Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

321

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

ваю,– отвечал он,– я оплакиваю такого доб-

родетельного государя, который продолжа-

ет нас судить по правде даже и после своей

смерти».– «Ты прав,– согласился Сала-

дин,– да, мы у него научились справедли-

вому суду».

Нуреддин первый установил высшую

судебную палату; это было место, предназ-

наченное для исследования обид, нанесен-

ных частным лицам. Поводом к учрежде-

нию такого трибунала послужило то, что

когда Нуреддин утвердил свое пребывание

в Дамаске, его эмиры, и в особенности

Ширку, могущественнейший из всех, кото-

рого считали его соправителем, покупали

земли и злоупотребляли своей властью до

того, что начали обижать крестьян и жите-

лей сел. Со всех сторон поднялись жалобы

по этому поводу. Кади Кемаль Эддин удов-

летворил некоторых; но он не смел коснуть-

ся людей Ширку и ограничился тем, что

довел то до сведения Нуреддина. Вот тог-

да-то он и устроил ту высшую судебную

палату и желал, чтобы в ней отправлялся

суд без всякого лицеприятия. Когда слух об

этом новом учреждении дошел до Ширку,

он немедленно понял, что оно направлено

против него. Тогда он созвал своих людей и

сказал им: «Знайте, что новое учреждение

устроено против меня, ибо кто, кроме меня,

осмелится не обращать внимания на Кемаль

Эддина? Клянусь Аллахом, если меня по-

зовут в новый суд по милости кого-нибудь

из вас, то я такого немедленно повешу на

кресте. Идите тотчас отыскать всех, кто

имеет жалобу на меня; постарайтесь покон-

чить мировой; чего бы это ни стало, все дол-

жны быть удовлетворены». Ему заметили,

что такой образ действия не совсем благо-

разумен и сделает истцов слишком требо-

вательными. «Делайте, что приказано,– от-

вечал он,– я предпочитаю лишиться всего

состояния, нежели явиться подсудимым пе-

ред Нуреддином и завести процесс с пре-

зренными людьми». Служители Ширку по-

виновались. Между тем устроили здание су-

дебной палаты; когда оно было совсем

окончено, Нуреддин отправился туда и тор-

жественно открыл заседание. Он заседал

там два раза в неделю, вспомоществуемый

кади Кемаль Эддином и несколькими закон-

никами. Так как не появлялось жалоб на

Ширку, то государь был очень изумлен и

желал знать причину. Узнав ее, он был тро-

нут до слез и, принося благодарение Алла-

ху, говорил: «Воздадим хвалу Аллаху, что

наши люди обращаются к добру сами, без

того, чтобы их кто-нибудь принуждал к

тому». Заметьте, какой прекрасный способ

быть справедливым, какой великий страх

внушал к себе этот государь; заметьте, как

его распоряжения были строги и в то же

время не стоили ни одной капли крови и

обходились без наказания.

Нуреддин приобрел себе великую славу

храбростью и телесной ловкостью. Он был,

без сомнения, первый воин в свое время; его

воинские таланты вошли в поговорку. Мно-

жество людей, знавших его, уверяли меня,

что им не случалось видеть человека, кото-

рый сидел бы на коне так красиво; можно

было сказать, что он с конем составляет

одно. Он был очень ловок в игре в мяч: ког-

да пускали мяч, он во время его полета бро-

сался, опустив поводья и встретив его на

воздухе, откидывал назад через всю пло-

щадь. Во время этого движения никто не

видал его руки: он бил по мячу дощечкой,

не выпуская руки из рукава; столько ловко-

сти было в его игре. Относительно его храб-

рости замечу, что перед сражением он обык-

новенно брал с собой два лука и два колча-

на; потом, бросившись на неприятеля,

сражался как простой воин, говоря: «Увы,

вот уже много времени, как я ищу мучени-

чества и не могу того достигнуть». Однаж-

ды эти слова услышал имам Котбеддин;

имам заметил ему: «Именем Аллаха! Не

подвергай свою жизнь опасности, а вместе

с нею исламизм и мусульман; ты – их опо-

ра, и если – чего избави Аллах – тебя убь-

ют, мы погибли». Нуреддин отвечал: «О,

что ты говоришь, Котбеддин? Кто может

спасти нашу страну и исламизм, кроме ве-

ликого Аллаха, которому равного нет!»

При нужде Нуреддин умел прибегать к

хитрости, искусству тонкого обмана; это

случалось ему в особенности против фран-

ков, да поразит их Аллах! Большей частью

своих побед он обязан хитрости. Самую по-

разительную черту его мудрости представ-

ляют его отношения к армянскому князю

322

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

Мелику, сыну Льва. Он до того угождал ему,

что расположил его вполне к своим интере-

сам, и Мелик соединился с ним против фран-

ков. По этому поводу он говаривал: «Я упот-

ребил все средства, чтобы привязать к себе

этого армянского князя, потому что его вла-

дения укреплены природой и недоступны. У

нас нет средств проникнуть к нему силой, а

он может выжидать всегда для опустошения

наших провинций. Видя это, я не пощадил

ничего, чтобы увлечь его; я ему дал боль-

шое количество земель, и он вступил в зави-

симость от меня, даже помогал мне против

франков». К несчастью, после смерти Нуред-

дина его преемники отступили от такой муд-

рой политики. Что же произошло? Армяне

напали на мусульманские земли и причини-

ли невознаградимое зло.

Лучшую сторону Нуреддина составля-

ло его общение с воинами: если воин уми-

рал, оставляя сына, то последний получал

земли отца и распоряжался ими сам, если

был совершеннолетним; в противном слу-

чае ему давали на время опытного челове-

ка, который управлял за него. Благодаря

подобному учреждению в войске говорили:

«Это наше добро; оно перейдет к нашим

детям, и мы должны его защищать, хотя бы

то стоило жизни». В этом заключалась при-

чина стойкости, которую обнаруживали

войска Нуреддина в сражениях и на поле

битвы. Он приказывал составлять полные

списки солдат с разделением по полкам; на

этом списке обозначалось количество ору-

жия, лошадей и т. д. Вследствие того не

было опасности, чтобы эмиры по корысто-

любию или жадности не заботились иметь

под знаменами должного числа людей или

удерживали часть денег, назначаемых на

содержание войска. Нуреддин говорил по

этому случаю: «Мы должны быть каждую

минуту готовы к тому, чтобы выступить в

поход; если эмиры не обратят внимания на

то, чтобы их полки были в полном составе,

то исламизму может угрожать большое бед-

ствие». Увы! Нуреддин был совершенно

справедлив, размышляя подобным образом,

ибо мы видели, как после его смерти те опа-

сения оправдались.

Услуги Нуреддина исламизму бесконеч-

ны. Он перестроил все крепости Сирии:

Алеппо, Гамак, Эмессу, Дамаск и другие.

Кроме того, он открыл многие училища в

Дамаске, Алеппо и пр. Он же воздвиг мно-

гочисленные и прекрасные мечети; мечеть в

Мосуле служит образцом красоты и проч-

ности. Замечательно, что построение ее он

поручил одному шейху по имени Омар. Ну-

реддину говорили, что этот шейх не совсем

способен к подобному делу, но он отвечал:

«Когда я поручал такую работу эмиру или

какому-нибудь писателю, то всегда случа-

лось так, что они удерживали часть денег для

себя, и мечеть оставалась неоконченной.

Теперь я уверен, по крайней мере, в том, что

меня не обманут. Если же он сделает не так,

то во всяком случае вина будет его, а не моя».

Нуреддину же мы обязаны построени-

ем многих госпиталей, и, между прочим,

большого госпиталя в Дамаске. Я сам знаю

по собственному опыту, что он был пост-

роен не только для бедных, но вообще для

всех мусульман, как бедных, так и богатых.

Однажды я возвращался больным из пилиг-

римства в Иерусалим и спросил себе меди-

ка; меня отправили к медику большого гос-

питаля. Я поспешил туда и нашел его про-

писывавшим рецепты. Едва он только

завидел меня издалека, как подошел ко мне

с улыбкой и спросил меня, чего я желаю; я

объяснил ему свою болезнь. Он прописал

мне тотчас же рецепт, приготовил лекарство

и сказал: «Мой ученик доставит вам это».–

«Но,– возразил я,– благодаря Аллаха я

могу обойтись без ваших трав; я довольно

богат и не желаю покушаться на имущество

бедных». При этих словах доктор взглянул

на меня и сказал: «О, господин мой, я не

сомневаюсь, что вы можете обойтись без

наших трав; но здесь никто не отказывает-

ся от благодеяний Нуреддина. Клянусь Ал-

лахом, даже дети Саладина и его эмиры бе-

рут лекарства из этого госпиталя».– «Я не

знал того»,– был мой ответ. Он продолжал:

«Потому что Нуреддин хотел быть полез-

ным всем мусульманам – и богатым, и бед-

ным».

Нуреддин же построил ханства, или го-

стиницы, по большим дорогам. Теперь мож-

но путешествовать в безопасности, и всякий

знает, где можно положить свои вещи. Он

построил также башни и сторожки по гра-

323

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

ницам. При малейшем движении неприяте-

ля выпускали голубя, и предупрежденные

мусульмане принимали все меры. Это была

прекрасная мысль Нуреддина и самая полез-

ная; да будет к нему милостив Аллах!

Равным образом он построил во многих

своих провинциях кельи и монастыри для

софи (мудрецов). Он назначал для содер-

жания этих духовных лиц значительные

земли и большие доходы. Беседовать с гла-

вой таких отшельников составляло для него

великое удовольствие; он призывал их к

себе, радушно принимал и почтительно об-

ращался с ними; заметив софи издалека, он

вставал перед ним, обнимал его и сажал

рядом с собой на диване. Такое же уваже-

ние он оказывал законоведам, уламам, имея

высокое понятие о их достоинстве и питая

к ним великое почтение. Иногда он соби-

рал их около себя, и тогда беседа вращалась

около предметов религиозных. Потому бла-

гочестивые люди и набожные стекались к

нему из самых отдаленных стран; приходи-

ли из Хоразана и других мест. Одним сло-

вом, Нуреддин чтил и высоко ставил людей

благочестивых, так что эмирами овладева-

ла зависть, и они часто жаловались Нуред-

дину и старались очернить духовных в его

глазах. Все это весьма огорчало его, если

приходили к нему и обнаруживали какой-

нибудь порок софи, то он отвечал: «Но кто

же безгрешен? Безгрешны только те, кото-

рые кончили свои дни».

Я слышал, что когда-то один из эмиров

отзывался оскорбительно об имаме Котбед-

дине; Нуреддин рассердился и сказал: «До-

пустим, что ты говоришь правду, но этот

имам имеет чем вознаградить за пороки, в

которых ты его обвиняешь, и за многие дру-

гие, а именно, своими познаниями и своим

благочестием; а ты и тебе подобные, вы

имеете вдвое больше пороков, нежели

сколько вы приписываете имаму, и притом

не имеете ничего, чем бы можно было вас

извинить. Если у тебя есть сколько-нибудь

здравого смысла, обрати внимание лучше

на свои слабости, чем на недостатки дру-

гих. Вот еще! Я переношу ваши глупости,

не вознаграждаемые никакой доброй сторо-

ной, и я не должен терпеть недостатков в

имаме, допустив даже, что они не выдума-

ны, если они искупаются столь многими

достоинствами. Но дело вот в чем: Аллах

свидетель, и я не верю ни одному слову из

того, что ты сказал, и постарайся не гово-

рить более подобным образом, или я стро-

го тебя накажу».

Нуреддин построил в Дамаске школу,

где обучали науке преданий (устному уче-

нию Магомета), и приписал ей значитель-

ное имущество для содержания учителей и

учеников. Сколько мне известно, он был

первым, устроившим учреждение подобно-

го рода. Он основал в своем государстве

школы для сирот и дал средства к существо-

ванию учителям и ученикам. Во многих

выстроенных им мечетях он учредил вкла-

ды для тех, которые обязаны были там чи-

тать Алкоран, и обеспечил сирот, на кото-

рых возлагалась такая обязанность. И это

было устроено в первый раз.

Нуреддин был от природы важен и имел

осанку, внушавшую уважение. Он был, как

говорят, строг без суровости и добр без сла-

бости. Одним словом, он соединял в себе то,

чего мы не видим в других, и был уважаем

одинаково всеми. Например, ни один эмир

не осмеливался сесть в его присутствии, если

он не дал на то приказания. Не было делано

ни для кого исключений, кроме Эйюба, отца

Саладина. И при всем том, несмотря на свое

величие, едва лишь он замечал законника,

софи или факира, как вставал со своего мес-

та, чтобы сделать ему честь; он выбегал к

нему навстречу, садил его рядом с собой и

вообще обходился так, как того не видал

никто из его собственного семейства. Если

ему случалось осыпать милостями человека

подобного рода, он говорил: «О эти люди

имеют все право на расположение правите-

ля; если они требуют у нас чего-нибудь, то

они того достойны».

Учреждаемые им празднества и собра-

ния имели тот же характер, как и у нашего

пророка Магомета, то есть они соединяли

в себе деликатное обращение с крайней

сдержанностью. Женщины

были безуслов-

Слово «женщина» обозначает также вообще вся-

кий предмет, запрещенный религией, ибо у мусульман

слова «женщина» и «запрещенный предмет» могут упот-

ребляться одно вместо другого. – Рено.

324

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

но удаляемы. На празднествах рассуждали

о науке, религии, благочестии или о войне

с неверными. Но все переменилось со смер-

тью Нуреддина. Я слыхал, что однажды,

когда Саладин овладел Дамаском, гафец

Абул Кассем случился на одном из его праз-

дников и наслушался там разговоров в выс-

шей степени неприличных и грубых. На-

прасно он пытался завести беседу с самим

Саладином, как бывало беседовал с Нуред-

дином, но не мог заставить выслушать себя:

все говорили вдруг и никто не хотел быть

слушателем. Абул Кассему наскучило та-

кое общество и он удалился к себе. Когда

Саладин принуждал его снова явиться в его

собрания, он отвечал: «Сказать правду, мне

не по вкусу ваши сходбища; когда я у вас,

мне кажется, что я попал к какому-нибудь

презренному человеку. Никто не слушает

того, кто говорит, и не отвечает на вопрос.

Увы! Эти собрания имели другой вид при

Нуреддине; мы стояли перед ним, как сто-

ит человек с птицей на голове (восточный

оборот, как мертвые); когда он говорил, мы

слушали, молча, и если мы обращались к

нему, он выслушивал с вниманием». Вслед-

ствие того Саладин приказал своим эмирам

вести себя впредь скромнее в присутствии

Абул Кассема. Впрочем, довольно сказан-

ного, чтобы убедить, какой порядок цар-

ствовал при Нуреддине, даже в мелочах его

правительственной деятельности.

Нам остается сказать о его любви к ре-

лигии и о ревности к поддержанию ее во

всей чистоте. Он обращал особенное вни-

мание на последнее, употребляя против

того все средства и не давая времени ново-

вводителям распространять свое вредное

учение. В этом отношении он был неумо-

лим и говорил: «Как! Мы заботимся о безо-

пасности дороги от воров и разбойников,

хотя зло, причиняемое ими, только второ-

степенное, и мы не хотим защищать рели-

гии! Не обязаны ли мы защищать ее от вся-

кого посягательства, ее, которая служит

основанием всему?» Однажды он узнал, что

в Дамаске находится человек по имени

Иосиф, сын Адама, разделявший заблужде-

ния тех, которые приравнивают Бога к тва-

ри и стараются своей скромной внешнос-

тью приобрести последователей. Нуреддин

немедленно позвал его к себе, посадил на

осла и приказал водить по всему городу в

сопровождении людей, бивших его по ще-

кам, и глашатая, который кричал: «Так на-

граждаются те, которые проповедуют заб-

луждение в деле религии». Затем он был

навсегда изгнан из города.

История Атабеков.

Так называют людей, знающих наизусть

Алкоран.

Вильгельм Тирский

ПАЛЕСТИНА В ПРАВЛЕНИЕ

АМАЛЬРИКА И БАЛДУИНА IV:

ВОЙНЫ С САЛАДИНОМ

1163–1184 гг.

(между 1170 и 1184 гг.)

Начинается книга девятнадцатая

I. После бездетной смерти государя Бал-

дуина III, четвертого короля Иерусалим-

ского из латин, его преемником по управ-

лению Святой землей был государь Амаль-

рик, его единственный брат, граф Иоппе и

Аскалона, пятый латинский король; случи-

лось же то в год от воплощения Господня

1163-й, 62 года спустя после освобождения

любезного Богу города. Во главе Римской

церкви стоял тогда владыка Александр, в

третьем году своего папства; храм св. Вос-

кресения управлялся владыкой Амальри-

ком, девятым латинским патриархом, и был

то четвертый год его управления; в св. цер-

кви Антиохийской был владыка Эммерик,

третий латинский патриарх города, в 20-м

году своего патриархата; а св. Тирская цер-

ковь управлялась владыкой Петром, треть-

им латинским архиепископом со времени

Начало см. выше.

325

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

завоевания города, на 13-м году его архи-

епископства. После смерти брата Амальри-

ка князья были не согласны относительно

преемства в королевстве, и из этого несог-

ласия возник опасный раздор. Но милосер-

дие Господа поспешило на помощь в столь

затруднительных обстоятельствах и указа-

ло лучшие меры к предотвращению зла; го-

сударь Амальрик, благоприятствуемый ду-

ховенством и народом, после устранения

предложений другой партии, был внезапно

помазан и коронован в храме св. Гроба вы-

шеупомянутым владыкой патриархом

Амальриком при содействии и в присут-

ствии архиепископов, епископов и всех пре-

латов церкви, восемь дней спустя после

смерти брата, 11 февраля, на основании

права наследства. Амальрик по посвящении

в рыцари и по облечении в оружие сделан

был графом Иоппе, а впоследствии его брат,

блаженной памяти государь Балдуин (III),

с королевской щедростью подарил ему зна-

менитый город филистимлян Аскалон, за-

воеванный в его время и возвращенный,

наконец, христианству, как о том мы рас-

сказали подробнее в истории правления

короля Балдуина. Государь Амальрик при

вступлении на престол имел 27 лет от роду

и правил 11 лет и 5 месяцев.

II. Это был человек большой государ-

ственной опытности и во всех своих делах

обнаруживал ум и осмотрительность; его

речь не была свободна, но не так, чтобы то

можно было вменить ему в недостаток: она

не имела только изящества вполне свобод-

ного слова. Но его мнения были лучше ис-

кусства других набирать и украшать слова.

В обычном праве, которым управлялось

королевство, он знал дело до мелочей и не

имел себе подобного; своими умными и от-

личными судебными приговорами он пре-

восходил всех князей королевства. В дни

опасностей и затруднений, с которыми он

встречался часто при своей беспрерывной

борьбе с целью расширения государства, он

был одинаково храбр и предусмотрителен

и оставался непоколебимым с королевским

спокойствием. Он не был учен и в этом от-

ношении много уступал своему брату, но

при живости своего характера, отличной

памяти, любознательности и ревностном

чтении всякий раз, когда ему позволяли го-

сударственные дела, он был для короля до-

статочно образован. Он умел задавать труд-

ные вопросы и сам наслаждался разреше-

нием задач. Особенно нравилось ему

слушать чтение исторических книг; он твер-

до удерживал прочитанное в памяти и пос-

ВИЛЬГЕЛЬМ ТИРСКИЙ (GUILELMUS TYRIUS. 40–90@е гг. XII в.). Канцлер коро

ля Иерусалимского Амальрика, архиепископ Тирский (cancellarius regis Amalarici,

archiepiscopus Tyrius) Вильгельм принадлежит к числу первоклассных историков эпохи

Крестовых походов. Но жизнь самого Вильгельма Тирского не нашла себе биографа ни

в его современниках, ни в ближайшем к нему потомстве, и потому всем, что мы о нем

знаем, мы обязаны его же собственным указаниям, рассеянным отрывочно по его со

чинению. Французы и немцы оспаривают друг у друга честь и называют Вильгельма

Тирского своим соотечественником, но в прологе к своему сочинению наш автор ясно

называет Палестину своей родиной, а его продолжатели говорят прямо, что он родил

ся в Иерусалиме. Из слов самого же Вильгельма Тирского можно заключить, что он ро

дился в начале 40х гг. XII столетия, потому что в книге XIX, гл. 4 он говорит, что во вре

мя развода короля Амальрика с Агнесой, следовательно, в 1162 г., он был за морем, на

Западе, где занимался науками (ср. пролог к книге XVI). Так как Парижский универси

тет был в то время самой знаменитой школой, то позднейшие французские историки

прибавляют, впрочем, в виде одной догадки, что он обучался именно в этом универси

тете. После возвращения из Европы в Палестину Вильгельм Тирский приобрел распо

ложение короля Амальрика и благодаря тому получил в 1167 г. звание архидьякона го

рода Тира (XV, 1). Каковы были отношения нашего автора с королем, видно из того, что

в том же году Амальрик отправил его в Константинополь к императору Мануилу для зак

лючения наступательного союза против египетского султана (XX, 4). Вскоре после того

326

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

ле рассказывал то верно и точно. Все его

занятия были серьезны; он не любил ни те-

атра (mimica), ни игры в кости, но зато охот-

но предавался соколиной и ястребиной охо-

те. В труде он обнаруживал постоянство и

хотя был плотен и весьма толст, но обра-

щал мало внимания на жар и стужу. Деся-

тину платил церкви вполне и без задержа-

ния; в этом отношении он был совершенно

евангельский человек. Обедню слушал

ежедневно с благоговением, если болезнь

или какое-нибудь другое препятствие не

удерживало его от того. Ругательства и по-

рицания, высказываемые против него явно

или тайно, он переносил с большим терпе-

нием, даже и в том случае, если они были

произносимы людьми ничтожными: он умел

при этом делать вид, как будто не слыхал

того, что ему пришлось услышать. В еде и

питье был умерен и презирал невоздержан-

ность в обоих случаях. К своим наместни-

кам питал такое доверие, что во все время

их управления не требовал отчета и не выс-

лушивал жалоб на их неверность, что одни

вменяли ему в порок, а другие хвалили, как

доказательство чистого доверия. Но все эти

дарования и преимущества затемнялись в

нем одним недостатком: он был чрезвычай-

но молчалив и не довольно учтив в обраще-

нии. Дар приветливого разговора, которым

государь, главным образом, выигрывает

сердца своих подданных, был ему совер-

шенно чужд. Редко с кем заговаривал он

сам, если к тому не был вынужден или если

кто не обращался к нему, и этот недоста-

ток был в нем тем более заметен, что брат

его владел в высшей степени даром привет-

ливой речи и располагающей разговорчиво-

сти. Также, говорят, он был слишком чув-

ствен, что да простит ему милосердный Бог,

и нарушал брачное право других. Сверх

того, он сильно угнетал свободу церкви и

истощил ее имущество большими и наспра-

ведливыми поборами, так что она в его уп-

равление опустела, и вынуждал ее обреме-

нять себя сверх сил долгами. Он был более

сребролюбив, нежели то прилично королев-

скому достоинству, и допускал совращать

себя подарками со строгого пути правды.

Впрочем, он старался извинить свою ко-

рысть и часто говаривал мне в дружеской

беседе, что каждый князь и в особенности

король должен остерегаться не растратить

своих денег, и именно по двум причинам:

Вильгельм Тирский разошелся со своим архиепископом и в 1169 г. ездил в Рим с жа

лобой на него (XX, 18). После возвращения его из Рима Амальрик, уважавший Виль

гельма как отличного ученого (XIX, 3), поручил ему воспитание (в 1170 г.) своего 9лет

него сына Балдуина (XXI, 1), который после вступления на престол в 1173 г. сделал его

своим канцлером (XXI, 5), а в 1174 г. народ и духовенство избрали его архиепископом

города Тира. В 1177 г. Вильгельм ездил в Италию по делам своей церкви и присутство

вал на Латеранском соборе (XXI, 26). На обратном пути он заехал в Константинополь,

где государственные дела удержали его на 7 месяцев, так что он возвратился на роди

ну только в 1179 г. (XXII, 4). Этим ограничивается все, что мы можем знать о жизни од

ного из замечательнейших средневековых писателей; но и этого достаточно, чтобы су

дить о степени авторитета писателя, который не только вырос и жил в стране, история

которой излагается им, но и занимал высшие государственные должности, ставившие

его в близкое соприкосновение к людям и событиям. Дальнейшая его судьба нам мало

известна и сохранившиеся известия полны противоречий. Один из позднейших его про

должателей рассказывает, что он, вследствие ссоры с иерусалимским патриархом

Ираклием, ходил в Рим судиться и был там отравлен подосланным медиком со сторо

ны того патриарха; но если это справедливо, то смерть Вильгельма не могла быть поз

же 1184 г.; между тем после взятия Иерусалима Саладином он был в 1188 г. на съезде

Филиппа Августа и Ричарда Львиное Сердце близ Жизора и проповедовал им Кресто

вый поход. Достоверно одно, что в 1193 г. на одной хартии подписался другой архи

епископом Тирским, и, следовательно, Вильгельм Тирский мог умереть в начале

90х гг. XII столетия.

327

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

ибо, во-первых, если что-нибудь имеет вла-

детель, то и имущество его подданных в бе-

зопасности, а во-вторых, он должен иметь

всегда в виду, что его государство может

неожиданно впасть в крайность, причем на

нем лежит обязанность быть в высшей сте-

пени щедрым и не щадить ничего, чтобы

всякий мог видеть, что он сберегал богат-

ства не для себя, а для своей страны. Что

он выполнял такую свою обязанность, того

не могут отвергать даже его враги, ибо в

минуту государственной опасности он не

щадил ни денег, ни личных условий и тру-

дов, но имущество его подданных не на-

слаждалось особой безопасностью, и для

истощения его он пользовался самым нич-

тожным предлогом.

III. Его тело было так пропорциональ-

но в своих частях, что он был выше людей

среднего роста и ниже таких, которые были

чрезвычайно длинны. Лицо его было кра-

сиво и обличало достоинство князя даже

тем, которые его не знали. Глаза имели

блеск и были средней величины; нос, как и

у брата, умеренно орлиный; волосы свет-

лые и откинутые назад. На подбородке и

щеках превосходная густая борода. Но

смех его был неприличен, ибо при этом

ходило все его тело. Всего охотнее он бе-

седовал с умными и рассудительными

людьми, которые видели чужие страны и

знали их обычаи. Я припоминаю теперь,

как однажды, когда ему случилось забо-

По словам нашего автора, он написал по настоянию короля Амальрика два сочине

ния: историю арабов от Магомета до 1184 г., но оно не дошло до нас, и «Historia rerum

in partibus transmarinis gestarum a tempore successorum Mahometh usque ad annum

Domini» (1184 г.),; в поздних изданиях оно носит заглавие «Belli sacri historia, libri XXIII»

и охватывает историю Иерусалимского королевства от 1100 до 1184 г. Первые 15 книг

составлены автором по письменным документам и преданиям, а в остальных (XVI–XXIII)

он излагает события по показаниям очевидцев и по собственному наблюдению. Как

ясно из пролога к книге XXIII , автор, видя падение своего отечества и не желая гово

рить о таком печальном событии, хотел ограничиться первыми XXII книгами, но, по

убеждению друзей, решился продолжать начатое; однако он успел окончить только пер

вую главу XXIII книги и остановился на том, что заговорил о событиях 1184 г. Неизвест

но, что помешало ему, но последовавшие вскоре взятие Иерусалима Саладином и пу

тешествие автора на Запад в 1188 г. указывают на то, что политические события сде

лали невозможным спокойный труд литератора.

«История священной войны, в XXIII книгах» справедливо доставила автору титул кня

зя историков Крестовых походов. К своему выгодному для историка общественному по

ложению Вильгельм Тирский присоединил большую ученость, превосходно владел ла

тинским языком, на котором и писал. Он жил в эпоху, когда стихли фанатизм и поэти

ческое настроение, а потому Вильгельм является свободным от предрассудков, отдает

справедливость мусульманам, не щадит единоверцев и вообще говорит так, как необ

ходимо было говорить тому, кто жил и писал не в эпоху геройского воодушевления, а

почти накануне взятия Иерусалима Саладином. Надобно полагать, что он начал свое со

Оружие XI–XII вв.

Алебарда

Секира

Арбалет

Булава

328

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

леть в земле города Тира от ничтожной и

неопасной лихорадки, он призвал меня,

чтобы в свободные часы от лихорадки бе-

седовать со мной; мы имели большой раз-

говор, и я успел к его удовольствию разре-

шить несколько вопросов, предложенных

им мне, так удовлетворительно, как то

было возможно в промежутки припадков.

Между такими вопросами был один, кото-

рый мне причинил большую внутреннюю

тревогу, отчасти потому, что это был воп-

рос совершенно новый и касался предме-

та, которому не следует быть вопросом,

ибо это есть дело непоколебимой веры, и

также потому, что мой дух возмутился тем,

что православный князь, сын православно-

го, не имеет твердого убеждения в деле

столь ясном и питает в душе сомнение. А

именно: он меня спросил, существуют ли,

кроме учения Спасителя и его святых пос-

ледователей, в котором он не сомневает-

ся, другие доказательства, ясные и убеди-

тельные, необходимости будущего воскре-

шения мертвых. Пораженный новизной

вопроса, я отвечал: «В учении нашего Гос-

пода и Спасителя и во многих местах Еван-

гелия указано ясно на будущее воскреше-

ние плоти перед Страшным судом, на ко-

тором он будет судить живых и мертвых;

избранные наследуют царство, приугото-

ванное им от начала света, безбожные же

отойдут в вечный огонь, назначенный дья-

волу и ангелам его». Далее я говорил, что

в этом отношении для нас достаточно уве-

рения св. апостолов и отцов Ветхого Заве-

та. На это король отвечал: «Во все это я

верую твердо, но желал бы иметь другие

доказательства, которыми я мог бы убедить

в другой жизни по смерти и в будущем вос-

крешении таких, которые то отрицают и не

признают учения Христа». Я отвечал:

«Возьмите на себя роль такого лица, а мы

постараемся что-нибудь сделать».– «Хоро-

шо», – говорил он.– Я: «Веришь ли ты, что

Бог правосуден?» – Он: «Верую, и ничего

нет несомненнее этого». – Я: «Не должен

ли тот, кто правосуден, воздавать добром

добро и злом зло?» – Он: «Конечно».– Я:

«Но в настоящей жизни так не бывает, ибо

иногда добрые люди в этой жизни испыты-

вают одни несчастья и неудачи, а злые по-

стоянно блаженствуют, и тому мы видим

ежедневные примеры». Он: «И это спра-

ведливо». Тогда я продолжал: «Такое воз-

даяние будет иметь место в будущей жиз-

ни, ибо невозможно Богу не быть право-

судным судьей; а в таком случае

необходимо воскрешение плоти и другая

жизнь, в которой каждый за добрые или

злые дела, содеянные им здесь, получит на-

граду или наказание». На это отвечал он:

«Это мне чрезвычайно нравится; ты унич-

тожил во мне всякое сомнение». Такие и

подобные беседы доставляли ему большое

удовольствие. Но возвратимся к начатому.

Тело его было необыкновенно жирно, так

что он имел женскую форму груди, выда-

ющуюся до пояса; но остальные части тела

были устроены природой лучше, так что

он казался весьма красивым. А что в еде

он был весьма умерен и в питье воздержен,

этого не могут отвергать и его враги.

чинение, если оно было писано по поручению Амальрика, около 1170 г., а закончил в

начале 1184 г.

Издания: у Bongars в его сборнике писателей Крестовой эпохи «Gesta Dei per

Francos» (Hanov., 1611, на с. 625–1044); «Recueil des historiens des Croisades, publié par

les soins de l’Académie des inscriptions et belles lettres» (Par., 1841, t. I, vol. 1, 2; там же

помещен старофранцузский перевод под заглавием «L’estoire de Eracles empereur et la

conquest qe la terre d’outremer, c’est la translation de l’estoire de Guillaum arcevesque de

Sur»). Переводы: немецкий Wilhelm Erzbischof von Tyrus. Geschichte der Kreuzzüge und

des Königreichs Jerusalem, von E. u. R. Kaussler (Stuttg., 1840); франц. Guizot. Collect. XVI–

XIX (Par., 1824).

История Вильгельма Тирского имела своих продолжателей, далеко уступающих ему

во всех отношениях; они довели историю Палестины до 1275 г.; см. извлечение из од

ного из них, а именно Бернарда Казначея, ниже.

329

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

IV. Амальрик, еще при жизни брата и

во время его счастливого управления, же-

нился на дочери графа Эдесского, Иосце-

лина Младшего, Агнесе; она при жизни

брата родила ему двух детей, а именно –

сына Балдуина, которого дядя воспринял

от купели, и следовавшую за ним дочь, ко-

торая получила имя Сибиллы по имени

графини Фландрской, сестры ее отца и ко-

роля. Но объявив свои наследственные

права на престол после смерти брата,

Амальрик должен был развестись с Агне-

сой, ибо он женился на ней против воли

патриарха, блаженной памяти Фулько, а

патриарх был против их брака, ибо они

находились в четвертой степени родства,

как то впоследствии было доказано пуб-

лично перед лицом церкви их общими род-

ственниками. А именно, родственники их

обоих, сообразно предписаниям церковно-

го права, в присутствии владыки патриар-

ха блаженной памяти Амальрика и влады-

ки Иоанна, кардинального пресвитера цер-

кви Иоанна и Павла, и легата

апостольского престола дали личную клят-

ву, что дело было так, как объявлено, и на

основании того им был дан развод, унич-

тоживший брак. Но при этом сделано было

условие, что дети их остаются законными

и сохраняют полное право отцовского на-

следства. Впоследствии, интересуясь всем

этим, я тщательно исследовал, в какой сте-

пени родства они состояли: в то же время,

когда это происходило в Иерусалиме, я

еще не возвращался из школы, а нахо-

дился за морем, удерживаемый изуче-

нием наук. Наконец, мы узнали, как было

дело, от госпожи Стефании, аббатиссы

церкви святой Марии Старшей (Маria

Majoris), находящейся в Иерусалиме перед

храмом св. Гроба. Эта благочестивая и, как

по своему происхождению, так и по своим

нравам, благородная женщина была доче-

рью государя Иосцелина Старшего, графа

Эдессы, и сестры государя Рожера, сына

князя Антиохийского Ричарда, а потому

она, несмотря на преклонный возраст, зна-

ла это дело весьма точно. Родство было

следующее: великий муж, государь Балду-

ин Буржский, второй латинский король, о

жизни которого, нравах, счастье и несчас-

тье мы говорили подробнее в истории его

правления, и государь Иосцелин Старший

были сыновьями двух сестер. Балдуин был

отец королевы Милизенды, и ее сыновья,

государь Балдуин III и государь Амальрик,

сделались королями. Сыном же Иосцели-

на Старшего был Иосцелин Младший, от

которого родились: вышеупомянутая гос-

пожа графиня Агнеса, сделавшаяся против

закона женой государя Амальрика, и Иос-

целин III, ныне королевский сенешаль и

дядя государя короля Балдуина (V), кото-

рый правит в настоящее время (1185 г.).

Конец этой главы посвящен описанию пос-

ледующих браков, в которые вступала Агнеса

после развода с королем. Затем автор присту-

пает к изложению деяний Амальрика; но так

как вся политика нового Иерусалимского коро-

ля была направлена в первый раз на завоевание

Египта, овладение которым могло бы обеспе-

чить лучше всего иерусалимское королевство, то

потому автор в двадцати главах (от V до XXIV),

описывает подробно политическое и географи-

ческое состояние Египта: внутренние смуты в

Египте и умерщвление калифа дали повод Амаль-

рику вмешаться в дела этой страны; одна сто-

рона, во главе которой стоял инсургент Савар,

пригласила Амальрика, обещая ему платить

ежегодную подать; другая же искала помощи у

Нуреддина, успевшего к тому времени овладеть

Дамаском. Нуреддин отправил в Египет войско

под начальством Ширку (у латинских писате-

лей – Сиракон); но призвавший его султан был

уже убит, Савар захватил власть в свои руки, а

в союзе с Амальриком, встретив Ширку на бе-

регах Нила близ Каира, принудил его удалиться

в степь. После 3 дней преследования Амальрик

нагнал Ширку в степях в субботу, накануне того

воскресенья, когда поют: «Радуйся, Иерусалиме»,

1167 г.

XXIV. После того (то есть когда кресто-

носцы нагнали турок в пустыне), не имея

много времени думать, они совещались по-

спешно, что делать в такую решительную

минуту, требовавшую всякого благоразу-

мия и отваги, и по всеобщему согласию оп-

ределили отважиться на бой с неприятелем.

Но численность с обеих сторон была не-

одинакова, ибо Сиракон (Ширку) имел с со-

бой 12 тысяч турок, из которых 9 тысяч

имели шлемы и панцири, остальные же три

были вооружены только луками и стрела-

ми, и сверх того у него было 10 или 11 ты-

330

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

сяч арабов, снабженных своим обычным

оружием – копьем. Наша же конница состо-

яла всего из 374 человек, не считая егип-

тян, людей слабых и ничтожных, которые

более мешали, нежели приносили пользу.

Сверх того, у наших были легковооружен-

ные всадники, называемые туркополами, но

сколько их было, не знаем; слышали же мы

от многих, что они в день той великой бит-

вы большей частью оставались бесполезны.

Когда наши узнали о близости неприятеля

и неприятель проведал о прибытии наших,

полки были расставлены в надлежащий по-

рядок, люди, более опытные в военном деле,

увещевали других, давали наставления но-

вичкам и старались, напоминая о победе и

бессмертной славе, разжечь сердца своих

сподвижников. Место, где должно было

произойти сражение, находилось на грани-

це степей и обработанной земли и было

весьма неровно: песчаные холмы и долины

перерезывали его, так что нельзя было за-

метить ни наступавших, ни отступавших.

Называлось же оно Бебен, что означает:

ворота, ибо те холмы затрудняли проход,

и отстояло на 10 миль от Ламонии, по ее

названию некоторые обозначают сражение

того дня. Между тем и неприятель не терял

времени, и, расставив войско в боевой по-

рядок, занял холмы справа и слева, нашим

же трудно было напасть на них, ибо те хол-

мы были круты и состояли из рассыпавше-

гося песка. Отряд Сиракона стоял в сере-

дине, а другие – по сторонам его. Дело при-

шло к тому, что вступили врукопашную, и

наши, составлявшие королевское войско,

бросились единодушно на отряд Сиракона,

опрокинули неприятеля и разбили его. Си-

ракон же, преследуемый нашими, обратил-

ся в бегство. Вместе с тем Гуго Цезарей-

ский напал на отряд, предводительствуемый

племянником Сиракона, Саладином

(Salahadinus); но его не поддержали свои, и

он попался в плен вместе со многими дру-

гими; еще больше было убитых. При этом

пал благородный и отважный муж Евста-

фий Шоми из Понта. Воодушевленные сча-

стьем такой победы, другие турецкие пол-

ки соединились вместе и, напав на ту часть

наших, которой было вверено охранение

обоза, рассеяли ее и побили. При этом пал

мужественный, доблестный и благородный

юноша, государь Гуго из Креоны, родом си-

цилиец. Когда этот отряд был рассеян и

большей частью погиб, спасшиеся от меча

искали спасения в бегстве. Неприятель же

беспрепятственно овладел обозом и увез

его с собой. Между тем разделенные отря-

ды рассыпались там и сям по небольшим

долинам, где борьба продолжалась отдель-

ными схватками, в которых то наши, то вра-

ги одерживали верх. Таким образом, толь-

ко сами принимавшие лично участие в сра-

жении знали, как идет дело, и кроме них

никто не мог ничего видеть. Битва остава-

лась долго нерешительной, и побеждали то

одни, то другие, не зная, что происходит в

других местах. Среди такого боя был тяже-

ло ранен и наш достопочтенный брат, госу-

дарь епископ Вифлеемский Радульф, зани-

мавший место королевского канцлера, ко-

торое позже я наследовал; он потерял при

этом весь свой обоз. Таким образом, битва

оставалась долго нерешительной, и нельзя

было сказать с точностью, кто победитель.

Когда день склонился к вечеру и наступив-

шая ночь призывала рассеявшихся к отступ-

лению, все остававшиеся на свободе поспе-

шили к своим, и наши, отыскивая ревност-

но короля, сошлись с разных сторон вместе.

Государь король остался победителем на

том месте, где он сам сражался; другие же

в различных пунктах, где они пытали свое

военное счастье, имели одни удачу, другие

неудачу; и никто с обеих сторон не одер-

жал решительной победы. Король с немно-

гими из своих отступил на одну возвышен-

ность и, водрузив свое знамя, чтобы тем

собрать рассеявшихся, ожидал их прибы-

тия. Когда они соединились, то увидели, что

неприятель, побивший и взявший в плен ту

часть нашего войска, которая защищала

обоз, стоял в беспорядке на двух холмах, и

нашим не было другой дороги к отступле-

нию, как между этих холмов. Построив-

шись, они и пошли тихим шагом посреди

неприятелей, стоявших справа и слева, и

враги, видя такую решимость, не осмели-

лись ничего предпринять. Так проходили

они сомкнутыми рядами: храбрейшие и луч-

ше вооруженные окружали со всех сторон

остальных; наконец они прибыли к реке и