Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: Крестовые походы (1096-1291гг.)

Подождите немного. Документ загружается.

251

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

ля, принадлежавшего прежде Иоанну Юли-

ану, до дома Гвиберта из Иоппе, уроженца

Лауды, мы препоручаем вам ту же власть,

какую там имеет король. Также ни один ве-

нецианец во всей стране короля не должен

вносить пошлин ни при въезде, ни при пре-

бывании или при отъезде ни под каким пред-

логом, и остается свободным, каким он был

в Венеции. Если случится судебное дело

или ссора между двумя венецианами, то

пусть судятся в курии венециан, также если

один венецианец представляет требование

или притязание на другого. Но если вене-

цианец подает жалобу на невенецианца, то

ее следует разбирать в королевской курии.

Если умрет венецианец, то его имущество

возвращается венецианам, оставил ли он

завещание или нет, что у нас называется

умереть «без языка». Если венецианец пре-

терпел кораблекрушение, то он ничего не

лишается из имущества; в случае же его

погибели при крушении его добро остается

наследникам или венецианам. Над жителя-

ми, поселившимися в квартале венециан

или в их домах, венециане имеют то же пра-

во суда и обычая, какое имеет король над

своими. Наконец, венецианам предоставля-

ется в вечное, наследственное и бесспорное

владение третья часть с ее принадлежнос-

тями в обоих городах, Тире и Аскалоне, и

во всех окрестных им странах, которые

ныне находятся во власти сарацин, а не

франков, и которые с Божьей помощью бу-

дут, начиная с Петрова дня, завоеваны вме-

сте с венецианами, или без них; и этой тре-

тьей частью они будут распоряжаться на тех

же правах, какими пользуется король в сво-

их двух частях. Относительно всего этого

Мы, патриарх Иерусалимский, устроим так,

чтобы все те условия были утверждены на

Евангелии королем, когда он со временем

Божьей помощью возвратится из плена. Если

же будет избран другой король, то мы или

постараемся, чтобы он еще до вступления

на престол утвердил вышеуказанные обеща-

ния, или в противном случае мы никаким об-

разом не дадим нашего согласия на его воз-

вышение. Точно так же и подобным же об-

разом будут давать утверждение наследники

баронов и все будущие бароны. Что же каса-

ется вопроса об Антиохии, по поводу кото-

рого мы знаем положительно, что король

Балдуин II обещал вам, венецианам, дать те

же права и в Антиохии, как и в прочих горо-

дах королевства, если только народ анти-

охийский согласится на утверждение коро-

левского обещания, то Мы, Гормунд, патри-

арх Иерусалимский, равно как епископы,

духовенство, бароны и народ иерусалимский,

содействуя вам словом и делом, обещаем че-

стно выполнять все, о чем пишет государь

Папа и что мы изложили выше, для увеличе-

ния чести венецианского имени.

Я, Гормунд, Божьей милостью патриарх

Иерусалима, собственноручной подписью

скрепляю все вышеизложенное.

Я, Эбремар, Цезарейский архиепископ,

равномерно и то же самое подтверждаю (да-

лее следуют подписи еще семи духовных

лиц и коннетабля Вильгельма Буриса).

Дано в Акконе рукой Пэна, канцлера

короля Иерусалимского, в 1123 г.

, второ-

го индикта».

Кончается книга двенадцатая.

Начинается книга тринадцатая

В первых двух главах этой книги автор пи-

шет историю города Тира с большой подробнос-

тью, так как ему пришлось говорить о своей ро-

дине; начав со времени финикинян, он переходит

к эпохе греков, приводит места из Библии и Еван-

гелия, где упоминается Тир, и наконец, сделав

общий географический обзор всей Финикии, пере-

ходит к топографическому описанию Тира и его

укреплений перед осадой города крестоносцами,

15 февраля 1124 г.

III. Вышеупомянутый город (то есть Тир)

был не только весьма укреплен, но и заме-

чателен по плодородию своей почвы и кра-

соте местоположения. Хотя он стоял в море

и подобно острову весь омывался волной, но

тем не менее в виду его ворот на материке

расстилалось широкое поле, отличное во

всех отношениях, и большая равнина, дос-

тавлявшая своим плодородием огромные

выгоды для жителей. Хотя эта равнина в

сравнении с другими подобными местностя-

По нашему порядку счисления, 1124 г.

252

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

ми может показаться небольшой, но ее ма-

лый объем возмещался плодородием, и раз-

нообразные богатства почвы пополняли ог-

раниченность пространства. Впрочем, она не

была уже слишком мала, ибо простиралась

на юг до Птолемаиды, у места, которое ныне

называется Проходом Скандариона (то есть

Александра Великого; выше автор назвал это

же место Скандалием), на 3 или 4 мили в

длину; на север, до Сарепты и Сидона, на

столько же миль; а в ширину на 2 мили, где

было ýже, и на 3 в самом широком месте. На

этой равнине находилось множество источ-

ников, из которых била чистая и здоровая

вода, доставлявшая прохладу во время чрез-

мерных жаров. Между такими источниками

лучшим и знаменитейшим был тот, который

воспет в песнях Соломоном: «Источник са-

дов, колодезь живой воды, которая стреми-

тельно течет с Ливана» (Песни Песней, 4,

15). Хотя этот источник берет свое начало в

самом низком месте всей равнины и выхо-

дит из глубины земли, а не стекает с гор,

подобно многим другим ключам, но тем не

менее вода его искусственно поднимается на

высоту и, орошая богато всю страну, делает

ее способной к различному употреблению.

Вода именно поднимается в каменный водо-

провод, удивительной работы и твердый как

железо, футов на десять в высоту, и, будучи

мало полезной в своем естественном виде,

сделалась благодетельной для страны вслед-

ствие искусства, победившего природу, и

щедрой поливкой содействовала произраще-

нию плодов. Если подойти ближе, чтобы рас-

смотреть это удивительное здание, то сна-

ружи увидишь высокую башню и никаких

следов источника. Если же подняться наверх,

то представится бассейн воды, от которого

идут желоба одной с ним высоты и такой же

твердости, а по ним вода растекается по всей

местности. Для желающих подняться на вы-

соту устроены прочные каменные ступени,

по которым можно всходить без малейшего

затруднения. Вся окрестная страна получа-

ет удивительные выгоды от этого источни-

ка, так что ею пользуются не только сады,

плодоносные деревья и овощи, но, благода-

ря ей, там растет сладкий тростник, из кото-

рого добывается сахар (zachara), столь не-

обходимый и драгоценный по своему упот-

реблению для здоровья человека; оттуда его

развозят купцы в самые отдаленные страны

мира. Там же приготовляют весьма искусно

лучшие сорта стекла, которое занимает пер-

вое место между необходимейшими предме-

тами, из песка, собираемого в той равнине,

и рассылаются в отдаленнейшие страны для

переработки его в превосходные сосуды, за-

мечательные своей прозрачностью и чисто-

той; вследствие того имя Тира знаменито

среди чужих народов, и купцы от этой тор-

говли получают большие барыши. Впрочем,

этот город отличался не одной своей произ-

водительностью, но и своими несравненны-

ми твердынями, о чем будет сказано ниже.

По причине своих укреплений и превосход-

ного положения Тир был дорог и драгоце-

нен владетелю Египта, могущественнейше-

му из всех князей в земле между Лаодикеей

в Сирии и раскаленной Ливией, и он смот-

рел на него как на опору и оплот своего го-

сударства, почему и снабдил его съестными

припасами, оружием и отличным гарнизо-

ном; он думал, что пока цела голова, до тех

пор и члены тела в безопасности.

IV. 15 февраля (1124 г.), как мы сказали

выше, наше войско обступило город с суши

и с моря и осадило его, насколько могло.

Город же, по словам пророка Иезекииля

(Песни Песней, 27,4), находился «в сердце

моря» и был окружен со всех сторон водой,

исключая узкое пространство на один по-

лет стрелы. По уверению древних, Тир ле-

жал совершенно на острове и был отделен

от материка. Могущественный государь Ас-

сирийский Навуходоносор старался при

своей осаде Тира соединить его с твердой

землей, но не успел окончить предприятия.

Схватка рыцарей в XII в. По миниатюре

из рукописи «Саксонское зерцало».

Гейдельберг

253

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

По этому случаю автор делает большое от-

ступление и до конца главы говорит об осадах

Тира в различные времена, при Салманассаре и

Александре Великом, цитируя по этому поводу

библейских и греческих писателей.

V. Таким образом, как мы сказали, вы-

шеупомянутый город подобен острову и

стоит в море, весьма бурном и своими под-

водными скалами и отмелями представля-

ющем много опасностей чужеземцу, кото-

рый, не зная местности, подплывает к го-

роду; кто решится приблизиться к нему без

лоцмана, хорошо знакомого с берегами,

неизбежно претерпит кораблекрушение.

Сам город со стороны моря обведен вокруг

двойными стенами, которые на равном про-

странстве имеют довольно высокие башни.

С востока же, где можно проникнуть в го-

род сухим путем, сооружена тройная сте-

на, снабженная весьма толстыми и близко

друг от друга стоящими башнями замеча-

тельной высоты. Сверх того, на этой сторо-

не выкопан широкий ров, который жители

могут легко наполнить морской водой с

обеих сторон. На севере лежит внутренняя

гавань, вход в которую загражден двумя

башнями; она находится внутри стен. Из-

вне гавань защищается против волн и напо-

ра бурного моря островом, который между

собой и материком представляет безопас-

ную стоянку для кораблей, недоступную

для всех ветров, кроме северного. Там-то и

расположился покойно на якоре флот (ве-

нецианский), а войско, овладев соседними

виллами, разбило свой лагерь вокруг, так

что осажденные не могли ни войти, ни вый-

ти, и заперлись в стенах. Город Тир имел

двух владетелей. Египетский калиф, как

верховный владетель, пользовался двумя

частями, а третью предоставил князю Да-

маска с тем, чтобы он, как более близкий к

городу, не угрожал какой-нибудь опаснос-

тью. Жители города были знатные и бога-

тые люди, ведшие постоянную торговлю на

море почти со всеми провинциями, лежа-

щими на берегах Средиземного моря, вслед-

ствие чего город был наполнен чужеземны-

ми товарами и всякого рода богатствами.

Сверх того, по твердому положению города

туда сбежалось много знатных и зажиточных

жителей из Цезареи, Птолемаиды, Сидона,

Библоса, Триполя и других приморских го-

родов, доставшихся в наши руки; они купи-

ли там много домов, считая невозможным,

чтобы столь укрепленный город мог каким

бы то ни было образом достаться во власть

наших. А именно, городская крепость каза-

лась неприступной и единственной в целой

стране твердыней, какой она остается и до

настоящего дня.

VI. Сняв с кораблей груз и устроив его,

венециане вытащили суда на берег, исклю-

чая одной галеры, которая оставалась на

всякий случай готовой, а наши прорыли

глубокий ров от верхней части моря до ниж-

ней, так что вся армия была им окружена.

Затем принесли с кораблей необходимые

материалы, которые были привезены вене-

цианами во множестве, созвали рабочих и

устроили машины различного рода. Влады-

ка патриарх, представлявший собой особу

короля вместе с прочими князьями государ-

ства, пригласил плотников и архитекторов,

чтобы построить из доставленных матери-

алов башню такой высоты, чтобы с нее мож-

но было вступить врукопашную с теми, ко-

торые находились на башнях, и обозревать

весь город. Также он приказал изготовить

метательные орудия, чтобы массой камней

потрясти стены и башни и внушить страх

жителям. Дож вместе со своими людьми ус-

троил подобные же машины, чтобы не от-

стать в этом отношении от королевского

войска, и разместил их в соответственных

тому местах. Так ревностно вели они нача-

тое дело и нисколько не охлаждались в пред-

принятом, стесняя все более и более жите-

лей и беспрерывно тревожа город своими

машинами. Их нападения и приступы не

давали покоя осажденным. И эти, со своей

стороны, помышляя о защите, употребля-

ли все, чтобы отразить наших и причинить

им вред. Нашим машинам они противопос-

тавили свои и поражали наши такими ог-

ромными камнями, что навели страх, и ник-

то из наших не осмеливался оставаться в

них; даже те, на долю которых выпадала

защита башен, не осмеливались иначе при-

ближаться к ним, как бегом, и с величай-

шей опасностью держались в них. Неприя-

тель, стоя на высоких башнях, пускал из

луков и пращей такое множество стрел

254

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

и дротиков в тех, которые с нами сражались

при помощи башен и машин, и с такой си-

лой метал камни, что наши едва осмелива-

лись высовывать руки. Но и наши, находив-

шиеся в башнях, отвечали щедро на выст-

рел выстрелом и, отражая силу силой, до

такой степени утомляли противников, рас-

положенных в башнях и на стенах, что они

не могли переносить всей тяжести борьбы

и несколько раз в день переменялись. Меж-

ду тем наши машины, управляемые людь-

ми более опытными, пускали страшные кам-

ни с такой силой, что, попадая в башню или

стену, они потрясали все и почти разруша-

ли. От рассыпавшихся камней и разбитой

обмазки поднималась такая пыль, что непри-

ятель, стоявший на стенах и на башнях, не

мог за ней, как за облаком, видеть никого из

наших. Если же камни, перелетев башню и

стены, падали в город, то от их тяжести ог-

ромные здания распадались на части и дави-

ли своих жителей. Между тем пешие и кон-

ные люди мужественно и отважно сражались

ежедневно с теми, которые выходили из го-

рода для борьбы с ними. По большей части,

наши сами вызывали осажденных, но иног-

да и граждане нападали на осаждавших по

личному побуждению.

VII. Когда таким образом наши ежеднев-

но сражались с переменным счастьем, то

стоя на машинах, то у ворот, где обе сторо-

ны вызывали друг друга на бой, по призыву

князей королевства, явился в лагерь госу-

дарь Понций, граф Триполя, со значитель-

ной дружиной, и, по-видимому, удвоил сво-

им прибытием силу и отвагу наших, вну-

шив в то же время неприятелю опасение в

невозможности дальнейшего сопротивле-

ния. Но в городе находилось тогда 700 всад-

ников из Дамаска, которые своим примером

внушали мужество знатным гражданам,

изнеженным и не привыкшим к военному

делу, и сами много содействовали защите

города. Но и эти всадники, видя, как наши

силы возрастают с каждым днем, и как все

предпринимаемое нами удается, силы же

граждан исчерпываются, сами оробели и

начали благоразумно отклонять от себя тя-

жесть, которую не могли вынести; впрочем,

они не советовали гражданам сдаваться и

убеждали их иметь доверие к собственным

силам. Город же представлял тогда, как и

ныне (то есть в конце XII в.), только один

вход и одни ворота, ибо он, как мы сказали

выше, образовывал собой почти совершен-

ный остров и омывался со всех сторон вол-

нами, исключая узкого перешейка, который

вел к воротам, и где с различным успехом,

как то обыкновенно бывает в подобного

рода стычках, пешие и конные сражались

беспрерывно.

В следующих главах, от VIII до XIII (включи-

тельно), автор делает отступление, в котором

описывает нападения на Иерусалим жителей

Аскалона и вторжение дамасского султана, с

целью отвлечь христиан от Тира; но все эти по-

пытки остались неудачными, и султан Дамаска

предложил мир, по которому Тир сдался кресто-

носцам, а жители его получили право или сво-

бодно выйти, или остаться по-прежнему в горо-

де, с сохранением прав на свое имущество.

XIV. После того (то есть после сдачи

города Тира) жители, истомленные осадой,

чтобы забыть свои бедствия, вышли в ла-

герь наших с целью посмотреть на этот

железный, терпеливый в труде и опытный в

военном деле народ, который мог в несколь-

ко месяцев довести до крайности столь пре-

восходный и укрепленный город и прину-

дить его подчиниться самым тяжким усло-

виям. Их занимали и форма машин, и

высота осадных башен, и роды оружия, и

расположение лагеря; они расспрашивали

имена князей и тщательно разведывали все,

чтобы передать потомству верный рассказ

о том. И наши ходили по городу, дивились

его укреплениям, прочности домов, высо-

те башен, толще стен, красоте ворот, труд-

ностям входа и славили упорство граждан,

которые, будучи угнетаемы голодом и вся-

кого рода лишениями, медлили до того вре-

мени сдачей города, так как по взятии его

оказалось в нем всего пять мер хлеба. Хотя

простому народу сначала казалось тяже-

лым, что город был сдан на тех условиях

нашим, но впоследствии они были весьма

довольны, славили свои подвиги и в то же

время считали достойным вечной памяти

дело, совершенное усилиями нашего войс-

ка. После того, когда город был разделен

так, что две части достались королю, а тре-

тья, в силу того договора, венецианам, каж-

255

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

дый, оставаясь довольным, с радостью всту-

пил во владение своей собственностью. Го-

род же был взят и возвращен христианско-

му миру 29 июня в год от воплощения Гос-

подня 1124-й, в шестой год правления

государя короля Балдуина II в Иерусалиме.

XV. 29 августа того же года государь

король Балдуин Иерусалимский получил с

Божьей помощью свободу после того, как

он находился в плену у неприятеля 18 ме-

сяцев и даже более, обещав внести выкуп-

ную сумму и дав заложников, и возвратил-

ся в Антиохию. Сумма же, которую он дол-

жен был уплатить, равнялась ста тысячам

михаелитов (michaelitarum), монета, кото-

рая в тех странах была употребительнейшей

на рынке и в торговых делах. Придя в Ан-

тиохию озабоченный, каким образом он

может добыть выкупную сумму и возвра-

тить свободу заложникам, он совещался с

опытными людьми, как пособить этому

делу. Ему советовали осадить Алеппо, ос-

тававшийся пустым и терпевший от недо-

статка съестных припасов; таким образом,

говорили ему, будет легко принудить жи-

телей, испуганных осадой, или возвратить

заложников, или заплатить столько денег,

сколько он обещал за свой выкуп. Это пред-

ложение понравилось Балдуину; он созвал

рыцарство со всего княжества, окружил

Алеппо, по принятому обычаю, лагерем в

форме круга, и до того прекратил жителям

вход и выход, что они вынуждены были до-

вольствоваться даже теми ничтожными при-

пасами, которые у них оставались.

Конец этой главы посвящен описанию неудач-

ной осады Алеппо, на помощь которому поспеши-

ли соседние владетели, и Балдуин возвратился с

пустыми руками в Иерусалим. В остальных гла-

вах XIII книги (XVI–XXVIII) автор излагает пос-

ледние годы правления Балдуина II (1124–

1131 гг.), которые были наполнены постоянной

борьбой его то с султаном Дамаска, то с еги-

петскими калифами, но почти без всяких резуль-

татов. Между тем пришел в возраст князь Ан-

тиохии, Боэмунд II; Балдуин, выдав за него дочь

свою Алису, передал ему отцовское наследство,

но вскоре молодой князь был убит в войне с Да-

маском, и жители Антиохии вторично вручили

власть королю Балдуину II; устроив там все дела,

он возвратился в Иерусалим, где в том же году

(1131) и умер после тяжкой болезни, передав

престол своему зятю Фулько Анжуйскому, же-

натому на его дочери Милизенде, и их сыну, двух-

летнему Балдуину (III). Этим событием и окан-

чивается XIII книга.

Belli sacri historia, libri XXIII. Кн. XII и

XIII.

Вильгельм Тирский

шелся Господу по сердцу, ибо он был ве-

рен, кроток и, несмотря на цвет своих во-

лос, приветлив, благоразумен и сострада-

телен, в милостыне и добрых делах щедр,

по рождению могуществен; свои чтили его

еще до призвания к управлению королев-

ством; в военном деле он был весьма опы-

тен, в походе (in bellicis sudoribus) неуто-

мим и осмотрителен; роста среднего, но

весьма пожилой: лет шестидесяти; к чис-

лу его недостатков, которым он был под-

вергнут, как человек смертный, относилось

и то, что он имел необыкновенно слабую и

сбивчивую память, а потому не мог удер-

живать в голове даже имен своих домаш-

них, и весьма немногих узнавал по чертам

лица; таким образом, ему случалось кому-

нибудь оказывать всевозможные почести

и доверчиво беседовать с ним, а потом,

встретив его нечаянно, спрашивать, что это

ФУЛЬКО АНЖУЙСКИЙ

И БАЛДУИН III: ЗАВОЕВАНИЕ

ЭДЕССЫ МУСУЛЬМАНАМИ.

1131–1162 гг.

(между 1170 и 1184 гг.)

Начинается книга четырнадцатая

I. После отозвания из здешнего мира го-

сударя Балдуина, второго короля Иеруса-

лимского из латин, прозванного Бургским,

ему наследовал зять его, государь Фулько,

граф Тура, Мэна и Анжу, за которого вы-

шеупомянутый король, как мы сказали

выше, выдал свою первородную дочь Ми-

лизенду (в 1129 г.). Был же Фулько рыже-

волосый, но так, как и Давид, который при-

256

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

за человек. Это обстоятельство приводи-

ло в затруднение многих, кто, рассчиты-

вая на дружбу с ним, хотел принять на себя

ходатайство перед ним за других, ибо они

видели необходимость, чтобы кто-нибудь

напомнил ему их самих.

Конец этой главы посвящен генеалогии дома

Фулько Анжуйского, который дал королей Фран-

ции, Англии и Иерусалиму; мать Фулько, Берте-

лея (или Бертрада Монфор), бежала от мужа и

вышла замуж за Филиппа I, короля французов, в

1092 г., что навлекло на него проклятие Папы

на Клермонском соборе; старший сын Фулько, от

первого его брака с графиней Мэн, Гвибургой, Гот-

фрид, граф Анжуйский, женился на дочери Ген-

риха I, короля Англии, Матильде, вдове импера-

тора Генриха V; сын его Генрих Плантагенет

вступил на английский престол под именем Ген-

риха II.

II. Фулько ходил на поклонение в Иеруса-

лим еще прежде, нежели его приглашал туда

король Балдуин (II), а именно, после смер-

ти своей первой жены (Гвибурги Мэн) и

своим великодушием, которое он обнару-

жил в служении Господу, содержа на своей

счет целый год сто всадников в королевстве,

справедливо снискал благорасположение

государя короля и всего народа и доверен-

ность всех князей. По возвращении своем

(во Францию) он переженил своих сыновей,

выдал замуж дочерей и устроил графство

наилучшим образом. Когда прошло не-

сколько лет после его возвращения и муд-

рого управления делами, государь король

Иерусалимский (Балдуин II), заботясь о

том, кого нужно назначить преемником и

мужем своей перворожденной дочери, дол-

го совещался и, по всеобщему присужде-

нию всех князей и радостному согласию на-

рода, отправил к нему некоторых из кня-

зей, а именно Вильгельма Буриса и Гвида

Брисбарра, предлагая ему сделаться зятем

и преемником его. Устроив дела, приведя в

порядок графство и дав благословение сво-

им детям, он отправился по призыву коро-

ля в Иерусалим, сопровождаемый некото-

рыми из своих вельмож. Когда он прибыл

туда, король, сообразно договору, дал ему

через несколько дней в жены свою перво-

родную дочь (Милизенду) и уступил в при-

даное два приморских города, Тир и Пто-

лемаиду, которыми он владел три года и по

которым он всегда носил титул графа. Пос-

ле того как государь король (Балдуин II)

умер 21 августа в год от воплощения Гос-

подня 1131-й, этот граф вместе со своей

женой 14 сентября, в праздник Воздвиже-

ния Креста, в храме св. Гроба был венчан и

посвящен в короли блаженной памяти иеру-

салимским патриархом.

Последующие главы XIV книги до конца и вся

XV книга посвящены автором изложению глав-

ных событий правления короля Иерусалимского

Фулько: Фулько почти до последних лет своего

царствования вел постоянную и неудачную войну

с могущественным султаном Мосула, Сангвином

(Зенги); но, кроме того, при нем явился новый

враг крестоносцев, в лице сына Алексея Комни-

на, Иоанна Мавра, который потребовал исполне-

ния обязательств, данных латинскими князьями

его отцу. Антиохия была взята греками, и князь

ее Раймунд должен был дать личную присягу

греческому императору. Иоанн, под предлогом

благочестия, хотел проникнуть в Иерусалим, но

Фулько сумел отклонить его намерение. Случай-

но полученная императором рана на охоте изба-

Рыцарское снаряжение в XI–XIII вв.

257

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

Фрагменты росписи XII века о войнах библейских времен. На них показано оружие

и снаряжение, типичное для участников Первого и Второго крестовых походов

258

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

вила крестоносцев от нового врага; Сангвин так-

же прекратил нападения, и в последний год сво-

его царствования Фулько мог начать наступа-

тельную борьбу с турками. Но во время приго-

товления к осаде Аскалона он упал с лошади в

окрестностях Аккона и умер 13 ноября 1143 г.

Описанием его смерти завершается XV книга ис-

тории нашего автора; до сих пор, то есть до

1144 г., он писал по показаниям других; начиная

с XVI книги, автор говорит уже как очевидец, и

потому эта вторая часть его труда приобрета-

ет особенное значение как самостоятельный ис-

точник. С этого же времени начинается посте-

пенное падение Иерусалимского королевства, и

смуты времен Фулько давали уже то предчув-

ствовать.

Начинается книга шестнадцатая

Пролог

Все, о чем я писал до настоящего вре-

мени (то есть до 1144 г.), собрано мной из

известий, составленных другими, которые

обладают хорошей памятью в отношении

старинных событий, почему мне и было

весьма трудно, опираясь на чужую помощь,

проследит истину совершившегося, поря-

док фактов и годов; впрочем, я старался,

насколько мог, изложить верно свою исто-

рию. Но следующее затем отчасти было

видено собственными моими глазами (fide

oculata) или почерпнуто мной из достовер-

ных рассказов тех, которые были свидете-

лями событий. А потому, опираясь на та-

кую двойственную силу, я надеюсь с Божь-

ей помощью изложить дальнейшее и

передать его потомству с большей вернос-

тью и с меньшим трудом, ибо, во-первых,

новейшие события вообще лучше удержи-

ваются в памяти, и потом воспринятое гла-

зом не так легко забывается, как услышан-

ное, с чем совершенно был согласен и наш

Флакк (то есть Гораций), когда он говорил:

То, что через ухо проходит, слабее наш дух

поражает,

Нежели то, что увидено было глазами своими:

Сам повествует себе очевидец.

I. После смерти государя Фулько, тре-

тьего иерусалимского короля из латин, ему

наследовал государь Балдуин III, сын его

от королевы Милизенды, имевший един-

ственного малолетнего брата семи лет по

имени Амальрик; впоследствии, когда ко-

роль Балдуин умер бездетным, он вступил

после него на престол, как о том рассказа-

но будет ниже. Государю Балдуину было 13

лет, когда он получил власть, а правил он

19 лет (1143–1162 гг). Он был юношей,

подававшим большие надежды, и уже в то

время в нем обнаружились признаки, по

которым можно было заключить о подви-

гах зрелого его возраста. Придя в лета, он

отличался перед всеми князьями прекрас-

ной наружностью, живым характером и цве-

том красноречия. Роста был он высокого,

даже выше обыкновенно высокого, и члены

его тела были так пропорциональны с его

ростом и друг с другом, что ни одна часть

ни в чем не нарушала гармонии целого. Он

имел красивое лицо и живой цвет, свиде-

тельствовавший о живости духа; во всем

этом он походил на мать и своего деда. Его

глаза были умеренно велики и несколько

выдавались вперед, блестя кротостью; во-

лосы плоские и не совсем русые; на щеках

и подбородке густая борода, которая шла к

его лицу; плотность же тела вообще была

такова, что его нельзя было назвать, как его

брата, толстым, ни худощавым, как его

мать. Одним словом, его наружность была

так великолепна, что по ее достоинству вся-

кий мог легко узнать в нем короля.

II. Этой телесной красоте соответство-

вали добрые внутренние качества: он отли-

чался быстротой понимания, редким крас-

норечием и достоинством характера не ус-

тупал ни одному из князей. Он был весьма

приветлив и сострадателен и, будучи щед-

рым сверх сил в отношении других, никог-

да не покушался на чужое добро, не делал

притязания на церковное имущество и не

отнимал, как расточитель, богатства своих

подданных. Что редко бывает в этом возра-

сте, он еще в юности обнаруживал богобо-

язненность и питал уважение к предписа-

ниям церкви и к ее прелатам. С живостью

духа он соединял весьма твердую память;

был достаточно образован (literatus), гораз-

до более своего брата Амальрика, который

наследовал ему в управлении, и всякий час,

свободный от государственных дел, он с

удовольствием посвящал на чтение. Осо-

259

История Иерусалимского королевства до взятия Эдессы. 1095–1147 гг.

бенно любил он слушать историю о деяни-

ях и нравах древних королей и лучших пра-

вителей; его занимали также разговоры с

учеными людьми, а также и с умными свет-

скими лицами. Его приветливость была до

того велика, что он при встрече с самыми

ничтожными личностями говорил с ними,

называя по имени, и если кто хотел к нему

подойти и встречался с ним, то он или сам

начинал разговор, или по крайней мере ни-

кому не отказывал в ответе, который жела-

ли получить от него. Всем этим он снискал

такую любовь простого народа и высших

классов (plebi et patrum), что оба сословия

(то есть светское и духовное) ставили его

гораздо выше всех его предшественников.

В труде он был настойчив, а в военное вре-

мя при затруднительных обстоятельствах

обнаруживал крайнюю предусмотритель-

ность, как то следует хорошему вождю; в

тяжкое время, которое выпало на его долю

вследствие его усилий распространить го-

сударство, он выказывал царственную ре-

шимость, и самоуверенность храброго че-

ловека никогда не оставляла его. Он знал

вполне обычное право, которое господство-

вало в Восточном королевстве (то есть

Иерусалимском), так что старейшие князья

в государстве просили его опытного совета

в сомнительных случаях и удивлялись его

познаниям. Его речь была приятна и полна

шуток, и он имел прекрасный дар находить-

ся с каждым, с людьми всех возрастов и всех

состояний. Он был также весьма учтив и

вежлив, но только слишком откровенен, и

если что ему не нравилось в друзьях, то он

высказывал им то прямо в глаза, не обра-

щая внимания, оскорбляет ли это их или

нет; но свобода его выражений мало раздра-

жала тех, к кому она относилась, ибо он не

имел злобного намерения, но говорил так

вследствие своего веселого характера или

даже легкомыслия; ему тем охотнее проща-

ли, что он сам совершенно равнодушно пе-

реносил всякое колкое слово. Но пагубной

игре в кости он был более предан, нежели

сколько то было прилично королевскому

сану, и плотские его наклонности нарушали

брачные права других. Но все это происхо-

дило в его юности; сделавшись же мужем,

он, по слову апостола, отбросил от себя все

детское. Своими отличными качествами он

загладил грехи юности и, женившись, оста-

вался верным своей супруге. С развитием

рассудка он оставил все, что делал во время

легкомысленной юности неугодного Богу и

достойного порицания. В еде и питье он был

умерен не по летам и боялся невоздержан-

ности, как причины всех пороков.

III. После смерти отца своего, 10 нояб-

ря, он был в присутствии собравшихся кня-

зей и прелатов церкви в храме св. Гроба тор-

жественно помазан в короли, посвящен и

вместе с матерью коронован рукой блажен-

ной памяти владыки патриарха Иерусалим-

ского Вильгельма, в день праздника Р. Х., в

год от воплощения Господня 1142-й, когда

управляли Римской церковью владыка Папа

Евгений III, антиохийской – Эммерик, иеру-

салимской – Вильгельм и тирской – Фулько.

Мать его была женщина мудрая, в делах го-

сударственных весьма опытная и столь да-

лекая от обычных слабостей своего пола, что

осмеливалась на самые отважные предприя-

тия и старалась сравняться в величии духа с

первейшими князьями. Она так превосход-

но управляла государством во время мало-

летства своего сына, что ее справедливо ста-

вили наряду с предками, и пока ее сын сле-

довал ее советам, народ наслаждался

полным спокойствием и дела шли в наилуч-

шем порядке. Но когда легкомысленные

люди увидели, с каким благоразумием коро-

лева уничтожает все их усилия завлечь ко-

роля, они начали стараться склонять его,

который, по обычаю молодых людей, был злу

легко доступен и чуждался добрых настав-

ников, чтобы он отказался от опеки своей

матери и сам вступил бы в управление госу-

дарством. Они именно говорили ему, что

королю, который должен стоят выше всех,

неприлично, как ребенку простолюдина, ви-

сеть всегда на шее у матери. Эти усилия,

происходили ли они от легкомыслия или от

злобы, повергли все государство в погибель,

как мы о том расскажем подробнее, если

дойдем до того времени в нашей истории.

IV. В том же самом году, между днем

смерти государя Фулько и вступлением на

престол государя короля Балдуина (в конце

ноября или в начале декабря), злодей Санг-

вин (Зенги), могущественнейший между ту-

260

Крестовые походы (1096–1291 гг.)

рецкими князьями, владетель города, кото-

рый в древности назывался Ниневией, а ныне

зовется Мосулом и считается главным горо-

дом страны, известной в древности под на-

званием Ассирии, осадил с большой армией

великий и знаменитый город мидян, Эдессу,

более известную под названием Рагес и ле-

жащую за Евфратом, на один день пути от

реки; при этом он рассчитывал частью на

силу и численность своего народа, а частью

на разрыв, происшедший между князем Ан-

тиохийским Раймундом и Иосцелином, гра-

фом Эдессы. Этот граф, в противность сво-

им предшественникам, перенес свое посто-

янное жительство из Эдессы в местечко

Турбессель на Евфрате, отчасти по плодоро-

дию этой страны, а отчасти с целью жить спо-

койнее; поместившись далее от места борь-

бы с врагами, он предался удовольствиям и

перестал заботиться о том великом городе.

Жителями же его были халдеи и армяне, на-

род не воинственный, ничего не понимавший

в военном деле и преданный исключительно

торговле. Латины заходили туда редко, и

только немногие жили в городе. Забота об

охране города возложена была на одних на-

емников, которые не всегда вовремя полу-

чали жалованье и даже большей частью жда-

ли по целому году. Когда оба Балдуина (I и

II Буржский) и Иосцелин Старший получи-

ли графство Эдессу, они основали свое мес-

топребывание в самом городе и наполнили

его из окрестных стран съестными припаса-

ми, оружием и всем необходимым, так что

город не только не боялся чуждого нападе-

ния, но и сам справедливо наводил страх на

другие соседние города. Как мы сказали

выше, князь Антиохийский и граф (Иосце-

лин Младший) вступили во вражду, которая

не была более тайной и вышла наружу; каж-

дый старался только о том, чтобы причинить

зло другому, и даже радовался, если другой

испытывал несчастье. Всем этим воспользо-

вался вышеупомянутый великий князь Сан-

гвин и подступил к городу с бесчисленной

конницей, набранной со всего Востока, и с

пехотой из окрестных городов. Таким обра-

зом, он осадил Эдессу и окружил ее жите-

лей так, что ни они не могли выйти, ни кто

другой проникнуть к ним. Кроме того, в го-

роде испытывали большой недостаток в съе-

стных припасах и в других предметах необ-

ходимости. Город был окружен крепкой сте-

ной, а верхняя его часть защищена высоки-

ми башнями, так что и по завоевании города

там можно было найти еще убежище. Но все

это служит хорошим средством против не-

приятеля, если в городе есть люди, которые

сражаются за свою свободу и имеют реши-

мость дать мужественный отпор врагу; если

же между осажденными нет никого, кто хо-

тел бы сопротивляться, то и стены и башни

бесполезны для города, когда их никто не за-

щищает. Найдя город лишенным войска,

Сангвин имел тем больше надежды овладеть

им. Он расположил свое войско вокруг; на-

значил каждому начальнику следующее ему

место и начал потрясать стены метательны-

ми машинами, а жителей беспокоить, пуская

в них беспрерывное множество стрел. Меж-

ду тем повсюду разнесся слух, что христи-

анский город осажден врагами нашего име-

ни и нашей веры, и сердца верующих, узнав-

ших о том, были потрясены таким известием,

и, ревнуя о вере, они начали вооружаться для

мести. Граф, услышав об осаде и придя в

ужас, поспешно собрал войска; поздно

вспомнил он о знаменитом городе; прежде

не желая о нем заботиться, когда он болел и

требовал средств, теперь он вздумал, так ска-

зать, приготовить похороны умершему. Он

обошел своих вассалов, умолял друзей, от-

правлял послов к своему государю, князю

Антиохии, и слезно просил сжалиться над

ним в его нужде и освободить вышеупомя-

нутый город от угрожавшего ему рабского

ига. Явились послы и к королю Иерусалим-

скому, подтверждая доходившие до него слу-

хи об осаде города. Государыня королева, уп-

равлявшая государством, по совещании с

вельможами, отправила поспешно своего

двоюродного брата Манасса, коннетабля

короля, Филиппа Наплузского и Элинанда

Тивериадского с сильным войском, чтобы

подать желаемую помощь государю графу и

доведенным до крайности жителям. Но князь

Антиохии, радуясь несчастью графа и не

думая о том, чем он обязан общей пользе, и

что личная ненависть не должна удовлетво-

ряться на счет общественного блага, медлил

под всякими предлогами подать ту помощь,

о которой его просили.