По-видимому, ситуация со словом soul типична для германских языков, так как сопоставление
фразеологизмов со словом душа в русском и немецком языках дало аналогичные результаты:
«Замечено, что фразеологические выражения со словом „душа" наиболее часто, по сравнению с
другими фразеологизмами, употребляются русскими в разговорной речи (напр.: на душе, не по душе,
всеми фибрами души, в глубине души, сколько душе угодно и т. д.).
167
Иностранцы, изучающие русский язык, постоянно испытывают трудности в употреблении данных
фразеологизмов, и это не случайно. Так, например, при переводе выражений фразеологического поля „душа" на
немецкий язык было установлено, что только 1/
3
немецких фразеологизмов имеет в своем составе слово „душа", а
2
/
3
переводятся на немецкий язык со словом „сердце".
Данный факт можно объяснить различием в этническом стереотипе восприятия этого понятия: если у немца
„душа" ассоциируется чаще с религиозным понятием, то в сознании русского — это не столько „божественное",
сколько „человеческое", то есть он связывает ее с психологическими процессами, происходящими внутри самого
человека. Разница в представлениях влияет на стилистическое употребление слова „душа" в русских и немецких
фразеологизмах. Если в русском языке имеется вся палитра стилей при употреблении этого слова: от самого
высокого до самого низкого, то в немецком языке наблюдается трепетное отношение к этому слову, и поэтому
немецкие фразеологические выражения со словом „душа", как правило, относятся к нейтральному или высокому
стилю»
34
.
Вернемся к загадочной русской душе — что же это такое? Можно ли ее разгадать с помощью русского языка?
Как мы уже видели, русский язык свидетельствует о повышенной эмоциональности, сентиментальности,
сердечности русской души, русского национального характера. Использование уменьшительно-ласкательных
суффиксов, возможность выбора между ты и вы, наличие грамматической категории одушевленности —
неодушевленности — все эти факторы оказывают влияние на формирование таких качеств у русскоязычного
человека. Категория рода в русском языке, как уже упоминалось, способствует олицетворению окружающего
мира, придавая ему человеческие свойства, разделяя неодушевленные предметы на мужские, женские и «средние»
(то есть не соотнесенные с мужским или женским началом), что тоже и отражает, и формирует повышенную
эмоциональность, особую связь с природой — более романтическую и более интимную одновременно. Нельзя не
согласиться с Андреем Макиным: тот факт, что в русском языке цветок мужского рода, a ta fleur во французском
— женского, делает один и тот же предмет реального мира совершенно различным в восприятии носителей этих
языков и представителей этих культур:
Enfant, je me confondais avec la matière sonore de la langue de Charlotte. J'y
nageais sans me demander pourquoi ce reflet dans l'herbe, cet éclat coloré, parfumé, vivant, existait tantôt au masculin et
avait une identité crissante, fragile, cristalline imposée, semblait-il, par son nom de tsvetok, tantôt s'enveloppait d'une
aura veloutée, feutrée et féminine — devenant «une fleur»
35
Ребенком я не отделял себя от звучной субстанции Шарлоттиного языка. Я плавал в ней, не задаваясь
вопросом, почему эта вспышка в траве, это яркое, душистое, живое существует то в мужском роде, в ипос-
таси хрупкой, хрусткой, кристаллической, заданной, казалось, именем «цветок», то облекается бархатистой,
пушистой и женственной аурой, превращаясь в «une fleur» (A. Макин. Французское завещание, с. 104).
Н. И. Бердяев объяснил загадочность русской души ее иррациональностью, проистекающей от близости русских
(не так задавленных ци-
34
X. И. Карлсон, В. А. Степаненко. Функциональность фразеологических выражений со словом «душа» в рус-
ском и немецком языках: Лингвистический и дидактический аспекты // IX Международный Конгресс МАПРЯЛ.
Русский язык, литература и культура на рубеже веков. Т. 2. Братислава, 1999, с. 145.
35
A. Makine. Op. cit., p. 271.
168
вилизацией, как западные европейцы) к природе, к «элементарным духам»: «В России духи природы еще не
окончательно скованы человеческой цивилизацией. Поэтому в русской природе, в русских домах, в русских
людях я часто чувствовал жуткость, таинственность, чего я не чувствую в Западной Европе, где элементарные
духи скованы и прикрыты цивилизацией. Западная душа гораздо более рационализирована, упорядочена,
организована разумом цивилизации, чем русская душа, в которой всегда остается иррациональный,
неорганизованный и неупорядоченный элемент... Русские гораздо более склонны и более способны к общению,
чем люди западной цивилизации»
36
.
Западный мир кричит о «загадочности» именно русской души только потому, что у народов западной Европы
вследствие их географической и исторической близости сложилось некое «родство душ» и характеров (при всем
своеобразии каждого отдельного народа Западной Европы), а русская душа и русский характер не вполне
соответствуют этим стереотипам. Россия с ее «промежуточным» географическим положением и особой историей
— слишком азиатская страна для европейцев и слишком европейская для азиатов. «Загадочная» она только для
европейцев. Азиатские культуры и национальные характеры настолько своеобразны, отдельны, ни на что не
похожи, что им и в голову не придет считать загадочными русских.
Нет сомнений, что все души народов загадочны в глазах других народов, других культур. Чужое, чуждое, не
свое, не родное восприятие мира и общества всегда поражает и поэтому кажется непонятным и загадочным.
Загадочны, в первую очередь, странные, неожиданные, непредсказуемые реакции русских на вполне типичные
ситуации. Поведение представителей иной культуры непонятно, оно как бы противоречит здравому смыслу. При
этом забывается простая истина: Его Величество Здравый Смысл, который стоит в центре мировоззрения
англоязычных народов (ср. душевное спокойствие — peace of mind), во-первых, в каждой культуре разный,