Терехов О.Э. Историческая мысль и историческая наука Запада XIX - XX веков: учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
(1958). В ней он поставил задачу раскрыть логику и специфику
народного движения во время революции, показать его
своеобразие. Собуль считал, что подъём народного движения как
самостоятельной политической силы достиг своего пика в период
якобинской диктатуры. Поэтому он хронологически ограничивает
своё исследование 2 июня 1793 года приходом якобинцев к власти
и 9 термидора (27 июля) 1794 года падением якобинской
диктатуры.
По мнению Собуля, суть движения санкюлотов заключалась в
борьбе против аристократии. Санкюлоты предоставили буржуазии
революционные массы, необходимые для ликвидации феодализма.
Но Собуль считал, что главная движущая сила революции имела не
только общереволюционные задачи, но и собственные.
«Санкюлотская революция» подобно «крестьянской революции»
шла собственными путями и развивалась по собственным законам,
которые не всегда совпадали с общим ходом Французской
революции. Таким образом, Собуль обосновывал тезис о народной
революции, базу которой составляли санкюлоты и крестьяне.
Несмотря на то, что и санкюлоты, и крестьяне поддерживали
требования буржуазии, они выдвигали собственные требования,
выходившие за рамки буржуазной революции.
Собуль также подчеркивал неоднородность социального
состава санкюлотского движения. В его состав входили
представители всех сословий «простого» парижского люда от
клошаров до мелких буржуа. Движение санкюлотов являлось в
большей степени коалицией различных социальных сил, а не
организованным политическим движением. Они выступали вместе
против аристократии, за ликвидацию феодальных пережитков, за
углубление демократических реформ. Но санкюлоты не имели
какой-либо общей программы или идеологии. Внутри
санкюлотского движения постоянно существовали противоречия.
Падение якобинской диктатуры Собуль объясняет разногласиями
среди парижских санкюлотов по вопросу поддержки якобинцев.
Вывод Собуля о том, что санкюлоты не являлись единым
социальным образованием, вызвал критику советских историков,
которые поставили ему в упрёк недооценку экономического базиса
и идеологической настройки Французской революции. Советские
141
историки отвергали идею о том, что только ненависть к
аристократии и феодальным порядкам смогла сплотить в едином
революционном порыве антимонархические слои во Франции.
Известный отечественный специалист по истории Французской
революции А.В. Адо во вступительной статье к русскому переводу
книги Собуля недоумевал: что же собственно следует считать
буржуазной революцией во Франции, если цели её основных
участников буржуазии, санкюлотов, крестьян не совпадали. Какие
классовые столкновения составляли собственно процесс
буржуазной революции.
В 1965/66 годах молодые историки Франсуа Фюре и Дени
Рише опубликовали двухтомную работу под названием
«Революция», которая заложила основы ревизионистского
направления во французской историографии революции. Фюре и
Рише попытались пересмотреть подходы к изучению революции
различных школ и направлений, особенно радикально-
демократического (якобинского) и марксистского. Ведущим
представителем ревизионистского направления по праву считается
один крупнейших французских историков второй половины XX
столетия Фюре (1927 – 1997). В его многочисленных публикациях
ревизионистская концепция Французской революции получила
свое логическое завершение. Самой значительной работой Фюре по
этой проблематике стала книга «Постижение Французской
революции» (1978).
По мнению Фюре, за десятилетия научных изысканий
историков феномен Французской революции превратился в
своеобразного «метафизического монстра». Политическая и
социальная функция историографии революции заключалась в
осмыслении проблемы национальной самоидентификации
французского общества и французской демократии. Но, согласно
Фюре, такой подход к проблеме изучения революции является
ложным, так как говорить о начале становления демократических
традиций во Франции в период революции можно лишь с большой
долей условности.
Фюре полагал, что процесс демократизации французского
общества, начавшийся в период революции (и даже до неё),
завершился на рубеже XIX – XX веков, а последствия революции,
142
её борьба с реставрацией были преодолены только в начале Третьей
республики, когда республиканцы в парламентской борьбе
одержали вверх над монархистами. Таким образом, по мнению
Фюре, Французская революция едва ли может претендовать на роль
события, которое скрепила французскую нацию и создала
современную Францию.
Фюре подверг критике республиканскую историографию за её
выводы о том, что Французская революция носила
антифеодальный, буржуазный характер. С точки зрения Фюре в
1789 году произошла не одна революция, а три – революция
просвещённого либерального дворянства и верхушки буржуазии,
революция крестьян и революция санкюлотов. Только революцию
правящей элиты следует считать, по мнению Фюре, прогрессивной.
Революции крестьян и санкюлотов, проникнуты антибуржуазными
настроениями, напротив, мешали прогрессивному развитию
Франции. В этой связи особо отрицательную роль сыграла
якобинская диктатура, которая наглядно продемонстрировала всю
бессмысленность и жестокость революции.
Фюре отверг представление о Французской революции как о
начале перехода от феодализма к капитализму. Революция не была
разрывом с феодализмом, который исчез ещё до её начала.
Наоборот, революция, как полагал Фюре, замедлила развитие
капитализма во Франции. Главным содержанием революции Фюре
считал не социально-экономические, а политические процессы, а
именно рождение гражданского общества и гражданской
политической культуры во Франции.
Жак Годшо (1907 – 1989) обратился к изучению Французской
революции ещё до Второй мировой войны в 30-е годы, но его
самые значительные работы по этой проблеме выходят во второй
половине XX столетия. В соавторстве с американским историком
Робертом Палмером Годшо, опираясь на методологические и
конкретно-исторические новации Ф. Броделя в его труде о
Средиземноморье, выдвинул концепцию о существовании особой
атлантической цивилизации. Образование такой цивилизации стало
возможно в результате единого цикла революций, охвативших
одновременно страны Европы и Северной Америки. Годшо
определил этот процесс как атлантическая революция. В
143
первоначальном виде теория атлантической революции была
изложена в совместном докладе Годшо и Палмера на
международном конгрессе историков в Риме в 1955 году и в книге
Годшо «Великая нация. Революционная экспансия Франции в мире
от 1789 до 1799» (1956).
Суть теории атлантической революции сводилась к
следующему. По мнению Годшо, в результате развернувшегося в
последней трети XVIII промышленного переворота контакты
между Старым и Новым Светом становятся регулярными, что в
свою очередь приводит к осознанию единства общности
исторической и географической судьбы между жителями Европы и
будущих США. И если Европа стала духовной Родиной
атлантической цивилизации, то США придали ей политическую
форму, создав либеральную демократию.
Согласно Годшо, Американская война за независимость и
Французская революция положили начало формированию
атлантической цивилизации. Они были первыми атлантическими
революциями, в которых проявилась специфика атлантической
цивилизации: стремление к свободе и демократии, осознание
общности судеб Европы и Северной Америки. В этом контексте
Французская революция имела колоссальное значение, так как
оказала решающие влияние на становление атлантической
цивилизации по обе стороны Атлантического океана. Позднее
Годшо раздвинул хронологические рамки единой атлантической
революции, доведя её до середины XIX столетия, то есть до
буржуазных революций в Европе 1848/49 годов и Гражданской
войны в США 1861/65 годов.
144
Тема 15. Британская историография. «Новая социальная
история»
Неопозитивизм и «новая социальная история»
В 50-е годы прошлого столетия в английской исторической
науке, как и в других национальных историография Запада,
начинается новый этап развития. Он характеризуется преодолением
кризиса историзма, формированием междисциплинарных
методологических подходов, возникновением новых научных
направлений, ведущим из которых стала так называемая «новая
социальная история».
Определенную конкуренцию «новой социальной истории» в
британской исторической мысли и науке составили теоретико-
методологические взгляды на историю неопозитивистов.
Характерной чертой неопозитивизма как философского
направления стала его концентрация на проблемах методологии
научного познания. Особое внимание неопозитивисты обращали на
язык и логику научного мышления, через анализ которых они
постулировали единство научного знания. Таким образом,
неопозитивизм вновь поставил вопрос о тождестве методов
естественных и гуманитарных наук. Помимо британской
гуманитарной мысли неопозитивизм получил широкое
распространение в общественных науках США.
Крупнейшим представителем англо-саксонского
неопозитивизма считается британский философ австрийского
происхождения Карл Поппер (1902 – 1994). Он неоднократно
обращался к проблемам методологии истории. Такие его работы
как «Открытое общество и его враги» (2 т., 1945), «Нищета
историцизма» (1957) и статья «Историческое объяснение» (1962)
стали классикой исторической мысли XX столетия. Поппер
выступил против холистского подхода к истории. Он считал, что
историю невозможно предвидеть, ибо открыть ее объективные
законы человеческий разум не в силах. Поэтому Поппер резко
критиковал философию истории как разновидность исторического
познания.
145
Поппер отвергал индивидуализирующий подход к истории и
акцентировал внимание на логике исторического объяснения. Он
подчеркивал принципиальную близость объяснительных процедур
в истории и естественных науках. При этом он предостерегал
историков от абсолютизации интуитивистских процедур
объяснения, Поппер указывал на то, что принцип исторического
объяснения имеет ограниченный локальный характер.
Историческое объяснение, по Попперу, всегда конкретно и
ситуативно.
Новые тенденции в историографии Великобритании наглядно
проявились в так называемой «новой социальной истории», или
«новой исторической науке». «Новая социальная история»
охватила историков всех направлений. Её характерной чертой стал
междисциплинарный синтез и переход к так называемой
«тотальной истории», а главной задачей – понимание социальных,
политических, экономических и культурологических механизмов
функционирования общества.
Особенностью становления «новой социальной истории» в
британской историографии стало то, что главную роль в её
развитии играли историки-неомарксисты и близкие к ним
леволиберальные историки. Английская неомарксистская
гуманитарная мысль изначально развивалась в русле европейской
неомарксистской традиции. Историки-неомарксисты отказались от
ортодоксального марксизма. Используя материалистический
подход к истории, они на основе междисциплинарного синтеза
дали новую трактовку таким категориям как «класс», «народ»,
«социальный протест» и так далее. Идейно-теоретическим центром
«новой социальной истории» в историографии Великобритании,
прежде всего её неомарксистской составляющей, стал журнал
«Прошлое и настоящее», который начал издаваться с 1952 года и на
данный момент входит в число наиболее авторитетных научно-
исторических изданий Запада. Рассмотрим особенности «новой
социальной истории» на примере творчества выдающихся
британских историков-неомарксистов второй половины ХХ
столетия Эдварда Палмера Томпсона (1924 – 1993) и Джорджа
Рюде.
146
Томпсон прошел путь типичный для представителя западного
неомарсксизма. В 18 лет он, на волне антифашизма и в связи с
отрицательным отношением к английскому империализму, вступил
в коммунистическую партию Великобритании. После войны ему,
как и большинству западных неомарксистов, казалось, что
Советский Союз выступал оплотом мира и демократии. Венгерские
события 1956 года стали отправной точкой разрыва западных
неомарксистов с ортодоксальным коммунизмом. Томпсон не был
исключением в этом ряду. Он вышел из компартии и до конца 80-х
годов настороженно относился к СССР.
Помимо марксизма другим фактором, оказавшим влияние на
формирование научных взглядов Томпсона, был его интерес к
возможностям междисциплинарного синтеза в исторических
исследованиях. Томпсона по праву называют отцом «новой
социальной истории» в историографии Великобритании. В 1963
году вышла его книга «Становление английского рабочего класса»,
сделавшая автора знаменитым. Эта работа носила новаторский
характер как для развития неомарксистского направления в
английской исторической науке, так и в целом для становления
«новой социальной истории».
Основная цель, которую ставил перед собой в этой работе
Томпсон, заключалась в анализе эволюции классового сознания
английского пролетариата конца XVIII – первой половины XIX
веков на основе социальных последствий промышленного
переворота. Используя статистические данные, методы социальной
психологии и социальной антропологии, Томпсон выявил те черты
классового сознания английского пролетариата, на которые до его
исследования не обращали внимания историки других
направлений. В частности, в пику классическому марксизму,
Томпсон доказал, что рабочий класс Англии в вышеуказанный
период не был един. Соответственно не существовало и единого
классового пролетарского сознания.
По мнению Томпсона, классовое сознание любой
общественной группы не может быть просто продуктом развития
экономики, а является производным определенных исторических
традиций. Сам процесс становления классового сознания, по
Томпсону, чрезвычайно сложен. Он связан с творческим
147
отношением индивидуума к окружающей его социальной среде, с
его осознанием своего места в окружающем мире.
Таким образом, Томпсон полагал, что класс не может быть
определён только в рамках производственных отношений. Класс –
это, в первую очередь социально-психологическая и культурная
общность. Томпсон выделял в английском обществе XVIII – XIX
веков два класса – патрициев и плебеев.
Наряду с разработкой теории класса и классового сознания, не
менее важное значение для развития «новой социальной истории»
имела концепция Томпсона о «моральной экономии» (иногда
переводят как «моральной экономики») и «плебейской культуре».
Исследуя народные бунты, народное протестное сознание Англии
XVIII – начала XIX веков, Томпсон пришел к выводу о том, что
основными предпосылками народных возмущений были не
экономические кризисы, а нарушение в их ходе традиционного
понимания социальных норм. Сумму подобных норм Томпсон
называет «моральной экономией». Грубые нарушения «моральной
экономии» вызывали волнения так же часто, как и действительная
нищета. Главной целью участников бунтов было восстановление
норм «моральной экономии».
Работы Томпсона оказали значительное влияние как на
британскую и европейскую неомарксистскую историческую мысль,
так и на развитие «новой социальной истории» в целом. Так,
например, известный американский специалист по историографии
Георг Иггерс в своём труде, посвященном исторической мысли
Запада XX столетия в главе о марксистской историографии
основное внимание уделяет творчеству Томпсона.
В центре внимания Рюде, другого видного представителя
«новой социальной истории» в английской историографии,
находилась проблема изучения идеологий народных движений. В
1964 году вышла самая известная работа Рюде по этой тематике
«Народные низы в истории, 1730 – 1848», в которой он обратился к
рассмотрению идеологии народных движений во время перехода от
доиндустриальной эпохи к индустриальной. Его интересовал
вопрос о происхождении социально-психологических основ
народной идеологии.
148
Рюде критиковал представления, сложившиеся в
традиционной историографии о подчиненной роли народных масс в
социальных и политических движениях протеста. Либеральную
историографию Рюде критиковал за то, что она считала низы
придатком буржуазно-либерального движения. Такая позиция
либеральных историков в отношении низов выражалась, по
мнению Рюде, в понятии «народ», вошедшим в обиход с
появлением в истории феномена буржуазно-демократических
революций. Историков-консерваторов, Рюде, наоборот, критикует
за их пренебрежительное отношение к низам как черни и сброду,
которые могут устраивать только бунты.
Для того чтобы понять общее и особенное в движениях
протеста народных низов, выявить их специфику необходимо, по
мнению Рюде, проанализировать социально-психологическую
структуру «толпы» и её составляющие элементы. Рюде пришел к
выводу о том, что народные движения в Европе XVIII – первой
половины XIX вв. имели собственную логику развития, зачастую
несовпадающую с идеологией правящей элиты. Характер народных
волнений зависел не только от материальных факторов, но и от
приверженности традиционным идеалам и ценностям. Таким
образом, Рюде подтвердил вывод Томпсона о существовании в
народном сознании норм так называемой «моральной экономии».
Не менее важную роль в народных движениях играли такие
факторы как роль личности (героев толпы), случайность, локальные
интересы участников. Как полагал Рюде, народные массы
интересовались не идеями и конституциями, а заботой о хлебе
насущном.
В своих дальнейших исследованиях Дж. Рюде продолжил
изучение проблемы идеологий народных движений. В этой связи
характерна его небольшая работа 1980 года «Идеология и
народный протест». Народная идеология состояла, по мнению
Рюде, из двух элементов. Первый элемент он определял как
«врожденную традиционную идеологию». Второй – как
позаимствованные и привнесённые извне идеи и представления,
нередко принимающие форму политических, религиозных или
иных убеждений. Таким образом, народное сознание не было
изначально «чистой доской» (tabula rasa), на которой ввиду
149
отсутствия собственных идей можно было написать любые идеи.
Рюде также указывал на то, что взаимодействие различных
идеологических пластов в народном сознании представляло собой
чрезвычайно сложный процесс.
Историография Английской буржуазной революции
Английская буржуазная революция продолжала оставаться
одной из главных тем британской историографии второй половины
XX века. Революция рассматривалась в рамках концепции
«всеобщего кризиса XVII столетия». Она интерпретировалась как
политический конфликт, основу которого составляли противоречия
между государственной, королевской властью и обществом, на
стороне которого выступил парламент. В развитии британской
историографии Английской революции второй половины XX века
выделяется ряд этапов.
Первый этап охватывает конец 40-х – начало 60-х годов и
связан с так называемым «спором о джентри», в котором приняли
участие историки всех направлений. Основой «спора о джентри»
стала дискуссия между лейбористским историком Р. Тоуни и
историком консервативного направления Х. Тревор-Роупором.
Тоуни в 1941 году опубликовал статью «Подъём джентри, 1558 –
1640», в которой выдвинул новую концепцию Английской
революции. Её суть состояла в идее относительного
экономического упадка аристократии и, наоборот, экономического
возвышения джентри перед революцией. Попытка королевской
власти остановить экономический упадок аристократии привела к
революции.
Тревор-Роупер в ряде работ, вышедших в первой половине 50-
х годов подверг критики концепцию Тоуни и его сторонников. Он
утверждал, что Тоуни неверно использовал статистические данные.
В частности, он не обратил внимание на тот факт, что
экономические интересы джентри были сосредоточены главным
образом в новых сферах деятельности: промышленности, торговле,
150