Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

111Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

В Берлинском и Британском музеях можно видеть также бронзовые пла-

стинки, на которых изображен весьма правдиво вход во дворец, занятый

стражами из негров и украшенный отрубленными головами европейцев.

Скульптура – главное искусство негров, к которому почти все они

обнаруживают некоторую способность. И у них в этом искусстве пер-

востепенную роль играет резьба по дереву и из дерева, обыкновенно

оставляемая нераскрашенной; но наряду с ней, особенно в Западной

Африке, распространена резьба по слоновой кости; в литых металли-

ческих фигурах также нет недостатка, и бронзовые изделия Гвиней-

ского берега могут даже считаться наиболее показательными произ-

ведениями во всем этнографическом искусстве. Тем не менее

скульптура негров имеет вообще другой характер, чем пластика тихо-

океанских и американских племен. Она – трезвее и реалистичнее.

Фантазия негров несклонна к причудливому сочетанию фигур людей

и животных, а повсюду, где у вышеупомянутых племен эти фигуры

являлись бы в значении генеалогического дерева, приводит их в про-

стое, естественное отношение одних к другим.

В африканской скульптуре невозможно провести резкую черту между

идолами, изображениями предков, часто называемых «изображениями

душ», изваяниями в память умерших и между свободными созданиями

искусства. Но поучительно проследить в этой скульптуре переход едва

намеченных полугеометрических форм в совершенно естественные

формы и в их преувеличения, хотя и тут в отдельных случаях путь мог

быть регрессивный. Охранительные серьги колдунов бамангвато (бет-

шуанов) в Мюнхенском этнографическом музее сильно напоминают

человеческие зародыши. Волшебная кукла племени бари, живущего в

верхней области Нила (Венский придворный музей), как бы с созна-

тельной глупостью щеголяет своими формами недоразвившегося чело-

века. Обнародованные Швейнфуртом статуи предков, стоящих гуськом

перед могилой старшины Янги у племени бонго, близ Муди, представ-

ляют собой неуклюжие фигуры, изготовленные с наивной неумелос-

тью (рис. 67). Несколько лет тому назад Фробениус указал, как во всех

частях Африки на могилах знатных людей выставлялись на шестах го-

ловы благородных, последовавших вместе с ними в загробный мир, как,

благодаря поклонению черепам, эти столбы духов превратились в об-

разы предков и как из этих столбов образовались человеческие фигуры.

Таким образом, длинная шея, похожая на палку, или тонкое, длинное

туловище, напоминающее собой шест (иногда он характеризует негри-

тянскую пластику), являются остатками шестов, от которых произош-

ли означенные фигуры.

Рис. 67.

Фигура

женщины-

предка у

негров бонго.

По Швейн-

фурту

112 КНИГА ПЕРВАЯ

В Берлинском музее народоведения есть много деревянных негри-

тянских фигур, относящихся к более высоким ступеням развития; но

эти изваяния никогда не отличаются таким однообразием выполне-

ния, какое мы видим, при всей их незрелости, в фигурах с острова

Пасхи, с Новой Зеландии или из Северо-Западной Америки. Каждый

негр – реалист, фантазер и комик на свой лад. Фигура коленопрекло-

ненной женщины с чашами и ребенком за спиной из Дагоме, храня-

щаяся в Берлине, может служить хорошим примером сравнительно

верного природе изображения человека, в котором, однако, особенно-

сти негритянской расы преувеличены. Деревянная статуэтка женщи-

ны, кормящей ребенка грудью, с берега Лоанго, изданная Юстом, пред-

ставляет явный пример добросовестного стремления к живой

характеристике, как указывают на то зубы в большом открытом рте

этой фигуры, ее горбатый еврейский нос, действительно встречающий-

ся на упомянутом берегу, ее декоративные рубцы. Деревянный рога-

тый идол с р. Нигер (Британский музей) – образчик фантастических

произведений негритянского искусства, в котором от страшного до

смешного – всего один шаг.

Самые фантастические работы негров по части резьбы на дереве –

камерунские лодочные носы, которые можно видеть, например, в Бер-

линском и Мюнхенском музеях. По смешению фигур животных и лю-

дей, по редко встречающемуся в Африке орнаменту из глаз, по обиль-

ной раскраске в черный, белый, красный и зеленый цвета эти

произведения немецких владений в Западной Африке более близки к

произведениям немецкой Океании, чем все прочие предметы афри-

канского искусства. «Может быть, – говорит Генрих Шурц, – буду-

щее выяснит нам историю этих странных произведений, по-видимому

долженствующих пролить свет на многие новые задачи».

Мы уже говорили о резьбе на дверных столбах и дверных створках

у гаусских негров в области Нигера–Бенуе. В этой орнаментации кро-

ме концентрических кругов и ромбов встречаются крупные фигуры

животных. Особенно интересны две резные створки двери из дома

вождя в Эйре (рис. 68), попавшие в Берлинский музей народоведения.

Здесь в несколько рядов, помещенных один над другим, изображены

барельефом фигуры людей и животных и рассказаны происшествия,

содержание которых имеет лишь этнографический интерес. В отно-

шении исполнения они останавливают на себе внимание не столько

формами изображенных плотных, приземистых, неуклюжих фигур,

сколько строгой выдержкой начал примитивного барельефа. Это за-

метил еще Юлий Ланге. Люди представлены то спереди, то сзади,

113Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

то в профиль; животные, удиви-

тельно плохие по рисунку, изоб-

ражены не иначе как с боку. Как

бы то ни было, содержание этих

изображений, которое Флегель

упросил объяснить ему владель-

ца створок, весьма поучительно

для суждения о негритянском

искусстве. На первой площадке

первой створки изображена обе-

зьяна, которая, будучи пресле-

дуема леопардом и спасаясь от

него, влезла на дерево. На пос-

ледней площадке второй створ-

ки – мужчина, удерживаемый от

убийства соблазнителя своей

жены. Но между всеми изобра-

женными событиями трудно ус-

тановить какую бы то ни было

внутреннюю связь. Ясно, что

ступень искусства, на которой

стоят эти рельефы, уже не име-

ет ничего общего с первоначаль-

ной ступенью, к которой отно-

сятся произведения охотничьих

и рыболовствующих народов.

Тем не менее оно еще соответ-

ствует известной доисторичес-

кой стадии искусства.

Гораздо лучше, чем эти су-

данские негры, живущие на гра-

нице высшей культуры, изобра-

жают животных негры,

обитающие в ближайшем соседстве с бушменами, особенно вышеупо-

мянутые бетшуаны, которые по части резьбы по дереву превосходят

многие другие племена. Ручкам своих ложек они обычно придают

форму животных, всего чаще жирафа, и нельзя не удивляться тому,

как, при всей неумелости рисунка, эти жирафы верны природе и вме-

сте с тем стилизованы. Понятие об этих предметах можно составить

себе по их образцам, хранящимся в Дрезденском этнографическом

Рис. 68.

Дверные

створки из

дома вождя

в Эйре.

С оригинала

114 КНИГА ПЕРВАЯ

музее и Берлинском музее народоведения (рис. 69). Целые

сосуды, сделанные в виде животных, в Африке встречаются

реже и не столь характерны, как в Америке. Однако в город-

ском музее во Франкфурте-на-Майне находится зулусский де-

ревянный сосуд, имеющий форму черепахи.

Отливка художественных изделий из металлов у не-

гров более всего развита опять-таки в Бенине, бронзовое про-

изводство которого, существовавшее еще в XVI и XVII столе-

тиях, обратило на себя сильное внимание европейцев. После

1897 г. в Европу привезены в значительном количестве брон-

зовые головы, бронзовая утварь, главным же образом бронзо-

вые пластинки с рельефными изображениями. Среди более

редких целых фигур животные встречаются чаще, чем люди.

Львиную долю этих предметов получили Берлинский и Бри-

танский музеи; но не остались без них и этнографические му-

зеи Гамбурга, Дрездена, Вены, Лейпцига. Коллекция Британ-

ского музея опубликована Ридом и Дальтоном. Берлинскую

коллекцию издал уже писавший о ней Лушан. Мнения расхо-

дятся относительно назначения больших голов, снабженных

круглым отверстием в верхней части черепа, иногда с высо-

ким головным убором, причем шея и подбородок совершенно

закрыты бусами. Английские ученые считают эти головы со-

судами для хранения слоновых клыков, украшенных роскош-

ной резьбой, а Лушан предполагает существование связи меж-

ду ними и поклонением черепам, умершим и предкам. В

лучших из таких голов (примечательна голова из Берлинского

музея) негритянский тип воспроизведен столь правдиво, ин-

дивидуальность лица схвачена столь верно, отливка, произве-

денная с утратой восковой модели (á cire perdue), столь пре-

восходна, что только зрелое искусство культурных народов

может противопоставить этим изделиям нечто подобное. Пластинки с

рельефами нередко бывают выгнуты вовнутрь, как бы для того, чтобы

быть набитыми на округлость. Кроме уже описанных дворцовых изоб-

ражений на этих пластинках изображены люди и животные: люди, ко-

ротконогие, длиннотелые, но не особенно большеголовые, представля-

ют, как и все изваяния негров, частью европейцев, а именно

португальцев, в костюмах XVI и XVII столетий, иногда негров, причем

они в большинстве одеты и вооружены (рис. 70, из коллекции Ганса

Мейера) и реже, вероятно только тогда, когда это чужие племена, обна-

жены и татуированы. Большинство фигур обращено лицом прямо к зри-

Рис. 69.

Рукоятка

бетшуанской

ложки в виде

жирафа.

С оригинала

115Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

телю. Повороты, переходящие за

правило фронтальности, редки, но

встречаются. Из животных изоб-

ражаются преимущественно име-

ющие значение предков или фети-

шей: леопард, крокодил, змея,

черепаха, акула, обезьяна, лягуш-

ка, а также слон, бык и антилопа.

Фигуры находятся иногда в том

или другом отношении друг к дру-

гу, что можно сказать как о неграх,

так и о белых; но, изображенные

на одной и той же пластинке груп-

пами или отдельно, они обычно

стоят неподвижно и смотрят пря-

мо вперед. Все они выделяются на

фоне, покрытом узорами чеканной

работы вроде вытканных на ков-

ре. На некоторых особенно стара-

тельно исполненных, удачных и

старинных произведениях пласти-

ки, хранящихся в Лондоне, узор

состоит из кругов и крестов, в ог-

ромном же большинстве случа-

ев – из четырех лепестковых цве-

тов, видимых как бы сверху и

иногда потерявших один, два или

три лепестка. По качеству работа

бывает очень различна. Особенно интересно «дерево фетишей» или,

как называли его Рид и Дальтон, «палка предков», очевидно надмогиль-

ный шест упомянутого вида, хранящийся в Гамбургском музее. Чело-

веческие головы и животные и здесь находятся в менее тесной взаим-

ной связи, чем, например, у океанийцев.

Нет ничего невероятного в том, что это бронзовое искусство зане-

сено в Бенин в XVI в. португальцами, как говорили о том англичанам

сами бенинские негры. Но при каком бы то ни было взгляде на произ-

ведения негров приходишь к убеждению, что они и это искусство ус-

воили себе и африканизировали. Рид и Дальтон согласны с Лушаном

в том, что из сохранившихся произведений нет ни одного, которое не

было бы делом негритянских рук.

Рис. 70.

Бронзовая

пластинка из

Бенина.

С фото-

графии

116 КНИГА ПЕРВАЯ

Рис. 71.

Каменный

наконечник

зулусской

трубки с

орнаментом в

виде плетения.

По Ратцелю

Из Бенина техника литья из бронзы и латуни, очевидно, рас-

пространилась по всей Гвинее, где она еще и теперь процвета-

ет в измененном виде. «Современные работы ашанти и даго-

мейцев, – говорил Лушан, – без сомнения, суть последние

отпрыски старинного бенинского искусства; в произведениях,

представляющих постепенный переход от него к ним, нет не-

достатка, так что мы должны предположить непрерывное уп-

ражнение в этом искусстве, продолжавшееся несколько столе-

тий». Сравните, например, латунный шест негров огбони из

Лагоса в лондонской коллекции Кристи с бенинским деревом

фетишей в Гамбургском музее. И этот шест свидетельствует о

том, насколько натуральнее, чем меланезийцы, негры соединяют для

символически декоративных целей фигуры людей и животных.

Своеобразный род рельефа у западноафриканских негров мы ви-

дим также в их резьбе по слоновой кости. В наши музеи попало

множество мелких бенинских художественных изделий из этого мате-

риала, отличающихся примитивной оживленностью. Разумеется, в

отношении тонкости и свободы исполнения эти арабески, с трудом

вырезанные на твердом веществе, не выдерживают сравнения с теми

бронзовыми изделиями, формы которых первоначально лепятся из

воска, но по материалу и замыслу арабески эти могут быть поставле-

ны на одну доску с бронзовыми произведениями. Целые слоновые

клыки весьма искусно были превращены в своеобразные художествен-

ные предметы, и нередко вся поверхность клыка покрывалась полу-

рельефной резьбой. Что рассказывается и сопоставляется на этих клы-

ках, о том мы можем пока только догадываться. На слоновых клыках

из Бенина, привезенных в большом числе в Европу вместе с упомяну-

тыми бронзовыми изделиями, опять-таки наряду с изображениями

негров, являются португальцы XVII столетия. Этого рода искусство

существовало на всем Гвинейском берегу. Большие европейские

этнографические музеи богаты разнообразными произведениями та-

кого рода, украшенными множеством различных фигур: иногда в ста-

рейших кабинетах редкостей их считают средневековыми европейс-

кими произведениями.

Собственно линейная орнаментика негров представляется, на пер-

вый взгляд, не требующей подробного объяснения. Темные треуголь-

ники или полукруги на светлом фоне, рядами спускающиеся или све-

шивающиеся с верхнего края предметов или поднимающиеся с нижнего

края, правильные четырехугольники, расположенные в шахматном по-

рядке, зигзагообразные, параллельные и перекрещивающиеся линии

117Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

встречаются на юге и севере, на востоке и западе страны, занимаемой

неграми, на самых разнообразных предметах, в самых разнообразных

видах и, как кажется, уже давно играют роль лишь геометрических

украшений. Из прямолинейных орнаментов внимания заслуживают,

например, резные на дереве или камне узоры южных африканцев, под-

ражающие плетению; их происхождение очевиднее, чем происхожде-

ние большинства других мотивов, ведущих свое начало, как предпо-

лагают, от тканья. На рис. 71 изображен украшенный таким образом

наконечник зулусской трубки (Берлинский музей народоведения). За-

мечателен также крючковатый крест на латунных гирьках ашантиев и

в татуировках в области р. Куилу. Крючковатый крест встречается в

Индии и Европе, в Америке и Африке, и мы соглашаемся с Лушаном,

заметившим: «Я лично верю пока в возможность того, что этот знак

появился совершенно самостоятельно и независимо у различных на-

родов и в разную пору».

В негритянской орнаментике отнюдь нет также недостатка в кри-

вых и волнообразных линиях. Розетки на ножнах меча из Либерии

(Стокгольмский музей) производят впечатление стилизованных цвет-

ков. На бронзовых сосудах гаусских негров встречается также фигу-

ра, состоящая из трех подобий буквы Г, исходящих из одного общего

центра. Рассматривая эти сосуды, мы снова доходим до крайней гра-

ницы настоящей негритянской орнаментики, которая, подобно всей

орнаментике доисторических и первобытных народов, отличается ред-

костью употребления мотивов растительного царства сравнительно с

пользованием человеческими, животными и линейными мотивами.

Но этнология не преминула объяснить негритянскую, слагающую-

ся из форм человека и животных, равно как и линейную, орнаментику

таким же образом, как это было сделано относительно океанийской и

бразильской. Карл Вейле указал, что ящерица составляет в Африке

основную форму линейного орнамента и что в различ-

ных узорах можно распознать разные виды ящериц, на-

чиная с крокодила и кончая гекконом и сцинком; иногда

эти орнаменты являются чрезмерно развитой, чаще же

слабой формой своего первообраза (рис. 72).

Негры, не затронутые древней цивилизацией берегов

Нила и побережья Средиземного моря, несмотря на свое

знакомство с железом и обработкой бронзы, в сущности

могут считаться первобытным народом, но относитель-

но малайцев это справедливо только в известной степе-

ни, хотя этнография и причисляет их к первобытным

Рис. 72.

Африканский

орнамент в

виде ящериц.

По Вейле

118 КНИГА ПЕРВАЯ

народам. Собственно малайский мир Юго-Восточной Азии, опять-таки

преимущественно мир островов, граничит на севере и западе с древ-

ними культурными народами Азии, а на востоке соприкасается с ме-

ланезийцами и микронезийцами, о которых мы уже говорили. Совре-

менное нам народоведение причисляет к малайцам прежде всего

обитателей Зондских островов, Суматры, Борнео, Явы, Целебеса, Мо-

луккских и Филиппинских островов. В этнографическом отношении

эти малайцы представляют собой смешанное племя со многими раз-

новидностями, а потому изучение их с точки зрения истории искусст-

ва наталкивается на многие противоречия и трудности. Развалины ог-

ромных построек, из которых самыми величественными надо признать

руины буддийского храма в Боробудуре, на Яве, с 555 нишами для

статуй Будды в натуральную величину, принадлежат не полукультур-

ному состоянию первобытного народа, а браманской и буддийской

культуре Индии. То же самое можно сказать и о встречающихся здесь

многочисленных каменных и бронзовых индусских статуях богов. Ве-

ликолепные зеленые, коричневые и синие глиняные, нередко украшен-

ные драконами, сосуды, которые, по свидетельству Адольфа Бернгар-

да Мейера, принадлежали на Борнео и Филиппинах к самым ценным

предметам утвари в туземных семействах, переходившим из рода в

род, эти сокровища искусства завезены из Китая много столетий тому

назад. Индостанское влияние на острова Восточно-Индийского архи-

пелага и торговые сношения с Китаем существовали еще в начале сред-

них веков, может быть, даже ранее. В поздний период средних веков

победоносно вступил на Малайские острова ислам. Вместо старин-

ных индусских храмов стали сооружаться мечети, лишенные какого

бы то ни было изящества; искусство литья из бронзы было забыто;

арабское письмо сделалось хранителем довольно незначительной ма-

лайской истории и поэзии. Несколько столетий после того на Малай-

ские острова, особенно на Яву, хлынул поток европейской цивилиза-

ции, и китайская промышленность стала соперничать здесь с

европейской, вытесняя древние туземные изящные ремесла. Поэтому

мы вряд ли имели бы право говорить о малайском искусстве как об

искусстве первобытного народа, стоящего на ступени металлической

эпохи, если бы древние малайцы не удалились с берегов и из больших

городов в горы и в глубь островов и не сохранились там до известной

степени в чистом виде. О Яве, пожалуй, можно совсем умолчать. В

данном случае всего интереснее для нас Суматра, Борнео и Люцон.

Такие племена, как батаки на Суматре и на соседнем острове Ниасе,

даяки на Борнео, тагалы, кианганы и игорроты на Люцоне, дают воз-

119Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

можность понять первоначальное состояние малай-

ского искусства, и если мы будем говорить глав-

ным образом об искусстве даяков острова Борнео,

то лишь потому, что лучше всего познакомились с

этим предметом благодаря книге Л. Р. Гейнса.

До своих сношений с индусами и китайцами

малайцы, как уже доказал Крауфорд на основании

их языка, занимались земледелием и скотовод-

ством, тканьем из растительных волокон, добыва-

нием и обработкой железа, может быть, также зо-

лота, к которому лишь позднее присоединились

медь и олово, гончарным делом, в котором, одна-

ко, не достигли особенного мастерства; с любовью

предавались они мореплаванию и торговле и, вы-

работав свое собственное буквенное письмо, уже

были готовы переступить через границу первобыт-

ного состояния; между тем их религиозные воззре-

ния сводились к такому же культу душ, предков и

животных, какой мы видели в Америке и Океании,

и в некотором отношении даже приближались к та-

кой же боязни привидений и к такому же фетишиз-

му, какие наблюдаются у негров. Культ предков,

представление о корабле мертвых, отвозящем души

в загробный мир, и о птице-носороге, заменяющей

собой корабль мертвых, как только загробный мир

переносится за облака, оплодотворили художе-

ственную фантазию малайцев. Изображения пред-

ков, нагроможденные друг на друга или располо-

женные в виде ряда фигур людей и животных,

подобные виденным нам в Меланезии, особенно на

Новом Мекленбурге, и в Америке, у северо-запад-

ных индейцев, Шурц недавно нашел у батаков. Как

на образцы таких изображений можно указать на

волшебные жезлы, хранящиеся в Лейпцигском и

Дрезденском этнографических музеях (рис. 73);

наиболее же полным воплощением мифов о кораб-

ле мертвых можно считать батакскую модель гро-

ба в виде корабля с головой и хвостом птицы-носо-

рога, в Дрезденском музее, и даякскую картину с

подобными кораблями, в Берлинском музее наро-

Рис. 73.

Батакский

волшебный

жезл. По

Ратцелю

120 КНИГА ПЕРВАЯ

доведения. Если ввиду этого нет ничего не-

возможного в том, что древнемалайская

культура послужила исходным пунктом

всего рассмотренного нами малайского, по-

линезийского и северо-западного американ-

ского искусства, то нельзя отрицать и того,

что искусство этой зоны шло другой, по-

жалуй, даже противоположной дорогой.

При изучении искусства первобытных на-

родов до сих пор почти постоянно усколь-

зает от нас последовательность, в какой раз-

вились одно за другим явления,

существовавшие в одно и то же время. На-

учное исследование в этом случае то и дело

попадает в глухие закоулки.

Архитектура жилищ у малайцев име-

ет свой весьма определенный отпечаток.

Среди первобытных народов они являются

самыми ревностными любителями свай, и

там, где не действовало на них чужезем-

ное влияние, до сих пор остались верны свайным постройкам. Даже

на суше они устраивают себе жилища обыкновенно на сваях, иногда

возвышающихся более чем на 12 метров. Город Палембанг, в котором

роль главной улицы играет река Муси,– Венеция Суматры, город свай-

ных построек на воде; даякские деревни в девственном лесу на Бор-

нео и описанные Гансом Мейером деревни тагалов и игорротов на

горных вершинах Люцона состоят из свайных селений на суше; вмес-

тительные семейные дома батаков на Суматре и однодомные жилища

даяков на Борнео держатся на сваях точно так же, как и самые малень-

кие хижины этих островов. У всех малайских племен общее правило –

строить жилье с четырехугольным планом, столь удобным при свай-

ных сооружениях; круглая, овальная или восьмиугольная постройка

встречаются лишь в виде исключения. Высокая крутая крыша, пред-

ставляющая достаточное сопротивление тропическим дождям, быва-

ет то покатая, то с фронтоном, то соединяет в себе и покатость и фрон-

тон (рис. 74), как, например, у батаков, у которых косо выдающиеся

фронтоны поднимаются над крутыми скатами крыши. Более обшир-

ные здания в редком случае не снабжены верандами, которые, впро-

чем, иногда заменяются открытым дощатым помостом, свободно про-

ложенным между сваями на высоте нижнего этажа. Для соединения

Рис. 74.

Батакский дом.

С модели из

Дрезденского

этнографи-

ческого музея