Вега Г. История государства инков. Книга 5 и 6
Подождите немного. Документ загружается.
правителе своих королевств, и великом жреце своей пустой веры, и великом
капитане-завоевателе, поскольку он захватил больше провинций, чем любой из его
предшественников. Больше всего он обогатил храм Солнца; он приказал обить
золотыми листами стены не только храма, но и других внутренних помещений, и в
том числе находившейся там крытой галереи, которая, [став монастырем], сегодня
живет более богатой жизнью подлинных духовных сокровищ и богатств, хотя тогда
она была сделана из золота и драгоценных камней. Ибо на том самом месте, где
[прежде] находилось изображение Солнца, сегодня находится святейшее таинство и
галерея служит проходом для процессий и празднеств, которые проводятся каждый
год. Да будет прославлено его вечное высочество за свое милосердие. Теперь это
монастырь святого Доминика.
Глава XXXII
ОНИ ИДУТ ЗАВОЕВЫВАТЬ КОРОЛЯ ЧИМУ, И ЖЕСТОКАЯ ВОИНА, КОТОРУЮ ОНИ
ВЕДУТ
В занятиях, о которых мы говорили, Инка Пача-кутек провел шесть лет, по
прошествии которых, видя свои королевства процветающими и отдохнувшими, он
приказал подготовить войско в тридцать тысяч воинов, чтобы завоевать долины,
расположенные на побережье вплоть до округа Каса-марка, где проходили границы
его империи по дороге в горах.8[413]
Когда люди были снаряжены, он назначил шесть инков из числа наиболее опытных,
чтобы они стали бы полковниками или мастерами боя войска и советниками принца
Инки Йупанки, своего сына. А его он назначил генералом того завоевания, потому что,
будучи учеником столь прекрасного мастера и солдатом столь великого капитана,
каким был его дядя Капак Йупанки, он стал таким опытным в военном деле, что ему
можно было доверить любое мероприятие, каким бы большим оно не было бы; а
своему брату, которого за подвиги он называл8моя правая рука,8он приказал остаться
вместе с ним отдохнуть от прошлых трудов. В качестве вознаграждения за них и в
знак признания его королевских достоинств он назначил его своим заместителем,
своей второй персоной в мире и на войне, вручив ему абсолютную власть и правление
во всей своей империи.
После того как войска были готовы, принц Инка Йупанки вместе с первым легионом
зашагал по дороге в горах, пока не достиг провинции Йавйу, которая находится в
округе Сиудад-де-лос-Рейес, и там он ждал, пока не соединилось вместе все его
войско, а когда оно соединилось, он зашагал к Римаку, где находился говорящий
оракул. Этому принцу-наследнику Инке Йупанки индейцы приписывают честь быть
первым из королей инков, увидевшим Море Юга и завоевавшим наибольшее число
провинций на том побережье, как это будет видно в рассказе о его жизни. Курака
Пача-камака, именовавшийся Куис-манку, курака Руна-ванака, которого звали Чуки-
манку, вышли с воинами встретить принца, чтобы служить ему в том завоевании.
Принц поблагодарил их за добрые намерения и оказал им великие милости и
благодеяния. Из долины Римак он направился посетить храм Пача-камака; он вошел в
него, не шепча молитву и не совершая жертвоприношения, а только лишь со знаками
преклонения, которые, как мы рассказывали, инки совершали в честь Пача-камака в
своем мысленном поклонении. Затем он посетил храм Солнца, где было совершено
множество жертвоприношений и подношений золота и серебра; он также посетил
идола Римака, чтобы оказать милость пупкам; а чтобы выполнить прошлое
соглашение, он приказал принести ему жертвы и чтобы жрецы узнали у него, каковы
будут события того военного похода; и, получив ответ, что он будет успешным, он
зашагал к долине, которую индейцы называют Ваман, а испанцы Барранка, и оттуда
направил обычные требования мира или войны великому господину,
именовавшемуся8чиму,8который был господином долин, расположенных за Барранкой,
вплоть до города, который называют Трухильо, среди которых имеется пять главных
долин, а по названиям — это Пармунка, Вальми, Санта, Ванапу и Чиму, — это там, где
сейчас находится Трухильо, — все пять — прекраснейшие долины, очень плодородные
и населенные множеством людей, а главного кураку по имени провинции, в которой
находился его королевский двор, называли могущественный чиму. Он вел себя как
король,8[414]8и его боялись все, кто с трех сторон граничил с его землями, т. е. на
востоке, на севере и на юге, потому что к западу от них находилось море.
Великий и могущественный чиму, выслушав требование инки, ответил ему, заявив,
что он готов с оружием в руках умереть, защищая свою родину, законы и обычаи, и
что он не хотел новых богов; пусть инка узнает этот ответ, ибо другого он никогда не
произнесет. Услышав решение чиму, принц Инка Йупанки зашагал к долине Пармунка,
где его поджидал противник. Он вышел с добрым эскадроном людей, чтобы сразиться
и испытать силы инков; он долго сражался с ними, чтобы защитить от них вход в
долину, однако не смог сдержать противника, который захватил вход и место, где
смог укрепиться, хотя это стоило многих жизней и ранений обеим сторонам. Видя
силу сопротивления йунков, принц решил, что для того, чтобы они не воспряли духом,
узнав, что в его войске так мало людей, нужно направить посланцев к инке, своему
отцу, с сообщением о всем случившемся до этого и с просьбой приказать направить
ему двадцать тысяч воинов, но не для замены тех, кто находился в его войске, как это
делалось во время прошлых завоеваний, а чтобы с их помощью сократить время
войны, потому что он не хотел давать столько времени противникам, как это
делалось с предыдущими [противниками], а тем более с этими, высказавшими еще
большую надменность.
Отправив посланцев, инка во всех направлениях еще больше усилил военные
действия, в которых кураки Пача-камака и Руна-ванака проявляли себя особенно
враждебно в отношении могущественного чиму, потому что в прошлые времена, еще
до инков, они жестоко воевали с ним за пограничные [районы], и за пастбища, и за то,
чтобы обратить в рабство друг друга, а он держал их в кабале (avassallado). А в
настоящее время с помощью могущества инки они хотели отомстить за полученные
им выгоды и нанесенные обиды, что острее всего остального переживал великий
чиму и, чтобы защитить себя, он делал все, что мог.
Война между йунками была очень кровавой, ибо из-за старой вражды они совершали
на службе у инков гораздо большее, чем другие народы: таким образом, за несколько
дней они захватили всю долину Пармунка и выбросили ее жителей в долину Вальми,
где также имели место стычки и сражения, но и ее они также не смогли защитить и
отступили в долину, которая называлась Санта; в те времена она была самой
прекрасной из всех долин побережья, хотя сейчас она почти безлюдна, поскольку
жители ее были истреблены [испанцами], как и во всех других долинах.
Люди Санты показали себя еще более воинственными, чем люди Вальми и Пармунки:
они вышли защищать свою землю [и] сражались с огромным мужеством и
напряжением каждый раз, когда им представлялась возможность сразиться; много
дней они оказывали сопротивление силе противников, не признавая за ними
преимущества; они совершали . такие отважные дела, что заслужили честь и славу у
своих противников;8[415]8благодаря им окрепли и выросли надежды их кураки,
великого чиму. И он уверовал в мужество, которое проявляли его люди, и в некоторые
выдумки, которые [сам] провозгласил, объявив, что принц, как изнеженный и хрупкий
мужчина, вскоре устанет от трудов войны, и что испытываемая им любовь к своему
королевскому двору вынудит его поспешить вернуться к своим усладам, и что то же
самое произойдет с его воинами благодаря их желанию увидеть свои дома, жен и
детей; если же они не захотят уйти, то жара его земли выгонит их отсюда или
уничтожит, коль скоро они будут упорствовать в том, чтобы не уходить. С этими
пустыми выдумками высокомерный чиму упорно продолжал вести войну, не принимая
и не слушая предложения, которые инка направлял ему в должное время. Чтобы
полностью раскрыть свое упрямство, он обратился с призывом к людям, которые жили
в других долинах его страны, и по мере того, как они приходили, он усиливал
военные действия, день ото дня ожесточая их все больше и больше. Имелось много
убитых и раненых с обеих сторон; каждая из них стремилась выйти победителем; это
была самая упорная из всех войн, которые инки вели до этого. Однако, несмотря на
все это, капитаны и главные начальники чиму, которым страсть не затуманивала
глаза, страстно желали, чтобы их курака принял бы предложения мира и дружбы,
которые делал инка, чьей силе, как они понимали, рано или поздно, но они не смогут
противостоять. Однако, подчиняясь воле своего господина, они старательно и
терпеливо выполняли тяжелый труд воины, готовые даже на то, что их родственники,
дети, жены будут уведены в рабство, и никто не отважился сказать ему о том, что они
думали о войне.
Глава XXXIII
УПРЯМСТВО И ПЕЧАЛИ ВЕЛИКОГО ЧИМУ, И КАК ОН СДАЛСЯ
В то время как война становилась все более жестокой и упорной, пришли двадцать
тысяч солдат, которых принц просил в помощь; они укрепили его войско и усмирили
высокомерие и надменность чиму, взамен которых у него появились грусть и
меланхолия, поскольку он увидел, что его воображаемые надежды приняли другой
оборот; с одной стороны, он видел, что силы инки удвоились, в то время как он думал,
что их будет недоставать ему; с другой — он ощутил слабость духа, которую
проявляли его люди при виде нового войска противника, ибо они уже много дней
продолжали вести войну, лишь уступая упрямству своего господина, а не потому, что
надеялись, что смогут противостоять инке; теперь же, видя, что его силы так
возросли, они сразу же пали духом, и самые главные из его родичей направились к
чиму и заявили, что он не должен продолжать сопротивление до полного
уничтожения своих людей, а что ему следует подумать, не было ли смысла принять
предложения8[416]8инки, хотя бы ради того, чтобы его прежние соперники и враги не
слишком бы обогатились за счет добычи, которую они каждый день у них отбивали,
уводя их жен и детей, чтобы превратить их в рабов; все это следовало быстро
исправить, пока ущерб не стал еще большим и до того, как принц из-за твердости и
бунтарства чиму закроет ворота своему милосердию и жалости, их предаст огню и
крови.
После этого разговора со своими (который показался ему скорее угрозой и
осуждением, чем добрым советом или сообщением) бравый чиму лишился всего, не
ведая, где искать средства спасения, к кому обратиться за ними, ибо его соседи
скорее чувствовали обиды по причине его чванливости и высокомерия, чем
обязанность оказывать помощь, его люди были напуганы, а враги обрели новые силы.
Видя себя столь зажатым со всех сторон, он сам для себя решил принять первые же
предложения, которые принц предложит ему, но не просить их у него, чтобы не
проявлять столь большую слабость духа и утрату сил. Поэтому, скрыв от своих это
намерение, он сказал им, что у него еще оставались надежды и власть, чтобы оказать
сопротивление инке и с честью и славой выйти из той войны благодаря мужеству
своих [людей]. Что им следует поднять свой дух для защиты своей родины, за свободу
и спасение которой они обязаны были умереть сражаясь, а не проявлять малодушие,
ибо война в одни дни выигрывается, в другие проигрывается; что если в настоящее
время некоторые, из их жен были уведены [и стали] рабынями, то следует вспомнить,
во сколько раз больше жен своих противников приводили они, что он рассчитывает
вскоре освободить их; что они должны сохранять мужество и не проявлять слабость,
ибо никогда прежде их враги не видели ее и не было основания, чтобы они увидели
ее сейчас; что пусть они идут с миром и чувствуют себя довольными, ибо он больше
заботится о спасении своих людей, чем о своем собственном.
С этими хилыми утешениями и грустными надеждами, которые больше выражались в
словах, нежели в делах, великий чиму распрощался со своими, будучи сам достаточно
надломлен их упадком духа; однако, сохраняя по возможности наилучший вид, он все
же приостановил военные действия, дожидаясь прибытия привычных посланий инки,
в которых предлагалось прощение, мир и дружба, как они уже много раз поступали с
ними. Выслушав послание, чтобы показать свою твердую решимость, хотя он уже
сменил ее на уступчивость, он ответил, что сам лично не намерен принять какое-либо
предложение, но, заботясь о спасении своих людей, он посоветуется с ними и сделает
так, как им будет лучше. Затем он приказал позвать своих капитанов и родичей и
изложил им предложения инки, заявив, чтобы они сами решали, что в этом случае
подходит им всем, ибо, хотя это и будет против его воли, он покорится инке ради их
спасения.
Капитаны очень обрадовались, когда почувствовали, что их курака и какой-то степени
отказался от прошлой твердости и упрямства, по причине чего,8[417]8испытывая
большую свободу и решимость, они взяли на себя смелость решительно заявить, что
было бы только справедливо покориться и принять господином такого жалостливого
и милосердного принца, как инка, который, хотя он уже почти принудил их сдаться,
все же предлагает им дружбу.
Это решительное мнение, высказанное со смелостью и дерзостью людей свободных, а
не с униженностью вассалов, заставило принять окончательное решение
могущественного чиму в отношении своего мятежа, и, показывая [своим видом], что
он уже отказался от него, чиму направил своих послов к принцу Инке Йупанки, умоляя
его высочество найти в себе милосердие и жалость к его людям и к нему самому,
которые инки, сыновья Солнца, всегда проявляли во всех четырех частях мира,
покоренного ими, поскольку они прощали всех, как он, виновных и непокорных; что он
знал свое преступление и просил прощение, доверяясь долгому опыту всех инков, его
предшественников, постоянно проявлявших милосердие; что его высочество не
откажет ему в этом, поскольку он так высоко ценил имя добродетеля, любящего
бедняков, и он умоляет о таком же прощении для всех своих людей, которые были
меньше виновны, чем он, потому что они оказывали сопротивление его высочеству
скорее из-за упрямства своего кураки, нежели по собственной воле.
Посольство очень обрадовало принца, потому что оно означало конец того завоевания
без [нового] пролития крови, чего они опасались; он принял с большой любезностью
послов и приказал одарить их и сказать, чтобы они вернулись за своим куракой и
привели бы его с собой, чтобы он выслушал прощение инки из его собственных уст и
получил милости из его собственных рук ради своего большего удовлетворения.
Бравый чиму, уже лишенный своего высокомерия и чванливости, предстал перед
принцем с еще большим унижением и готовностью к повиновению, и, бросившись на
землю, он стал поклоняться ему и повторять те самые слова, которые передали его
послы. Принц, чтобы освободить его от печали, в которой он пребывал, принял его с
любовью; он приказал двум капитанам поднять его с земли и, выслушав его, сказал,
что прощает ему все прошлое и даже больше того, что он совершил; что он пришел на
его земли не для того, чтобы отнять у него его страну и владения, а чтобы улучшить
их идолопоклонство, законы и обычаи, и что в подтверждение того, что он говорил, он
милует и дарует чиму его страну, коль скоро он боялся ее потерять, чтобы он владел
ею в полной безопасности, пусть только будут сброшены на землю их идолы,
изображающие рыб и зверей, чтобы поклоняться Солнцу и служить инке, его отцу.
Чиму, воспрявший духом и обретший силы от такой любезности и доброго
расположения, которое принц проявил к нему, и от тех доброжелательных слов,
которые он сказал, снова совершил поклонение и ответил ему, говоря, что самую
сильную боль ему причиняет то, что он8[418]8не подчинился слову такого господина и
не [сделал это] сразу же, как только его услышал. Что это зло, хотя его высочество
уже простил его, он будет оплакивать в сердце всю свою жизнь, а все остальное, что
приказывает инка, как в [делах] религии, так и обычаев, он выполнит с большой
любовью и доброй волей.
На этом они заключили мир и [подтвердили] вассальную зависимость чиму, которому
инка оказал много милостей одеждой для него и для его знати; он посетил долины
его страны, приказав украсить их королевскими зданиями и расширить огромными
оросительными каналами, которые были заново вырыты, чтобы оросить и увеличить
пахотные земли, благодаря чему их стало во много больше того, что они имели
раньше, и были построены хранилища как для доходов Солнца и инки, так и для
оказания помощи жителям в бесплодные годы; по старому обычаю инков он приказал
построить все это. В частности, в долине Пармунка принц приказал построить
крепость в память триумфа и военной победы, которую он одержал против короля
чиму и которую он так высоко ценил; поскольку та война была с обеих сторон такой
упорной и она началась в той долине, он приказал именно в ней построить крепость.
Они построили сильную, достойную восхищения крепость, особенно ее здания с
изящной живописью (pintura) и другими королевскими достопримечательностями.
Однако чужеземцы не проявили уважения ни к одному, ни к другому и разрушили ее;
там все еще сохраняются некоторые части [крепости]; они одержали победу над
невежеством тех, кто ее разрушил, чтобы показать, сколь великой она была.
Установив порядок, и начертав планы того, о чем .говорилось, и оставив министров,
небходимых для отправления правосудия и управления имуществом, а также
обычный гарнизон воинов, принц покинул весьма облагодетельствованного и
удовлетворенного своим положением чиму, а он сам вернулся в Коско, где был
встречен торжествами триумфа и праздника, длившимися целый месяц, о которых мы
рассказывали, [говоря] о других походах.
Глава XXXIV
ИНКА УКРАШАЕТ СВОЮ ИМПЕРИЮ, И ЧЕМ ОН БЫЛ ЗАНЯТ ВПЛОТЬ ДО СВОЕЙ
СМЕРТИ
Ощутив наступление старости, Инка Пача-кутек решил отдохнуть и не предпринимать
больше завоеваний, ибо он и так увеличил свою империю более чем до ста тридцати
лиг в длину с севера на юг, а в ширину она [владела] всем тем, что находится между
великой Кордильерой Сьерра-Невада и морем, что в той округе составляет местами
шестьдесят лиг с востока на запад, а местами и семьдесят, и более и менее.8[419]
Он занялся тем, чем всегда занимался, — утверждением законов своих предков и
выработкой новых ради всеобщего блага.
Он основал много селений из чужеземцев в землях, которые благодаря его умению
путем множества оросительных каналов, которые он приказал вырыть, из бесплодных
и некультивируемых были превращены в земли плодородия и изобилия.
Он построил много храмов Солнца, подобных тому, который имелся в Коско, и много
домов девственниц, которых называли избранницами. Он приказал, чтобы было
обновлено и построено много новых хранилищ , вдоль королевских дорог, куда были
сложены продовольствие, оружие и обмундирование для войск, которые по ним
проходили, а также построены королевские дома, где инки могли отдыхать, когда
они путешествовали.
Он приказал, чтобы были также построены хранилища во всех крупных и маленьких
селениях, где их не было, чтобы хранить запасы продовольствия, которые в годы
нужды использовались бы их жителями в качестве помощи, [а] заполнение этих
хранилищ он приказал осуществить за счет королевской ренты и ренты Солнца.
Суммируя, можно сказать, что он во всем обновил свою империю, как в своей пустой
религии, [введя] новые ритуалы и церемонии, изъяв многих идолов у своих вассалов,
так и в обычаях и моральной жизни, [установив] новые законы и специальные указы,
запретив многие злоупотребления и варварские обычаи, которые были приняты у
индейцев до его царствования.
Он также реформировал военную службу в том, что ему казалось необходимым, чтобы
проявить себя таким же великим капитаном, как и королем, и жрецом, расширив
милости, и почести, и благодеяния, которые оказывались тем, кто отличился на ней.
Но особенно он украсил и расширил великий город Коско [новыми] зданиями и
жителями. Он приказал построить для себя дом рядом со школами, которые основал
его прадед Инка Рока. За эти дела и за его приветливый нрав и мягкое правление его
любили и ему поклонялись как новому Юпитеру. Он процарствовал, как говорят,
более пятидесяти лет; другие говорят, что более шестидесяти. Он прожил их в
великом спокойствии и мире, его окружало такое же послушание, как и любовь, ему
служили так, как того заслуживала его доброта; в конце этого долгого времени он
умер. Его повсюду оплакивали все его вассалы, и он был включен в число их богов,
как и остальные короли инки, его предки. По их обычаю, он был забальзамирован, и
целый год длились жертвоприношения, церемонии погребения и оплакивания,
согласно тому же обычаю.
Он оставил своим полновластным (universal) наследником Инку Йупанки, своего сына
от койи Ана-варке, своей законной жены и сестры; он оставил еще более трехсот
других сыновей и дочерей, и даже говорят, что по причине его долгой жизни и
многочисленности жен их было у него более четырехсот, чистокровных и
нечистокровных по крови;[420]8индейцы заявляют, что, хотя их и было так много, все
же для такого отца их было мало.
Этих двух королей, отца и сына, путают испанские историки, приписывая оба имени
одному только [лицу]. Отца же именовали Пача-кутеком: это его имя собственное;
имяинка8было общим для всех, потому что оно стало их титулом (apellido), начиная от
первого инки по имени Манко Капак, внука которого звали Льоке Йупанки, в рассказе
о жизни которого мы объяснили, что [именно] означает слово8йупанки,8а после того
короля это слово также превратилось в титул, и этими двумя титулами,
соединенными вместе, а именно8Инка Йупанки,8они стали называть всех королей
инков, поскольку8йупанки8[уже] не считали именем собственным; и к ним хорошо
подходят эти титулы (renombres), потому что [называть их так] все равно, что в
отношении [римских] императоров сказать Цезарь Август. А поскольку индейцы,
рассказывая о подвигах своих королей и называя их имена, говорят Пача-кутек Инка
Йупанки, испанцы полагают, что таково имя [собственное] только одного короля, и по
этой причине не признают [существование] сына наследника Пача-кутека, которого
звали Инка Йупанки, ибо он взял оба эти титула в качестве имени собственного [для
себя] и дал это же самое имя Инка Йупанки своему сыну наследнику. Последнего же
за его выдающиеся качества и чтобы отличать от отца индейцы стали называть Тупак
(что означает сияющий) Инка Йупанки; он был отцом Вайна Капака Инки Йупанки и
дедом Васкара Инки Йупанки и точно таким титулом можно называть всех остальных
инков. Я рассказал об этом, чтобы не было бы путаницы у тех, кто читает истории [о
Перу].
Глава XXXV
ОН УВЕЛИЧИЛ [ЧИСЛО] ШКОЛ, ПРИНЯЛ ЗАКОНЫ ДЛЯ ДОБРОГО ПРАВЛЕНИЯ
Рассказывая об этом инке, отец Блас Валера говорит о нем то, что следует дальше:
«После смерти Вира-кочи Инки, которого индейцы почитали среди своих богов, ему
унаследовал его сын Великий Титу по прозвищу (sobrenombre) Манко Капак; его звали
так, пока его отец не дал ему имя Пача-кутек, что означает реформатор мира. Это имя
он подтвердил позднее своими просвещенными делами и высказываниями, и
[подтвердил его] так, что были полностью забыты его первые имена и никто ими не
называл его. Он правил своей империей с таким умением, благоразумием и силой, как
в мире, так и на войне, что он не только увеличил ее в четырех частях королевства,
которое называли Тавантин-суйу, но также создал множество статутов и законов,
которые все были с удовольствием8[421]8подтверждены нашими католическими
королями, исключив те, которые касались почестей идолам и незаконных
бракосочетаний. Этот инка прежде всего обогатил и расширил большими почестями и
благами школы, которые основал в Коско король Инка Рока; он увеличил число их
наставников и учителей; он приказал, чтобы все господа вассалов, капитаны и их
сыновья, поголовно все индейцы вне зависимости от их службы, солдаты и
подчиненные пользовались бы языком Коско и чтобы управление, владения [землями]
или высокое положение (dignidad) доставались лишь тем, кто очень хорошо им
владеет. И, чтобы столь полезный закон не был бы принят впустую, он назначил
прекрасно разбирающихся в делах индейцев-учителей для детей начальников и
знатных людей, не только проживавших в Коско, но также и во всех провинциях
своего королевства, в которые он направил учителей, чтобы они обучили бы языку
Коско всех полезных для государства людей, в результате чего случилось так, что все
королевство Перу говорило на одном языке, хотя сегодня из-за небрежности (не знаю
кого) многие провинции, которые ранее знали его, полностью утратили его, не без
великого ущерба для проповедования евангелия. Все индейцы, которые, подчиняясь
этому закону, до сих пор сохраняют [знание] языка Коско, отличаются большей
воспитанностью и более способны к ремеслам; остальные же не такие
восприимчивые.
Этот Пача-кутек запретил всем, кроме князей и их сыновей, носить золото, серебро,
драгоценные камни, разноцветные перья птиц, одежду из шерсти викуньи, которая
ткется с удивительным искусством. Он призвал, чтобы в первые дни месяца и другие
дни их праздников и торжеств они украшали бы себя умеренно; этот закон до
сегодняшнего дня соблюдают индейцы-налогоплательщики (tributarios),
удовлетворяющиеся простой и обычной одеждой, и таким путем они во многом
избавляются от разврата, который часто порождается нарядной и пышной одеждой.
Однако индейцы — слуги испанцев и те, что живут в городах испанцев, весьма
расточительны в этом, и они причиняют много ущерба и убытков их хозяйству и их
сознанию. Инка приказал, чтобы в еде имелась бы большая ограниченность, хотя в
питье существовала большая свобода как для князей, так и для плебеев. Он учредил
специальные суды для бездельников, лентяев; он хотел, чтобы все были бы заняты
своими делами или помогали своим родителям, или своим хозяевам, или [работали]
на благо государства, так что даже мальчики и девочки пяти, шести, семи лет были
заняты какими-то делами, соответствовавшими их возрасту. Слепых, хромых и немых,
которые могли трудиться руками, занимали на различных работах; стариков и старух
заставляли наблюдать за птицами на посевах, и всем им обязательно давали еду и
одежду из общественных хранилищ. А чтобы постоянная работа не утомляла бы их
так, что они испытывали бы угнетение, он установил закон, по которому каждый
месяц (они считались по лунам) имелись три8[422]8дня праздников, во время которых
они развлекались различными играми небольшого интереса (de poco interes). Он
приказал, чтобы каждый месяц трижды проводились бы ярмарки через каждые
девять дней, чтобы крестьяне и труженики полей, потратив каждые восемь дней на
свою службу, могли прийти в город на рынок, и увидеть, и услышать дела, которые
инка или его совет приказали выполнить, хотя позже этот же самый король пожелал,
чтобы рынки были бы ежедневными, как это происходит сегодня, которые они
называют8кату;8а ярмарки по его приказу проводились в дни праздников, поэтому они
были более знаменитыми. Он издал закон, чтобы любая провинция или город имели
бы обозначенные границы, включавшие в себя горы, пастбища, леса, реки, и озера, и
обратываемые земли; все это находилось в вечном владении и юрисдикции такого-то
города или провинции, и ни один губернатор или курака не мог отважиться
уменьшить, разделить или использовать какую-то их часть для себя либо для кого-то
другого, а те поля делились на равные части, обозначенные самим законом, для
общего и личного блага жителей и обитателей такой-то провинции или города, с
обозначением частей для доходов короля и Солнца, чтобы индейцы вспахивали, сеяли
и собирали бы урожай (frutas) как со своих, так и с казначейских [участков] в том
порядке, как были разделены земли; и они были обязаны обрабатывать как личные,
так и общественные [земли]. На этом можно убедиться в ложности того, что многие
неверно утверждают, а именно, что индейцы не имели права собственности на свои
хозяйства и земли, ибо они не понимают, что то разделение [земель] производилось
не с учетом и не на основе собственности (possessiones), а на основе общего и личного
труда, который нужно было вложить в их обработку; ибо у индейцев существовал
стариннейший обычай, по которому не только общественные работы, но также и
личные производились и осуществлялись всеми вместе, и по этой причине они
измеряли земли, чтобы каждый обрабатывал бы ту часть, которая доставалась на его
долю. Собиралось все общество (multitud), и вначале обрабатывали совместно их
личные земли, помогая один другому, затем обрабатывались земли короля; точно так
же они сеяли и собирали урожай и укладывали его в королевские и общие хранилища.
Почти таким же образом они строили свои дома; ибо индеец, который нуждался в
постройке себе дома, шел в совет, чтобы был назначен день, когда он должен
строиться; люди селения получали [от властей] такое же согласие на оказание
помощи своему нуждающемуся соседу и в короткий срок они строили ему дом. Этот
обычай инки одобрили и подтвердили его законом, который издали по этому поводу.
И сегодня многие селения индейцев, следующие тому правилу, оказывают огромную
помощь христианскому милосердию; однако скупые индейцы, которые делают все
только для себя, наносят ущерб сами себе и не пользуются помощью других; прежде
таких оскорбляли».8[423]
Глава XXXVI
МНОГИЕ ДРУГИЕ ЗАКОНЫ ИНКИ ПАЧА-КУТЕКА И ЕГО НРАВОУЧИТЕЛЬНЫЕ
ВЫСКАЗЫВАНИЯ
«Иными словами, этот король при одобрении своих советов утвердил многие законы,
права и положения, привилегии и обычаи многих провинций и районов, поскольку они
шли на пользу [их] жителей; многие другие он запретил, ибо они противостояли
общему миру и королевскому господству и величию; многие другие он учредил
заново, [например] против богохульников, отцеубийц, братоубийц, убийц, против
изменников инке, против соблазнителей, как мужчин, так и женщин, против тех, кто
похищал дочерей из дома их родителей, против тех, кто насиловал девственниц,
против тех, кто решался прикоснуться к избранницам, против воров, какую бы вещь
они ни украли, против людей гнусных и против поджигателей, против
кровосмесителей; он выработал многие другие декреты ради добрых обычаев и для
церемоний в их храмах и жертвоприношениях; он подтвердил многие другие, которые
уже были созданы инками, его предшественниками, каковыми являлись: сыновья
должны были слушаться и служить своим родителям до двадцати пяти лет; никто не
должен был жениться без позволения своих родителей и родичей девушки; женитьба
без позволения считалась недействительной, а дети — незаконнорожденными;
однако, если после появления детей женившиеся жили вместе и они добивались
позволения и одобрения своих родителей и родителей жены, брак считался законным,
а дети становились законнорожденными. Он утвердил унаследование
[общественного] положения и власти соответственно древним обычаям каждой
провинции или королевства; что судьи не имели права получать взятки от
участвующих в процессе. Он создал многие другие законы меньшего значения,
которых я не касаюсь, чтобы избежать многословия. Дальше мы скажем о тех,
которые он создал для управления судьями, для заключения бракосочетания, для
составления завещаний, и для военной службы, и для счета [времени] по годам. В эти
наши дни вице-король дон Франсиско де Толедо изменил, отменил и обновил многие
из тех законов и положений, которые установил тот инка; индейцы, восхищенные его
абсолютной властью, назвали его вторым Пача-кутеком, желая сказать этим
реформатор первого реформатора. Преклонение и послушание тому инке были столь
велики, что до сего дня они не могут забыть его».
Досюда из [рукописи] отца Блас Валера; я обнаружил это в его поврежденных
бумагах; то, что он обещает дальше рассказать о законах для судей, для
бракосочетаний и завещаний, для военнной службы и счета [времени] по годам,
оказалось потеряно — это великая жалость. На другой странице я обнаружил часть
нравоучительных высказываний того Инки Пака-кутека; они следуют дальше:8[424]
Когда подданные, и их капитаны, и кураки подчиняются королю по доброй воле,
тогда королевство наслаждается миром и спокойствием.
Зависть — это червь-древоточец, разъедающий и пожирающий внутренности
завистника.
Тот, кто страдает завистью и ему [также] завидуют, живет посреди двух ураганов.
Лучше, если другие, поскольку ты хороший, завидуют тебе, чем если ты завидуешь
другим, поскольку ты плохой;
Тот, кто завидует другому, сам себе вредит.
Тот, кто завидует хорошим, берет от них плохое для себя, подобно пауку,
извлекающему из цветка яд (poncana).
Опьянение, ярость и безумие одинаковы, только первые возникают добровольно, и
они могут измениться, а третье дано навечно.
Тот, кто убивает другого, не имея на то повеления или не ради справедливого дела,
сам себя приговаривает к смерти.
Тот, кто убивает себе подобного, должен обязательно умереть; по этой причине
древние короли, наши предшественники, установили для
любого убийцы наказание жестокой смертью, и мы подтверждаем это снова.
Никоим образом нельзя разрешать воровство; воры, имея возможность зарабатывать
[свое] имущество честным трудом и владеть им по доброму праву, хотят владеть им,
воруя или обкрадывая [других]; по этой причине весьма справедливо вешать того, кто
стал вором.
Соблазнители, позорящие чужую честь и достоинство (calidad) и похищающие мир и
спокойствие у других, должны быть объявлены ворами и поэтому приговорены к
смерти без всякого снисхождения.
Благородного и отважного мужчину узнают по спокойствию в несчастье.
Нетерпеливость есть знак низкой и грязной души, плохого воспитания и еще более
худших привычек.
Когда подданные подчиняются во всем, в чем могут, не проявляя какого-либо
противоречия, короли и губернаторы должны относиться к ним либерально и
милосердно; в противном же случае — строго и справедливо, однако всегда
благоразумно.
Судьи, которые тайно принимают подношения от негоциантов и от
конфликтующих сторон, должны считаться ворами и как таковые наказываться
смертью.
Губернаторы должны обращать внимание и следить с огромным старанием за двумя
вещами. Во-первых, чтобы они и их подданные прекрасно соблюдали бы и выполняли
бы законы своих королей. Во-вторых, чтобы они с большим вниманием и старанием
стремились к общим и частным выгодам своей провинции. Индеец, не умеющий
управлять своим домом и семьей, еще меньше способен управлять государством;
такому не следует отдавать предпочтение по сравнению с другими.8[425]
Врач или знахарь, игнорирующий полезность трав или узнавший о некоторых из них и
не стремящийся узнать о всех, знает мало или ничего не знает. Ему необходимо
трудиться до тех пор, пока он не узнает их все, как полезные, так и вредные, чтобы
заслужить имя (nombre), на которое он претендует.
Тот, кто пытается сосчитать звезды, не умея считать фишки (tantos) и узелки от
счетов, достоин смеха.
Таковы нравоучения Инки Пача-кутека; он говорит8фишки8и8узелки от8счетов, ибо,
поскольку у них не было букв для письма и цифр для счета, они вели свой счет
узелками и фишками.
Конец шестой книги