Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768

Подождите немного. Документ загружается.

561

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

бы поколебать власть Генриха, они стали

выдумывать и приписывать ему злодеяния

и постыдные поступки, какие только мож-

гут изобрести ненависть и злоба. Все это

было бы чрезвычайно тяжело мне писать, а

тебе читать, если бы я решился повторить

эти выдумки. Перемешав правду и ложь,

они жаловались на Генриха римскому пер-

восвятителю Григорию (VII): неприлично,

говорили они, чтобы владел государством

человек, более известный преступлениями,

нежели именем, и которому притом не Рим

вручил королевский венец; Рим, по их сло-

вам, должен возобновить свое право постав-

лять королей; Римский Папа, по совещанию

с князьями, обязан позаботиться о короле,

которого характер и жизнь соответствова-

ли бы его высокому достоинству.

Обольщенный такой низкой лестью и

вместе приняв на себя честь наименования

королей, как то саксонцы коварно ему пред-

лагали, Папа отлучил Генриха (22 февраля

1076 г.) и запретил епископам, равно как и

другим князьям, всякое сношение с отлу-

ченным королем. Григорий обещал скоро

прибыть в Германию и там посоветоваться

о церковных делах, преимущественно же о

правлении. Он пошел еще дальше: освобо-

дил всех от присяги, данной в верности Ген-

риху, дабы тех, кого связывало такое обя-

зательство, освободить в силу даруемого

разрешения. Эта мера многим не понрави-

лась, если только могут не нравиться папс-

кие распоряжения. Многие объявили, что

так как это сделано в противность праву,

то и останется без последствий. Но я не дер-

заю повторять их доводы, чтобы не бросить

на себя подозрения, будто и я вместе с ними

опровергаю действия Папы.

Большая часть епископов, которые по

любви или по страху держали сторону ко-

роля, начали опасаться за свои должности

и отказали Генриху в поддержке. То же сде-

лало большинство светских владетелей. Ко-

роль увидел себя в стесненном положении

и задумал втайне весьма ловкое дело. Неж-

данно и негаданно идет он навстречу Папе

и через то достигает двух целей: во-первых,

получает разрешение (27 января 1077 г.), во-

вторых, личным своим участием расстраи-

вает опасное соглашение Папы со своими

противниками. Приписываемые ему про-

ступки он оставляет почти без ответа, го-

воря, что он не имеет нужды защищаться

против обвинения своих врагов, если б даже

они и были основательны...

Автор заканчивает главу длинным и прозаи-

ческим обращением к князьям Германии, осмеивая

их неудачную попытку против императора и

затем в последующих двух главах, 4 и 5-й,

рассказывает довольно коротко, как Генрих по воз-

вращении из Италии, примирившись с Папой,

должен был в течение трех лет (1077–1080 гг.)

бороться с антикоролями, Рудольфом Швабским,

Германном Люксембургским и Экбертом Мейсен-

ским. Все трое пали в борьбе, и тогда германские

князья, не надеясь более на свои силы, вторично

обратились к Григорию VII с жалобой на импера-

тора (1080 г.).

6. Видя, что ни война, ни избрание дру-

гих королей не помогло им, германские кня-

зья снова обратились к оружию клеветы. В

числе многих преступлений они обвинили

перед Папой короля в том, будто он умерт-

вил тех христианнейших королей, которых

они сами не без папского согласия избра-

ли, между тем, как он сам был свергнут с

престола за свои преступления; что Генрих

достиг власти кровопролитием, и, опусто-

шая все огнем, грабительством и мечом,

домогался теперь утвердить свою неогра-

ниченную власть в церкви и государстве. На

основании такого обвинения, как они его

представили, Папа вторично предал коро-

ля проклятию (7 марта 1080 г.).

Впрочем, это проклятие не имело боль-

шого значения, так как все видели, что оно

было внушено не разумом, но произволом,

не любовью, а ненавистью. Между тем ко-

роль, узнав, что Папа замышляет свергнуть

его с престола, не соглашаясь ни на какую

уступку, кроме отречения, принужден был

перейти от покорности к сопротивлению,

от смирения к высокомерию и вознамерил-

ся приготовить Папе то же самое, что Папа

ему приготовлял.

Оставь, достославный король, заклинаю

тебя, оставь твой замысел низвергнуть гла-

ву церкви с его высоты, не умножай своей

вины несправедливым возмездием: терпеть

несправедливость – блаженство, платить же

несправедливостью – беззаконие.

562

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

Итак, король искал причин и повода к

низложению Папы и скоро нашел их в том,

что будто он домогался папского престола

незаконно, потому что, еще будучи архидья-

коном, при жизни Папы употреблял на то

подкуп. Правда это или ложь, я не мог доз-

наться. Одни утверждают, что это – прав-

да, другие называют выдумкой, и обе сто-

роны в доказательство того ссылаются на

Рим. По словам последних, Рим, владыка

мира, никогда не потерпит подобных клят-

вопреступных беззаконий; а первые гово-

рят, что Рим – раб корыстолюбия и за день-

ги охотно допустит всякое злодеяние. Со

своей стороны, я оставляю этот вопрос не-

разрешенным, потому что не хочу ни оп-

ровергать, ни утверждать того, что неиз-

вестно.

Король с войском двинулся в Рим

(1081 г.), подавляя на своем пути всякое со-

противление. Он брал приступом города,

смирял высокомерных и упорных и унич-

тожал партии. Но раздраженный Рим, вме-

сто почетной встречи по его прибытии туда,

взялся за оружие, как бы имея перед собой

карфагенца Аннибала, перешедшего Аль-

пы, и затворил ворота своему государю.

Тогда король повел правильную осаду го-

рода, и так как ему заперли вход, то он за-

городил выход из Рима. В окрестности же

посланы были отряды для разрушения зам-

ков и разорения селений; так он наказывал

Рим извне, если город заперся внутри. Вне

города была война, внутри страх. Повсюду

виднелись осадные орудия: там пробивал

стену таран, в другом месте воин старался

по лестнице взобраться на нее. Осажден-

ные, со своей стороны, бросали стрелы, кам-

ни, горящие бревна и огонь, иногда делали

вылазку и вступали в рукопашный бой. С

обеих сторон битва велась мужественно; од-

них воодушевляло их предприятие, дру-

гих – опасность (май, 1081 г.).

Однажды в полдень (июнь, 1083 г.), ког-

да обе стороны, утомленные битвой и жа-

рой, предавались покою, наш воин, покрыв-

шись щитом, приблизился для сбора стрел

к стене. Увидав, что стена и бойни никем

не заняты, что ни внутри, ни вблизи их нет

никого, он при помощи своей отваги и те-

лесной ловкости, карабкаясь на руках и

ногах, взобрался на верх стены. Осмотрев-

шись на все стороны и никого не видя, в то

же время колеблясь между страхом и на-

деждой, различными телодвижениями ста-

рался он дать знать о том своим товарищам.

Но те поздно заметили его знаки, и он при-

нужден был кричать. На его крик, тотчас

схватив оружие и лестницы, другие воины

поспешили к нему и «быстрее, как говорит-

ся, слова» взлезли на стену, перебили, свя-

зали и разогнали защитников взятого ими

города

Король не хотел войти в город через

открытые ворота, так как передние всегда

замедляют ход задним, а задние теснят пе-

редних. В наказание за дерзость римлян он

велел разрушить стену на такое расстояние,

чтобы все его войско могло развернутым

фронтом вступить через это отверстие (21

марта 1084 г.). Смерть и плач господство-

вали повсюду, и дрогнул Рим, когда пали

его разрушенные высокие башни. Папа

(Григорий VII) бежал; ввергнув всех в опас-

ность, он и оставил всех в опасности. На-

конец, Рим раскаялся в своей дерзости; если

бы сделал он это прежде, при благоприят-

ных обстоятельствах, то был бы почтен за

то от короля подарками, теперь же сам дол-

жен был заплатить королю огромную сум-

му денег, чтобы он ни уничтожил его со-

вершенно.

Когда мир был восстановлен, король

объявил, зачем он пришел и в чем состоит

его жалоба на Папу. Дело было многими

засвидетельствовано. Затем по единоглас-

ному выбору он возвел на папский престол

Климента (III) и при общем одобрении сам

был посвящен им в императоры и назван

патрицием. После того он еще несколько

времени пробыл в Риме, с целью привести

все в спокойное состояние.

В начале главы 7 автор делает большое от-

ступление, рассказывая об одном покушении на

жизнь императора в церкви, когда он пришел

туда для молитвы; затем автор возвращается к

своему главному предмету.

При этом случае Генрих овладел только Леони-

анской частью города, а сам Рим, за Тибром, сдался

только 21 марта 1084 г.

563

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

7. Наконец, когда римские дела были

устроены и в городе поставлен гарнизон,

чтобы Рим не колебался в своей верности,

император, облеченный новым, высоким

саном, возвратился в Германию. Но счас-

тье непостоянно. Оставленный императо-

ром в Риме гарнизон подвергся болезни,

причиной которой были и место, и время

года: это было лето; ни один из его воинов

не избег смерти. Рим, освободившись от

ига, взялся за прежнее своеволие, еще раз

возмутился против императора, выгнал

Папу (Климента III) и избрал нового (Вик-

тора III); прежний же Папа Григорий уже

умер (25 мая 1085 г.).

Получив об этом известие, император

вторично (1090 г.) двинулся с войском в

Рим. Когда он прибыл в Италию, его встре-

тили там, с одной стороны, римские послы

с мирным предложением, а с другой сторо-

ны, к нему пришла весть о враждебных за-

мыслах против него в Германии, вследст-

вие чего он воротился назад, в Италии же

оставил (1093 г.) сына своего, Конрада, уже

провозглашенного наследником престола.

Этот последний должен был освободить

свое будущее государство, находившееся

тогда в руках женщины, Матильды (Тоскан-

ской), владения которой простирались по-

чти по всей Италии.

Но что остается делать врагам, когда дети

восстают против своих собственных родите-

лей? Или где искать верности, когда не со-

храняют ее и те, кого мы родили? Теперь на-

ступило время, когда прекратятся браки, и

пусть никто не желает иметь себе наследни-

ка! Наследник твой сделался твоим врагом и

не только выгонит тебя из дома, лишит име-

ния, но и самой жизни! Сын императора, о

котором мы сейчас сказали, что он оставлен

был отцом в Италии и для чего был остав-

лен, прельстился Матильдой; но кого не пре-

льстит и не лишит рассудка женская хит-

рость! Он вступил в союз с противниками

своего отца, возложил на себя корону, при-

своил власть, осквернил закон, ниспроверг

порядок, пошел против природы, искал кро-

ви отца, так как без пролития отцовской кро-

ви ему нельзя было бы господствовать.

Когда быстрая молва донесла эту но-

вость до императорских врагов, они возра-

довались, рукоплескали его сыну, воспева-

ли его поступок, а в особенности ту жен-

щину, виновницу всего дела. Для возбуж-

дения отваги в новом короле, чтобы подлить

масла в огонь, они немедленно отправили

к нему послов и клялись через них в неиз-

менной и вечной преданности ему, несмот-

ря на то, что уже давно поклялись друг дру-

гу не повиноваться ни отцу, ни сыну.

Конрад, сын Генриха IV

564

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

Между тем король, как ни сильно огор-

чило его это известие, по наружности со-

хранял свое достоинство и не столько жа-

ловался на свою судьбу, сколько жалел об

участи сына. Не успев отклонить его от за-

мысла, он старался собственно не о наказа-

нии за настоящее зло, а о предотвращении

его на будущее время, и потому решился

старшего сына лишить наследства, а на его

место объявить своим преемником еще мла-

денца, брата его, Генриха (V, 1097 г.). В

многочисленном собрании князей импера-

тор жаловался на своего сына, Конрада,

обвиняя его в том, что он вошел в сноше-

ние с врагами империи и присвоил себе

власть; что он имеет намерение лишить сво-

его отца не только короны, но и самой жиз-

ни; что зло, причиненное ему, должно ос-

корблять всех: если же оно и никого из них

не трогает, все же, в видах общего блага, на

будущее время, нужно принять меры про-

тив всякого насилия; что было бы лучше,

если бы они избрали в наследники престо-

ла его младшего сына, чего по закону ли-

шился старший. Многие воспротивились

этому, опираясь более на выдумки, чем на

закон и истину. Но дорожившие обществен-

ным благом согласились с мыслью и жела-

нием императора. Наконец, и все сошлись

на том же мнении. Прежде всего пригово-

ром князей был осужден мятежник; затем,

с общего, единодушного согласия импера-

тор назначил своим наследником младше-

го сына и взял с него клятву в том, что он

никогда не пойдет по пути своего брата, и

при жизни отца, без его согласия, не про-

тянет своей руки ни к власти, ни к отцов-

ским владениям (1089 г.).

В то время говорили между собой и бо-

ялись, чтобы между братьями, ко вреду го-

сударства, не произошла ссора. Но Тот, Кто

всем управляет, уничтожил это опасение

смертью старшего брата (1101 г.) и дал воз-

можность государству сохранить согласие.

После того враги императора, потеряв

столь многих руководителей восстания и не

имея более никого на место их, под извест-

ными условиями покорились ему и, что все-

го лучше, заменили вражду миром и шум

лагерной жизни – домашней тишиной.

8. Когда повсюду водворились мир и бе-

зопасность, император созвал ко двору

(Майнц) князей (6 января 1103 г.), взял с

них клятву в сохранении спокойствия в го-

сударстве и, чтобы противодействовать вся-

кому насилию, определил большие наказа-

ния для нарушителей мира. Такой закон о

мире был столько же полезен несчастным

и добрым людям, сколько вреден негодяям

и хищникам. Одним он доставлял кусок хле-

ба; другим – голод и нищету. Те, которые

растратили свою собственность на военные

предприятия, стараясь окружить себя зна-

чительным числом сподвижников и превзой-

ти в этом отношении других, должны были,

по лишении своего права на грабеж – с их

позволения будь сказано – вступить в борь-

бу с нищетой, и их погребами овладели бед-

ность и недостаток. Скакав прежде на вспе-

ненном коне, теперь принуждены были до-

вольствоваться деревенской клячей. Кто

недавно еще носил одежды не иначе как

ярко-пурпурового цвета, теперь находил

превосходным, если он имел какую-нибудь

одежду, как ее окрасила природа. Золото ра-

довалось, что его больше не топтали в грязь,

потому что бедность заставила носить шпо-

ры из железа. Одним словом, все, что дур-

ные наклонности развили в тех людях су-

етного и излишнего, все это отняла у них

учительница – нужда. Теперь корабельщик

плыл мимо небольших местечек, живших

Монеты Генриха IV

565

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

грабежом судов, совершенно спокойно, не

опасаясь ничего со стороны голодных их

обитателей. Все это изумительно и в то же

время смешно!

Другие за зло платят злом, а император

за прошлые оскорбления платил миром.

Несмотря на то, вельможи со своими соуча-

стниками, года два обуздываемые тем зако-

ном о мире, не могли доле переносить стес-

нения своей свободы и опять начали стро-

ить козни королю, распространяя о нем

дурные слухи. Какое же преступление он

сделал спрашиваю я вас? – Без сомнения,

именно то, что он предотвращал всякое на-

силие и своевольство, водворял мир и прав-

ду, не позволял скитаться по дорогам и

скрываться в лесу разбойникам; ему мсти-

ли за то, что, благодаря его усилиям, купец

и корабельщик свободно и спокойно могут

теперь продолжать свой путь, а разбойник,

вследствие запрещения грабежа, должен

умереть с голоду. Почему же, мне хочется

знать, вы не желаете жить ничем, кроме

грабежа? Истратьте на ваши поля то, что

вы взяли с них для военных издержек; со-

размерьте число своей рати со своими сред-

ствами; приобретите опять свои имения,

которые вы безрассудно растратили на наем

многочисленных воинов, и ваши житницы

и подвалы наполнятся доверху; а когда у

каждого будет довольно своего добра, вам

не будет больше необходимости покушать-

ся на чужую собственность. Не нужно тог-

да ни гнусной клеветы на императора, ни

войн в государстве; тогда и плоти своей

удовлетворите и, что всего важнее, спасете

душу свою. Но напрасны мои убеждения: я

предлагаю ослу играть на арфе!

9. Но с трудом и даже почти никогда не

оставляются дурные привычки. Любя гра-

беж, вельможи искали повода к своей дея-

тельности, помышляли о новом восстании

и решились снова противопоставить импе-

ратору соперника. Его же сын (Генрих V)

казался им более других пригодным для

такой роли. Чтобы подействовать на него с

этой стороны, они взялись за первые сред-

ства к обольщению: брали его часто на охо-

ту, приглашали на веселые пирушки, раз-

влекали шутками и доводили его до всяких

проделок, на которые юность так охотно

поддается. По обычаю молодежи, они за-

ключили, наконец, такую тесную дружбу

между собой, что клятвой и рукобитием

скрепляли свои тайные замыслы. Окружив

его такими сетями, они признали его, нако-

нец, созревшим для лести. Однажды, как бы

случайно, удалось им свести разговор на его

отца: удивительно, говорили они, как он мо-

жет переносить такого строгого отца; он

испытывает одно с рабом и ничем не отли-

чается от последнего: отец же стар и слабо

держит бразды правления; если же он хо-

чет ждать своего наследства до смерти отца,

то нет сомнения, что другие у него то отни-

мут; он может приобрести многих друзей,

при всеобщей ненависти к его отцу; весь

мир покорится ему, если он не будет мед-

лить захватить в свои руки кормило прав-

ления, тем более, что и церковь и вельмо-

жи давно уже свергли его отлученного отца,

данную же им неосмотрительно клятву он

может выбросить из головы; скорее он по-

ступить свято, если не придаст силы клят-

ве, данной отлученному.

Отец не замечал ничего худого в сыне и

даже радовался его дружбе со знатными, в

надежде, что впоследствии они окажут ему

тем более важную помощь, чем более бу-

дут связаны с ним любовью.

Говоря коротко, заметим, что сын импе-

ратора, восприимчивый по своей юности и

оглушенный страстью, поддался всем сер-

дцем коварным внушениям. Он ждал мину-

ты к восстанию против отца, когда оно было

бы для него всего опаснее. Император по-

шел (12 декабря 1104 г.) с войском против

саксонских мятежников, и уже послы их

поспешили к нему навстречу для перегово-

ров, как внезапно сын оставил его вместе

со многими мятежниками – но, без сомне-

ния те, которые увлекли его к вероломству,

не преминут скоро и сами его оставить.

Император послал за ним гонцов, звал его

назад со слезами и мольбой и заклинал не

повергать в печаль своего престарелого

отца; просил еще более не оскорблять Бога,

не подвергать себя осуждению людей и не

подпадать приговору. Напоминал ему дан-

ную им присягу и говорил, что увлекшие

его не друзья ему – но враги, не советни-

ки – но лжецы.

566

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

Генрих (V) не обратил внимания ни на

что и объявил, что с ним он не желает

иметь, как с отлученным, никакого дела.

Так начал он домогаться своих интересов

под предлогом защиты Божьего дела. За-

тем он проехал всю Баварию, Швабию и

Саксонию; вступил в сношение с князья-

ми, склонил их на свою сторону – а они,

подобно всем людям, были охотники до

всего нового, – и овладел королевской вла-

стью, как будто бы он уже похоронил сво-

его отца (июль 1105 г.).

Конец этой главы 9 и последние главы (10–

13-я) содержат подробное описание борьбы отца

с сыном, от июля 1105 г. до 7 августа 1106 г.,

когда умер Генрих IV, накануне своего торже-

ства над сыном; сначала, после неудачного сра-

жения при Нюрнберге, Генрих IV бежал в Боге-

мию, а оттуда на Рейн; сын предложил ему ко-

варный мир и позвал его для примирения в Майнц,

но на дороге объявил пленным и принудил отка-

заться от престола (31 декабря 1105 г.). Ген-

рих IV удалился в Люттих, к епископу Отберту,

нашему автору; но сын не оставил его и там в

покое; однако епископ не впустил в город Генри-

ха V, разбил его войско, и он бежал в Бонн, а

оттуда в Вюрцбург. В начале июля 1106 г. Ген-

рих V готов уже был отступить, как неожи-

данно пришло известие о смерти отца (7 авгу-

ста 1106 г.). Оплакав смерть своего друга, ав-

тор заканчивает свое сочинение следующим об-

разом:

При таком обороте дела, когда умерла

надежда тех, которые предприняли войну

против врагов королевского величия, храб-

рость и силы их пали, и они поступили так,

как то было необходимо в таком печальном

положении; а именно, каждый поспешил

своей покорностью, дарами и всякими дру-

гими средствами снискать у нового короля

помилование.

Итак, прими это описание деяний, кро-

тости, судьбы и кончины императора Ген-

риха (IV); как я не мог писать о том без

слез, так без слез и ты не прочтешь моего

труда.

Historia de vita Heinrici imp.

(1056–1106).

Бруно

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

ИМПЕРАТОРА ГЕНРИХА IV

ДО НАЧАЛА ЕГО ВОЙН

С САКСОНЦАМИ.

1056–1073 гг. (в 1082 г.)

Предисловие автора

Возлюбленному и всегда сердечно ува-

жаемому владыке Вернеру (Werinherus),

достопочтенному епископу святой Мерзе-

бургской церкви – Бруно, слуга его, и, мо-

жет быть, слуга самый последний, приносит

ему посильную дань своей преданности ду-

шой и телом!

Когда кто-нибудь, желая принести дар,

избирает для того самое драгоценное из

своего достояния, то долг справедливости

требует, чтобы и тот, кому дар приносится,

принял его с особенной благосклонностью.

Так думал я, являясь перед вами, высоко-

почтенный отец, кому я всегда желал бы

служить по мере сил своих и даже сверх

сил, с приношением дара, который должен

выразить внешним образом всю полноту

моего усердия. Я осмотрел все углы своей

сокровищницы и не нашел между своими

богатствами ничего, что бы в такой мере

соответствовало и вашему достоинству, и

моему чувству уважения, как наука. Я счи-

таю этот дар драгоценнейшим из всех воз-

можных приношений; потому что нет ни-

чего благороднее науки по происхождению,

ничего возвышеннее – по пользе, ничего

достойнее – по прочности. Золото и все то,

что люди считают за драгоценнейшее, до-

бывается из земли и не приносит никакой

пользы душе, доставляя одну некоторую

помощь бренному телу, даже служит иног-

да постыднейшим страстям. Оставляя же

богатства без всякого употребления, нельзя

иметь уверенности в сохранении их, пото-

му что земные сокровища, поедаемые мо-

лью и пожираемые ржавчиной, никогда не

бывают вечны. Но наука с помощью рассуд-

ка добывается из сокровеннейшей глубины

567

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

духа; она не обязана заботиться о пользе

бренного тела; но зато ею образуется и обо-

гащается ум того, кто передан ей; она не

боится старости и смерти, потому что силь-

нее самого времени, и держит перед глаза-

ми читателя, как новое то, что увлекается

круговоротом времени в пропасть забвения.

Я хочу кратко и правдиво описать войну

короля Генриха (IV) с саксонцами, насколь-

ко я знаю ее от принимавших участие в ней.

Эта война замечательна своими громадны-

ми размерами, а больше всего, милосерди-

ем Божественным, какое мы испытали на

себе в продолжение этой войны. Это ясно

увидит каждый, кто не погнушается прочи-

тать предлагаемое мной повествование. Ис-

полняя суд свой над нами, Господь претво-

рил вино гнева в елей милосердия, дабы мы

познали истину слов, которые сказал про-

рок: «Всегда смутитися души моей во гне-

ве, милость твою помянеши» (Авв. 3, 2), и

апостол: «Верен Бог, иже не оставит вас ис-

куситися, паче еже можете» (I Кор. 10, 13).

Но прежде, нежели я начну повествова-

ние о войне, мне необходимо сказать не-

сколько слов о детстве и юности Генриха,

чтобы читатель, узнав об этой эпохе жизни

императора, не удивлялся, что он в зрелом

возрасте мог предпринять гражданскую

войну. А чтобы кто-нибудь не надругался

над моим трудом, я прикрываю его щитом

вашего имени: пусть первая страница, ко-

торая им украсится, защитит от оскорбле-

ния все следующие за ней! И да найдет бла-

гоговейное приношение у вас, достопочтен-

ный отец, благосклонный прием!

1. Когда император Генрих (III) мирно

почил от здешней жизни (1056 г.), общим

избранием германских князей на престол

его государства вступил сын Генрих IV

(1056–1106 гг.), которого он, к несчастью,

оставил после себя в живых. Но Генрих был

еще пятилетним ребенком и управлять, как

то следует, государством не мог; почему

князья сделали такое распоряжение, чтобы

мать юного государя, почтенная императ-

КЛЕРИК БРУНО (BRUNO, CLERICUS MAGDEBURGENSIS). По происхождению сак-

сонец, состоял в эпоху восстания Саксонии против Генриха IV при Магдебургском епис-

копе Вернере, родном брате архиепископа Кёльнского, Анно. По одному своему род-

ству и по главному положению среди национальной Саксонской церкви, Вернер, когда

герцог Саксонский Магнус был схвачен королем, стал во главе восстания страны. В

1078 г. Вернер Магдебургский, разбитый войсками Генриха IV, едва спасся от ненавис-

ти поселян, стоявших на стороне короля, и вместе с нашим историком бежал к Верне-

ру, епископу Мерзебургскому. Там-то, в изгнании, Бруно и писал свою «Книгу о саксон-

ской войне» с приложением очерка жизни Генриха IV, посвятив свой труд тому, у кого

враги короля нашли себе убежище. Все это достаточно уже определяет отношение на-

шего автора к описываемому им предмету: на историю Бруно должно смотреть, как на

голос известной части общества; из труда Бруно мы узнаем, что и как говорили о Ген-

рихе IV в Саксонии, но не то, кем был на самом деле Генрих IV. Автор не мог, однако,

совершенно скрыть истину; из его же рассказов о войне видно, что патриотизм саксон-

цев был только сословный; одна феодальная аристократия, выдававшая себя в Сред-

ние века за народ, восстала против короля, и потому угнетенное сельское сословие не

сочувствовало этому восстанию. Так как Бруно писал по памяти, то его изложение ис-

полнено анахронизмов, но главное значение его труда состоит в том, что автор имел

счастливую мысль скопировать и поместить в свою историю все письма Генриха IV и

Григория VII, какие ему попались под руку, из эпохи борьбы Папы с королем. Это пос-

леднее обстоятельство сделало особенно драгоценным труд Бруно (см. ниже, в ст. 57).–

Издания: Pertz. Monum. V, 327–384. Переводы: нем. Wattenbach (Berl. 1853), в

Geschichtsschr. d. d. Vorzeit. Lief. 21. Критика: Smolka. De Brunonis bello Saxonico. Wrat.

1856; cр. в превосходном сочинении об истории того времени Stenzel. Geschichte der

fränkisch. Kaiser II, 55–67.

568

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

рица Агнеса, заботилась и о воспитании им-

ператора, и о делах империи. Генрих подра-

стал, но не преуспевал в мудрости ни перед

людьми, ни перед Богом, и, кичась своим

королевским достоинством, ни во что не ста-

вил наставления своей матери. Тогда досто-

почтенный Анно, архиепископ Кёльнский,

силой отнял Генриха у матери (1062 г.) и со

всей заботливостью, как то следовало по

отношению сына императора, занялся его

воспитанием, причем, имея в виду не столько

пользу короля, сколько выгоды империи.

Анно знал слово Писания, что «царь нена-

казанный погубит люди своя» (Иис. Сир. 10,

3). Небезызвестно ему также было и то, что

многие люди низкого происхождения про-

славились великими добродетелями, тогда

как люди происхождения высокого, но не по-

лучившие доброго образования и наставле-

ния, своими пороками возбуждали к себе

всеобщее презрение.

Когда же король переступил возраст

простодушного детства и достиг юности,

которая имеет такой простор для всего дур-

ного, и когда, таким образом, увидел себя

на том пункте, где самосская буква расхо-

дится в две стороны, он, оставляя без вни-

мания ее правую, но тесную и крутую

линию, избрал для себя левую дорогу, но

широкую и удобную

; он уклонился реши-

тельно от стези добродетели и вознамерил-

ся вполне и всецело отдаться своим страс-

тям. Так как Анно сдерживал порочные на-

клонности Генриха, то император желал

прежде всего освободиться от опеки своего

учителя: а под его властью ему не все было

дозволено, что нравилось. Генриху было

ненавистно всякое попечительство над со-

бой, так как он считал самого себя опеку-

ном всего государства. Отделавшись от

епископа, король начал жить самостоятель-

но, и тогда уже стало ясно, что он не наме-

рен следовать путям истинной жизни. Если

терние страстей опасно даже для тех, кото-

рые иссушают их частыми постами и иско-

реняют из своего сердца усердной молит-

вой, то можно представить, как роскошно

оно развивалось в душе Генриха, если ни

он сам, пылавший огнем первой юности и

насыщенный довольством царственных на-

слаждений, не принимал никаких мер для

очищения нивы своего сердца, и никто дру-

гой не осмеливался взять в руки заступ для

искоренения зла в короле, не терпевшем

никакого назидания.

В то время архиепископом Бременским

был Адальберт

, человек гордый и надутый

до такой степени, что никого не почитал

равным себе ни по благородству происхож-

дения, ни по святости жизни. Раз, совер-

шая в присутствии короля торжественную

обедню и взойдя, по обыкновению, на ка-

федру для проповедования слова Божия,

Адальберт выразил свое сожаление о том,

что добрые и благородные люди переве-

лись на этой земле, и что из всего старого

дворянства (nobiles) остались только он да

король – себя он поставил впереди, – и это

Адальберт утверждал в присутствии двух

родных своих братьев. «Хотя,– прибавил

Адальберт,– я и не ношу имени своего бра-

та, князя апостолов, Петра, однако ж имею

одинаковую с ним власть или даже еще

большую, так как я никогда, подобно Пет-

ру, не отрекался от Христа».

3. Однажды какая-то аббатисса его епар-

хии (Гамбургской) оскорбила чем-то Адаль-

берта, и за это должна была, в знак своего

послушания, по его одному слову, в четыр-

надцать дней расстаться с этой жизнью.

Адальберт знал, что она лежит больная, и

потому в своей суетности рассчитывал, что

его приказание может легко исполниться,

и если только аббатисса умрет, то он будет

всех уверять, что она умерла по его слову.

Но через четырнадцать дней аббатисса, вы-

здоровев, послала за чем-то вестника к епис-

копу. Едва лишь Адальберт увидал послан-

ного ею, как, исполненный радости, обра-

тился к окружавшим его с такой речью:

«Разве власть моя над этой женщиной –

меньше, чем власть брата моего Петра (апо-

стола) над Сапфирой? Смотрите! Эта несча-

стная умерла по моему повелению». Но

Самосской буквой называлось греческое ипси-

лон Y, с которым самосец Пифагор сравнивал дорогу

жизни: сначала общая дорога детства, а потом,

направо тонкая и узкая линия добра, налево –

широкий путь зла.

См. о его жизни выше, у Адама Бременского.

569

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

когда посол приблизился, и Адальберт уз-

нал, что аббатисса жива и здорова, то, при-

стыженный в своей гордости, он умолк.

4. Когда Адальберт жил при королев-

ском дворе и ежедневно уставлял королев-

ский стол самыми изысканными кушанья-

ми, то однажды случилось, что все запасы

были истощены, и стольник Адальберта не

имел ничего столь вкусного, что бы можно

было подать к королевскому столу. Денег

также не было для покупки дорогих куша-

ний, потому что все было израсходовано.

Епископ знал о том хорошо и спрятался в

тот день так, что стольник не мог нигде его

найти. Он долго искал своего господина и,

наконец, все же нашел его в капелле, где

укрывался Адальберт. Стольник стал сту-

чать в дверь и просил, чтобы его впустили.

Епископ, узнав его по голосу, бросился тот-

час же на пол, как бы для молитвы.

Стольник, однако ж, вошел и, увидев епис-

копа распростертым, стал кашлять и хар-

кать, чтобы обратить на себя его внимание.

Но так как все было напрасно, то стольник

сам, наконец, распростерся рядом с епис-

копом, как бы желая помолиться с ним вме-

сте, и стал шептать Адальберту на ухо:

«Помолитесь-ка о том, чтобы вам было что

сегодня поесть, потому что до сих пор у нас

нет ничего, что бы можно было с честью

поставить на ваш стол». При этих словах

епископ вскочил, как бы внезапно пробуж-

денный, и воскликнул: «Дурак! Что ты сде-

лал? Ты дерзнул прервать мою беседу с

моим Богом! Если б ты видел то, что допу-

щено было увидеть брату Трансмунду, ты

никогда бы не осмелился приближаться ко

мне во время молитвы». Трансмунд же был

тут, и так как он знал, чем можно понра-

виться епископу, то и объявил, что он дав-

но уже замечает, что во время молитвы

Адальберта с ним беседует ангел. Транс-

мунд был живописец, родом из Италии.

5. Когда Генрих, подобно невзнузданно-

му коню, пустился во всю прыть по дороге

разврата, Адальберт старался сделаться его

доверенным соучастником. Он желал того

не с той целью, чтобы назиданием исторг-

нуть из сердца короля терние беззакония и

насадить в нем семена добродетели; но что-

бы омочить ростки порока росой лести и

малые зародыши правды заглушить горечью

злого учения. Не являлся Адальберт к ко-

ролю, когда он замышлял беззаконие, со

словами Товии: «Сохраняй себя от всякого

стыдного дела; благодари за все Господа;

моли Его, чтоб Он руководил тебя, и чтобы

ты следовал слову Его во всех своих начи-

наниях». Не являлся Адальберт к королю с

мечом упрека, прикрытым завесой притчи

пророка Нафана, чтобы сам король слеза-

ми смыл совершенное им преступление, и

не поражал душевной язвы короля быстрым

ударом, чтобы разом очистить совесть его

от зловредного начала. Нет! Адальберт вы-

давал ему за апостольское учение такие

злые внушения: «Делай все, что тебе угод-

но, и заботься об одном, чтобы умереть в

православии». А Писание говорит: «Не сле-

дуй злым пожеланиям», и еще: «Не посе-

вай семен неправды, дабы не пожать их сед-

мерицею». Но Адальберт стоял на своем,

как будто бы можно в один час изменить

свою жизнь, и забывал сказанное: «К чему

привык человек в детстве, того он не оста-

вит и в старости» (Солом. 22, 6); и еще:

«Запах, который вберет в себя новый сосуд,

надолго сохранится в нем» (Горац. Письм.

I, 2, 70). Это недостойное учение епископа

укрепляло короля в его злых нравах; он

кинулся в бездну наслаждений, подобно

неразумному коню или лошаку; Генрих,

повелитель многих народов, основал в соб-

ственном сердце престол злому вожделе-

нию, которое есть начало всех пороков.

6. В одно и то же время Генрих имел по

две и по три наложницы. Но и этим он не

довольствовался. Когда бы он ни услышал,

что кто-нибудь имеет молодую и красивую

дочь или жену, то, в случае неудачи

обольщения, приказывал брать силой. Час-

то в сопровождении одного или двух това-

рищей ночной порой он отправлялся всю-

ду, где надеялся увидеть кого-нибудь; иног-

да ему все удавалось, но в другое время

жизнь его находилась в серьезной опаснос-

ти со стороны родственников или мужей.

Благородная и прекрасная супруга Генри-

ха (Берта Савойская), которую он против

своей воли взял за себя по совету князей,

была так ему ненавистна, что он не мог

охотно видеть ее после свадьбы, да и свадь-

570

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

бу едва праздновал. Генрих всячески старал-

ся развестись со своей женой, чтобы потом

оправдывать свои беззаконные поступки не-

которым видом законности, если б ему было

отказано во вторичном браке

7. Наконец, он велел одному из своих

сверстников приобресть особенное распо-

ложение королевы и обещал ему великую

награду, если он сумеет достигнуть такой

цели. Генрих надеялся, что со стороны ко-

ролевы не будет противодействия, потому

что она, недавно еще вступив в брак, была

совершенно брошена своим мужем. Но ко-

ролева в женском теле имела мужествен-

ное сердце и тотчас поняла источник всей

интриги. Потому сначала она старалась по-

казать как бы неудовольствие, видя знаки

особенного внимания приставленного к

ней, но когда тот, сообразно желанию ко-

роля, упорно добивался своей цели, то ко-

ролева обещала ему, по-видимому, свою

благосклонность. Он доложил обо всем

королю и сказал ему час, который был

предназначен ему для свиданья. В услов-

ленное время король, вне себя от радости,

идет вместе с ним в покои королевы, что-

бы быть свидетелем ее преступления и

потом или требовать формального разво-

да, или же, что казалось ему лучше, убить

свою жену. Лишь только его спутник стук-

нул в дверь, и королева быстро отворила

ее, король, испугавшись, чтобы ему не ос-

таться одному за дверьми, поспешно про-

скользнул вперед в комнату. Королева уз-

нала его тотчас же и прихлопнула дверь

так сильно, что товарищ короля остался за

дверью. Потом призвав своих служанок,

она приказала им бить Генриха палками и

скамейками, которые для того нарочно

были приготовлены заранее. «Подлый че-

ловек! – говорила королева. Откуда роди-

лась в тебе дерзкая мысль оскорбить ко-

ролеву, которая имеет такого сильного

мужа?» Король кричал, что он именно и

есть Генрих, муж ее, и хотел только наве-

стить ее. Жена возражала на это, что тот

не может быть мужем, кто воровским об-

разом крадется к жене; что если б он дей-

ствительно был Генрих, то пришел бы к ней

совершенно открыто. Генрих был избит до

полусмерти, а потом выгнан из спальни;

королева же заперла дверь и легла спать.

Генрих никому не смел рассказать о слу-

чившейся неприятности, но выдумал дру-

гую болезнь и пролежал целый месяц в по-

стели. Королева не щадила ни его головы,

ни остального тела; била его, как ни попа-

ло, но, однако, так, чтобы не нанести ему

ни одной раны. Когда Генрих поправился,

то, невзирая на полученный им жестокий

урок, продолжал свою беззаконную жизнь.

В главах 8 и 9 автор приводит еще примеры

распущенной юности Генриха и затем переходит

к другим его порокам, занося в свою хронику все,

что только мог собрать злейший враг короля.

10. Обыкновенно и случается так, что

чем постыднее нарушение брака, тем гнус-

нейшими злодеяниями оно сопровождает-

ся. Генрих не одной Вирсавией пожертво-

вал своей страсти, а потому и не одного

Урию погубил. Он совершил так много бес-

человечных убийств, что нужно сомневать-

ся, было ли то сделано по бесстыдной стра-

сти или вследствие неслыханной жестокос-

ти. Вообще он был страшно жесток; но еще

жестче свирепствовал он по отношению к

своим приближенным. Случалось, что че-

ловек, принимавший участие во всех его

секретных подвигах, знавший всю его ни-

зость и все его злодеяния и оказывавший

ему всемозможное содействие, внезапно

подвергался смертной казни в то самое вре-

мя, как он беззаботно подавал свой голос в

пользу какого-нибудь нового убийства, за-

думанного королем. И за что Генрих нака-

зывал смертью? За одно слово, сказанное

против его воли, за одно безмолвное дви-

жение, выражавшее неудовольствие на

предприятие короля. Потому, хотя Генрих

имел и много советников, но никто не дер-

зал поднимать голос, противный его воле.

Если же кто-нибудь по неведению давал

королю неприятный ему совет, то и за эту

бессознательную ошибку платился своей

кровью. Никто из подвергавшихся казни не

замечал гнева Генриха до самого момента

казни.

Впоследствии Генрих примирился с ней и жил

потом всегда хорошо.

Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096гг.)

Подождите немного. Документ загружается.