Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

291

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

ным. Также Вельф, брат герцога Генриха I,

принадлежавший к числу знатнейших вель-

мож государства, дал вместе со многими

другими такой же обет в самую ночь на Рож-

дество Христово в собственной вилле Би-

тенгу. Герцог Богемский Лабеслаус (Вла-

дислав) и маркграф Штирийский Одоакр,

также и Бернард, знаменитый граф Карин-

тии, приняли на себя кресты немного спус-

тя после того, вместе с многочисленными

своими дружинами. Саксонцы же, так как

они имели своими соседями народы, предан-

ные мерзости идолопоклонства, отказались

идти на Восток и приняли крест с намере-

нием нанести войну тем народам (то есть

пруссам); они отличались от наших тем, что

не нашивали крестов просто на платье, но

носили его сверху на плаще (rota).

XLI. Вот копия с послания аббата Клер-

во, отправленного в королевство восточных

франков (то есть во Франконию):

«Владыкам и возлюбленным отцам ар-

хиепископам, всему духовенству и народу

Восточной Франции и Баварии, Бернард,

именуемый аббатом Клерво, желает обилия

даров Св. Духа!

Речь моя к вам о деле Христа, в ком ваше

спасение; если уважение к Богу не извиня-

ет перед вами ничтожества говорящего

лица, то обратите свое внимание на него

ради собственной пользы. Я мал, но нема-

ло люблю вас о Христе Иисусе. Я имею та-

кую необходимость писать к вам и такую

причину, что осмелился обратиться с посла-

нием ко всему вашему собранию. Я охотно

побеседовал бы с вами, если бы имел

столько же на то возможности, сколько

воли. Братия! Настает важное время, при-

ближается день спасения, обильного спасе-

ния. Поколебалась и потряслась земля, ибо

Богу небесному предстоит утратить свою

землю (Палестину), ту землю, на которой

он был видим и жил более 30 лет, как чело-

век с человеками; ту землю, которую он

прославил чудесами, освятил своей кровью,

и на которой явился цвет первого воскре-

шения из мертвых. И ныне, за наши грехи,

враги креста подняли нечестивое чело, опу-

стошая мечом благословенную страну,

страну обетования. Если бы не было защит-

ников, то они вторглись бы и в сам город

Бога живого, чтобы разрушить орудие на-

шего спасения и осквернить святые места,

обагренные кровью пречистого агнца. О

горе! Они насмехаются над святыней хрис-

тианской религии и стремятся вторгнуться

и замарать тот одр, на котором за нас наша

жизнь опочила сном смерти. Как вы посту-

пите, отважные мужи? Как поступите вы,

служители креста? Отдадите ли псам свя-

тыню и бисер свиньям? Сколько грешников

снискали там слезным покаянием отпуще-

ние грехов после того, как языческая мер-

зость была вычищена мечом ваших отцов!

Видит это дух злобы и завидует, скрежещет

зубами и бледнеет. Он держит над нами со-

суд своей неправды, чтобы не осталось и

следа благочестия, и старается, чего Боже

избави, достигнуть того. Но это было бы для

всех веков безутешным горем, как невознаг-

радимое зло, но, в особенности, оно послу-

жило бы вечным упреком и бесконечным со-

жалением для нашего презренного века.

Что же, однако, подумать, братья? Уже не

умалилась ли десница Божия или сделалась

бессильной, если она для сохранения и вос-

становления своего наследия обращается к

столь презренным червям? Разве он не мо-

жет послать более 12 легионов ангелов и

сказать только слово, и земля будет осво-

бождена? Без сомнения, у него есть сила,

если он чего пожелает; но, говорю вам, Гос-

подь Бог ваш испытывает вас. Он взирает

на своих сынов, не поймет ли его кто-ни-

будь, и ищет такого и соболезнует вместе с

ним. Ибо он сострадает к своему народу и

падшим подает средство к спасению. Поду-

майте обо всем, что он делает для избавле-

ния вас от грехов, и вы будете поражены.

Взгляните на бездну благодати и успокой-

те грешников. Он желает не вашей смерти,

но чтобы вы обратились и здравствовали;

он старается не против вас, а в вашу

пользу», и так далее.

Таким и подобным образом, по правилу

и науке ораторского искусства, распростра-

нялся Бернард; что иудеи не должны быть

убиваемы, он подтвердил то на основании

разума и писаний; кроме того, он говорил

далее: «Мне следовало бы назвать вас сча-

стливым поколением, которое живет в эпо-

ху, столь богатую индульгенциями, насто-

292

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

ящий год юбилея (то есть первый год сто-

летия, в который давалось всем отпущение

грехов), когда так легко умилостивить Гос-

пода! Ибо ныне благословение распростра-

няется на всех, и все стремятся к знамению

жизни. Так как ваша земля богата муже-

ственными людьми и родит доблестное

юношество, слава же ваша и молва о вашей

храбрости исполняет вселенную, то препо-

яшьтесь мечом и схватитесь за оружие»

...

В трех последних главах своей первой книги

(LXI–LXIII) автор приводит письмо Папы Евге-

ния к Конраду III, где он его утешает в неудаче

похода в Палестину, советуя переносить все со

смирением, и потом говорит коротко о послед-

них событиях правлениях Конрада III и о его смер-

ти; во второй и последней книге автор приступа-

ет к главному своему предмету, а именно, к жиз-

неописанию Фридриха I Барбароссы, которое он

доводит только до 1156 г.; современник его и друг

Радевик продолжил этот труд до 1160 г., поме-

стив в одной из глав биографию и нашего авто-

ра (см. ниже), а другой анонимный писатель до-

вел жизнеописание Фридриха I до 1170 г.

De gestis Friderici ad 1156 a. Кн. I, 34–60.

Этими словами автор вторично прерывает вы-

писку из послания Бернарда и более к нему не воз-

вращается. Но это послание сохранилось в целости.

Радевик

ливого конца, если бы, как говорят иные,

судьба не позавидовала его доблестям. Так

как моя родина (Фрейзинген) удручена су-

губой печалью и смертью столь преслав-

ного мужа и пожаром Фрейзингенской цер-

кви (в том же году, когда умер епископ),

то никто не вменит мне в вину того, что я

намерен изложить подробнее,– и бедствия

родного города, и скорбную кончину свое-

го возлюбленного владыки и воспитателя,

и дать место печали, ибо мы видели, как

еще недавно наш город преисполнен был

радостным счастьем, а теперь уже дошел

до последней степени падения. Если же

кто-нибудь, как выразился кто-то, будет

жестокосердным судьей, то пусть он это со-

бытие занесет в историю, а писателю оста-

вит его слезы.

В год от воплощения Господня MCLIX

(1159), индикта VII, в правление пресвет-

лейшего императора Фридриха, в год его

империи III, королевства же V, вышеупомя-

нутый святитель, волей Божьей, переселил-

ся из здешнего мира. Он был как бы нис-

послан небом и нашел нашу церковь лишен-

ной почти всего имущества; ее состояние

было расхищено, дворцы пришли в упадок,

прислуга дошла до печального состояния,

РАДЕВИК (RADEVIC. XII в.). Он был каноником церкви во Фрейзингене и жил в одно

время с Оттоном Фрейзингенским. Радевик продолжал жизнеописание Фридриха Бар

бароссы, предпринятое Оттоном, и довел его до 1160 г. Об изданиях труда Радевика и

их исследовании см. выше.

СЛОВО СОВРЕМЕННИКА

ОБ ОТТОНЕ

ФРЕЙЗИНГЕНСКОМ

(около 1170 г.)

Автор-современник, продолжая прерванный

труд «Жизнь Фридриха I Барбароссы» Оттона

Фрейзингенского на 1156 г., во второй книге

доходит до 1158 г., когда умер Оттон Фрейзин-

генский, и по этому поводу посвящает главу XI

некрологу своего предшественника.

XI. О смерти Оттона, епископа

Фрейзингенского. Римский император

(Фридрих I Барбаросса), хотя и был благо-

приятствуем фортуной во всех своих делах,

но в это время (около 1158 г.) должен был

потерпеть от жестокости слепой Смерти,

постигшей некоторых из князей; благород-

ство их происхождения, великий ум и пре-

восходные качества души и тела требуют от

нас передать память о них потомству. В чис-

ле их первое место занимает Оттон, Фрей-

зингенской церкви преподобный пастырь,

автор этой Истории («Жизни Фридриха I

Барбароссы»), и достойный более счаст-

293

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

в монастырях о религии не думали нисколь-

ко или очень мало; но покойный с Божьей

помощью привел все в прежний порядок и

поселил в духовенстве религиозность, воз-

вратил прислуге свободу, богатствам – оби-

лие, зданиям – их украшение; его заботы,

труды и заслуги для своей кафедры и своих

людей были так велики, что его можно было

принять не столько за восстановителя,

сколько за основателя. В этом отношении

ему помогало и его рождение, и честность,

и почетное общественное положение. А

именно, он был внук императора Генри-

ха IV, племянник Генриха V по матери, еди-

ноутробный брат короля Конрада (III) и

дядя ныне благополучно царствующего ав-

густейшего императора Фридриха (I); ро-

дился же он от знатнейшего князя в госу-

дарстве Леопольда, маркграфа (Австрии) и

Агнесы, дочери Генриха IV, императора; дво-

юродными братьями его были Конрад, епис-

коп Падуанский, Леопольд, герцог Баварии,

и Генрих, герцог Австрии; сестры его – Гер-

труда, герцогиня Богемская, и Берта, гер-

цогиня Польская, также маркиза Монфер-

ратская, родительница императрицы Испа-

нии. Таково было знаменитое его

происхождение и знатное родство. Научны-

ми сведениями он был снабжен не так, как

то обыкновенно встречается, и между епис-

копами Швабии считался первым и в числе

первых, так, что не только обладал знани-

ем Писания и понимал его таинственный

смысл и значение, но и был почти первым,

который занес в нашу страну тонкость фи-

лософских сочинений и книг Аристотеля от-

носительно топик, аналитики и эленхов (in

topicis, analyticis et elenchis). Вследствие

таких и других многих преимуществ и по

причине знания светских дел и изумитель-

ного красноречия, он весьма часто с твер-

достью защищал интересы церкви перед

королями и князьями, и это снискало ему

немалую славу, а слава, как водится, поро-

дила зависть; но он неустрашимо разрушал

козни своих противников и честно выходил

честным без всякого ущерба для себя из

всякого спора. Свой образ жизни он устро-

ил по образцу устава цистерцианцев (то есть

монастыря Сито, Citeaux); у них же он был

сделан сначала аббатом в монастыре Мо-

римунде и снискал такую похвалу, что мог

бы сказать себе: «Поднимайся, друг, выше».

Возведенный в звание епископа, когда уже

остыл в нем жар юности и усыпились стра-

сти пылкого возраста, он, отклоняя от себя

греховные прелести и не давая веса суду

людскому, начал трудиться больше для

Бога, которого не может обмануть ни со-

весть, ни сердце, и старался жить по слову

Евангелия: «Да не знает твоя левая рука

того, что делает правая». Таким образом,

если в нем и осталось что-нибудь из суеты

прежней светской жизни, то впоследствии

все подобное очистил и истребил язык по-

рицателей, этот острый меч. Но что и гово-

рить об этом? Когда вышеупомянутый им-

ператор Фридрих отправился в итальянский

поход, и он должен был бы идти, как чело-

век необходимый и полезный для дел импе-

рии, но ему удалось отказаться, и как чело-

век богобоязненный, он предпочел остать-

ся среди молящейся братии, нежели среди

бранного шума, и мог бы сказать: «Госпо-

ди, приими меня молящегося с братией,

которая ...», и проч. Получив от императо-

ра благосклонное согласие на то, чтобы

остаться дома, он препоручил себя и удру-

ченную печалями церковь его милостям и,

предвидя пророчески свою кончину, из опа-

сения, чтобы церковь не пострадала после

его смерти, просил для нее свободы избра-

ния, как то делалось в прежние времена в

других церквах. Получив согласие на такую

просьбу, он возвратился домой. Когда не-

которым была предсказана его смерть в ви-

дениях или во сне, Оттон вознамерился на-

вестить капитул цистерцианцев и, несмот-

ря на болезнь и слабость тела, предпринял

тяжелый путь и прибыл в монастырь Мо-

римунд. Там, пролежав несколько дней в

постели и не сомневаясь больше в своей

смерти, был помазан по обычаю св. елеем и

составил в порядке духовное завещание от-

носительно своего имущества; заботясь так-

же и о спасении своей души, он приказал

подать себе в руки одну книгу (вероятно,

одно из богословских сочинений Оттона) и

передал ее людям книжным и богобоязнен-

ным, прося рассмотреть, не оскорбляет ли

кого-нибудь то, что он мог сказать в пользу

магистра Гильберта, и предоставляя им все

294

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

подобное исправить; сам же исповедался

последователем католической веры, по пра-

вилам св. Римской и вселенской церкви.

Потом с сердцем сокрушенным, в уничиже-

нии, покаялся в своих прегрешениях, при-

нял св. причастие и посреди собрания свя-

тых, как епископов, так и аббатов, отдал

Богу душу. Счастливый и по достоинству

награжденный муж! Он умер прежде, неже-

ли мог видеть, как его возлюбленная цер-

ковь, с которой он был связан сердечной лю-

бовью, обратилась в прах и пепелище. При

жизни он указал братии место своего по-

гребения за церковью, где всякий мог бы

топтать ногами его могилу; но такой его

последней воле воспротивились, и он был

погребен с честью внутри церкви, близ

большого алтаря; могиле же его братия ока-

зывала всякое почтение и уважение. И я,

который писал начало этого труда с его слов

и предпринял довести дело до конца по при-

казанию государя (Фридриха I Барбароссы),

даже закрыл ему своей рукой глаза, сочи-

нил ему следующую эпитафию и приказал

начертать ее на могильном камне:

«Quicquid in orbe beat præclaros et meliores,

Præesulis Ottonis mire cumulavit honores» и т. д.

В следующей главе автор рассказывает о

пожаре в церквах во Фрейзингена и затем сно-

ва возвращается к главному предмету, то есть

к описанию деяний Фридриха Барбароссы.

De gestis Friderici. Кн. II, 11.

Никита Хониат

вагой амазонок. Между ними отличалась

одна, как вторая Пентесилия, которую за ее

роскошную парчовую одежду называли Зла-

тоножкой. Причиной похода выставлялся

Гроб Господень и желание пройти прямой

и спокойной дорогой на помощь своим бра-

тьям в Иерусалиме; потому они шли, не

неся с собой ничего лишнего, но только то,

что неизбежно для жизни; потому же у них

не было ни буравов, ни брусьев, ни секир:

на них были надеты шлемы, панцири, мечи

и прочее, необходимое для битвы. Что они

не имели другой причины похода, в том они

уверяли клятвенно, и, как то оказалось

впоследствии, справедливо. Отправив по-

слов, они просили у императора разреше-

ния пройти мирно по его владениям и пра-

ва являться на рынок для закупки необхо-

димого людям и лошадям. Император,

встревоженный таким неожиданным и но-

вым появлением, не потерял, однако, при-

сутствия духа: он отвечал благосклонно

послам и показал вид, что одобряет их пред-

приятие и изумляется благочестивой пред-

приимчивости. Дав обещание немедленно

позаботиться об изготовлении всего, что им

нужно приобрести, он говорил, что они бу-

дут идти так, как бы они находились не в

чужой земле, а на родине, но с тем только,

чтобы они дали клятву сделать переход

мирно и выйти из пределов греческих вла-

ПОХОД КОНРАДА III ЧЕРЕЗ

ВИЗАНТИЙСКИЕ ВЛАДЕНИЯ.

1146 г. (около 1218 г.)

Автор одной из лучших византийских хроник

XII в., высказав в предисловии риторические взгля-

ды во вкусе того времени на важность значения

истории, начинает свой труд, охватывающий

период от 1118 до 1204 г., особым отделом в

одной книге, в которой описывается правление

императора Иоанна, сына Алексея I Комнина;

второй отдел в семи книгах заключает в себе

время правления Мануила Комнина; а именно, в

первых трех главах первой книги говорится о во-

царении Мануила, его венчании на царство, же-

нитьбе и личном составе высшего управления

империи перед появлением в ее пределах немец-

кой армии Конрада III, предпринявшего Второй

крестовый поход.

4. В эту эпоху управления самодержца

(Мануила, в 1146 г.) на пределы греческой

империи налетела с Запада вражеская, гроз-

ная и ядовитая туча; говоря так, я подразу-

меваю вторжение немцев и им соплеменных

народов; между ними находились и женщи-

ны, ездившие на лошадях, сидя не в одну

сторону ногами, а верхом, с копьями и ору-

жием в руках, одетые по-мужски, с воин-

ственным выражением лица, превосходя от-

295

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

дений без всякого коварства. После того

император действительно дал приказание,

чтобы по всей дороге, где будут проходить

латины, изготовлялись запасы для продажи.

Все это было исполнено тотчас. Но импе-

ратор боялся, что под овечьей шкурой идут

волки или, как говорится в басне: «Под ос-

линой шкурой лев, а под львиной лисица

прикрылась»; вследствие того он созвал

греческие войска и, рассуждая всенародно

об общественных делах, представил, какая

вторглась к ним огромная армия; сколько у

неприятеля конницы, тяжеловооруженных

людей и как бесчисленна его пехота; упо-

мянул при этом, что они все закованы в медь

и кровожадны; в глазах их сверкает огонь,

и они чаще моются в крови, нежели другие

в воде. Кроме того, император, говоря в

сенате с сановниками и войсками, прибавил,

что тиран Сицилии (Рожер Нормандский),

уподобляясь морскому чудовищу, опусто-

шает прибрежные страны и, не встречая

препятствий, нападает на греческие города

и истребляет все встречающееся на пути.

Затем император приказал восстановить

городские башни и стены; раздал войску

панцири, вооружил людей копьями с желез-

ными наконечниками; воодушевил их, на-

делив быстроногими лошадьми, и придал

бодрость раздачей денег, которые еще в

древности были справедливо названы кем-

то нервом всего существующего (νευρα τϖν

πρχγματων). Таким образом, вверив охра-

ну города Господу и Матери Деве, он дал

войскам наставление, как отражать непри-

ятельские силы; одни были оставлены для

защиты города и расположены вдоль стен;

другим было приказано следовать на близ-

ком расстоянии за немецким войском и пре-

пятствовать тем, которые отделятся от ар-

мии для грабежа и добычи. Все это нужно

было делать, сохраняя мир, без неприязни.

Долгое время между обоими войсками не

происходило ничего замечательного. Нако-

нец, немцы расположились лагерем близ

Филиппополя, но даже и там не произошло

никакого несогласия, ибо архиерей той про-

винции Михаил, родом из Италии, муж ве-

леречивый, исполненный всякого рода све-

дений и на соборах говоривший так сладко,

что все преклоняли к нему слух, умел до

того польстить королю приятными речами,

об одном прямо говоря, на другое намекая,

как Протей, защищая интересы греков, что

король весьма охотно слушал его, пригла-

шал его на свои пирушки и угощал. Он даже

жестоко наказывал тех, которые, не запла-

тив денег, привозили в лагерь съестные при-

пасы.

5. Когда король отправился оттуда да-

лее, между арьергардом немецкой армии и

греками завязались ссоры по случаю дур-

ного обращения; вслед за тем начались жа-

лобы и драки, и, наконец, дело дошло до

оружия. Без сомнения, между ними нача-

лась бы жестокая сеча, если бы тот же ар-

хиерей не укротил вовремя короля, жаждав-

шего войны и обратившегося в кровожад-

ного зверя. Прибыв в Адрианополь, король

продолжал путь немедленно; но один из его

родственников, захворав, остался в городе;

несколько греков, из бесчестных людей,

привыкших не к оружию, а к грабежу, со-

жгли его вместе с гостиницей и со всеми в

ней находившимися людьми. Когда узнал о

том Конрад – так назывался этот король, –

он препоручил месть своему племяннику

Фридриху (Барбароссе). Фридрих, человек

от природы жестокий и раздражительный,

сжег весь монастырь, в котором остановил-

ся тот больной, казнил захваченных в плен

и вытребовал похищенные деньги. Вслед-

Печать госпитальеров. Париж. Национальный

архив. Фигура больного символизирует

первоначальное назначение ордена

296

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

ствие того произошла война; но старания-

ми Прозуха и других был заключен мир.

Прозух, переехав вброд три реки, протекав-

шие под каменным мостом, встретился с

раздраженным Фридрихом, успокоил его и

воздержал от дальнейших намерений. Пос-

ле того они двинулись вперед мирно и спо-

койно. Несколько дней спустя, прибыв в

долину Хировакхов, немцы раскинули там

свой лагерь; надеясь на мир и верность гре-

ков, они не сделали никакого вала, как и

всегда поступали на пути. По их лагерю

протекала речка Мелос, неширокая и мел-

кая; летом, высыхая, она терялась в боло-

тах; место же, по которому протекала та

речка, было не песчано, но плодородно и

возделано плугом; зато зимой или во время

сильных дождей она делалась большой ре-

кой и стремительной, так что походила бо-

лее на море, нежели на реку; в такую пору

нельзя было перейти ее вброд, а только пе-

реплыть на судах; если поднималась буря,

то она опустошала деревни, смывала доро-

ги и представляла всякого рода опасности.

Этот-то ручей, раздувшись от дождей и но-

чью выступив неожиданно из берегов, как

будто бы разверзлись хляби небесные, унес

из лагеря немцев не только оружие, седла,

одежды, обоз, но даже повлек за собой ло-

шадей, мулов и вооруженных людей. Зре-

лище было жалкое и плачевное: погибали

без битвы, погибали, когда никто не губил;

ни рост, ни десница, победоносная в бою,

не спасали никого; погибали как трава, раз-

носились как солома; повсюду были слыш-

ны рыдания и стоны. Видевшие все это, по-

лагали, что гнев Господень обрушился на

лагерь немцев; наводнение было столь не-

ожиданно, что не было возможности спас-

ти даже жизнь; сон этой ночи был для од-

них смертью, для других утратой всего иму-

щества. Король, приведенный в отчаяние

случившимся и с изумлением видя, что гре-

кам помогают силы природы, и сами вре-

мена года изменяют свой ход в их пользу,

поспешно отправился оттуда. Подойдя к

столичному городу, он был вынужден уда-

литься с войском, несмотря на то, что сна-

чала, находясь в Пере, называемой Пикри-

дием, не соглашался на то, и хвастался без-

рассудно, что в его власти удалиться или

остаться. При перевозе войска (в Азию),

когда император приказал записывать его

число и отмечать каждую партию поодиноч-

ке, те, которым было поручено это дело,

утомленные длинным счетом, возвратились

домой, не ожидая конца. Таким образом,

когда, сообразно желанию греков, король

отправился на Восток, а вскоре за ними

последовали и франки (Φραγγοι, французы

под предводительством Людовика VII, о ко-

тором наш историк не упомянул ни одного

раза), император предался прежним забо-

там о своих владениях; он позаботился так-

же и о том, чтобы латины находили на сво-

ем пути возможность покупать съестные

припасы. В то же время он приказал в удоб-

ных местах и в узких проходах ставить за-

саду, вследствие чего многие из немцев по-

гибли. Жители городов также не допуска-

ли их на свои рынки, но сначала, получив

при помощи опущенных веревок со стены

деньги, отпускали им после того хлеба и

других припасов, сколько им вздумалось.

Немцы, оскорбленные такими несправедли-

востями, взывали к мстительному оку

Провидения, указывая ему на тех, которые

употребляли ложные весы, не хотели сжа-

литься над пришельцами и единоверцами, и

не только не давали им того, что им принад-

лежало, но даже изо рта вырывали кусок хле-

ба. Но презренные жители городов по своей

бесчеловечности нисколько не раскаивались:

получив золото или серебро и положив его

за пазуху, они удалялись со стен; некоторые

же, примешав к муке известь, отравляли

хлеб. Было ли это делаемо по приказанию

императора, как то говорилось, наверное не

знаю. Как бы то ни было, такие поступки сле-

дует считать несправедливыми и безбожны-

ми. Известно только одно, что по приказа-

нию императора, чеканилась фальшивая мо-

нета, которую употребляли в торговле с

итальянцами. Одним словом, не было тако-

го зла, которого не замышлял бы император

сам или через других с той целью, чтобы

постоянными угрозами навести страх на от-

даленное потомство немцев и лишить их

охоты к новым вторжениям.

Шестая и последняя глава первой книги по-

священа описанию борьбы Конрада с турками

297

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

в Малой Азии и его поражения; но затем он не

говорит ничего более о Втором крестовом похо-

де и, что особенно удивительно, забывает совер-

шенно об участии в походе Людовика VII. Осталь-

ные шесть книг этого второго отдела заняты

исключительно изложением событий византий-

ской истории в эпоху правления Мануила до его

смерти в 1180 г. Третий отдел в одной книге

посвящен правлению Алексея II Комнина (1180–

1183 гг.), умерщвленного своим дядей Андрони-

ком. Четвертый отдел в двух книгах охватыва-

ет эпоху жестокого правления Андроника (1183–

1185 гг.). Пятый отдел в трех книгах – правле-

ние Исаака Ангела (1185–1195 гг.) и, наконец,

шестой – правление Алексея III Комнина, брата

Исаака Ангела (1195–1203 гг.), при котором ла-

тины Четвертого крестового похода завоевали

Византию; потому, начиная с шестого отдела,

труд нашего автора приобретает снова важ-

ность для истории Крестовых походов (см. про-

должение ниже).

‘Ιζτορι‘α. Второй отдел, кн. I.

Иоанн Киннам

12. После того (после заключения мира

между Византией и турками в 1046 г.) на-

чались дела на Западе. Немцы (Κελτοι),

французы (Γερμανοι; так называли их гре-

ки, а потому и Людовик VII является у на-

шего автора везде германским королем) и

галлы вместе с обитателями Древнего Рима,

бритты и британцы двинулись на нас со все-

ми силами Запада. Предлогом к такому по-

ходу выставлялось намерение перейти из

Европы в Азию, сразиться с неверными тур-

ками (Περσαζ), потом проникнуть в Пале-

стину и поклониться храму Господню и свя-

тым местам; но настоящей причиной наше-

ствия служило желание опустошить по

дороге владения греков (Ρωμαιων, римлян;

так называли себя в Cредние века византий-

ские греки) и ниспровергнуть все встретив-

шееся на пути. Войско их превышало вся-

кое число. Когда император (βασιλευζ) уз-

нал, что они приближаются к пределам

Венгрии, он выслал к ним навстречу некое-

го Димитрия Макремболиту и Александра,

ИОАНН КИННАМ (IWANNHZ KINNAMOZ. Род. в начале XII в.). Грамматик Иоанн

был секретарем при константинопольском дворе. Состоя на службе при императоре

Мануиле, он был очевидцем описываемых событий и мог вполне хорошо знать все под

робности отношений Византии к участникам Второго крестового похода. Как грек он

объясняет нам точку зрения его соотечественников на религиозные предприятия ла

тин. Получив отличное по тому времени образование, Киннам сначала находился на во

енной службе, потом, при Мануиле, сделался его секретарем, откуда произошло его

прозвание Грамматик. Это последнее обстоятельство доставило ему богатый матери

ал для составления истории своего времени, в которой он продолжал труд Анны Ком

ниной. Его «Семь книг истории» (’Ιστοριων βιβλια Ζ) охватывают правление Иоанна, сына

Алексея Комнина, и Мануила – от 1118 до 1176 г.

Издания: «Corpus scriptorum historiae Byzantinae. Ed. Niebuhrii» (Bonn, 1828–1855, vol.

XXIV, 300 с.), с латинским переводом.

ЕЩЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОХОДЕ

КОНРАДА III И ЛЮДОВИКА VII.

1146 г. (в 1180 г.)

Первую книгу своего сочинения византийский

автор в целости посвящает обзору главнейших

событий царствования императора Иоанна Ком-

нина, сына Алексея Комнина (1118–1143 гг.), про-

должая таким образом труд Анны Комниной (см.

о ней выше).

В 11 главах второй книги излагаются пер-

вые три года правления его преемника Мануи-

ла, проведенные им в беспрестанных войнах с

латинами, владевшими Антиохийским княже-

ством, и турками иконийскими; наконец, в 1046 г.,

когда Мануил едва успел заключить мир с по-

следними, как пришло известие о том, что не-

спокойно на западных границах, а именно, раз-

несся слух о новом приближении крестоносной

армии, предпринявшей Второй крестовый поход

под предводительством германского императо-

ра Конрада III и французского короля Людовика

VII Юного.

298

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

родом из Италии, бывшего графа (χομηζ)

итальянского города Гравины; последний,

будучи выгнан вместе со многими другими

из своих владений сицилийским тираном

(герцогом Норманнским), перешел вслед-

ствие того на сторону императора (Визан-

тийского). Им было дано поручение разве-

дать намерения чужеземцев, и если они ста-

нут уверять, что они идут не на погибель

греков, то потребовать от них клятвенного

подтверждения. Когда послы были приве-

дены к вождям варваров (западных европей-

цев), они говорили им следующим образом:

«Нанести войну без всякого ее объявле-

ния и притом людям, не причинившим ника-

кой обиды, еще никто не считал делом свя-

тым или честным; особенно этим не могут

гордиться те, которые обладают и благород-

ством, и могуществом. В случае победы она

не будет приписана их храбрости; если же

они будут побеждены, то никто не скажет,

что они по доблести подвергали себя опас-

ностям. И в том, и в другом случае им не

будет никакой похвалы. Потому и вам не над-

лежит вступать в землю греков прежде, чем

вы обяжетесь клятвенно не причинять оскор-

блений императору. Если же вы не желаете

клясться, то почему вам не объявить войны

прямо? С греками опасно вести даже и вне-

запную войну; присоединяя же к тому веро-

ломство, вы должны будете иметь дело и с

могуществом греков. Но если ваша дружба

искренна и чужда коварства, то, утвердив ее

клятвой, вы можете спокойно идти по вла-

дениям великого императора и пользовать-

ся гостеприимством и другими знаками бла-

говоления».

Так говорили послы. Чужеземцы же, со-

бравшись в ставке Конрада, немецкого коро-

ля (Κορραδον τοϖ Αλαμανϖν ρηγοζ), так

как он занимал первое место среди западных

народов, уверяли, что они пришли вовсе не

для нанесения обид грекам, и, если то нужно,

готовы подтвердить свои слова клятвой; им

будет тем легче, говорили они, дать такую

клятву, ибо их поход имеет целью Палести-

ну и турок, опустошающих Азию своими на-

бегами. Они немедленно доказали свои сло-

ва на деле, как те, которые были вельможами

короля, так и те, которые занимали какие-ни-

будь высокие должности; я разумею герцо-

гов и графов. У них каждая должность имеет

свои привилегии, получаемые от император-

ского достоинства, стоящего выше всего и от

которого проистекают все остальные: герцог

выше графа, король выше герцога и импера-

тор стоит над королем. Тот, кто ниже всех,

подчиняется высшему по самой сущности

дела, делит с ним тяжести войны и повинует-

ся во всем прочем. Потому лицо, именуемое

у греков βαςιλευζ, называется у латинов

ιμπερατωρ и пользуется верховной властью;

короли же избираются по установленному

порядку. Таковы у них различные степени

достоинств.

По исполнении возложенного на них по-

ручения послы возвратились в Византию, а

короли продолжали предпринятый ими

путь, но, впрочем, не вместе: впереди шел

немец (Αλαμανος, Конрад), а сзади его на

большом расстоянии следовал француз

(Γεπμανος, Людовик VII); но почему они так

распорядились, мне неизвестно: быть мо-

жет, каждый хотел вести свое собственное

войско или они опасались недостатка съес-

тных припасов. Шли же они в бесчислен-

ном множестве, превосходя собой морской

песок, так что и Ксеркс в древности, пере-

плывая Геллеспонт, не мог бы гордиться

столькими тысячами. Когда они подошли к

Дунаю и все было изготовлено для их пере-

правы, император (Византийский), назна-

чив особых чиновников, дал им приказание

стоять на противоположном берегу и отме-

чать число переехавших на каждом судне;

но они, дойдя до 90 тысяч, долее не могли

поспевать считать.

13. Таково множество было их. Когда

они подступили к Ниссе, главному городу

Дакии, Михаил по прозванию Врана, ко-

торому император поручил управление

той провинцией, приготовил им все необ-

ходимое, сообразно императорскому ука-

зу. После того они явились к Сардике, где

их встретили двое знатнейших мужей, ко-

торые приняли их радушно, как то и сле-

довало, и позаботились о их продоволь-

ствии... Но варвары шли спокойно, пока

дорога была затруднительна: между Дуна-

ем и Сардикой тянутся обрывистые и ма-

лодоступные горы; на всем этом простран-

стве они не позволяли себе ничего, что

299

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

могло бы оскорбить греков. Достигнув же

ровных мест, не представляющих трудно-

стей пути, они обнаружили враждебные за-

мыслы: отнимали силой то, что следовало

бы купить, а того, кто сопротивлялся,

умерщвляли мечом. Король Конрад нис-

колько не беспокоился, что являлись жа-

лобы, и не хотел ничего слушать; а если и

выслушивал, то ссылался на необуздан-

ность толпы. Когда дошло то до импера-

тора, он выслал против них с войском, по-

спешно собранным, Прозуха, известного

своими воинскими доблестями

. Прозух

настиг варваров под Адрианополем; сна-

чала он следовал за ними на близком рас-

стоянии и не дозволял производить беспо-

рядков; но, наконец, видя, что их неистов-

ство увеличивается, он вступил с ними в

явную борьбу по следующему случаю.

Один из знатнейших немцев, захворав,

слег в монастыре в Адрианополе, имея при

себе деньги и другие богатства. Несколь-

ко пеших людей из греков, проведав о том,

сожгли его вместе с жилищем и овладели

деньгами. Когда об этом узнал Фридрих,

племянник Конрада (Барбаросса), человек

невероятно жестокий, дерзкий и гордый, он

направился к Адрианополю и, предупре-

див двумя днями Конрада, сжег весь мона-

стырь, в котором лежал тот немец, и дал

тем повод грекам к войне со своими. Про-

зух, напав на Фридриха, обратил его в бег-

ство и убил варваров во множестве. Это

был тот самый Фридрих, который впослед-

ствии наследовал Конраду у немцев, как

мы то объясним со временем. С тех пор

немцы, изведав на деле силы греков, пре-

кратили свои неистовства.

В главе 14 автор описывает дальнейшие стыч-

ки греческих отрядов с крестоносцами; греки ста-

рались отклонить Конрада от Византии, но Кон-

рад, несмотря на страшное наводнение, от кото-

рого пострадал его лагерь, успел приблизиться к

стенам столицы; видя, однако, готовность ее жи-

телей к обороне, он отошел в соседнее местечко

Пикридий и оттуда вступил в переговоры с Ману-

илом, как то автор рассказывает в следующей

главе.

15. Это (переговоры) произошло следу-

ющим образом. Конрад после прибытия в

Пикридий отправил к императору письмо с

содержанием вялым и слабодушным, смысл

которого был следующий: «О, император,

муж благоразумный судит о вещах не по

ним самим, а по цели, которой ими дости-

гают; тот же, которого дух предупрежден,

весьма часто не решается похвалить хоро-

шее и осудить дурное, и таким образом он

часто принимает за благодеяние поступки

врагов и негодует на друзей. Потому не сла-

гай на нас вину того, что было совершено в

твоих владениях вследствие неустройства

и многочисленности войска; не возмущай-

ся против нас за то, в чем мы нисколько не

виноваты: все это произошло от необуздан-

ности толпы. Я нисколько не изумляюсь

тому, что во время прохождения чужезем-

ного войска, которое нуждается в отдален-

ных фуражировках для приискания продо-

вольствия, могут случиться несправедливо-

сти с обеих сторон». Это и тому подобное

писал немец. Император же, видя в его сло-

вах одни увертки, отвечал ему следующим

образом: «Нашему величеству небезызве-

стно, как склонна бывает к неистовствам

чернь, которой столь трудно управлять и

сдерживать. А потому мы особенно забо-

тились о том, чтобы вы, пришельцы и чу-

жестранцы, не потерпели никакого бед-

ствия при прохождении по нашим провин-

циям, тем более, что вы пришли не со

злыми умыслами и не можете причинить

нам оскорблений; так бы то и произошло,

если бы мы не услышали, что вы наруши-

ли законы гостеприимства. Но вы, мужи

благоразумные и ясно понимающие сущ-

ность вещей, не находите в том никакой

вины, и мы приносим вам благодарность

за то; ибо и нам не следует после того за-

ботиться об укрощении нашей черни; мы

будем также приписывать все ее необуз-

данности, как вы нас тому учите. В нашем

интересе было бы не нападать вразброд и

не скитаться по чужой земле. Если же кто

иначе думает, и с обеих сторон отдельные

партии того и другого войска получат по-

зволение нападать на кого угодно, то нет

возможности, чтобы пришельцы не пост-

радали от туземцев».

Прозух был турок по происхождению, воспи-

тывавшийся в Византии.

300

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

С этими словами император отпустил

послов. Но, зная, что войско греков настоль-

ко же выше варваров знанием воинского

дела и боевой стойкостью, насколько ниже

численностью, он принял следующее наме-

рение: Прозух, Цикандил и другие гречес-

кие вожди получили приказание собрать до-

статочное войско и стать перед немцами,

расположившись в следующем боевом по-

рядке: в отдалении поставить слабые и не-

регулярные полки (αγελζιον του ζτρατου),

за четвертым знаменем; далее следуют тя-

желовооруженные (οπλιτιχον) и панцирные

(χαταφραχτον); потом легкая кавалерия;

наконец, впереди всех – скифы (славяне)

вместе с турками и греческими стрелками.

Когда немцы увидели войска, расположен-

ные в таком порядке, они бросились на них

горячо и шумно, с пагубной поспешностью:

бой был ожесточенный и поражение нем-

цев великое. Греки, встретив нападающего

неприятеля с воинской опытностью, убили

многих. Конрад, ничего не зная о случив-

шемся, оставался в лагере, исполненный

гордыни и всякого рода надежд. Император

же, с целью сбить ему спесь и посмеяться

над ним, отправил Конраду письмо следу-

ющего содержания: «Да будет ведомо всем

вам, что конь, не слушающий узды, не по-

лезен всаднику и даже часто может сверг-

нуть его в пропасть; и войско, не обращаю-

щее внимания или пренебрегающее повеле-

ниями вождей, в большей части случаев

повергает их в опасность; потому мы ни-

когда не терпели, чтобы наши воины позво-

ляли себе своевольные поступки. Ты же,

имея другой взгляд, пренебрегал этим пра-

вилом и даже уговаривал наше величество,

обратившееся к тебе, как к другу, с увеща-

ниями, чтобы оно показало такое же снис-

хождение. Теперь же знай, какую пользу

принесла вам распущенность войска. До

моего сведения дошло, что небольшое гре-

ческое войско, вступив в бой с весьма по-

чтенными силами немцев, дурно обошлось

с ними. Всегда выходит так, что туземцы,

родившиеся на своей земле, бывают гораз-

до сильнее пришельцев и чужеземцев; и в

этом случае нам не следует наказывать

чернь за ее неистовство. Если ты с этим со-

гласен, то пусть твои войска привыкнут по-

виноваться приказаниям своих вождей и

воздержатся от насильственных поступков.

Если же думаешь иначе, то взгляни на то,

что перед тобой: по крайней мере наш под-

виг будет для тебя поучителен».

16. Таково было письмо императора.

Между тем Конрад, не получив еще сведе-

ний о поражении немцев, по-видимому, не

хотел уменьшить своей гордости; даже на-

чал требовать, чтобы ему дали императорс-

кую яхту (δρομωνα) и гребные суда для пе-

реправы его армии, в противном случае он

угрожал на следующий год прийти с несколь-

кими тысячами войска для осады Византии.

Раздраженный всем этим, император прика-

зал на сей раз отвечать против такой дерзос-

ти не шуткой, но в оскорбительных выраже-

ниях: «Те, которые знают цену и малым ве-

щам, не будут основывать своего мнения на

многочисленности, но на их сущности, и на

том, чем они богаты и чего в них недостает.

Сподвижников Марса нужно судить не по их

числу, но по их доблести, трудам и опытно-

сти в военном деле. За тобой следует гро-

мадная армия, а у нас едва нашлось сколько-

нибудь греков; но твоя армия не устроена и

по большей части несведуща в военном деле.

Стадо животных, если бы даже оно состоя-

ло из множества тысяч, не выдержит напа-

дения льва. Или ты не знаешь, что ты, как

птица, находился в наших руках, и нам сто-

ило только захотеть погубить тебя? Поду-

май о тех, которые населяют эти страны: их

предки пронесли свое оружие по всему миру

и повелевали как вами, так и другими живу-

щими под солнцем народами. Знай же, что к

тебе никогда не явится ни императорская

яхта, ни все то, что ты требовал от нас; воз-

вратись туда, откуда пришел. Нас никто не

обвинит в том, что мы не оказали располо-

жения тем, которые хотели нанести нам оби-

ды; а наносить обиду и отражать ее – не одно

и то же: первое проистекает от злонамерен-

ности, к последнему же принуждает нас за-

бота о безопасности. Наши подданные умо-

ляют нас постоянно доставить грекам спо-

койное и безобидное обладание тем, что мы

успели отнять у соседних нам турок; чего мы

не могли допустить нашим ненавистникам,

то подтвердим и на тебе; в справедливости

этого ты теперь убеждаешься сам».