Васильев Л.С. Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Подождите немного. Документ загружается.

тической жизни царств,

тогда

как министры и сановники из числа

неродственной правителю знати — большую [200, с. 27-32].

Этот вывод, опирающийся на скрупулезные подсчеты с соответст-

вующими таблицами, едва ли может быть оспорен, Однако не вполне

ясен

принцип, на который он опирается. Почему принимаются во

внимание

лишь сыновья правителя? А разве его братья, племянники,

даже

внуки — не близкая родня? Показательно, что начинается пара-

граф,

в котором демонстрируются итоги подсчетов, именно с упоми-

нания

о братьях и сыновьях (так он и озаглавлен), а речь в нем идет

только о сыновьях. Быть может, имеется в

виду,

что братья основыва-

ли

свои кланы? Но это удавалось далеко не всем из них. Словом,

складывается впечатление, что избранный для

учета

критерий не

вполне корректен и соответственно итоговый вывод не слишком убе-

дителен.

Предпочтительнее в этом смысле исследование Б.Блэкли, в кото-

ром анализируется роль родственных и неродственных правителю

кланов

с итоговым выводом, сводящимся к

тому,

что деятельность тех

других

была в равной мере деструктивной [150]. И хотя выкладки

Блэкли

тоже подтверждены обстоятельными подсчетами и сопровож-

дены множеством таблиц, его вывод вызывает определенные сомне-

ния.

Дело не в точности подсчетов, но в справедливости их интерпре-

тации.

Если

иметь в

виду,

как это подразумевается при глобальном анали-

зе

Блэкли,

и распад царства Цзинь на три части, и переход власти в Ци

руки клана

Чэнь

(Тянь),

вывод в целом можно понять и

даже

при-

нять.

Но ведь оба эти события произошли уже в период Чжаньго и

выходят за пределы интересующего нас, как и

Блэкли,

исторического

времени.

Если же ограничиться строго рамками Чуньцю и сделать

акцент

на динамику процесса, а не на его конечный

результат,

то ока-

жется, что в реальности вреда от близкородственных кланов с точки

зрения

внутренней стабильности царств было все-таки заметно боль-

ше.

Можно напомнить о междоусобных столкновениях в Цзинь до

Вэнь-гуна, о борьбе за престол в Ци после

Хуань-гуна,

о событиях в

Лу после раздела влияния в этом царстве тремя кланами, да и о мно-

гих

других

аналогичных событиях.

Словом,

создается достаточно обоснованное впечатление, что таб-

лицы

Блэкли

могут

быть интерпретированы в том смысле, что по

меньшей мере для власти правителей, — а скорее всего и для благо-

получия царств — родственные кланы были опаснее, нежели неродст-

венные.

И по меньшей мере в

Цзинь,

где с этим явлением столкнулись

раньше всего, именно так оно и воспринималось: в Цзинь вообще не

было могущественных уделов-кланов, основанных родственниками

312

правителя,

тогда

как аутсайдеров там привечали со времен Сянь-гуна.

Но

обращая внимание на это, не стоит преувеличивать значимость

проблемы как таковой. Сила и слабость

чжухоу

в период Чуньцю

зависела отнюдь не от соотношения сил

между

родственными и не-

родственными кланами (в этом смысле Б.Блэкли, фиксируя свой ней-

тральный вывод, вполне прав). Гораздо больше она зависела от соот-

ношения

сил

между

властью правителя и совокупной мощью

всех

кланов.

Уделы-кланы

и их трансформация

Субуделы

в царствах и княжествах были вотчинами довольно

большого размера, подчас возникавшими на базе аннексированных

владений

чжухоу.

Кроме того, с течением времени они могли увели-

чиваться за счет расширения территории царства или княжества.

Иногда

они, особенно первые из них, появившиеся в середине VIII в.

до н.э. в Цзинь и Чжэн, составляли значительную часть царства с

крупным городом, соперничавшим со столицей царства. Наследствен-

ный

характер субуделов-вотчин означал, что земли их как бы выпада-

ли

из той территории, что находилась под непосредственным управ-

лением правителя. С этих земель налоги взимал не правитель, а вла-

делец

удела.

Естественно, это уменьшало и власть, и

доходы

прави-

теля.

В начале Чуньцю, когда

субуделов

было немного, это, возможно,

еще не очень ощущалось

чжухоу

с экономической точки зрения, хотя

сразу же дало о себе знать в плане политическом (смуты в Цзинь и

Чжэн).

Однако позже, когда число новых

субуделов

начало возрастать

занятая ими территория царства соответственно заметно увеличи-

ваться, ситуация стала изменяться.

Субуделы

и вообще новые земли

стали жаловаться реже и обычно лишь в исключительной ситуации.

Можно

напомнить в этой связи, что, когда двое вэйских сановников в

559 г. до н.э. и'згнали вэйского Сянь-гуна, новый правитель Вэй,

младший брат изгнанника Шан-гун, пожаловал Суню земли в Сю

(103, гл. 37; 71, т. V, с. 117].

Однако прекращение практики создания новых

субуделов

больно

ударяло по интересам

чжухоу.

Дело в том, что перед ними стояла

•шдача обеспечить многочисленных близких родственников, в первую

очередь сыновей. Это было очень не просто сделать. Те из

чжухоу,

кго по натуре не был слишком сентиментален либо был готов сделать

псе,

чтобы избавить своих самых близких и любимых детей от воз-

313

можных посягательств со стороны менее любимых и тем более не

слишком

близких родственников, обычно поступали достаточно же-

стко.

Блестящий пример в этом смысле — все тот же цзиньский

Сянь-

гун, не остановившийся перед тем, чтобы изгнать из царства старших

сыновей

и уничтожить многочисленных принцев старшего поколения.

Аналогичным образом, если верить Сыма

Цяню,

поступил в 522 г.

до н.э сунский Юань-гун, уничтоживший часть своих сыновей, запо-

дозрив их в заговоре [103, гл. 14 и 38; 71, т. Ш, с. 201, т. V, с. 136].

Но

далеко не всегда

чжухоу

бывали столь жестокими в своих от-

ношениях

с сыновьями, да и не всегда вынуждала их к этому экстре-

мальная ситуация. Чаще всего речь шла об обустройстве родственни-

ков,

и прежде всего любимых сыновей. Наследственный

субудел-

вотчина издревле считался наиболее достойным способом для этого,

но

бесконечно создавать новые государства в

государстве

было не-

возможно.

Где же

выход?

Можно было бы его найти в ликвидации

проштрафившихся либо слишком могущественных уделов-кланов и в

создании

вместо них

других,

новых. Однако имеющиеся данные сви-

детельствуют

о том, что освободившиеся в таких случаях владения

далеко не обязательно оказывались в распоряжении правителя, кото-

рый

мог бы отдать их своим сыновьям. Чаще их делили

между

собой

более сильные соперники глав уничтоженных уделов-кланов.

Вообще динамика здесь была достаточно сложной. Влиятельные

уделы-кланы (за редким исключением) не существовали долго. По

подсчетам Б.Блэкли [150], средняя продолжительность жизни клана

равнялась пяти поколениям, т.е. они сменяли

друг

друга,

возникая и

погибая,

примерно с периодичностью в

100-150

лет, хотя встречались

долгожители вроде циских кланов Го, Гао и

Чэнь

или цзиньских

Чжао и Вэй. Общей нормой было то, что уничтожение одних вело к

укреплению

других,

в том числе и тех, что создавались заново по воле

правителя его любимыми сыновьями. Крепкие и влиятельные новые

уделы-кланы быстро, за два-три поколения, превращались в могуще-

ственных соперников правителя, что было особенно ощутимым во

второй половине периода Чуньцю. Правителям стало

ясно,

что разда-

вать

уделы

даже

любимым сыновьям все-таки не

следует.

Словом,

чжухоу

не оставалось ничего, кроме как давать всем сыновьям-

кроме наследника — кормления, которые сразу ставили их по

статусу

ниже владельцев уделов-кланов.

В тех же

случаях,

когда

чжухоу

все же выкраивали

субудел

для ко-

го-либо из сыновей, новый глава удела-клана обретал должность и

становился одним из тех родственных правящему дому сановников и

министров,

о соотношении которых с неродственными правителю

министрами

уже упоминалось. Это обычно вело к дестабилизации и

царстве, так как амбиций у министров из числа близкородственных

правителю глав уделов-кланов было, как правило, больше, нежели у

министров

из числа глав кланов неродственных.

В любом случае, однако, все уделы-кланы активно участвовали в

политической борьбе. Более того, для каждого из них это было жиз-

ненной

необходимостью, так как неучастие в борьбе было чревато не

столько забвением, сколько катастрофой, гибелью. Межклановая

борьба имела свои тактические особенности. В основе ее лежало эле-

ментарное соперничество, которое вело либо к доминированию наи-

более влиятельного из кланов, либо к объединению усилий несколь-

ких из них против самого могущественного.

Как

выглядели уделы-кланы, о которых идет речь? Данных об этом

немного,

да и те скорее косвенные, нежели описательные. Обычно

субудел,

т.е. владение, служил экономической и социальной базой для

появления

влиятельного аристократического клана (вспомним, что в

Цзинь

мощный параллельный клан в Цюйво возник лишь

тогда,

когда

правитель царства неосторожно подарил дядюшке огромный суб-

удел). Но главами могущественных кланов владельцы

субуделов

мог-

ли

стать лишь после того, как включались в сословие

дафу

и станови-

лись по своему

статусу

владетельными аристократами. Впрочем, здесь

нужны некоторые оговорки.

Речь не о возможности существования достаточно большой семей-

но-клановой

группы, какие в принципе могли быть и в простом кре-

стьянском

доме. Важно было легитимизировать аристократический

клан,

т.е. получить официально санкционированное клановое имя.

Обладание таким именем было привилегией немногих (далеко не слу-

чайно

в текстах упомянуто, что клановые имена давались сыном Неба

князьям

и-

чжухоу

[114, 8-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 25 и 26]). Его

могли иметь, видимо, только владельцы наследственных

уделов

(позже,

возможно, также и обладатели служебных кормлений). По-

грому мы имеем дело не просто с кланом как таковым, но только и

именно

с владетельным аристократическим кланом, т.е. с разветвлен-

ной,

многочисленной и могущественной группой, чья сила и мощь

опиралась на наследственное владение. Дело, таким образом, не в

числе сородичей, но в их социальном и имущественном статусе.

Имевшие

имя знатные владетельные кланы обычно именовались тер-

минами

цзун-цзу

или цзя.

Наименование

субудела

и имя клана обычно совпадали. Но вот на

попрос,

как возникали новые имена, единого ответа нет. Общей нор-

мой

было то, что имена давали сюзерены, т.е. те, кто создавал

субудел

(сын

Неба либо

чжухоу).

Но чем они при этом руководствовались?

Как

сказано о том в

«Цзо-чжуань»

[114, 8-й год Инь-гуна; 212, т. V,

315

с. 25 и 26], имена

могут

восходить к месту рождения, к имени или

званию предка, к должности получателя

удела,

к названию террито-

рии,

даруемой получателю.

Известно,

например, что из упомянутых

двух

соратников

Сянь-

гуна один, Чжао, получил в

удел

княжество Гэн, но сохранил свое

прежнее клановое имя Чжао, которое его предки получили по наиме-

нованию

города Чэнчжао, пожалованного им в качестве кормления в

годы правления западночжоуского Му-вана [103, гл.43; 71, т. VI,

с. 44]. Другой, Би Вань, чьи предки

будто

бы имели владение Би еще

при

У-ване, но затем потеряли его и стали простолюдинами, получил

новое клановое имя по названию пожалованного ему

субудела

Вэй

(иероглиф

отличен от того, каким обозначается царство малое Вэй).

Эти данные Сыма

Цяня

[103, гл. 44; 71, т. VI, с. 80] можно дополнить

сведениями из «Цзо-чжуань», например, о клановых именах

трех

луских сановников-i/wHoe, разделивших

между

собой в середине VI в.

до н.э. почти все царство Лу. Их имена — Цзи-сунь, Шу-сунь и Мэн-

сунь, т.е. старший, средний и младший внук, — связывали их проис-

хождение с общим дедом, луским Хуань-гуном.

Влиятельный аристократический клан обычно сразу же разрастался

соответствии с возможностями владения (его размерами, населе-

нием,

объемом избыточного продукта и принципами его редистрибу-

ции),

а также потребностями в организации управления этим владени-

ем.

Проще говоря, в рамках

уделов

(впоследствии превратившихся в

царства и княжества различных размеров) и

субуделов

внутри них

организация

управления и хозяйственной жизни лежала именно на

владевших ими знатных кланах. Это и способствовало их разрастанию

до определенных оптимальных в каждом данном

случае

размеров, Это

не

означает, что в системе администрации, т.е. в социально-полити-

ческих

верхах,

не было

чужих

из числа аутсайдеров. Они бывали, но

чаще всего — во всяком

случае

в те времена, когда клановое имя был<

на

всех

лишь одно, — инкорпорировались в состав клана и достаточн(

легко адаптировались.

Отсюда и

результат:

в качестве владельца и управителя

субудела

в'

царствах и княжествах чжоуского Китая по меньшей мере до середи-

ны

периода Чуньцю выступал один крупный клан, одна большая се-

мейно-клановая

группа знати со всеми инкорпорированными в нее

аутсайдерами, включая, возможно, и некоторых из числа вчерашних

рабов-слуг. Именно эта группа именовалась терминами цзя (позднее

семья,

в данное время — нечто вроде римской

familia)

цзун-гру.

Ес-

тественно, что такая группа была структурирована в форме кониче-

ского клана с его строгими законами клановой иерархии: старшим

был глава клана, ниже стояли его братья и сыновья, еще ниже — пле-

316

мянники

и внуки, далее — более отдаленные родственники и адапти-

рованные

кланом аутсайдеры. Группа была тесно сплочена и обычно

являла собой нечто цельное, причем именно так она и воспринималась

внешним

миром. Не было сложностей и в ее внутреннем управлении,

ибо все до поры до времени держалось на привычных нормах семей-

но-клановых связей

даже

при все возраставшем объеме клана и росте

его численности.

В источниках немало упоминаний о солидарности и сплоченности

членов того или иного знатного клана, существовавшего по классиче-

скому принципу «один за

всех

и все за одного». Как правило, это было

именно

так, хотя случались и исключения, особенно когда клан слиш-

ком

разрастался и его отдельные ветви начинали активно соперничать

друг

с другом. Но такие внутренние распри — по меньшей мере в

первой половине периода Чуньцю — обычно не выходили за пределы

своего дома и гасились внутри, так что по отношению к внешнему

миру клан выступал в виде сплоченной группы. Это было особенно

опасным

для правителей, когда кланы становились слишком больши-

ми

и могущественными. Показательна в этом смысле история с унич-

тожением некоторых из такого рода удельных кланов.

Вспомним,

как на

рубеже

VII—VI

вв. до н.э. — видимо, вследствие

длительного нахождения у рычагов власти влиятельнейшего главного

министра

Чжао Дуня — резко усилил свои позиции в царстве Цзинь

клан

Чжао.

Это стало угрозой и для правителя, и для соперничавших с Чжао

других

влиятельных кланов. Воспользовавшись пустяковым предло-

гом (любовная интрига жены одного из сыновей Чжао Дуня), прави-

тель энергично вмешался в дела клана и уничтожил его почти цели-

ком.

Уцелел лишь младенец Чжао У, которого его мать принесла во

дворец правителя, чем и спасла. Именно ему было суждено восстано-

вить клан и сохранить

удел

[114, 8-й год Чэн-гуна; 212, т. V, с. 365 и

367; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 174].

Место могущественного клана Чжао в царстве Цзинь на некоторое

нрсмя

занял клан Ци. «Го юй» содержит рассказ, посвященный описа-

нию

того, как подросший и прошедший обряд инициации (надевания

iпипки)

Чжао У (Чжао Вэнь-цзы) в связи с совершеннолетием навес

нмшты

основным цзиньским сановникам. Назидательное повествова-

ние

об этом, интересное само по себе [85, с.

147-148;

29, с.

195-196],

иижно

для нас перечнем могущественных лиц царства. Выясняется,

•но

из девяти влиятельных собеседников юного Чжао У трое — Ци

Ци,

Ци Чоу и Ци Чжи — принадлежали к одному клану, что свиде-

юльствует

о его могуществе и, как о том уже упоминалось, может

Оыть воспринято как главная причина последовавшего вскоре унич-

317

тожения этого клана, который надолго был ослаблен, хотя, как это

было и с Чжао, не был ликвидирован полностью.

Нечто подобное произошло примерно в это же время и в Чу, где

был уничтожен влиятельнейший клан Жо-ао, который в VII в. до н.э.

обладал наибольшим могуществом в Чу (его представители занимали

несколько

высших должностей в царстве, включая должность главно-

го министра). Усилившийся клан решил бросить вызов чускому Чж>-

ан-вану, но после короткой схватки потерпел поражение и был унич-

тожен. Только один из его членов, который был в это время с миссией

Ци, остался цел. Вернувшись, он засвидетельствовал свою лояль-

ность правителю и тем сохранил жизнь и право на

удел.

Но при этом

клановое имя Жо-ао было заменено на

другое

— Шэн.

Расправа с могущественными кланами при сохранении за случайно

уцелевшим его

удела,

а иногда и кланового имени с возможностью

восстановить клан отнюдь не была единственной формой ограничения

аппетита наиболее сильных и потому опасных для их соперников и

самого правителя уделов-кланов. Чаще уделы-кланы просто уничто-

жались бесследно, чему в текстах немало примеров, особенно во вто-

рой

половине периода Чуньцю, когда власть правителей в некоторых

царствах

(Цзинь,

Ци или Лу) ослабевала, а усилившиеся уделы-кланы

сводили счеты

друг

с другом. К этому времени во многом изменилась

привычная

структура

знатных кланов. Это изменение шло по не-

скольким

основным направлениям.

Во-первых, резко увеличивались размеры кланов и потому услож-

нялись

взаимоотношения

между

его линиями. Крупный удел-клан

неизбежно распадался на соперничающие линии, а противоречия ме-

жду ними часто выливались в заговоры, подчас влекшие за собой

убийство главы клана и замену его честолюбивым родственником,

или

в скандалы, служившие поводом для расправы с кланом. Процесс

расхождения

между

прежде близкородственными линиями был есте-

ственным,

а старшие в клане структурировали свои связи и соответст-

венно

поведение, постоянно ориентируясь на правителя царства, и

доме которого подобного рода междоусобицы давно уже были нор-

мой.

Со временем клан переставал быть спаянной родством группой,

каким

он был на протяжении первых нескольких поколений поело

возникновения.

Во-вторых, относительная самостоятельность линий подкрепля-

лась их имущественной независимостью. Это значит, что каждый т

глав линий имел свое владение в рамках прежнего субудела-вотчины.

Нет

сведений, которые позволили бы судить о том, как именно дели-

лись вотчины на части. Возможно, в

субуделах

возникали города-

кормления,

причем по меньшей мере часть наиболее крупных из тако-

318

го рода кормлений — особенно те, что принадлежали старшим по

рангу, т.е. вторым

цинам

в клановой вотчине, — по

статусу

была уже

близка к наследственной вотчине,

тогда

как остальная часть их оста-

валась владением (быть может, и наследственным) рядовых аристо-

кратоъ-дафу,

младших родственников тех же

цинов

в тех же

субуде-

лах. Но как бы то ни было, нет сомнений в том, что шел процесс ад-

министративно-политического структурирования удела-клана, что эта

прежде семейно-клановая группа становилась небольшим государст-

вом, своего рода государством в государстве, причем со всеми его

атрибутами, включая аппарат отчужденной от подданных власти.

Наконец,

в-третьих, в

субуделах,

структурировавшихся в неболь-

шие государства с аппаратом собственной администрации, появлялись

новые влиятельные лица, уже не инкорпорировавшиеся в группу кла-

новых родственников.

Лучше

всего это видно на примере луского Ян

Ху, который был главным администратором в клане Цзи.

Неясно,

откуда взялся этот Ян, но вполне очевидно, что он не принадлежал к

клану Цзи-сунь. Он по должности мог иметь и, видимо, имел в

уделе-

клане Цзи кормление. Потом, после неудавшейся попытки захватить

власть в Лу, Ян Ху бежал в Цзинь и стал служить клану Чжао, где

гоже, скорее всего, имел должностное кормление. Сыма

Цянь

упоми-

нает о том, что еще до этого Ци помогло Ян Ху овладеть луским горо-

дом Юнь — тем самым, где в свое время жил, правда недолго, луский

Чжао-гун, — и использовать его в качестве кормления [103, гл. 33; 71,

т. V,c. 81].

Приняв

во внимание все изложенное,

следует

заключить, что уде-

пы-кланы

в феодально-удельной

структуре

Чуньцю не были чем-то

(астывшим. Напротив, это были живые социальные организмы, кото-

рые активно эволюционировали в тесной взаимосвязи с обществом в

целом. А так как структура общества усложнялась и трансформирова-

иась в сторону ее дефеодализации и бюрократизации, в первоначаль-

ных

субуделах-вотчинах

царства периода Чуньцю возникала доста-

ючно сложная система административных связей, включая разветв-

иснный

аппарат управления из числа служащих, уже не принадле-

жавших к господствующему в

субуделе

клану либо утерявших связь с

чим кланом и получивших собственный фамильный знак.

Сложная административная структура эволюционировала по уже

привычному в чжоуском Китае стандарту и сводилась прежде всего к

пслаблению семейно-клановых родственных связей, чему активно

пособствовали внутренние усобицы членов клана в борьбе за влия-

к-льную должность и теплое доходное место внутри еще вчера тесно

«плоченной группы клановых родственников. При этом спорящие

шроны действовали по уже сложившимся в чжоуском Китае стан-

319

дартам и стереотипам, соответствовавшим веками выработанной по-

литической

культуре

. Это означало, что каждая из соперничавших

групп имела своих сторонников, на которых она опиралась в борьбе.

их числу относились и имевшие (вроде Ян Ху) свою фамилию аут-

сайдеры из числа чужаков.

Аутсайдеры

этого типа уже не были про-

стыми клиентами или выходцами из преданных рабов-слуг, как то

бывало и ранее, ибо те и

другие

обычно принадлежали к числу адап-

тированных кланом чужаков, никаких иных личных связей и тем бо-

лее своего кланового имени не имевших. Если же у чужака было свое

клановое имя, то по происхождению он, скорее всего, был выходцем

из

нового слоя горожан

го-жэнь,

жителей столицы или иногда доста-

точно крупного города, т.е. из числа своеобразных древнекитайских

разночинцев.

Но

коль скоро в рамках прежде единого и сплоченного коллектива

клановых родственников появляются не просто спорящие или

даже

конфликтующие сородичи, а группы враждующих соперников, гото-

вых порой перегрызть

друг

другу

горло за выгодную должность или

место во главе клана, то ситуация не могла не измениться. И она из-

менилась.

Как о том легко судить по данным источников, во второй

половине

периода Чуньцю прежние субуделы-вотчины стали транс-

формироваться в мини-государства. Возможно, толчок этому процес-

су — пусть

даже

не везде — дал сам факт сосуществования в одном

уделе

двух-трех

цинов^

что подразумевало раскол клана на если и не

соперничавшие еще, то уж во всяком

случае

как-то обособленные

друг

от

друга

влиятельные линии. От этого по логике развития собы-

тий

был лишь шаг до соперничества и открытой борьбы претендентов

на

доходное место в аппарате власти в мини-государстве, и этот шаг

достаточно скоро практически везде был сделан.

Соперничество и борьба могли принимать разные формы, в зави-

симости от того, какими были поводы для конфликта. В Лу, например,

еще до возвышения Ян Ху в доме Цзи Пин-цзы на почве адюльтера

возник

конфликт

между

ближайшими родственниками главы клана

Пин-цзы.

Дело кончилось, как о том шла речь в главе третьей, тем, что

недовольные в клане сблизились с представителями

двух

других

кла-

нов,

враждебных

Пин-цзы,

и составили заговор, в который позже был

вовлечен и незадачливый луский Чжао-гун и который завершился

В этой борьбе стали практиковаться перевыборы глав субуделов-кланов. Пере-

выборы происходили по разным причинам, но сам факт их возникновения — свиде-

тельство внутренних распрей в прежде едином и сплоченном родственном коллективе,

котором наследование места главы вначале происходило по сути автоматически.

Борьба за место глааы удела-клана

{цина)

— новое явление, зафиксированное источни-

ками

применительно к

рубежу

VII—VI

вв. до н.э.

кризисом

в царстве. Именно в

результате

этого кризиса Чжао-гун в

конечном

счете вынужден был покинуть Лу, а клан Цзи

хоть

и уцелел,

но

настолько ослаб, что стал добычей предприимчивого Ян Ху.

В царстве Сун в начале V в. до н.э. фаворит правителя Сян Туй

(Хуань Туй), потеряв расположение господина и опасаясь за свою

жизнь,

попытался было устроить заговор против гуна, но потерпел

неудачу.

Показательно, что

гуну

в его противостоянии своему фавори-

ту помогли высшие представители клана Сян, занимавшие министер-

ские

должности и принявшие решение выступить против Сян Туя

[114, 14-й год Ли-гуна; 212, т. V, с. 837 и 839-840]. Этот конфликт в

одном из самых могущественных кланов царства Сун наглядно свиде-

тельствует

о том, что вчерашний субудел-вотчина давно уже превра-

тился в мини-государство, в рамках которого члены правящего дома

Сян

(Хуань) уже очень мало ценили родственные узы и явно предпо-

читали им собственные политические амбиции. И так было в V и

даже

VI в. до н.э. практически уже во

всех

царствах, не исключая и домен.

В сообщении

«Цзо-чжуань»

за 12-й год Чжао-гуна (530 г. до н.э.)

сказано,

что в домене вана — где

уделов

было сравнительно много и

псе они, насколько можно понять, были небольшими — некий Юань-

скверно относился к своим подданным, в

результате

чего сначала

они

понемногу убегали от него, а затем все дружно восстали и изгнали

его, поставив вместо него его брата [212, т. V, с. 636 и 639]. Шестью

годами спустя, в 524 г. до н.э., сообщение

чуть

иного плана (Мао Дэ

убил правителя

удела

Мао, Мао-бо, и занял его место) снова напомни-

1ю о том, что в

уделах

домена вана, как и в

других

государствах

чжоу-

кого Китая, происходят кровавые усобицы [114, 18-й год Чжао-гуна;

Л 2, т. V, с. 669 и 670].

Число

аналогичных сообщений источников достаточно велико.

Главный вывод, который из них

следует,

сводится к

тому,

что преж-

них сплоченных аристократических кланов знати, характерных для

иремен

начала Чуньцю, более не было. Им на смену пришли группи-

ровки

с одним и тем же клановым именем, родственные

друг

другу,

но

в то же время разделенные корыстными интересами и проводящие

каждая свою политику. Это не значит, разумеется, что всегда и при

любых обстоятельствах у

всех

этих группировок были разные интере-

ri.i, заставлявшие каждую из них тянуть в свою сторону. Как раз на-

против,

очень часто такого рода интересы продолжали быть общими и

1см способствовали единению клана, особенно в противостоянии его

(иногда с союзными ему кланами) враждебным кланам, как то было в

Цчинь

в V в. до н.э. Но несмотря на это, единство клана было уже в

прошлом.

Его заместило единство интересов — или отсутствие такого

гдинства, соперничество и враждебность.

766 321