Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

Трансформация

субудела-вотчины и сплоченного знатного клана

означала, что у феодальной структуры периода Чуньцю почва

уходила

из-под ног. Это было знамением времени и результатом сложного

комплекса

параллельных и взаимосвязанных процессов, в котором

преобразование удельного клана в административно-бюрократиче-

ский

аппарат власти было только одним из элементов, быть может,

даже

не наиболее важным. Однако оно достаточно наглядно демонст-

рирует характер и вектор эволюции Китая в период Чуньцю. Вектор

был однозначным и очевидным: от феодализма к дефеодализации раз-

вивающегося и усложняющегося древнекитайского общества. В том,

что это было именно так,

убеждают

другие

процессы, к рассмотре-

нию

и оценке которых мы обратимся в последующих

главах

работы.

ГЛАВА6

АРИСТОКРАТИЯ

И ФЕОДАЛЬНЫЕ ВОЙНЫ

В центре внимания многочисленных авторов древнекитайских ис-

точников,

летописей типа «Чуньцю», различного рода комментариев к

ним,

сводных сочинений или специализированных трактатов, всегда

стояли власть имущие, т.е. те, кто управлял государством и от кого

швисела его

судьба.

Власть в чжоуском Китае периода Чуньцю,

иключая

еще немногочисленный в ту пору ее аппарат, была в руках

феодальной знати. Именно чжоуская аристократия играла главную

роль во всех государственных

делах.

Ее представители принимали

активное

участие в текущем управлении, спорадических и весьма час-

ii.ix

войнах, политических интригах, дворцовых переворотах, межго-

сударственных связях и тем более ритуальных жертвоприношениях.

Они

решали вопросы, связанные с налогообложением и трудовыми

повинностями

населения, с воинской службой, со строительством

\цаний

или городских стен, да и многие другие. Иными словами, все

осу дарственные дела на всех уровнях вершились аппаратом власти,

юстоявшим из различных прослоек родовой знати. Неудивительно,

•Iто

именно о ней сохранились записи в документах. Естественно и то,

что наибольший интерес среди археологических находок, относящих-

я к той же эпохе, прежде всего представляют те, что имеют отноше-

ние

к правящим верхам и их жизни.

Разумеется, все сказанное не означает, что жизнь простого народа,

оставлявшего фундамент всей многослойной социополитической

конструкции,

никак не была отражена в источниках. Однако главное

••нимание

в них уделено знати. В данной главе речь пойдет в основ-

ном

о войнах и вс"ем том, что с ними было связано. И пусть читателя

чс удивляет тот факт, что войнам в

«Чуньцю»

посвящается специаль-

ная

глава. Дело не только в том, что материалов о войнах, связанных с

ними

событиях и вообще о роли военной функции в столь типичной

Феодальной структуре, которая предстает перед нами со страниц ис-

>'|ников,

очень много и они заслуживают специального внимания.

"iciib

существенно, какую роль играли эти войны и вообще военная

функция,

даже шире, функция, как ее назвал М.Льюис [214], санкцио-

нированного

насилия в жизни чжоуских государств времен Чуньцю.

II*

323

Вообще роль войн в истории человечества еще недостаточно ис-

следована как в специальных обществоведческих исследованиях, так

в генеральных историософских обобщениях. Речь не о том, что роль

войны

недостаточно оценена с точки зрения исторического процесса

как

такового, хотя и это стоит иметь в

виду.

Важнее обратить внима-

ние

на то, что современным читателям подчас мало понятны те неви-

димые либо малозаметные связи, которые соединяли в нечто цельное]

войну и политический

статус

государства, войны и

судьбы

различны

народов, войну как мощный двигатель эволюции с войной как

лом разрушения стран и гибели народов.

шанский и западночжоуский Китай были хорошо знакомы е\

войнами.

Именно успешные войны длительное время поддерживали

благополучное существование и стабильность в рамках урбанистиче-

ской

цивилизации Шан, окруженной со

всех

сторон чуждыми и весь-

ма воинственными племенами. Огромное число шанских записей по-

священо

именно войнам, карательным походам и отражению нападе-

ний.

Одна из таких войн привела, как известно, к крушению шанского]

государственного образования и появлению вместо него военно-

политического объединения чжоусцев.

Период

Западного Чжоу,

судя

по данным источников, тоже был зач

полнен

войнами. Частично это были войны внутренние —

будь

то!

шанский

мятеж, с которым едаа справился Чжоу-гун, или восстания!

времен незадачливого Ли-вана. Но для чжоуского Китая, как и для]

шанского,

очень важным было отражать нападения воинственного]

иноплеменного

окружения. На северных и южных границах войны]

велись почти постоянно и ставили своей целью оградить центральную]

часть бассейна

Хуанхэ

(Чжунго), находившуюся в зоне плодотворно! of

воздействия шанской цивилизации, от варварских нашествий. ВойшЛ

внешние

в шанско-западночжоуском Китае явно доминировали; mi

сравнению с ними войны внутреннего характера были досадным m •

ключением, лишь подтверждавшим безусловную и ясную для

всех

Поднебесной

норму: война — это прежде всего столкновение с mm-

племенниками,

более того, с цивилизационно чуждыми и стоящими

по

уровню развития ниже враждебными племенами.

Такого рода войны хорошо известны из истории едва ли не вам

мира. Они наиболее типичны, ибо везде порождаются сходными при-

чинами,

т.е. присущим человеческой психологии разделением люуп

на

две категории: своих и

чужих.

При этом не свои всегда и веч •*

воспринимались

как чужаки прежде всего в плане образа жизни ij

культуры, языка и религии.

этой точки зрения войны периода Чуньцю были

принципиальна)

иными,

в основном междоусобными, т.е. такими, которые велись

МР-

324

жду собой людьми одного и того же образа жизни, близкими

друг

другу

по языку (можно говорить, да и то далеко не всегда, лишь о

диалектных различиях),

культуре

и религии. Правда, такие же войны

велись и в следующий после Чуньцю исторический период, в Чжань-

го,

когда они уже заведомо не были феодальными. Но о них речь пой-

дет особо. Сейчас перед нами

другой

вопрос — почему войны в пери-

од Чуньцю были именно феодальными?

Только ли потому, что воевала в основном феодальная знать, кото-

рой

в период Чжаньго уже практически почти не было? Этот фактор

безусловно важен. Но он далеко не единственный, и дело

никак

не

сводится к нему одному. Огромное значение имеют цели и характер

войн,

формы ведения их и результаты, к которым они приводили. Не

менее важны движущие силы, ведшие к войнам,

даже

форма ведения

войн.

Вот обо всем этом и пойдет теперь речь.

Войны периода

Чуньцю

Как

утверждает

статистика, по количеству войн Чуньцю был одним

Из

наиболее насыщенных периодов китайской истории. В таблице,

Помещенной

в изданном в 1985 г. дополнительном томе к «Истории

роенного дела в Китае» [131, с. 3], зафиксированы 384 войны, прихо-

Шщиеся

на

769-476

гг. до н.э., т.е. на период, охватывающий первую

|часть Восточного Чжоу (правление Пин-вана) и весь период Чуньцю.

184 войны менее чем за 300 лет, примерно по 1,3 войны ежегодно,

ьвторы таблицы руководствовались, видимо, очень жесткими крите-

риями

при определении того, что считать войной. По подсчетам

М.Льюиса, за 259 лет периода Чуньцю в

«Цзо-чжуань»

зафиксирова-

ны

540 войн

между

царствами и княжествами и еще 130 своего рода

|ражданских войн, т.е. войн внутри каждого из них [214, с. 36]. Этот

ипдсчет

дает

вдвое больший индекс, почти 2,6 войны ежегодно. Есть и

иные

подсчеты. Так, в книге Сюй Чжо-юня упомянуто, что лишь 38 из

">9лет периода Чуньцю обошлись без войн, которые шли в разных

•"нетях страны, подчас параллельно

друг

другу.

В эти войны были

повлечены многие государства, чаще всего не два, а несколько сразу,

' iK что общий индекс вовлеченности царств и княжеств в войны равен

.'00. Если разбросать это количество на все 259 лет, то получится,

•ио

ежегодно в среднем свыше 4,6 царств или княжеств Чжунго (а их

иге

го

было несколько десятков) воевали. Или, иначе, в среднем каж-

цис

из царств и княжеств воевало раз в несколько лет. Если же исклю-

чить из общего подсчета мелкие государства, которые в текстах

325

встречаются один-два раза и о которых данных почти нет, то останет-

ся

10-15 царств и княжеств, из которых подробные данные приходят-

ся

лишь на половину (остальные тоже упоминаются сравнительно

редко, так что о полной статистике говорить трудно). Это значит, что

цифру

4,6

следует

отнести примерно к 11-12 основным царствам и

таким

образом исходить из того, что каждое из крупных и средних

царств периода Чуньцю — а именно они достаточно полно представ-

лены в источниках — воевало примерно раз в два

года.

Сюй

Чжо-юнь, приводя общий индекс вовлеченности царств в вой-

ны,

замечает, что в

ходе

этих войн было уничтожено и аннексировано

около

110 самостоятельных государственных образований, включая и

варварские, племенные,

тогда

как уцелело лишь 22 [200, с.

56-59].

Следует

заметить, что ни одна из приведенных версий подсчетов не

претендует на абсолютную точность, но они

дают

общее представле-

ние

о числе военных кампаний. Любая из приведенных цифр впечат-

ляет.

Словом,

войн было много,

даже

очень много. Среди них можно

выделить прежде всего большие, в

ходе

которых мерялись силами

либо самые сильные царства, порой с их союзниками, либо коалиции

таких царств. В

ходе

этих войн решался прежде всего вопрос о реаль-

ной

власти в Поднебесной. Впрочем, иногда почти столь же значи-

тельные по масштабу войны велись и просто в

результате

обострении

отношений

между

соперничавшими царствами, а поводом для этот

могли служить конфликты, связанные с обидами и оскорблениями,

как

то было в 589 г. до н.э., когда цзиньский Ци Кэ начал войну с Ци

Чаще всего войны большого масштаба велись в основном царствами

Цзинь

и Чу, иногда в них участвовали также

Цинь

или Ци, в конт

периода Чуньцю также царства У и Юэ. Остальные, более слабые, не

могли самостоятельно вести крупные войны и чаще всего принимали

них лишь посильное участие, внося свой скромный вклад в ту либо

иную коалицию воинских формирований.

Наряду с крупными войнами всеобщего характера, в которые под-

час вовлекались практически все сколько-нибудь значимые государ-

ства, были и более скромные по масштабам военные столкновения.

Их

было особенно много. Это могли быть войны одного царства с

другим, обычно с близким соседом. Иногда в таких войнах принимало

участие несколько небольших царств и княжеств (с той и с

другой

стороны),

изредка, особенно в начале Чуньцю, в них участвовали и

армейские силы домена. Однако во

всех

этих случаях соединенные

силы коалиций были, как правило, меньшими, чем в войнах всеобще-

го характера, что и понятно, ибо это обусловливалось второстепенно-

стью масштаба столкновений.

326

Оба выделенных типа войн обычно не вели к аннексиям либо к

уничтожению одних царств другими. Они служили для выяснения

соотношения

сил, для удовлетворения оскорбленных амбиций,

нако-

нец,

для подкрепления или, напротив, для ликвидации тех или иных

политических претензий и позиций. Это было особенно характерным

для крупномасштабных войн, ни одна из которых (вплоть до конца

периода Чуньцю) не привела к

захвату

какого-либо большого царства

другим и большинство которых завершалось тем, что победитель об-

ретал некоторые политические преимущества. Вспомним, как отстаи-

вало свои права на политическое верховенство царство

Цзинь,

как

стремилось к нему (но ни разу не сумело добиться желаемого, хотя

подчас и одерживало победы) царство Чу, как добивался права счи-

таться гегемоном на

рубеже

VI-V вв. до н.э. уский Фу Ча. Примерно

гак

же обстояло дело и в подавляющем большинстве войн среднего

масштаба. Столкновения царств Чжэн и Сун были весьма серьезны-

ми

— чего стоит хотя бы поражение сунского войска с пленением Хуа

Юаня,

за которого был отдан огромный выкуп. Не менее серьезным

был на

рубеже

VII-VI

вв. до н.э. поход Чу на царство Сун с длитель-

ной

осадой сунской столицы, которую сумел успешно прекратить Хуа

Юань.

Но о территориальных требованиях со стороны победителя

речи не было ни в том ни в

другом

случае.

Иногда,

правда, такой вопрос поднимался. Вспомним, как в начале

VI в. до н.э. чуский Чжуан-ван

хотел

было аннексировать царство

Чэнь

(где из-за распутной вдовы убили правителя) и царство Чжэн,

которое колебалось

между

Чу и

Цзинь.

Стоит напомнить, что это бы-

ло время триумфа чуского Чжуан-вана, недавно покончившего с мя-

тежным кланом Жо-ао и демонстрировавшего Поднебесной свою

силу. Однако аннексий не последовало. По совету приближенных

чуский Чжуан-ван счел за благо оставить оба царства в покое, ограни-

чившись выражением их покорности Чу. А от царства Сун, об осаде

• шлицы которого только что шла речь, чуский Чжуан-ван не потребо-

n.ui

даже

этого. Иными словами, правитель царства Чу, интересовав-

шийся

треножниками чжоуского вана и явно стремившийся оспорить

цчиньских

правителей

статус

гегемона-б<з (подчас его

даже

числят в

• i герке обладателей этого статуса), остерегался прибегать к аннексии,

•»> всяком

случае

по отношению к заметным царствам Чжунго, кото-

I'I.IM

он сравнительно легко наносил сокрушительные поражения.

Об аннексии побежденных соседей более или менее крупными

и.фствами периода Чуньцю (напомним, что, по подсчетам Сюй Чжо-

|ця

было захвачено 110 политических образований) в источниках

иычно

упоминается не часто и к тому же в виде крайне лаконичных

•общений,

на фоне которых рассказ о присоединении к Цзинь не-

327

скольких соседних политических образований Сянь-гуном, пожало-

вавшим два из них своим соратникам по колеснице, подается как

важное событие. Дело в том, что ] 10 политических структур, о кото-

рых упомянуто в источниках как об аннексированных, — это крайне

незначительные по размеру и роли в политике времен Чуньцю мелкие

княжества или племенные протогосударственные образования. И имен-

но

поэтому о них мало что сказано и соответственно мало известно.

Хотя именно за их счет в основном и расширяли свою территорию и

наращивали свою силу крупные царства, в первую очередь окраинные

Цзинь

и Чу, также, видимо,

Цинь

и Ци (все остальные — во много

меньшей степени).

Широкое

распространение во второй половине и в самом конце

периода Чуньцю получили войны межклановые и

даже

внутриклано-

вые в пределах различных, прежде всего больших царств. Эти царст-

ва, по своим размерам уже бывшие крупными государствами, состоя-

ли

обычно из нескольких уделов-кланов, каждый из которых являл

собой своего рода государство в государстве, с соперничавшими меж-

ду собой родственными линиями, должностными и иными амбиция-

ми,

интригами, заговорами, свержениями и, как итог, внутренними

междоусобицами. Войны

между

кланами и внутри больших кланов со

временем становились обычным явлением, хотя еще в начале Чуньцю

субуделы-кланы, как то видно на примере первого из их числа в

Цзинь,

были тесно сплоченными группами родственников-единомыш-

ленников.

Вообще в начале Чуньцю редкие войны внутри царств ве-

лись только

между

враждующими кланами. Позже войны такого типа

стали достаточно частым явлением, прежде всего в огромном царстве

Цзинь.

А в конце Чуньцю как раз и начали заявлять о себе войны

внутри больших уделов-кланов, что наиболее наглядно видно на при-

мере конфликтов внутри могущественного клана Чжао в Цзинь или

внутри клана Цзи в Лу во времена луского Чжао-гуна и авантюриста

ЯнХу.

Среди войн большую роль всегда играли карательные экспедиции,

ставившие своей целью наказать противника за проявленное к данно-

му царству или его важному представителю откровенное неуважение,

за нанесенную обиду, за предательство (переориентацию на

другое

царство, что чаще всего касалось царства Чжэн) и т.п. Даже крупно-

масштабную войну 589 г. до н.э.

между

Цзинь и Ци можно отнести к

числу именно таких, а войн более скромных по масштабу было очень

много,

начиная, пожалуй, с неудачной экспедиции домена против

царства Чжэн еще в 707 г. до н.э. Как правило, карательные экспеди-

ции,

если они имели

успех,

ограничивались лишь нанесением пораже-

ния.

После этого войска обычно спокойно

уходили

восвояси, не тре-

328

буя ни территориальных уступок, ни контрибуций и ограничиваясь

лишь

тем, что честно добыли в бою, включая пленников и трофеи.

Только в тех немногочисленных

случаях,

когда локальные войны бы-

ли

не столько карательными экспедициями, сколько выяснением от-

ношений

по поводу территорий (например,

между

Ци и Лу), они мог-

ли

заканчиваться отторжением спорных земель, не более того, Пожа-

луй, исключением может считаться история с пятью сбежавшими в Чу

сунскими

мятежниками, для которых чуский Гун-ван в 573 г. до н.э.

попытался заполучить часть южносунской территории с г.

Пэнчэном,

через которую проходила дорога, соединявшая Цзинь с У и потому

бывшая стратегически важной для Чу. Впрочем, ничего из этой затеи

у чусцев, как известно, не получилось.

Еще одной из категорий войн, причем достаточно частых, были

походы

с целью вмешаться во внутренние дела

чужих

царств, включая

домен вана. Обычно такие походы, иногда принимавшие облик втор-

жения

армии целой коалиции царств, были связаны с помощью леги-

тимному наследнику, стремившемуся овладеть утраченным троном,

или

с желанием восстановить справедливость и вернуть на трон со-

гнанного

с него правителя. В качестве примера можно напомнить о

цзиньском

Чжун Эре, который сел на трон и стал гегемоном при под-

держке царства

Цинь,

а также о той роли, которую играли различные

царства в возвращении на трон согнанных правителей, в том числе

чжоуских ванов.

Как

видим, войны были различны по масштабу и целям, отлича-

лись по характеру и результатам. И хотя в

результате

сильные нередко

аннексировали

слабых, не присвоение чужой территории и не усиле-

ние

за счет слабого соседа было причиной основной массы

всех

войн

периода Чуньцю. Можно сказать и еще определенней: подавляющая

часть войн не ставила своей целью аннексию или сколько-нибудь

ощутимую контрибуцию, не сопровождалась территориальными тре-

бованиями

или уступками. Это были войны за политический престиж,

авторитет и в конечном счете за власть. И хотя проигравшие подчас

геряли все, что у них было (так случилось с царством У в конце Чунь-

цю,

это не раз бывало с проигравшими и истребленными кланами в

ходе

внутри клановых войн в

Цзинь,

Чу, Ци, Сун, Лу и др.), победите-

ли

в первую очередь стремились не к приобретениям, а к постепенно-

му усилению. В ряде случаев на передний план выходило стратагем-

иое мышление тех, кто

умел

ждать своего часа и готовиться к нему.

Наиболее показательный пример — поведение циского клана Тянь

(Чэнь),

который всегда больше раздавал, чем стремился приобрести.

Испомним,

как в 532 г. до н.э. после разгрома заговора кланов Луань и

ао и бегства уцелевших представителей этих кланов в Лу земли их

329

разделили

между

собой победители, которые затем отдали эти земли

правителю царства Ци Цзин-гуну. Почему с такой легкостью отдали?

Потому, что клан

Чэнь

стремился не к

тому,

чтобы

отнять у побеж-

денных их владения, а к

тому,

чтобы укрепиться за счет их ослабле-

ния.

Победители не хотели брать

чужое

силой, которая в Китае тради-

ционно,

со времен появления концепции небесного мандата с его

принципом

этического детерминанта не очень-то почиталась, а напро-

тив,

желали блистать добродетелями и тем самым завоевывать пре-

стиж, авторитет и власть.

Конечно,

это соображение само по себе отнюдь не останавливало

тех, кто мог позволить себе укрепиться путем захвата соседнего владе-

ния.

Такое происходило сплошь и рядом. Но были и некоторые нюансы.

Брали

чужое

те, кто мог рассчитывать на то, что это не привлечет все-

общего внимания, не

будет

откровенным вызовом. Аннексировали

слабых и мелких, далеких и

чуждых.

Но не позволяли себе подобного

по

отношению к известным и всеми уважаемым государствам, осо-

бенно

в пределах Чжунго. Здесь действовали сдерживающие импуль-

сы,

с которыми приходилось считаться.

Уже говорилось, что

даже

всесильные гегемоны-ба, циский Хуань-

гун и цзиньский Вэнь-гун, не сумели и фактически просто не имели

шансов

заместить чжоуских ванов, хотя и очень этого хотели. Фор-

мальным препятствием для этого служила доктрина небесного манда-

та, делавшая акцент на этическую безупречность любого кандидата на

власть. А это, в сочетании с явным нежеланием

чжухоу

допустить

нарушение сложившегося и вполне их

всех

устраивавшего политиче-

ского баланса в Поднебесной, превращало идеологические принципы

доктрины небесного мандата в практически непреодолимое препятст-

вие.

Нечто в этом же роде всегда действовало, пусть не в полную си-

лу, иногда лишь подспудно, и на более низком уровне, ограничивая

агрессивность сильных.

В меньшей степени такие ограничивающие импульсы касались ок-

раинных

районов и особенно юга, где фактическим хозяином положе-

ния

было сильное Чу, нередко бравировавшее своим полуварварским

статусом, который давал этому царству — в отличие от

других

возможность не всегда считаться с запретами. Соответственно Чу

чаще остальных аннексировало

чужие

владения, обычно мало извест-

ные

в Чжунго и мало кого там интересовавшие. Однако и Чу, прибли

жаясь к границам Чжунго, вынуждено было умерять свои аппетиты и

ограничиваться вмешательством в

чужие

дела, войнами без аннексий

контрибуций или вызывающим, но в конечном счете безобидным

интересом к сакральным треножникам чжоуского вана, т.е. к символу

высшей власти в Поднебесной.

330

Был

и еще один важный сдерживающий импульс, игравший нема-

ловажную роль. Это — сакральный оттенок, присущий многим из

войн

того времени. Именно этот фактор определял феодальный харак-

тер войн, которые в большинстве своем ставили целью не столько

уничтожение или ослабление противника, тем более аннексию его

территории или получение контрибуции, сколько достижение некоего

сакрально-ритуального удовлетворения. От него, в свою очередь, за-

висило повышение престижа, авторитета и власти ведших войны ари-

стократов и правителей.

Война как

сакральный

ритуал

Одним из первых обратил на это пристальное внимание и обстоя-

тельно разработал этот аспект феодальных войн периода Чуньцю уже

упоминавшийся

М.Льюис. Суть идеи сводится к

тому,

что война в

древнем Китае традиционно рассматривалась как ритуально санкцио-

нированное

насилие, как важнейший род деятельности правящих вер-

хов, тесно связанный со служением божественным силам, в первую

очередь их умершим предкам и духам-покровителям территорий шэ.

Иными

словами, воевали прежде всего и едва ли не главным образом

не

для того, чтобы что-то с этого иметь, а потому, что иначе вести

себя знатному аристократу просто невозможно. Положение обязывает.

какой-то мере такая ситуация была характерна и для европейского

феодального средневековья с его рыцарскими турнирами, поединка-

ми-дуэлями и войнами. Разумеется, результатом столкновений и в

феодальной Европе, и в феодальном Китае периода Чуньцю были

какие-то

приобретения, подчас весьма немаловажные. Но они доста-

точно часто и умело камуфлировались идеей соответствия норме ры-

царского поведения. Если ты рыцарь — так изволь воевать. Нет вой-

ны—

меряйся силами на турнирах, в поединках и т.п. Твое дело —

йойна.

То самое санкционированное обществом насилие, о котором

идет речь. Придтерно так и обстояло дело в чжоуском Китае, причем

наиболее полно и очевидно именно в период Чуньцю.

Вообще-то войны считались священной обязанностью правящей

иерхушки еще при династии Шан. И многочисленные данные

гада-

тельных надписей о принесении сотен пленников в

жертву

предкам

правящего дома подтверждают идею о том, что ритуальное жертво-

приношение

захваченных в плен иноплеменников было важным

сакрально-ритуальным импульсом, способствовавшим активизации

поенной

функции в Шан. Не исключено, что иногда военные экспеди-

331