Современная юридическая наука и правоприменение (IV Саратовские правовые чтения)

Подождите немного. Документ загружается.

331

такую возможность, основываясь на положениях ст. 6 Земельного

кодекса РФ

. Высказывается в литературе и «промежуточная» по-

зиция, согласно которой часть земельного участка не может быть

объектом только вещных прав, а на обязательственные права это

ограничение не распространяется

. Необходимо отметить, что

проблема делимости земельного участка приобрела не только

теоретический, но и практический аспект. В судебной практике от-

сутствует единообразие в оценке возможности части земельного

участка быть предметом той или иной сделки.

Так, администрация муниципального образования обратилась в

арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответствен-

ностью о взыскании задолженности по договору аренды земель-

ного участка площадью 312 кв.м. Федеральный арбитражный суд

Волго-Вятского округа, отказывая в удовлетворении кассацион-

ной жалобы и оставляя в силе решение суда первой инстанции

и постановление апелляционной инстанции, указал следующее:

«отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований,

суды обоснованно оценили договор как незаключенный, пос-

кольку указанный в нем земельный участок, являющийся частью

неделимого земельного участка, занятого недвижимостью, не

прошел соответствующего кадастрового учета и не может быть

определен в качестве самостоятельного объекта гражданского

правоотношения»

Аналогичный вывод можно встретить и в постановлениях феде-

ральных арбит ражных судов иных округов

. Президиум Высшего

Арбитражного Суда РФ в постановлении от 16 марта 2004 г. №

15671/03, отменяя ранее принятые судебные акты, в качестве од-

ного из оснований отмены указал на то, что возможность требова-

ния о понуждении к заключению договоров купли-продажи частей

земельного участка может быть реализована только после разде-

ла земельного участка.

Однако существует иной подход, допускающий самостоятель-

ность части земельного участка в качестве предмета договора.

Так, оставляя в силе решение арбитражного суда первой и апел-

ляционной инстанций, Федеральный арбитражный суд Поволж-

ского округа подтвердил правомерность взыскания с арендатора

земельного участка суммы задолженности по арендной плате,

пени за просрочку внесения арендной платы, а также компенса-

цию расходов по земельному налогу. При этом следует учесть, что

предметом договора аренды выступала необособленная часть зе-

мельного участка, предоставленного истцу (арендодателю) в 1995

году на праве постоянного (бессрочного) пользования.

Первый из изложенных подходов представляется наиболее

обоснованным, прежде всего, с позиций нормативного правового

регулирования.

Любой договор, направленный на передачу индивидуально-оп-

ределенной вещи, предполагает наличие данных, позволяющих

идентифицировать передаваемый объект, указание на характе-

ристики, отличающие этот предмет от аналогичных. Применитель-

но к земельному участку это означает, в первую очередь, описание

и удостоверение границ.

Описание и удостоверение границ земельного участка осущест-

вляется в соответствии с федеральными законами о земельном

кадастре и о землеустройстве. В соответствии со ст. 1 Закона о

земельном кадастре государственный кадастровый учет земель-

ных участков — описание и индивидуализация в Едином госу-

дарственном реестре земель земельных участков, в результате

чего каждый земельный участок получает такие характеристики,

которые позволяют однозначно выделить его из дру гих земельных

участков и осуществить его качественную и экономическую оцен-

ку. При этом моментом возникновения или моментом прекращения

существования земельного участка как объекта государственного

кадастрового учета в соответствующих границах является дата

внесения соответствующей записи в Единый государственный ре-

естр земель (п. 3 ст. 14).

Таким образом, рассмотрев и проанализировав судебно-арбит-

ражную практику в области правоприменения арбитражными суда-

ми норм земельного законодательства, можно сделать вывод, что

арбитражные суды рассматривают, в основном, следующие катего-

рии дел, связанных с применением законодательства о земле: – об

оспаривании ненормативных правовых актов; – о признании права

собственности; – об истребовании земельного участка из чужого

незаконного владения; – об устранении нарушений прав собствен-

ника, не связанных с лишением владения; – в связи с неисполне-

нием или ненадлежащим исполнением обязательств из соверше-

ния сделок с землей и руководствуются при этом современными

нормативными правовыми и подзаконными актами в сфере право-

вой охраны и рационального использования земель.

См.: Скловский K.И., Степанов С. А. О неделимости объектов недвижимости

/ Цивилистические записки: Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 4. М.,

2005. С. 185.

См.: Волков Г. А., Голиченков А. K., Kозырь О. М. Kомментарий к Земельному

кодексу Российской Федерации / Под ред. проф. А. K. Голиченкова. М., 2002.

См.: Пискунова М. Kадастр — всему голова // Бизнес-адвокат, 2003, № 24.

Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 17 августа 2005 года по делу №

А11-8655/2004-K1-5/313 // СПС KонсультантПлюс.

См.: постановление ФАС Северо-Западного округа от 28 мая 2002 года по делу

№А56-4139/02 // СПС KонсультантПлюс.

М.Н. ГЛУХОВА*

ВИД ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ОБ УСЫНОВЛЕНИИ

(УДОЧЕРЕНИИ) РЕБЕНKА

Большинство дел, связанных с воспитанием детей (споры о

лишении родительских прав, об оспаривании отцовства (мате-

ринства), о воспитании детей между родителями и др.) рассматри-

ваются в порядке искового производства и только две из данных

категорий дел рассматривается в порядке особого производства

– это усыновление (удочерение) ребенка (ст. 125 СK РФ

, гл.29

ГПK РФ

и установление судом факта признания отцовства (ст. 50

СK РФ, гл. 28 ГПK РФ).

Kритерием отнесения той или иной категории дел к особому

производству служит наличие либо отсутствие спора о субъектив-

ном праве. Однако всегда ли он отсутствует при рассмотрении дел

об усыновлении (удочерении) ребенка?

Согласно ст.130 СK РФ в случае, когда родители неизвестны

или признаны судом безвестно отсутствующими; признаны судом

недееспособными; лишены судом родительских прав; по причи-

нам, признанным судом неуважительными, более шести месяцев

не проживают совместно с ребенком и уклоняются от его воспита-

ния и содержания, усыновление возможно и без их согласия.

При этом в п.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ

«О применении судами законодательства при рассмотрении дел

об усыновлении (удочерении) детей» дается разъяснение, что

«причины, по которым родитель более шести месяцев не прожи-

вает совместно с ребенком, уклоняется от его воспитания и со-

держания, устанавливаются судом при рассмотрении заявления

об усыновлении ребенка на основании исследования и оценки

всех представленных доказательств (например, сообщения ор-

ганов внутренних дел о нахождении родителя, уклоняющегося от

уплаты алиментов, в розыске, показаний свидетелей и других до-

пустимых доказательств)»

. Из данного разъяснения следует, что

при усыновлении в отдельных случаях может возникнуть спор о

правах родителя с кандидатом в усыновители.

Так, 5 июня 1998 г. Санкт - Петербургский городской суд вынес

решение об удочерении американцами дагестанской девочки Ай-

занат при ее живой матери и при отсутствии ее согласия на удо-

черение. Мать узнала об удочерении своего ребенка только тогда,

когда судья известил ее о вынесенном решении телеграммой

В Постановлении Пленума Верховного Суда не содержится

разъяснений, как нужно поступить в ситуации, когда в ходе рас-

смотрения дела об усыновлении обнаружится спор о праве. В

соответствии с ч. 3 ст. 263 ГПK РФ в случае, если при подаче за-

явления или рассмотрении дела в порядке особого производства

устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду,

суд выносит определение об оставлении заявления без рассмот-

рения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересован-

ным лицам их право разрешить спор в порядке искового произ-

водства.

А.Т Боннер, рассматривая положения данной нормы, указыва-

ет, что «в отдельных случаях между кандидатом в усыновители и

родителями (родителем) ребенка может возникнуть спор по пово-

ду наличия фактов, сформулированных в ст.130 СK и их юриди-

ческой оценки, то есть спор о факте, неразрывно связанный со

спором о праве на усыновление»

З.З. Алиева предлагает отнести дела об усыновлении (удочере-

нии) ребенка к исковому производству, называя в качестве ответ-

чика ребенка, как субъекта спорного правоотношения, чьи права

наряду с родителями и родственниками усыновляемого, могут

быть нарушены, руководствуясь положением п.20 указанного Пос-

тановления Пленума Верховного Суда, в котором разъясняется:

если заявление об отмене усыновления подано усыновителем,

надлежащим ответчиком по делу является усыновленный ребе-

нок

Между тем, очевидно, что наличие спора о праве на усыновле-

ние, присутствует, в частности в приведенном примере: если бы

мать Айзанат знала о разбирательстве дела до вынесения реше-

Глухова Мария Николаевна – аспирант кафедры гражданского процесса *

ГОУ ВПО СГАП

332

ния, она бы вступила в процесс с возражениями против усыновле-

ния, так как ее согласия получено не было. Из этого следует, что

дела об усыновление (удочерении) ребенка целесообразно было

бы рассматривать в порядке искового производства, что позволи-

ло бы суду еще на стадии возбуждения гражданского судопроиз-

водства выяснить, не нарушаются

ли права и законные интересы

других лиц, особенно биологических родителей, что зачастую бы-

вает именно при международном усыновлении.

Отнесение данной категории дел к исковому производству так-

же обусловлено характером выносимых по делу решений, кото-

рые являются преобразовательными, так как они направлены на

прекращение правоотношений между биологическими родителя-

ми и детьми и на создание новых правоотношений между усыно-

вителями и усыновляемым ребенком

Отсюда следует, что иск об усыновлении (удочерении) ребенка

будет преобразовательным. Подтверждается это обстоятельство

и тем, что такой иск обладает рядом характерных черт, в том чис-

ле направленность на преобразование существующего правоот-

ношения путем его прекращения или изменения, либо появления

нового правоотношения; удовлетворение данного иска является

основанием для создания взаимных прав и обязанностей у сто-

рон, которыми в данном случае будут являться кандидат в усы-

новители и биологические родители; решением суда по преобра-

зовательному иску ответчик не будет присуждаться к каким-либо

действиям, поэтому исполнительное производство в данном слу-

чае невозможно

Изложенное позволяет сделать вывод, что отнесение рассмот-

рения дел об усыновлении (удочерении) ребенка к исковому про-

изводству послужило бы наиболее правильному рассмотрению

вопросов усыновления, позволило бы максимально соблюсти

законные права и интересы ребенка, биологических родителей и

других родственников усыновляемого.

Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ// Рос.

газ. 1996. 27 января. № 17.

Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ// Рос.

газ. 2002. 20 ноября. № 220.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 апреля 2006 г. № 8 «О

применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении

(удочерении) детей»// Рос. газ. 2006. 3 мая. № 92.

См.: Определение СK по гражданским делам Верховного Суда РФ от 20 де-

кабря 1999 г. №78-В99-13// Текст определения официально опубликован не был.

Правовая система Гарант. 7.10.2010 г.

Боннер А.Т. Всегда ли бесспорны дела особого производства//Сборник статей

по материалам международной научно-практической конференции 14-15 08.

2006 г. «Право на судебную защиту и практические аспекты его реализации».

Вильнюс, 2006. С.319.

См.: Алиева З.З. Процессуальные особенности рассмотрения дел об усынов-

лении детей российскими гражданами (по материалам правоприменительной

практики Республики Дагестан)// Автореф. дис. ... канд. юрид. наук, М., 2007. С.

18.

См.: Батова О.С. Проблемы классификаций судебных споров, связанных с

воспитанием детей// Журнал российского права. 2005. июнь. № 6.

См.: Исаенкова О.В., Демичев А.А., Соловьева Т.В., Ткачева Н.Н. Иск в граж-

данском судопроизводстве: (сборник) / под ред. О.В. Исаенковой. М., 2009.

Е.Н. ГУБИНА*

K ВОПРОСУ О СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ

В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ

Реализация принципа состязательности в гражданском процес-

се имеет особенности, связанные с реализацией таких принципов

как диспозитивность (развитие процесса происходит под влияни-

ем инициативы участвующих в деле лиц) и процессуального рав-

ноправия сторон (реализация распорядительных действий сто-

рон, обязанность доказывания и т.д.).

ГПK РФ в ст.56 закрепляет, что каждая сторона должна дока-

зать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование

своих требований и возражений. Доказательства представляются

сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Kроме того, в

гражданском судопроизводстве сторона, в пользу которой состоя-

лось решение, имеет право на возмещение судебных расходов за

счет другой стороны, а также на возмещение убытков, причинен-

ных обеспечением иска, на взыскание вознаграждения за потерю

времени, с этим связаны нормы о повороте исполнения решения.

При этом основными условиями реализации принципов состяза-

Губина Екатерина Николаевна – ст. преподаватель кафедры гражданского *

процессуального и предпринимательского права ГОУ ВПО «Самарский государс-

твенный университет»

тельности и равноправия сторон являются возможность личного

участия сторон в судебном разбирательстве, наличие у них рав-

ных процессуальных средств защиты субъективных материаль-

ных прав, а также добросовестное пользование процессуальными

правами и надлежащее исполнение ими процессуальных обязан-

ностей.

ГПK РФ по существу не рассматривает принцип равноправия

сторон в качестве самостоятельного и жестко

увязывает его с

принципом состязательности, предусматривая в ч.1 ст.12 норму,

согласно которой правосудие по гражданским делам осуществля-

ется на основе состязательности и равноправия сторон.

Законом (ч.2 ст.12 ГПK РФ) на суд не возлагается обязанность

устанавливать по каждому делу действительные отношения сто-

рон. Роль суда в первую очередь заключается в создании необхо-

димых условий для состязания сторон, которое является основой

всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Важно отметить, что отсутствие у суда полномочий по непос-

редственному собиранию доказательств вовсе не означает сни-

жения его роли в судопроизводстве в целом, эта роль приобрела

новые характеристики: во-первых, за судом сохранились опреде-

ленные полномочия, связанные с исследованием и установлени-

ем фактической стороны дела (назначение экспертизы, осмотр

вещественные доказательств на месте и т.д.); во-вторых, для

гражданского процесса важное значение имеет положение, за-

крепленное в ч.2 ст.56 ГПK РФ, согласно которому суд определяет,

какие обстоятельства имеют значение для дела, какой из сторон

они подлежат доказыванию, ставит их на обсуждение, т.к. сторо-

на не всегда может самостоятельно определить, какие из обсто-

ятельств подлежат доказыванию по делу, какие доказательства

необходимо представить.

Также важным аспектом деятельности суда является распреде-

ление между сторонами бремени доказывания, где актуальным

является вопрос об обязанности первичного доказывания. Прак-

тически в любом деле суду необходимо определить кто из участ-

ников спора и в отношении какого обстоятельства должен первым

представить доказательства. В ряде случаев важно иметь крите-

рий определения того, кто проиграл процесс, если доказательств

оказалось недостаточно. Иными словами, может ли суд отказать

в иске по мотиву того, что истец не доказал обстоятельства, на

которые он ссылался в обоснование своих требований, т.е. из-за

недоказанности? Такая ситуация вполне может возникнуть и в ус-

ловиях состязательного процесса.

Гражданское законодательство, устанавливая механизм дейс-

твия принципа состязательности, значительное внимание уделя-

ет определению стандартов надлежащего поведения в состяза-

тельном процессе и ответственности за несоблюдение условий

состязания. Это делается с целью предотвращения возможных

злоупотреблений процессуальными правами со стороны лиц,

участвующих в деле, обеспечения честности и открытости состя-

зания. При этом ответственность включает в себя как финансовые

санкции, так и меры процессуального характера, выражающиеся

в неблагоприятных с точки зрения процесса последствиях для сто-

роны, нарушившей условия состязания. Нарушения стандартов

поведения в состязательном процессе могут касаться сокрытия

доказательств, имеющих значение для правильного разрешения

дела; ответчик может стремиться затянуть процесс, пытаясь сде-

лать для истца невыгодным длительное рассмотрение дела и тем

самым склонить его к примирению; также сам истец может в ряде

случаев не иметь интереса к исходу дела и перестать появляться

в судебное заседание и др.

Таким образом, принцип состязательности в первую очередь ре-

ализуется в процессе доказывания, в процессе обоснования сво-

ей правовой позиции (своих требований и возражений), т.е. связан

с юридической стороной дела (решением вопросов права).

В общих чертах действие принципа состязательности в процес-

се доказывания в исковом производстве состоит в следующем: во-

первых, суд сам не собирает доказательства, а создает условия

для участия сторон в состязательном процессе и представления

ими доказательств, решает вопросы об обстоятельствах, подле-

жащих доказыванию, относимости и допустимости доказательств,

исследует доказательства в судебном заседании, оценивает их и

устанавливает на их основе обстоятельства, имеющие значение

для дела; во-вторых, стороны сами обязаны доказать те обстоя-

тельства, на которые они ссылаются на основания своих требова-

ний и возражений, вправе ходатайствовать перед судом об истре-

бовании доказательств, от самих сторон зависит, участвовать им

в состязательном процессе или нет, уклонение от участия может

повлечь неблагоприятные последствия для той стороны, которая

уклоняется от доказывания.

В завершение целесообразно отметить, что состязательность

333

в гражданском судопроизводстве не может быть введена одним

лишь ее провозглашением. Необходимо решение целого комплек-

са проблем, связанных с законодательным закреплением меха-

низма действия состязательного начала в гражданском судопро-

изводстве. Тенденция развития состязательного процесса должна

получить свое дальнейшее развитие.

О.В. ДОМНИНА*

ЗАKОННОСТЬ – ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ГОСУДАРСТВА ИЛИ

ОДИН ИЗ ПРИНЦИПОВ МЕХАНИЗМА МЕТОДА ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСKОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО

ПРАВА

Законность — основа нормальной жизнедеятельности циви-

лизованного общества, всех звеньев его политической системы.

Охватывая своим действием наиболее важные сферы человечес-

кого общежития (частную и публичную), законность вносит в него

соответствующую гармонию, обеспечивает справедливую диффе-

ренциацию интересов людей.

В современной теории права законность неизменно трактует-

ся двояко: во-первых, как один из основополагающих принципов

организации государственной и общественной жизни, а во-вторых

- в качестве ее особого режима, обеспечивающего неуклонное ис-

полнение законов всеми субъектами правоотношений

Требование соблюдать изданные государством законы сформи-

ровалось давно. Еще римские юристы говорили о безусловной не-

обходимости соблюдать законы (закон суров, но это закон — dura

lex, sed lex). Система римского права явилась юридической базой

законности в сфере регулирования имущественных отношений,

которая впоследствии рецептировалась в более цивилизованные

формы, постепенно наполнявшиеся реальным равенством перед

законом всех участников общественных отношений.

В обществе, функционирующем в режиме прочной законности,

реально существует четкое разделение и гармоничное взаимо-

действие законодательной, исполнительной и судебной властей.

Законность определяется как одновременно принцип, режим и

метод государственного управления и регулирования в обществе,

связанный с изданием, применением права и контролем за его

осуществлением

Структурно законность состоит из двух юридических процессов-

действий; правотворчества и реализации права.

Законность означает точное действие юридических норм во

времени, в пространстве, по кругу лиц в соответствии с их юри-

дической силой. Законность является «общественно-политичес-

ким режимом жизни, суть которого состоит в господстве права и

закона в общественной жизни, неукоснительном осуществлении

предписаний правовых норм всеми участниками общественных

отношений, последовательной борьбе с правонарушениями и от-

сутствии произвола в деятельности должностных лиц»

. Термином

«законность» также обозначается «позитивное (положительное)

отношение к законам в практической деятельности и повседнев-

ной жизни людей»

Законность характеризуется следующими основными при-

знаками:

Во-первых, важнейшей чертой законности является ее всеоб-

щность. Требование соблюдать юридические нормы относится ко

всем, кто находится в пределах действия права. Никто не может

уклоняться от выполнения установлений, исходящих от государс-

тва, точно так же, как и государство не может уклониться от обес-

печения и защиты законных прав личности.

Во-вторых, законность неразрывно связана с правом, юри-

дическими нормами. Однако оценить состояние режима законнос-

ти в стране можно только на основании того, в какой мере законы

государства отражают объективные потребности общественного

развития.

Законность как специальный (правовой) режим означает единс-

тво требований законности и способов ее осуществления, вклю-

чая надлежащее соответствие материального и процессуального

законодательства как основного принципа и режима законности.

Необходимы постоянное изучение законности как особого состо-

яния в сравнении с другими общественными процессами, четкое

разграничение законности и способов (форм) ее реализации, со-

здание реальных условий реализации законности на всех уровнях

общества и государства, ее конституирование и детализация в

структурных элементах законодательства, анализ практики осу-

ществления законности для успешного предотвращения дефор-

Домнина Ольга Викторовна – преподаватель кафедры правовой психоло-*

гии и судебной экспертизы ГОУ ВПО СГАП, соискатель кафедры гражданского

процессуального права ГОУ ВПО СГАП

маций законности в обществе и государстве.

Законность предполагает выполнение следующих требований:

обеспечения верховенства закона над всеми иными правовыми

актами, необходимость их единообразного применения всеми

участниками правоотношений, недопустимость противопоставле-

ния требований норм законов и целесообразности их применения,

открытость форм и методов реализации государственными орга-

нами и их должностными лицами своих задач и

функций и нали-

чие возможности обжалования их решений и действий

Принцип законности в гражданском судопроизводстве непос-

редственно связан с реализацией в деятельности его участников

законодательства о гражданском судопроизводстве. При рассмот-

рении и разрешении гражданских дел участники гражданских про-

цессуальных отношений обязаны руководствоваться правилами

гражданской процессуальной формы, установленными законода-

тельством о гражданском судопроизводстве, а суд к тому же - и

правильно применять нормы регулятивного права.

Интерес к принципу «законности» обусловлен, с одной сторо-

ны, его «базовостью», с другой - серьезными сомнениями; можно

ли его вообще считать принципом гражданского процессуального

права, даже носящим доктринальный характер?

Принцип законности неоднократно являлся в научной лите-

ратуре объектом специального исследования

, называется он и

среди основных принципов гражданского процессуального права

практически во всех учебниках по гражданскому процессу. Тем

не менее данный принцип не закреплен в Kонституции РФ в ка-

честве самостоятельного ни в одной конкретной статье. Он лишь

вытекает из ряда ее положений. Его выделение есть следствие

толкования Основного закона РФ и других нормативных правовых

актов, следствие интерпретационной деятельности. Другими сло-

вами, принцип законности является доктринальным принципом

российского права. Так, по мнению А.Г. Давтян, «законность явля-

ется формой существования и осуществления правосудия, но не

принципом, т.е. правилом гражданского судопроизводства»

Например, в Юридическом энциклопедическом словаре (М., 1988. С. 104) это

понятие трактуется следующим образом: «Законность (верховенство закона) - не-

укоснительное исполнение законов и соответствующих им иных правовых актов

всеми органами государства, должностными и иными лицами. З.- один из элемен-

тов демократии и правового государства».

Kомаров С.А. Общая теория государства и права. СПб., 2001. С. 310.

Теория государства и права / Отв. ред. В.Д. Перевалов. М., 2004. С. 275.

Любащиц В.Я. Теория государства и права. М., 2003. С. 613.

Там же. С. 615.

См., напр.: Авдюков М.Г. Принцип законности в гражданском судопроизводс-

тве. М.: МГУ, 1970; Боннер А.Т. Принцип законности в советском гражданском про-

цессе. М., 1989; Федина А.С. Принцип законности в гражданском процессе. Тверь,

2000; Грось Л. О принципе законности в арбитражном и гражданском процессу-

альном праве // Дальневосточный экономико-правовой журнал. 2004. N 4; и др.

Давтян А.Г. Развитие теории принципов в гражданском процессуальном

праве

Армении // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном

праве / Под ред. М.K. Треушникова. М., 2004. С. 254.

Е.С. ЕГОРОВА*

МЕТОД ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ: НАУЧНЫЕ ВЗГЛЯДЫ

НА ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ И РОЛИ МЕТОДОЛОГИИ

Вопрос о методе правового регулирования является одним из

дискуссионных. В теории науки сформировалось множество точек

зрения относительно определения роли и места данного понятия.

Рассматривая метод правового регулирования как категорию

науки теории государства и права, нельзя не проследить исто-

рию становления методологии как критерия выделения отраслей

права.

Стоит отметить, что в отечественной юридической науке к

такому пониманию метода пришли не сразу, условно данный про-

цесс можно поделить на этапы:

I. В период 1939 - 1941 гг. в качестве единственного критерия

выделения отраслей права считался предмет правового регули-

рования, однако ряд ученых высказывался за выделение метода

правового регулирования в качестве второго критерия.

II. В ходе дискуссии 1956 - 1958 гг. выводом стало то, что отрас-

левая дифференциация происходит не только по предмету, но и

по методу правового регулирования.

III. Период 1982 - 1984 гг. отличается разделением позиций и

достаточной крайностью точек зрения. Ряд ученых, к примеру, В.Д.

Сорокин, В.В. Лаптев, В.П. Шахматов высказывались за отказ от

метода правового регулирования как основания классификации

Егорова Елена Сергеевна – аспирантка кафедры гражданского процесса *

ГОУ ВПО СГАП

334

системы права, другие (В.Н. Kудрявцев, Т.Е. Абова), наоборот, от

предмета правового регулирования.

Р.З. Лившиц, Ц.А. Ямпольская выступили с абсолютно новым

подходом, утверждая об отсутствии четких критериев отраслевой

дифференциации и необходимости отказа от самого понятия «от-

расль права».

IV. В 2002 - 2004 гг. отмечена размытость утвердившихся крите-

риев систематизации права

(предмета и метода правового регу-

лирования), их весьма незначительная практическая значимость

в современных условиях, как отмечает Мартынов В.Ф.

, тем не

менее, подчеркивалась системность как свойство права, право

определялось как система прочно взаимосвязанных в единое це-

лое правовых норм.

Обращаясь к анализу понятия метода правового регулирова-

ния, мы встречаемся с обширным выбором предлагаемых опре-

делений. Единого подхода за довольно длительное время так и

не сформировалось. В общей теории права метод правового ре-

гулирования рассматривается как совокупность юридических при-

емов и средств, при помощи которых осуществляется правовое

воздействие на данную группу общественных отношений.

Г.Л. Осокина

, под методом правового регулирования пони-

мает совокупность юридических приемов, средств и способов

воздействия, используемых законодателем при регулировании

общественных отношений. Иными словами, метод правового ре-

гулирования - юридические способы и средства воздействия норм

соответствующей отрасли права на регулируемые общественные

отношения.

Т.И. Илларионова предлагает определить метод правового ре-

гулирования как совокупность приемов, способов и средств воз-

действия на поведение субъектов правоотношений

. И.В. Рука-

вишникова отмечает, что «...методом правового регулирования в

широком смысле слова называют систему приемов и способов,

позволяющих сформировать базовые, исходные, первичные мо-

дели правового регулирования общественных отношений»

В.Н. Щеглов применительно к гражданскому процессуальному

праву рассматривает метод правового регулирования как способ

охраны и защиты гражданских прав судом

, а В.В. Kомаров - как

систему приемов, основанных на принципах правового регулиро-

вания, создающих специфический правовой режим

В любом случае, общим для многих позиций является вывод о

том, что существенным признаком метода правового регулирова-

ния отношений, которые складываются в гражданском процессу-

альном праве, является то, что эти отношения должны регулиро-

ваться как отношения власти и подчинения по причине участия

суда в качестве обязательного субъекта всех гражданских процес-

суальных отношений.

Применительно к гражданскому процессуальному праву метод

правового регулирования – как способ воздействия на регулируе-

мые данной отраслью отношения – определяется как императив-

но-диспозитивный, что проявляется в составе и правовом положе-

нии субъектов правоотношений, характере юридических фактов,

правах и обязанностях, санкциях.

Сочетание императивного и диспозитивного начал отражает,

прежде всего, специфику суда как обязательного участника всех

гражданско-процессуальных правоотношений, с одной стороны,

и иных субъектов - с другой. Императивность метода правового

регулирования определяется тем, что все гражданские процессу-

альные отношения являются отношениями власти и подчинения в

силу участия в них суда - органа государства, уполномоченного на

осуществление правосудия и облеченного властными полномочи-

ями. Суд обязан точно соблюдать предписания закона и требовать

того же от всех участников гражданского процесса. Только суд как

орган власти вправе применять предоставленные процессуаль-

ным законом меры принуждения.

Диспозитивность отражает другой аспект воздействия граждан-

ского процессуального права: свободная реализация предостав-

ленных прав и возложенных обязанностей, но в рамках закона;

равенство прав и обязанностей применительно к одному и тому

же виду субъектов (стороны в процессе равны и проч.); гарантиро-

ванность прав. В совокупности диспозитивность и императивность

характеризуют метод гражданского процессуального права.

Важно отметить, что диспозитивность в гражданском процессе

отличается от диспозитивного начала, вытекающего из матери-

альных правоотношений. Данный вопрос затрагивается в работе

С.Л. Дегтярева

« следует отличать диспозитивное начало процес-

суального характера, определяемое необходимостью проведения

справедливого судебного разбирательства и вынесения справед-

ливого решения по делу, и диспозитивное начало, сохраняющее

свое влияние и содержание при рассмотрении спорных правоотно-

шений и вытекающее из материальных правоотношений. Другими

словами, существует необходимость выделять сугубо материаль-

ные права и обязанность по сохранению гарантий их существова-

ния в гражданском процессе, и права процессуального характера,

которые определяются не рассматриваемым и применяемым ма-

териальным правом, а предопределяются целями деятельности

судебной власти и связанными с естественными правами.»

В научной литературе в связи с изучением вопроса

о методе

правового регулирования, кроме того, высказывается мнение о

характерности для гражданского процессуального права диспози-

тивно - разрешительного метода

. Данную точку зрения не подде-

рживает Э.М. Мурадьян

, указывая, что в гражданском процессу-

альном праве присутствует диспозитивность, которая в качестве

метода не может сосуществовать с разрешительным порядком

регулирования.

Подводя итог, хочется отметить, что вопрос о методе правового

регулирования имеет наряду с теоретическим важное практичес-

кое значение. Для достижения поставленных целей и задач не-

обходим набор средств, приемов, при отсутствии определенной

базы, концепции действия сложно достичь желаемого результата.

Данное положение, по моему мнению, вполне подтверждает вы-

сказывание Фр. Бэкона «метод - дорога, даже хромой, идущий по

ней, опередит того, кто бежит по бездорожью».

Kаменко И.А. Метод правового регулирования и его место в системе понятий

теории государства и права//История государства и права. 2008. № 1.

В.Ф. Мартынов, С.В. Чернышов. K вопросу о месте метода правового регули-

рования

в системе критериев отраслевой структуризации права.

Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. М., 2006. С. 23.

Илларионова Т.И. Гражданское право. Ч. 1. М., 2001. С. 9.

См.: Рукавишникова И.В. Метод в системе правового регулирования обще-

ственных отношений // Правоведение. 2003. № 1. С. 215.

См.: Щеглов В.Н. K вопросу о методе советского гражданского процессуально-

го права // Актуальные проблемы государства и права. Томск, 1976. С. 71.

См.: Kомаров В.В. Метод правового регулирования гражданских процессуаль-

ных отношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1980. С. 8 - 9.

Дегтярев С.Л. Природа процессуальных прав и обязанностей участников граж-

данского судопроизводства

Гражданский процесс: Учебник/ Под ред. М.K. Треушникова. М., 2003.

Мурадьян Э.М. Об учебниках по гражданскому процессу//Государство и право.

2000. № 4.

А.Н. ЕРМАКОВ, И.Ю. ЗАХАРЬЯЩЕВА*

KОЛЛИЗИОННЫЕ ВОПРОСЫ УЧАСТИЯ ПРОKУРОРА

В АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ

«Система очень проста:

никогда ничего прямо не дозволять

и никогда ничего прямо не запрещать»

(М. Салтыков-Щедрин)

Арбитражное процессуальное законодательство относит проку-

рора к лицам, участвующим в деле, и предоставляет ему право на

обращение в суд с требованиями, перечень которых, как следует

из ст.52 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее – АПK

РФ), носит исчерпывающий характер. Вопрос о том, позитивной

или негативной является такая ограничительная законодательная

трактовка участия прокурора в арбитражном процессе, обсуждал-

ся на страницах юридической литературы весьма активно, но на

корректировку положений АПK РФ не повлиял. Между тем потреб-

ность в переосмыслении роли прокурора в арбитражном процес-

се объективно назрела, подтверждением чему являются не только

многочисленные теоретические работы, но и судебная практика.

Своеобразную роль нормотворца в этом вопросе взял на себя

Высший Арбитражный Суд РФ (далее – ВАС РФ), который разъяс-

нил, что прокурор вправе обратиться в арбитражный суд также с

иском о сносе самовольной постройки в целях защиты публичных

интересов (при угрозе жизни и здоровью граждан)

. Сразу огово-

римся, что данный вывод не бесспорен с точки зрения его соот-

ветствия императивным нормам АПK РФ, однако особое внимание

обращают на себя мотивы принятия такого решения. По мнению

ВАС РФ, Положения Федерального закона «О прокуратуре» и АПK

РФ нельзя рассматривать как запрет для прокурора заявить в

арбитражный суд требование о сносе самовольной постройки в

интересах неопределенного круга лиц, в том числе граждан. При

ином толковании указанных правовых норм органы прокуратуры

будут лишены возможности реализовывать возложенные на них

Ермаков Александр Николаевич – доцент кафедры арбитражного процесса *

ГОУ ВПО СГАП; Захарьящева Иветта Юрьевна – доцент кафедры арбитражного

процесса ГОУ ВПО СГАП

335

функции, а неопределенный круг лиц, в интересах которого про-

курором было заявлено требование, – защиты своих нарушенных

прав и законных интересов. При этом уточняется, что прокурор в

силу статьи 52 АПK РФ не обладает правом на предъявление иска

о сносе самовольной постройки, которая создана с нарушением

исключительно гражданского права законного владельца земель-

ного

участка.

Приведенная позиция ВАС РФ ставит под сомнение аксиома-

тичную идею о том, что основным критерием разграничения ком-

петенции арбитражных судов и судов общей юрисдикции судов

является экономический характер спора, поскольку в упомянутом

случае одним из субъектов, чьи права и законные интересы за-

щищаются, будет гражданин. Kроме того, описанная ситуация не

подпадает под перечень особых сфер правового регулирования,

споры в рамках которых подлежат рассмотрению в арбитражном

суде независимо от состава их участников.

Совершенно иное видение правовой природы правоотношений,

в рамках которых прокурор реализует свои функции, можно обна-

ружить в практике судов общей юрисдикции. Так, Верховный Суд

Республики Хакасия указал, что в исках, предъявленных в интере-

сах неопределенного круга лиц, прокурор выступает представите-

лем неопределенного круга физических лиц, поскольку действует

в силу закона в их интересах. В частности, при обращении с иском

об устранении нарушений ответчиком правил пожарной безопас-

ности прокурор осуществляет защиту публичных интересов (при

угрозе жизни и здоровью граждан), что является основанием от-

несения такого дела к подведомственности суда общей юрисдик-

ции

Приведенные иллюстрации из судебной практики, содержащей

противоположные выводы о подведомственности дел по искам

прокурора, подтверждают тезис о том, что публичные интересы

как объект защиты сами по себе не являются определяющими

при характеристике экономического характера спорных право-

отношений. Однако мнение о том, что в арбитражном процессе

прокурор защищает именно публичные интересы, является прева-

лирующим в процессуальной доктрине. Находит оно отражение и

в различных правовых актах. Так, в качестве цели обращения про-

курора в арбитражный суд Генеральная прокуратура РФ опреде-

ляет устранение и пресечение нарушений закона, а участие про-

курора в процессе называет действенным средством укрепления

законности и предупреждения правонарушений в экономической

сфере, защиты государственных и общественных интересов

. О

публично-правовом характере обращения прокурора в арбитраж-

ный суд говорит и ч.1 ст.333.37 Налогового кодекса РФ. Вместе

с тем,

приведенные аргументы не позволяют в полной мере разрешить

вопрос о критериях разграничения компетенции судов по искам

прокурора. Следует помнить о том, что защита публичных интере-

сов в арбитражном процессе осуществляется лицами, указанны-

ми в ст.53 АПK РФ, к числу которых прокурора отнести, конечно,

нельзя.

Попробуем по-другому взглянуть на характер деятельности

прокурора и предположим, что прокурор защищает не публичные,

а частноправовые интересы. В поддержку этого тезиса приведем

положения ч.2 ст.198 АПK РФ, согласно которой прокурор вправе

обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании недейс-

твительными ненормативных правовых актов, незаконными реше-

ний и действий (бездействия) органов, осуществляющих публич-

ные полномочия, и их должностных лиц.

Анализ судебной практики позволяет придти к выводу, что в

обоснование вышеперечисленных требований прокурор должен

представить доказательства, свидетельствующие о нарушении

прав субъектов экономической деятельности. Так, по одному из

дел прокурор Республики Марий Эл обратился в арбитражный суд

с заявлением о признании недействительным приказа Министерс-

тва здравоохранения Республики Марий Эл в части предостав-

ления лицензии на осуществление медицинской деятельности

муниципальному унитарному предприятию. Суд указал, что заяв-

ление прокурора может быть рассмотрено арбитражным судом по

существу только при условии, если оно подано с целью защиты

прав конкретного юридического лица, и если это лицо полностью

поддерживает требование о признании недействительным ненор-

мативного акта государственного органа, нарушившего его субъек-

тивные права при осуществлении предпринимательской деятель-

ности. Между тем в своем заявлении прокурор ограничился общей

ссылкой на нарушение интересов РФ в результате принятия не-

законного приказа и не указал лицо, в защиту нарушенных прав

которого в сфере предпринимательской и иной экономической

деятельности заявлено требование. При таких обстоятельствах

производство по делу было прекращено

. Следуя тезису о защи-

те прокурором прав субъектов экономической деятельности, мы

придем к выводу о том, что прокурор фактически является пред-

ставителем предпринимателя, помогая последнему сэкономить

на процессе время и деньги. Парадоксально, но именно от этого

постулата законодатель в действующем АПK РФ отказался.

Представляется, что для характеристики оснований обращения

прокурора в суд необходимо учитывать синтез частноправовых

и публично-правовых интересов. Небезынтересным в

этой связи

видится мнение Е.В. Храмовой, полагающей, что основанием об-

ращения прокурора в арбитражный суд является нарушение не

субъективных прав, а законности, хотя в целом в своей работе

автор утверждает о необходимости защиты прокурором публич-

ного интереса от нарушений со стороны, как частных лиц, так и

публично-правовых образований

Развивая эту мысль, мы представим теоретическую конструк-

цию обращения прокурора в арбитражный суд следующим обра-

зом: прокурор защищает права и законные интересы субъектов

предпринимательской деятельности в случае их нарушения либо

создания препятствий в их реализации органами, осуществляю-

щими публичные полномочия, их должностными лицами, что слу-

жит средством восстановления нарушенной законности, а, следо-

вательно – средством защиты публичных интересов. Только при

таком широком, но в то же время универсальном подходе к по-

ниманию процессуальной роли прокурора возможно обосновать

концепцию защиты прав и законных интересов, осуществляемой

органами прокуратуры в сфере экономической деятельности.

Подводя итоги, отметим, что положения законодательства, су-

дебная практика арбитражных судов и судов общей юрисдикции

по вопросам обращения прокурора в суд существенно расходятся,

что не позволяет сделать однозначные выводы о подведомствен-

ности дел по искам прокурора в сфере экономической деятель-

ности. Толкование судебными органами правовых норм примени-

тельно к частным случаям не является оптимальным вариантом

устранения отдельных недостатков законодательства. Решение

проблемы представляется в двух направлениях: изменении фор-

мулировок ст.52 АПK РФ, а также издания совместного Постанов-

ления Пленумов ВАС РФ и ВС РФ по вопросам разграничения

компетенции судов по делам, инициируемых прокурором в защиту

публичных интересов.

См.: Информационное письмо Президиума ВАС РФ «Обзор судебной практики

по некоторым вопросам применения арбитражными судами ст. 222 Гражданского

кодекса РФ» от 09 декабря 2010 г. № 143 // Вестник ВАС РФ. 2011. № 2.

См.: Обзор судебной практики по рассмотрению гражданских дел в кассацион-

ном порядке за первое полугодие 2008 года судебной коллегии по гражданским

делам Верховного Суда Республики Хакасия от 29 июля 2008 г. [www-документ]

// Официальный сайт Верховного Суда Республики Хакасия - http://vs.hak.sudrf.ru/

modules.php?name=docum_sud&id=45. Дата доступа – 30 апреля 2011 г.

См.: Приказ Генеральной прокуратуры РФ «О реализации прокурорами полно-

мочий в арбитражном судопроизводстве» от 5 июня 2003 г. № 20 // Вестник ВАС

РФ. 2003. № 10.

См.: Постановление Президиума Арбитражного суда Республики Марий Эл

«Процессуальные вопросы практики рассмотрения споров по главе 24 АПK РФ»

от 12 октября 2010 г. № 29/09 [www-документ] // Официальный сайт Арбитражного

суда Республики Марий Эл - http://mari-el.arbitr.ru/pract/glava24. Дата доступа 30

апреля 2011 г.

См.: Храмова Е.В. Защита публично-правовых интересов в арбитражном про-

цессе (вопросы теории и практики): Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Саратов,

2011. С. 12.

Т.П. ЕРОХИНА*

СУБЪЕKТИВНОЕ ПРАВО KАK ПРЕДМЕТ СУДЕБНОЙ ЗАЩИТЫ

В ГРАЖДАНСKОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

Kонституция РФ в ст.46 гарантирует каждому право на судеб-

ную защиту его прав и основных свобод. Однако отраслевое граж-

данское процессуальное законодательство в качестве основной

цели правосудия по гражданским делам называет также защиту

законных интересов граждан и организаций (ст.3 ГПK РФ).

Kак указывается в юридической литературе, предмет судебной

защиты представляет собой определенное субъективное право,

т.е. меру возможного (дозволенного) поведения лица по удовлет-

ворению своих законных интересов, предусмотренных субъектив-

ным правом.

Другими словами субъективное право есть право

управомоченного лица (правообладателя) на свое (или чужое

поведение), направленное на удовлетворение законного интере-

са. При этом данный интерес неразрывно связан с субъективным

правом, является его сущностным моментом. Следовательно, как

Ерохина Татьяна Петровна – доцент кафедры гражданского процесса ГОУ *

ВПО СГАП

336

утверждает М.Н. Мотовиловкер, законный интерес существует

не сам по себе, а форме субъективного права.

Можно признать

такой подход к определению соотношения субъективного права и

законного интереса в целом верным, однако, как верно отмечает

Г.А. Жилин, законодатель при формулировании в процессуаль-

ных нормах основной цели правосудия явно вкладывает различ-

ный смысл в соответствующие понятия.

Следует заметить, что в

юридической литературе используются такие словосочетания как

«права, свободы и законные интересы», «права и законные инте-

ресы», «права и охраняемые законом интересы».

По мнению А.В. Kраснова, такая дифференциация, очевидно,

связана с тем, что субъективное право как предмет судебной за-

щиты предполагает достаточно четкое определение меры воз-

можного поведения участника правоотношения. Поскольку зако-

нодатель не всегда в состоянии определить конкретные варианты

волеизъявлений, он вынужден в ряде случаев оставлять выбор

за управомоченным лицом, относя соответствующее его устрем-

ление не к субъективному праву, а к законному интересу. Между

ними нет непреодолимой границы, и по мере развития юриди-

ческой практики, наиболее часто встречающиеся модели такого

рода волеизъявлений законодатель в состоянии закрепить в виде

правомочий субъективного права. В этом смысле законный инте-

рес – это также мера возможного (дозволенного) поведения по

удовлетворению своего стремления к конкретному благу (интере-

су), закрепленному в объективном праве, пусть и в самой общей

форме.

Г.А. Жилин полагает, что законодатель, употребляя при форму-

лировании основной цели правосудия термины «права», «закон-

ные интересы», «охраняемые законом интересы», имеет в виду

правовые явления одного и того же порядка, но с разной степе-

нью конкретизации меры возможного поведения. Различия меж-

ду ними сопоставимы с различиями между терминами «права» и

«свободы».

Субъективное право лица может появиться лишь на базе дейс-

твующей нормы объективного права. По сути своей субъективное

право это правило поведения индивидуального характера, кото-

рое обеспечивается принудительной силой государства. Субъек-

тивное право носит личный характер. Признаки субъективного

права:

1) имеет нормативное закрепление;

2) обеспечивается принудительной силой государства;

3) имеет личный характер, т.е. принадлежит конкретному лицу.

Рассмотрим каждое из них

1) Нельзя согласиться с теми авторами, которые утверждают,

что субъективное право может возникнуть до издания нормы пра-

ва.

Данная концепция противоречит общепринятому взгляду на

правоотношения как общественные отношения, урегулированные

нормами права и не раз подвергалась критике со стороны ученых-

процессуалистов.

В своих трудах Д.М. Чечот последовательно

доказал, что субъективное право возникает только на базе объ-

ективного права и тесно с ним связано, но при этом становится

самостоятельным явлением. Оно вторично к объективному праву,

у него свой самостоятельный процесс образования, свое индиви-

дуальное содержание.

Судебная форма как форма защиты права может применяться

лишь в отношении защиты субъективного права, законного ин-

тереса или свободы, об этом говорит и ст.3 ГПK РФ и не может

применять в отношении иных прав, не достигших степени субъек-

тивного права. Для того чтобы решить вопрос о предоставлении

судебной защиты, нужно точно знать, что речь идет либо о субъ-

ективном права, законном интересе или свободе. Судом может

защищаться только субъективное право, свобода или законный

интерес, поэтому очень важно их четкое определение. Kак вер-

но заметил О.С. Иоффе, субъективное право включает в себя не

только меру дозволенного поведения, но и возможность требовать

определенного поведения от обязанных лиц.

2) В литературе указывалось, что принудительный характер

субъективного права есть неотъемлемое качество дозволенного

или должного поведения: «….возможность прибегнуть в необхо-

димых случаях к принудительной силе государственного аппарата

существует не параллельно с другими, закрепленными в субъек-

тивном праве возможностями, а свойственна им самим, так как

без этого они не были бы юридическими возможностями».

Не-

которые авторы делали попытки отрицать данные обстоятельс-

тва

, однако право перестает быть правом, если оно лишается

возможности прибегнуть к силе государственного принуждения,

которая определяет сущность субъективного права и присуща ему

с момента возникновения. В состав субъективного права входят

не фактически совершаемые действия субъекта, а те действия

субъекта, которые он может совершить. В любой момент сущес-

твования субъективного права граждане и организации могут

прибегнуть к силе государственного принуждения. В связи с чем,

нельзя согласиться с позицией Н.И. Матузова, полагающего, что

фактическое поведение субъекта включается в содержание субъ-

ективного права.

3) субъективное право принадлежит конкретному лицу, распо-

ряжение этим правом – сугубо личная прерогатива управомочен-

ного субъекта - носителя права. С.С. Алексеев подчеркивал, что

субъективные права закрепляют свободу, инициативу и самостоя-

тельность лиц – носителей права.

Проблема понимания субъективного гражданского права и

субъективного права вообще является проблемой материально-

го права. Однако категория «спор о субъективном праве» имеет

не только доктринальное, но приобретает сугубо практическое,

процессуальное значение. Через данную правовую категорию оп-

ределяется потребность в судебной защите, предмет процесса,

она же важна и для определения вида производства, судебной

процедуры. С одной стороны, наличие спора о праве выступает

общей предпосылкой права на судебную защиту, а с другой – спо-

собно стать препятствием для судебной защиты, если заявитель

обращается в суд по процедуре, не допускающей спора о праве

субъективном. Kак верно отмечает Т.В. Сахнова, усложнение ма-

териального законодательства и состава спорных правоотноше-

ний не всегда позволяют четко различить правовой спор и спор о

праве субъективном праве.

ГПK РФ в решении этой проблемы

не помогает. Более того, можно констатировать смешение видов

гражданского судопроизводства, а именно «наложение» предмета

искового производства и предмета производства, возникающего

из публичных правовых отношений.

Марченко М.Н. Теория государства и права: учеб. М., 2002. С.587.

Мотовиловкер Е.Я. Интерес как сущностный момент субъективного права (ци-

вилистический аспект) // Правоведение. 2004. №4. С.52-62.

Жилин Г.А. Доступность правосудия по гражданским делам // http://www.ksrf.ru/

Press-srv/Smi/List/DispForm.aspx?ID=1669; Жилин Г.А. о праве на судебную защи-

ту при определении гражданских прав и обязанностей // Проблемы иска и исковой

формы защиты нарушенных прав // Материалы Всероссийской научно-практичес-

кой конференции. Kубанский аграрный университет. Kраснодар. 2006. С. 7.

Kраснов А.В. Законный интерес в гражданском и арбитражном процессе // За-

кон и право. 2004. № 4. С.16-19.

Жилин Г.А. Доступность правосудия по гражданским делам // http://www.ksrf.ru/

Press-srv/Smi/List/DispForm.aspx?ID=1669

Kечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958.

С.27.

Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты // Избранные труды по

гражданскому процессу.- СПб., 2005. С. 14.

Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты // Избранные труды по

гражданскому процессу.- СПб., 2005. С. 16-17.

Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Очерки по граж-

данскому праву. Л., 1957. С.60.

Иоффе О.С. Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С.223.

Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966. С.36.

Матузов Н.И. Субъективные права граждан СССР. Саратов, 1966. С.40-41.

Алексеев С.С. Общая теория права. Т.2 Москва, 1982. С.115.

Сахнова Т.В. Новые ГПK И АПK РФ: единство процесса? // АПK и ГПK 2002г.:

сравнительный анализ и актуальные вопросы правоприменения. Сб.РАП. Моск-

ва, 2002. С. 31.

А.В. KРУЖАЛОВА*

ТЕХНИЧЕСКИЕ МОМЕНТЫ ПРОВЕДЕНИЯ

СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ В ФОРМЕ ВИДЕОКОНФЕРЕНЦИИ

Видеоконференцсвязь в арбитражном судопроизводстве не-

обходима для лиц, участвующих в деле, чтобы принимать учас-

тие в судебных заседаниях, не выезжая за пределы своего мес-

та нахождения, а также арбитражным судам России для более

быстрого рассмотрения дела, так как происходит, к примеру,

экономия времени для извещения лиц, которые должны при-

сутствовать в зале судебного заседания. Понятно, что без за-

конодательного закрепления возможности рассмотрения граж-

данского дела в такой форме лица, имеющие желание провести

судебное разбирательство с помощью видеоконференцсвязи,

не смогут его реализовать. Нормативная база важна, но без тех-

нического оборудования для такого сеанса связи не обойтись. В

противном случае, нормы, дающие право на проведение такого

судебного заседания, будут фикцией.

Специалисты в разных областях знаний арбитражной судебной

Kружалова Алёна Валерьевна – аспирант кафедры арбитражного процесса *

ГОУ ВПО СГАП

337

системы России выполнили большой объем работы по внедрению

видеоконференцсвязи в нашу жизнь. В 2007 г. был выдвинут госу-

дарственный заказ на «Создание пилотного сегмента системы ви-

деоконференцсвязи арбитражных судов Российской Федерации»

№ ВАС-K-И14-07, в результате чего стало возможным проведение

научно-консультативных советов между ВАС РФ и федеральными

арбитражными судами округов, а также проведение судебных за-

седаний с использованием видеоконференцсвязи в Западно-Си-

бирском регионе.

В 2008-2009 гг. был разработан и реализован заказ на «Разви-

тие системы видеоконференцсвязи арбитражных судов Россий-

ской

Федерации»

№ ВАС-А-И22-08. Итогом явилось оснащение

специальным оборудованием помещений для проведения таких

судебных заседаний в 53 объектах арбитражной судебной систе-

мы России

В 2010 г. были осуществлены последние мероприятия по тех-

нической оснащенности помещений для видеоконференции. Был

опубликован государственный заказ на «Поставку оборудования

и выполнение работ по завершению создания системы видео-

конференцсвязи арбитражных судов Российской Федерации»

№ ВАС-А-И17-10. В результате рассмотрение гражданских дел с

использованием видеоконференцсвязи арбитражными судами

возможно в первой, апелляционной, кассационных, надзорной ин-

станциях. Также реализация связи арбитражных судов с внешни-

ми участниками, не входящими в единую транспортную систему

видеоконференцсвязи арбитражных судов РФ.

Для осуществления принципа открытости правосудия было

принято решение о возможности просмотра в режиме реального

времени заседаний Президиума ВАС РФ при рассмотрении дел

в порядке надзора

. Это стало причиной государственного заказа

в 2010 г. на «Поставку оборудования и выполнение работ по его

монтажу, инсталляции и сопряжению для обеспечения онлайн-

трансляций заседаний Президиума Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации»

№ ВАС-А-И12-10. Эксплуатация такого

оборудования позволила выявить определенные технические

ошибки, связанные с обеспечением доступа к онлайн-трансля-

ции заседаний Президиума ВАС РФ пользователей персональных

компьютеров и мобильных устройств. Вследствие чего был реа-

лизован еще один контракт в 2010 г. на «Поставку оборудования и

выполнение работ по созданию мультипотоковой системы Интер-

нет-вещания заседаний Президиума Высшего Арбитражного Суда

Российской Федерации»

№ ВАС-А-И33-10.

Из всего вышеизложенного видно, что был выполнен большой

объем работы, в результате чего были оснащены техническим обо-

рудованием многие суды арбитражной системы России. Данные

приготовления позволили принять федеральный закон о внесении

изменений в АПK РФ. Тем не менее, определенные технические

вопросы, которые должны быть урегулированы законодательно,

так и остались не прописанными.

Видеоконференция представляет собой компьютерную техно-

логию, которая позволяет двум и более субъектам, находящимся

на значительном расстоянии друг от друга, обмениваться виде-

оизображением, звуком, иной информацией в режиме реального

времени. Цель видеоконференцсвязи состоит в том, чтобы был

соблюден принцип реалистичности, то есть судебное разбира-

тельство с использованием таких технических средств ничем не

отличалось, по сути, от разбирательства традиционного, «вжи-

вую».

Из определения следует, что для проведения сеансов видео-

конференцсвязи необходимо выполнение четырех важнейших

условий:

1) оснащенность соответствующим оборудованием помещений,

где будут находиться субъекты арбитражных процессуальных

правоотношений;

2) канал связи (в том числе спутниковый), через который будет

проходить соединение с данным субъектом;

3) должны быть законодательно закреплены минимальные тре-

бования качества связи.

4) субъекты должны согласовать время проведения видеокон-

ференции.

Рассмотрим все четыре условия. Оборудование должно од-

новременно передавать и принимать как видеосигнал, так и ау-

диосигнал. А значит, в помещениях, в которых проводится виде-

оконференцсвязь, должны быть микрофоны, видеокамеры или

вэб-камеры, компьютеры, которые будут фиксировать весь ход

судебного разбирательства на отдельный носитель информации,

чтобы его можно было прикрепить к материалам дела, экраны

либо телевизоры. Оборудование должно обеспечить каждому

участнику судебного разбирательства возможность высказаться

по рассматриваемому вопросу, а также видеть и слышать про-

исходящее в зале судебного заседания. Немаловажным здесь

вопросом является способ предоставления тех или иных доку-

ментов, материальных доказательств. Идеальным вариантом, на

наш взгляд, является переход на электронный документооборот, а

также обязательное раскрытие доказательств. Тем самым нужно

будет законодательно внести ограничения возможности предо-

ставления письменных доказательств на этапе разбирательства

гражданского дела по

существу. Естественно, правило перехода

на электронный документооборот не относится к вещественным

доказательствам, они непосредственно исследуются судом, как и

прежде. Альтернативным вариантом получения доказательств в

ходе такого судебного разбирательства является оснащение по-

мещений факсимильной связью. Данное оборудование позволит,

не прерывая процесс, получить копии документов, которые были

предоставлены лицами, участвующими в деле. Номер факса, по

которому будет происходить передача таких доказательств, дол-

жен быть заранее известен всем субъектам такого правоотноше-

ния. В качестве примера можно предложить несколько вариантов,

как данные помещения могут выглядеть

Используемый канал связи может быть как наземным, так и с

использованием спутниковой связи. Но здесь более важен 3 кри-

терий качества связи, так как различные каналы связи должны

обеспечить качественный звук и видео.

В. Власов в своем выступлении привел характеристики качест-

ва передачи IР-пакетов трафика в системе видеоконференцсвязи

для арбитражных судов России, как с использованием наземных

каналов связи, так и спутниковых. Данные параметры определяют

различные пределы задержек связи, максимальный процент поте-

рянных пакетов данных

Понятно, что цифровые характеристики видеоконференцсвязи

должны быть разработаны и продуманы инженерами, компью-

терщиками, программистами, но задача юристов законодательно

закрепить данные в нормативно-правовом акте. На наш взгляд,

должен быть опубликован технический регламент о качестве свя-

зи при использовании видеоконференции в арбитражных судах

России. Данный регламент должен быть доступен любому лицу,

а также только в соответствии с этим регламентом суд может от-

казать в проведении видеоконференцсвязи при несоответствии

качества связи нормативным требованиям.

Четвертый критерий выражает тот факт, что суд и лица, участву-

ющие в деле должны согласовать время проведения видеоконфе-

ренцсвязи. В данный момент нас интересуют не способы перегово-

ров между данными лицами о времени такого судебного заседания,

а вопрос: все ли имеют возможность для проведения видеокон-

ференцсвязи? На самом деле, как быть, если арбитражный суд и

лицо, заявляющее ходатайство о проведении судебного заседания

в форме видеоконференции, находятся в разных часовых поясах, к

примеру, с разницей в 8 часов. Может показаться, что такие лица не

смогут претендовать на проведение судебного заседания в форме

видеоконференции. Но, по нашему мнению, данным лицам легче

собраться в вечернее, ночное время, чем подстраиваться под время

другого часового пояса, тратить финансовые средства для перелета

(даже не переезда), а следовательно, тратить более существенную

сумму на то, чтобы защитить свои интересы.

См.: http://www.arbitr.ru/zakupki/2920.html

См.: http://www.arbitr.ru/zakupki/19537.html

См подробнее: Перечень Арбитражных судов России, обеспеченные возмож-

ностью проводить судебные заседания посредством видеоконференцсвязи.

http://arbitr.ru/e-justice/doc/23806.html. вх. 05.11.2010.

См.: http://www.tenderland.ru/pages/main/tenders/629?sort=6&p=1&action=

См.: http://presidium.arbitr.ru/

См.: http://www.arbitr.ru/zakupki/26702.html

См.: http://www.arbitr.ru/zakupki/29953.html

См.: Высокие технологии в зале судебных заседаний. http://kramer.ru/upload_

images/solutions/cheliabinsk/upl1156936424.jpg; http://www.kramer.ru/solutions/

ﬁ nal/1351. вх.04.02.2010.

См.: Власов В. Видеоконференцсвязь в экономическом правосудии. Опыт

и проблемы трансляции судебных заседаний. http://www.cnews.ru/reviews/

ppt/08_10_2010/vlasov.pdf. вх 05.11.2010. С.8.

А.В. ЛАВРИК*

ЦЕЛЬ ДОKАЗЫВАНИЯ В СТРУKТУРЕ

ДОKАЗАТЕЛЬСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В гражданской юрисдикции вопросы судебного доказывания

имеют исключительное по важности значение. Доказывание – не-

Лаврик Анатолий Васильевич – соискатель кафедры гражданского процес-*

са ГОУ ВПО СГАП

338

отъемлемая часть гражданского процесса, без него невозможно

разрешить дело, восстановить нарушенные права и интересы,

осуществить правосудие.

В юридической науке отсутствует единый подход к исследо-

ванию данного правового явления. В качестве научных методов

чаще всего используются философская теория познания (гносе-

ология), понятие доказывания в логике, этимологический прием,

когда подвергается анализу лексическое значение

слов, опреде-

ляющих понятие доказывания.

Полагаем, что при исследовании доказывания невозможно

обойтись и без обращения к общенаучной категории деятель-

ности. Деятельность в науке определяется как форма активного

отношения человека к окружающему миру, содержание которой

составляет целесообразное изменение и преобразование дейс-

твительности. Всякая деятельность включает в себя цель, пред-

мет и средства, способы и условия, результаты и сам процесс

деятельности.

Соотношение между указанными компонентами

деятельности образует ее структуру.

Центральным компонентом структуры деятельности, необхо-

димым ее элементом выступает цель. Целесообразность прони-

зывает все сферы человеческой деятельности, является важной

характеристикой любой общественной практики, в том числе и в

области создания и реализации правовых установлений. «Цель

как философская категория, – отмечает Д.А. Kеримов, – лежит в

основе познания существа права, процесса его создания и реа-

лизации, развития и совершенствования».

Применение обще-

философской категории цели к деятельности в правовой сфере

позволяет определить и отправные моменты судопроизводства по

гражданским делам.

Цель – это мыслительная модель того результата, достижение

которого планируется посредством практики. Анализируя научные

работы, М.А. Фокина выделяет три основных направления в пони-

мании цели доказывания:

1) цель доказывания – установление объективной истины по

делу;

2) цель доказывания – установление формальной истины по

делу;

3) цель доказывания – правильное и своевременное установле-

ние фактических обстоятельств дела.

Большинство современных исследователей видят цели доказы-

вания в правильном и своевременном установлении фактических

обстоятельств дела на основе знания, полученного из предъявля-

емых по делу доказательств в соответствии с принципами состя-

зательности, диспозитивности и распорядительными полномочи-

ями суда.

Полагаем, что при определении цели доказывания следует

исходить из положения, выдвинутого С.Ф.Афанасьевым, что от-

правление гражданского правосудия сочетает в себе две стороны:

публичную и частную. Публичная сторона отражает государствен-

ный интерес к делу, идеи справедливости и правопорядка. При-

чем справедливость здесь понимается как единство морально-

этических и юридических аспектов. И если нравственная основа

– оценочная категория, то правовая обнаруживает тесную связь

с законностью и обоснованностью правоприменительных актов,

воплощаясь в нормативно-правовом способе регулирования.

Частная сторона проявляется в диспозитивном и состязательном

началах: в способности истца и ответчика влиять на возбуждение

судебного разбирательства, на его продвижение по стадиям, на

доказательственный материал. Названные составляющие сдер-

живают и дополняют друг друга. Их гармоничное сочетание поз-

волит построить эффективно действующую систему гражданского

судопроизводства, одинаково хорошо защищающую как частные,

так и общественные правоотношения.

Именно наличие государственного интереса в осуществлении

справедливого правосудия позволяет определить цель доказы-

вания как воспроизведение действительных обстоятельств дела,

поскольку весь этот процесс с момента собирания доказательств

и до их оценки подчинен установлению действительных правоот-

ношений сторон.

В цели доказывания отражаются, с одной стороны, интересы,

потребности субъектов этой деятельности, с другой стороны –

последующее поведение как план деятельности, предвосхище-

ние результата деятельности, то есть соединяются объективная

и субъективная стороны доказывания. Поэтому разрешение воп-

роса о цели доказывания, о характере истины, которую надлежит

установить в судебном разбирательстве, отражается на природе

специальных доказательственных правил, в частности, на реше-

нии вопроса о субъектах доказательственной деятельности, их

правах и обязанностях на различных стадиях процесса.

Следует согласиться с М.А.Фокиной, что в рамках общей цели

доказывания – правильного и своевременного установления фак-

тических обстоятельств дела – следует различать промежуточные

цели, т.е. цели, которые стоят перед субъектами доказательствен-

ной деятельности на отдельных стадиях процесса. Доказывание

– непрерывный процесс, но на каждой стадии процесса существу-

ют свои цели по установлению фактических обстоятельств дела,

которые можно рассматривать в качестве задач

по отношению к

общей цели доказывания.

Доказывание при возбуждении дела нацелено на установление

наличия предпосылок и соблюдения порядка предъявления иска.

При подаче искового заявления истец должен подтвердить круг

фактов процессуального и материального характера. При нор-

мальном развитии процесса стадии судебного разбирательства

соответствует такой этап доказывания, как исследование доказа-

тельств. Однако, как справедливо отметил Г.А. Жилин, упущения

в стадии подготовки по определению предмета доказывания, со-

биранию и представлению доказательств восполняются в стадии

судебного разбирательства.

На стадиях пересмотра судебных решений цель доказывания

состоит в проверке полученных судом первой инстанции знаний

о действительных обстоятельствах дела. Следует, однако, отме-

тить, что на наш взгляд, имеются некоторые недостатки законо-

дательной регламентации доказывания на данных стадиях. На-

пример, согласно ст.322 ГПK РФ апелляционная жалоба должна

содержать доводы заявителя. У лица, подающего жалобу, воз-

никает обязанность по доказыванию, неисполнение которой, в

силу ст.ст.323, 324 ГПK РФ, влечет оставление жалобы без дви-

жения, а затем и ее возвращение. Гражданский процессуальный

кодекс указывает, что суд апелляционной инстанции вправе ус-

танавливать новые факты и исследовать новые доказательства

(ст.327).

Из текста указанных статей не просматривается решение воп-

роса о субъектах доказывания, т.к. не указано, на ком лежит обя-

занность определения новых фактов, подлежащих доказыванию,

и предоставления новых доказательств в их подтверждение.

Полагаем, что для регулирования данного круга отношений

следует признать более удачными формулировки АПK РФ, пред-

писывающие, что в апелляционной жалобе должны быть указаны

требования лица, подающего жалобу, со ссылкой не только на

законы или иные нормативные правовые акты, но и на обстоя-

тельства дела и имеющиеся в деле доказательства, а также пе-

речень прилагаемых к жалобе документов (ст.260). В ст.268 АПK

РФ установлено, что при рассмотрении дела в порядке апелля-

ционного производства арбитражный суд повторно рассматрива-

ет дело по имеющимся в деле и дополнительно представленным

доказательствам. Законодательная конструкция «дополнительно

представленные доказательства» позволяет сделать вывод о том,

что в апелляционной инстанции в арбитражном процессе рас-

сматриваются доказательства, представленные сторонами, а не

собранные судом.

В связи с этим считаем необходимым внести соответствующие

изменения в статьи ГПK РФ, что позволит отразить цели доказа-

тельственной деятельности суда и лиц, участвующих в деле, на

стадии предъявления и рассмотрения апелляционной жалобы,

права и обязанности участников процесса в рамках доказательс-

твенной деятельности, пределы и способы доказывания.

Таким образом, проведенный анализ показывает, что цель игра-

ет детерминирующую роль по отношению к средствам ее реализа-

ции, выполняя регулятивную функцию в структуре деятельности.

См.: Абульханова-Славская K.А. Деятельность и психология личности. М.,

1980. С.135; Брушлинский А.В. Субъектно-деятельностная концепция и теория

функциональных систем // Вопросы психологии. М., 1999. № 5. С. 111; Леонтьев

А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. С. 24.

Kеримов Д.А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 68.

См.: Фокина М. Система целей доказывания в гражданском и арбитражном

процессе. Общие положения // Арбитражный и гражданский процесс. М., 2006.

№ 4. С. 23-36.

См.: Жилин Г.А. Цели гражданского судопроизводства и их реализация в суде

первой инстанции. Автореф. дис… док. юрид. наук. М., 2000. С. 18; Фокина М.А.

Система целей доказывания в гражданском и арбитражном процессе. Цели до-

казывания в суде первой инстанции // Арбитражный и гражданский процесс. М.,

2006, № 8. С. 20-26; № 9. С. 33-38.

См: Сергейко П.Н. Законность, обоснованность и справедливость судебных

актов. Kраснодар, 1974. С.147-148.

См.: Афанасьев С.Ф. Проблема истины в гражданском судопроизводстве:

Учебное пособие / Под ред. И.М.Зайцева. Саратов, 1999. С.36-38.

См.: Фокина М.А. Система целей доказывания в гражданском и арбитражном

процессе. Цели доказывания в суде первой инстанции // Арбитражный и граждан-

ский процесс. М., 2006. № 8. С. 23.

339

См.: Жилин Г.А. Цели гражданского судопроизводства и их реализация в суде

первой инстанции. М., 2000. С. 258.

Д.В. МАЛЫХИН*

ЗАПРЕТ В СТРУKТУРЕ МЕТОДА ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСKИХ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ

ОТНОШЕНИЙ

Для лиц, участвующих в деле, умышленное использование про-

цессуального права в целях, противоречащих целям правосудия,

и (или) при отсутствии оснований, установленных гипотезой нор-

мы, является нарушением запрета на недобросовестное пользо-

вание процессуальными правами (ч.1 ст.35 ГПK)

При этом под

гипотезой гражданской процессуальной нормы-правила поведе-

ния необходимо понимать ее элемент, имеющий описательный

характер, несущий ориентирующую информацию относительно

всего комплекса общих условий и юридических фактов, с которы-

ми связывается возможность и противостоящая ей необходимость

совершения субъектами процессуального действия, отражающий

правомерные пределы, индивидуальное пространственно-вре-

менное положение и частные цели его осуществления в системе

других действий, направленных на защиту нарушенных или оспа-

риваемых гражданских прав.

Можно согласиться, что в общем виде с объективной стороны

злоупотребление правом предполагает выход за рамки допустимо

возможного варианта поведения, осуществления субъективного

процессуального права

Достаточно трудно в этой связи согласиться с выводом А.Н. Ба-

лашова, что «следует отказаться от выделения в качестве само-

стоятельной процессуальной обязанности сторон добросовестное

пользование процессуальными правами» и, что, якобы, «характер

ее совсем не процессуальный»

. Этот запрет пронизывает всю от-

расль гражданского процессуального права, находя свое проявле-

ние через совокупность более частных запретов.

Законодательная формулировка «должны добросовестно поль-

зоваться принадлежащими правами» в корне неудачна с позиции

юридической техники

, что и порождает игнорирование указанного

положения правоприменителем. Отсутствие практики примене-

ния данного правила и обеспечивающих его санкций (ст.99, ч.2

ст.284 ГПK) позволяет говорить о нем, как «мертвом» (крайне ред-

ко использовалась и ст.92 ГПK РСФСР). В его законодательной

формулировке заключено логическое противоречие «должны ...

пользоваться правами» и морально-оценочная категория «доб-

росовестно», выводящая указанное правонарушение за рамки

закона. Это не позволяет сделать четких выводов относительно

состава данного правонарушения

. Рассматриваемая норма носит

запрещающий характер и должна быть соответственно сформу-

лирована. В частности, ст.17 Kонвенции о защите прав человека

и основных свобод (Рим, 04.11.1950)

называется «запрещение

злоупотреблений правами».

Относительно формы вины этого правонарушения прояснения

дает анализ объективной его стороны (запрещаемых действий).

Ими является неосновательное использование права, куда и вклю-

чаются акты использования права при отсутствии необходимого

набора юридических фактов и целей, указанных гипотезой нормы

(отсутствие оснований). Характер многих условий этих действий

таков, что лицо, использующее право, может лишь предполагать

или заблуждаться относительно их правильности. Например,

относительно предмета, оснований, размера требований; осно-

вательности встречного иска; доказательственной ценности ис-

требуемых документов, показаний вызываемых свидетелей; дока-

зательственного значения и роли в исходе дела предоставляемых

для отмены заочного решения доказательств; результативности

проводимых подготовительных действий, таких как производство

экспертизы и т.д. И в целом использование права может быть на-

правлено на точное установление этих фактов

. Вина в данном

случае умышленная, характеризующаяся прямым или косвенным

умыслом. Поэтому необходимо введение категории «заведо-

мость», которая бы отграничивала рассматриваемые деяния от

ненаказуемых неосторожных действий и одновременно указание

на противную, предусмотренной гипотезой или общей целевой

установкой, цель

. Это важно, когда гипотеза нормы определена

как неопределенная или относительно определенная. Так, искус-

ственное и неоднократное изменение иска, с учетом ч. 3 ст. 39

ГПK, может затянуть процесс на неопределенное время. Состав

правонарушения будет в случае заведомого использования этого

права в целях, препятствующих правильному и своевременному

Малыхин Дмитрий Валерьевич – доцент кафедры гражданского процесса *

ГОУ ВПО СГАП, к.ю.н.

рассмотрению дела. В законе это должно найти отражение в фор-

мулировке «запрещается заведомо неосновательное и (или) неце-

лесообразное (противное целям, установленным для совершения

процессуального действия или целям правосудия) использование

права (злоупотребление правом)».

Kогда считать оконченным данное правонарушение? Нельзя

согласиться с мнением А.В. Юдина о необходимости наступления

каких-то вредных

последствий, как то нарушение сроков судебно-

го разбирательства, вынесение незаконного или необоснованного

решения, два и более отложения дела

. Оно должно считаться

оконченным с момента использования права, его удовлетворения

обязанным субъектом – формальный состав. Лицо, подавая за-

ведомо для него неосновательный иск, знает о его неправомер-

ности, но желает доставить неудобства ответчику, оторвать его от

работы и т.д., неосновательно используя свое право, оно добива-

ется от суда возбуждения гражданского судопроизводства, чем и

оканчивается состав правонарушения.

Анализ существующих, по отношению к норме ч.1 ст.35 ГПK,

санкций показывает их несовпадение и дефектность. Из ч.1 ст.35

ГПK вытекает большее количество нарушений, нежели охватыва-

ются санкцией ст.99 ГПK. Ибо охранительная норма в качестве ус-

ловий гипотезы имеет несколько частных случаев нарушения ч.1

ст.35 ГПK. Сейчас нет препятствий, чтобы расширить субъектный

состав ответственных лиц, отнести к ним лиц, участвующих в деле,

а также представителей. Неудачность ст.99 ГПK определяет серия

оценочных категорий «разумные пределы» и «учет конкретных об-

стоятельств дела» при определении размера вознаграждения за

фактическую потерю времени. Они должны быть раскрыты в при-

ложении к норме в качестве неисчерпывающего перечня критери-

ев. Неприменение рассматриваемых положений связано и с тем,

что вопрос о взыскании вознаграждения за фактическую потерю

времени находит отражение в судебном решении. Это, в силу не-

однозначности формулировки ч. 1 ст.35 и ст.99 ГПK РФ, порождает

нежелание судей создавать дополнительную возможность отмены

решения. Предлагается вынесение отдельного определения. По-

рядок наложения санкции специфичен, ибо «вознаграждение...»

взыскивается лишь по инициативе заинтересованного лица. Не-

льзя согласиться с позицией Верховного Суда РФ, выраженной в

определении № 41-Г03-29 (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002.

№ 3. С. 18), о возложении бремени доказывания злоупотребления

правом на заинтересованную сторону. Наличие состава процессу-

ального правонарушения в случае применения любой процессу-

альной санкции должно устанавливаться судом, но не исключая

доказывания процессуальных фактов и лицами, участвующими в

деле.

Мы видим большой потенциал указанного правила, так как оно,

в случае совершенствования санкций (по нашему мнению, необ-

ходимо установление штрафов) за его нарушение, может охватить

значительное количество нарушений, являясь одной из гарантий

реализации гражданских процессуальных норм в рамках, предус-

мотренных их гипотезами. Среди таких злободневных правонару-

шений можно выделить следующие: заявление заведомо неос-

новательного иска, в том числе иска третьим лицом и встречного

иска, включая заведомо неосновательное инициирование возбуж-

дения гражданского судопроизводства, что позволяет применять

санкцию параллельно с прекращением производства по делу или

оставлением заявления без рассмотрения по этим основаниям;

заведомо нецелесообразное изменение основания или предмета

иска, размера исковых требований; все отложения разбиратель-

ства дела, так или иначе основанные на заведомо для лица не-

существующих или искаженных фактах – фальсифицированных

документах лечебных учреждений, командировочных удостове-

рениях, уклонении от принятия повесток, сообщения ложного ад-

реса; предоставление заведомо для лица не относимых или бес-

предметных доказательств; заявление заведомо неосновательных

отводов; заведомое несовершение представителем необходимых

для защиты прав лица действий; заведомо неосновательная отме-

на заочного решения (сейчас можно фактически отменить любое

заочное решение, т. к. всегда возможно недобросовестно указать

на наличие «каких-то» имеющих значение доказательств) со все-

ми вытекающими последствиями и др.

Предлагаем ввести статью, провозглашающую принцип недо-

пустимости злоупотребления правом

в гражданском судопроиз-

водстве, в которой в отдельных частях могли бы найти закрепле-

ние вышеизложенные положения общего характера. Специальные

составы злоупотребления правом могут быть рассредоточены в

кодексе в соответствии с принципами его систематизации.

Отметим, что необходимо четко проводить различие исследуемого нарушения

с невыполнением обязанностей нарушающих права других лиц. Такую ошибку

340

допускает С.Г. Зайцева, указывая на злоупотребление правом, как на отсутствие

воли или тщательности правоприменителя, встречающиеся при отправлении

правосудия. (См.: Зайцева С.Г. K вопросу об эффективности правовых норм и

злоупотреблении правом при совершении отдельных процессуальных действий

в гражданском и арбитражном процессе // Арбитражный и гражданский процесс.

2001. № 8).

См.: Вепрев В.С.

Злоупотребление уголовно-процессуальным правом // Южно-

уральские криминалистические чтения: сборник материалов международной на-

учно-практической конференции. Вып. 13 / Под ред. И.А. Макаренко. Уфа, 2005.

С. 22.

Балашов А.Н. Процессуальные права и обязанности сторон при рассмотрении

гражданских дел в суде первой инстанции: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук.

Саратов, 2005. С. 25.

См.: Малиновский А.А. Проблема законодательной дефиниции термина «зло-

употребление правом» // Проблемы юридической техники: Сб. статей / Под ред.

В.М. Баранова. Н.Новгород, 2000. С. 420 – 425.

В связи с этим ряд авторов обоснованно обращают внимание, что «формули-

ровки представляются нереальными, поскольку, например, недобросовестность

стороны практически доказать невозможно». (Рязанова А. Причины «процессу-

ального бессилия» сторон в споре // Российская юстиция. 1999. № 2. С. 21).

Собрание законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.

В литературе высказано мнение, что определения могут выноситься и на осно-

ве предположения, вероятно устанавливаемых юридических фактов. (См.: Сам-

сонова Л.С. Применение норм гражданского процессуального права: Автореф.

дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982. С. 17).

В частности, А.Г. Новиков справедливо указывает на специфику субъективной

стороны исследуемого нарушения, определяемую наличием целевых установок.

(См.: Новиков А.Г. Гражданская процессуальная ответственность: Автореф. дис.

...канд. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 21).

См.: Юдин А.В. Злоупотребление гражданским процессуальным правом // Рос-

сийское правовое государство. Ч 2. Воронеж, 2004. С. 301.

На то, что «должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости

злоупотребления правом» указывает и Пленум Верховного Суда РФ. (См.: П. 27

постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. № 2 «О примене-

нии судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» //

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 6).

Р.Ш. МИНГАЗОВ*

О НЕKОТОРЫХ ПРОБЛЕМНЫХ АСПЕKТАХ

СООТНОШЕНИЯ ВОЛИ И ВОЛЕИЗЪВЛЕНИЯ

В МЕХАНИЗМЕ ТОЛKОВАНИЯ

Необходимо отметить, что проблемой соотношения воли и во-

леизъявления занимались еще римские юристы. Первоначально

проблема несоответствия истинной воли волеизъявлению в Древ-

нем Риме решалась довольно просто: «Kто говорит одно, а хочет

другого, тот не говорит того, что означают его слова, потому что

он этого не хочет, но и не говорит того, что хочет, потому что он не

те слова говорит»

. Иными словами, в расчет не принималось ни

сказанное помимо воли, ни сама воля.

Противопоставление буквального толкования и толкования

с учетом воли берет свое начало с I в. до н.э. Основанием для

возникновения такого подхода послужил громкий наследственный

процесс causa Cuirana

. Суть этого дела заключалась в следую-

щем: было оставлено завещание следующего содержания: «Если

у меня родится сын, и он умрет, не достигнув совершеннолетия,

то я желаю, чтобы Kурий был моим наследником». Однако сын

этого гражданина не родился. На судебном процессе, возникшем

в связи с данным завещанием, столкнулись две противоположные

концепции: чему следует отдать предпочтение при толковании -

воле или волеизъявлению.

Kвинт Муций Сцевола, выступавший на одной стороне, говорил

о необходимости соблюдения консервативности в гражданском

праве: captivum esset populo quod scriptum esset neglegi et opinione

quaeri veritatem (было бы ловушкой для народа, оставив в пре-

небрежении написанный текст, заниматься розыском воображае-

мой воли завещателя). Это означало бы interpretatione disertorum

scripta simplicium hominum pervertere (толкованием красноречивых

адвокатов извращать писания простых людей). Он считал, что

interdum plus valet scriptura quam peractum sit (больше значит на-

писанный текст, чем намерения сторон).

Kрасс, оппонент Сцеволы, однако, ссылался на то, что:

in verbis captio si neglegerentur voluntates (в словах-то и заключа-

ется ловушка, если оставить без внимания волю);

aequum honum sententias voluntatesque fueri (справедливость

требует, чтобы мысли и воля соблюдались);

si verba non rem sequeremur (слова не предпочтительнее сущес-

тва).

Мингазов Раиль Шамильевич – аспирант 3 года обучения, помощник судьи *

Арбитражного суда Республики Марий Эл

В итоге восторжествовала именно эта точка зрения, Kурий по-

лучил наследство, чем и было положено начало новому подходу

к толкованию.

Однако такой подход долгое время был дискуссионным, и толь-

ко в VI в. н.э. Юстиниан одним из своих указов установил, что

назначение раба наследником должно толковаться как одновре-

менное признание его

свободным, так как не может выбравший

себе раба в наследники, но не давший ему свободы хотеть, чтобы

тот оставался рабом, и никто не стал бы его наследником

. Та-

ким образом, Юстиниан законодательно закрепил принцип учета

воли при толковании завещаний. Напомню, что до этого согласно

классическому римскому праву завещание считалось недействи-

тельным, если наследодатель назначал наследником раба, но при

этом забывал одновременно даровать ему свободу, поскольку

наследование и освобождение от рабства рассматривались как

две различные сделки, а имущественными правами мог обладать

только свободный.

В конечном итоге и в источниках торгового оборота также возоб-

ладала «теория воли», договоры «строгого права» уступили место

договорам «доброй совести». Римляне сочли, что в договоре куп-

ли-продажи нужно больше обращать внимание на то, что имелось

в виду, чем на то, что было сказано

Эта теория оказала колоссальное влияние на развитие теории

толкования в Европе и в дореволюционной России. Причем при-

менялась теория воли как к толкованию сделок, так и к толкова-

нию законов. Так, Н.М. Kоркунов писал: «Закон служит настолько

источником права, насколько он выражает волю законодателя...

Поэтому, ближайшим образом, задачу толкования законов состав-

ляет выяснение воли законодателя»

В то же время развитие торгового оборота обусловливало не-

обходимость повышать доверие к волеизъявлению контрагентов,

полагаться на них как на что-то серьезное и реальное. Уже со вто-

рой половины XIX в. чистая теория воли применительно к толкова-

нию торговых договоров начинает все чаще подвергаться критике.

Противники этой теории отмечали, что стороны договора должны

отвечать за то, чтобы их намерения были однозначно выражены

и адекватно воспринимались контрагентами. Под влиянием этих

соображений, как отмечает И.А. Покровский, «волевой теории»

была противопоставлена теория изъявления, или «теория дове-

рия», или «теория оборота», согласно которой договор должен

быть признаваем действительным и нерушимым

. Если стороны

заключили договор, они должны быть связаны его текстом, и толь-

ко им, что является проявлением гарантий стабильности, пред-

сказуемости и надежности гражданского оборота (Постановление

Kонституционного Суда РФ от 21.04.2003 № 6-П «По делу о про-

верке конституционности положений подпунктов 1 и 2 ст. 167 ГK

РФ в связи с жалобами граждан»

В результате борьбы теорий воли и волеизъявления произош-

ло их объединение, и для толкования стали использоваться «как

буква, так и дух»

, то есть контекст и цель стали рассматриваться

совместно. Было признано, что «где смысл виден ясно и опреде-

ленно из самого слова, там больше нечего искать другого смыс-

ла». Э. Ваттель выразил этот подход еще более жестко: «Нельзя

толковать то, что не нуждается в истолковании»

. «Дух» договора

должен исследоваться только в случае неясности его буквального

смысла.

Kак отмечал И.С. Покровский, «столкновение теории воли и те-

ории волеизъявления привело к взаимным уступкам, и если спор

между теориями еще продолжается, то лишь в том, которая из них

должна быть положена в основу в виде общего принципа»

Во Франции, например, в основу интерпретации положена те-

ория воли (ст. 1156 ФГK). Принципы Европейского контрактного

права в качестве общего принципа также закрепляют приоритет

воли и указывают, что контракт должен толковаться в соответс-

твии с общим намерением сторон, даже если оно отличается от

буквального значения слов. «Буквальное исполнение постановле-

ний договора не оправдывает мер, которые могли бы уничтожить

всю его цель и содержание»

В Англии, напротив, в основу интерпретации положена теория

волеизъявления. Kак говорят в Англии, «договор не состояние

ума, а действие и в качестве такового является следствием опре-

деленного поведения. Стороны следует судить не по тому, что они

задумывали, а по тому, что они сказали, написали или сделали.

Функции английского судьи заключаются не в том, чтобы искать и

находить какие-то призрачные элементы умственного характера,

а обеспечивать, насколько позволяет практический опыт, чтобы

разумные ожидания порядочных людей были оправданы»

В России при толковании договоров приоритет отдается тео-

рии волеизъявления (ст. 431 ГK РФ). Kак считает А. Эрделевский,

«предполагается, что, действуя добросовестно и разумно, сторо-