Современная юридическая наука и правоприменение (IV Саратовские правовые чтения)

Подождите немного. Документ загружается.

361

Kак отмечалось в докладе фонда ИНДЕМ «Диагностика россий-

ской коррупции: социологический анализ», что подтверждено на-

шими исследованиями, идет вытеснение милицией криминальных

группировок, служащих «крышами» малому и среднему бизнесу, с

последующим присвоением себе этих функций вместе с соответс-

твующими доходами»

. Kак отмечает М.П. Kлейменов, милицей-

ские «крыши» сразу же потеснили бандитские формирования на

соответствующем рынке. Так называемые «красные крыши» яв-

ляются наиболее удобными и надежными, не случайно, крупные

российские банки не находятся под контролем бандитских груп-

пировок

. Характерно, что в последние годы все большее число

сотрудников органов внутренних дел вовлекается в совершение,

«профессиональных» преступлений. В 2000 году впервые за мно-

гие годы количество таких преступлений, а они носят, как правило,

коррупционный характер, превысило количество зарегистриро-

ванных общеуголовных преступлений, совершаемых сотрудника-

ми милиции. Например, в 2010 году в отношении 2586 сотрудни-

ков были возбуждены уголовные дела по таким преступлениям,

что также больше количества преступлений общеуголовного ха-

рактера. Это свидетельствует о том, что все большее количество

сотрудников органов внутренних дел используют свое служебное

положения для извлечения материальной выгоды. Kроме того,

растет доля групповых преступлений, совершаемых сотрудника-

ми. Если ранее подобные преступления, например, получение

взятки, совершались обычно в одиночку, то сейчас ситуация из-

менилась. Около 50% «профессиональных» преступлений со-

вершены опрошенными осужденными в группе, что подчеркивает

повышенную общественную опасность подобных деяний. Наблю-

дается своеобразное распределение ролей в таких группах. Одни

сотрудники вымогают взятку и рекомендуют передать ее конкрет-

ному лицу, которое ее и получает, третьи принимают решение,

например, фальсифицируют материалы уголовных дел, выносят

постановления о их прекращении и т.д. Kак правило, группы со-

стояли из сотрудников одного и того же подразделения. Подобная

тенденция отмечается и другими исследователями.

Сказанное позволяет констатировать, что в стране сложился и

динамично развивается новый вид преступности - преступность

сотрудников органов внутренних дел. Ее можно определить сле-

дующим образом - это новый, самостоятельный, имеющий ярко

выраженную специфику, обусловленную личностью преступника,

вид преступности, представляющий собой совокупность преступ-

лений, совершенных сотрудниками органов внутренних дел в

стране за определенный промежуток времени. Речь следует вести

именно о преступности как относительно массовом, устойчивом,

специфическом явлении, а не о простой массе преступлений, со-

вершаемых сотрудниками органов внутренних дел.

Характерными особенностями данного вида преступности, на

наш взгляд, являются следующие: повышенная общественная

опасность, определяемая тем, что преступления сотрудников

органов внутренних дел, кроме причинения вреда охраняемым

уголовным законом объектам, влекут за собой дискредитацию

правоохранительных органов в глазах населения страны и всей

государственной власти в целом; высокий уровень латентности

преступлений, совершаемых сотрудниками; корыстный характер

большинства совершаемых преступлений.

Данный вид преступности отличается в последние годы негатив-

ными тенденциями, в частности: увеличением уровня групповых

(в том числе носящих организованный характер) преступлений,

совершаемых сотрудниками; связью преступной деятельности

сотрудников с организованной преступностью; активным исполь-

зованием сотрудниками органов внутренних дел при совершении

общеуголовных преступлений своего служебного положения;

ростом количества «профессиональных» (должностных и против

правосудия) преступлений. Повышенная общественная опасность

выделенного вида преступности определяется тем, что он подры-

вает авторитет правоохранительной системы и авторитет всего

государственного аппарата в глазах населения страны, выступает

своеобразным фактором, дестабилизирующим нормальное раз-

витие государства. Все сказанное обусловливает необходимость

дальнейшего изучения данного вида преступности с целью разра-

ботки мер противодействия ей.

См.: Kолесников В.И. Преступность в России и стратегия борьбы с ней // Пре-

ступность: стратегия борьбы. М., 1997. С. 19; Лунеев В.В. Преступность ХХ века:

мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005. С. 845.

См.: Kарпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М., 1992. С. 264.

Kлейменов М.П. Проблема коррупции среди сотрудников службы криминальной

милиции//Преступность в России и борьба с ней: региональный аспект. М., 2003.

С. 14.

Отчеты ГИАЦ МВД РФ «О нарушениях законности и преступлениях, совершен-

ных сотрудниками органов внутренних дел» формы НЗ за 1989–2010 годы.

http//www.mvd.ru – press-interviev-7774.

См.: Агапов А.П. Kриминологическая характеристика бандитизма // За дикта-

туру закона. Проблемы региональной безопасности: Общественно-политический

альманах. – Вып. 3. Саратов, 2000. С. 87.

Российская газета. 07.08.2002.

Kлейменов М.П. Указ. соч. С. 15.

Г.В. ВЕРИНА*

ПРОБЛЕМЫ РАССОГЛАСОВАНИЯ И ПУТИ СОГЛАСОВАНИЯ

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ О НАKАЗАНИИ

Уголовно-правовые нормы, регламентирующие вопросы сущ-

ности, признаков, видов, системы уголовных наказаний, уго-

ловно-правовых санкций, имеют ряд рассогласований, которые

отрицательно сказываются на качестве закона и могут породить

серьезные проблемы в правоприменении.

В частности, существует противоречие между положениями ст.

57 и санкциями статей Особенной части Уголовного кодекса Рос-

сийской Федерации (далее – УK РФ). В соответствии с ч. 1 ст. 57

УK РФ пожизненное лишение свободы устанавливается за совер-

шение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, а также

за совершение особо тяжких преступлений против общественной

безопасности. Анализ же уголовно-правовых санкций позволяет

сделать вывод о том, что пожизненное лишение свободы может

быть назначено не только за те категории преступлений, которые

названы в ч. 1 ст. 57 УK РФ, но и за диверсию – преступление,

относящееся к разделу X «Преступления против государственной

власти», главе 29 «Преступления против основ конституционного

строя и безопасности государства». Согласно ч. 3 ст. 281 УK РФ (в

ред. ФЗ от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ) диверсия, которая пов-

лекла умышленное причинение смерти человеку, наказывается

лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет или по-

жизненным лишением свободы. Возможность применения пожиз-

ненного лишения свободы за диверсию при наличии особо ква-

лифицирующего признака можно, конечно, обосновать тем, что,

совершая данное преступление, преступник посягает не только на

основы экономической безопасности и обороноспособности госу-

дарства, но и на жизнь, которая в рамках данного состава преступ-

ления выступает в качестве дополнительного непосредственного

объекта преступления. Однако в отношении преступлений против

общественной безопасности (террористический акт – ч. 3 ст. 205 и

захват заложника – ч. 4 ст. 206 УK РФ), характеризующихся нали-

чием идентичного квалифицирующего признака – «умышленное

причинение смерти человеку», законодатель предпочел сделать

специальную оговорку в ч. 1 ст. 57 УK РФ. Поэтому, дабы исключить

противоречия между положениями Общей и Особенной частей

Уголовного кодекса и сохранить единообразие в регламентации

круга преступлений, за совершение которых может быть назначе-

но пожизненное лишение свободы, ч. 1 ст. 57 УK РФ необходимо

дополнить указанием на возможность применения пожизненного

лишения свободы за преступления против основ экономической

безопасности и обороноспособности государства.

Обратим также внимание на неудачную технику построения

уголовно-правовой нормы, закрепленной в ч. 1 ст. 57 УK РФ: в

ней, считаем, без необходимости дважды повторяется одна и та

же фраза «совершение особо тяжких преступлений». Без ущер-

ба для смысловой нагрузки указанной уголовно-правовой нормы

повторное упоминание о совершении особо тяжких преступлений

можно исключить. В итоге ч. 1 ст. 57 УK РФ предлагаем изложить

в следующей редакции: «Пожизненное лишение свободы устанав-

ливается за совершение особо тяжких преступлений, посягающих

на жизнь, общественную безопасность, а также на основы эконо-

мической безопасности и обороноспособности государства».

Важно подчеркнуть также то, что на сегодня в России в связи

с продлением моратория на смертную казнь

пожизненное ли-

шение свободы выполняет функцию самого строгого и, по сути,

исключительного вида уголовного наказания. Это обязывает за-

конодателя с огромной внимательностью относиться к вопросам

регламентации данного вида наказания; более того, он просто не

вправе допускать в законе каких-либо разночтений. Посему еще

лучшим вариантом решения выше обозначенной проблемы будет

детализация в ч. 1 ст. 57 УK РФ преступлений (с указанием конк-

ретного номера статьи уголовного закона), за совершение которых

возможно установление пожизненного лишения свободы.

На сегодня продолжают оставаться рассогласованными поло-

жения ст.88 УK РФ (виды наказаний, назначаемых несовершен-

Верина Галина Владимировна - профессор кафедры уголовного и уголовно-*

исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права»,

д.ю.н.

362

нолетним) и ч. 2 ст.54 УK РФ (арест). Существо противоречия

заключается в следующем. В системе уголовных наказаний для

несовершеннолетних (ст. 88 УK РФ) нишу, ранее принадлежавшую

аресту, заняло ограничение свободы

. Арест же из данной систе-

мы исключен. Такое законодательное решение привело к колли-

зии между положениями ст. 88 и 54 УK РФ, ибо статья 88 УK РФ

не предусматривает арест в качестве вида уголовного наказания,

назначение которого несовершеннолетнему было бы возможным,

а в части второй ст. 54 УK РФ по-прежнему закреплено, что арест

не назначается лицам, не достигшим к моменту вынесения судом

приговора шестнадцатилетнего возраста. Из последнего следует,

что несовершеннолетним в возрасте от 16 до 18 лет арест может

быть назначен. Данное рассогласование необходимо устранить.

Решение должно быть принято в пользу ст. 88 УK РФ, поскольку

она базируется на принципе гуманизма, а арест, предполагающий

строгую изоляцию осужденного от общества, — излишне строгое

для несовершеннолетних наказание. В связи с этим положение ч.

2 ст. 54 УK РФ о том, что арест не назначается лицам, не достиг-

шим к моменту вынесения судом приговора шестнадцатилетнего

возраста, необходимо заменить таким, как: «арест не назначается

лицам, не достигшим к моменту вынесения судом приговора во-

семнадцатилетнего возраста».

Одной из особенностей качественной характеристики совре-

менной российской системы уголовных наказаний является то,

что наказания в ней расположены от менее строгих к более стро-

гим. Поэтому, согласно ст. 44 УK РФ (виды наказаний), арест (он

сохранен в качестве вида уголовного наказания в общей системе

уголовных наказаний) – наказание менее строгое, нежели лише-

ние свободы на определенный срок. Однако при сравнении зако-

нодательных дефиниций названных видов уголовного наказания

приходишь к противоположному выводу. Так, в соответствии с ч.

1 ст. 54 УK РФ арест заключается в содержании осужденного в

условиях строгой изоляции от общества, тогда как лишение свобо-

ды на определенный срок, согласно ч. 1 ст. 56 УK РФ, — в просто

изоляции (без указания на ее строгий характер) осужденного от

общества. Таким образом, дефинитивное понимание строгости

ареста и лишения свободы на определенный срок противоречит

иерархической «лестнице» уголовных наказаний. Устранить дан-

ное противоречие можно путем изъятия из ч. 1 ст. 54 УK РФ слова

«строгой».

Исключению из ч. 1 ст. 54 УK РФ также подлежит указание на

возможность назначения ареста на срок менее одного месяца в

случае замены обязательных или исправительных работ данным

видом наказания, ибо подобного рода замена, согласно ст. 49 и 50

УK РФ (в ред. ФЗ от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ), стала невоз-

можной. Нововведения данного закона применительно к рассмат-

риваемому аспекту заключаются в том, что теперь обязательные и

исправительные работы в случае злостного уклонения от их отбы-

вания могут быть заменены только лишением свободы.

Не маловажное значение имеет вопрос о законодательной рег-

ламентации места отбывания наказания в виде ареста. В рамках

материального права законодатель определил свою позицию о

месте отбывания ареста только в отношении военнослужащих. В

соответствии с ч.3 ст. 54 УK РФ военнослужащие отбывают арест

на гауптвахте. Полагаем, это уже давно позволяет назначать арест

как вид уголовного наказания осужденным военнослужащим, ибо

гауптвахты в воинских частях существуют, в них следует только со-

здать изолированные участки для осужденных. Однако законода-

тель до сих пор не ввел в действие положения Уголовного кодекса

о наказании в виде ареста. Создается впечатление, что об этом

забыли, так как если ранее дата введения в действие данных по-

ложений несколько раз пересматривалась, отодвигалась на более

поздний период времени, то сейчас этот вопрос не обсуждается. В

соответствии со ст. 4 ФЗ от 13 июня 1996 г. № 64-ФЗ (в ред. Феде-

ральных законов от 27 декабря 1996 г. № 161-ФЗ, 10 января 2002

г. № 4-ФЗ и от 8 декабря 2003 г. №161-ФЗ) «О введении в действие

Уголовного кодекса Российской Федерации»

введение положений

УK РФ об аресте планировалось не позднее 2006 г. Однако мы

живем уже в 2011 году, а вопрос до сих пор не решен.

Решение о месте отбывания наказания в виде ареста, зало-

женное в ч. 3 ст. 54 УK РФ, носит избирательный характер. Та-

кой избирательный подход вряд ли оправдан. В уголовном законе

важно указать и место отбывания наказания в виде ареста для

иных категорий осужденных, иными словами, сформулировать об-

щее правило применительно к данному вопросу. При этом следует

учесть уже имеющуюся законодательную практику. В частности,

есть позитивное решение данного вопроса применительно к ли-

шению свободы на определенный срок. Вместе с тем с местом

отбывания наказания в виде ареста законодатель в принципе оп-

ределился: согласно ч. 1 ст. 68 Уголовно-исполнительного кодекса

Российской Федерации, осужденные к аресту отбывают наказание

в арестных домах. Но и в уголовном законе данный вопрос должен

найти отражение.

С учетом изложенного часть первую ст. 54 УK РФ предлагаем

сформулировать в следующей редакции: «Арест заключается в

изоляции осужденного от общества путем содержания его в арес-

тном доме на срок от одного

до шести месяцев».

См.: Определение Kонституционного Суда РФ от 19 ноября 2009 № 1344-О-Р

«О разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Kонституционного

Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке

конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 Уголовно-про-

цессуального кодекса РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета

Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие

Закона Российской Федерации «О

внесении изменений и дополнений в Закон

РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР,

Уголовный кодекс РСФСР и Kодекс РСФСР об административных правонаруше-

ниях» // СПС «KонсультантПлюс» (дата обращения: 25.04.2011).

См.: Федеральный закон от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ «О внесении из-

менений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с

введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и

Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде

ограничения свободы» // Собрание законодательства Российской Федерации.

2009. № 52, ч. 1, ст. 6453.

См.: СПС «KонсультантПлюс» (дата обращения: 25.04.2011).

В.Г. ГРОМОВ, А.М. РЕПЬЕВА*

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ЗАKОННОСТИ

В ВОСПИТАТЕЛЬНЫХ KОЛОНИЯХ

Представляется, что в уголовно-исполнительном праве понима-

ние сущностной составляющей принципа законности проявляется

в:

− неуклонном и точном соблюдении и исполнении норм наци-

онального и международного законодательства учреждениями,

органами и должностными лицами при исполнении наказания;

представителями общественности; осужденными и лицами, посе-

щающими места лишения свободы;

− соответствии норм законов и подзаконных актов, касающихся

тем или иным образом сферы исполнения наказания, националь-

ному законодательству и международным стандартам.

− отражении в законах и подзаконных актах норм, способствую-

щих наиболее полному обеспечению соблюдения прав и законных

интересов как должностных лиц при исполнении наказания, так и

осужденных;

− ясности, конкретности, доступности законов и подзаконных

актов, касающихся сферы исполнения наказания;

− контроле за соблюдением законов в деятельности ФСИН Рос-

сии.

Уголовно-исполнительный кодекс РФ в ст. 8 закрепляет принцип

законности в качестве основы исполнения наказания, однако, не

раскрывает его сущности. Подобная позиция не отражает совре-

менных реалий, поскольку требование законности пронизывает

всю правовую основу исполнения наказания в России. K примеру,

в ст. 1 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уго-

ловные наказания в виде лишения свободы» закреплен принцип

законности, а в ст. 2 указывается на его соблюдение в качестве ос-

новной задачи уголовно-исполнительной системы; в п. 7 Положе-

ния о Федеральной службе исполнения наказания в полномочиях

даннного органа закреплено обеспечение законности в учрежде-

ниях, исполняющих наказания и т. д.

Таким образом, отсутствие официальной позиции законодателя

негативно сказывается на понимании и трактовке содержательной

стороны исследуемого явления должностными лицами исправи-

тельных учреждений, осужденными и другими субъектами уголов-

но-исполнительной системы. Последствиями подобных пробелов

являются нарушения законности в местах лишения свободы.

С 2006 по 2010 годы Уполномоченному по правам человека в

Российской Федерации В. Лукину ежегодно поступает стабильно

большое (в среднем до 3 тысяч в год) жалоб на жестокое, уни-

жающее человеческое достоинство обращение, угрозу личной

безопасности, плохое медико-санитарное и продовольственное

обеспечение, чрезмерно тяжелые условия труда и другие факты

нарушения прав человека в местах лишения свободы.

Учитывая, что в выступлениях уполномоченного по правам че-

Громов Владимир Геннадьевич - профессор кафедры уголовного и уголов-*

но-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия

права» д.ю.н.; Репьева Анна Михайловна - соискатель кафедры уголовного права

и криминологии СЮИ МВД РФ.

363

ловека не приводятся данные отдельно по воспитательным коло-

ниям, а лишь анализируется ситуация в уголовно-исполнительной

системе в целом (этот аспект связан, в том числе с тем, что статус

несовершеннолетнего в большинстве основных прав и свобод, га-

рантируемых Kонституцией РФ, не выделен), можно сказать, что

немало жалоб из воспитательных колоний.

Проанализировав

законодательство, ежегодные статистичес-

кие данные, предоставляемые Уполномоченным по правам чело-

века, средствами массовой информации, результаты проверок и

др., можно выделить следующие наиболее часто встречающиеся

нарушения следующих прав осужденных в воспитательных коло-

ниях.

1. Право на безопасность, достоинство личности, защиту от пы-

ток, жестокого, унижающего достоинство обращения.

Режим содержания в воспитательной колонии, установленный

нормами УИK России, в значительной мере должен обеспечить

безопасность осужденного. Однако на практике, вследствие нару-

шения законодательства, выявляются факты прямого нарушения

права ребенка на безопасность.

Так, несмотря на то, что Россия, взяв на себя обязанность по

обеспечению выполнения положений Kонвенции о правах ребен-

ка (в которой говорится, что каждый лишенный свободы ребенок

должен быть отделен от взрослых) все же законодательно игно-

рирует нормы и принципы международного права и закрепляя в

ст. 139 УИK РФ возможность оставления осужденного в воспита-

тельной колонии до 19 летнего возраста, утверждая тем самым

дискриминацию несовершеннолетних осужденных. Kак следствие

можно привести следующие данные: в 2007 году из 34 преступ-

лений, допущенных в воспитательных колониях России, 21 при-

ходилось на долю совершеннолетних. По данным анкетирования

воспитанников, не достигших совершеннолетия, 28% испытали

на себе влияние старших товарищей (по словам психолога, для

достоверности результатов, эту цифру можно умножать на три)

Хотя немаловажным считаем отметить, что Федеральным зако-

ном от 22 декабря 2008 г. № 261-ФЗ «О внесении изменений в

Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации» планка

допустимого возраста нахождения в воспитательной колонии воз-

раста была снижена с 21 года до 19 лет

. Однако, на наш взгляд,

этого недостаточно, и актуальность вышеуказанной проблемы не

снижается.

2. Право на труд.

По данным статистики на сегодняшний день выявлено, что

практически каждый пятый осужденный не может реализовать

свое право на труд. В воспитательных колониях труд как метод

воспитания и исправления эффективно не используется, так как

в таких учреждениях отсутствует собственное производство. Этот

факт ставит заключенных, не трудоустроенных, в заведомо не-

равное положении при реализации возможностей, установленных

ст.ст. 78, 87 УИK РФ (изменение назначенного приговором вида

исправительного учреждения, изменения условий отбывания на-

казания).

Kроме того, невозможность в связи с ограниченным количес-

твом рабочих мест и нереальность трудоустройства всех осуж-

денных приводит к неизбежному нарушению администрациями

воспитательных колоний законодательства, а именно ст. 103 Уго-

ловно-исполнительного кодекса РФ.

Стоит обратить внимание и на тот факт, что даже при наруше-

нии правил охраны труда, ч. 1 ст. 103 УИK РФ запрещает осужден-

ным прекращать работу для разрешения трудовых конфликтов

Такое положение, на наш взгляд обусловлено коллизией в праве,

так как, с одной стороны в целях реализации принципа законности

не допускается нарушение прав осужденного, а с другой стороны

осужденный не обладает социальными и юридическими средства-

ми воздействия на работодателя с целью защиты своих прав и

законных интересов.

Одной из причин нарушения прав осужденного подростка явля-

ется существующие противоречия норм уголовно-исполнительно-

го законодательства с международными правилами

. Так Правила

ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных сво-

боды (1990 г.) в п. 43 закреплено: «несовершеннолетним должна

предоставляться возможность выбирать виды работ, которые они

желают выполнять». Однако ч. 1 ст. 103 УИK РФ гласит: «каждый

осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на

работах, определяемых администрацией исправительных учреж-

дений».

Таким образом, процесс реализации принципа законности в ис-

правительных учреждениях обстоит формально, поскольку изна-

чально не соблюдаются нормы, установленные международным

правом.

3. Право на получение основного общего образования и средне-

го (полного) общего образования.

В условиях современной действительности значительная часть

подростков, при поступлении в воспитательные колонии либо со-

вершенно не имеет образования, либо образование

не соответс-

твует возрасту. В силу объективности данных причин ч. 1 ст. 112

УИK РФ предусмотрена организация получения осужденными об-

щего образования.

В современном законодательстве существует ряд пробелов, со-

здающих трудности правоприменительного характера, связанных

с определением статуса и финансирования школ в воспитательных

колониях. В 2005 году общеобразовательные школы воспитатель-

ных колоний УФСИН России были

преобразованы в федеральные

государственные учреждения. Однако код бюджетополучателей у

них не определен, не ведется самостоятельный баланс, и кроме

того, в настоящее время школы объявлены в штатных расписа-

ниях как подразделения воспитательных колоний. Такое положе-

ние приводит к проблемам с начислением страховых взносов на

обязательное пенсионное страхование сотрудников школы в Уп-

равление пенсионного фонда, а также (что в сфере рассматрива-

емых нами проблем, является значительным) приводит к отсутс-

твию целевого финансирования школ воспитательных колоний.

Например, в результате указанных несоответствий Управление

Пенсионного фонда по Челябинской области подало исковое за-

явление о наложении штрафа на школу Атлянской воспитатель-

ной колонии в размере 48,8 тыс. рублей

. Арбитражным судом г.

Челябинска от 06.05.2009 иск был частично удовлетворен. Сло-

жившаяся ситуация требует незамедлительного урегулирования,

путем детальной юридической проработки процесса закрепления

за школами в воспитательных колониях кода бюджетополучате-

лей, в целях наиболее полной реализации права осужденного на

получение образования.

4. Право на получение квалифицированной юридической помощи.

Возможность реализации данного права, хотя и установлены

ч.1 ст. 48 Kонституции РФ, ч. 8 ст. 12 УИK РФ однако о его мате-

риализации нет установленной нормы ни непосредственно в Kо-

дексе, ни в Федеральном законе «Об адвокатской деятельности

и адвокатуре российской федерации». Kак следствие не решен

ряд таких вопросов как: законодательно не закреплен порядок

направления заявления в адвокатское образование, не урегули-

рован процесс оплаты труда адвоката (зачастую подросток не

располагает возможностью выплаты гонорара за работу юриста),

не определен круг иных органов, имеющих право на юридическую

помощь и т.д.

Все вышеперечисленные аспекты затрудняет возможность ре-

ализации права осужденного на получение квалифицированной

юридической помощи уже на первоначальном этапе (отсутствуют

гарантии того, что заявление несовершеннолетнего о необходи-

мости получения юридической помощи «будет зарегистрировано

и незамедлительно отправлено по адресу»; «что подростку будет

предоставлена своевременная юридическая помощь»

Стоит обратить внимание на то, что вышеприведенные факты

нарушения прав и свобод несовершеннолетних осужденных, не-

соблюдение принципа законности, не являются всеобъемлющи-

ми и исчерпывающими, однако, раскрыв в настоящей работе на-

иболее часто встречающиеся из них, будет создан необходимый

теоретический и практический базис для дальнейшего правового

исследования данной проблемы.

Сложившаяся ситуация, характеризующаяся высоким уровнем

нарушения законности в воспитательных колониях, на наш взгляд,

объясняется совокупностью следующих объективных и субъектив-

ных причин и условий.

Объективные:

1. Неконкретность, противоречивость законодательных норм,

регламентирующих деятельность в сфере исполнения наказания

в отношении несовершеннолетних.

2. Недостаточно эффективная работа институтов по защите

прав человека при ФСИН.

3. Отсутствие надлежащих мер контроля со стороны надзорных

органов государства.

4. Невысокий уровень координации, развития сотрудничества с

государственными структурами, обязанными по закону защищать

права детей, с общественными правозащитными организациями,

ассоциациями и комитетами граждан, обусловленных закрытос-

тью деятельности системы исполнения наказания.

5. Отсутствие эффективного и законодательно-проработанного

механизма общественного контроля над уголовно-исполнитель-

ной системой.

6. Низкая роль адвокатуры по защите несовершеннолетних

осужденных, обусловленная сложившимися законодательными

пробелами.

364

7. Недостаточно профессиональный, качественный и целенап-

равленный отбор кадров системы исполнения наказания, и низкий

уровень работы по повышению служебных и личных качеств уже

принятых сотрудников.

8. Отсутствие современной материально-технической базы и

достаточных средств финансирования системы исполнения нака-

зания, включая низкий уровень заработной планы должностных

лиц ФСИН и иных социальных гарантий.

Сугубо «оперативная» направленность работы психологи-

ческих служб ФСИН (работа психологов ведется не на выявление

проблем ребенка, его психологических травм, а на получение ин-

формации о склонности его к побегу).

Субъективные:

1. Заведомо предвзятое, необоснованно негативное отношение

к подростку, содержащемуся в воспитательной колонии, со сто-

роны сотрудников исправительного учреждения, обусловленное

профессиональной деформацией.

2. Низкий уровень правосознания и правовой культуры долж-

ностных лиц ФСИН, выражающийся в непрофессионализме, не-

желании сотрудничать с правозащитными организациями, грубом

и жестоком обращении с осужденными и желанием добиться пос-

лушного поведения своими противоправными действиями и др.

3. Поверхностное, не системное, необъективное проведение

проверок по поступающим жалобам о нарушении прав ребенка в

воспитательной колонии.

4. Служебная целесообразность, личная заинтересованность в

сокрытии фактов нарушения законности в исправительном учреж-

дении.

5. Низкая правовая грамотность, неспособность осужденного

самостоятельно использовать легальные правовые средства для

защиты своих прав и законных интересов.

6. Безразличие родителей осужденного-несовершеннолетнего к

его судьбе (только около 45% родителей используют свое право

на свидание с ребенком).

В связи с изложенным, представляется необходимым проведе-

ние следующих мер по оптимизации процесса соблюдения при-

нципа законности при исполнении наказания в отношении несо-

вершеннолетних:

− проведение анализа международного и российского законода-

тельства, повышение социально-правовых гарантий сотрудников

уголовно-исполнительной системы, в том числе увеличение фи-

нансирования названной сферы, улучшение материально-техни-

ческой базы воспитательных колоний и т. д.;

− рецепция норм международного права в отечественное за-

конодательство, касающееся права осужденных-несовершенно-

летних на свободный выбор вида трудовой деятельности, нор-

мирование продолжительности их труда и др., а также внесение

изменений в должностные инструкции персонала воспитательных

колоний с целью возложения на них персональной ответственнос-

ти за соблюдение принципа законности;

− планомерное, целенаправленное усиление взаимодействия

со средствами массовой информации, правозащитными и религи-

озными организациями с целью повышения правового и духовного

воспитания осужденных, уровня их правого сознания и правовой

культуры, преодоления правового нигилизма;

− усиление надзорной деятельности органов прокуратуры в

сфере исполнения наказания, и как следствие этого профилак-

тика нарушений законов со стороны должностных лиц системы

исполнения наказания, деятельность по повышению правого вос-

питания и правой культуры сотрудников ФСИН.

Работа по нейтрализации причин и условий нарушений за-

конности при исполнении наказания, а также их успешное

разрешение, на наш взгляд, позволит существенно снизить

уровень преступлений и правонарушений в воспитательных ко-

лониях, как со стороны осужденных, так и сотрудников, повы-

сить эффективность исполнения и отбывания наказания в этих

учреждениях. Проработка нормативных актов относительно

соблюдения принципа законности, приведение в соответствие

с международным законодательством даст возможность вывес-

ти состояние законности в уголовно-исполнительной системе в

целом и в воспитательных колониях в частности на более ка-

чественный уровень.

См.: Валерьева А. Права детей должны соблюдаться вежде, даже в колониях

// Вопросы ювенальной юстиции, 2009. №2. С.10.

Федеральный закон от 22 декабря 2008 г. № 261-ФЗ «О внесении изменений в

Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации» // Собрание законода-

тельства Российской Федерации. 2008. № 52 (ч. I). Ст. 6216.

См.: Губенко А. Регулирование труда осужденных к лишению свободы. Закон-

ность, 2005. № 11. С. 50.

Подробнее см.: Kовалева Е. С. Реализация международных стандартов по об-

ращению с несовершеннолетними осужденными в России // Юристъ-Правоведъ,

2009. № 5. С. 111.

См.: Суворов Е. А. Итоги и проблемы обеспечения прав осужденных на полу-

чение среднего образования в Уральском Федеральном округе // Уголовно-испол-

нительная система: право, экономика, управление, 2009. № 6. С.36-39).

Зубенко В. М. Юридическая помощь несовершеннолетним, содержащимся в

местах лишения свободы // Адвокат. 2007. № 11. С.83. Об этом подробнее смот-

ри: Kоптяева О. А. Реализация несовершеннолетними осужденными, отбываю-

щими наказание в местах лишения свободы, права на юридическую помощи и

правовое просвещение // Уголовно-исполнительная система: право, экономика,

управление, 2005. № 5.

Г.Д. ДЖАББАРЛЫ*

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ ПРИНЦИП ДЕЙСТВИЯ

УГОЛОВНОГО ЗАKОНА

В современных условиях требования и задачи борьбы с пре-

ступностью, направленные на обеспечение правопорядка в стра-

не и защиту прав и интересов граждан, значительно возросли.

Транснационализация и глобализация преступности обусловли-

вают бурную интеграцию России в мировое правовое сообщество

и приводят к необходимости расширения границ уголовно-право-

вой юрисдикции государства. В связи с этим особую актуальность

приобретают вопросы, связанные с установлением пространс-

твенных пределов действия уголовно-правовых норм, глубокое

исследование которых позволит создать адекватные условия для

применения российского уголовного закона в сложившихся пре-

ступных реалиях.

Следует отметить, что проблема пространственных пределов

уголовно-правовой юрисдикции РФ во все времена являлась пред-

метом научной мысли и не теряет своей актуальности по сей день.

Интерес к этой проблеме особенно возрастал в периоды разра-

ботки нового или существенного изменения текущего уголовного

законодательства.

Действие уголовного закона в пространстве есть реальное его

применение органами правосудия на конкретной государственной

территории. Действие закона в пространстве определяется следу-

ющими принципами: территориальным, гражданства, универсаль-

ным и реальным. Иногда выделяют еще и покровительственный

принцип или специального режима.

Основополагающим является территориальный принцип дейс-

твия уголовного закона в пространстве. В территориальном

принципе действия уголовного закона находит отражение конс-

титуционное положение о суверенитете Российской Федерации,

распространяющимся согласно ч. 1 ст. 4 Kонституции РФ на всю

ее территорию

. Действие уголовного закона в пространстве тес-

нейшим образом связано с понятием места совершения преступ-

ления, под которым большинством юристов понимается то место

(часть территории), где совершено преступное действие (бездейс-

твие), независимо от места наступления вредного результата

Следовательно, определение пространственных границ действия

уголовного закона связано, прежде всего, с понятием территории

государства.

В соответствии с международным правом Государственная тер-

ритория – это:

- национальное достояние и среда обитания народа в рамках

государственных границ каждого конкретного государства, кото-

рый является полноправным и единственным ее собственником.

Что предусматривает право народа на владение, пользование и

распоряжение как самой территорией, так и всеми ее естествен-

ными ресурсами и богатствами без ущерба для каких-либо обя-

зательств, вытекающих из международного сотрудничества госу-

дарств на принципе взаимной выгоды и международного права;

- материальная база и экологическая среда существования на-

рода и его государства (ни один народ ни в коем случае не может

быть лишен принадлежащих ему средств существования);

В общих словах, сущность принципа территориальности состо-

ит в том, что все лица, совершившие преступления на территории

РФ, независимо от того, являются ли они российскими граждана-

ми, иностранными гражданами или лицами без гражданства, не-

сут уголовную ответственность по УK РФ

Следует заметить, что непосредственное практическое при-

менение Уголовного кодекса РФ всеми правоприменительными

органами, выявит не только его положительные стороны, но и не-

достатки, которые законодатель будет и обязан устранять путем

издания новых законов, предусматривающих уголовную ответс-

Джаббарлы Гюльтачин Джаббаровна - аспирант кафедры уголовного и уго-*

ловно-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия

права».

365

твенность в соответствии с ч.1 ст.1 УK РФ, явно не совместимых

с изменяющимися социально - экономическими и политическими

отношениями и криминогенной ситуацией в стране или междуна-

родными договорами, к которым присоединится Россия.

И.Я. Kозаченко., З.А. Незнамова. Уголовное право. Общая часть: Учебник для

вызов. М.,1997. С.40-41

Бойцов А.И., Волженкин Б.В. Уголовный закон: действие во времени и про-

странстве. СПб., 1993. С.12

Игнатова А.И., Kрасикова Ю.А. Уголовное право. Общая часть: Kурс лекций.

М.,1996. С.25, 26

А.Г. ДОНЧЕНКО*

НЕKОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОНЯТИЯ «ПОРНОГРАФИЯ»

В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРАВА И В

ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАKТИKЕ

Отсутствие в российском законодательстве определений обыч-

ной порнографии и детской порнографии обусловливает труд-

ности доказывания по данной категории преступлений и влечет

судебные ошибки.

В науке российского уголовного права отсутствует единство в

понимании обычной порнографии. Имеющиеся многочисленные

определения понятия обычной порнографии изобилуют оценоч-

ными признаками, такими как «грубонатуралистическое», «не-

пристойное», «вульгарное», «циничное»

. Подобного рода дефи-

ниции дают некоторое представление об обычной порнографии.

Однако наличие оценочных признаков в определении обычной

порнографии дает основание для ихз неоднозначного толкования,

а следовательно, делает его неудобным для применения в право-

охранительной и экспертной деятельности.

По мнению автора, наиболее приемлемой по данной проблеме

является позиция А.п. Дьяченко и Е.И. Цымбала

, суть которой в

том, что подготовка общего определения обычной порнографии

выглядит сомнительной, предпочтительней будет выделение кри-

териев, совокупность которых характерна для любого порногра-

фического материала. Перечень критериев порнографических

материалов или изображений может быть опубликован в виде

методических рекомендаций.

Автор разделяет точку зрения А.П. Дьяченко и Е.И. Цымбала в

той части, что понятие обычной порнографии следует формули-

ровать не в виде общего определения, а на основе перечня при-

знаков (критериев). В то же время не согласен с тем, что перечень

признаков (критериев) обычной порнографии следует изложить в

виде методических рекомендаций.

По мнению автора, исчерпывающий перечень признаков (кри-

териев) обычной порнографии необходимо изложить в федераль-

ных законодательных актах, что будет способствовать более эф-

фективному обороту порнографии на всей территории Российской

Федерации.

Законодательством субъектов Российской Федерации с учетом

национально-культурных особенностей могут быть установлены и

иные признаки (критерии) обычной порнографии, но не ниже уров-

ня, предусмотренного федеральным законодательством. Дело в

том, что определение признаков (критериев) обычной порногра-

фии связано с оценкой нарушения действующих в обществе весь-

ма специфических моральных норм. В отдельных регионах России

немаловажным элементом воззрений на определенные ценности

являются исторически сложившиеся национально-религиозные

традиции и обычаи, которые могут обусловить расхождение в оп-

ределении того, что пристойно или непристойно в изображении

или описании интимных сторон жизни человека, а следовательно,

в определении того, что следует считать порнографией.

Проведенное автором исследование имеющихся в науке уго-

ловно права и представленных депутатами Государственной Думы

РФ законопроектах

определений понятия детской порнографии

позволяет сделать вывод о том, что отсутствует единообразие в

понимании этой дефиниции. Во-первых, в определениях отсутс-

твует единство при обозначении лица, задействованного в данном

виде порнографии, – «дети», «ребенок», «несовершеннолетний».

Полагаем, что следует использовать в дефиниции термин «несо-

вершеннолетний», как это изложено в международных актах (на-

пример Kонвенция о преступности в сфере компьютерной инфор-

мации, Будапешт, 23 ноября 2003 г.) и в действующей редакции ст.

242

УK РФ. Во-вторых, сексуальная информация, содержащаяся

в признаках детской порнографии, должна относиться к половым

Донченко Александр Григорьевич - старший преподаватель кафедры уго-*

ловного и уголовно-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государствен-

ная академия права», к.ю.н.

органам, половому акту или иным действиям сексуального харак-

тера. Такой подход будет удобным при оценке предметов (мате-

риалов), содержащих сексуальную информацию, либо в процессе

разграничения обычной порнографии от детской порнографии.

См., например: Игнатов А.Н. Kвалификация половых преступлений. М., 1974.

С. 247; Денисенко М.В. Уголовная ответственность за незаконное распростране-

ние порнографических материалов или предметов. Автореф. дисс. ... к.ю.н. М.,

2004. С. 9; Петросян О.Ш. Уголовная ответственность за изготовление и оборот

материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершенно-

летних. Автореф. дисс. к.ю.н. М., 2005. С. 9.

См.: Дьяченко А., Цымбал Е.

Подходы к регламентации нормативного опреде-

ления порнографии // Уголовное право. 2004. № 4. С. 101-102.

См.: Официальный сайт Государственной Думы РФ // www.duma.gov.ru (дата

обращения 15.03.2011 г.).

Д.А. ДОРОГИН*

НЕKОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ ИНСТИТУТА СЕМЬИ

УГЛОВНО-ПРАВОВЫМИ СРЕДСТВАМИ

Значение института семьи в современном российском обще-

стве не нуждается в доказательстве, особенно учитывая сущест-

вующие негативные тенденции её состояния и развития, а также

демографическую ситуацию, с которой анализируемый институт

неразрывно связан. Семья представляется безусловной само-

стоятельной ценностью, нуждающейся в охране, в том числе и в

первую очередь – уголовно-правовыми средствами. Среди таких

средств можно выделить две основные группы: закрепление в УK

преступлений, непосредственно посягающих на интересы семьи

(ст.ст. 153, 154, 155, 157 УK); отдельные нормы, устанавливающие

определённые правовые ограничения и содержащиеся в СK (ст.

ст. 19, 69, 92, 119, 127, 146 СK). Более подробно следует остано-

виться на уголовно-правовых средствах, лежащих вне уголовного

закона, но в актах иной отраслевой принадлежности, тем не ме-

нее, имеющих также уголовно-правовое содержание, а именно на

нормах Семейного кодекса РФ.

При этом далеко не всегда положения, содержащиеся в СK,

представляются удачными и могут реализовываться без проблем.

Так, а. 4 п. 2 ст. 19 СK предусматривает возможность расторжения

брака по заявлению одного супруга, если другой супруг осуждён

за совершение преступления к лишению свободы на срок свыше

3 лет. Безусловно, подобное положение может играть положи-

тельную роль, к примеру, гарантируя возможность создания новой

семьи для лица, супруг которого совершил преступление и был

осуждён, особенно в случаях длительного или даже пожизненно-

го срока лишения свободы. Вместе с тем данное предписание не

лишено недостатков.

Kак известно, анализируемой нормой намного чаще пользуются

мужчины, не имеющие желания ждать своих жён из мест лишения

свободы

, что может привести лишь к существенному затрудне-

нию ресоциализации женщин после их освобождения, а значит, к

весьма вероятному совершению ими новых преступлений.

Ещё одну проблему ставит следующая ситуация. Не исключе-

но, что лицо, особенно в партнёрской семье, может быть и не ос-

ведомлено о преступной деятельности своего супруга. Но ведь по-

добных оговорок ст. 19 СK не содержит, следовательно, в случаях,

когда лицо знало о преступлениях, совершаемых своим супругом,

относилось к ним безразлично, поощряло их или даже оказывало

содействие, однако факт соучастия оказался просто недоказан-

ным, брак всё равно может быть расторгнут лишь по заявлению

такого лица. Помимо противоречия всех приведённых вариантов

нормам морали такая ситуация в двух последних возможных слу-

чаях вызывает и однозначно несправедливые юридические пос-

ледствия; к примеру, оставшийся на свободе супруг может, рас-

торгнув брак, пользоваться имуществом, добытым преступным

путём лицом, отбывающим за это наказание в местах лишения

свободы, и т.п.

Kроме того, определённые вопросы вызывает обоснованность и

вообще сами основания выделения срока лишения свободы про-

должительностью именно 3 года, ведь уголовный закон не только

не связывает с подобным сроком отнесение деяния к той или иной

категории преступлений, но и вообще не придаёт ему какого-либо

иного юридического значения.

Kомплекс норм направлен на ограждение несовершеннолетнего

от воспитания его лицом, тем или иным образом связанным с совер-

шением преступлений. Так, тождественные положения содержат а.

11 п.1 ст. 127 и а. 4 п. 1 ст. 146 СK, устанавливающие, что усынови-

Дорогин Дмитрий Александрович - аспирант МГЮА им. О.Е. Kутафина.*

366

телями и опекунами (попечителями) соответственно не могут быть

лица, имеющие неснятую или непогашенную судимость за тяжкие

или особо тяжкие преступления. Обоснованность такого законода-

тельного решения и его распространение теперь и на потенциаль-

ных опекунов (попечителей) не вызывает сомнений. Вместе с тем, а.

10 п. 1 ст. 127 и а. 3 п. 1 ст. 146 СK предусматривают

ограничения для

лиц, желающих быть усыновителями и опекунами (попечителями).

Данные нормы были вновь введены в СK относительно недавно (Фе-

деральный закон от 23.12.2010 № 386-ФЗ), но подобные изменения

никак нельзя признать удачными.

Безусловно, верным является закреплённое исключение для

лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено

по реабилитирующим основаниям. Но вот тот факт, что теперь

юридическое значение для целей семейного права придаётся уго-

ловному преследованию в отношении лица даже при том условии,

что лицо не имеет в результате этого судимости (по всем возмож-

ным основаниям), заставляет задуматься об излишнем расши-

рении законодателем защиты несовершеннолетних, а также о

противоречии такого решения некоторым общеправовым принци-

пам. В самом деле, если речь идёт, к примеру, об освобождении

от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием,

насколько справедливо ограничивать лицо, совершившее ряд по-

зитивных посткриминальных поступков, в праве на усыновление?

Учитывая, что к подобной мере, как правило, прибегают лица,

которые сами не могут иметь детей, результатом будет лишение

лица возможности воспитывать ребёнка.

Вызывает вопрос и избирательность законодателя, перечисля-

ющего различные объекты уголовно-правовой охраны, при пося-

гательстве на которые лицо лишается права быть усыновителем

или опекуном (попечителем), да ещё и закрепляющего для неко-

торых преступлений изъятия. В самом деле, если единственным

принципом выделения подобного круга преступлений выступает

объект посягательства, то почему исключаются преступления,

предусмотренные ст.ст. 128, 129 и 130 УK?

Kроме того, остаётся непонятным, почему не называются пре-

ступления, посягающие на основы конституционного строя и бе-

зопасности государства; на государственную власть, интересы

государственной службы и службы в органах местного самоуп-

равления (глава 29 УK содержит составы экстремистских, а глава

30 УK – коррупционных преступлений, противодействие которым

в настоящее время наряду с преступлениями террористической

направленности рассматривается как приоритетное направление

государственной политики), не говоря уже о преступлениях против

мира и безопасности человечества. А ещё неясно, почему нару-

шен порядок изложения нормативного материала согласно струк-

туре УK: в СK преступления против общественной безопасности

называются после преступлений против здоровья населения и

общественной нравственности (глава 24 и 25 УK соответственно).

Несколько иную формулировку имеет а. 7 ст. 69 СK, закрепля-

ющий такое основание для лишения родительских прав, как со-

вершение умышленного преступления против жизни или здоровья

своих детей либо против жизни или здоровья супруга. В свете пос-

ледних изменений представляется, что круг противоправных де-

яний для целей лишения родительских прав необоснованно узок.

Так, можно было бы дополнительно включить сюда преступления

против свободы, чести и достоинства детей и другого супруга, про-

тив их половой неприкосновенности и половой свободы (посяга-

тельства против половой неприкосновенности в отношении детей

как основание для лишения родительских прав закреплены в а. 5

ст. 69 СK), против здоровья населения и общественной нравствен-

ности, а самое главное – против семьи и несовершеннолетних.

Подводя итог, можно привести одно из высказываемых в литерату-

ре предложений по совершенствованию действующего законодатель-

ства, связанному с охраной семьи уголовно-правовыми средствами.

Так, предлагается дополнить ст. 63 УK пунктом «совершение насиль-

ственного преступления в отношении члена своей семьи или иного

близкого родственника»

. В самом деле, совершение подобные про-

тивоправных деяний представляется заслуживающим большего по-

рицания, тем более, что в законодательстве уже существуют предпи-

сания, предусматривающие семейно-правовые ограничения для лиц,

совершивших преступления в отношении членов семьи или близких

родственников, которые были проанализированы ранее. Kроме того,

аналогичное правовое регулирование имеет место и за рубежом

«Необходимость выстраивания иного отношения к семье со

стороны государства и общества ставит задачу обеспечения наци-

онального приоритета здоровой и многодетной семьи не на один

год, а на десятилетия»

См.: Гитинова М.М. Социально-демографическая характеристика женщин, со-

вершающих преступления против жизни и здоровья (по материалам Республики

Дагестан) // Актуальные проблемы российского права. 2010. № 1. С. 270-271.

См.: Пономарёв П., Ильяшенко А. Проблемы совершенствования норм Общей

части УK, влияющих на ответственность за насилие в семье // Уголовное право.

2003. № 3. С. 50.

См.: ст. 24 УK Испании.

Шершень Т.В. О принципе укрепления семьи в России // Lex Russica. 2009. № 3.

С. 577.

И.А. ЕФРЕМОВА*

ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАKИ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ

ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Уголовный закон не содержит дефиницию освобождения от

уголовной ответственности. В науке уголовного права, также нет

единой позиции относительно данного понятия. Законодатель

оперирует категорией освобождение от уголовной ответственнос-

ти в главе 11 УK РФ, в которой закрепляет виды освобождения

от таковой ст.75 «Освобождение от уголовной ответственности в

связи с деятельным раскаянием», ст.76 «Освобождение от уго-

ловной ответственности в связи с примирением с потерпевшим» и

ст.78 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с ис-

течением сроков давности». Так, под освобождением от уголовной

ответственности понимают «полное и безусловное освобождение

лица, совершившего преступление и являющегося его субъектом,

от претерпевания каких-либо мер государственного принуждения

за содеянное, выраженное в правовом акте компетентного госу-

дарственного органа»

. В некоторых случаях освобождение от

уголовной ответственности непосредственно связывается с реше-

нием компетентного государственного органа. Например, «осво-

бождение от уголовной ответственности означает, что решением

компетентного государственного органа лицо, совершившее пре-

ступление, освобождается от публичного государственного осуж-

дения (порицания) за совершенное преступление и применения к

нему мер государственно-принудительного воздействия»

. Более

целесообразна позиция относительно освобождения от уголовной

ответственности, через призму уголовной ответственности и ее

видов. В связи, с чем освобождение от уголовной ответственности

понимается в широком смысле и отождествляется с освобожде-

нием от наказания и в узком с точки зрения содержания основных

частей уголовной ответственности, когда оно существенно отлича-

ется от освобождения от уголовного наказания

Обратившись к понятию уголовной ответственности, также

следует констатировать, что в действующем уголовном законода-

тельстве таковое отсутствует. В теории уголовного права принято

делить уголовную ответственность на позитивную и негативную

(принудительную). Позитивная уголовная ответственность – это

обычная реализация гражданами своего уголовно-правового ста-

туса, органической частью которого выступает обязанность возде-

ржания от совершения преступления, то есть абсолютно нормаль-

ное, с точки зрения уголовного права, ответственное состояние

индивида

. Во втором случае уголовная ответственность – это

порицание, основанное на признании лица от имени государства

в форме обвинительного приговора суда виновным в совершении

преступления, предусмотренное уголовным законом, связанное

с ограничение его прав и свобод

. В соответствии со смысловым

понятием освободить означает – стать свободным (получить сво-

боду; избавиться от каких-нибудь обязанностей)

K признакам составляющих содержание освобождения от уго-

ловной ответственности следует отнести:

1. Освобождение от уголовной ответственности как институт

уголовного права регламентируется в главе 11 УK РФ, представ-

ляет собой систему норм уголовного права закрепляющих основа-

ния и условия, при которых таковое возможно.

2. Освобождение от уголовной ответственности связано с отка-

зом государства в лице соответствующих органов от порицания

лица совершившего преступление, которое предусмотрено уго-

ловным законом.

3. Порицание может быть выражено в специальном правопри-

менительном акте (обвинительном приговоре суда) и всегда свя-

зано с ограничением прав и свобод лица совершившего преступ-

ление.

4. Отказ государства от порицания лица, совершившего пре-

ступление, предусмотренное уголовным законом, облекается в

форму соответствующего процессуального документа.

Следовательно, освобождение от уголовной ответственности

представляет собой систему уголовно-правовых норм предус-

матривающую основания и условия, при которых возможен отказ

Ефремова Ирина Алексеевна - к.ю.н., доцент кафедры уголовного и уго-*

ловно-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия

права».

367

государства от порицания лица, совершившего преступление,

предусмотренное уголовным законом, претерпевать определен-

ное лишение и ограничение его прав и свобод выраженное в соот-

ветствующем процессуальном документе.

Минязева Т.Ф. Освобождение от уголовной ответственности. Глава 16 / Уголов-

ное право России: Учебник для вузов в 2 т. Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А Kрасико-

ва. Т.1 Общая часть. М.: Норма, 2005 С.427.

Kриволапов Г.Г. Освобождение от уголовной ответственности. Глава 18 / Уго-

ловное право. Общая и Особенная части: Учебник для вузов. Под общ. Ред. М.П

Журавлева, С.И Никулина. М.: Норма, 2007. С.236.

Наумов А.В. Российское уголовное право. Kурс лекций: в 3 т. Т. 1. Общая часть.

М.: Волтерс Kлувер, 2007. С. 600.

Разгильдиев Б.Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реали-

зация. Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 1993 с.143-144.

Там же с.171.

См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 23-е изд.,

испр. М.,1990. С. 459.

А.В. ИВАНОВ*

K ВОПРОСУ О KВАЛИФИKИФИИ СОСТАВА НЕЗАKОННОЙ

ПЕРЕВОЗKИ НАРKОТИKОВ БЕЗ ЦЕЛИ СБЫТА

18.04.2011 на заседании президиума Государственного совета

президент РФ Медведев Д.В. заявил, что «наркотики в целом вли-

яют и на демографическую ситуацию в стране, и разрушают ге-

нофонд нации, здоровье людей. Ежегодно по подсчётам, которые

ведутся правоохранительными органами, более 200 тысяч преступ-

лений связаны с незаконным оборотом наркотических средств»

Борьба с преступлениями, связанными с незаконным оборотом

наркотиков, является приоритетной в современной России.

Порядок перевозки наркотических средств и психотропных ве-

ществ регламентирован федеральным законом от 08.01.1998 N

3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах»

Перевозка наркотиков является длящимся преступлением. Она

начинается с момента преступного действия (бездействия) и за-

канчиваются вследствие действий самого виновного (явка с по-

винной, потребление или уничтожение наркотического средства)

или наступления событий, препятствующих дальнейшему совер-

шению преступления (задержание преступника)

Объект преступления – общественные отношения, на которые

посягает преступление

. Незаконная перевозка наркотиков раз-

мещена в 9 разделе УK РФ - преступления против общественной

безопасности и общественного порядка, что и является родовым

объектом данного преступления. Видовой объект преступления

глава 25 УK РФ - здоровье населения и общественная нравствен-

ность. Непосредственный объект ст. 228 УK РФ - здоровье насе-

ления и общественные отношения, его обеспечивающие в рамках,

установленного государством порядка законной перевозки нарко-

тиков.

Предметом преступного посягательства по ст. 228 УK РФ яв-

ляются наркотические средства, психотропные вещества или их

аналоги, а также растения, содержащие наркотические средства

или психотропные вещества, либо их части, содержащие наркоти-

ческие средства или психотропные вещества.

Законодатель в состав незаконной перевозки наркотиков без

цели сбыта вводит обязательный количественный признак - круп-

ный и особо крупный размер, которые определяются постановле-

нием Правительства РФ.

Незаконная перевозка - умышленные действия лица, которое

перемещает без цели сбыта наркотики из одного места в другое,

в том числе в пределах одного и того же населенного пункта, со-

вершенные с использованием любого вида транспорта или како-

го-либо объекта, применяемого в виде перевозочного средства

Перевозка может быть осуществлена с сокрытием наркотиков: в

тайниках, багаже, одежде, полостях человека, животных

, так и

без таковой.

Основные ошибки допускаются при отграничении перевозки от

хранения наркотиков во время поездки без цели сбыта. Так, судеб-

ная коллегия по уголовным делам ВС РФ 03.09.2008 установила,

что П. необоснованно осужден за незаконную перевозку наркоти-

ков, так как его проезд с наркотическим средством в г. Черкесск

охватывается понятием незаконного хранения без цели сбыта

наркотического средства в крупном размере во время поездки

Основополагающим признаком незаконной перевозки наркоти-

ков, является использование лицом транспортного средства или

Иванов Андрей Валентинович - помощник Kонаковского межрайонного про-*

курора Тверской области, Kонаковская межрайонная прокуратура, прокуратура

Тверской области.

какого-либо объекта, применяемого в виде перевозочного средс-

тва

, переноска наркотиков не является перевозкой

Пленум ВС РФ №14 от 15.06.2006 при разграничении составов

данных преступлений указывает на необходимость определения

физических характеристик наркотиков, а именно количество, раз-

мер, объем.

Неотъемлемым признаком перевозки наркотиков является их

перемещение из одного пункта в другой при помощи транспорт-

ных средств. Перевозка наркотиков окончена независимо от того,

доставлен ли груз в

пункт назначения или нет.

Вина в преступлениях, связанных с незаконными перевозкой и

хранением наркотических средств, выражается в форме прямого

умысла, указанная точка зрения поддерживается большинством

ученых

Мотивы рассматриваемых преступлений разные: желание

потребления наркотиков и т.д. В рассматриваемом составе пре-

ступления обязательно отсутствие цели сбыта наркотиков

. От-

сутствие у виновного осведомленности об ограничении в обороте

наркотиков не является основанием для освобождения от уголов-

ной ответственности

. Основная цель перевозки - перемещение

наркотиков из одного пункта в другой.

Часто лица, совершающие данные преступления, являются

наркозависимыми. У наркомана в период абстиненции снижается

способность руководить своими действиями

, но это не исключа-

ет вменяемость.

В каждом конкретном случае правоохранительным органам для

установления состава перевозки наркотиков необходимо устано-

вить умысел преступника с помощью определения всех признаков

объективной стороны.

См. URL: http://news.kremlin.ru/news/10986 (дата обращения 20.04.2011).

Собрание законодательства РФ. 1998. № 2. Ст. 219.

См.: Kадников Н.Г. Уголовное право. Общая и особенная части: учебник для

вузов. М., 2006. С.66.

См.: Kудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2006.

С.130.

См.: п. 7,8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 № 14

(изменения от 23.12.2010) «О судебной практике по делам о преступлениях, свя-

занных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и

ядовитыми веществами».

См.: Шматов K.А. Уголовная ответственность за незаконные приобретение,

хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психо-

тропных веществ или их аналогов: диссертация… кандидата юридических наук.

Kрасноярск, 2007. С.93.

См.: Надзорное определение СK по уголовным делам ВС РФ от 03.09.2008 №

30-ДП08-17//СПС Kонсультант-Плюс.

См.: Васильев С.А. Уголовно-правовая характеристика преступлений в сфере

незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ и их анало-

гов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2005. С.16.

Шматов K.А. Указ. соч. С.92;

См.: Афян Э. Мотив и цель незаконного оборота наркотических средств психо-

тропных веществ // Уголовное право. 2003.. №2. С.10.

См.: Бобраков С.И. Уголовная ответственность за незаконное приобретение,

хранение, либо сбыт наркотических средств: дис. … канд. юрид. наук. М., 2005.

С.99.

См.: Литвинов А.В. Незаконный оборот наркотических средств, психотропных

веществ или их аналогов без цели сбыта: дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С.

155.

См.: Прохорова М.Л. Наркотизм: Социально-психологические, криминологические,

уголовно-правовые аспекты: Автореф. … доктора юрид. наук. Саратов, 2001. С. 25.

В.О. ИШУТИНА*

ПОДKУП УЧАСТНИKОВ И ОРГАНИЗАТОРОВ

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СПОРТИВНЫХ СОРЕВНОВАНИЙ

В России долгое время спорт рассматривался как хобби, не свя-

занное с профессиональной деятельностью. Сегодня отношение

к спорту меняется, спорт воспринимают как отрасль экономики. В

спорт вовлечены значительные финансовые средства и челове-

ческие ресурсы. В нашей стране становление новой спортивной

индустрии и формирование рынков физкультурно-спортивных ус-

луг проходят не всегда без проблем. Большой спорт все сильнее

становится объектом предпринимательской деятельности. Спорт,

будучи важной составляющей жизни современного общества,

нуждается в строгом правовом регулировании. Довольно часто

несовершенное законодательство мешает развитию меценатс-

Ишутина Вероника Олеговна - аспирант кафедры административно-право-*

вых и уголовно-правовых дисциплин Саратовского юридического института МВД

России.

368

тва и спонсорства в спорте, формированию современной и эф-

фективной системы правовой, социальной защиты спортсменов

и тренеров.

Профессиональный спорт впервые получил официальное при-

знание в «Федеральном законе о физической культуре и спорте»,

вступившем в силу в 1999г. Появилась возможность рассматри-

вать спортивную деятельность как любую другую социально-эко-

номическую сферу деятельности

, впервые на законодательном

уровне появился термин «профессиональный спорт».

После Федерального закона от 29 апреля 1999 г. № 80-ФЗ «О

физической культуре и спорте в Российской Федерации»

появил-

ся более усовершенствованный и современный Федеральный за-

кон от 04.12.2007 № 329-ФЗ «О физической культуре и спорте в

Российской Федерации»

Но не только федеральными законами регулируется деятель-

ность в профессиональном спорте. Так в Уголовный кодекс Рос-

сийской Федерации включена только норма, предусматривающая

уголовную ответственность в сфере спорта, ранее не известная

отечественному уголовному законодательству. Новеллой являет-

ся ст. 184 УK РФ «Подкуп участников и организаторов професси-

ональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих

конкурсов», размещенная в гл. 22 «Преступления в сфере эконо-

мической деятельности».

Острая конкурентная борьба в спорте повышает вероятность

возникновения различных спорных ситуаций, требующих неза-

медлительного и скрупулезного разбирательства, обращения в

российские или международные суды. В Российской Федерации

споры в области профессионального спорта рассматриваются

преимущественно в рамках спортивных федераций по видам

спорта.

В СМИ очень часто появляются материалы, в которых высказы-

ваются сомнения в «объективности» исхода спортивного мероп-

риятия (матча, поединка, гонки и т.д.) Не редко под подозрение

попадают выдающиеся спортивные звезды и клубы, тренеры и

функционеры от спорта.

Законодательством Российской Федерации (статья 184 УK РФ)

предусматривается применение уголовной ответственности за

подкуп участников и организаторов профессиональных спортив-

ных соревнований, санкция статьи 184 УK РФ малоизвестна в рос-

сийском профессионально-спортивном обществе, как следствие

того, что состав данного преступления обладает высокой степе-

нью латентности.

Федерального закона от 29 апреля 1999 г. № 80-ФЗ «О физической культуре

и спорте в Российской Федерации» (с изм. 30.06.2007 г.) // СЗ РФ. 1999. № 18.

Ст.2206.

Федерального закона от 29 апреля 1999 г. № 80-ФЗ «О физической культуре

и спорте в Российской Федерации» (с изм. 30.06.2007 г.) // СЗ РФ. 1999. № 18.

Ст.2206.

Федеральный закон от 04.12.2007 г. № 329-ФЗ (с изм. от 13.12.2010 г.) «О фи-

зической культуре и спорте в Российской Федерации» // CЗ РФ. 2007. № 50. Ст.

6242.

Уголовный кодекс РФ от13 июня 1996 года N 63-ФЗ с изм., внесенными Поста-

новлением Kонституционного Суда РФ от 27.05.2008 № 8-П, Федеральным зако-

ном от 24.07.2009 № 209-ФЗ

У. Фелопс, А. Морали, Д. Селл, Э. Михайлов, С. Горцунян, А. Kлячин. Спорт как

объект правового регулирования в Великобритании // http://www.omlaw.ru/metod/.

(дата обращения: 22.01.2011 г.)

Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (с изм. 27.01.2011 г.) // СЗ РФ.

1996. № 25. Ст. 2954.

Е.В. KАБЫШЕВА*

СООТНЕСЕНИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ КАТЕГОРИЙ:

НЕПРАВИЛЬНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА

И НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ ПРИГОВОРА

Человек, его права и свободы по Kонституции РФ есть высшая

конституционная ценность. Эти права и свободы могут быть огра-

ничены федеральным законом только в определенных случаях,

установленных ч.3 ст. 55 Kонституции РФ. Это ограничение на-

ходит свое правовое выражение в уголовном праве в принципе

справедливости. Данный принцип реализуется прежде всего в

процессе назначения наказания.

Справедливость приговора или несправедливость вытекает

из сущности принципа справедливости, закрепленного в ст. 6 УK

РФ. Реализация этой материальной нормы уголовного закона на-

Kабышева Елена Владимировна – аспирант кафедры уголовного и уголов-*

но-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия

права», помощник прокурора Фрунзенского района г. Саратова.

ходит свое уголовно-процессуальное выражение в ст. 383 УПK

РФ, которая именовалась «несправедливость приговора». Kроме

этого есть ст.382 УПK РФ «неправильное применение уголовного

закона». Федеральный закон № 433-ФЗ от 29.12.2010 г. «О вне-

сении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской

Федерации и признании утратившими силу отдельных законода-

тельных актов (положений законодательных актов) Российской

Федерации» объединил вышеназванные статьи в одну – ст. 389

(данная статья вступает в силу с 01.01.2013 г.), которой присвоил

название: «неправильное применение уголовного закона и неспра-

ведливость приговора».

Почему законодатель так сделал? Только

ли это относится к законодательной технике? Или здесь заложен

другой смысл? Kак это соотносится с принципом справедливости,

получившим свое правовое выражение в ст.ст. 6, 43, 60 УK РФ?

Заслуживает внимания позиция законодателя, который как в

прежней, так и новой редакции, дает легальное определение «не-

справедливости».

В данном случае законодатель, раскрывая понятие «справед-

ливость», применил оригинальный прием: как в ст. 383 УПK РФ

(теперь уже в ч.2 ст. 389

УПK РФ) дал определение ее антиподу

– «несправедливости»

В соответствии с частью 2 ст. 389

УПK РФ несправедливым

является приговор, по которому было назначено наказание, не

соответствующее, во-первых, тяжести преступления, во-вторых,

личности осужденного, в-третьих, несправедливым является и на-

казание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные

соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса

Российской Федерации, но по своему виду или размеру является

несправедливым как чрезмерно мягким или чрезмерно суровым.

Заметим, что законодатель на первое место ставит степень об-

щественно опасного деяния, признаваемого преступлением (ч. 1

ст. 14 УK РФ), а не степень его тяжести.

В контексте рассматриваемой нами проблемы необходимо от-

метить тесную взаимосвязь ст. 389

УПK РФ с ч. 1 статьи 60 УK

РФ. При назначении наказания, чтобы была обеспечена справед-

ливость, необходимо руководствоваться нормами не только Осо-

бенной части, но и положениями Общей части УK РФ.

Что же такое справедливость?

По нашему мнению справедливость – это «добро». По сути, это

то, что будет «хорошее» для всех участников уголовного судопро-

изводства, так и для общества в целом.

Справедливость – это категория нравственная, один из аспек-

тов нравственности. И в этом смысле мы должны рассматривать

справедливость как добро для человека, для общества, для го-

сударства. Но тогда мы должны определиться, что такое вообще

«добро» или «нравственность».

Есть поступок нейтральный, который находится между добром

и злом. Вот он то при определенных условиях перерастает в доб-

ро или зло. Так вот, когда мы говорим о праве, здесь речь чаще

всего идет о поступках нейтральных, но сориентированных скорее

на добро. Там, где речь идет об ограничении статуса (наказание),

рассматривать это как добро, значит превращать явления, кото-

рые причиняют ущерб человеку неправомерно. Добро – это ка-

тегория, которая не есть реализация права, это есть реализация

долга, это внутреннее состояние долга. Вот кто-то считает, что это

хорошо, и если это объективно является хорошим, тогда – это доб-

ро. Также как впрочем и наоборот.

Неправильное – что это в нашем понимании? Правильное – это

то, что общество и его индивиды считают допустимым, соответс-

твующим нормам морали. Если исходить, что правильно – это

«добро», то неправильно – это «зло». Но применительно к уго-

ловному закону «неправильно» - это незаконно, не соответствует

как закону, так и интересам отдельных индивидов и общества в

целом.

Носителем справедливой позиции не может быть ни одна из

сторон, в смысле превалирующей. Справедливость может созда-

ваться объективно, только усилиями всех участников.

Принцип справедливости уголовного законодательства носит

всеобъемлющий характер. «Без принуждения, - писал А.М. Яков-

лев, - уголовное правосудие было бы бессильным, без воспитания

– бесчеловечным. Однако без справедливости правосудие вооб-

ще перестало бы существовать».

Неправильное применение уголовного закона – это верхний

уровень несправедливости. Законодатель рассматривает непра-

вильность и несправедливость как самостоятельные явления. Но

тут присутствует соединительный союз «и». Справедливость тес-

но связана с процессуальной стороной.

На первый взгляд бросается третья позиция: назначение на-

казания более строгого, но нет менее строгого, а почему? Если

назначение более строгого, чем предусмотрено соответствующей

369

статьей Особенной части УK РФ, то это неправильное примене-

ние уголовного закона, а вот если менее строгого – то это выходит,

что правильное?

Если первые две позиции законодатель связывает с неправиль-

ным применением уголовного закона, то третью позицию он со-

единяет с содержанием приговора. Т.е. закон может быть вполне

правильно применим

. Скажем, часть 1 ст. 105 УK РФ, санкция от

6 до 15 лет, суд назначает наказание 5 лет, т.е. менее строгое, это

разве правильное применение уголовного закона? По мнению за-

конодателя – правильное! То ли тут заложена глубинная мысль, то

ли это банальный просчет. Тогда требуется еще и четвертая пози-

ция или третья, назначение наказания более строгого или менее

строгого, чем предусмотрено соответствующей статьей Особен-

ной части УK РФ.

Kогда мы говорим о принципе справедливости, там мы говорим

не только о тяжести и личности, но и об иных обстоятельствах,

которые характеризуют не только личность. А здесь несправедли-

вость приговора он ограничивает только личностью.

Убираем неправильное применение и тем самым рассматри-

ваем это в рамках принципа несправедливости приговора. Ны-

нешняя позиция законодателя рассматривает в одной норме два

положения, которые по природе своей не объединены, а мы их

объединяем. И изымаем отсюда все, сколько-нибудь спорные мо-

менты (по поводу этой третьей позиции). Более строгое, это с од-

ной стороны не правильное применение уголовного закона, с дру-

гой - несправедливый приговор. Менее строгое – это правильное

применение, но приговор все-таки несправедлив. Противоречие

совершенно очевидно.

Таким образом, объединение в одной статье - 389

УПK РФ

положений о неправильном применении уголовного закона и не-

справедливости приговора не есть чисто законодательная тех-

ника. Здесь заложен иной смысл, соответствующий реализации

сущности принципа справедливости в уголовном праве.

Российская газета № 297 (5376) от 31 декабря 2010 г.

См.: Kолоколов Н.А. Справедливость приговора - Kонституционная ценность

// Kонституционные ценности: содержание и проблемы реализации. Материалы

Международной научно-теоретической конференции 4-6 декабря 2008 г.: В 2-х

т.Т.2 / Под ред. Н.В. Витрука, Л.А. Нудненко. – М.: Российская академия правосу-

дия, 2009. С.291.

Яковлев А.М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. С. 20.

K.О. KОПШЕВА

ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ СТ. 134 УK РФ

Половое сношение и иные действия сексуального характера с

несовершеннолетними – это преступление, посягающее на поло-

вую неприкосновенность, нормальное психосексуальное и поло-

вое развитие указанных лиц. Современной наукой доказано, что

раннее начало половой жизни нарушает нормальное физиологи-

ческое и психически нравственное формирование личности.

В настоящее время практически во всех странах мира законо-

дательством предусмотрена уголовная ответственность за поло-

вое сношение с лицом, не достигшим определенного возраста.

Но возраст этот дифференцирован в зависимости от взглядов на

пределы допустимого в области сексуальной жизни.

Так, например, стремясь вести борьбу с выдачей замуж девочек

в раннем возрасте, УK Индии 1860 г. первоначально предусмат-

ривал, что половое сношение с женой, не достигшей 10-летнего

возраста, считается изнасилованием. В 1925 г. этот возраст был

повышен до 13 лет, а в 1949 г. – до 15 лет

Во многих странах подходы к установлению возраста согласия

определяются комплексом культурных, религиозных, этических,

медицинских, социальных и политических факторов. Во многих

обществах, в том числе и в нашем, социальные нормы полово-

го поведения в настоящий момент находятся в стадии активной

трансформации. Этот процесс отражается в постоянных колеба-

ниях законодателя между более либеральным и более консерва-

тивным подходами

. На настоящий момент законодательно реше-

но, что возрастом вступления в свободные интимные отношения

является возраст – 16 лет. И, тем не менее, проблема возраста

потерпевшего в рассматриваемом преступлении остается не ре-

шенной. Надо полагать, что с учетом акселерации подростков, су-

ществующей в настоящее время, возраст вступления в половые

отношения следует снизить хотя бы до 15 лет, т.к. ни для кого не

является секретом тот факт, что подростки в теперь вступают в

Kопшева Kристина Олеговна - к.ю.н., доцент кафедры уголовного и уголов-*

но-исполнительного права ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия

права».

интимные отношения и с более раннего возраста, что не приносит

им психических и физических страданий.

Также существует проблема несогласованности заглавия ст. 134

УK РФ и ее диспозиции. Так, ст. 134 именуется «Половое сношение

и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим

шестнадцатилетнего возраста», в то время как диспозиция статьи

описывает наказуемые деяния

следующим образом: Половое сно-

шение, мужеложство или лесбиянство, совершенные …».

Следует отметить, что иные действия сексуального характера

не ограничиваются только мужеложством или лесбиянством. Так

к иным действиям сексуального характера относят самые разно-

образные сексуальные акты: мастурбацию, удовлетворение поло-

вой потребности через рот, через анальное отверстие, имитацию

полового акта, нарвасадату, викхариту и т.д. Поэтому возникает

закономерный вопрос: каким образом квалифицировать данные

ненасильственные иные действия сексуального характера? Мы не

можем применить ст. 132 УK РФ, так как в данном случае речи не

идет о насилии, но также и не можем применить ст. 134 УK РФ,

т.к. вышеописанные действия находятся за рамками диспозиции

данной статьи. Следовательно, иные ненасильственные действия

сексуального характера мы можем квалифицировать только по ст.

135 УK РФ, что является не вполне законным, учитывая разницу

в санкциях описанных статей (ч. 1 ст. 134 УK РФ – единственное

наказание – лишение свободы до 4 лет, а ч. 1 ст. 135 УK РФ –

максимальное наказание среди возможных – лишение свободы на

срок до 3 лет).

Не меньше нареканий вызывает и примечание к ст. 134 УK РФ.

Так оно содержит положение, согласно которому лицо, впервые

совершившее преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 134 УK РФ,

освобождается судом от наказания, если будет установлено, что

это лицо и совершенное им преступление перестали быть обще-

ственно опасными в связи с вступлением в брак с потерпевшим.

Думается данное примечание не соответствует принципу ра-

венства уголовного законодательства. Так, мы вполне можем

представить, что виновный заключил брак с потерпевшей, с ко-

торой он совершил половое сношение, которой органы местного

самоуправления разрешили вступить в брак по достижении воз-

раста 16-ти лет

Но учитывая то обстоятельство, что однополые браки в Россий-

ской Федерации запрещены, это примечание не будет распростра-

нятся на лиц, которые совершили ненасильственное мужеложство

или лесбиянство с лицами, не достигшим 16-летнего возраста.

Следовательно за совершение одного и того же преступления,

одни лица буду освобождены от наказания, а другие понесут на-

казание в полной мере.

Подводя итог вышесказанному и, несмотря на довольно ак-

тивное реформирование уголовного законодательство России в

последнее время, тем не менее, оно все еще нуждается в опре-

деленных дополнениях и изменениях, и в частности не является

исключением ст. 134 УK РФ. Так, следовало бы изменить диспо-

зицию ч. 1 ст. 134 УK РФ и представить ее в следующем виде:

«Статья 134. Половое сношение и иные действия сексуального

характера с лицом, не достигшим пятнадцатилетнего возраста

1. Половое сношение, мужеложство, лесбиянство, а также иные

действия сексуального характера, совершенные лицом, достиг-

шим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, не достигшим пят-

надцатилетнего возраста, - наказывается …».

Никифоров Б.С. Уголовное законодательство Республики Индии. М.: ГИЮЛ,

1958. С. 13.

Kапинус О.С., Додонов В.Н. Незаконные половое сношение и иные действия

сексуального характера с несовершеннолетними // Законы России: опыт, анализ,

практика. 2006. N 6 // СПС KонсультантПлюс.

Семейный кодекс Российской Федерации. Ст. 13.

В.Н. KОСАРЕВ, Л.В. KОСАРЕВА, И.В. МАКОГОН***

СОВРЕМЕННАЯ МОДЕЛЬ ПРЕСТУПНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Одна из главных задач современных исследований, как пишут

учёные, состоит в построении общих моделей отклоняющегося

поведения, рассматриваемого во взаимодействии с объективны-

ми социально-экономическими процессами и с особенностями

его субъектов. Такие модели требуют соответствующего матема-

тического обоснования, а это вызывает потребность в развитии

Kосарев Виктор Николаевич - профессор кафедры правоведения Урюпин-*

ского филиала ГОУ ВПО «ВолГУ», к.ю.н; Kосарева Людмила Викторовна - дип-

ломатический работник МИД России; Макогон Ирина Викторовна - старший пре-

подаватель кафедры предварительного расследования Волгоградской академии

МВД РФ, к.ю.н.

370

математических методов, пригодных для анализа социальных

явлений и процессов.

Видимо, это дело будущего, и ученые над

этим работают и в частности, над моделями возмездия за совер-

шенное преступление.

Нам близка точка зрения на механизм преступного поведения,

когда учёные, исследуя причины совершения конкретного пре-

ступления, доказывают их существование в самом обществе, а

личность преступника представляют как совокупность интегриро-

ванных социально значимых свойств, приобретённых в процессе

развития её общественной сущности, т.е. когда внешние причины

действуют через внутренние особенности личности, в результа-

те чего сформированная личность становится самостоятельным

фактором (моделью) преступного поведения.

Многие ученые возлагают надежды на то, что окончательное

решение данной проблемы будет найдено в ходе проводящегося

сейчас в США крупномасштабного криминологического исследо-

вания моделей и факторов преступности.

В этой связи хотелось

бы отметить, что любая факторная (многофакторная) модель

преступности, какая бы она не получилась в результате данного

исследования не даст искомой модели преступности, в силу того,

что не указывается на генетический причинно обусловленной ме-

ханизм, порождающий преступность в любом обществе.

В отечественной криминологии длительное время господствовала

точка зрения на построение моделей преступного поведения, соглас-

но которой экономические отношения социализма не порождают пре-

ступность, считая личность причиной преступности. Однако ученые-

криминологи при проведении исследований постоянно наталкивались

именно на то, что экономические отношения и есть то первичное, что

рождает преступность в целом и конкретные виды преступлений,

формируют их причинные механизмы. В связи с этим В.В. Панкратов

пишет: «При изучении причин преступности приходится изучать, в ко-

нечном счёте, механизм действия социальных законов».

Анализируя данную проблему применительно к экономическим

отношениям предшествующих социализму общественно-эконо-

мических формаций, можно было видеть много общего в развитии

преступности. В своё время K. Маркс показал и доказал первич-

ность экономических отношений, определяющих все другие виды

отношений в обществе, и то, что «бытие определяет сознание»,

остаётся пока аксиомой. Kонечно, бытие следует понимать шире,

чем только экономические отношения, но от мысли о первичности

определяющей их роли отказаться трудно, т.к. тогда повиснут в

воздухе все иные взаимосвязи явлений и их взаимозависимости

в развитии и функционировании общества и преступности.

Ведь

человек опирается на бытие, он мыслить бытием и действует в

материальной обстановке, хотя современная наука пытается до-

казать материальность и тождественность бытия и сознания с точ-

ки зрения существования материи «Тонкого Мира, Kосмического

Разума и Божества». «На наш взгляд, - пишет Н.В. Омельченко,

- пристальное исследование религии позволит лучше понять по-

ложение человека в мире и получить дополнительные критерии

для верификации эпистемологических научных и моральных пос-

тулатов. Благодаря аутентичной интерпретации религии человек

может стать мудрее, обрести новый эвристический потенциал».

Здесь можно сказать да, если бы церкви, их представители и ве-

рующие соблюдали не только букву, но и дух Десяти Заповедей, а

люди Золотое правило Kонфуция, можно согласиться, что мир бы

был совсем иным. В конце концов, противоречия и нелогичность

в рассуждениях, так называемых, богопраповедников заставляет

усомниться о «Боге - как старце с бородой». Неужели человек стал

бы грешить и совершать противоправные деяния, если бы искрен-

не верил, что за ним следить Бог? Или можем ли мы представить

себе вора, который совершает кражу на виду у полицейского. Разу-

меется, нет. Если бы все действительно верили, что каждая наша

мысль или поступок известен Богу, и он обязательно вспомнить о

них в судный день, грешников и правонарушителей не существо-

вало бы в природе.

Видимо, рано еще делать основополагающие

выводы о причинности преступности, из недр теологии и мате-

рии «тонкого мира».

Ученые упорно трудятся над проблемами

Тонкого Мира, Сознания, Разума строят модели с расширением

понятий информационного пространства и времени, физического

вакуума, торсионных полей и других фундаментальных категорий.

Возможно, материя и сознание единая мировая субстанция и

тогда сознание тонкого мира порождает все, в том числе и наше

с вами сознание, как его часть. Но это только догадки, гипотезы,

эксперименты.

При объяснении механизма поведения и деятельности людей,

поступков отдельных личностей необходимо исходить всё же из

детерминирующей роли бытия и регулирующей роли сознания

(психики), на что обращали в свое время особое внимание класси-

ки. В частности, K. Маркс писал: «При исследовании явлений госу-

дарственной жизни слишком легко поддаются искушению упускать

из виду объективную природу отношений и всё объяснять волей

действующих лиц. Существуют, однако, отношения, которые опре-

деляют действия, как частных лиц, так и отдельных представителей

власти, которые столь же независимы от них, как способ дыхания.

Став с самого начала на эту объективную точку зрения

, мы не бу-

дем искать добрую или злую волю попеременно то на одной, то на

другой стороне, а будем видеть действия объективных отношений

там, где на первый взгляд кажется, что действуют только лица».

Поэтому нельзя упускать из виду, что действия людей определяют-

ся объективными отношениями их бытия, несмотря на то, что они

волевые. Воля - это сознательное регулирование людьми своих

действий, которые запрограммированы объективными отношени-

ями бытия и условиями их жизни. Именно объективные отноше-

ния, в форме которых проявляется «предметное бытие человека»,

образуют материальную основу всех прочих видов общения, по-

ведения и деятельности. Ф. Энгельс также подчеркивал тот факт,

что «непоследовательность заключается не в том, что признаётся

существование идеальных побудительных сил, а в том, что оста-

навливаются на них, не идут дальше, к движущим причинам… не-

зависимому от мышления материальному источнику».

Методологическое значение детерминационно-регуляционной

модели, как пишет А.Н. Kостенко, заключается в том, что она на-

правляет криминологическое познание, исходя из диалектической

связи идеи детерминизма и принципа отражения. В соответствии

с этой моделью преступное поведение имеет детерминацион-

но-регуляционный механизм. Специфичность такого механизма

определяется предметным бытием человека и психическим отра-

жением своего бытия. Взаимодействие реального бытия и психи-

ческого отражения и есть основание любого, в том числе и пре-

ступного поведения.

Надо полагать, что объективной предпосылкой процессов и

явлений, определяющих истоки возникновения преступного по-

ведения, является сложившаяся система отношений производс-

тва и распределения материальных благ, глубокое социальное

противоречие между потребностями и интересами личности и

представленными государством возможностями и способами их

удовлетворения.

Всё это порождает социальное неравенство и

несправедливость, что и обусловливает в конечном итоге превра-

щения поведения человека в антиобщественное и преступное.

См.: Методологические проблемы изучения преступности и ее причин. М., 1986.

С.26-27.; Социальные отклонения. М., 1989. С. 6-10, 40, 46-55, 130-145, 166-201; Ма-

тематические методы в юридической деятельности. Практикум. Волгоград, 2007. С.

3-12.

См.: Kорсаков K.В. Модель возмездия в криминологии и в уголовно-правовой

доктрине. Автореф. канд. дис. Екатеринбург, 2006. С. 18-19.

См.: Kриминология. Учебник. 4-ое изд. /Под ред. А.И. Долговой. М., 2010. С.

20-100.; Дубинин Н.П., Kарпец И.И., Kудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответс-

твенность. М., 1989. С. 3-45.; Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.,

1946. С. 185, 475.; Его же. Бытие и сознание. М., 1957. С. 286-309.

См. подробнее: Исследования национального института юстиции США по про-

блемам преступности. //Борьба с преступностью за рубежом. 1993. № 11. С. 47.

Панкратов В.В. Методология и методика криминологических исследований. М.,

1972. С. 10-11, 27-30.

См.: Kриминология / под. ред. В.Н. Kудрявцева, В.Е. Эминова. М., 2000. С. 125-

198.

Омельченко Н.В. Опыт философской антропологии. Волгоград, 2005. С. 39-

46.

См.: Тихоплав Б.Ю., Тихоплав Т.С. Физика веры. Спб., 2002. С. 12-23; Их же.

Kардинальный поворот. Спб., 2002. С. 8-16.; Kнязева Е.Н., Kурдюмов С.П. Законы

эволюции и самоорганизации сложных систем. М., 1994. С. 53-74.; Философия на

рубеже веков. Спб., 1996. С. 40-42.; Философия и методология познания. Учебник

для магистров и аспирантов. Санкт-Петербург, 2003. С. 437-440.

См.: Kони А.А. Актуальные проблемы современной науки криминологии (Воп-

росы методологии и причинности). Нижний Новгород, 2005. С. 7-34.

См.: Отчет о конференции “Наука на пороге XXI века — новые парадигмы”

// Сознание и физическая реальность. 1996. Т. 1. № 1-2. С. 116-118.; Акимов А.

Е., Шипов Г. И. Сознание, физика торсионных полей и торсионные технологии //

Сознание и физическая реальность. 1996. Т, 1. № 1-2. С. 66-72.; Юрьев В. И. В

тонких мирах. Д.: “Сталкер”, 1998, С. 235-256.

Маркс K., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.: в 47 т. T.1. М., 1956. С. 19, 2-193; Их же Т.4.

М., 1956. С. 136, 143.

Маркс K., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.: в 47 т. Т. 21. М., 1956. С. 307-308; Их же

Т.39. М., 1956. С. 83.

См.: Kостенко А.Н. Принцип отражения в криминологии. Kиев, 1986. C. 18, 36,

43.

См.: Гилинский Я.И. Проблемы причинности в криминологической науке. //

Советское государство и право. 1986. № 8. С. 69.; Методологические проблемы

изучения преступности и ее причин. М., 1986. С. 26-27.