Сыроежкин К.Л. Казахстан - Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству Книга 1

Подождите немного. Документ загружается.

131

2. С учетом складывающихся обстоятельств

В октябре 2008 г. по итогам визита в Астану премьера Гос-

совета КНР Вэнь Цзябао было принято решение «…в целях

дальнейшего углубления сотрудничества в области трансгра-

ничного водопользования» включить Совместную комиссию

по использованию и охране трансграничных рек в состав казах-

станско-китайского Комитета по сотрудничеству. В подписанном

сторонами совместном коммюнике подчеркивалось, что в буду-

щем «…стороны продолжат практику согласованного решения

соответствующих вопросов в сфере использования и охраны

трансграничных рек на основе принципов высокой ответствен-

ности и взаимной выгоды» [138].

Дальше этого решение вопроса пока не пошло, хотя подпи-

сание всех вышеперечисленных документов, а также договорен-

ности по новому пакету можно рассматривать как определенный

прогресс. Некоторый оптимизм внушают и последние заявления

китайского руководства.

Так, в ходе своего визита в Казахстан 12 декабря 2009 г. Ху

Цзиньтао, касаясь проблемы трансграничных рек, в очередной

раз подтвердил, что в данном вопросе «…Китай никогда не пой-

дет на меры, ущемляющие интересы Казахстана». Более того,

он выразил надежду, что обсуждение вопросов совместного

использования трансграничных водных ресурсов в рамках двус-

торонней комиссии позволит «…в скорейшее время подписать

соответствующий документ по этим вопросам» [139].

Все это говорит о том, что сегодня КНР (во всяком случае,

ее центральное руководство) в принципе демонстрирует готов-

ность постепенно продвигать подготовку и обсуждение про-

ектов соглашений, представленных казахстанской стороной, и

уж, тем более, не помышляет о том, чтобы намеренно нанести

экологический вред Казахстану. Возможно, что в ближайшей

перспективе Китай даже пойдет на подписание (безусловно, со

своими поправками) переданного ему проекта «Концепции по

межгосударственному распределению водных ресурсов транс-

граничных рек между РК и КНР».

132

К.Л. Сыроежкин

Казахстан – Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству

Чего нельзя ожидать, так это, во-первых, того, что Китай пой-

дет на серьезные уступки Казахстану и свернет ведущееся в СУАР

КНР ирригационное строительство. Логика экономического

развития Синьцзяна требует иных подходов, Казахстану вряд ли

удастся убедить руководство автономного района в обратном.

Во-вторых, конструктивизма в диалоге с Китаем по проблеме

трансграничных рек вряд ли добавит и создание в правительстве

Казахстана (а, точнее – при Министерстве сельского хозяйства)

специальной рабочей группы по данной проблеме [140]. Безу-

словно, проблема заслуживает самого пристального внимания,

однако, решать ее необходимо все-таки на двусторонней, а луч-

ше – на трехсторонней (с участием России) основе, поскольку

в противном случае вся наша аргументация будет для китайской

стороны всего лишь «информацией к размышлению».

Однако почти со стопроцентной уверенностью можно пред-

положить, что обсуждать проблему трансграничных рек в трех-

стороннем (с участием России) или многостороннем (в рамках

ШОС) форматах Китай не согласится. Логика китайской сторо-

ны вполне вписывается в традиционную китайскую диплома-

тию – «проблема спорных участков» решена, ну, а «…проблема

трансграничных рек – вопрос международного права и требует

детальных консультаций на двусторонней основе».

Во всяком случае, в ответ на предложения Казахстана о при-

влечении к переговорному процессу российской стороны руко-

водство Китая заявило, что предпочитает вести переговоры лишь

в двустороннем формате, поскольку «в каждом случае необходим

индивидуальный подход». На сегодняшний день все «козырные

карты» уже разыграны, и Казахстану остается уповать только на

«добрую волю» китайской стороны.

Наконец, подписание даже полноценной концепции вряд ли

позволит решить проблему трансграничных рек. И в этом пови-

нен не только Китай. Часто проблема кроется в нас самих.

Так, по мнению Анары Тлеулесовой, «…если китайцы в чем-то

и виноваты, то это – второстепенные причины обмеления водо-

133

2. С учетом складывающихся обстоятельств

емов». Главную причину она видит в нашей бесхозяйственности и

неэкономном использовании воды. У Или есть множество прито-

ков. Однако в реальности этих рек не осталось. «Позаботились» об

этом сами жители Алматинской области. Сельские акимы, словно

боги, распоряжаются реками. Все русла превратили в карьеры,

что категорически запрещено законом. Они делают свой бизнес,

получают дармовой мытый песок, продают строителям. Изуро-

довали все реки – Аксайки нет, Каргалинки, Талгарки, Иссычки,

Бесагашки... Эти реки больше не существуют» [141].

Мы сильно запаздываем с выполнением достигнутых догово-

ренностей и решений Совместной комиссии по трансграничным

водным ресурсам. Некоторые проекты, согласованные с китайс-

кой стороной еще на заре независимости, до настоящего времени

пылятся в столах чиновников. Более того, договорно-правовая

база, имеющаяся на сегодняшний день, позволяет решать прак-

тически весь комплекс проблем, касающихся контроля качества

и забора воды, а также экологии трансграничных рек.

Вопрос, почему этого не происходит, опять же нужно адресо-

вать нам, а не китайцам. Возможно, главная причина – в том, что

наш «чемоданный чиновник» пока так и не научился ощущать

себя хозяином в собственном доме, полагаясь, главным образом,

на чужое мнение.

2.4. Проблема казахской этнической общины

в Китае

Третья проблема, которая не могла не волновать казахстанское

политическое руководство, – это положение казахской этнической

общины в Китае и перспективы репатриации казахов из Китая в

Республику Казахстан.

Однако, прежде чем приступить к рассмотрению данной

темы, и понимая желание читателя получить ответы на вопросы:

Я сознательно избегаю понятий «ирредента» и «диаспора», поскольку оба эти

термина лишь политизируют проблему, ничуть не добавляя ее понимания.

134

К.Л. Сыроежкин

Казахстан – Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству

откуда казахи появились на территории Китая, кто предки этого

народа и какова их связь с казахами, проживающими в других

странах, прежде всего, в Казахстане, – коротко остановлюсь

на этом.

У меня не вызывает сомнения факт упоминания в китайских

династийных хрониках и описаниях Западного края (одно из

исторических названий современного Синьцзяна – К.С.) кочевых

племен, на этнической основе которых в дальнейшем сформи-

ровались протоказахские племена. Однако этот факт абсолютно

не доказывает имеющего место в китайской историографии

утверждения о вассальной зависимости этих племен от Китая и

принадлежности казахов к «единой китайской нации» [142].

Отсутствие четко определенных границ в древности и ко-

чевой образ жизни этих племен предопределили освоение ими

удобных земель, в том числе, и в пределах Западного края, при

сохранении юридической независимости как от Китая, так и от

России. Поэтому корни проблемы расслоения единой казахской

общины, по-видимому, следует искать в более поздний период,

и история этого вопроса связана с процессом присоединения

Казахстана к России и сближения владений последней с владе-

ниями Цинской империи.

Разграничение, проведенное между Российской и Цинской

империями в XIX в., и привело к разделению единой казахскойXIX в., и привело к разделению единой казахской в., и привело к разделению единой казахской

этнической общины, часть из которой волею судеб оказалась в

подданстве Российской, а часть – Цинской империи. При этом

вначале мнением представителей этой общины имперские власти

вообще не интересовались. Статья � Чугучакского протокола� Чугучакского протокола Чугучакского протокола

предписывала: «…где помянутые народы жили до сего дня, там

по-прежнему должны оставаться и спокойно жить на прежних

местах, пользуясь предоставленными средствами жизни, и к

какому государству отошли места кочевок этих народов, к тому

государству, вместе с землею, отходят и самые люди, и тем

государством управляются. И если после сего кто-либо из них

с прежнего места жительства перейдет на другую сторону, то

135

2. С учетом складывающихся обстоятельств

таковых возвращать назад и тем прекратить замешательство и

неопределенность на границе» [143].

Данное предписание вступало в силу со дня размена прото-

колом между китайской и российской сторонами.

Санкт-Петербургский договор 1881 г. о возвращении Цин-

ской империи Илийского края был несколько гуманней. Ста-

тья 3 договора предоставляла жителям Илийского края право

выбора – «…остаться на нынешних местах жительства их, в

китайском подданстве, или же выселиться в пределы Российской

империи и принять российское подданство. Они будут спрошены

об этом до восстановления китайской власти в Илийском крае, и

тем из них, которые пожелают выселиться в Россию, дан будет

на это годичный срок со дня передачи края китайским властям.

Китайские власти не будут чинить каких-либо препятствий к

выселению их и к вывозу их движимого имущества» [144].

Следствием русско-китайского разграничения явилось то,

что на территориях трех округов (Илийский, Тарбагатайский

и Алтайский) провинции Синьцзян к середине 80-х г. XIX в.

проживали 137 623 казаха, представленных, главным образом,

племенами Орта-жуза, в основной своей массе (55 тыс. из

113 тыс.) принадлежащих к племенному союзу керей [145].

При определении дальнейшей судьбы приграничных казахов

за основу было принято решение особого государственного сове-

щания от 5 августа 1883 г., согласно которому, казахи, постоянно

кочевавшие за пределами новой границы, должны были перейти

в китайское подданство. Если же они хотели сохранить русское

подданство, то должны были оставить свои кочевья и вернуться

в пределы русских границ, где им пришлось бы пользоваться

худшими, а иногда – совсем не пригодными для выпаса скота

пастбищами [146].

Имела место и последующая миграция казахов в Китай.

С 1883 по 1893 г. количество мигрантов возросло до 3 тыс. душ,

или около 600 семей [147]. По-видимому, миграция казахов в

Китай имела место и в последующие годы. Во всяком случае, по

136

К.Л. Сыроежкин

Казахстан – Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству

ряду данных, численность их в Синьцзяне в 1911 г. составляла

224 тыс. 900 человек [148].

Вторая массовая перекочевка казахов в пределы Синьцзяна

произошла осенью 1916 г., когда, по данным китайской статис-

тики, в Синьцзян перешло около 300 тыс. казахов и киргизов из

приграничных районов Казахстана и Киргизии. В том числе: око-

ло 100 тыс. – в Алтайский округ, 60–70 тыс. – в Тарбагатайский,

и более 100 тыс. – в Илийский. Однако, как заверяет китайская

печать, лишь незначительная часть этих переселенцев осела в

пределах Синьцзяна, большинство же вскоре вернулось к местам

прежних кочевок в Казахстане [149].

Наконец, последнее массовое переселение казахов в Синь-

цзян имело место в 1930–1934 гг., когда, гонимые голодом,

спасаясь от перегибов местных «революционных» кадров,

казахи Советского Казахстана перешли в приграничные райо-

ны Китая, «…приняв китайское гражданство и основав здесь

свои кочевья» [150].

В отличие от мигрантов второй волны, советские власти Ка-

захстана не требовали их принудительной репатриации. Точных

данных о численности казахов, перешедших в Китай в этот пе-

риод, нет, но даже отрывочные сведения по отдельным областям

свидетельствуют о том, что в Китай откочевали несколько десят-

ков тысяч казахов [151]. Во всяком случае, в 1931 г. доля казахов

в населении Синьцзяна оценивалась в 15%, а в справочнике за

1937–1943 гг. – в 930 тыс., или 21,3% [152].

Последняя цифра, по-видимому, не совсем точна, поскольку

в конце 30-х – в 40-х гг. XIX в. в миграционных процессах меж-XIX в. в миграционных процессах меж- в. в миграционных процессах меж-

ду Китаем и Казахстаном наблюдается обратная тенденция,

связанная с возвращением части мигрантов в СССР. Наиболее

массовые потоки мигрантов в СССР были зафиксированы во

второй половине 1940-х гг., когда в Синьцзяне имело место

революционное брожение, сопряженное с откровенным бан-

дитизмом и ухудшением жизни не вовлеченного в него про-

стого люда. С ноября 1945 по январь 1946 г. в СССР перешло

137

2. С учетом складывающихся обстоятельств

120 тыс. жителей Синьцзяна. Как свидетельствуют материалы

советского консульства в Кульдже, в течение 1946–1949 гг.

здесь было подано 86 тыс. 524 ходатайства о восстановлении

советского гражданства (вместе с детьми до 16 лет числен-

ность потенциальных репатриантов составляла 147 тыс. 728

человек) [153].

К моменту образования КНР в ее пределах проживало более

447 тыс. казахов, из которых около 444 тыс. – в Синьцзяне, со-

ставляя 10,3% от общей численности населения; и более 3 тыс. –

в граничащих с ним районах провинций Ганьсу и Цинхай.

В Синьцзяне казахи кочевали, главным образом, в районах

Алтайского, Илийского и Тарбагатайского (Чугучакского) окру-

гов, на долю которых приходилось 3/5 всех казахских кочевий.

Более мелкие группы имели кочевья в пределах нынешних Мурэ-

Казахского автономного уезда, уезда Цинхай (Санджи-Хуэйская

автономная область) и Барколь-Казахского автономного уезда

(Хамийский округ).

Дальнейшее изменение численности казахской этнической

общины КНР происходило под влиянием двух обстоятельств – ес-

тественного прироста и миграции в СССР. Первое обстоятельство

в особых комментариях не нуждается, что же касается второго,

то оно выходит за рамки данной работы, а потому ограничим-

ся лишь показом динамики изменения численности казахской

этнической общины КНР (табл. 2.1), отсылая читателя к уже

опубликованным по данной теме исследованиям [154].

Все сказанное выше доказывает лишь одно – в случае с каза-

хами КНР речь идет об одной этнической общине, разделенной

только линией государственной границы. Однако, несмотря на

принадлежность к одной этнической группе, проживая на тер-

ритории другой страны и будучи вовлеченными в протекающие

в ней специфические социально-экономические и политические

процессы, казахи КНР подчинялись иной логике исторического

развития, формирование их социальной структуры и националь-

ного самосознания шло по-другому.

138

К.Л. Сыроежкин

Казахстан – Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству

Таблица 2.1

Динамика численности казахов в СуаР

(1949–2008 гг.)

(человек, %)

годы общая

численность

удельный вес

в населении

СуаР КнР

удельный вес в населении

или-Казахской автономной области

СуаР КнР

1949

443 665 10,25 н.д.

1953

470 000 9,64 60,0

1964

489 126 6,73 н.д.

1979

847 997 6,85 н.д.

1982

903 335 6,91 24,19

1987

1 033 315 7,35 26,10

1990

1 139 200 7,45 н.д.

1995

1 237 700 7,45 н.д.

2000

1 318 700 7,13 25,52*

2005

1 413 900 7,03 25,93

2007

1 483 900 7,08 26,24

2008

1 510 497 7,09 26,38

Примечание: * Данные за 2001 г. Все расчеты сделаны автором.

Источники: Синьцзян тунцзи няньцзянь. 2002 (Статистический ежегодник по

Синьцзяну за 2002 год). – Пекин, 2002. – С. 110; Синьцзян тунцзи няньцзянь. 2006 (Ста-

тистический ежегодник по Синьцзяну за 2006 год). – Пекин, 2006. – С. 82; Синьцзян

тунцзи няньцзянь. 2008 (Статистический ежегодник по Синьцзяну за 2008 год). – Пекин,

2008. – С. 65, 76, 80; Синьцзян тунцзи няньцзянь. 2009 (Статистический ежегодник по

Синьцзяну за 2009 год). – Пекин, 2009. – С. 78, 80; Сыроежкин К.Л. Казахи в КНР: очерки

социально-экономического и культурного развития. – Алматы: Институт развития

Казахстана, 1994. – С. 17.

За годы, прошедшие после образования КНР и окончатель-

ного закрепления казахских родов за той или иной территорией,

значительной миграции казахов в пределах КНР, за исключе-

нием возвращения в СУАР 900 казахов из провинции Цинхай

летом 1984 г., не наблюдалось, поэтому на сегодняшний день

их расселение по территории КНР, по-видимому, осталось

прежним.

Это, в частности, подтверждается данными официальной

статистики о расселении казахов по территории КНР и СУАР

139

2. С учетом складывающихся обстоятельств

КНР (табл. 2.2), свидетельствами лиц, до середины 1960-х гг.

проживавших на территории СУАР КНР, а также сведениями,

почерпнутыми автором из бесед с лицами, живущими в авто-

номном районе в настоящее время.

Таблица 2.2

численность казахов в населении

административно-территориальных единиц СуаР КнР

(1982–2000 гг.)–2000 гг.)2000 гг.).))

Регион

численность

казахов (чел.)

удельный вес в насе-

лении региона (%)

1982 г.. 2000 г.. 1982 г.. 2000 г..

Синьцзян-Уйгурский

автономный район

903 335 1 245 023 6,91 6,75

Урумчи н.д. 48 772 н.д. 2,34

Карамай н.д. 9 919 н.д. 3,67

Турфанский округ н.д. 321 н.д. 0,06

Хамийский округ

В том числе:

г. Хами

Барколь-Казахский

автономный уезд

н.д.

43 104

10 546

29 236

н.д.

8,76

2,71

34,01

Санджи-Хуэйская

автономная область

В том числе:

Мурэ-Казахский

автономный уезд

90 008

14 335

119 942

19 866

7,87

18,55

7,98

25,41

Боратола-Монгольская

автономная область

30 303 38 744 10,56 9,14

Баинголэн-Монгольская

автономная область

1020 983 0,14 0,09

Аксуйский округ 153 189 0,01 0,009

Кызылсу-Киргизская

автономная область

93 42 0,03 0,01

Кашгарский округ 150 162 0,006 0,005

Хотанский округ 78 76 0,007 0,005

Или-Казахская

автономная область

709 521 979 343 24,19 25,62

140

К.Л. Сыроежкин

Казахстан – Китай: от приграничной торговли к стратегическому партнерству

В том числе:

Илийский округ

Тарбагатайский округ

Алтайский округ

332 149

167 494

209 878

474 711

216 020

288 612

18,68

24,37

44,86

20,05

24,21

51,39

г. Шихэцзы н.д. 3426 н.д. 0,58

Примечание: Все данные высчитаны автором.

Источники: Синьцзян вэйуэр цзычжи ц�й диэрци жэнькоу пуча шоугунхуй цзунц-

зыляо хуйбянь (Сборник важнейших материалов по второй переписи населения СУАР

КНР). – Урумчи, 1983; Синьцзян вэйуэр цзычжи ц�й 2000 нянь жэнькоу пуча цзыляо

(Перепись населения СУАР КНР в 2000 году). – Урумчи, 2002. – С. 4–8, 58–62.

Что касается родовой принадлежности проживающих на тер-

ритории КНР казахов, то, не вдаваясь в «тонкости» родословной

казахской этнической общины вообще, подчеркну, что все они

в родовом отношении принадлежат к племенам двух казахских

жузов: Улы- и Орта-жузу. Из числа многочисленных племен этих

жузов на территории КНР осели: суван, албан, дулат (Улы-жуз);

аргын, керей, найман, уак (Орта-жуз).

Наиболее многочисленными из них являются племенные

союзы керей и найман. Первый в большей своей части имеет

кочевки в Алтайском, Тарбагатайском и Урумчинском округах,

второй – в Илийском округе и частью в поясе Урумчи – Чугучак.

Албаны имеют свои кочевья в долинах рек Кунгес, Текес, Каш в

Илийском округе, соседствуя с найманским родом кызай.

При этом следует заметить, что далеко не все племена

вышеуказанных племенных союзов имеют свои кочевья на

территории КНР. Согласно данным, опубликованным в работе

Фань Пу, подтверждающимися полевыми исследованиями, про-

веденными в последние годы [155], из племенного союза керей

на территории Китая проживают двенадцать казахских родов,

принадлежащих племени абак (рис. 1). Из числа найманских

родов – рода булатчи, мамбет, туртуыл, кара-керей и кызай,

который является крупнейшим и насчитывает в своем составе

12 подродов (рис. 2) [156].

Окончание таблицы 2.2.