Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

Отсюда был сделан логический вывод: государством должны

управлять лучшие. Собственно, этот вывод вытекал и из рассказов о

Шуне,

который отбирал своих помощников именно по этому

принци-

пу. Казалось бы, Конфуций не вносит ничего нового. На

деле

не так.

Он

поставил своей задачей не только готовить из своих учеников лю-

дей достойных и добродетельных, растить умных и развивать способ-

ности

талантливых. Целью его было утвердить четкое членение обще-

ства на управляющие верхи и производящие низы и добиться того,

чтобы в число верхов входили не знатные и богатые, но умные и спо-

собные.

Скорбя об уходившем в прошлое слое феодальной знати со

свойственной

ему аристократической этикой, которая в конечном

счете легла в основу этики конфуцианства, Конфуций тем не менее,

как

и его предшественники, был убежден в том, что государство

должно быть централизованным. И именно для того, чтобы оно смог-

ло стать таким, он считал своим долгом разрабатывать принципы

функционирования

такого государства и готовить чиновников, знаю-

щих эти принципы и умеющих применять их на практике.

Смысл

государства как социального и политического института

Конфуций

видел в том, чтобы обеспечить общество гармонии и бла-

годенствие народа. Он не случайно полагал, что государство напоми-

нает семью и что воспетые им (как и в первых главах «Шуцзина»)

семейные отношения и тесно связанные с ними культ предков и сы-

новняя

почтительность

могут

послужить эталоном того, как должны

складываться и на чем основываться социальные связи в государстве.

Вспомним

диалог

между

учеником Конфуция Ю Жо и луским Ай-

гуном.

Ай-гун

сетует

на неурожай и жалуется на то, что налогов не

хватит. Как быть? Ю Жо в ответ предлагает ограничиться в поборах

десятиной-чэ.

«Мне двойной нормы налога не

хватает,

— объясняет

Ай-гун,

— как же хватит десятины-чэ?» В ответ на это недоумение и

следует

сентенция, ради которой весь диалог и был, скорее всего,

придуман (известно, что не

Ай-гун,

а дом Цзи реально управлял Лу и

заботиться о

доходах

приходилось не самому правителю, а могущест-

венному клану). Суть ответа в следующем: «Если народ в достатке,

как

может недоставать правителю? А если людям не

хватает,

может

ли

правитель жить в

достатке?»

[94, XII, 9; 212,

т.

I, с. 119].

Сентенция

глубокомысленна и имеет множество аспектов, как и

вариантов перевода (см. [243, с. 165; 211, с. 114; 245, с. 78; 59, с. 383-

384; 68, с. 59]). Но главная идея диалога бесспорна: правящие верхи

существуют

и функционируют ради блага подданных. И если поддан-

ным

плохо, верхам не может, не должно быть хорошо. Разумеется,

сходные идеи существовали, видимо, и до Конфуция. Считалось, во

всяком

случае, что за стихийные бедствия и катаклизмы несут ответ-

532

ственность власти, и прежде всего правитель. Вспомним эпизод из

«Го юя» с обвалом горы — правитель должен был повиниться перед

Шанди.

Однако именно Конфуций закрепил такого рода принцип

сознании Поднебесной. И стоит заметить, что спустя века и тысяче-

летия после Конфуция в

случае

неурожая налоги снижались или отме-

нялись

вовсе, а в моменты стихийных бедствий (например, когда

своенравная

Хуанхэ

меняла свое русло, угрожая гибелью многих ты-

сяч людей) правитель в рубище шел в храм Неба замаливать свои

грехи.

Квинтэссенция

конфуцианства, если брать эту доктрину в самом

важном для нее и для всего Китая социомироустроительном аспекте,

сводится, таким образом, к технике и искусству, а в конечном счете к

мудрости администрации в рамках централизованного государства.

В чем видел эту мудрость сам

Учитель?

Прежде всего в том, чтобы

хорошо знать людей, их чаяния и стремления, их мечты и надежды.

Конфуций

был трезвым и здравомыслящим практиком, хорошо

понимавшим

психологию человека. «Богатство и знатность — вот к

чему стремятся все; бедность и убожество — вот что людям ненавист-

но» [94, IV, 5; 212, т. I, с. 30]. Разумеется, такой образ мышления

убог

примитивен. Но что же делать?! Что есть — то есть, и с этим необ-

ходимо считаться. Впрочем, мудрый администратор должен, прини-

мая

все во внимание, делать так, чтобы люди изменились, чтобы их

стремления были богаче и полнее. Но для этого, естественно, нужно

многое переменить в них самих.

Как-то,

направляясь в Вэй, где он надеялся обрести столь желан-

ную должность, Конфуций в беседе с сопровождавшим его Янь Ю

(Цю)

подчеркнул, что людей в этом царстве много. На вопрос, что же

следовало бы для них сделать, мудрец лаконично ответил: «Обогатить

их!» А что дальше? «Образовать их!» Продолжая свою мысль, Кон-

фуций

заметил, что, если бы его взяли на

службу,

ему хватило бы го-

да, чтобы навести должный порядок, а через три

года

все было бы в

совершенстве. И вообще, если бы мудрые управляли государством, то

за столетие можно было бы одолеть все зло в мире и позабыть об

убийствах [94, ХШ, 9-11; 212, т. I, с.

130-131].

Суть рассуждений ясна. Общество и составляющих его людей

можно и нужно изменить. И мудрые должны этого добиваться. Для

этого нужно заботиться о людях и их благосостоянии, обучать и вос-

питывать каждого, или, как мы выразились бы сегодня, повышать

культурный уровень. Возможно ли такое в принципе? Безусловно!

Изменяться

могут

почти все. Только самые мудрые (потому что не

нуждаются в этом) и самые глупые не поддаются благотворному воз-

действию [94,

XVII,

3; 212, г. I, с. 182].

Зная

людей, менять их к луч-

533

шему — таким должен быть девиз мудрого администратора. Но это

еще далеко не все.

Чтобы иметь возможность заботиться о людях и делать их лучше,

чем они есть, нужно, чтобы они согласились пойти за тобой. Нужно

завоевать их доверие. Когда Цзы Лу спросил Учителя, в чем искусство

администратора, тот ответил, что нужно всегда идти впереди людей,

трудиться ради их блага и заботиться о них, поощрять их [94, ХШ, 1]

(см.

также [212, т. I, с. 126; 243, с. 171]). Именно таким путем можно

завоевать доверие людей. Беседуя с Цзы Гуном (Сы) об искусстве

управления, Учитель сказал, что нужно обеспечить страну пищей,

оружием и завоевать доверие людей. Отвечая на вопрос, что из пере-

численного самое важное, Конфуций заметил, что без оружия можно

обойтись, можно отказаться

даже

от пищи (в конце концов все равно

когда-нибудь люди умирают), но без доверия людей государство су-

ществовать не может [94, XII, 7; 212, т. I, с. 118].

Что касается рассуждений насчет пищи, то логика Учителя не со-

всем

убеждает.

Но без доверия людей управлять ими и достигать при

этом ощутимых результатов невозможно. Существенно добавить к

сказанному, что пытающиеся завоевать доверие людей представители

верхов сами должны быть безукоризненными и постоянно самоусо-

вершенствоваться. Учитель сказал: «Если можешь совершенствовать-

ся

сам, какие сложности

могут

быть в

делах

управления? Но если сам

не

в состоянии усовершенствоваться, как сможешь выправить поведе-

ние

других?»

[94, XIII, 13; 212, т. I, с. 132].

Итак,

истинный

цзюнь-цзы,

кандидат в умелые администраторы

аппарата управления Поднебесной, обязан хорошо знать людей и

уметь

повести их за собой, завоевав их доверие. Он должен быть сам

образцом поведения и демонстрировать возможности и успешные

результаты постоянного самоусовершенствования, дабы на его благом

примере люди учились, какими нужно быть и как надо себя вести. Но

кроме всего этого он обязан также знать и многое из того, что можно

было бы назвать техникой и технологией власти. Учитель

уделял

не-

мало внимания и этому.

Так,

он давал дельные советы представителям луского дома Цзи:

управляя, «поступайте правильно», а также подбирайте достойных и

способных помощников и, опираясь на них, прощайте им мелкие по-

грешности [94, XII, 17; XIII, 2; 212, т. I, с. 118 и

126-127].

Ученику

Цзы

Ся

(Шан),

получившему должность, Конфуций посоветовал не

спешить с принятием важных решений, стараться вникнуть в

суть

дела и в любом

случае

не перегружать себя мелочами, чтобы не уто-

нуть в них [94, XIII, 17; 212, т. I, с. 134]. Вообще хороший чиновник

должен

уметь

слышать и видеть, отбрасывать сомнительное и недос-

534

товерное, рискованное и опасное, осторожно высказывать свое мне-

ние

и тем более действовать. Только

тогда

он может достигнуть успе-

ха [94, II, 18; 212, т. I, с. 15]. Истинное искусство управления в том,

чтобы, собрав и сконцентрировав основное, реализовать его на прак-

тике [94, XII, 14; 212, т. I, с. 121].

Как

и составители второго слоя «Шуцзина», Конфуций настаивал

на

том, чтобы чиновник в

случае

нужды смело возражал правителю.

«Не обманывайте его! Возражайте

ему!»

— наставлял он Цзы Лу [94,

XIV, 23; 212, т. I, 149]. Учитель считал недопустимым задвигать в тень

умных и способных, которых всегда следовало выдвигать на авансце-

ну: «Цзан Вэнь-чжун не украл ли

чужое

место? Знал ведь о достоин-

ствах

Хуэя из Люся, а не рекомендовал его на должность!» [94, XV,

13;

212, т. I, с.

162-163]

(стоит напомнить, что Цзана Учитель явно

недолюбливал).

Как

легко убедиться, Конфуций был теоретически очень неплохо

подготовлен к

тому,

чтобы занять высокую должность. Не имея ее, он

щедро делился своими соображениями по поводу того, как

следует

управлять людьми. Вопреки собственному и весьма разумному тезису

«не

будучи

на службе, не рассуждай о политике!» [94, VIII, 14; 212,

т. I, с. 77], он считал себя вправе быть в этом смысле исключением.

Теоретически изучив проблему умелой администрации, разработав

ряд важных понятий и правил поведения, связанных с управлением

людьми, он имел на это моральное право. К великому его сожалению,

таким

моральным правом все и ограничивалось. На большее Конфу-

цию

рассчитывать не приходилось. Единственное, что ему оставалось,

так

это постоянно напоминать о себе, что он и делал по мере сил.

«В Поднебесной давно уже нет дао, — говаривал он своим учени-

кам,

— и поэтому само Небо использует [вашего] Учителя как коло-

кол!»

[94, Ш, 24; 212, т. I, с. 28].

Колокол

Конфуция

звучал

громко и звонко, но услышан был дале-

ко

не сразу. Прошли века, прежде чем идеи Учителя стали широко

распространенными

и легли в основу официальной идеологической

доктрины Китайской империи.

ПЛАВАЮ

ОТ

ЧУНЬЦЮ

ЧЖАНЬГО:

ТРАНСФОРМАЦИЯ

ЧЖОУСКОГО

КИТАЯ

Переход от периода Чуньцю к следующему за ним Чжаньго занял

немало времени. В попытках строго обозначить момент, когда один из

этих этапов древнекитайской истории сменил другой, специалисты,

как

правило, значительно расходятся

между

собой. Практически, если

принять

во внимание все имеющиеся варианты, речь идет о большей

части VB. ДО

Н.Э.

— во всяком случае, с момента смерти Конфуция

(479 г. до н.э.) до окончательного распада сильного Цзинь на три

большие части (403 г. до

н.э.).

Не пытаясь уточнять, но учитывая все

мнения,

хотел

бы обратить внимание читателя на сам процесс

трансформации,

сопровождавшийся ощутимыми переменами, изме-

нениями

во многих сферах жизни Китая,

В некотором смысле процесс перемен шел на протяжении едва ли

не

всего периода Чуньцю, особенно в конце этого периода, чему было

уделено немало внимания в предшествующих

главах.

Однако накоп-

ление и динамика перемен на определенном

рубеже

привели к серьез-

ным

качественным изменениям. Именно они и произошли в V в.

до н.э., найдя свое формальное отражение в смене исторических эпох.

Не

касаясь проблем периода Чжаньго (характеристике его

будет

по-

священ

третий том), попытаемся обозначить параметры и раскрыть

общий

смысл трансформации чжоуского Китая на

рубеже

VI-V и

V в. до н.э. Суть этой трансформации в дефеодализации Китая.

Заключительная часть главы шестой, в которой было дано описа-

ние

едва ли не самого важного, что являл собой чжоуский феодализм

(имеются в виду войны и все необходимое для их успешного ведения),

уже частично затронула эту проблему. Речь шла о тенденции к изме-

нению

характера войн на

рубеже

Чуньцю—Чжаньго в связи с

эконо-

мическими

и демографическими процессами, которые вели к измене-

нию

характера общества и соответственно к переменам в военном

деле. Войны становились делом не столько аристократов с их колес-

ницами,

сколько полупрофессионального большого войска, в котором

задавали тон крупные пехотные соединения и принимали участие в

сражениях одновременно десятки и сотни тысяч воинов. Да и сами

армии

все более отчетливо превращались из орудия выяснения отно-

шений

в борьбе за престиж и авторитет рвущихся к власти аристокра-

тов в средство территориальной экспансии централизованных и ак-

тивно соперничающих

друг

другом

государств.

Децентрализованная политическая система феодализма быстрыми

темпами изживала себя, а ее место занимали сильные централизован-

ные

государства с хорошо

налаженной

административной

властью

правителя и его чиновников.

Реформы

царствах

как показатель перемен

Ключевыми моментами в процессе перемен в более или менее раз-

витых обществах обычно являются реформы. Потребность в них возни-

кает

тогда,

когда в жизни общества что-то меняется или необходимо

изменить.

Иногда эта потребность связана с критическими ситуациями,

иногда является результатом накопления определенных ожиданий либо

небольших изменений. Подчас реформа предпринимается с целью об-

ретения военных или политических выгод. В любом

случае

реформы

являются чем-то вынужденным, навязанным стечением обстоятельств и

потому практически неизбежным. Проведение их по большей части не

зависит от доброй воли лидеров, хотя эта добрая воля и тем более го-

сударственный ум, знание ситуации и понимание того, в чем нуждает-

ся

общество, всегда являются залогом

успеха

реформ. В источниках

периода Чуньцю обо всем этом сохранилось немало сведений.

Наиболее ранний и детально разработанный проект реформ припи-

сывается Гуань Чжуну, который пришел к власти в царстве Ци в каче-

стве главного министра гегемона-^

Хуань-гуна

в 685 г. до н.э. О нем

достаточно подробно рассказано в первой главе. При характерис-

тике предложенных Гуань Чжуном реформ — как они изложены в

«Го юе» — отмечалось, что многое в них представляется для начала

VII в. до н.э. анахронизмом и выглядит приглаженной схемой, типич-

ной

для более.Позднего времени, для конца Чжоу. В частности, вызы-

вает серьезные сомнения возможность административно расчленить

все население царства на строго фиксированные низовые ячейки-

группы по пять семей в одной из

схем

и по 30 — в другой.

Конечно,

в принципе можно представить военизированную струк-

туру

из отделений по пять воинов, взводов по 50 человек и рот по 200

(10 рот в каждом из 15

сянов,

на которые предлагалось делить воинов

столичной зоны; остальные 6

сянов

приходились на ремесленников и

торговцев, а иного населения быть не должно). Можно

даже

предпо-

537

ложить, что первая из

схем

Гуань Чжуна была попыткой восстановить

то,

что реально существовало в западночжоуское время во второй сто-

лице Лои, где некогда базировались восемь армий чжоуского вана,

давно уже канувшие в

Лету.

Но вот вторая схема с ее деревенским на-

селением, структурированным в общины по 30 семей, волости-г^зу, ся-

ны и уезды-сяни — явный анахронизм. Нечто в этом роде могло поя-

виться лишь во второй половине периода Чжаньго в рамках упорядо-

чивавшегося к тому времени административного деления централизо-

ванных государств (наподобие того, что осуществил в царстве

Цинь

середине IV в. до н.э. Шан Ян), но

никак

не в феодальной

структуре

начала периода Чуньцю с ее уделами и кормлениями.

Сыма

Цянь,

говоря о реформах Гуань Чжуна и явно имея в виду

данные «Го юя», упоминает лишь о совершенствовании армии,

низо-

вой

ячейкой которой было отделение-пятерка, а также об укреплении

экономики,

включая ловлю рыбы, добычу соли и упорядочение цен

(этим,

видимо, должны были заниматься ремесленники и торговцы из

сянов

столичной зоны). О реформе административной структуры

сельского населения он не упоминает [103, гл. 32 и 62; 71, т. V, с. 46;

т. VII, с. 35]. Это умолчание красноречиво. Можно добавить к нему,

что упоминаемые в «Го юе» предложения Гуань Чжуна о создании

системы строгой отчетности начальников различных административ-

ных уровней, не говоря уже о тщательно разработанной системе на-

град

и наказаний и о практике выдвижения заслуженных, вообще со-

мнительны и скорее всего приписаны Гуань Чжуну задним числом.

«Цзо-чжуань»

о реформах Гуань Чжуна данных нет. Можно най-

ти упоминания о том, как Гуань И-у бежал в свое время из Ци со сво-

им

патроном Цзю, как после смерти Цзю Гуань Чжун при содействии

Бао

Шу-я был возвращен в Ци, где был представлен

Хуань-гуну

как

лучший кандидат в главные министры [114, 8-й и 9-й годы Чжуан-

гуна; 212, т. V, с. 81 и 82, 83 и 84], или как уже в новом своем качестве

он

отражал нападения варварских племен и организовал поход против

Чу [114, 1-й год Минь-гуна и 4-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 123 и 124,

139 и 140]. Есть интересная запись о том, что Гуань Чжун посоветовал

Хуань-гуну

не вмешиваться во внутренние дела Чжэн на стороне

старшего сына правителя Хуа, который просил поддержать его в

борьбе с тремя могущественными кланами. Гуань Чжун считал, что

такое вмешательство было бы делом недобродетельным и невыгод-

ным

для Ци [114, 7-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 148 и 149]. Есть рассказ

визите Гуань Чжуна в домен вана и еще несколько упоминаний о

нем

[189, с. 285]. Но ни слова о реформах.

Вообще-то это странно.

«Цзо-чжуань»

— основной и наиболее

основательный из наших источников, так что отсутствие в нем упоми-

538

наний

о преобразованиях Гуань Чжуна не может не настораживать.

Конечно,

это само по себе еще не означает, что никаких реформ не

было вовсе, но

дает

весомые основания отнестись к сообщениям о них

с большой долей сомнения. Если мы возьмем в руки биографию Гуань

Чжуна, написанную Сыма Цянем [103, гл. 62; 71, т. VII, с. 34-35], то

сомнения

могут

лишь возрасти: стилизованные в конфуцианском

духе

рассуждения Гуань Чжуна о его молодых

годах

представляются для

VII в. до н.э. предельно странными, а утверждения,

будто

администра-

тивный

гений Гуань Чжуна позволил держать в порядке финансы, ме-

ры и весы, обеспечить обилие пищи и одежды, не слишком убеди-

тельны. Это отмечает в своем комментарии и Р.В.Вяткин, упоминаю-

щий

об анахронизме в тексте [71, т. VII, с. 306, примеч. 12].

Словом,

данные о реформах Гуань Чжуна мы получаем лишь из

сообщений

«Го юя», которые, правда, частично подтверждаются ма-

териалами трактата

«Гуань-цзы»,

сочинения сводно-систематического

по

своему характеру, датируемого примерно IV—II вв. до н.э., но ни-

как

не временем жизни Гуань Чжуна (см. [87]). Насколько данные

«Го юя», не подкрепленные материалами «Цзо-чжуань», заслуживают

доверия, остается не вполне ясным. Тем не менее проект реформ Гу-

ань

Чжуна в целом впечатляет. Даже если он был реализован лишь в

той его части, которая касалась некоторых проблем экономики и уси-

ления

военно-административного управления,

результат

должен был

проявиться.

Сам

факт усиления роли и влияния царства Ци в Чжунго вроде бы

подтверждает то, что в целом проект реформ Гуань Чжуна мог суще-

ствовать и сыграть важную роль. «Цзо-чжуань», в частности, обраща-

ет немалое внимание на добродетели Гуань Чжуна как администрато-

ра. Это видно и в его стремлении не вмешиваться в конфликт в царст-

ве Чжэн, и в его нежелании поддерживать амбиции

Хуань-гуна,

меч-

тавшего о мандате Неба, и

даже

в том, что он, по словам Сыма

Цяня

[103, гл. 62; 71, т. VII, с. 35], заботился о народе.

Забота добродетельного правителя о благе народном (как главная

его обязанность) пронизывает практически все рассказы о реформах.

В 660 г. до

н.э."

царство Вэй подверглось жестокому разгрому со сто-

роны

северных варваров, причем вину за это бедствие

«Цзо-чжуань»

[114, 2-й год Минь-гуна; 212, т. V, с. 127 и 129] возложило на безза-

ботного правителя, интересовавшегося только своими любимыми жу-

равлями (из текста неясно, насколько в действительности был виновен

любитель птиц, но он с честью погиб в битве с врагом). Зато его пре-

емник,

на долю которого выпало возродить Вэй из руин с помощью

циского

Хуань-гуна,

провел необходимые в сложившихся экстре-

мальных обстоятельствах реформы: по словам Сыма

Цяня,

он

«облег-

539

чил подати... вместе с

бай-син

переживал трудности и этим привлек к

себе народ...» [103, гл. 37; 71, т. V, с.

115-116].

Здесь для нас важно то,

что в годы бедствий налоги сокращаются — к этому в данном

случае

сводилась вся реформа.

В 636 г. до н.э. цзиньский Вэнь-гун, заняв отцовский престол и

став гегемоном-ба, щедро расплатился со всеми, кто помогал ему, и

даже

простил кое-кого из тех, кто был против него. Кроме того, как

сказано

в «Цзо-чжуань», он, готовясь к войне с Чу, позаботился о том,

чтобы народ благоденствовал [114, 27-й год Си-гуна; 12, т. V, с. 200 и

201]. Прислушиваясь к советам Цзы

Фаня,

он стремился быть спра-

ведливым, вознаграждать

всех

по заслугам. В «Го юе» его деяния рас-

крываются более подробно: Вэнь-гун сократил налоги, простил недо-

имки,

щедро разрешил всем пользоваться дарами природы (гор и вод),

оказал помощь нуждающимся, позаботился о

дорогах,

стал поощрять

земледельческие занятия, сократил расходы и создал запасы, позабо-

тился о заслуженных и не забыл о воспитании в народе добродетели

[85, с. 133; 29, с.

178-179].

Когда в 621 г. до н.э. к власти в Цзинь пришел в качестве главного

министра

Чжао Дунь, он создал

строгую

административную систему,

определил наказания за различные преступления, обновил устаревшие

регламенты, выдвинул новых людей и т.п. [114, 6-й год Вэнь-гуна;

212, т. V, с. 242 и 243-244]. В «Го юе» об этом материалов нет, как и у

Сыма

Цяня

[103, гл. 39; 71, т. V, с.

167-170].

Но из рассказа Сыма Ця-

ня

явствует, что Чжао Дунь был хорошим администратором и

умел

привязывать к себе людей.

В 594 г. до н.э. в царстве Лу был введен земельный налог шуп с

каждого лу [133, 15-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 325, 327 и 329]. Смысл

нововведения не ясен.

«Цзо-чжуань»

упоминает лишь о том, что оно

против правил, что налог не должен превышать десятину-чэ, дабы

благосостояние людей не пострадало. Если принять во внимание, что

знак

му впервые употреблен древними текстами именно в этом

случае

что вокруг форм землепользования в древнем Китае, особенно в

связи

с теорией Мэн-цзы о

цзин-тянь

(подробнее см. [16]), идет нема-

ло споров,

то

проблема окажется практически неразрешимой .

Некоторый свет на нее может пролить приводившийся в девятой главе диалог

между

Ю Жо и луским Ай-гуном о том, какой налог

следует

брать в

случае

неурожая.

Хотя в диалоге (напомню, что диалог этот, вполне возможно, придуман) о налоге шуй

речи нет, в ответ на предложение ограничиться десятиной-чэ

Ай-гун

заметил, что ему

вдвое большего не

хватает,

как

хватит

чэ? Не исключено поэтому, что налог шуп, вве-

денный

в начале VI в. до н.э. именно в Лу, был равен

двум

десятым урожая — несмот-

ря

на то, что, по данным династийной истории «Цянь Хань шу» (правда, ориентирую-

щимся

на

схему

цзин-тянь), он в древности был равен десятине (см. словарь «Цыхай»,

540 . .л

После жестокого поражения, понесенного от оскорбленного им

цзиньского Ци Кэ, циский Цин-гун провел в Ци ряд важных реформ,

включая уменьшение налогов, раздачу зерна людям, помощь сиротам

т.п. Правда, данных об этом в аутентичных текстах нет, есть они

лишь у Сыма

Цяня

[103, гл. 32; 71, т. V, с. 54]. Но вполне логично, что

после тяжелого поражения Цин-гун должен был как-то реабилитиро-

ваться в глазах своего народа.

В 572 г. до н.э. к власти в Цзинь после очередного кризиса пришел

Дао-гун. В число проведенных им реформ входили смягчение нало-

гов, прощение долгов, забота о сирых и слабых, восстановление спра-

ведливости по отношению к обиженным и обойденным служащим.

Он

назначил достойных на новые посты и обратил внимание на доб-

родетельное поведение, так что в итоге, как сообщается в «Цзо-

чжуань»

[114, 18-й год Чэн-гуна; 212, т. V, с. 407 и

409^410],

все были

довольны. В «Го юе» подробно сказано об основных назначениях,

причем даны характеристики вновь назначенных и упомянуты их за-

слуги

и заслуги их предков [85, с.

156-157;

29, с. 205-206], а Сыма

Цянь

добавил к этому, что Дао-гун советовался с приближенными и

просил их выдвигать достойных [103, гл. 39; 71, т. V, с. 177].

В 548 г. до н.э. чуский главный министр Цзы My поручил военно-

му министру

(сы-ма)

Вэй Яню провести реформы, связанные с

урегу-

лированием военных налогов и обеспечением армии. Из текста «Цзо-

чжуань»,

где подробно рассказано об этом, явствует, что Вэй Янь по-

дошел к данному ему поручению очень серьезно [114, 25-й год Сян-

гуна; 212, т. V, с. 512 и 517]. Он составил подробную опись земель,

включая леса и болота, возвышенности и низменности, пастбища и

пахотные поля. Он определил военный налог фу согласно доходам,

указав, сколько лошадей и колесниц, сколько солдат и какое количе-

ство снаряжения должно поступать. После этого он доложил о проде-

ланной

работе Цзы My.

543 г. до н.э. относится описание в

«Цзо-чжуань»

реформ, прове-

денных Цзы Чанем в царстве Чжэн [114, 30-й год Сян-гуна; 212, т. V,

с. 555 и 558]. Это была,

судя

по сохранившимся сведениям, едва ли не

наиболее полная — во всяком случае, после проекта Гуань Чжуна —

перестройка сложившейся системы. Городские поселения админист-

с. 1109). Не исключено также, что две десятых возникали при сложении древнего чэ и

нового туй. Впрочем, вполне возможно, что нововведение сводилось более к измене-

нию формы налогообложения, нежели его нормы. Наконец, не исключено, что в сооб-

щении

хроники от 594 г. до н.э. речь шла о том, что в Лу стали взимать налог не с уро-

жая (десятина-чэ), а с количества земли (му). Быть может, однако, при этом налог воз-

рос (были учтены ранее неучтенные поля) и потому стало считаться, что теперь в Лу

берут

вдвое больший налог, чем прежде.

S41