Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

261

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

V. Между тем Сангвин нападал беспре-

рывно на осажденных и употреблял все уси-

лия, что увеличивало стеснение граждан и

содействовало ему к овладению местом. Та-

ким образом, он приказал провести под сте-

ну подземный ход и подпереть его деревом,

которое было подожжено; вслед за тем боль-

шая часть стены обрушилась, так что непри-

ятель имел перед собой отверстие шириной

в сто локтей. Когда враг получил желаемый

вход, войско бросилось со всех сторон в го-

род и положило все без различия возраста,

состояния и пола, так что к нему можно было

применить известные слова: «Вдову и стран-

ника умертвили, малолетних убили, маль-

чиков и девочек и старого человека». Когда

город был завоеван и предан мечу, благора-

зумнейшие и опытнейшие из граждан бежа-

ли, вместе с женами и детьми, в те башни,

которые, как мы сказали, стояли в городе,

чтобы спасти свою жизнь на некоторое вре-

мя. Но там при входе произошла такая дав-

ка от стечения народа, что многие были за-

душены самым жалким образом. В числе

погибших при этом находился и достопоч-

тенный владыка архиепископ Гуго вместе с

некоторыми из его духовенства. Присутство-

вавшие при этом уверяли, однако, что такое

бедствие постигло епископа не без собствен-

ной его вины, ибо он вместо того, чтобы со-

бранную им массу денег употребить на уп-

лату войску и таким образом помочь горо-

ду, предпочел, как скупец, лежать на своих

богатствах, нежели отвратить погибель на-

рода, и потому он пожал плоды своей ску-

пости и нашел смерть среди черни; если Гос-

подь не сжалится над ним, то и на Страш-

ном суде, на том свете, ему не будет

безопасно. К такого рода людям можно от-

нести те грозные слова Писания: «Да погиб-

нет с тобой серебро твое» (Деян. Ап., 8, 20).

Таким образом, пока князь Антиохии по бе-

зумной ненависти медлил оказать помощь

своим братьям, и пока граф ожидал посторон-

ней помощи, этот древнейший город, принад-

лежавший христианству еще со времен апос-

тольских и освобожденный от заблуждения

неверных проповедью апостола Фаддея, впал

в незаслуженное рабство. В этом же городе,

говорят, погребено тело св. Фомы вместе с

вышеупомянутым апостолом и королем Аб-

гаром. Этот Абгар был тем знаменитым то-

пархом (владетелем), о котором рассказыва-

ет Евсевий Кесарийский в своей «Церковной

истории», что он писал письмо к Господу

Иисусу Христу и удостоился получить от него

ответ. Он прилагает оба эти письма и в конце

делает заметку: «Мы нашли это в публичном

архиве города Эдессы, где правил Абгар, за-

писанным в хартиях, которые содержат дея-

ния короля Абгара». Но довольно об этом;

теперь возвратимся к нашей истории.

Но возвращение автора к своей истории было

скорее отступлением, потому что, рассказав в

главе VI первый поход Балдуина III в Каменис-

тую Аравию, где турки овладели одним христи-

анским укреплением, он только после того воз-

вращается к делам Эдессы.

VII. Между тем (то есть пока Балдуин

ходил в свой первый поход) Сангвин, о ко-

тором мы говорили выше, возгордясь сво-

им счастьем при Эдессе, вознамерился оса-

дить укрепленный город на Евфрате Кало-

генбар (ныне Калаат-Джабур). Во время

этой осады, когда он ночью, сильно напив-

шись вина, лежал навзничь в своей палат-

ке, его убили собственные слуги и евнухи,

подкупленные владельцем крепости. Один

из наших, получив известие о том, сказал:

Quam bonus eventus!

Fit sanguine, sanguinolentus;

Vir homicida, reus,

Nomine Sanguineus

Оттиск печати Амори I, короля

Иерусалимского (1162–1173 гг.)

«Какое счастливое событие! В крови погиб

окровавленным душегубец и злодей, носивший на

себе имя крови». Султан назывался Зенги, откуда

вышла латинизированная форма Sanguineus,

напоминавшая слово «sanguis», кровь.

262

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

Убийцы, как было условлено, бежали в

стены осажденного города и спаслись от

мести родственников убитого; войско же,

потеряв своего вождя, немедленно разбежа-

лось. Из сыновей Сангвина один правил в

Мосуле, далее на восток, другой же, млад-

ший, по имени Норадин (Нуреддин) в Алеп-

по. Это был человек умный, осторожный, в

правилах суеверия своего народа богобояз-

ненный и счастливый распространитель от-

цовского наследства.

Остальные главы книги XVI и вся книга XVII

заключают в себе изложение важнейших собы-

тий первых десяти лет правления Балдуина III,

от 1143 до 1154 г., после чего Иерусалимское

королевство начинает, видимо, клониться к сво-

ему закату. В этот промежуток времени коро-

левство Иерусалимское получило помощь с Запа-

да: взятие Эдессы побудило императора Конра-

да III и французского короля Людовика VII

предпринять Второй крестовый поход, окончив-

шийся, впрочем, неудачной осадой Дамаска; на

описание этого похода автор посвящает бóль-

шую часть XVI и все начало книги XVII. После

удаления западных союзников Балдуин III, отра-

зив собственными силами нападение мусульман

на Иерусалим, предпринял наступательное дви-

жение и осадил последний город, находившийся в

Палестине в руках неверных, а именно Аскалон,

и в 1154 г. овладел им.

Книга XVIII обозревает последние 8 лет прав-

ления Балдуина III (1154–1162 гг.), ознаменовав-

шиеся внутренними раздорами не только князей

между собой, но и сословий одного против друго-

го. При таких затруднительных обстоятельствах

Балдуин III старался укрепить себя родствен-

ным союзом с восточными императорами и же-

нился на племяннице императора, но вскоре пос-

ле этого брака он умер, как подозревали, от от-

равы, 19 февраля 1162 г.

Sacri belli historia, libri XXIII.

Кн. XIV–XVIII.

Продолжение см. ниже.

Вильгельм

древнему и настоящему рыцарству, оказы-

вал уважение Богу и в точности соблюдал

правду. Ведя войну евангельски, как то ус-

тановлено Предтечей Господа, он никого не

грабил и не обманывал, довольствовался

своими доходами, которые имел в изобилии,

и обращал их на добрые дела. Он служил

советом и оружием своим земным сюзере-

нам, но не забывал воздать должное свое-

му Господу Богу. Мать Бернарда Алета из

замка Монбар, соблюдая в своем положе-

нии апостольское правило, подчинялась

ВТОРОЙ

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

История Палестины до завоевания Иерусалима

мусульманами.

1147–1187 гг.

ВИЛЬГЕЛЬМ (GUILLELMUS. XII в.). Монах Вильгельм (monachus Signiacensis) был

современником св. Бернарда и занимал должность аббата в монастыре СенТьерри (св.

Теодориха) близ Реймса; из его собственных слов видно, в каких дружественных отно

шениях он находился с описываемым им лицом. Около 1140 г. Вильгельм сложил с себя

звание аббата и удалился на покой в монастырь Синьи (Signi), где и умер еще прежде

Бернарда простым монахом. Тамто он и писал «Жизнь св. Бернарда, первого аббата

Клерво», ограничиваясь, впрочем, годами его детства и первой чисто монастырской

деятельностью до 1130 г., когда после смерти Папы Гонория II произошел раскол в цер

кви и было избрано два папы, Иннокентий II и Анаклет II, и когда Бернарду представил

ся первый случай выступить в роли защитника Иннокентия II. Этот второй период дея

тельности Бернарда нашел себе биографов в двух продолжателях Вильгельма: Арноль

де, аббате Боньвальском, и Готфриде, монахе Клерво и секретаре Бернарда, из которых

первый написал одну книгу, а последний – три, так что полная биография составляет

всего пять книг (об Арнольде и Готфриде см. ниже).

Издания: в «Acta Sanct. Bolland» под 20 авг. IV, 256–351. Переводы: франц. у Гизо.

Coll., t. X, с. 145 и след. Исследования: Neander. Der heilige Bernard und seine Zeitalter.

(Berl., 1813, второе изд. 1848); Ratisbonne. Histoire de St. Bernard, abbe de Clairvaux (Par.,

1842).

СВ. БЕРНАРД

И МОНАСТЫРЬ КЛЕРВО.

1090–1130 гг. (в 1140 г.)

I. Бернард родился в Бургундии, в Фон-

тени, замке своего отца, от родителей знат-

ных мирской славой, но еще более достой-

ных и знаменитых христианским благочес-

тием. Его отец Тесцелин принадлежал к

264

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

мужу и под его властью управляла домом в

страхе Божьем, предавалась делам милосер-

дия и воспитывала детей в строгости. Она

родила семерых, шесть сыновей и одну

дочь, и родила не столько для мужа, сколь-

ко для Бога, ибо сыновья сделались мона-

хами, а дочь монахиней. Как рассказывают,

рождая детей не для мира, а для Бога, она

тотчас по их рождении приносила их свои-

ми руками Господу. Вот почему эта благо-

рожденная женщина не поручала вскормле-

ния их чужой груди и таким образом сама

исполнила их вместе с молоком материнс-

кими добродетелями. Когда дети поднялись,

но еще оставались на ее руках, она начала

их воспитывать более для пустыни, чем для

двора, и, не дозволяя им привыкнуть к вкус-

ным яствам, давала грубую и простую пищу.

Таким образом, по внушению Господа, она

расположила их и вырастила так, как будто

они должны были прямо удалиться в пус-

тыню.

Когда она еще носила в утробе Бернар-

да, третьего из своих сыновей, ей присни-

лось предзнаменование будущего, а имен-

но, что она заключает в своей утробе бе-

лую собачку с рыжеватой спинкой, и

собачка лаяла. Страшно испуганная таким

сновидением, она совещалась с одним из

духовных; он понял тотчас смысл пророче-

ства и, припоминая слова Давида к Госпо-

ду о святых пророках: «Ноги ваши омочат-

ся в крови ваших врагов, и язык ваших псов

упитается ею» (Пс., 67, 24), отвечал испу-

ганной и мучимой женщине: «Не бойся: это

хорошо; ты будешь матерью знаменитой

собаки, которая сделается стражем дома

Господня и испустит громкий лай на врагов

веры; это будет изумительный проповедник,

и, как добрая собака, целительным свой-

ством своего языка излечит многие болез-

ни души у многих». При этом ответе, полу-

ченном как бы от Бога, благочестивая и ве-

рующая жена пришла в восторг и, полная

любви к сыну, еще не родившемуся, впредь

предначертала посвятить его учению Свя-

щенного Писания, сообразно смыслу виде-

ния и его истолкования, которым было обе-

щано столько чудесного этому ребенку, как

то впоследствии и исполнилось. Едва она

благополучно разрешилась им от бремени,

как не только представила его Богу, что

обыкновенно делала до сих пор, но, подоб-

но св. Анне, матери Самуила, отнесла его

в храм, на вечное служение которому пред-

назначался новорожденный, и отнесла сама,

как дар самый приятный Богу.

По той же причине она как можно ско-

рее поручила его воспитание в церкви Ша-

тильон образованным наставникам и упот-

ребила все усилия, чтобы он сделал успе-

хи. Мальчик, исполненный прелестей и от

природы одаренный умом, скоро осуще-

ствил желание своей матери: он подвизал-

ся в изучении наук с быстротой, превыша-

ющей его возраст и всех его сверстников;

но в мирских делах он начал, и что было

естественно, умерщвлять свою плоть вви-

ду будущего совершенства, во всем обна-

руживал простоту, любил жить уединенно,

избегал общества, казался погруженным в

размышления, был послушен и покорен ро-

дителям, добр и признателен ко всем, прост

и кроток у себя дома, редко любил выхо-

дить, стыдлив чрезмерно, неразговорчив,

богобоязнен с целью сохранить чистоту

детства, прилежен к наукам, с помощью ко-

торых нужно понимать и познавать Бога в

писаниях; дальнейший наш рассказ объяс-

нит, в какой степени он во всем успел в ко-

роткое время и до какого дошел совершен-

ства.

В двух последующих главах (II и III) биограф

Бернарда приводит различные чудеса, прославив-

шие его детство, рассказывает о благочестивой

смерти его матери, об искушениях самого Бер-

нарда, которые заставили его удалиться в Ша-

тильон, где он устроил свою конгрегацию и окру-

жил себя учениками, в числе которых были его

дядя и несколько братьев; при этом автор заме-

чает, что речи Бернарда были увлекательны до

того, что матери не пускали к нему сыновей,

жены мужей из опасения лишиться их; наконец,

биограф приходит к самому важному событию в

жизни Бернарда, а именно, когда он решился вме-

сте со своими учениками оставить совершенно

свет и удалиться в монастырь Сито, приходив-

ший в то время в упадок от бедности своих мо-

нахов и их малочисленности.

IV. В год от воплощения Господня 1113-й,

пятнадцать лет спустя после основания

монастыря Сито (Cistercium, ныне Citeaux,

близ Дижона) служитель Божий Бернард,

265

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

имея от роду 23 года, вступил в этот дом,

управляемый аббатом Стефаном вместе с

30 своими сотоварищами, и преклонил свою

главу под сладкое иго Христа. С этого дня

Бог ниспослал свое благословение, и вино-

градник Господа понес плод, распространяя

ветви до моря и за его пределами; так как

некоторые из сотоварищей Бернарда были

женаты, и их жены вместе с мужьями дали

обет подчиниться правилам жизни религи-

озной, то в диоцезе Лангра был основан их

заботами женский монастырь, называемый

Жюльи и который с Божьей помощью дос-

тиг великого процветания. До сего дня он

пользуется славой за свое благочестие, мно-

гочисленность и богатство, все более и бо-

лее расширяется и не перестает укреплять-

ся в силе.

Таково было святое начало монастырс-

кой жизни этого Божьего человека. Тому,

кто не жил, как он, в духе Господнем, не-

возможно рассказать всех преславных де-

яний его подвижничества и описать его ан-

гельские нравы при прохождении здешней

земной жизни. Один Тот, Кто одарял и Кто

получал, может знать, каким благослове-

нием своей благости окружил его Господь

с той минуты, как он облекся в монашес-

кое одеяние, и какими дарами его осыпал,

и как упоил его обилием благополучия в

своем доме. Он вступил в этот дом бедный

духом, никому неизвестный и почти нич-

тожный с целью исчезнуть в сердце и па-

мяти людей и в надежде остаться незнае-

мым и темным человеком, как забытый

сосуд; но Богу было иначе угодно, и Он

уготовил в нем сосуд своего избрания, не

только для утверждения и распростране-

ния монастырского ордена, но также и для

того, чтобы пронести его имя перед лицом

королей и народов и далее, до концов зем-

ли. Не думая сделаться предметом такой

благодати и помышляя единственно о со-

блюдении своего сердца и твердости по-

мыслов, он имел постоянно в мыслях и

даже на языке: «Бернард, Бернард, к чему

ты пришел?» и подобно тому, как читает-

ся о Господе: «Иисус делал и учил» (Деян.

Ап., I, 1), так и он с первого дня своего

вступления в келью послушников делал

сам то, чему хотел учить других.

Впоследствии поставленный аббатом

монастыря Клерво (Clara-Vallis, Ясная До-

лина, ныне Clairvaux), когда послушники

сходились к нему и спешили вступить в

монахи, я часто слышал, как он проповедо-

вал и говорил: «Если вы устремляетесь к

предметам духовным, то оставьте за дверь-

ми плоть, которую вы приносите из мира:

войдите сюда одним духом; плоть ни к чему

не служит». Когда послушники устраша-

лись такими новыми для них речами, он,

снисходя к их юности, начинал беседовать

с ними с большей кротостью, и объяснял

им, что за дверьми нужно оставлять плот-

ские похоти. Будучи сам послушником, он,

не щадя нисколько себя, стремился всеми

средствами не только к умерщвлению по-

хотей, производимых чувственностью, но и

самой чувственности, которая их порожда-

ет. Так как внутреннее чувство начинало все

чаще знакомить его со сладостью духовной

любви и давало ему знать о каком-то наи-

тии свыше, то он боялся, что это внутрен-

нее чувство пострадает от плотской чув-

ственности, а потому допускал последнюю

не более, как настолько, насколько то нуж-

но для физической жизни в обществе лю-

дей. Забота его о том обратилась в привыч-

ку, и привычка сделалась природой. Погло-

щенный весь духом, направляя свои

надежды к Богу и занятый умом духовны-

ми размышлениями, он, видя, не видел, слу-

шая, не слыхал; вкушаемое не имело для

него никакого вкуса, и с трудом какой-ни-

будь из органов его чувственного восприя-

тия доводил до его сведения впечатления от

внешнего мира. Он прожил уже целый год

в келье послушников и, выйдя оттуда, все

же не знал, был ли там тот потолок, кото-

рый называется сводом; ему случалось не-

редко посещать дом монахов, входить туда

и выходить, и, несмотря на то, он всегда

думал, что там было одно окошко впереди,

между тем как их было три. Умертвив в себе

всякое любопытство, он не получал ниот-

куда впечатлений и, если случайно прихо-

дилось ему взглянуть на что-нибудь, то, как

мы выше сказали, занятый другими мысля-

ми, он ничего не замечал; без сосредоточе-

ния внимания наше чувственное восприя-

тие ничтожно... Что сказать о его сне, кото-

266

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

рый у других составляет время отдохнове-

ния от работ для восстановления духа? До

настоящего времени он бодрствовал сверх

сил человеческих. Обыкновенно он жало-

вался, что никогда не теряет столько вре-

мени, как за сном, и находит довольно вер-

ным сравнение сна со смертью: как в гла-

зах людей спящие кажутся мертвыми, так

мертвые бывают спящими для Бога. Посе-

му, когда он слышал, что монах сильно хра-

пел во сне или неприлично лежал, то он с

трудом переносил то и обвинял его в том,

что он спит как плотский и земной человек.

У него же при легкой пище и сон был ле-

гок; ни в том, ни в другом отношении он не

допускал пресыщения для тела, и ему было

достаточно понемногу и того и другого. Он

никогда не понимал удовольствия удовлет-

ворить аппетит, призывающий его к пище,

и ел из одного страха прийти в расслабле-

ние; приступая к еде, прежде чем сесть за

стол, он насыщался одной мыслью о яст-

вах, а потому и шел к столу как на казнь. С

той поры, как он облекся в схиму, или как

вышел из кельи послушников, его силы (а

он был всегда нежного сложения) были уже

истощены бдением и постами, холодом,

трудом и тяжкими, беспрерывными упраж-

нениями; желудок его был так испорчен, что

он немедленно извергал ртом еще не пере-

варенную пищу. Если случайно иное успе-

вало перевариться и силой природы выхо-

дило естественно, то при слабости нижних

частей тела и это делалось с величайшими

страданиями. Пища не столько поддержи-

вала его жизнь, сколько отсрочивала

смерть. После стола он обыкновенно заме-

чал, сколько он съел, и не мог безнаказан-

но выступить из пределов принятой порции;

воздержание сделалось до того его приро-

дой, что если ему случалось иногда съесть

что-нибудь сверх обыкновенного приема

пищи, то это удавалось ему с трудом. Та-

ким образом, он был послушником среди

послушников, монахом среди монахов,

сильный духом и слабый телом, ограничи-

вая плоть и покоем, и пищей, не давая себе

отдыха от работ и черного труда. Он счи-

тал других святыми и совершенными и по-

лагал, что для него, как для послушника,

необходимы не льготы и снисхождение,

дозволенное людям заслуженным и усовер-

шенствовавшимся, но весь жар новичка и

все строгости устава и беспощадность дис-

циплины.

Потому, ревнуя об общей жизни, когда

братия занималась ручными работами, к

которым он не имел привычки или ловкос-

ти, он старался вознаградить то, роя зем-

лю, рубя дрова и нося их на своих плечах,

или другой какой-либо работой. Когда ему

недоставало на то сил, он прибегал к самым

презренным занятиям и заменял тяжесть

труда самоуничижением. И что удивитель-

но, тот, кто был наделен даром созерцания

духовных предметов и божественных, не

только желал заниматься подобными гряз-

ными работами, но и чрезвычайно был тем

доволен... За работой он молился и внут-

ренне размышлял, не прерывая внешнего

труда, и работал извне без ущерба наслаж-

дению внутренним созерцанием: до сих пор

все, что он ни читал в Св. Писании, и все,

что ни представлял себе духовно, все это

ему приходило на мысль среди молитвы и

размышлений на полях и в лесах, почему

он обыкновенно и говаривал своим друзь-

ям, шутя с любовью, что он никогда не имел

других учителей, кроме дубов и буковых

деревьев. Во время жатвы братия с жаром

и радостью о Св. Духе занималась уборкой

хлеба; так как он был не в состоянии при-

нять участие в такой работе и ничего в ней

не понимал, то ему предлагали посидеть и

отдохнуть; огорчаемый тем, он прибегал к

молитве и просил Бога со слезами даровать

ему способность к жатве. Простота веры не

обманула святого, и он получил желаемое.

С тех пор он гордился тем, что более дру-

гих ловок в этой работе, и во время ее тем

охотнее предавался молитве, ибо помнил,

что способность к ней он получил от Бога...

V. Когда сделалось угодно Тому, кто из-

влек Бернарда из мира, прославиться в нем

новыми милостями и соединить в Сито

большое множество сынов Божьих, Бог вло-

жил в сердце аббата Стефана намерение

отправить часть своей братии для основа-

ния монастыря Клерво. Аббат Стефан по-

ставил Бернарда владыкой и аббатом тех,

которые были отправлены им, и все чрез-

вычайно изумились такому назначению; как

267

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

люди. опытные и отличившиеся в делах ду-

ховных и светских, они боялись иметь по-

добного вождя, принимая во внимание и его

крайнюю молодость, и телесное расслабле-

ние, и отсутствие навыка в практической

жизни. Клерво, находясь на территории го-

рода Лангра, близ р. Об, был издавна при-

станищем воров и назывался в прежнее вре-

мя Долиной Полыни или по причине изо-

билия этого растения, или по той горечи,

которую испытывали попадавшиеся там в

руки воров. Благочестивая братия посели-

лась в этом месте ужаса и пустынного уеди-

нения, чтобы превратить гнездо грабителей

в храм Божий и дом молитв. Там они слу-

жили Богу некоторое время в простоте и

бедности духа, претерпевая голод, жажду,

стужу, наготу и бессонные ночи. Часто при-

ходилось им питаться дубовыми листьями.

Их хлеб, как хлеб того пророка, состоял из

смеси ячменя, пшена и негодных растений,

так что благочестивые люди, которых уго-

щали в том доме, брали с собой такой хлеб

с горькими слезами, чтобы показать другим,

вместо чуда, как живут люди, и какие люди!..

Глава VI посвящена рассказам о первых чуде-

сах Бернарда, его благочестии и о том, как он

успел уговорить свою замужнюю сестру оста-

вить свет и удалиться в монастырь.

VII. Так как Бернард, недавно отправ-

ленный в Клерво, должен был еще получить

посвящение в свое звание, а епископский

престол в Лангре, от которого зависело та-

кое посвящение, был не занят, то братия

искала другое место, где он мог бы быть

поставлен; вскоре они вспомнили об отлич-

ной славе преподобного епископа в городе

Шалоне, знаменитого наставника Вильгель-

ма Шампо, и было решено послать к нему

Бернарда. Бернард отправился в Шалон в

сопровождении Гельбольда, монаха из

Сито. Молодой человек, слабый телом и

исхудалый, вступил в дом вышеупомянуто-

го епископа, а за ним следовал монах, стар-

ший его возрастом и замечательный ростом,

силой и красотой. При виде их одни начали

смеяться и шутить, но нашлись и такие

люди, которые, поняв настоящий смысл все-

го, оказали почтение Бернарду. Когда спра-

шивали, кто же из этих двух аббат, глаза

епископа прозрели первыми: он узнал слу-

жителя Божьего и сообразно с тем принял

его. В первой же частной беседе высказан-

ные Бернардом слова обнаружили всю муд-

рость юноши более, чем то могла бы сде-

лать целая проповедь, и епископ понял, что

прибытие такого гостя есть посещение свы-

ше. Не было недостатка в знаках гостепри-

имства, пока разговор не поселил между

ними дружбы и свободной откровенности:

епископ полюбил Бернарда более за сим-

патию, которую он внушал, нежели за его

речи. С того дня и часа они составляли в

Боге одно сердце и одну душу, так что впос-

ледствии один был часто гостем другого, и

Клерво считалось собственным домом епис-

Общее причащение

268

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

Крестоносцы переправляются в Святую землю.

269

История Палестины до завоевания Иерусалима мусульманами. 1147–1187 гг.

копа, а жители Клерво пользовались не

только жилищем епископа, но через него и

всем городом Шалоном. Даже больше, под

влиянием епископа вся страна Реймса и вся

Галлия прониклись уважением к Божьему

человеку. Все научились у знаменитого

епископа принимать и почитать Бернарда

как ангела Божьего: этот муж, пользовав-

шийся столь великим влиянием и полюбив-

ший с такой силой неизвестного и уничи-

женного монаха, казалось, провидел пребы-

вающую на нем благодать.

Несколько времени спустя, когда бо-

лезнь аббата усилилась до того, что ожида-

ли только его смерти или жизни худшей

всякой смерти, епископ пришел навестить

его. Взглянув на него, епископ сказал, что

он имеет надежду сохранить не только его

жизнь, но и здоровье, если он отдастся на

его волю и согласится, чтобы были приня-

ты меры, сообразные с характером его бо-

лезни; но Бернарда трудно было склонить

отказаться от обычной суровости жизни.

Епископ отправился в капитул монастыря

Клерво и там в присутствии собравшихся

аббатов распростерся всем телом на земле,

просил и получил согласие на то, чтобы

Бернард был отдан ему в течение одного

года на послушание. Действительно, мож-

но ли было отказать столь могущественно-

му человеку, который просил с таким вели-

ким уничижением? Возвратившись в Клер-

во, он приказал построить Бернарду

отдельный домик вне монастыря и его стен,

предписав не соблюдать ни в чем правил

устава относительно пищи, питья и других

предметов, избавить от всех забот по дому

и предоставить жить по установленному им

порядку.

В это самое время и я начал посещать

Клерво и Бернарда. Отправившись с дру-

гим аббатом, я нашел его живущим в своей

келье так, как живут прокаженные на об-

щественных перекрестках. По приказанию

епископа и аббатов, как говорили, он был

освобожден от всех внешних и внутренних

забот о доме, и, вполне предоставленный

Богу и самому себе, казался восхищенным

утехами рая. Вступив в это царственное

жилище – так я смотрел на эту келью и на

ее обитателя – клянусь Господом, я почув-

ствовал то благоговение, которым прони-

каются, приближаясь к алтарю Бога. Стоя

около него, я почувствовал такое восхище-

ние, такую страсть к тому, чтобы разделить

с ним его бедность и простоту, что если бы

в тот день мне было дано право выбора, я

ничего не пожелал бы так, как остаться на-

всегда там и служить ему. Он принял нас

обоих с радостью и на вопрос, как живет и

что делает, отвечал со свойственной ему

милой улыбкой: «Ничего, хорошо; я, кото-

рому до сих пор по воле Божьей повинова-

лись разумные существа, подчинен теперь

воле неразумного животного». Так отзывал-

ся он о том грубом, тщеславном и невеже-

ственном человеке, который хвалился вы-

лечить его от болезни и в руки которого он

был отдан по распоряжению епископа, аб-

батов и братии. Мы думали, что столь боль-

ной человек, бывший предметом великих

забот, будет прилично обставлен, но, сев с

ним за стол, мы почувствовали отвращение

при виде яств, которые ему подавали по

приказанию медиков, и до которых едва ли

бы дотронулся здоровый человек, несмот-

ря на все мучения голода; правило молча-

ния с трудом удерживало нас от того, что-

бы не выразить гнева и не разразиться ру-

гательствами против медика, как

безбожника и человекоубийцы. Но Бернард

ел все без различия и находил хорошим; его

чувства были извращены и вкус исчез, так

что он едва распознавал яства. Действитель-

но, известно, что он несколько дней подряд

ел вместо масла сырую кровь, которую ему

подавали по ошибке, пил масло вместо

воды, и с ним было много подобных при-

ключений. Он говорил, что находит вкус в

одной воде, ибо она освежает ему горло...

В ту пору в Клерво царствовал золотой

век: там встречались люди добродетельные,

некогда богатые и прославленные в миру, а

ныне гордые своей бедностью во Христе,

строившие храм Господень ценой собствен-

ной крови, пота и истомы в борьбе с голо-

дом, жаждой, стужей, наготой, преследова-

ниями, оскорблениями и всякого рода бед-

ствиями и подготовлявшие таким образом

для Клерво то довольство и мир, которыми

ныне наслаждается этот дом. Живя не

столько для себя, сколько для Христа и для

270

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

братии, стекавшейся в то место на служе-

ние Богу, они не обращали никакого вни-

мания на свои лишения, лишь бы обеспе-

чить братию после себя, чтобы ей было чем

удовлетворить нуждам добровольной нище-

ты, принятой на себя из любви к Христу.

Когда подходишь к Клерво по скату горы,

присутствие Бога возвещается видом его

храма, между тем как тишина долины гово-

рит о простоте и уничижении келий, о про-

стоте и уничижении их обитателей. В этой

долине, переполненной людьми, где нико-

му не дозволялось быть праздным и где каж-

дый трудился и работал над назначенным

ему делом, спускавшиеся в нее находили

посреди дня тишину ночи, прерываемую

одним стуком работы или славословием

братии в определенные часы. Строгость

молчания внушала и мирянам, посещавшим

Клерво, такое благоговение, что они боя-

лись говорить не только о дурном или пус-

том, но вообще ни о чем, что не имело бы

отношения к виденному ими. Уединение той

местности, где укрывались служители Бо-

жии среди густых лесов и извилин соседних

гор, напоминало некоторым образом пеще-

ру нашего отца св. Бенедикта, в которой

нашли его однажды пастухи; но они подра-

жали ему не только в жилище, но и в обра-

зе жизни, ибо умели жить уединенно среди

множества людей. Благодать, направляемая

уставом, делала эту долину, переполнен-

ную людьми, пустыней для каждого, кто

населял ее: человек без правил, будет ли он

один, испытает в себе все страсти толпы;

но там единство духа и закон молчания,

наложенный на всех, мог давать каждому

то уединение, которое замыкало его в сво-

ем сердце...

VIII. Такова была в те времена под уп-

равлением аббата Бернарда та школа духов-

ных наук в знаменитой и возлюбленной

долине. Там можно было встретить всю рев-

ность к правильной дисциплине, возбужден-

ную и предписанную Бернардом, который

сооружал Богу храм на земле по тому об-

разцу, который был ему указан на горе, ког-

да он жил с Богом в облаках посреди уеди-

нения Сито... Освободившись от оков по-

виновения, лежавших на нем в течение

целого года и получив возможность снова

жить по своей воле, он, подобно согнутому

луку, который, вырвавшись, принимает пре-

жнюю форму, или задержанному ручью, ко-

торый, одолев препоны, стремится по пре-

жнему пути, возвратился к старым привыч-

кам, желая как бы при этом наказать себя

за долгое отдохновение и перерыв в тру-

дах... Он пребывал в молитве денно и нощ-

но, пока не подгибались колени, истомлен-

ные постом, и пока ноги, отекшие от труда,

могли поддерживать его тело. Долгое вре-

мя тайно от всех он носил на себе власяни-

цу; но когда это было узнано, он оставил ее

и жил как прочие. Пища его состояла из

молока с хлебом и из отвара овощей или

кашки, какую обыкновенно дают детям.

Или слабость не позволяла ему других яств,

или он избегал их по своей воздержаннос-

ти. Если он иногда пил вино, то весьма ред-

ко и в чрезвычайно малом количестве; он

уверял, что вода нравится ему больше и она

лучше для здоровья. Таким образом, изну-

ренный и истощенный, он с трудом допус-

кал, чтобы его освобождали днем или но-

чью от общей работы с братией, или от за-

Изображение пажа.

Со средневековой миниатюры