Вега Г. История государства инков. Книга 5 и 6
Подождите немного. Документ загружается.
ГАРСИЛАСО ДЕ ЛА ВЕГА
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА ИНКОВ
COMENTARIOS REALES DE LOS INCAS
КНИГА ПЯТАЯ ПОДЛИННЫХ КОММЕНТАРИЕВ ИНКОВ
ОНА РАССКАЗЫВАЕТ, КАК ДЕЛИЛИСЬ И ОБРАБАТЫВАЛИСЬ ЗЕМЛИ, О ПОДАТИ,
КОТОРУЮ ОТДАВАЛИ ИНКЕ, О ЗАПАСАХ ОРУЖИЯ И СНАРЯЖЕНИЯ, КОТОРЫЕ
ИМЕЛИСЬ ДЛЯ ВОЙНЫ; КАКУЮ ОДЕЖДУ ОНИ ДАВАЛИ ВАССАЛАМ; ЧТО НЕ
БЫЛО У НИХ НИЩЕНСТВУЮЩИХ ЛЮДЕЙ; О ЗАКОНАХ И УКАЗАХ В ПОЛЬЗУ
ПОДДАННЫХ И ДРУГИХ ВЫДАЮЩИХСЯ ВЕЩАХ. ПОБЕДЫ И БЛАГОРОДНЫЕ
ПОСТУПКИ ПРИНЦА ИНКИ ВИРА-КОЧИ, ВОСЬМОГО КОРОЛЯ; ЕГО ОТЕЦ,
ЛИШЕННЫЙ ИМПЕРИИ; ПОБЕГ ОДНОГО ЗНАТНОГО ГОСПОДИНА;
ПРЕДСКАЗАНИЕ О ПРИХОДЕ ИСПАНЦЕВ. ОНА СОДЕРЖИТ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
ГЛАВ.
Глава I
КАК ОНИ ПРИУМНОЖАЛИ И ДЕЛИЛИ ЗЕМЛИ СРЕДИ ВАССАЛОВ
Завоевав любое королевство или провинцию и установив в соответствии со своей
языческой верой и законами правление в селениях и жилищах обитателей [этих
районов], инка приказывал увеличить обрабатываемые земли, под которыми
понимались земли, дающие кукурузу, для чего он приказывал доставить туда
мастеров по орошению водой, [и] были среди них знаменитейшие, о чем мы можем
судить сегодня по их работам, а также по тем работам, которые разрушены, [но] их
остатки все еще видны, как [видны] их работы, находящиеся в действии. Мастера
выкапывали необходимые оросительные каналы, согласно [характеру] тех земель,
которые следовало использовать, потому что нужно знать, что в большей своей части
те земли бедны плодородной почвой (tierras de pan), и поэтому они старались
увеличить их количество всеми доступными для них [путями]. И поскольку находятся
они в палящей зоне, они нуждались в орошении [и] получали его с великой заботой,
так что не было посеяно даже зернышка кукурузы без воды из орошения. Они также
строили каналы, чтобы дать орошение пастбищам, когда осень задерживала свои
воды, ибо они хотели обеспечить [водой] пастбища, как и посевы, поскольку имели
бесчисленное [количество] скота. Те оросительные системы для пастбищ погибли
после прихода испанцев на [эту] землю, но еще сегодня живы их следы.
После строительства оросительной системы они выравнивали поля и делили их на
квадраты, чтобы они хорошо усваивали бы (gozassen)8[246]8opoшение. На холмах и
склонах гор, покрытых хорошей почвой, они строили платформы (andenes), чтобы
выравнять их [эти возвышения], как и сегодня их можно увидеть в Коско и во всем
Перу. Чтобы соорудить эти платформы, они укладывали три стены из крепких
каменных сооружений (canteria), одну впереди, а две по бокам, с небольшим скосом
во внутреннюю сторону (как и все стены, которые они возводили), чтобы они
испытывали на себе тяжесть земли, которой заполнялось сооружение вплоть до
уровня высоты его стен. Закончив первую платформу, они за ней делали другую,
меньшую, а за ней — другую, еще меньшую. И так они отвоевывали мало-помалу весь
холм, выравнивая его своими платформами наподобие лестницы, используя всю
землю, пригодную для посевов и которую можно было оросить. Там, где почва была
скалистой, они убирали камни (penas) и приносили землю из других мест, чтобы
построить платформы и использовать то место, дабы оно не пропадало. Первые
платформы были большими в соответствии с расположением местности, широкими и
длинными, [общей площадью] в сто, и в двести, и триста, более или менее, фанег
пахоты, а вторые [платформы] были меньших размеров, и так они уменьшались по
мере того, как поднимались вверх, доходя до последних, которые часто имели два
или три ряда кукурузы. Столь усердными были инки в деле увеличения земель под
посевы кукурузы. Во многих местах они прокладывали оросительный канал длиною в
пятнадцать и двадцать лиг для орошения весьма немногочисленного [количества]
аров плодородной почвы, чтобы она не пропадала бы зря.
Расширив [пахотные] земли, они делали промер всех земель, имевшихся в провинции,
по каждому селению отдельно, и делили их на три части: одна — для Солнца, другая
— для короля и другая — для местных жителей. Деление на эти части всегда
производилось с таким расчетом, чтобы местные жители получили бы достаточное
[количество земли] для посевов, чтобы у них скорее была бы в излишке [земля],
нежели бы ее недоставало. А когда количество людей в селении или провинции
вырастало, для вассалов отнимали [землю] от части, [принадлежавшей] Солнцу, и от
части инки; таким образом, король не забирал [землю у населения] для себя и для
Солнца, а [брал] земли, которые должны были остаться пустынными, без хозяина.
Платформы в большей своей части принадлежали Солнцу и инке, поскольку он
приказывал построить их. Помимо земли под кукурузу, которая орошалась, они
делили другие [земли], к которым орошение не подводилось; на них по сухому
высаживались другие зерна и овощи, которые имели огромное значение, как то, что
называется8папа,8и8ока,8и8аньус;8эти земли также сами по себе шли на раздел по их
усмотрению — по одной трети вассалам, и Солнцу, и инке, а поскольку они были
бесплодными из-за недостатка орошения, они использовали их под посевы один или
два года, а потом делили новые и новые [земли], чтобы первые отдохнули бы;
таким8[247]8образом, они поддерживали свои бедные земли, чтобы они всегда
оставались бы для них плодородными (fuessen abuntantes).
Земли под кукурузу они засевали каждый год, поскольку удобряли их водой и
экскрементами, словно то был огород, заставляя их всегда давать плоды. Вместе с
кукурузой они сажали семя, почти такое же, как рис, которое они называли8кинуа8[и]
которое также плодоносит в холодных землях.
Глава II
ПОРЯДОК, СОГЛАСНО КОТОРОМУ ОНИ ОБРАБАТЫВАЛИ ЗЕМЛИ; ПРАЗДНИК,
СОПРОВОЖДАВШИЙ РАБОТУ [НА ЗЕМЛЯХ] ИНКИ И СОЛНЦА
В обработке и культивации земель также имелся порядок и согласие. Первыми
обрабатывались [земли] Солнца, затем — вдов и сирот и паралитиков по причине
старости или из-за болезни: всех их считали бедняками, и поэтому инка приказывал,
чтобы им обрабатывали бы земли [здоровые люди]. В каждом селении или в каждом
квартале, если селение было большим, имелись люди, которые занимались только
организацией оказания помощи [в обработке] земель тех, кого мы назвали бедняками.
Этих людей называлилъакта-камайу,8что означает8рехидор селения.8Когда
[наступало] время для пахоты (barbechar), сеяния и сбора урожая, в их обязанность
входило с вечера подыматься на дозорные вышки или башни, которые с этой целью
были построены, и играть на трубе или на раковине-улитке, чтобы призвать внимание
[жителей] и громким голосом объявить: «Такой-то день обрабатываются земли
паралитиков; пусть каждый делает положенное ему». Жители каждого селения
(colacion) уже знали по [заранее] составленному списку, на какие земли им следует
идти; то были [земли] их родственников или ближайших соседей. Каждый из них
должен был приносить для себя свою еду, которую он стал бы есть, если остался бы
дома, ибо паралитики не должны были заботиться об их еде. Они говорили, что
старикам, больным, вдовам и сиротам и без того хватало своей нищеты, чтобы еще
заботиться о чужой. Если у паралитиков не было семян [для посева], им давали их из
хранилищ, о которых мы скажем дальше. Земли солдат, занятых делами войны, также
обрабатывались по указанию [властей], как земли вдов, сирот и бедняков, ибо, пока
мужья находились на военной службе, в связи с их отсутствием жены зачислялись в
счет и в список вдов. И так им оказывалась эта помощь как людям нуждающимся.
Дети тех, кто умирал на войне, окружались огромной заботой вплоть до того
[времени], когда они вступали в брак.
Окончив обработку земель бедняков, каждый обрабатывал свой [участок], помогая
друг другу, как говорится, взаимно. Затем8[272]8обрабатывались [земли] курак,
которые должны были быть последними из обрабатываемых земель каждого селения
или провинции. Во время Вайна Капака в одном из селений Чача-пуйа индеец-рехидор
был повешен за то, что объявил обработку земли кураки, который приходился ему
родственником, до того, как [была обработана земля] одной вдовы, поскольку этим он
нарушил установленный инкой порядок в обработке земель, а виселица была
поставлена на земле самого кураки. Инка приказывал, чтобы предпочтение
отдавалось бы землям вассалов, а не его [земле], ибо, говорили они, из процветания
подданных рождалось рвение хорошо служить королю; ибо, будучи бедными и
нуждающимися людьми, они плохо бы стали служить на войне и в мире.
Последними обрабатывались земли короля: они обрабатывались сообща; на них и на
земли Солнца шли все индейцы, как правило, с величайшим удовлетворением и
ликованием, разряженные в парадное одеяние и платье, которые они хранили для
своих самых больших праздников, увешанные накладным золотом и серебром и с
огромными плюмажами на головах. Когда они вспахивали землю (эта работа
считалась тогда наиболее приятной), они рассказывали многие эпические сказания,
которые слагали в честь своих инков; они превращали (trocavan) работу в праздник и
ликование, потому что то была служба их богу и их королю.
Внутри, в городе Коско, на склонах холма, где стоит крепость, имелась большая
платформа [величиной] во многие фанеги земли, и сегодня она еще сохраняется, если
ее не застроили домами: она называется Колькам-пата. Квартал, где она находится,
принял имя собственное платформы, считавшейся особой и главной жемчужиной
Солнца, потому что она была первой из тех, которые были ему посвящены во всей
империи инков. Эту платформу обрабатывали и трудились на ней [люди] королевской
крови, и только инки и пальи могли на ней работать и никто другой. Делалось это с
величайшими торжествами, особенно пахота: инки одевались во все свои главные
парадные одежды и украшения. Эпические сказания, которые они рассказывали в
честь Солнца и своих королей, слагались вокруг значения этого слова8хайлъи,8что на
всеобщем языке Перу означает8триумф,словно бы триумф добывался из земли, и что,
вспахивая ее и извлекая ее внутренности, они добивались триумфа. В эти сказания
они вплетали изящные рассказы об осмотрительных возлюбленных и храбрых
солдатах, связывая их с триумфом земли, которую они возделывали; и, таким
образом, во всех куплетах игра слов строилась на словехайльи,8повторявшемся много
раз, [столько], сколько было необходимо, чтобы попадать в ритм определенного
переменного шага, который получался при вспахивании земли, когда они вгоняли и
вырывали [палку-соху], чтобы она взлетала и легче раскалывала бы [землю].
В качестве сохи они использовали палку длиною с брасу; ее передняя [сторона] —
ровная, а задняя — круглая, она шириною в четыре8[273]8пальца; один конец
затачивается, чтобы он [легче] входил в землю; в половине вары от заостренного
конца они приделывают стремя из двух палок, крепко привязанных к главной палке,
на которое индеец прыжком ставит ногу и с силой вгоняет [в землю] соху по самое
стремя. Они двигаются группами по семь и по восемь [человек], более иди менее,
сколько собралось родных или товарищей (camarada), и, поднимаясь !на стремени]
все вместе как один, они выкорчевывают огромнейшие куски] дерна, которые
невозможно представить тому, кто их не видел. Нельзя смотреть без восхищения, как
[с помощью] столь хилых инструментов они делают такую большую работу, и делают
ее с необычайной легкостью, не выбиваясь из такта [своего] пения. Женщины
двигаются напротив мужчин, чтобы помогать им вручную поднимать дерн и
переворачивать траву корнями вверх, чтобы они высыхали и умирали бы и пришлось
бы меньше пропалывать [посевы]. Они также помогают мужчинам петь, особенно в
игре со словом8хайлъи.
Эти песнопения индейцев и их манера [исполнения] понравились монаху-музыканту
(maestro de capilla) того церковного собора [и] он сочинил в году пятьдесят первом
или пятьдесят втором песенку для исполнения на органе для праздника святейшего
таинства, очень натурально имитировавшую песни инков. Вышли восемь юношей-
метисов из [числа] моих соучеников, одетые, как индейцы, каждый с [палкой] для
пахоты в руках, чтобы представить в процессии [верующих] пение и8хайльи8индейцев;
им помогали все монахи (toda la capilla), [напевая] припевы куплетов, что вызвало
огромное удовлетворение у испанцев и всеобщую радость индейцев, увидевших, что
их пением и танцами испанцы прославляют праздник нашего господа бога, которого
[индейцы] называют8Пача-камак,8что означает8тот, который дал жизньвселенной.
Я поведал о частном празднестве, справлявшемся инками, когда вспахивалась
платформа, посвященная Солнцу, и которое я видел в своем детстве, [имея от роду]
два или три года, чтобы можно было бы получить представление об остальных
празднествах, которые отмечались во всем Перу, когда вспахивали земли Солнца и
инков; хотя тот праздник, который я видел, по сравнению с теми, которые отмечались
во времена инков, выглядел тенью прошлого, если судить по тому, как их восхваляли
индейцы.
Глава III
КОЛИЧЕСТВО ЗЕМЛИ, КОТОРУЮ ОНИ ДАВАЛИ КАЖДОМУ ИНДЕЙЦУ И КАК ОНИ
ЕЕ ОБРАБАТЫВАЛИ
Каждому индейцу давали один8тупу,8каковым является одна фанега земли, чтобы
возделывать кукурузу, но он равен одной с половиной испанских фанег.
[Словом]8тупу8они также называют одну лигу дорожного8[274]8[пути], и из него они
делают глагол, означающий8измерять,8и называют8тупу8любую единицу измерения
воды, или вина, или любого другого напитка (licor), и большие заколки (alVleres),
которыми женщины скрепляют свои одежды, когда они их одевают. Мера измерения
семян имеет другое имя, каковым является8покча:8оно означает фанега.
Одного8тупу8земли хватало для пропитания одного женатого плебея, не имевшего
детей. После того как у него появлялись дети, ему давали на каждого сына еще один
гупу, а на дочь — половину8[тупу].8Когда сын женился, отец отдавал ему фанегу
земли, которую он получал для его содержания, поскольку, выпроваживая его из
своего дома, он не имел права оставлять ее себе.
Дочери не изымали свои части [земли], когда выходили замуж, ибо им давали не в
качестве приданого, а для пропитания, [и] поскольку их мужьям должны были дать
земли, они не могли забирать их себе, ибо женщины после замужества не
учитывались в счете [селения], а о них [заботились], пока у них не было того, кто мог
их содержать, т. е. до замужества и после [наступления] вдовства. Родители
оставляли себе земли [дочерей], если они в них нуждались, а если не нуждались, то
возвращали их совету [селения], потому что никто не мог ее ни купить, ни продать.
В том же порядке, в котором давались земли под посевы кукурузы, распределялись
[земли] под остальные культуры (legumbres), которые не орошались. Людям знатным,
каковыми являлись кураки, господа вассалов, давались земли в соответствии с
[численностью] семьи, в которую входили (gue tenian de) жены, и дети, и наложницы,
слуги и служанки. Инки, принадлежавшие к королевской крови, где бы они ни жили,
получали землю в таком же порядке, [но только] лучшие ее участки; и это им давали,
помимо общей части, которой они все вместе пользовались как имуществом короля и
Солнца, как сыновья одного из них и братья другого.
Они удобряли землю навозом, и нужно отметить, что во всей долине Коско и почти во
всей гористой местности и для [посевов] кукурузы использовали человеческий навоз,
ибо говорили, что он самый лучший. Они с большой заботой и старанием
обрабатывали его, обезвоживая и превращая в порошок, и, таким образом, сохраняли
до времени посева кукурузы. Во всем Кольяо, [протянувшемся] в длину на сто
пятьдесят лиг, где не растет кукуруза, так как земли [там] весьма холодные, они
высыпают навоз от скота на посевную площадь для картофеля и других овощей;
говорят, что [в этих условиях] он полезнее, чем любой другой. На берегу моря, вниз от
Аре-кепы до Тара-паки, что составляет [расстояние] более двухсот лиг по берегу,
пользуются навозом только морских птиц, больших и малых, которые обитают вдоль
всего побережья Перу, и живут они такими огромными стаями, что
невозможно8[275]8поверить, не увидав их. Они выводят птенцов (crian) на небольших
необитаемых островах, которые имеются у того побережья, и оставляют на них
столько навоза, что поверить в это также невозможно: издали кучи навоза кажутся
вершинами какой-то снежной гряды. Во времена королей инков те птицы так строго
охранялись, что никому не было дозволено под страхом смерти посещать острова в
период выведения птенцов, чтобы не испугать их и не выгнать из гнезд. Также не
было дозволено под страхом того же наказания [и] вне зависимости от времени [года]
убивать их как на самих островах, так и вне их.
По приказанию инки каждый остров числился (senalada) за той или другой
провинцией, а если остров был большим, то его отдавали двум или трем провинциям.
Они ставили на них межевые знаки, чтобы [люди] одной провинции не ходили бы на
участок (distrito) другой; и они делили их в свою очередь, отдавая каждому селению
свою часть и каждому жителю его [участок], определяя количество навоза, в котором
он мог нуждаться, и под страхом смерти житель одного селения не мог брать навоз с
чужого участка, ибо это считалось грабежом, [и даже] со своего собственного участка
он не мог брать больше того, что было определено ему в соответствии с его землями,
ибо этого ему хватало, а за излишество (demasia) наказывали как за неуважение к
властям. Сейчас, в эти времена, [это богатство] расходуется по-другому. Тот птичий
навоз отличается большим плодородием.
В других местах этого же берега, как-то: в прибрежных котлованах Атака, Ати-кипа,
Вильа-кори, Мальа и Чилька и в других долинах, они удобряли [землю] головами
сардин, а не каким-либо навозом. Жители этих частей, которые мы называли, и
других подобных проводят жизнь в тяжелом труде, ибо [их земли] не орошаются
водой, осадками или дождем, поскольку, как известно, на том побережье,
протяженностью более чем в семьсот лиг, никогда не идет дождь, не текут реки в
том районе, о котором мы сказали. Земли здесь очень горячие и сплошь песчаные; по
причине этого местные жители, отыскивая [земли] с достаточной для посевов
кукурузы влажностью, строят свои селения как можно ближе к морю и выгребают с
поверхности земли верхний слой песка и углубляют [выемку] местами на один эстадо,
а в других [местах] на два, более или менее, пока не достигнут самой воды моря (peso
del agua). И поэтому испанцы называли их котловинами; одни из них—большие,
другие—маленькие; маленькие давали под посев примерно половину фанеги
[полезной земли], а большие — по три и по четыре фанеги. Они не вспахивают их [и]
не убирают [сразу] урожай (No las barbechan ni cosechan), потому что в этом нет
необходимости. Они высаживали кукурузу с помощью толстых кольев, выковыривая
ямы на равных расстояниях, в которые закапывали головы сардин и между ними два
или три зерна кукурузы. Это и есть естественное удобрение, которое они
использовали для посевов в ямках, и говорят, что8[276]8любое другое [удобрение]
приносит скорее вред, нежели пользу. И чудесное провидение, милостивое на всем
том побережье, снабжает рыбой индейцев и птиц того побережья, так как в нужное
время оно выбрасывает из себя такое количество живых сардин, что их хватает для
питания и удобрения своих земель и [ими] можно было бы загрузить много кораблей,
если бы они пришли забрать [сардины]. Кое-кто говорит, что сардины выбрасываются,
убегая от кефалей и от других, более крупных рыб, которые их пожирают; так ли это
или не так, для индейцев они полезны, так как они получают удобрение. Индейцы не
могут объяснить, кто изобрел эти ямы [для посевов]; должно быть, изобретателем
была необходимость, обостряющая ум, ибо, как мы говорили, во всем Перу
испытывается огромная нужда в плодородных почвах [для возделывания] хлебов;
можно думать, что они стали делать ямы, как делали платформы. Таким образом, все
они поголовно (universalmente) сеяли то, в чем могли нуждаться, чтобы содержать
свои дома, и так у них не было необходимости ни продавать продовольствие, ни
поднимать на него цены, [и] не ведали они что это за вещь недостаток
[продовольствия] .
Глава IV
КАК ОНИ РАСПРЕДЕЛЯЛИ ВОДУ ДЛЯ ОРОШЕНИЯ. ЛЕНТЯЕВ И РОТОЗЕЕВ ОНИ
НАКАЗЫВАЛИ
В землях, где удавалось добыть мало воды для орошения, ее давали в определенном
порядке и количествах, как и любые другие вещи, которые они распределяли, чтобы
среди индейцев не возникали бы раздоры из-за воды. И так они делали в засушливые
годы, когда нужда в ней была особенно большой. Воду они измеряли и по опыту
знали, сколько требуется времени, чтобы полить одну фанегу земли, и, так
подсчитывая, они назначали каждому индейцу [такое количество] часов, которое в
соответствии с его землями было ему необходимо. Воду брали по очереди, в
соответcтвии с расположением пашен, одни вслед другим. Предпочтение не
оказывалось ни самому богатому, ни самому бедному, ни родственнику или близкому
человеку кураки, ни самому кураке, ни министру или губернатору короля. Того, кто
[по причине] беспечности не полил свою землю в отведенное ему время, подвергали
позорному наказанию: как лентяя и ротозея, его три или четыре раза публично били
камнем по спине или стегали по ногам и рукам плетеными прутами, что среди них
считалось весьма оскорбительным; таких [людей] называли8миски-тульу,8что
означает8сладкие кости,8[поскольку] составлено из [слов]миски,8что
значит8сладкий,8и8тульу,8что значит8кость.[277]
Глава V
ПОДАТЬ, КОТОРУЮ ОНИ ОТДАВАЛИ ИНКЕ, И СЧЕТ [УРОЖАЯ] ПО ОРОНАМ
Поскольку уже было сказано, каким образом инки распределяли землю и каким
способом ее обрабатывали их вассалы, будет правильно, если мы расскажем о подати,
которую они отдавали своим королям. Так было, что главной податью являлись
работа и возделывание земель Солнца и инки и сбор урожая (fructos), какой бы ни
была [культура], и его упаковка в ороны, и укладка этих в королевские хранилища,
которые имелись в каждом селении, чтобы там концентрировался бы урожай. А одним
из главных плодов (fructos) был8учу,8который испанцы называли8ахи8или другим
именем —8перец.
Ороны они называют8пирва:8их делают из утрамбованной глины, с большой
[примесью] соломы. Во времена своих королей они делали их весьма любопытно: они
были длинными, примерно той же высоты, что и стены хранилища, куда их ставили,
узкими и квадратными [в сечении] и сплошными, так что их должны были
изготавливать с [помощью] формы; ороны были разных размеров. Их изготавливали в
[определенном] количестве и по размерам — одни были крупнее других — на
тридцать, на пятьдесят и даже примерно на сто и на двести фанег; как им было
удобнее. Ороны каждого размера стояли в хранилище сами по себе, потому что они
были сделаны с учетом его размеров; их устанавливали вплотную к четырем стенам, а
также в середине хранилища; между их рядами оставлялись проходы (calles), чтобы в
нужное время заполнять их или опорожнять. Однажды поставив на место, их уже не
передвигали больше. Чтобы опорожнить орон, на его передней стенке проделывались
окошки квадратной формы в одну восьмую [его ширины], открывавшиеся по очереди
(por su cuenta y medida), чтобы с их помощью, не измеряя [количество содержимого],
узнать, сколько фанег было извлечено и сколько их там осталось. Таким образом, по
размеру оронов они легко узнавали, сколько было кукурузы в каждом хранилище и в
каждом складе, а по окошечкам узнавали, сколько было изъято и сколько осталось в
каждом ороне [зерна]. Я видел несколько таких оронов, оставшихся от времен инков,
и были они из числа наиболее совершенных, потому что находились в доме избранных
девственниц, супруг Солнца, и их изготовили для нужд (servicio) тех женщин. Когда я
их видел, дом [девственниц] принадлежал сыновьям Педро дель Барко, которые были
моими соучениками.
Урожай Солнца и инки убирался на хранение каждый отдельно, хотя и в одни и те же
хранилища. Зерна для посева давал хозяин земли, т. е. Солнце или король, и точно
так же [за их счет] содержались индейцы, которые там работали, потому что они
обеспечивались из имущества8[278]8каждого из них, когда обрабатывали и трудились
на их землях; таким образом, индейцы отдавали только свой личный труд. Из урожая
со своих частных земель вассалы ничего не отдавали инке. Отец учитель Акоста
говорит об этом же в шестой книге, глава пятнадцатая, следующими словами;
«Третью часть земель инка отдавал общине (comunidad). Не было выяснено, какой
именно была эта часть—больше или меньше, чем части инки и гуак, однако это
правда, что они следили, чтобы ее хватило бы на содержание народа. Из этой третьей
части ни одно частное лицо не получало что-либо в собственность [и] никогда
индейцы не владели собственной вещью, если дело не касалось особой милости инки,
а то, [что дарил инка], нельзя было отчуждать и даже делить между наследниками.
Эти земли общества распределялись [заново] каждый год, и каждому отдельно
назначался участок (pedaco), который он должен был обрабатывать, чтобы содержать
себя, и свою жену, и детей; и так [этот участок] в одни годы был больше, в другие —
меньше в соответствии с [численностью] семьи, что определялось уже
установленными ими нормами (medidas). Из того, что каждому доставалось по
распределению, они никогда не отдавали подать, потому что вся их подать
заключалась в работе и обработке земель инки и гуак и перенесение в их хранилища
плодов», и т. д. Здесь кончаются слова отца Акосты. Он называет8землями гуак8земли
Солнца, потому что [слово8вака]8означало священное.
Во всей провинции Кольа, протянувшейся в длину на сто пятьдесят лиг, кукуруза не
произрастала из-за того, что земли там холодные; [там] собирают много
[семян]8кинуа,которая похожа на рис, и другие семена и плоды (legumbres), которые
созревают под землей, и среди них имеется один, называемый8папа:8он — круглый и
[содержит] много влаги, и из-за своей высокой влажности он способен быстро
загнивать. Чтобы предохранить его от загнивания, они кладут его на пол поверх
очень хорошей соломы, которую дают те поля. Они оставляют его много ночей на
холоде (yelo), ибо в течение всего года в той провинции стоят суровые холода, и,
после того как он промерзает — словно бы они его сварили, — его покрывают соломой
и осторожно и мягко давят, чтобы лишить водянистости, которую сам по себе имеет
картофель, и ту, что появилась в нем от холода; и, после того как его как следует
выжмут, его кладут на солнце и охраняют от ночной росы, пока он весь не высохнет
(enxuta). Приготовленный таким путем картофель сохраняется долгое время и меняет
свое название и называют его8чунъу.8Так они поступали со всем [картофелем],
собранным с земель Солнца и инки и хранили его в хранилищах вместе с другими
плодами и семенами.8[279]
Глава VI
ОНИ ИЗГОТОВЛЯЛИ ОДЕЖДУ, ОРУЖИЕ И ОБУВЬ ДЛЯ ВОИНОВ
Помимо главной подати, каковой являлись посев земель, сбор и обработка урожаев
Солнца и инки, они отдавали другую, вторую подать, которая заключалась в
изготовлении одежды, и обуви, и оружия для нужд войны и для бедных людей,
каковыми были те, кто не мог работать по старости или по болезни. В распределении
и в обязанностях по этой второй подати действовали те же правила и порядок, как и
во всех остальных делах. Во всей гористой местности одежду делали из шерсти,
которую инка им давал, [получаемой] от бесчисленного скота, [принадлежавшего]
ему самому и Солнцу. В равнинных местах, каковым являлось морское побережье, где
по причине жаркого климата не носят шерстяную одежду, ее делали из хлопка,
произраставшего на землях Солнца и инки, [и] таким образом индейцы лишь отдавали
искусство своих рук. Они изготовляли три сорта (surtes) шерстяной одежды. Самого
низшего, которая называлась8аваска, —8для простых людей. Другую, более тонкую,
которую называли8компи, —8эту одевали знатные люди, каковыми были капитаны,
кураки и другие министры, — делали [разных] цветов и с помощью чесалок, как во
Фландрии делают платки; обе стороны [ткани] были лицевыми. Другая одежда того
же названия8компи8была тончайшего изготовления: она предназначалась для [лиц]
королевской крови, как для королевских капитанов, так и для солдат и министров
войны и мира. Тонкую одежду изготовляли в провинциях, жители которых обладали
большей ловкостью и сноровкой для ее выделки, а грубую готовили в других
[провинциях], которые не обладали такими высокими способностями. Шерсть для
всей этой одежды пряли женщины, [они же] ткали грубую одежду, которую
называлиаваска;8тонкую одежду ткали мужчины, потому что ее ткут стоя; и ту, и
другую изготавливали вассалы, а не инки, пусть даже их [собственную] одежду. Я
говорю об этом потому, что имеются такие [авторы], которые говорят, что инки пряли
сами. Дальше, когда мы коснемся того, как их производили в рыцари, мы расскажем,
как и почему они пряли, как это рассказывают об инках. Обувь делали провинции, в
которых в большом изобилии имелась пенька; ее получали из толстых листьев дерева,
называвшегося8магей.Оружие делали в местах, где имелись в изобилии материалы
для его [изготовления] . В одних делали луки и стрелы, в других — пики и дротики, в
других — топоры и дубинки, в других — пращи и веревки для тетивы, в других —
[прямоугольные] и круглые щиты. Другое оружие для защиты они не умели делать.
Таким образом, каждая провинция и каждый народ отдавал то, что получал от своего
урожая; ему не приходилось отправляться в чужие земли, чтобы искать то, чего не
было в его земле,8[280]8ибо его не принуждали к этому. Иными словами, они платили
свои подати, не выходя из своих домов, ибо было всеобщим законом для всей
империи, что ни один индеец не должен был покидать пределы своей земли в
поисках того, что он должен был дать [в качестве] подати, ибо инки говорили, что
было несправедливо просить у вассалов то, что они не получали от [своего] урожая и
что это означало бы открыть им двери, чтобы они под предлогом [поиска] податей
стали бы бродить из одной земли в другую, превратившись в бездельников. Таким
образом, имелись четыре вещи, которые они были обязаны отдавать инке; ими
являлись продукты питания с собственных земель короля, одежда из шерсти от его
королевского скота, оружие и обувь, [изготовленные] из того, что имелось в данной
провинции. Эти вещи они распределяли в соответствии со строгим порядком:
провинции, которые по распределению облагались налогом (cargar) в виде одежды,
поскольку они были хорошо приспособлены для ее изготовления, освобождались от
[поставок] оружия и обуви, и точно так же та из них, которая давала одну вещь,
освобождалась от другой; и во всех делах по контрибуциям имелось обычное
уважение, [и] поэтому никому не наносился убыток как вообще, так и в частности. Из-
за этой мягкости их законов с таким рвением и удовольствием служили инке вассалы,
что, рассуждая по этому поводу, один известный испанский историк говорит
следующие слова; «Однако самым большим богатством тех королей-варваров было то,
что все их вассалы становились их рабами, наслаждаясь в свое удовольствие трудом,
и вызывает восхищение то, что с таким порядком и таким правлением принимали их
службу, что они не впадали в рабство, а жили весьма счастливо». Досюда чужие
[слова], и я с радостью привел их здесь, как приведу в нужных местах другие
высказывания (cosas) этого весьма высокочтимого автора, каковым является отец
Хосеф де Акоста из ордена иезуитов, авторитет которого, как и остальных испанских
историков, будет мне содействовать в подобных же случаях против злых языков,
чтобы они не говорили, что я придумываю сказки в пользу родины и родичей. Вот
какой была подать, которую платили тогда королям-идолопоклонникам.
Паралитики, которых мы назвали бедняками, отдавали подать в другой форме, и
заключалась она в том, что через такое-то количество дней они были обязаны вручить
губернаторам своих селений несколько [пустотелых] стеблей со вшами. Говорят, что
инки просили ту подать, чтобы никто (кроме освобожденных от податей) не избегал
бы (se asentasse) выплачивать дань, каким бы бедным он не был бы, и что у этих
просили вшей, ибо, как бедные паралитики, они не могли сами нести службу,
являвшуюся податью, которую выплачивали все. Однако они также говорили, что
основным намерением инков, [побуждавшим их] просить ту подать, была любовная
забота о бедных паралитиках, дабы принудить их освобождаться от вшей и очищать
себя, чтобы они, как несчастные люди, не погибли бы сожранные вшами. За эту
заботу, которую во всем8[281]8проявляли короли, их называли8любящими
бедняков.8Декурионы над десятью [жителями] (о которых мы говорили в должном
месте), были обязаны заставлять платить эту подать.
От податей, о которых мы говорили, были освобождены все [люди] королевской
крови, и жрецы, и министры храмов, и кураки, которые были господами вассалов, и
все8мастера боя,8и самые главные капитаны, вплоть до центурионов, хотя бы они и не
принадлежали к королевской крови, и все королевские губернаторы, судьи и
министры, пока длилась служба, которую они несли; все солдаты, которые в данный
момент были заняты на войне, и молодые люди, не достигшие еще двадцати пяти лет,
поскольку до этого времени они помогали труду своих отцов и не могли жениться, но
и после женитьбы в течение первого года они также были освобождены от любой
подати. Были освобождены [от подати] и старики от пятидесяти лет и выше, и
женщины, как девицы, так и вдовы и замужние, хотя многие испанцы упорствуют в
том, что они платили подать, ибо они говорят, что трудились все [индейцы]. И они
обманывают себя, ибо, когда они [женщины] трудились, они делали это добровольно,
чтобы помочь своим родителям, мужьям или родственникам, чтобы те скорее
закончили бы свои задания, а не принуждаемые податью. Больные вплоть до полного
выздоровления были свободны [от податей], как и слепые, хромые, безрукие и
инвалиды войны. В противоположность им глухие и немые не были освобождены, ибо
они могли трудиться; таким образом, при внимательном рассмотрении [можно
сказать], что личный труд являлся податью, которую платил каждый. То же самое
говорит отец Блас Валера, как мы увидим [это] дальше, [и говорит] настолько схожее,
что кажется, что одно проистекает из другого, и такое же самое соответствие будет
обнаружено во всем том, что мы затронули [из области] податей.
Глава VII
ЗОЛОТО, СЕРЕБРО И ДРУГИЕ ЦЕННЫЕ ВЕЩИ НЕ ВХОДИЛИ В ПОДАТЬ, А
ЯВЛЯЛИСЬ ПОДНОШЕНИЯМИ
Золото, серебро и драгоценные камни, которые имелись у королей инков в огромных
количествах, как это общеизвестно, не входили в обязательную подать, которую
индейцы были обязаны вносить, и короли не просили их, поскольку [драгоценности]
не считались тем, что было необходимо для войны или для мира, и не
рассматривались как имущество или сокровище, потому что, как известно, у них
никакая вещь не продавалась и не покупалась за серебро или золото, и ими не
расплачивались с воинами, не расходовали их, чтобы помочь решить какую-
нибудь8[282]8нужду, которая у них возникала; и поэтому они считали их ненужной
вещью, которую нельзя было съесть или купить на нее еду. Они ценили их только за
их красоту и блеск, [используя] для украшения и служб в королевских домах и храмах
Солнца и домах девственниц, как мы видим это в должном месте и еще увидим
дальше. Инки научились получать ртуть, но они не употребляли ее, поскольку пользы
от нее не обнаружили; скорее наоборот, ощутив ее вредность, они запретили
добывать ртуть; дальше мы в нужном месте скажем более подробно об этом.
Мы сказали, что золото и серебро, которые они отдавали королю, являлись
подношениями, а не принудительной податью, ибо те индейцы (как это происходит и
сегодня) всегда считали для себя невозможным посетить вышестоящее [лицо] без
какого-либо подношения, а когда у них не было ничего другого, они приносили
корзиночку со свежими или сухими фруктами. При этом кураки, господа вассалов,
посещали инку во время главных праздников года, в особенности [во время]
главнейшего из них, посвященного Солнцу, называвшегося Райми, и когда отмечались
триумфы, которые праздновались в честь их великих побед, и когда в первый раз
стригли волосы и давали имя наследному принцу и во многих других случаях,
представлявшихся в течение года, [например] когда они сообщали королю о своих
частных делах или о делах своих земель или когда короли посещали [земли]
королевства; во время этих посещений и встреч они никогда не целовали ему руки, не
поднося при этом все золото, и серебро, и драгоценные камни, которые добывали их
индейцы в период своего досуга (estavan ociosos), ибо, поскольку [драгоценности] не
являлись вещью, необходимой для человеческой жизни, их не занимали на добыче
этих вещей, если имелось другое дело для работы. Однако, поскольку они видели, что
[драгоценности] использовались для украшения королевских домов и храмов
(которые они так уважали), они тратили остававшееся свободное время на поиски
золота, серебра и драгоценных камней, чтобы иметь, что преподнести инке и Солнцу,
которых они считали своими богами.
Помимо этих богатств, кураки подносили королю разные ценные [породы] дерева,
служившие для строительства их домов; они предоставляли ему также людей,
которые в любой службе являлись великолепными мастеровыми (oVciales), как-то:
золотых дел мастера, художники, каменотесы, плотники и каменщики, ибо инки во
всех этих ремеслах имели великих мастеров и кураки предоставляли им тех, которые
были достойны служить [инке]. Простые люди не нуждались в них, потому что
каждый умел сам [делать] все необходимое для своего дома, как-то: одежду, и обувь,
и бедную хижину для жилья, правда, в те времена она доставалась ему [уже]
построенной советом [селения], а сейчас ее строит каждый сам для себя, с помощью
своих родных или друзей. И, таким образом, ремесленники любой специальности не
нужны были беднякам, потому что они не претендовали на что-либо большее, кроме
как8[283]8прожить и поддержать натуральную жизнь, без излишеств в тех многих
вещах, которые необходимы для могущественных [людей].
Кроме великих мастеровых, инке подносили хищных животных: тигров, львов, и
медведей, и других нехищных: уистити, и обезьян, и оленьих котов (gatos cervales),
попугаев, и гуакамай, и других более крупных птиц, каковыми являются страусы и
птицы, которых называют8кунтур, —огромнейшая из всех птиц, которые имеются там
и здесь. Ему также под- носили больших и малых змей, которые водятся в Андах:
самые большие, которых называют8амару,8имеют в длину примерно двадцать пять и
тридцать и более футов. Они приносили ему гигантских жаб и простых жаб (escuerso)
и хищных ящериц. [Люди] с побережья подносили ему морских волков и ящеров,
называемых кайманами, среди которых имеются [экземпляры] примерно в двадцать
пять и тридцать футов в длину. Иными словами, не было экземпляра (cosa),
знаменитого своей хищностью, или громадностью, или красотою, которого не
доставляли бы [в качестве] подношения вместе с золотом и серебром, чтобы тем
самым сказать ему, что он был господином всех тех вещей и того, что ему приносили,
и чтобы показать ему любовь, с которой они ему служили.
Глава VIII
ХРАНЕНИЕ И РАСХОДОВАНИЕ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ
Будет полезно рассказать, как хранилась и на что расходовалась та подать. Нужно
знать, что во всем королевстве имелись три типа хранилищ, куда убирались урожаи и
подати. В каждом селении, большом или маленьком, имелось два хранилища: в одном
складывалось продовольствие, которое хранилось для помощи местным жителям [на
случай] бесплодных годов; в другом хранилище находились урожаи Солнца и инки.
Другие хранилища находились вдоль королевских дорог, через каждые три лиги,
которые сейчас служат испанцам постоялыми дворами и харчевнями.
Урожай Солнца и инки с пятидесяти лиг [земли] вокруг города Коско свозился в город
для содержания королевского двора, чтобы инка имел бы под рукой продовольствие и
мог оказать милость капитанам и куракам, которые туда пришли бы. Из ренты Солнца
в каждом селении той [округи] в пятьдесят лиг оставляли некоторую часть [урожая]
для общих хранилищ вассалов.
Урожай всех остальных селений, кроме округа королевского двора, хранили в
королевских хранилищах, которые имелись в них, а из них за его счет и по его
усмотрению его переносили в хранилища, которые находились у дорог, где хранилось
продовольствие, оружие, одежда для ношения и обувь для армий, которые шагали по
этим дорогам в четырех8[284]8направлениях мира, который они называли Тавантин-
суйу. Эти четыре направления (cosas) были так насыщены хранилищами вдоль дорог,
что, если бы даже по ним прошли многочисленные роты (companias) или легионы
воинов, все они были бы надежно обеспечены. Они не разрешали солдатам
квартироваться в селениях за счет вассалов. Инки говорили, что каждое селение уже
выплатило свою долю податей [и] что было бы несправедливо еще притеснять его и
отсюда родился закон, приговаривавший к смертной казни любого солдата, который
взял бы любую вещь у вассалов, какой бы незначительной она не была бы. Педро де
Сиеса де Леон, рассказывая о дорогах [инков], упоминает об этом [в] семидесятой
главе и говорит следующие слова: «Для инков строились огромные и очень важные
склады и хранилища, снабжавшие [всем необходимым] воинов; они внушали такой
страх, что никто не рискнул бы оставить [склады] без больших запасов провианта, а
если что-либо недоставало, [виновные] подвергались страшному наказанию и как
следствие этого если кто-нибудь из тех, кто шел с ним из одной части [империи] в
другую, рискнул бы побывать на полях или в домах индейцев [и] пусть нанесенный им
ущерб был бы небольшим, [инка] приказывал умертвить [такого человека]». Досюда
[слова] Педро де Сиеса. Индейцы говорили, что в распоряжении солдат было все
необходимое, чтобы запретить им и подвергнуть справедливым наказаниям того, кто
причинит ущерб чьим-либо полям или селениям. Так как воины постоянно