Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768

Подождите немного. Документ загружается.

601

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

униженно, босиком и во власяницах проси-

ли у него себе прощения за свое восстание

и освобождения от проклятия. Папа объя-

вил им, что искренно кающимся и оплаки-

вающим свои грехи в милосердии нет отка-

за, но долговременное непослушание и глу-

боко въевшаяся греховная порча могут быть

истреблены только огнем долговременно-

го покаяния; и потому, если они действи-

тельно покаялись, то должны с готовностью

вынести очистительный огнь церковного

наказания, который он приложит для исце-

ления их язв, чтобы легкость прощения их

тяжкой вины не сделала в их глазах мало-

важным или вовсе ничтожным их просту-

пок против апостольского престола. Когда

же они изъявили готовность перенести все,

что он наложит на них, он приказал расса-

дить епископов по отдельным кельям, зап-

ретил им говорить друг с другом, позволил

питаться только маленькой порцией пищи

и питья, и то только по вечерам. На мирян

же он наложил эпитимию, сообразную с

возрастом каждого и силами. После такого

испытания, продолжавшегося несколько

дней, он, наконец, призвал их к себе, дал

им кроткий выговор за прошлое, увещевал

вперед не делать ничего подобного; потом,

снял с них церковное отлучение и, отпус-

кая, наказал им перед всеми избегать вся-

ких сношений с королем Генрихом, пока он

не принесет покаяния апостольскому пре-

столу в нанесенных ему оскорблениях, и не

помогать ему ни в его стремлениях к госу-

дарственным переворотам, ни в нарушении

церковного мира; однако ж Папа позволил

всем им без исключения говорить с ним с

целью побудить его к раскаянию и свести

его с дурного пути, по которому он, по-ви-

димому, шел уже нетвердо.

Между тем король Генрих пригласил к

себе для совещания графиню Матильду и,

надавав ей просьб и обещаний, послал ее,

свою тещу с сыном, также маркграфа Аццо

(гр. Эсте, отец Вельфа Баварского), аббата

Клюнийского и других знатнейших италь-

янских князей, о которых король знал, что

они имеют большое значение у Папы, с на-

стоятельной просьбой освободить его от

церковного отлучения и не доверять немец-

ким князьям, которые взводят на него об-

винения более по зависти, чем по внуше-

нию справедливости. Выслушав эту

просьбу, Папа сказал, что рассматривать

дело обвиненного в отсутствии обвинителей

ни с чем несообразно и совершенно чуждо

духу церковных законов; а если король уве-

рен в своей невинности, то без всякого не-

доумения и боязни пусть лучше явится к

назначенному дню в Аугсбург, где реши-

лись собраться все прочие князья; там по

рассмотрении дела обеих сторон, без нена-

висти и лицеприятия, отделив правое от

неправого, согласно церковным законам на

данный случай, он произнесет свой беспри-

страстный приговор. На это посланные от-

вечали, что король дороже всего на свете

ценит его мнение, и уверен, что Папа – не-

умолимый каратель неправды и неподкуп-

ный защитник правды; а так как скоро на-

ступит год его отлучению, имперские же

князья только того и желают, чтобы в слу-

чае, если он не будет освобожден от отлу-

чения к этому сроку, объявить его, по им-

перским законам, недостойным королевско-

го сана и впредь не принимать от него

больше никаких оправданий; потому он

покорнейше просит теперь же снять с него

церковное проклятие, снова принять в бла-

годатное общение с церковью, ради чего он

готов нести всякую эпитимию, какую ни

наложит на него Папа; потом, чтобы ни слу-

чилось, в назначенный Папой день и в изве-

стном месте он опровергнет все взводимые

на него обвинения и по приговору Папы или

вступит в управление королевством, если

освободится от всех обвинений, или, если

проиграет дело, кротко перенесет то. Дол-

го противился этому Папа, опасаясь юно-

шеского непостоянства короля и его легко-

сти увлекаться всем, на что наводили его

льстецы, но, наконец, побежденный твер-

достью переговорщиков и силой их доводов,

Папа сказал: «Если он действительно рас-

каялся в своем поступке, то пусть передаст

нам, в доказательство искренности своего

раскаяния, корону и все другие знаки коро-

левского сана и в наказание за свое преступ-

ление пусть объявит сам себя недостойным

королевского имени и сана». Посланным

это показалось слишком жестоко. Вслед-

ствие их просьбы смягчить приговор и своей

602

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

Замок Арундель. Построен в конце XI в.

603

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

справедливостью не ломать сокрушенной

трости (Ис., 42, 3), Папа, наконец, позво-

лил ему явиться к себе, и, если он принесет

искреннее раскаяние, обещал простить ему

проступок, который учинил он поношени-

ем апостольского престола и неисполнени-

ем его постановлений.

Король, по приказанию, явился (25 ян-

варя 1077 г.). Так как замок был окружен

тройной стеной, то короля приняли за вто-

рой стеной, а свита его осталась вне. Там,

сняв все королевские украшения, без вся-

кой пышности, с босыми ногами стоял он в

ожидании приговора римского епископа,

постясь с утра до вечера. Целых три дня

провел он таким образом. На четвертый (28

января) он был допущен к Папе, и, после

многих речей с одной и ответов с другой

стороны с него снято было церковное от-

лучение под следующими условиями: в на-

значенный Папой день в известном месяце,

в общем собрании всех князей он должен

явиться и отвечать на приводимые против

него обвинения, а Папе предоставить реше-

ние этого дела чтобы, или удержать за ним,

по его приговору, королевство, если он ос-

вободится от всяких упреков, или, вслед-

ствие доказанных обвинений, сообразно

церковным законам, без всякого прекосло-

вия с его стороны, объявить его недостой-

ным королевских почестей; во всяком слу-

чае, удержит ли или потеряет он королев-

ство, он никому не должен мстить за свое

унижение; до того же дня, как дело его под-

вергнется законному исследованию, он не

должен употреблять никаких украшений и

знаков королевского достоинства, не пред-

принимать ничего в управлении государ-

ством по установленному порядку; нако-

нец, не пользоваться ни королевским, ни

общественным имуществом, исключая по-

земельных доходов, необходимых ему и его

семейству; равным образом, все должны

быть освобождены как от уз присяги, так и

от обязанности сохранять ему верность.

Роберта, епископа Бамбергского, Удальри-

ка Косгеймского и других, по внушению

коих он вверг в бедствие и себя и свое госу-

дарство, он должен навсегда лишить своей

доверенности. Если по опровержении всех

обвинений он вновь утвердится в государ-

стве, то должен подчиняться римскому

епископу, повиноваться его внушениям и по

возможности помогать ему в искоренении

всего противного учению и постановлени-

ям церкви, что могло укорениться в его ко-

ролевстве по какому-либо дурному обычаю.

Наконец, если он нарушит хоть один из этих

пунктов, то состоявшееся разрешение от

проклятия должно считать недействитель-

ным; от него не будет принято никаких оп-

равданий, и имперские князья, освободив-

шись от всех клятвенных обязательств ему,

без дальнейшего исследования, могут тог-

да общим голосом избрать себе нового ко-

роля. Король с радостью принял эти усло-

вия, обещаясь под священнейшей клятвой

все исполнить. Но его уверениям Папа не

вполне верил; поэтому аббат Клюнийский,

отказавшись дать клятву по своему мона-

шескому обету, дал свое слово, в залог его

верности, перед очами всевидящего Бога;

равным образом епископ Цейцский, епис-

коп Верчельский, маркграф Аццо и другие

князья на костях святых, которые принесе-

ны были туда, клятвенно подтвердили, что

Генрих сделает все, что обещал, и никакая

превратность судьбы не заставит его отсту-

пить от своего слова.

Когда, таким образом, церковное пока-

яние было снято, Папа совершил литургию,

и во время ее, по принесении бескровной

жертвы, подозвал к алтарю короля и мно-

гих других присутствовавших, и, держа в

своей руке тело Господне, произнес: «Уже

давно я получил от тебя и твоих привержен-

цев письмо, в котором ты обвиняешь меня

в том, что будто я достиг апостольского

престола симонией и что еще прежде мое-

го вступления в епископство мое тело за-

пятнано было разными другими преступле-

ниями, которые по каноническим правилам

не допускали меня до посвящения. Я мог

бы опровергнуть эти упреки единогласным

показанием вполне достойных свидетелей,

как из тех людей, которые с ранней юности

знают мою жизнь, так и тех, которые были

виновниками моего поступления в епископ-

ский сан; но чтобы не показать, что я более

полагаюсь на человеческое, чем на Божес-

кое свидетельство, для скорейшего и пол-

нейшего устранения всякого соблазна,

604

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

пусть тело Господне, которое у меня в ру-

ках, будет камнем испытания моей невин-

ности, пусть всемогущий Бог праведным

судом своим или освободит меня от подо-

зрения во взводимых на меня поступках,

если я невинен, или здесь же поразит меня

внезапной смертью, если я виновен». И мно-

го еще в этом смысле говорил он, как обык-

новенно в торжественных случаях призы-

вают Бога судьей и защитником своей не-

винности. Затем он взял и вкусил тело

Господне. Народ, видя, что он вкушает та-

инство в полном спокойствии и безопасно-

сти, начал славить Бога и громко выражал

Папе желание счастья в его невинности.

Когда все стихло, Папа снова обратился к

королю и сказал: «Теперь, сын мой, если

тебе угодно, сделай и ты то же, что я сейчас

сделал. Германские князья ежедневно осы-

пают нас жалобами на тебя, обвиняя тебя в

столь тяжких проступках, по которым ты,

по их мнению, навсегда должен быть уда-

лен не только от управления общественны-

ми делами, но и от общения церковного и

светского. Они настоятельно просят назна-

чить день и место для рассмотрения по ка-

ноническим правилам обвинений, которые

они делают против тебя. Ты сам хорошо

знаешь, что человеческий суд в большей

части случаев погрешим и даже иногда при

публичном судебном исследовании ложь

принимается за истину по той причине, что

судьи по своей любви к красивому изложе-

нию дела охотно принимают на веру рас-

крашенную ложь, оставляя без всякого вни-

мания голую, без прикрас, истину. Искрен-

но желая тебе добра, за то, что ты в своем

несчастье смиренно искал себе защиты у

апостольского престола, я прошу тебя по-

ступить по моему примеру. Если ты уверен

в моей невинности и если ты сознаешь, что

твоя честь оскорблена злостными обвине-

ниями врагов, то поспеши освободить и цер-

ковь Божию от соблазна, и самого себя от

неизвестности исхода продолжительной

распри, прими вот эту часть тела Господня

для подтверждения своей невинности свиде-

тельством Божиим и для заграждения уст тво-

им клеветникам; после того я буду ревност-

нейшим поборником твоего дела и твоей не-

винности, князья примирятся с тобой, ты

снова получишь королевство, и буря граж-

данской войны, от которой так давно неспо-

койно твое государство, утихнет навсегда».

Король начал колебаться, отговариваться и,

в стороне от прочих, советоваться со свои-

ми приближенными, всячески стараясь

отыскать предлог к избежанию необходи-

мости испытания чашей. Возвратив себе

присутствие духа, он начал извиняться пе-

ред Папой отсутствием князей, оказывав-

ших ему неизменную преданность в несча-

стье; без их совета и особенно в отсутствии

обвинителей испытание, которое он пере-

несет в доказательство своей невинности в

присутствии только немногих свидетелей,

не будет иметь никакого значения в глазах

маловеров. Затем он усерднейше просил

Папу передать это дело на публичное об-

суждение княжеского собрания, где бы, рас-

смотрев наперед по церковным законам как

жалобы, так и лица истцов, он мог опроверг-

нуть обвинения под всеми теми условиями,

которые всегда признавались имперскими

князьями, как справедливые. Папа согла-

сился на это без всякого затруднения. По

окончании божественной литургии он при-

гласил короля на завтрак, потом, угостив его

самым радушным образом, заботливо пре-

дупреждая при том все его желания, отпус-

тил его в мире к своей свите, оставшейся вне

замка. Из благой же предусмотрительности,

чтобы король не осквернил только что вос-

становленное общение с церковью, он по-

слал вперед епископа Эппо Цейцского с тем,

чтобы тот заблаговременно снял отлучение

со всех, составлявших свиту короля.

Когда епископ вышел и объяснил италь-

янцам цель своего посольства, на него под-

нялась целая буря гнева и неудовольствий.

В ярости все неистовствовали и руками, и

языком, осыпали апостольское посольство

наглыми насмешками и самой гнусной бра-

нью и проклятиями, какие только приводи-

ло им на память их бешенство: «Мы не об-

ращаем, – говорили они, – ни малейшего

внимания на разрешение Папы, так как его

самого итальянские епископы давно уже

предали проклятию за то, что он взошел на

апостольский престол симонией, запятнал

себя смертоубийством, прелюбодеянием и

другими достойными смерти преступлени-

605

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

ями

; король же поступил не так, как то при-

лично его сану, и запятнал свою честь не-

смываемым пятном, потому что подчинил-

ся еретику, человеку, загрязненному все-

возможными пороками; тот, кого они

признавали защитником справедливости и

блюстителем законов церковных, своим по-

стыдным смирением унизил католическую

веру и значение церкви; нанося Папе оскор-

бления, они старались отомстить за него, а

он, стыдно даже сказать, оставил их и, за-

ботясь только о своей безопасности, всту-

пил в связь с их общим врагом». Такие речи

итальянских князей, распространяемые ими

повсюду в народе, возбуждали во всех силь-

ное презрение к королю. Наконец, смуты

зашли так далеко, что все соединились в

одном желании – отца, сделавшегося недо-

стойным королевской власти, свергнуть с

престола, а сына, несмотря на его малолет-

ство и еще незрелость для государственных

занятий, провозгласить королем, и, явясь

вместе с ним в Рим, выбрать нового Папу,

чтобы его рукой помазать и нового короля

в императоры, а все деяния свергнутого

Папы объявить недействительными.

Получив известие об этом заговоре, ко-

роль поспешил отправить бывших при нем

князей с поручением употребить все уси-

лия и средства к успокоению взволнован-

ных умов и объяснить им, что он действо-

вал, вынужденный крайней необходимос-

тью для общего блага, и что потому они не

должны ни оскорбляться, ни думать, что он

чем-нибудь опозорил их; что, не освободив-

шись от церковного отлучения, он ничего

не мог бы добиться ни у германских кня-

зей, которые стараются лишить его короны

разными кознями и клеветами, ни у Римс-

кого Папы, который на защиту святой цер-

кви держит в руках своих духовное оружие;

что теперь он разрушил все преграды, ка-

кие поставили на пути его враги, и всю свою

заботливость и деятельность обратит на

мщение за сделанную ему неправду. С тру-

дом успели, наконец, не загасить, а несколь-

ко утишить вспыхнувший пожар. Большая

часть князей в гневе оставили лагерь и без

позволения возвратились на родину. Дру-

гие на время скрыли свое неудовольствие и

хотя принимали возвратившегося короля

миролюбиво, но при этом не оказывали ему

должного почтения, не доставляли ему про-

довольствия в приличном его сану количе-

стве. Повсюду жаловались на его легкомыс-

лие и неспособность, ругали его за беспеч-

ность, с которой он совершенно обманул

надежды Италии и ничего не сделал для об-

легчения ее страданий. Когда он ездил по

Италии, по королевскому обычаю, с целью

оказать справедливость притесненным и оби-

женным, его не принимали и не провожали,

как прежних королей, с факелами и радост-

ными восклицаниями, но заставляли за го-

родом разбивать палатки и туда доставляли

ему и его войску продовольствие, и то в не-

значительном количестве, скорее для удов-

летворения необходимейших потребностей,

чем для приличествующей королевскому

столу роскоши, и то для того только, чтобы

до времени не прибегать к совершенному

разрыву. Повсюду ставили стражу, чтобы во-

оруженной рукой обуздать тех из королевс-

кого войска, которые надеялись кое-чем по-

живиться в полях и деревнях.

Король, испуганный таким настроением

умов, поздно увидал, что, необдуманно до-

верившись неизвестному для него народу

и удалившись от границ Германии, попал

на нового врага. Теперь ему не оставалось

другого выхода из такого опасного положе-

ния, как искать примирения с итальянцами

и, если то удастся, снова расположить к себе

их оскорбленные сердца. Но чтобы достичь

того, ему оставалось одно единственное

средство – опять разорвать связь с Папой и

таким образом восстановить согласие тем

же самым обстоятельством, из-за которого

произошел раздор. Поэтому он опять при-

звал к себе Удальрика Косгеймского и про-

чих, удаленных из его свиты под строгим

церковным отлучением, и, поставив их на

прежнюю степень своей милости и доверия,

возвратил им прежнее значение и преиму-

щества в совете как по своим собственным,

так и по общественным делам. Затем безот-

лагательно обвинил Папу в том, что он под-

держивает бурю мятежа в государстве,

объявил его виновником и зачинщиком всех

Все эти народные обвинения собрал Бенно; см.

выше.

606

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

волнений, какие перенесла в последнее вре-

мя церковь Божия; вместе с этим он убеж-

дал всех идти под его предводительством и

знаменем мстить ему за столь великое зло.

Потом, разорвав все условия и ограничения

церковных законов, которыми Папа связал

его, по своему апостольскому полномочию,

ради его же спасения, как паутинную ткань,

без страха Божия кинулся на все, что по-

зволяли ему его страсти, порочность и не-

обузданное своеволие. Все это тотчас рас-

сеяло неудовольствие итальянских князей

и потушило их ярость; их преданность к

нему опять ожила, и они ежедневно в ог-

ромном количестве начали стекаться к нему

и обещали ему полнейшую свою помощь и

преданность во всем, что он ни прикажет

им. Из немецких князей при нем тогда

были: Лимар, архиепископ Бременский,

Эппо, епископ Цейцский, Бенно, епископ

Оснабрюкский, Бургард, епископ Лозанс-

кий, Бургард, епископ Базельский; из ми-

рян: Удальрик, Эбергар, Бертольд и почти

все те, которых в Оппенгейме апостольс-

кие послы под церковным проклятием уда-

лили от общения с ним; возвратив себе цер-

ковное общение и узнав, что и он прими-

рился с церковью, они все собрались к нему

и с того времени были его неразлучными

спутниками во всех его странствованиях.

Между тем (февраль 1077 г.) епископы

Майнцский, Вюрцбургский и Метцский,

герцоги Рудольф, Вельф и Бертольд собра-

лись для совещания об общем благе и по-

ложили, чтобы саксонские князья и все,

кому дорого общественное дело, явились 13

марта в Форгейм, чтобы решить там по об-

щему согласию, что делать; это тем более

было нужно, что в отсутствие короля гос-

подствовало всюду спокойствие, и время

было самое благоприятное для совещаний

и устройства дел. Равным образом они на-

писали письмо к Папе, в котором говори-

лось, что если он, поддавшись хитрости

короля, не прибыл по уговору в Аугсбург

ко дню Сретения Божией Матери, то по

крайней мере пусть постарается теперь

явиться в известный день лично в Форгейм

и там принять кормило апостольского прав-

ления для прекращения гражданского мя-

тежа, который уже давно грозит опаснос-

тью государству. Папа был еще в Канузии

и других близких к нему замках и намере-

вался не прежде возвратиться в Рим, как по

совершении начатого путешествия, и, ис-

полнив с Божьей помощью свое предприя-

тие, возвратить мир церкви Божией. Он дав-

но и многократно уже слышал, что король

изменил свое намерение, таит в своем серд-

це вражду к нему и, пренебрегая условия-

ми, под которыми он был освобожден от

церковного проклятия, твердо решился про-

тивиться церковным законам вооруженной

рукой. Получив же письмо от князей, он

послал к королю одного из кардиналов-

епископов и других, способных к тому лиц,

объявить ему, что пришло время исполнить

обещание; 13 марта соберутся в Форгейме

германские имперские князья, чтобы, если

угодно будет Богу, привести там в порядок

государственные дела; по своему обещанию

он должен явиться туда и ответить на обви-

нения, безвинно, по его словам, взнесенные

на него клеветниками; между тем, он, Папа,

как председатель, примет там на себя иссле-

дование и решение дела; этим, продолжал

Папа, король много бы сделал для улучше-

ния своего положения и спасения, как в очах

Божиих, так и перед людьми; освободил бы

церковь от соблазна, государство от меж-

доусобия и себя самого от пятен позорной

молвы; там по церковно-каноническому

исследованию и решению дела, которое бу-

дет начато против него, он или удержит за

собой королевство, или безвозвратно поте-

ряет его. Король уклончиво отвечал на это

послам: со дня вступления своего на престол

он еще в первый раз пришел в Италию, от-

чего в ней во многих государственных делах

произошла большая запутанность; не устра-

нив того, он не может скоро оставить стра-

ны, тем более, что этим он нанес бы оскорб-

ление итальянцам, которые с давнего време-

ни и нетерпеливо ожидали его прибытия к

ним; кроме того, день имперского сейма

слишком уже близок, так что ко времени его

ни на какой быстрой лошади не успеешь про-

ехать такое обширное пространство, если

даже и не встретится других препятствий. С

этими словами он отпустил послов.

Тогда Папа, убедившись в непостоян-

стве короля и во всем, о чем до того вре-

607

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

мени знал только по слухам, немедля по-

слал аббата Массилийского (Марсельско-

го) Бернгарда, человека безукоризненно-

го поведения и многих добродетелей во

Христе, вместе с другим Бернгардом, кар-

диналом-дьяконом святой Римской церкви,

к немецким князьям, имевшим намерение,

как выше было сказано, собраться в Фор-

гейме, передать все случившееся и сказать,

что он всячески старался прибыть для со-

вещания об общем благе по уговору в на-

значенный день и в известное место, но

король Генрих занял стражей все прохо-

ды, через которые ему нужно ехать, так что

нельзя без опасности ни пройти в Герма-

нию, ни воротиться оттуда; поэтому он

советует пока позаботиться об устройстве

своих собственных дел и о королевстве

франков, которое уже давно страдает от ре-

бяческого легкомыслия одного человека, а

там, если угодно будет Богу, он, может

быть, и сам явится к ним по устранении

препятствий к пути, чтобы с общего согла-

сия, на основании церковных законов ре-

шить все то, что касается общего блага, их

чести и мира церкви (февраль 1077 г.).

А я, между тем, по примеру утомленно-

го ленью поэта, чувствуя в конце своего

труда усталость и подавленный тяжестью

своего неизмеримого труда, считаю наконец

себя достигшим цели в рассказе, который,

по-видимому, растянулся очень далеко;

быть может кому-нибудь другому будет

угодно приложить свою руку к описанию

остальной части этой истории, в таком слу-

чае он весьма удобно может начать свой

труд избранием короля Рудольфа (Шваб-

ского, антикороля).

Annales ab O. C. 1077. Под 1076 и 1077 гг.

Ламберт Герсфельдский

СЦЕНА НАЗНАЧЕНИЯ

В ДУХОВНУЮ ДОЛЖНОСТЬ

ПРИ ГЕНРИХЕ IV.

1075 г. (в 1080 г.)

После победы над саксами Генрих IV собрал

сейм в 1075 г. в Шпейере, а оттуда прибыл на

зиму в Вормс, где и занялся государственными

делами, в числе которых было несколько замеще-

ний духовных мест; потому король приказал 30

ноября того же года созвать князей на следую-

щий день для выборов.

На следующий день (1 декабря 1075 г.),

когда король вместе с князьями открыл за-

седание для избрания аббата Фульдского

монастыря, поднялось страшное соперни-

чество между аббатами и монахами, кото-

рые собрались туда из различных мест во

множестве. Подобно тому, как бывает на

торжественных игрищах, каждый из них

всеми силами оспаривал добычу: один обе-

щал золотые горы, другой намекал на щед-

рые раздачи ленов из имущества Фульды,

третий обещал оказать большие услуги го-

сударству, но все в своих обещаниях пре-

вышали всякую меру. И – «о, времена,

о, нравы!» (Гораций), «о, мерзость запусте-

ния!» (пр. Даниил) – в наши дни маммон

всенародно воссел в храме Божьем и стал

над Богом и божественной службой. Абба-

ты и монахи до того увлечены духом коры-

сти, что под его влиянием не питают ува-

жения к имени Христову и к своей собствен-

ной одежде и обетам; их не пугает свежий

пример епископа Бамбергского (изгнанно-

го недавно за симонию), которого за день

перед тем не только лишили должности, но

и отлучили от церкви, потому что он дос-

тиг епископства незаконным путем. Бес-

стыдство искателей внушило сильнейшее

отвращение королю, как то и было справед-

ливо; осаждаемый со всех сторон просьба-

ми, он неожиданно, как бы вдохновленный

свыше, поставил аббатом Фульды гервельд-

ского монаха Розелина, прибывшего ко дво-

ру по делам своего монастыря и по поруче-

нию собственного аббата. Король вызвал

его на середину собрания, когда тот нис-

колько не догадывался и чудом неожидан-

ности был бесконечно поражен, вручил ему

посох, подал за него голос и потом убеди-

тельно просил других, как монахов, так и

вассалов, дать свое согласие на этот выбор.

608

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

Когда все присутствовавшие с радостью

согласились, ему было повелено принять

аббатство; он долго отговаривался своей не-

опытностью, плохим здоровьем, отсутстви-

ем своего аббата, но, наконец, хотя и с тру-

дом, согласился принять звание по убежде-

нию епископов. Подобное случилось

незадолго перед смертью Удальрика, абба-

та Лорессона; монахи и вассалы собрались

ко двору и избрали того, который еще как

приор пользовался милостью короля и сво-

ей услужливостью подкупил его располо-

жение, а потому все и были уверены в со-

гласии. Но король внезапно избрал друго-

го монаха того же монастыря, Адальбер-

та, который пришел с остальной братией

и ни о чем подобном не думал; ко всеоб-

щему удивлению, Генрих передал ему по-

сох, так что тот сам от неожиданности по-

чти потерял рассудок.

Annales ab O. C. 1077. Под 1075 г.

Августин Тьерри

О ЗАВОЕВАНИИ АНГЛИИ

НОРМАННАМИ.

1066 г. (в 1828 г.)

После свержения датского ига в 1045 г. в

Англию возвратился представитель националь-

ной династии Альфреда Великого, Эдуард Испо-

ведник, укрывавшийся при дворе своего родствен-

ника Вильгельма Побочного, герцога Нормандии.

Главным виновником его возвращения был люби-

мец народный граф Годвин и его дети, Гарольд и

Тости. Они стояли во главе национальной партии,

между тем как с Эдуардом явилось много нор-

маннов, с которыми король сблизился во время

изгнания. Потому между Эдуардом и Годвином

скоро произошло охлаждение: Годвин смотрел

недоверчиво на новое административное иго нор-

маннов, занимавших государственные должнос-

ти, а норманны ненавидели королевского мини-

стра; дело дошло до междоусобия, и Годвин вы-

нужден был дать королю заложников в обеспе-

чение своей верности, а Эдуард препроводил их в

Нормандию к Вильгельму. В 1053 г. умер Годвин

и место его занял сын Гарольд, ставший во главе

англосаксонских патриотов. Гарольд был снача-

ла озабочен одним характером своего брата То-

сти, который возмущал даже соотечественни-

ков своей жестокостью; но Гарольд изгнал его

во Фландрию и восстановил в стране совершен-

ное спокойствие.

После изгнания Тости (1063 г.) внутрен-

ний мир в Англии продолжался уже два года

без всяких смут. Нерасположение короля

Эдуарда к сыновьям Годвина исчезло из-за

отсутствия поводов к неудовольствиям и по

привычке жить между ними. Гарольд, новый

глава в этом семействе, любимом народом,

воздавал королю искомые им уважение и

повиновение. Некоторые из древних преда-

ний говорят, что Эдуард любил его и обхо-

дился с ним как с родным сыном; по край-

ней мере, незаметно было, чтобы он сохра-

нил к нему то робкое зложелательство,

которое внушал ему к себе Годвин, а пото-

му королю не было уже надобности задер-

живать, в видах обеспечения против сына,

заложников, взятых им от отца. Эти залож-

ники были вверены подозрительным Эду-

ардом надзору герцога Нормандии. Около

десяти лет они жили вне своей родины, как

бы в плену. К концу 1065 г. Гарольд, брат

одного и дядя другого заложника, считая на-

ступившее время благоприятным для исхо-

датайствования им освобождения, просил у

короля позволить ему ехать с ними, от его

имени, и возвратить их из ссылки. При со-

вершенном согласии на освобождение за-

ложников Эдуард был, однако ж, очень оза-

бочен намерением Гарольда лично отпра-

виться в Нормандию. «Не запрещаю тебе,–

сказал он ему,– но если ты поедешь, то по-

ступишь против моего согласия, потому

что, без сомнения, твое путешествие навле-

чет какое-нибудь несчастье на тебя и на

нашу страну. Я знаю герцога Вильгельма и

его коварный ум; он тебя ненавидит и ниче-

го для тебя не сделает иначе, как за боль-

шие выгоды для себя. Единственное сред-

ство к возвращению от него заложников

есть посылка за ними кого-нибудь другого,

а не тебя».

Отважный и доверчивый сакс не принял

этого предостережения: он отправился в

путь, как на прогулку, окруженный веселы-

609

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

ми спутниками, с соколом на руке и стаей

собак перед собой. Он отплыл из одной

пристани области Суссекской. Неблагопри-

ятный ветер отбросил два его корабля к ус-

тьям р. Соммы на землю Гюи, графа Пон-

тиё. В этой приморской стране, как и во

многих других, существовал в древние века

обычай, по которому всякий чужестранец,

брошенный на берег бурей, не только не

находил человеколюбивой помощи, но под-

вергался плену и требованию выкупа. Га-

рольд и его товарищи испытали на себе этот

жестокий обычай: отняв все лучшее из их

имущества, Гюи заключил путешественни-

ков в свою крепость Бельрам, ныне Борен,

близ Монтрёля.

Желая избавиться от тоски долговре-

менного заключения, сакс объявил себя по-

сланным с извещением от короля Английс-

кого к герцогу Нормандии и просил Виль-

гельма высвободить его из плена, чтобы он

мог явиться к нему по назначению. Виль-

гельм, не колеблясь, с угрозой потребовал

от своего соседа освобождения пленника,

даже не упоминая о выкупе. Граф Понтиё

был глух к угрозам и уступил своих заклю-

ченных за большую сумму денег и хорошую

землю по речке Оме. Гарольд прибыл в

Руан, и, таким образом, в руках герцога

Нормандии очутился сын величайшего вра-

га норманнов, один из предводителей народ-

ного союза, изгнавшего из Англии друзей

и родственников Вильгельма, его предста-

вителей в домогательстве на Английское ко-

ролевство. Герцог Вильгельм принял сак-

сонского предводителя с большим почетом

и с видом искреннего дружелюбия; он ска-

зал, что одной Гарольдовой просьбы доста-

точно для совершенного освобождения обо-

их заложников и что они могут отправить-

ся с ним немедленно, но ему, как

вежливому гостю, не следует так торопить-

ся, а должно посвятить хотя несколько дней

на то, чтобы полюбоваться городами и праз-

дниками Нормандии. Гарольд разгуливал из

города в город, из замка в замок и с моло-

дыми своими спутниками принимал учас-

тие в военных играх. Герцог пожаловал их

рыцарями, то есть членами высшего нор-

маннского военного сословия. Богатые

люди, посвящавшие себя оружию, вводи-

лись в это братство одним из заслуженных

в нем товарищей и торжественно принима-

ли от него меч, перевязь с серебряными бля-

хами и копье, украшенное значком. Саксон-

ские воины получали от своего восприем-

ника в рыцарство прекрасное оружие и

весьма ценных лошадей. Потом Вильгельм

предложил своим гостям для испытания

данных им новых шпор сопутствовать ему

в военной экспедиции против бретонских

соседей. Со времени договора в Сен-Клере

на Эпте (912 г.; см. выше), каждый из гер-

цогов Нормандии пытался осуществить

мнимое право господства над Бретанью, ус-

тупленное Ролле Карлом Простым. Отсю-

да постоянные войны и народная вражда

между обеими странами, отделяемыми одна

от другой маленькой речкой Коэноной.

Гарольд и его товарищи, по тщеславию

желавшие приобресть между норманнами

славу людей храбрых, отличались в схват-

ке с бретонцами на пользу своего госте-

Главная замковая башня, донжон

610

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

приимного хозяина, не думая о том, что при-

дет время, когда и они сами и их отчизна

поплатятся за эти подвиги. Сын Годвина,

сильный и ловкий, спас многих норманнов,

погибавших в сыпучих и подвижных песках

при переправе через Коэнону. И он, и Виль-

гельм во все время войны имели один об-

щий шатер и общий стол. На обратном пути

они скакали друг возле друга, сокращая

время дружескими разговорами, и Виль-

гельм однажды свел речь на воспоминания

о своих юношеских связях с английским

королем. «Когда Эдуард и я,– сказал он

саксу,– жили, как два брата, под одной кров-

лей, он обещал мне, если когда-нибудь сде-

лается королем Англии, назначит меня на-

следником своей короны. Гарольд, желал бы

я, чтобы ты содействовал к исполнению это-

го обещания, и будь уверен, что если твоей

помощью я получу королевство, то чего бы

ты от меня ни попросил, все тебе дам». Га-

рольд, до крайности удивленный таким неж-

данным открытием, не мог отвечать иначе,

как неопределенными выражениями одоб-

рения, а Вильгельм продолжал: «Так как ты

соглашаешься мне служить, то обяжись

укрепить Дувр, вырой там колодезь для

ключевой воды и сдай это укрепление моим

людям. Доверь мне твою сестру: я выдам

ее замуж за одного из моих баронов; а сам

ты женись на моей дочери, Аделизе. Сверх

того, оставь мне порукой в выполнении тво-

его обещания одного из двух просимых то-

бой заложников: он останется пока у меня,

а я возвращу его тебе в Англии, когда при-

еду туда королем». При этих словах Га-

рольд почувствовал всю грозящую ему

опасность, которой он невольно подверг и

двух молодых своих родственников. Чтобы

выйти из своего затруднительного положе-

ния, он голословно согласился на все требо-

вания норманна; итак, предводитель, два раза

принимавшийся за оружие, чтобы изгнать чу-

жестранцев из своей отчизны, обещал пере-

дать такому же чужестранцу главнейшую

крепость той же отчизны. Полагая найти во

лжи спасение и покой, он позволил себе на-

рушить впоследствии это постыдное обяза-

тельство. Вильгельм более не настаивал, но

дал этот покой саксу ненадолго.

По прибытии в замок Байё герцог Виль-

гельм созвал свой двор и великий совет вы-

соких баронов Нормандии. Старинные пре-

дания говорят, что накануне дня, назначен-

ного для собрания, Вильгельм велел взять

из городских и окрестных церквей все хра-

нившиеся в них мощи. Части мощей и це-

лые тела святых, вынутые из рак, были, по

его приказанию, положены в просторное

вместилище, вроде чана, накрыты богатей-

шей золотой парчой и поставлены в зале

совета. Герцог сел на свой трон, имея на

голове корону, а в руке обнаженный меч:

его окружила норманнская знать, в числе

которой был и сакс Гарольд. Принесли два

небольших останка и положили их на золо-

тую парчу, покрывавшую всю кадь, напол-

ненную мощами. «Гарольд,– сказал тогда

Вильгельм,– приглашаю тебя в кругу этого

благородного собрания подтвердить клят-

вой данные тобой мне обещания, а именно:

помочь мне получить в наследство после

смерти короля Эдуарда королевство Анг-

лию, жениться на дочери моей Аделизе и

прислать ко мне твою сестру для выдачи в

замужество за одного из моих». Англосакс,

опять застигнутый врасплох и не смея от-

речься от прежних своих слов, подошел к

мощам, простер на них руку и поклялся вы-

полнить, по силе и возможности, свои ус-

ловия с герцогом, если только будет жив и

Бог ему в том поможет. Все собрание по-

вторило: «Помоги ему, Боже!» Вильгельм

дал знак: подняли золотую парчу и откры-

лись мощи святых, наполнявшие чан до са-

мых его краев. Над ними-то произнес клят-

ву сын Годвина, не подозревавший такой

святыни под парчовым покровом. Замети-

ли, что при виде открытых мощей Гарольд

Зубцы замковой стены

Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096гг.)

Подождите немного. Документ загружается.