Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Генерал Тьебо (1769-1846).

Миниатюра исп. предположительно в 1804—1805 гг. Генерал Тьебо,

автор известнейших мемуаров и учебника для офицеров штаба,

представлен здесь в мундире бригадного генерала

нерегламентированного образца.

приводит в своих мемуарах уже хорошо известный

нам генерал Тьебо. Дело было еще в период первой

итальянской кампании Бонапарта, когда автор, моло-

дой офицер, только что поступил на службу в штаб

дивизии Массена. Одним из первых поручений, кото-

рое он получил от своего начальника, было доставить

рапорт генералу Бонапарту. «Я думал, что самое глав-

ное - это быстрота доставки депеши, - рассказывает

Тьебо, - но я ошибался. Действительно, вместо того

чтобы получить рапорт через дежурного адъютанта,

главнокомандующий пригласил меня в свой кабинет,

принял депешу из моих рук и после непродолжитель-

ного ознакомления с ней обрушил на меня поток во-

просов, число которых и скорость, с которой они бы-

ли заданы, превзошли все, что я мог вообразить:

Сколько человек под ружьем в дивизии Массена?

Сколько в 20-й легкой полубригаде, сколько в 18-й,

25-й, 32-й и 75-й линейных? Сколько в 5-м драгун-

ском и 1-м кавалерийском? Имеют ли части дивизии

отряды в тылах? Какой численности эти отряды? Где

они находятся? Когда они могут прибыть к дивизии?

Когда ожидают их прибытие? В каком состоянии во-

оружение, обмундирование и обувь солдат дивизии?

Какие есть возможности для пополнения этих пред-

метов? Каково положение артиллерии? В каком состо-

янии ее материальная часть и конный состав? Регу-

лярны ли выдачи провианта в дивизии? Хорошего ли

качества хлеб, мясо, вино и фураж? Сколько людей на-

ходится в госпиталях на месте, сколько в прочих гос-

питалях? Как содержатся эти госпитали? Какова там

смертность? Что делать, чтобы ее уменьшить? На ка-

кой линии расположена дивизия? Как распределены

ее войска? Какое они несут боевое дежурство? Как хо-

рошо оно несется? Где находятся передовые посты не-

приятеля? На какой линии находится его квартирное

расположение? Где находятся его главные силы? Како-

вы последние новости от него?., и т. д. и т.п.»

Тьебо

едва сумел ответить на часть этих вопросов. Главно-

командующий был крайне неудовлетворен, но еще

больше неудовлетворен был молодой офицер. Этот

эпизод заставил его задуматься над необходимостью

теоретической подготовки штабных работников, что-

бы начинающим офицерам не приходилось учиться

работать в штабе по методу обучения плавать, когда

начинающего просто бросают в воду. Так в конечном

итоге родилась идея учебника для персонала штабов,

идея, которая будет реализована Тьебо, уже опытным

генералом, в годы Империи.

Но вернемся к передаче приказов и рапортов. Эта

работа требовала от штабных офицеров, и прежде

всего адъютантов — основных ее исполнителей, на-

пряжения всех физических и моральных сил и по-

стоянной готовности преодолевать любые препятст-

вия и опасности. Маршал Ней так наставлял штабной

персонал своего корпуса: «Основная задача офицера

штаба - быть готовым с начала кампании переносить

все ее тяжести и лишения, оставаться постоянно

одетым и обутым, чтобы по первому выстрелу

устремиться к полю сражения»

В том, что эти инструкции маршала исполнялись,

сомневаться не приходится. Фезенсак, прикоманди-

рованный в 1807 г. к штабу маршала в качестве офи-

цера-ординарца, вспоминал: «Сколько сложностей,

сколько трудностей приходилось испытывать нам,

исполняя наши обязанности. Было мало того, что

днем и ночью в любую погоду, несмотря на уста-

лость, лишения и страдания, мы отправлялись в путь

с пакетами; самое главное - то, что нас мучило созна-

ние, что мы можем не исполнить задание... Нас не

спрашивали, есть ли у нас лошадь, которая может

скакать галопом, как этого требовало задание (в то

время, как в действительности она едва могла пере-

двигаться), знаем ли мы край, где нам нужно будет

проехать, есть ли у нас карта (а у нас ее никогда не

было). Приказ должен был быть исполнен, и никто не

задумывался о средствах»

В других корпусах дело обстояло примерно также.

Упомянутый нами ранее Сен-Шаман, адъютант

Сульта, писал: «Сколько раз за восемь лет моей служ-

бы в качестве адъютанта я должен был проявлять

SLUZBA II

Глава IX Штабы и командование войсками. Император во главе армии

полное самоотречение, чтобы лучше выполнять

приказы маршала... Если бы можно было сосчитать,

сколько раз и с каким неустанным и даже необду-

манным рвением я расходовал свои физические и

моральные силы... сколько дней и ночей провел без

отдыха, чтобы лучше выполнить долг службы»

Но, несмотря ни на что, эти люди в расшитых зо-

лотом доломанах, забрызганных грязью и иногда

кровью, вихрем летели по слякоти польских дорог, по

брусчатке аккуратных немецких шоссе, по цветущим

итальянским лугам. «Что бы ни случилось - все

равно! - восклицал молодой адъютант генерала Бер-

трана. - Надо нестись вперед! Это война... Пусть сбу-

дется, что должно сбыться... и с Божьей помощью!»

Но нигде не было столько опасностей, подстерегав-

ших офицеров штаба, несших депеши, как в Испании.

Адъютант генерала д'Авене капитан Гонневиль

вспоминал: «В эту эпоху ситуация в Испании была

такая, что было запрещено всем чинам армии, офи-

церам и солдатам удаляться более чем на ружейный

выстрел от укрепленных постов, которые мы зани-

мали... Каждый житель был нашим отчаянным, фа-

натичным врагом...»

Эскортов на всех не хватало, да

и перемещение с эскортом было не слишком быс-

трым, а командование требовало скорости. И отча-

янные адъютанты бешеным галопом устремлялись

навстречу неизвестности. «Маршал, вручая мне де-

пеши, дал обычные советы, - пишет уже известный

нам Сен-Шаман, - скакать побыстрее, постараться не

быть убитым, ни в коем случае не попасть в плен да

побыстрее возвращаться - задачи, которые были одна

другой "легче" в этой проклятой стране»

. «Я боялся

не смерти, а пыток, которым испанцы, и так по своей

природе кровожадные, а тут еще распаленные

религиозным и политическим фанатизмом, подвер-

гали тех, кто попадался им в плен, - рассказывал о

своих чувствах в момент скачки по дорогам Испании

другой адъютант. - Мысль о том, что я могу быть

распиленным заживо или распятым на кресте после

жестоких пыток, была не самой веселой»

Как уже отмечалось, наряду с бесстрашием и уме-

нием не спасовать в самой, казалось бы, безвыходной

ситуации, командование требовало от штабных

офицеров скорости в выполнении поручений. «Я хо-

чу, чтобы Ваши адъютанты и капитаны штаба без ко-

лебаний загоняли коней, если это потребуется. Рас-

ставьте их цепочкой по дороге на Вайсенхорн, чтобы

у меня были сообщения от Вас кад можно скорее»

, -

рекомендовал Наполеон маршалу Сульту 12 октября

1805 г. в момент, когда Ульмская операция вступила в

решительную фазу. В «Генеральном учебнике службы

армейских и дивизионных штабов» говорится: «Если

время вручения пакета строго определено, ничто на

свете не может оправдать опоздание. Ничто не

должно задержать отъезд офицера, ничто не

должно остановить его скачку к цели... Он не должен

останавливаться ни днем ни ночью. Жертва коня

должна рассматриваться как ничего не значащая вещь

в подобных случаях»

Ясно, что в таких условиях успех действий офице-

ра штаба и нередко его жизнь зависели от надежности

коня, ясно также, что потери конного состава в штабах

были огромны. Согласно официальным регламентам

адъютанты (ниже звания полковника) и штабные

капитаны (adjoints a l'etat-major) должны были иметь

по три лошади. Однако на практике этого количества

не хватало. В дневнике Кастеллана, офицера,

состоявшего в 1812 г. при генеральной квартире, мы

находим следующую запись: «Я проскакал шесть лье

от Вильны до Неменчина и вернулся в Вильну в

12.30. Я купил трех лошадей в Дрездене, они не

прибудут. У меня есть десять других, но этого не до-

статочно для моей службы»

. Прошло несколько ме-

сяцев кампании, и Кастеллан пишет: «9 ноября... Мы

вошли в Смоленск в час дня, в большинстве своем

таща наших лошадей за собой на поводе через снега.

У меня пала седьмая лошадь...»

Лежен, прошедший

за эпоху Консульства и Империи через многие штабы,

рассказывает, что за время своей службы он потерял

30 лошадей, из которых четыре были убиты под ним в

бою.

Однако на какие-либо централизованные раздачи

коней для офицеров, подобные выдаче средств пере-

движения в современных войсках, в наполеоновской

армии надеяться не приходилось. Иногда адъютантам

выделяли деньги на пополнение конного состава,

однако чаще всего приходилось решать этот вопрос,

полагаясь на свои средства. Именно поэтому все

мемуары штабных офицеров заполнены историями

приобретения лошадей, на которых тратились

огромные средства, ведь, как писал Лежен, «хороший,

сильный конь - это жизнь и сердце высшего

офицера». К счастью, тем, у кого были достаточные

средства, после удачного боя нетрудно было добыть

хороших лошадей: солдаты охотно по дешевке про-

давали офицерам захваченных в бою лошадей вра-

жеских кавалеристов.

После передачи приказов и доставки рапортов от-

ветственнейшей частью активной службы штабных

офицеров было осуществление рекогносцировок.

Если, находясь на аванпостах, в постоянном сопри-

косновении с противником, офицеры легкой кавале-

рии должны были доносить командованию о пере-

движениях и мероприятиях врага, а также доклады-

вать о состоянии мостов, дорог и населенных пунк-

тов, то для специальных миссий, сопряженных с глу-

боким проникновением в расположение непри-

ятельских соединений, предназначенные для этого

войска почти всегда сопровождались или возглавля-

лись офицерами штаба.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Рекогносцировки могли производиться как в пери-

од боевых действий (тогда они обязательно были со-

пряжены с выделением крупных воинских сил для

осуществления прорыва передового охранения врага),

так и в период подготовки военных операций. В

последнем случае выполняющий рекогносцировку

мог быть отправлен без сопровождения, ибо в его

функции входила не разведка боем, а нечто отдаленно

напоминающее деятельность секретного агента.

Впрочем, здесь сразу надо сделать важное замеча-

ние. Работа «агентурного разведчика», или, проще

говоря, шпиона, в те времена продолжала считаться,

как и в большинстве традиционных обществ, делом

грязным и недостойным приличного человека. Пе-

реодеваться в чужую форму, чтобы проникнуть в

расположение врага и, выдав себя за другого, соби-

рать сведения, передавая их через связных, рассмат-

ривалось как занятие нечистоплотное и заслуживаю-

щее презрения. И если к захваченным в плен солдатам

и офицерам неприятеля часто проявлялось, о чем

будет рассказываться позже, гуманное и почти

дружелюбное отношение, то на шпионов реакция

была однозначная: их, по мнению офицеров того

времени, надо было истреблять как поганых псов.

Неслучайно поэтому «джеймсов бондов» начала XIX

в. считалось даже слишком почетным расстреливать.

Их либо вешали на ближайшем дереве, либо забивали

штыками на месте. Поэтому для офицера штаба

персонально заниматься агентурной разведкой в

подавляющем большинстве случаев было бы делом

немыслимым. Правда, при штабах, в частности при

генеральном штабе, существовали офицеры,

ответственные за поддержание связи с «разведчика-

ми». Однако в миссию этих офицеров входил лишь

сбор сведений от шпионов, оплата их работы и обра-

ботка полученной информации. В качестве же непо-

средственно «секретных агентов» выступали чаще

всего торговцы, коммивояжеры, авантюристы всякого

рода и т. п. В отсутствие резидентов, которые ра-

ботали бы, скажем, в штабе армии противника и пе-

редавали сведения своему командованию, в отсутст-

вие современных средств связи, с помощью которых

подобные резиденты могли бы оперативно передавать

информацию своему командованию, деятельность

шпионов была малоэффективной. Сведения, которые

они получали, были чаще всего либо слухами, либо

разговорами подвыпивших офицеров в придорожной

таверне, либо просто результатами визуального

наблюдения перемещающихся вдали колонн

неприятельских войск. Доставлялись же эти сведения

крайне медленно, чаще всего пешком, так как

приходилось использовать обходные тропы. В

результате, хотя информацией, полученной от

шпионов, и не пренебрегали, относились к ней с ос-

торожностью и рассматривали ее большей частью

как второстепенную. Подчеркиваем, что речь здесь

идет о военной - тактической и оперативной - развед-

ке. Разумеется, что на внешнеполитическом уровне ее

значение и отношение к ней было иным. Посольства

за границей, как всегда и везде, выполняли важную

роль сбора информации о стране пребывания, что осу-

ществлялось официальным и неофициальным путем.

Сведения, полученные по дипломатическим каналам,

разумеется, были основой для важных внешнеполити-

ческих решений. Однако этот сюжет выходит далеко

за рамки нашего исследования.

Из вышесказанного становится ясно, что офицеры

штаба не могли принимать персонального участия в

том, что мы называем деятельностью секретного

агента, да в этом и не было необходимости. Зато они

могли получать задания, в известной степени на-

поминающие миссию подобного агента. Так, напри-

мер, мораль того времени вполне допускала отправку

Мюрата в сентябре 1805 г. под именем полковника

Бомона произвести осмотр возможных путей марша

Великой Армии. В данном случае храбрый командир

резервной кавалерии не переодевался во вражеский

мундир, не «внедрялся» в штаб австрийцев, а лишь за

счет использования псевдонима уменьшал внимание к

своей персоне.

Классическим примером подобной полувоенной-

полуагентурной разведки и служит как раз миссия

Мюрата, Савари и Бертрана, направленных в 1805 г.

изучить театр предстоящих военных действий, мис-

сия, о которой мы уже упоминали в предыдущей

главе. Чтобы правильно понять суть задачи, стоявшей

перед этими офицерами (Савари и Бертран были

генералами, адъютантами Императора), необходимо

вспомнить, что карты, использовавшиеся в начале

XIX в., особенно те,^которые были составлены до

эпохи Наполеона, не давали такой же точной ха-

рактеристики местности, как современные военные

карты, планы и справочники. Сведения о проходи-

мости и ширине дорог, ширине и глубине рек, густоте

лесов, степени укрепленности городов и численности

их населения, ресурсах того или иного населенного

пункта и многом другом, что было важно при

планировании операции, невозможно было получить

без дополнительного осмотра. В инструкциях

генералу Савари указывалось: «Он (Савари) даст от-

чет о каждом городе, каждой деревне, каждом мосте,

каждом замке, холме, лесе и вообще о каждом при-

мечательном объекте, который встретится ему на пу-

ти. Он проверит, каково расстояние, которое их отде-

ляет, а также отметит те города, деревни и замки, ко-

торые могут служить для размещения войск. Река Энц

в районе Вайхингена, река Некар в районе Кан-

штадта должны стать объектом пристального вни-

мания с его стороны, он отметит их ширину и труд-

ности, с которыми могут встретиться войска при

SLUZBA II

Глава IX Штабы и командование войсками. Император во главе армии

Л. Руссело. Возвращение с рапортом из разведки. Гусары 7-го полка и офицеры линейной пехоты (кампания 1806 г.). Акварель.

форсировании этих рек. Он также обратит внимание

на ширину долин, отметит расстояния, на которых

находятся все важные объекты на пути его следова-

ния... Он разузнает, какие наилучшие пути сообщения

существуют между Гмюндом и Гингеном, будь то

через Хойбах и Хайденхайм, будь то через Вассен-

штайн и Лангенау. Он проверит их лично, чтобы

знать, какие из них лучше употребить для транспор-

тировки материальной части армии...»

Понятно, что такое задание мог выполнить лишь

очень опытный офицер, прекрасно знающий, какая

именно информация и в какой именно форме поможет

главнокомандующему в подготовке им плана

операции, тем более, что наряду с топографическими

и справочными данными, в подобных миссиях часто

одновременно ставилась задача сбора сведений о

неприятеле. Так, например, полковник Блейн, офицер

генерального штаба, был послан маршалом Бер-тье

накануне начала войны 1806 г. для рекогносцировки

путей на Бамберг и Лейпциг. В инструкции от-

мечалось, что полковник должен отправиться в путь в

своей форме (т. е. подчеркивалось, что речь идет не о

том, что могло бы квалифицироваться как шпионская

миссия) и что официальной задачей его поездки

является закупка географических карт на Лейпциг-

ской ярмарке. Блейн должен был пересечь в пути все

расположения прусской армии и в ночь на 23 сентя-

бря прибыть в Лейпциг, где ему рекомендовалось

встречаться и общаться с прусскими офицерами.

Предполагалось, что в этом городе он узнает о том,

что война объявлена, и тогда вернется назад вместе с

французским послом. Свой рапорт об увиденном и

услышанном полковник должен был лично пред-

ставить Императору

Очевидно, что подобные полуразведывательные

поездки были возможны только до начала войны. В

момент же ведения боевых действий проехаться по

расположению неприятеля, не снимая своей унифор-

мы (то есть не превращаясь в шпиона по морали того

времени), по понятным причинам было невозможно.

Оставалось либо тайно подкрасться к стану врага, ли-

бо проложить себе путь с оружием в руках, то есть

провести разведку боем. Нужно заметить, что послед-

ним методом в наполеоновских войсках явно злоупо-

требляли: «В нашей армии слишком часто повторя-

лась одна ошибка, связанная с предубеждением,., что

нельзя проводить разведку, не сражаясь»

, - писал де

Брак. Причина этого явления заложена прежде всего

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

в психологической установке, характерной для фран-

цузских офицеров и солдат того времени. Конечно,

небольшая группа кавалеристов, незаметно прибли-

зившаяся к неприятелю, могла увидеть и разузнать

иногда не меньше, чем большой конный отряд, кото-

рый прорывается сквозь вражеские заслоны, ни в чем

не поступаясь моральными принципами, ведь форма,

знаки различия, оружие при этом ни в коем случае не

снимались. Однако подобный метод казался

французам, пронизанным рыцарскими идеалами от-

крытого боя - «иду на Вы», - если не предосудитель-

ным, то каким-то ущербным. Подкрадываться по-

партизански втихомолку, наблюдать издалека, со-

блюдая меры предосторожности, казалось не вполне

достойным. И поэтому разведывательные операции

проводились почти с помпой. Сотня, три сотни, ты-

сяча, а то и более кавалеристов, порой даже поддер-

живаемых пехотой и артиллерией, ведомых штабны-

ми офицерами, обрушивались на аванпосты врага и

сминая их прорывались вглубь неприятельского рас-

положения. Иногда это было оправдано, и другого

выхода просто не было, иногда же это делали по при-

вычке, и результатом подобной разведки являлся

лишь лихой бой, десятки убитых и раненых и ни на

грош информации. Как не вспомнить здесь средние

века и мессира Голтье Раллара, главу полиции Пари-

жа начала XV в., который «имел обыкновение никог-

да не делать обхода без того, чтобы ему не предшест-

вовали три-четыре трубача, которые весело дудели в

свои трубы, так что в народе говорили, что он словно

предупреждает разбойников: "Бегите, мол, прочь, я

уже близко!"»

Чтобы понять, что представляла собой массовая

«разведывательная» операция, приведем лишь один

типичный пример. 23 апреля 1809 г. в ходе австрий-

ской кампании маршал Бессьер, герцог Истрийский,

выслал рекогносцировку, чтобы узнать направление

отступления и силы австрийцев на вверенном ему

участке операционного пространства. Генерал Ма-

рюла, командир легкокавалерийской дивизии, ра-

портовал маршалу: «23 апреля на рассвете дивизия

двинулась вперед, чтобы поддержать рекогносци-

ровку на Мюльдорф и Этинг. Полковник штаба Ран-

сонне двинулся с 3-м конно-егерским полком на Эр-

хартинг, где он встретил первый вражеский пост,

давший по нему сотню ружейных выстрелов; один

конный егерь был ранен. Тотчас после этой пальбы

неприятель продолжил отступление на Этинг, реког-

носцировка последовала за ним до Крейцпонта... Гес-

сенские шеволежеры были выделены под команду

полковника штаба Рансонне, чтобы двинуться на

Мюльдорф, осмотреть состояние моста в этом городе

и разведать дороги на Мюнхен и Вассербург.

Мост в Крайбурге, который осмотрел полковник

штаба Рансонне, был разрушен...

К семи часам вечера два полка неприятельских гу-

сар, поддержанные четырьмя батальонами, выступи-

ли из Этинга и решительно атаковали 3-й конно-

егерский полк, который, потеряв 80 человек, был вы-

нужден поспешно отступить к Эрхартингскому де-

филе, где был поддержан 19-м конно-егерским. Это

отступление было прикрыто также баварским бата-

льоном, который постоянно действовал с отвагой и

расстрелял до 60 патронов на человека.

Дивизия, преследуемая превосходящими силами

пехоты и кавалерии, в порядке отступила на Ной-

маркт»

Как ясно из приведенного документа, эта «неболь-

шая» разведка была осуществлена силами дивизии

Марюла (3-й, 14-й и 19-й конно-егерские полки),

поддержанной полком гессенских шеволежеров и ба-

варской пехотой. Передовой отряд рекогносцировки

как обычно возглавлялся офицером штаба. Что же

касается ее результатов с точки зрения чисто инфор-

мативной, видно, что они были весьма ограничен-

ными, зато бой был на славу. Трудно сказать, сколько

потеряли в нем австрийцы, но у французов только в 3-

м конно-егерском было убито и ранено 8 офицеров,

среди которых командир полка Шарпантье

, из чего

можно предположить, что цифра потерь -80 человек

убитых и раненых (офицеров и рядовых),

приведенная Марюла, является никак не преувели-

ченной, а напротив минимально возможной.

Хотя, как мы уже говорили, целесообразность по-

добных рекогносцировок была далеко не всегда оче-

видной, ясно одно, что офицерам штаба не приходи-

лось сидеть без дела ни на стоянке войск, Ни в мо-

мент, когда противоборствующие армии сближались

и надвигалась кровавая развязка. Но, как бы ни была

значима работа штаба в это время, самая на-

пряженная-^часть активной службы его офицеров

приходилась без соменения на момент битвы.

В дни генеральных сражений на плечи начальника

штаба и его подчиненных ложились десятки допол-

нительных забот:

1. Сбор войск, которые должны были принять учас-

тие в бою.

2. Подготовка войск к бою.

3. Расстановка их на поле будущего сражения в со-

ответствии с указаниями главнокомандующего.

4. Непосредственное участие в бою.

Штаб должен был обеспечить своевременную

концентрацию всех батальонов, эскадронов и батарей

на месте битвы, позаботиться о немедленном

возвращении к своим частям всех выделенных до

этого для второстепенных целей отрядов, проконт-

ролировать, чтобы во всех полках были проведены

проверки состояния оружия и материальной части,

проследить за тем, чтобы войска были по возможно-

сти отдохнувшими, чтобы солдаты успели поесть.

SLUZBA II

Глава IX Штабы и командование войсками. Император во главе армии

А. Адам. Евгений Богарне и его штаб поблизости от реки Вопь 25 августа 1812 г.

Офицеры штаба должны были также позаботиться о

своевременной доставке боеприпасов к полю боя, о

размещении парков с зарядами для ружей и пушек.

Они должны были проверить готовность госпиталей,

разместить их в наиболее удобных местах и сво-

евременно проинформировать об их нахождении

командиров соединений.

Когда же гром пушек возвещал о начале битвы, все

офицеры штаба должны были собраться на ко-

мандном пункте, неподалеку от главнокомандующего

(напоминаем, что речь идет о штабе корпуса, а не о

генеральном штабе Великой Армии).

Казалось бы, такое количество офицеров было

чрезмерным для выполнения штабной работы в ходе

боя, однако практика показывала, что их не хватало.

Согласно уже хорошо известной нам инструкции

маршала Нея, в день битвы «...генералы могут увели-

чить число офицеров штаба, взяв по одному офицеру

и одному унтер-офицеру из кавалерийских полков, а

также по одному полковому адъютанту и по одному

старшему унтер-офицеру из полков пехоты для

передачи приказов. Основные же рапорты должны

быть переданы главнокомандующему через адъ-

ютантов и капитанов штаба»

Генерал Тьебо рекомендовал, чтобы «начальник

штаба... держался вместе со всеми своими офицерами

и офицерами инженерных войск во время всего боя

поблизости от главнокомандующего, чтобы переда-

вать его приказы, а также чтобы при необходимости

выполнять ответственные миссии, как-то: заменить

убитого или раненого генерала, повести ту или иную

часть в атаку, собрать рассеянные отряды, произвести

обходной маневр, срочно соорудить укрепление, раз-

местить в необходимом месте батарею, снести меша-

ющее здание, навести порядок на дороге...»

Действительно, многочисленная гарцующая группа

пышно разодетых адъютантов и офицеров штаба,

облаченных в более скромную одежду, стоявших поза-

ди главнокомандующего, быстро редела, как только

воздух наполнялся пороховым дымом и ядра начина-

ли со свистом проноситься над головами тех, кто нахо-

дился на командном пункте. Адъютанты, выстроив-

шись цепочкой, по команде «officier a marcher!» (до-

словно: «офицера на движение!») по очереди прибли-

жались к начальнику и получали приказ. Молодецки

салютуя маршалу, щеголи в расшитых золотом мен-

тиках и доломанах с белой, обшитой золотом, повяз-

кой на левой руке - знаком адъютанта командующего

- лихо пришпоривали лошадей и с места в галоп

уносились в самое пекло боя. Под градом ядер и карте-

чи эти блистательные офицеры вихрем пролетали к

указанному маршалом полку мимо идущих в бой

батальонов и эскадронов, перемахивая через разбитые

лафеты, изуродованные трупы, не затушенные и еще

дымящиеся бивачные костры. Другие приносились на

командный пункт и отдав рапорт снова вставали в ко-

нец цепочки, чтобы через миг опять устремиться в

огонь. «Альбукерке, Ла Бурдонне и я выстроились

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

перед маршалом и отдали рапорт об исполнении

приказов, которые он поручил нам передать, -

рассказывает о битве под Эсслингом генерал Мар-бо,

тогда молодой капитан, адъютант маршала Ланна. -

Ядро поразило Альбукерке в спину, и он, перелетев

через голову своего коня, свалился замертво у ног

маршала. Ланн воскликнул: "Вот и конец романа

этого несчастного молодого человека! Но, по крайней

мере, это красивая смерть!" ...Второе ядро прошло

между седлом и хребтом лошади Ла Бурдонне... так

что куски разбитого седла ранили его бедра... Оба

моих товарища упали почти что в один момент, но

едва я отъехал на несколько шагов в сторону, как

адъютанту генерала Буде, который подскакал к

маршалу, оторвало ядром голову на том самом месте,

которое я покинул за миг до этого»

Конечно, не ежеминутно подобные несчастья об-

рушивались на штабы, но тем не менее каждый час

боя приносил новые и новые потери. Адъютанты и

офицеры штаба теряли своих коней, падали раненые

перед фронтом войск, которым передавали приказы,

исчезали в вихре кавалерийских атак, так что иногда к

концу боя из пышной свиты, окружавшей маршала,

оставались лишь считанные единицы. «У моего друга

де Вири плечо было разбито ружейным выстрелом,

Лабедуайер получил картечную пулю в ногу, Ватвиль

сломал плечо, упав с коня, убитого ядром, -

продолжает Марбо свой рассказ о битве под

Эсслингом. - Из всего штаба Ланна остались в строю

только суб-лейтенант Ле Куте и я»

. Сам Марбо к

этому моменту также получил ранение в ногу.

«Отправляйтесь, перевяжите рану и, если Вы еще

сможете сидеть на коне, скачите ко мне», - сказал

своему адъютанту маршал. Наскоро сделав перевязку,

заткнув рану комком грубой корпии, Марбо снова

встал в строй. «Маршал опять посылал меня

несколько раз в Эсслинг, где я снова очутился среди

опасностей; я был столь возбужден, что не чувствовал

боли от раны»

Всего же в битве под Эсслингом из десяти адъю-

тантов Ланна восемь были убиты или ранены. Хотя,

конечно, подобные потери не являлись характерными

для нормального сражения, они не были и редкостью.

«Я прошу у Вашей светлости (Бертъе) полковников

штаба и особенно младших офицеров штаба, потому

что все, которые у меня были, убиты или ранены, -

доносил командир 3-го корпуса Великой Армии

маршал Даву после'знаменитой битвы под Ау-

эрштедтом. - Полковник Эрво, заместитель началь-

ника штаба, также как и его храбрый начальник

Дольтан, особенно отличились. Полковник Эрво был

ранен, но продолжает следовать за нами»

. Когда

затихала канонада, и усталые, почерневшие от по-

роховой гари солдаты наконец опускались вокруг

наспех разведенных бивачных огней, работа офице-

ров штаба, несмотря на всю их смертельную уста-

лость, еще не кончалась. Тьебо наставлял: «По окон-

чании битвы необходимо привести в порядок части,

вернуть в ряды потерявшихся солдат... послать лю-

дей, чтобы подобрали оружие и обмундирование

убитых, собрать трофеи, которые будут распределены

впоследствии между дивизиями, бригадами и

полками, принявшими участие в бою. Начальники

штабов должны распорядиться о погребении погиб-

ших, позаботиться о том, чтобы были подобраны ра-

неные, собраны все пушки, зарядные ящики, захва-

ченные у неприятеля, равным образом как наши

подбитые орудия, проконтролировать сбор военно-

пленных и отправку их в тыл...

Нужно позаботиться о том, чтобы раненые полу-

чили в госпитале всю помощь, которую возможно им

оказать. Затем нужно позаботиться об эвакуации

самих госпиталей...

Военнопленные должны быть собраны и класси-

фицированы: необходимо подсчитать рядовых, пе-

реписать всех офицеров поименно с указанием части

и звания. Офицеров надо отделить от солдат, соста-

вить конвой для военнопленных и направить их в

пункт, указанный главнокомандующим...»

Офицеры штаба должны были позаботиться также

и о размещении войск на биваке в соответствии с

указаниями главнокомандующего, а инженерам-ге-

ографам положено было снять точный план поля боя.

Наконец, необходимо было подготовить рапорты об

участии того или иного соединения в битве. «Чтобы

ускорить их редакцию и сделать рапорты как можно

более полными, каждый командир части, бригады или

дивизии должен был направить вечером после боя

свой отчет начальнику штаба корпуса, который с

помощью полученных материалов и собственных

замечаний составит общий рапорт»

Из всего вышесказанного читателю уже должно

быть понятноучто офицеры штаба не прохлаждались

в блаженном безделье и не отсиживались в течение

боя в каком-нибудь «бункере». Однако перечислен-

ные обязанности, являясь основными, не исчерпывали

весь комплекс штабной работы. Офицеры штаба

должны были также совершать периодические поезд-

ки в авангард армии во время наступления и в арьер-

гард во время отступления и, приняв самое активное

участие во всех происходящих там столкновениях,

подробно информировать о них главнокомандующе-

го; сопровождать колонны войск на марше; произво-

дить рекогносцировки мест для разбития лагерей и

биваков; исполнять при необходимости обязанности

парламентеров; руководить фуражировками; воз-

главлять различные специальные отряды, например

группы, выделенные для действий на тылах непри-

ятеля. Им же поручалась организация этапной линии

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

армии, они выступали в роли комендантов занятых

городов, помогали военным губернаторам оккупиро-

ванных провинций, руководили действиями подраз-

делений при осаде и обороне крепостей, вели сводные

батальоны на штурм укреплений и т. д.

Все, что было сказано о работе штаба корпуса,

применимо и к штабу дивизии, только в сокращенном

виде. При командире дивизии состояло три адъ-

ютанта, начальник штаба - обычно штабной полков-

ник с двумя-тремя помощниками в чине капитана

(adjoints a l'etat-major), командир артиллерии дивизии,

командир инженерных войск и несколько чиновников

военной администрации. Обязанности офицеров

корпусного штаба, о которых мы говорили до сих

пор, были общими и для офицеров штабов всех

уровней: дивизионного, корпусного и генерального;

разница состояла лишь в сфере их полномочий.

Поэтому, зная обязанности офицеров штаба корпуса,

нам гораздо легче будет понять и функционирование

аппарата верховного командования Великой Армии.

Генеральный штаб, а точнее генеральная квартира

Великой Армии, был, как нетрудно догадаться, куда

более многочисленным, чем описанный нами кор-

пусный, разница была почти на целый порядок: вме-

сто нескольких десятков здесь было несколько сотен

офицеров. Кроме этого, он представлял собой гораздо

более сложную структуру (см. схему).

Прежде всего, из приведенной схемы видно, что

над генеральным штабом стояла целая система, обес-

печивающая работу лично главнокомандующего, то

есть Императора - фактически это был его личный

штаб. Не следует забывать, что по стилю своего

командования Наполеон был в определенном смысле

своим собственным начальником штаба. Многие его

приказы были столь точны и подробны, что

практически не требовали дополнительной обработки

генеральным штабом. Чтобы подготовить подобные

детальные распоряжения, необходим был немалый

штат сотрудников. Основную роль в этом выполнял

личный императорский кабинет. Штат секретарей,

обладавших большим доверием Наполеона, составлял

его основную часть и фактически исполнял

обязанности основных штабных бюро.

К личному кабинету Императора относилось и то,

что можно было бы назвать персональной разведы-

вательной службой. В течение долгого времени этот

отдел возглавлял адъютант Наполеона генерал Сава-

ри. В 1812 г. при императорском кабинете появился

некто Лелорнь д'Идевиль, который официально за-

нимал пост секретаря-переводчика. На самом же деле

отныне он возглавлял секретную службу. В обя-

занности д'Идевиля входили обработка иностранной

прессы, допрос пленных и связь с тайными агентами.

Впрочем, как уже отмечалось, не стоит преувеличи-

вать значение этой и подобной ей служб, которые с

легкой руки вульгаризаторов истории превратились

чуть ли не в ЦРУ XIX в. Их эффективность в военном

смысле была весьма ограниченной.

Значение же другой службы императорского ка-

бинета, напротив, трудно переоценить. Речь идет о

личном топографическом бюро Наполеона, в течение

долгого времени бессменно возглавляемом зна-

менитым инженером-географом Бакле д'Альбом (с

1804 по 1814 гг.). Полковник в 1807 г., бригадный

генерал в 1813, Бакле д'Альб был блистательным

картографом и замечательным художником. Снятые

под его руководством карты Италии и Германии и по

сей день удивляют своей точностью, подробностью и

прекрасным художественным вкусом. Без сомнения,

высокое качество карт топографического бюро

Императора было немаловажной составляющей ус-

пехов Великой Армии.

Наличие разветвленного и компетентного кабинета

позволяло сосредоточить в руках главнокоманду-

ющего, не прибегая к посредству довольно громозд-

кой структуры генерального штаба, всю необходи-

мую информацию, выработать решение и оформить

его в виде ясного, лаконичного, но одновременно и

достаточно разработанного приказа. Передаваемые

начальнику генерального штаба распоряжения Им-

ператора были подчас столь всеобъемлющими и са-

модостаточными, что Бертье, рассылая их на бланках

генерального штаба, фактически лишь добавлял

формулу «Император приказывает Вам...» и т.д.

Если работу штабных бюро выполнял при Импе-

раторе его личный кабинет, то активная штабная

служба возлагалась на адъютантов и офицеров-ор-

динарцев (officiers d'ordonnance). Здесь сразу необ-

ходимо сделать пояснение. Генералы, составлявшие

блистательную плеяду тех, кто носил наименование

«адъютант Императора», были слишком важными

персонами, чтобы исполнять большую часть обычной

адъютантской службы. Действительно, сложно было

бы представить себе дивизионного генерала,

скачущего во весь опор, чтобы передать приказ ко-

мандиру какого-нибудь полка. Поэтому для испол-

нения подобных обязанностей и был создан декретом

1806 г. отряд офицеров под названием офицеров-

ординарцев. Именно они выполняли девять десятых

того, что обычно составляет адъютантская работа:

передача приказов, осуществление контроля за их

исполнением, проверка состояния той или иной

воинской части или гарнизона, руководство реког-

носцировками и т. д. - короче, все те виды деятельно-

сти, которые были указаны нами для офицеров штаба

корпуса.

В ряде исторических работ отмечается как нечто

особенное то, что офицеры-ординарцы не были про-

стыми переносчиками приказов Императора, но им

SLUZBA II

Глава IX Штабы и командование войсками. Император во главе армии

Структура генерального штаба и общая организация руководства Великой Армии.

поручались и миссии, требующие большой ответст-

венности и знаний. Как уже указывалось, подобные

задания были естественными (конечно, на опреде-

ленном уровне) для любого адъютанта маршала и, уж

тем более, были само собой разумеющимися для

офицера, состоящего при личном штабе самого Им-

ператора. Поэтому мы не будем повторяться, описы-

вая все возможные задачи этих офицеров, приведем

лишь два небольших примера из корреспонденции

Наполеона, показывающих степень доверия не только

к верности, но и к компетентности императорских

ординарцев.

Приказ капитану Хлаповскому, офицеру-ординарцу

Императора, данный в Вальядолиде 15 января 1809 г.:

«Хлаповский отправится... в Кассель и вручит

письмо Вестфальскому королю... Оттуда он отпра-

вится в Варшаву, где вручит письмо Саксонскому ко-

ролю... Хлаповский останется на восемь дней в Вар-

шаве и будет внимательно- наблюдать за всем, что

там делается, он разузнает, какие настроения сейчас в

герцогстве, что говорят и делают в Галиции. Он

вернется и найдет меня там, где я буду находиться.

Наполеон»

Император господину Талуэ, офицеру-ординарцу.

Париж, 11 марта 1809 г.:

«Сударь, Вы отправитесь немедленно в Карлсруэ и

вручите письмо великому герцогу Баденскому, оттуда

Вы отправитесь в Штутгарт и вручите письмо королю

Вюртембергскому... Повсюду Вы будете останавли-

ваться у моих послов при различных дворах и дожи-

даться там ответов адресатов. Если с Вами будут бесе-

довать о войне, Вы должны говорить в самом уверен-

ном тоне. Вы объясните, что мои многочисленные

войска идут со всех сторон к границам. Наполеон»

Согласно декрету об организации офицеров-ор-

динарцев, последних должно было быть 12 человек.