Степашко Л.А. Философия и история образования
Подождите немного. Документ загружается.
категорий, динамику гуманистических идей в педагогических воззрениях.
По-иному предстает история народной педагогики, выросшей на почве языческой
дохристианской культуры, испытавшей духовно-нравственную «прививку»
православия, на протяжении веков социальных и культурных перемен
остававшейся основой воспитания народа.
Среди историков отечественного образования выделим концепцию
П. Ф. Каптерева, в которой историко-педагогический процесс предстает как
«саморазвивающаяся система»; ее ведущая тенденция — нарастание
гуманистических начал воспитания. «Дело всюду начинается с того, что путем
воспитания и образования стремятся приспособить подрастающие поколения к...
общественно-политической организации... В такой односторонности и узости
понимания человеческой природы лежит залог дальнейшего движения
воспитания. Постепенно нарастает и крепнет убеждение, что человеческая
природа шире, разнообразнее и богаче той узенькой рамки, в которую ее
стараются втиснуть, что свойства ее не исчерпываются качествами гражданина
такого-то государства, члена такой-то церкви и т. п., что нужно понять человека
более свободно и беспристрастно... когда воспитанию ставятся более широкие
задачи, оно оказывается относительно свободным и самостоятельным, так как оно
служит прежде всего развитию человеческой природы, выявлению всех ее
свойств, а не каким-либо специальным общественным целям» (4).
Такой «системный подход» ориентирует на изучение гуманистической
традиции в отечественной дореволюционной теории и практике воспитания в
противостоянии государственной образовательной политике общественных сил, в
ее влиянии на педагогическое самосознание общества, рост общественных
инициатив в организации школьного дела.
ВОСПИТАНИЕ, ОБРАЗОВАНИЕ,
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ
(VI—XVII вв.)
Воспитание у восточных славян, народная педагогика, влияние
христианства на развитие культуры и просвещения, педагогическая мысль в
Киевской Руси, просвещение в Московском государстве, оценка.
Истоки отечественной педагогической культуры таятся в глубоких колодцах
исторической памяти — в жизни славянских племен. Населявшие в 1 тысячелетии
до н. э. обширные земли Центральной Европы и Балтии, славяне на протяжении
многих веков «исходили» к Востоку, заселяя земли в бассейнах Днепра, Волги,
поднимаясь к северу. Их южными соседями становились скифы, сарматы, гунны:
111
Великая Степь. На северо-западе славян теснили, германские племена. Очевидно,
высокий уровень культуры и племенная солидарность, великие усилия многих
поколений позволили восточным славянам создать условия для формирования
этноса — предков украинцев, белорусов, русских. Воспитание приспосабливалось
к потребностям родовой общины, через него утверждалась идеология рода,
имевшая в основании языческую религию.
К VI веку восточные славяне имели сложившуюся государственность,
общественную структуру, народную культуру, воспитание, выделившееся из
общей жизнедеятельности рода. Эмпирический опыт народа в области воспитания
— коллективное педагогическое творчество — кристаллизовался в народной
педагогике (господствовавшие в народе воззрения на цели и задачи воспитания,
совокупность педагогических условий, средств, умений и навыков).
Каждый из слоев общества (князья, воины, земледельцы, ремесленники,
жрецы, жившие в лесах, носители знания, веры) имел свои идеалы и сложившуюся
форму обучения и воспитания. Княжеских детей отдавали в семьи родовой знати
(кормильство), дети дружинников росли в гридницах, обучаясь воинскому
искусству, дети земледельцев воспитывались и обучались дома, дети
ремесленников подготавливались с помощью ученичества. Общеплеменные
ценности и идеалы связывались с физической силой и выносливостью, мужеством
и храбростью, прямотой нрава и свободолюбием (славяне не знали рабства, не
«ломали шапку» перед князем), взаимопомощью и взаимовыручкой. Родная
природа, родной язык, в котором запечатлелся духовный опыт предков, религия,
устное народное творчество (в т. ч. детский фольклор) были главными
воспитателями подрастающих поколений.
Духовная жизнь Руси «изначальной» в какой-то мере воссоздается
дошедшими до нас былинами, воспевающими богатырей русской земли, сказками,
научающими добру, мудрыми пословицами и поговорками. Опоэтизирована в
литературе и искусстве как мир нетленной красоты, источник «русского духа»,
самобытной русской культуры.
Принятие христианства (988г.) раскололо доселе единое языческое
мировосприятие. В оценке Ф.И. Буслаева, народное сознание в то время еще
только вызревало в направлении той мифологии и той этики, которые могли бы
стать соответствующей «природной почвой» для новой религии. К тому же
внедрявшееся «сверху», христианство породило уникальное состояние культуры:
расщепление народной души, ее разделение на культуру массовую, языческую,
«ночную» и культуру «дневную», ученого меньшинства, их сосуществование на
века. Новая культура входила в жизнь возникновением «книжного образования»,
организацией княжеских и монастырских школ.
Из Византии, самой культурной страны средневековья, хранительницы
древнегреческой культуры, вместе с новой религией пришла новая письменность,
а с нею переводная литература, греческая и болгарская, в т.ч. философские и
научные сочинения. «Учению книжному» и самообразованию благоприятствовало
112
сравнительно быстрое овладение чтением: церковно-славянский язык был
доступен на слух. Образование как чтение книг, заучивание, запоминание не
нуждалось в специально подготовленном учителе: авторитетом являлась книга.
Русские «книжники» (Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Ефросинья
Черниговская и мн. др.) отличались высоким уровнем «книжной премудрости»,
почерпнутой из античных источников, не знакомых Европе вплоть до Эпохи
Возрождения.
В русских княжествах открывались школы для мальчиков и девочек —
грамотность и книжность становились характерными чертами русской культуры.
Археологические раскопки, идущие в Новгороде с 1932 г., свидетельствуют о
широком распространении «книжного учения» не только в городах, но и в
селениях. Обнаружено большое число берестяных грамот, большинство из
которых частная переписка. Найдена деревянная азбука: такие дощечки с
начертанием букв изготовлялись ремесленниками для обучения чтению и письму.
Книги, переписанные писцами, находили спрос не только у знати, но и у простого
городского и сельского люда, книги и религиозного, и светского содержания.
Избрание православия и его «прививка» к духовной жизни и быту народа,
очевидно, объяснялись известной близостью православной религии к стереотипам
народного сознания, отражавшего особенности жизненного уклада,
патриархально-общинных отношений. И вместе с тем через христианство
народное сознание возвышалось — приобщением к общечеловеческим идеалам и
ценностям. Церковные книги, ставшие учебными книгами в школе и в семейном
воспитании, несли идеи гуманизма, трудолюбия, милосердия, мира и согласия.
Новые жизнесмыслы находили отклик в народной душе: в многовековых
традициях патриархального коллективизма (соборности), повседневного труда на
земле-кормилице, олицетворения любви с жалостью. Прививались христианские
идеалы Веры, Надежды, Любви, Мудрости, Добра, нравственного
самоусовершенствования. Народная педагогика на православной духовно-
нравственной основе приобретала новые ценностные ориентации. Развивалась
«книжная» педагогическая мысль («Изборник» Святослава, «Поучение»
Владимира Мономаха и др.).
Христианство обогащало и облагораживало бытовавшие представления о
человеке, вопреки традиционному мировоззрению феодально-патриархального
общества, выделяло отношение к человеку как индивидуальности. В церковных
проповедях, «житиях святых» человек возвышался над суетностью земного
призывом к покорности воле Божией, кротости и послушанию, смирению духа,
милосердию. В мирских литературных памятниках утверждались те же идеи
смирения, любви, доброты. Так, в «Поучении детям» Владимира Мономаха
кристаллизовались ценности — сложный синтез христианских и языческих
воззрений: право человека быть самим собой, пафос неустанного, честного,
достойного труда, защиты родной земли, звучал призыв не давать в обиду более
слабых, зависимых. Утверждалось, что человек обладает свободой воли, сам
113
выбирает между добром и злом, несет ответственность за свои деяния.
Тема человека — «самодержца» и «самовластца» вообще была свойственна
древнерусской литературе, которая проповедовала, учила контролю над собой,
преодолению себя, воздержанию от дурного поведения, терпимости по
отношению к людям, отзывчивости. Основное средство стать человеком
сердечномудрым усматривалось в чтении книг «отцов церкви», в исполнении
религиозных обрядов, праздников, которыми организовывался весь уклад
древнерусской жизни. «Книжное» представление о внутреннем мире человека,
ориентированное на идеальное, «должное», разумеется, не отражало богатства и
разнообразия этнических типов, особенностей формировавшегося национального
характера. Куда реальнее рисуют облик «русской души» сведения, почерпнутые
из берестяных грамот. Например, письмо из одиннадцатого века: «Что за зло ты
против меня имеешь, что в эту неделю ко мне не приходил, — спрашивает
любящая и страдающая женщина. — ... Если бы тебе было любо, то ты бы
вырвался из-под (людских) глаз и пришел... Буде даже я тебя по своему
неразумению задела, если ты начнешь надо мной надсмехаться, то судит (тебя)
Бог и моя худость (то есть я)».
Любовь и гордость, чувство собственного достоинства, стыд унижения,
сомнение и надежда — скольким поколениям русских женщин были знакомы эти
чувства и такое мировосприятие! Истоки российского менталитета — в сознании
древнерусского человека, свободолюбивого и совестливого, прямодушного и
открытого, мечтателя и удальца — в ратном ли поле, в трудовой ли страде ему все
по плечу.
Культура и образованность, столь стремительно развивавшиеся, в
тринадцатом — пятнадцатом веках переживали трудные времена княжеских
кровавых междоусобиц, татаро-монгольского ига. Поле культуры и
образованности истончалось: в пепелища превращались города и селения, в
пожарищах гибли книги, в сражениях умирали воины, угоняли в рабство женщин
и детей. Единая древнерусская народность распалась на три народа: великорусов,
украинцев, белорусов; каждый пошел своим путем культурного развития.
Средоточием народных сил в освобождении от власти ханской Орды,
собирателем русских земель стало Московское государство. На протяжении
пятнадцатого — семнадцатого веков в бесконечных войнах за независимость, в
расширении восточных границ росло могущество Москвы, сопровождавшееся и
постепенным подъемом культуры. В лихую годину ханского владычества
учителями народа стали «мастера грамоты», разного уровня образованности,
разного рода занятий: люди духовного звания, переписчики книг, переводчики-
толмачи, обучавшие детей чтению, письму, молитвам в родительском доме или
имевшие «школы» (8—12 учеников) в своем доме.
Подъем культуры, связанный с формированием единой великорусской
народности, проявлялся в создании книгохранилищ, открытии школ грамоты при
монастырях и церковных приходах. Наряду с начальным образованием
114
создавались школы повышенного образования — при Чудовом, Андреевском,
Троице-Сергиевом и др. монастырях, при государственных «приказах»,
иноземцами. Здесь преодолевалась «культурная изоляция» от Европы: изучались
языки (был снят запрет с изучения латыни), «семь свободных искусств», давались
профессиональные навыки. В 1687 г. была открыта Славяно-греко-латинская
академия, первое высшее учебное заведение. Способные юноши продолжали
образование в университетских центрах Европы. Среди учителей повышенного
образования было немало людей интеллигентных, вольнодумцев и гуманистов.
В образованном обществе читали труды европейских ученых, философов. В
домах знати собирались богатые библиотеки на нескольких языках (бояре
Одоевские, Романовы, Ромодановские, Ртищевы и др.). Возрождению интереса к
книге и самообразованию способствовало книгопечатание. Как свидетельствуют
исторические документы, приобретали книги и крестьяне, особенно русского
Севера, зажиточные, не знавшие крепостного права, занимавшиеся торговлей,
промыслами. Хранились книги и при церквах (обычно приобретались коллективно
— на волостные деньги).
Значительное распространение получили учебные пособия, рукописные и
печатные, по которым обучались и начальным знаниям, и «семи свободным
искусствам», и иностранным языкам. Это буквари, прописи, псалтыри,
азбуковники (своеобразные толковые словари), в т.ч. Азбука» И. Федорова,
буквари С. Полоцкого и К. Истомина, позже «Грамматика» М. Смотрицкого,
«Арифметика» Л. Магницкого).
Рост просвещения и школы ограничивало усиление крепостничества, что
приводило народную жизнь в нищенское и рабское состояние (в оценке
В. Ключевского, «государство пухло — народ хирел»). Негативно отразился на
отечественном образовании религиозный раскол, потрясший все слои общества. В
«раскол» уходили по-русски истово, не страшась пыток и казней, сжигаясь
общинами, сотни тысяч людей.
Тормозом развития всего общественного уклада страны была изоляция
Московского государства — выключенность из европейского культурно-
исторического процесса, как следствие, отсталость экономическая, политическая,
военная, социальная. Страна стояла перед необходимостью глобальных
преобразований.
Если обратиться к состоянию общественного сознания, то гуманистическая
традиция в мировосприятии образованных людей была обусловлена
антропологическими воззрениями, сохранявшими преемственность с
представлениями о человеке времени расцвета Киевской Руси. Акценты несколько
переместились со сферы «мудрого сердца» на сферу «разума», который «царь
всему, и душе, и телу», который через Знание ведет к «всечеловеческой мудрости»
(Софии). Всячески возвышалась умственная деятельность — любознательность,
любопытство, любомудрие. В то же время все больший интерес выказывался к
практической стороне жизни (сферы деятельности по мере развития государства
115
расширялись). Все более «земными» представлялись и цели жизни (слава,
признание личных заслуг, приумножение достатка, богатство), более «мирскими»
— и идеалы воспитания, однако и признание ценности «общей народной пользы»
отнюдь не утрачивалось.
Преодолевая религиозные догматы и домостроевские заветы, наиболее
смелые гуманисты формулировали идеи равенства прав, личного
самоусовершенствования на основе разума и свободы. И. Пересветов, И. Федоров,
П. Мстиславец обосновывали мысль об изначальном равенстве людей,
недопустимости рабского угнетения человека человеком: «Братия, все есмя дети
Адамовы», «Порабощенный бо человек срама не боится, а чести себе не
добывает» и т. д. (2, 22).
Идеалы свободолюбия как изначальной черты российского менталитета
своеобразно отразились в размышлениях Ф. Курицына. В «Написании о грамоте»
он рассуждал об изучении «грамоты» не как механическом чтении, запоминании,
воспроизведении содержания книг, а как о сознательной деятельности свободной
души, свободной воли, свободного разума, результатом чего является «грамота»
— «самовластие души». Это способность к познанию мира и Бога,
самосовершенствованию умственных и нравственных сил, отсюда вывод о том,
что человек сам волен избрать свой жизненный путь.
В трактатах И. Федорова, Ф. Ртищева, С. Полоцкого, Е. Славинецкого,
К. Истомина поднимались и собственно педагогические вопросы: как обучать
детей грамоте и труду, добиваться нравственного поведения, устанавливать
гуманные отношения в семье и др. Мыслители выступали против насилия и
принуждения детей: «Наказывают стыдом, а не грозьбой и бичом»,
«Насильственное учение не может быть твердым, но то, что приходит с радостью
и веселием, закрепляется прочно». Знаменательным представляется факт
посещения в 1499 г. русским посольством в Италии «школы радости» Витторино
да Фельтре (2, 23).
Традиционно признавалось главным в педагогическом влиянии на детей
нравственное воспитание, привитие духовно-нравственных начал православия,
приучение к нравственному поведению.
Краткий анализ огромного периода в истории отечественного образования
все же позволяет высветить начала гуманистической традиции в российской
педагогике. Это гуманистические ценности народного сознания, духовный опыт
народа в области воспитания, осмысленный коллективно и передаваемый от
поколения к поколению и выкристаллизовывавшийся в сочинениях
просветителей, обогащенный во взаимодействии с другими культурами.
Гуманистические педагогические идеи характеризовали древнерусскую
литературу, которая по сути своей была «учительной». Эта тенденция отличала и
литературу последующих веков. В педагогических воззрениях акцентировались
установки на воспитание духовно-нравственных идеалов и ценностей как
необходимое условие становления человечности в личности, направленности ее
116
деятельности на общую пользу. Идеи отечественных гуманистов были созвучны
воззрениям европейских мыслителей Возрождения и начала Нового времени,
получили продолжение в философско-педагогических исканиях выдающихся
деятелей русской культуры восемнадцатого века.
ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ
1. Осмыслите влияние христианства на развитие отечественного образования и
педагогической мысли.
2. Сопоставьте антрополого-педагогические воззрения отечественных мыслителей
семнадцатого века с идеями Я. А. Коменского.
3. Ответьте на вопросы: Какие духовно-нравственные ценности утверждались
педагогической мыслью? Какие из них можно отнести к национальным
ценностям непреходящего значения?
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Хрестоматия по истории школы и педагогики в России. — М.,1986.
2. Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV—
XVII вв. — М., 1985.
3. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших
времен до конца XVII в. — М., 1989.
4. Каптерев П.Ф. Избранные педагогические сочинения. — М., 1982.
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК В ИСТОРИИ
РОССИЙСКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ
Школьные реформы Петра I, развитие сословных
учебных заведений, Устав 1786 г., просветительская
деятельность и педагогические взгляды
М.В. Ломоносова, И. И. Бецкого, Н.И. Новикова,
А.Н. Радищева, оценка
Восемнадцатый век в России открывался реформами Петра I, которые стали
великим «прорывом» в мировую историю, в процесс динамичного развития
117
европейских народов и государств, началом борьбы за преобразования во всех
сферах жизни. Несмотря на значительные сдвиги в области просвещения в
XVII столетии, традиционное образование не могло способствовать
осуществлению замыслов Петра в создании флота, боеспособной армии,
современной промышленности, государственного управления. Не случайно Петр
начал школьные реформы с профессионального образования. В 1701 г. была
открыта школа математических и навигационных наук, техническое училище
широкого профиля (специалисты по артиллерии, мореплаванию, геодезии,
картографии и др.).
Душа «навигацкой школы» Леонтий Магницкий подготовил большую
группу учителей для новых профессиональных учебных заведений:
артиллерийских, навигационных, хирургических школ, горнорудных училищ на
Урале. Однако прежде, чем обучать профессии, ученикам нужна была хотя бы
начальная общеобразовательная подготовка, что удлиняло сроки выпуска
специалистов. По Указу 1714 г. предписывалось при архирейских домах
открывать цифирные школы для обучения чтению, письму, арифметике,
элементам алгебры, геометрии, тригонометрии. К 1718 г. было создано 42 школы,
но лишенные материального государственного обеспечения, не имевшие
поддержки родителей отроков — купцов и посадских людей, которых принуждали
отдавать детей в обучение, они пустовали и закрывались. Были учреждены
высшие учебные заведения: Морская и Инженерная академии, подготовлено
открытие Академии наук, при ней университет и гимназии (учреждены после
кончины Петра).
Школьной реформой, существовавшее до Петра равенство образования,
соединявшее духовно через обучение «грамоте» все сословия, было нарушено.
Высшее сословие получало возможность приобретать образование в академиях и
престижных профессиональных училищах. Духовенство сумело укрепить и
развить свои учебные заведения (епархиальные школы, духовные семинарии).
Низшие слои населения остались при старых школах и продолжали учиться у
«мастеров грамоты», у дьяконов и дьячков по часослову и псалтыри. И если в
Европе именно в XVIII веке был сделан мощный рывок к массовому общему
образованию, то в послепетровской России государство о народном образовании
заботы не проявляло. Зато росли дворянские учебно-воспитательные заведения.
В 1731 г. открылся сухопутный шляхетский корпус для подготовки
дворянских недорослей к военной и светской службе. Его воспитанники получали
широкое общее образование, некоторый минимум военных, политических,
юридических знаний, обучались основам дворянской этики, верховой езде,
фехтованию, танцам, музицированию. В старших классах была специализация по
гражданской и военной службе в зависимости от склонностей и желаний юношей.
Достаточно богатая образовательная среда (библиотека, театр, издание журнала),
разнообразие занятий, включая поэтическое творчество, вечера, увеселения, балы,
гуманные методы воспитания — все способствовало развитию чувства
118
собственного достоинства, чести, обретению личностью сознания своей
самоценности, неповторимости.
Во второй половине восемнадцатого века приобретают сословный характер
учрежденные Петром академии и столичные профессиональные школы: они
преобразуются в шляхетские и кадетские корпуса. В 1764 г. открывается в
Смольном дворце Петербурга Институт благородных девиц. Девочки с 6 до 18 лет
обучались французскому языку, словесности, истории, географии, рисованию,
танцам, музыке, рукоделию, домоводству, светским манерам. К концу века
институты такого типа для девочек-дворянок существовали во многих губернских
городах. Достаточно широкое распространение получили частные пансионы для
мальчиков и девочек, учреждавшиеся иностранцами. Гувернеры-иностранцы были
в моде в семейном дворянском воспитании. Питомцы многих из них могли
свободно владеть иностранными языками, но плохо знали родной язык,
становились «чужими» в своем отечестве.
Формированием в восемнадцатом столетии дворянской культуры
углублялся раскол между сословиями. Дворянская культура воспринималась
народом как «чуждая», «барская», вызывала сложные негативные чувства: от
неприязни — до ненависти, связываясь в народном сознании с рабством,
беззаконием и произволом крепостного права. В стихии народного гнева будут
гибнуть дворянские усадьбы вплоть до революционных потрясений двадцатого
века.
Все существовавшие и вновь открывавшиеся школы для других слоев
населения разделялись строго по сословиям. Крепостное крестьянство вообще не
принималось во внимание, если не считать тех школ, которые открывали в своих
имениях некоторые из образованных дворян. История сохранила факты,
свидетельствующие о полной зависимости таких школ от прихотей помещика.
Например, помещик Юрьев открыл в своей деревне Мологино Тверской губернии
школу, пригласив учителем выпускника Московского университета Алексея
Раменского. После его кончины наследники школу закрыли, а тех учеников,
которые попытались протестовать, продали другим хозяевам. Интересно, что
умный, образованный Раменский был знаком со многими выдающимися людьми.
На подарок Н.М. Карамзина (12 томов его «Истории Государства Российского»)
учитель выкупил крепостную девушку и женился на ней.
Вторая попытка создания государственной образовательной системы была
предпринята Екатериной II. Работа специальной комиссии по подготовке реформы
стимулировала общественную инициативу. В проектах, которые разрабатывались
частными лицами, устанавливалась преемственность нового со старым,
исторически сложившимся в отечественном образовании, соединение
религиозного и светского начал, общего образования и профессионального. В
качестве массовой предлагалась церковно-общественная народная школа, средняя
школа строилась по типу гимназии.
Однако из имевшихся альтернативных путей императрица выбрала самую
119
лучшую, по ее мнению, в Европе австрийскую систему образования и захотела
внедрить ее «сверху» в народную жизнь. «Самодержица» пригласила иностранца,
православного серба Ф.И. Янковича, и поручила ему подготовить и осуществить
реформу по образцу проведенной им же реформы австрийской школы. По Уставу
1786 г. вводилась система государственных школ: малые (в уездных городах) и
главные (в губернских городах) народные училища. Эти школы предназначались
для непривилегированных слоев городского населения, были в известной мере
ориентированы на подготовку чиновников местного уровня власти. Учебный план
главного народного училища предполагал широкое общее образование,
преемственность с малым народным училищем. В «Руководстве учителям
народных училищ» Янкович рекомендовал эффективные методы обучения,
гуманные формы отношений между педагогами и детьми. Однако сеть их росла
медленно. Училища были отданы в ведение местной администрации —
чиновников приказа общественного призрения, далеких от педагогики, мало
заинтересованных в развитии народного образования, наделенных более чем
скромными материальными средствами для содержания школ. На рубеже XVIII —
XIX вв. насчитывалось всего 315 училищ, в которых обучалось около
20000 учеников.
Причины столь незначительного роста школ следует искать и в том, что
население относилось к ним настороженно, как к «чужим», тем более что
духовенство, которое в течение столетий несло на своих плечах образование
народа, было отстранено от школьного дела. В насаждении новых школ местным
властям приходилось использовать меры принуждения. Стоит ли удивляться
недоверию народа, слабому влиянию школы на развитие народного самосознания
и в XIX столетии? Российское образование не вырастало из родной почвы, а было
«парниковым растением» и «приживалось» с великим трудом.
В попытках создать образовательную систему в своих интересах и на
иностранный лад государство встретило в части образованного общества
известную оппозицию и породило начала общественной инициативы, которая
развернется в 60-х годах девятнадцатого века в общественно-педагогическое
движение.
Вопросы народного образования органически вписывались в
формировавшееся в отечественной мысли второй половины восемнадцатого века
новое мировоззрение. Смена мировоззренческих ориентиров и ценностей была
связана с научной, литературной, педагогической деятельностью
М.В. Ломоносова (1711—1765). Удовлетворяя свою неуемную жажду познания,
этот гениальный ум сумел встать вровень с веком европейского Просвещения,
органично синтезировать ценности национальной культуры с идеалами и
ценностями европейской философии и науки Нового времени. Из нетленного
наследил гения отметим то, что составило основания отечественной
гуманистической педагогики.
В его антропологических воззрениях идея Бога-творца человека как бы
120