Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

зрения наиболее ценными для нашей темы явились

произведения художников, имевших возможность де-

лать зарисовки армии Наполеона непосредственно в

гуще событий: на кантонир-квартирах, марше, бива-

ке, а иногда и прямо в бою под пулями и ядрами. Это

рисунки и картины Альберта Адама, Бенжамена Зиса,

Жана Свебаха, Джузеппе Баджетти, Бакле д'Альба и

др. Но особенно выделяются своей точностью и пре-

красным художественным вкусом картины Луи-Фран-

суа Лежена, офицера штаба Бертье, впоследствии ге-

нерала (!), который в перерывах между военными похо-

дами и напряженной работой в штабе создавал

великолепные батальные полотна. Наряду с такими

почти фотографически достоверными изображения-

ми военной действительности той эпохи, для нас бы-

ли интересны работы официальных художников эпохи

Империи - Гро, Тевенена, Дебре, Готеро, Тоне... В их

картинах немало помпезности и театральности.

Это, конечно, уже не точные зарисовки, сделанные в

пылу боя, а постановочные академические компози-

ции. Однако их ценность для нас велика, ведь они яв-

ляются слепком духа и стиля эпохи, а костюмы, аксес-

суары, знамена и оружие здесь обычно переданы очень

точно. Наконец, к третьей группе тех, чьи произведе-

ния использовались как иконографический материал

для книги, относятся мастера XX в., специалисты по

военной истории, униформе и повседневной жизни На-

полеоновской эпохи. Таких художников очень немного.

Среди них, прежде всего, Эдуард Детайль - один из са-

мых крупных художников-баталистов нашего века,

блистательный специалист в области истории Напо-

леоновской эпохи и основатель самого знаменитого во-

енного музея Европы - Музея Армии в Париже. Вслед за

ним идут продолжатели его дела Пьер Бениньи и Лю-

сьен Руссело. Наконец, талантливый современный рус-

ский художник и специалист в области истории воен-

ного костюма Сергей Летин под пристальнейшим,

можно даже сказать, привередливейшим контролем

автора за точностью изображения мундиров и экипи-

ровки исполнил блистательную серию униформологи-

ческих планшетов, украсивших страницы этой книги.

Надеюсь, что представленная на суд читателя

книга послужит делу настоящей, объективной и серь-

езной военно-исторической науки. Автор выражает

глубокую признательность тем, кто непосредственно

принимал участие в подготовке этого труда:

Шиканову Владимиру Николаевичу (автору прило-

жений IV, V (часть 2) и VII)

Суслову Павлу Викторовичу (автору приложения V

(часть 1)) за ряд материалов, использованных при на-

писании главы XIII.

Тем, кто помог в архивных изысканиях и в обработ-

ке огромного количества данных послужных списков:

Соколову Валерию Матвеевичу, Соколовой Анастасии

Валерьевне и Кукушкиной Анне Анатольевне.

Автор благодарит также Васильева Алексея Ана-

тольевича и Турусова Виктора Павловича за ряд важ-

ных консультаций и советов.

SLUZBA II

Г л а в а I ОТ

РЕВОЛЮЦИИ К ИМПЕРИИ

В политическом мире произошли настоящие

чудеса, и свершены они французской армией. Эта

армия являет собой удивительный феномен, кото-

рый должен привлечь любопытство одних и заста-

вить задуматься других.

Фон Фабер* (январь 1808 г.).

евозможно начать рассказ об армии Наполеона,

не осветив хотя бы вкратце ее непосредственную

предысторию. Конечно, понятие «предыстория»

весьма относительно, и, очевидно, в поисках истоков

можно зайти далеко, ведь в эпоху Наполеона в

войсках продолжало жить немало традиций

королевской армии, а некоторые обычаи, термины и т.

п. восходили и к французскому рыцарству, и к

римским легионам. Однако значение подобных

традиций ограничено, при необходимости о них

можно упомянуть непосредственно в основном

повествовании.

Иначе обстоит дело с эпохой Великой французской

революции. Армия Наполеона вышла из армии Рес-

публики - организационно, материально, психологи-

чески. Конечно, войска Империи претерпели громад-

ные изменения во всех отношениях по сравнению с пе-

риодом революционных войн, но многое осталось

постоянным до самого момента падения Империи и в

известной степени сохранилось даже в современной

французской армии. Наконец, армия революции созда-

ла самого Наполеона Бонапарта, взрастила будущую

блестящую плеяду маршалов и генералов и в немалой,

если не в решающей, степени определила сам факт ус-

тановления Консульства Бонапарта, а затем - Империи

Наполеона I.

Поэтому перед тем, как мы погрузимся в полную

накала страстей атмосферу войн Империи, необходи-

мо хотя бы ненадолго взглянуть на полтора десятиле-

тия назад, в то время, когда под ударами революцион-

ной волны рухнуло здание тысячелетней французской

монархии.

Как получилось, что Европейский континент, если

и не мирно дремавший, то, по крайней мере, живший

в относительной стабильности, нарушаемой лишь

ограниченными локальными войнами, вдруг вспых-

нул пламенем огромного военного пожара мирового

значения?

Еще недавно для почтенного советского «ливрейно-

го» историка и вопроса не могло возникнуть по этому

поводу. Конечно же, войну начала коалиция фео-

дальных держав с целью задушить Великую револю-

цию... Теперь, когда слово «революция» принято

произносить со знаком минус, благонамеренный рус-

ский историк, очевидно, должен в ярких красках опи-

сать ужасы якобинского террора и воздать хвалу

французским «белым» полкам (благо, слово «белые»

идет, также как и многое в русской революции, от этой

эпохи).

Не следуя за политической конъюнктурой ни тог-

да, ни сейчас, мы постараемся ответить на этот во-

прос с максимальной беспристрастностью и объек-

тивностью.

Когда прогремели залпы пушек, возвещавшие о

штурме Бастилии, и пресса разнесла их раскаты по

всей Европе, реакция на революционные события у

большинства монархических государств, как ни стран-

но, была отнюдь не враждебной. Еще не подозревая,

какую опасность таит для них гигантский революци-

онный взрыв, они видели во французских событиях

лишь ослабление конкурента, каковым было для них

на международной арене королевство Бурбонов. Тем

более, подавляющее большинство лидеров Революции

на первоначальном этапе и подавно не помышляли о

войне.

Однако очень скоро это отношение стало изменять-

ся с обеих сторон. Огромная пропагандистская сила

революции начала всерьез беспокоить монархов, тем

* Фон Фабер - высокопоставленный российский чиновник, родом из прибалтийских немцев, автор брошюры, посвя-

щенной армии Революции и Империи, изданной в Петербурге в 1808 г.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Вступление французов в Савойю. Гравюра из газеты Revolutions de Paris.

более что вся просвещенная Европа читала по-фран-

цузски и так или иначе находилась под воздействием

французской культуры. А первыми действиями, ко-

торые уже не на шутку взволновали правительства

иностранных держав, стали акты Национального уч-

редительного собрания, декретирующие присоедине-

ние к Франции Авиньона и земель немецких князей в

Эльзасе. Население этих крошечных владений, ок-

руженных со всех сторон французской территорией,

было охвачено революционным брожением и в подав-

ляющем большинстве требовало свержения своих

сеньоров и присоединения к Франции.

Тысячи французских эмигрантов, хлынувших за

границу в связи с радикализацией революционного

процесса, готовились к активным действиям. Они

собирали свои полки, проникали повсюду ко дворам

европейских монархов, запугивая их надвигающейся

революцией и требуя от них активных действий. Из-

за границы раздались первые угрозы в адрес Франции

и бряцание оружия, ставшие уже нешуточными после

эпизода с Авиньоном и владениями немецких князей

в Эльзасе. 29 августа 1791 г. в замке Пильниц

император Леопольд II и прусский король Фридрих-

Вильгельм подписали декларацию о совместных

действиях и помощи французскому

монарху. Людовик XVI и Мария-Антуанетта просили

у своих коронованных родственников хорошенько

припугнуть чернь. Но все же никто еще всерьез не

думал о войне, речь шла скорее об угрозах и

политических декларациях. Однако сбор войск на

границах и угрозы вызвали не страх среди полити-

ческих деятелей революции, а напротив, дали им пи-

щу для громоподобных речей. Именно тогда в их го-

ловах стали рождаться планы превентивного удара. В

ослеплении они считали, что борьба будет легкой. С

трибуны Национального собрания Бриссо восклицал:

«Французская революция будет священным очагом,

искры которого воспламенят все нации, властители

которых задумают к ней приблизиться!» Ему вторил

Инар: «Твердо скажем европейским кабинетам: если

короли начнут войну против народов, мы начнем

войну против королей!», а депутат Фоше заявлял:

«Посылайте же, глупые тираны, всех ваших глупых

рабов, их армии растают, как глыбы льда на

пылающей земле!»

И вот в результате 20 апреля 1792 г. подавляющим

числом голосов Законодательного собрания* война бы-

ла объявлена. Однако первые же столкновения с непри-

ятелем оказались для лишенных организации и дис-

циплины французских войск роковыми. Едва увидев

* 1 октября 1791 г. на смену Национальному учредительному собранию пришло так называемое Законодательное собрание.

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

аванпосты австрийцев, армия, наступавшая на Монс,

с криком «Измена!» бросилась бежать.

Но неудачи и вступление неприятельских войск на

французскую территорию не запугали мятежную

столицу, напротив, весь Париж всколыхнуло мощным

импульсом. «Отечество в опасности!» - провоз-

глашали юные ораторы, опоясанные трехцветными

шарфами, под звон набатов и гром орудий, стоявших

на Новом мосту. Тысячи добровольцев зашагали к

границам. Они были еще не обучены, плохо во-

оружены, но полны решимости и энергии. Король,

королева, а также эмигранты, не понимавшие всей

силы этого поднимающегося шквала, требовали от

командования коалиции хорошенько пугнуть мя-

тежников. Под их давлением герцог Брауншвейг-

ский, в общем довольно мягкий и совсем не жестокий

человек, подписал манифест, где он обещал, что в

Париже не останется камня на камне, если хоть один

волос упадет с головы монарха.

Вместо испуга этот манифест, попавший в раска-

ленную страстями столицу Франции, вызвал взрыв. " 10

августа, спустя три дня после того, как о нем узнали

парижане, монархия была свергнута. Невиданный

дотоле порыв охватил сотни тысяч людей. С трибуны

Законодательного собрания Дантон громовым голосом

произнес обессмертившие его слова: «Набат, который

звучит,- это не сигнал тревоги, это марш к атаке на

врагов Отечества. Чтобы их победить, господа, нам

нужна отвага, еще раз отвага, снова отвага, и Франция

будет спасена!» Для французов с этого мгновения война

стала войной не на шутку. 20 сентября в битве при

Вальми они остановили атаковавших пруссаков и скоро

сами перешли в наступление на всех фронтах. На

севере, разбив австрийцев под Жемаппом,

республиканцы заняли Бельгию. На востоке, тесня

пруссаков, вошли в Майнц. На юге при ликовании

народа вступили в Ниццу и Савойю. Эти успехи

вскружили голову правительству Республики.

Радостный прием, который встретили французские

войска в Савойе и части германских земель, кажется,

подтверждал самые фантасмагорические прожекты

освобождения человечества. С трибуны Конвента*

Грегуар провозгласил: «Жребий брошен! Мы кинулись

в борьбу! Все правительства -наши враги, все народы -

наши союзники! Или мы будем уничтожены, или

человечество будет свободным!» Так полушуточная

война превращалась в мировой пожар.

Теперь настало время и коалиции задуматься о

том, чем она рискует. Англия, Пруссия, Австрия, Гол-

ландия, Испания, Неаполь, Сардиния, множество

мелких государств Германии - все поднялись на

борьбу. Отныне они понимали, что силы Республи-

ки велики, и готовились теперь не к военной прогул-

ке, а к битве не на жизнь, а на смерть. Весной 1793 г.

коалиция перешла в наступление. На удесятеренный

натиск врага, на сплошные неудачи на фронтах Ре-

спублика ответила со стократно возросшей энергией

и решимостью. К концу 1793 г. французские войска

были доведены до небывалой доселе численности:

почти миллион человек. Они обрушились на врага с

неукротимой энергией и вскоре вновь добились

побед. Однако тепфь*уже никто не мог остановиться:

война стала яростной, отчаянной, идеологи-

зированной. Революционные армии снова повсюду

пересекли границы Франции, устанавливая везде

новые порядки.

Конечно, не стоит смотреть на войны Великой

французской революции с современной точки зрения.

Они были далеко не столь жестокими и кровавыми,

как мировые войны XX в. Еще не были утрачены

замечательные «пережитки прошлого»: красочные

мундиры, военная музыка, любезности между

офицерами воюющих сторон и рыцарские жесты по

отношению к поверженному неприятелю. Однако

Революция до предела идеологизировала войну,

выпустила из бутылки джина национальных

Ж.-Л. Давид. Портрет Келлермана (1735-1820). Уголь.

Будущий маршал Империи, генерал Келлерман командовал

армией, которая остановила нашествие пруссаков

в битве при Вальми, 20 сентября 1792 г.

* В сентябре 1792 г. был собран новый высший законодательный орган - Национальный конвент.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Э.Детайль. Братание солдат полка генерал-полковника и Парижской национальной гвардии (1789 г.).

страстей, ослабленных в космополитический век

Просвещения. Перехлестнувшись через границы

Франции, война становилась необратимой. Коалиция

отныне не могла уступить, ибо победный марш

республиканских войск заставлял шататься все

европейские троны. С другой стороны, для Ре-

спублики невозможно было отдать свои завоевания,

ибо это означало бы усиление неприятеля, поста-

вившего себе целью не только во что бы то ни стало

реставрировать Французскую монархию, но и за-

ставить Францию заплатить за все потери и расходы

коалиции.

Все вышесказанное говорит о том, что не феодаль-

ные державы бросились, чтобы задушить Революцию,

которая героически и справедливо защищала себя, как

это доказывала марксистско-ленинская историогра-

фия, тут же добавляя, что потом пришло чудовище

Наполеон и мгновенно превратило «хорошие» войны

Революции в захватнические и «империалистиче-

ские». Войну в 1789-1791 гг. не планировали и не хо-

тели ни идеологи революции, ни правительства мо-

нархических стран Европы. Она началась вне зависи-

мости от чьей-либо воли и, благодаря неумолимому

воздействию обстоятельств, превратилась в ожесто-

ченный всеевропейский конфликт, пламя которого

все более разрасталось и остановить который могла

только окончательная победа одной из сторон.

В пламени этой борьбы родилась новая армия.

Старые королевские войска подверглись процессу

разложения в период Революции. Огромное количе-

ство солдат дезертировало, офицеры эмигрировали

или ушли в отставку. Даже самые ярые оптимисты

понимали, что с этими ослабленными полками нечего

было и думать противостоять силам складывающейся

коалиции. Поэтому было принято решение о создании

новых сил - батальонов добровольцев (волонтеров).

Декрет о создании этих частей был утвержден

Национальным собранием 12 июня 1791 г. Запись в

батальоны должна была быть добровольной, а сами

добровольцы - выходцами из национальной гвардии.

Последнее условие означало, что это должны быть

«почтенные», «благонадежные»

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

люди, ибо только они допускались в национальную

гвардию.

В приграничных департаментах, где опасность ино-

странного вторжения ощущалась как нечто весьма ре-

альное, формирование батальонов волонтеров проис-

ходило быстро и дало наибольшие результаты. Много

добровольцев было и в охваченном революционным

порывом Париже. Зато департаменты, где сильны

были клерикальные и консервативные слои, выстави-

ли очень небольшое количество батальонов, а некото-

рые - вообще ни одного. Тем не менее к 1791 г. было

сформировано более полутораста батальонов общей

численностью около 100 тыс. человек.

Батальоны волонтеров резко отличались от линей-

ных войск. Здесь все было иное - начиная от ментали-

тета, пронизанного революционной идеологией, и кон-

чая униформой, которая у добровольцев была нацио-

нальных цветов (синий мундир с белыми и красными

декоративными деталями), а у старых королевских пе-

хотных полков - белого цвета. Отсюда насмешливые

прозвища: «васильки» - так называли волонтеров ста-

рые солдаты - и «белозадые», как, недолго думая, окре-

стили их добровольцы.

Особенно отличался порядок формирования ко-

мандных кадров волонтерских батальонов. Он был по-

истине «революционным». Всех командиров, от кап-

рала до полковника, избирали сами добровольцы.

Однако здесь сразу нужно сделать важное замечание.

Еще до конца 1791 г. появился закон, согласно которо-

му офицерами могли быть выбраны только те, кто уже

служил в армии, или, за их неимением, был офицером

в национальной гвардии (последнее фактически озна-

чало принадлежность к зажиточной буржуазии). На-

конец, выборы проходили непосредственно в депар-

таментах под контролем местных властей во главе с

буржуазной верхушкой, опиравшейся на свои клиен-

телы. Так что в результате командовали в батальонах

волонтеров не лихие неграмотные мужланы, а, скорее

наоборот, очень почтенные граждане. Впрочем, были,

конечно, и исключения.

Батальоны волонтеров 1791 г. были, в общем, край-

не разнообразны по своему качеству. Вероятно, поэто-

му столь противоречивы высказывания о волонтерах,

колеблющиеся от самых восторженных до самых пре-

зрительных.

Вот что писал, например, генерал Монтескью воен-

ному министру Сервану по поводу качества частей сво-

ей армии: «Полки (имеются в виду линейные войска*),

которые прислали из Эльзаса, находятся в жалком со-

стоянии. Во всей армии нет ничего приличного, кро-

ме нескольких батальонов волонтеров. Я хотел бы от

всего сердца, чтобы вы прислали побольше этих бата-

льонов, и уверен, что из них можно извлечь большую

пользу. Они обычно лучше обучены, лучше дисцип-

линированны и более подвижны, чем полки. Если бы

эти батальоны были более многочисленны, я охотно

согласился бы не иметь других войск»

Генерал Дампьер с большой похвалой отзывался о

поведении волонтеров в битве при Жемаппе: «Три пер-

вые батальона Парижа стояли слева от Фландрского

полка, эти три батальона вели себя очень достойно. 1-й

Парижский батальон под командованием храброго

Баллана отбил атаку эскадрона Кобурга, поддержанно-

го гусарами, уложив перед собой впечатляющий вал из

людей и лошадей. 2-й и 3-й вели огонь по венгерским

гренадерам. Эти батальоны находились под командо-

ванием двух командиров, известных своей отвагой -

граждан Мальбранша и Лака...»

Равным образом имеются и противоположные сви-

детельства. Вот что писал военному министру генерал

* Здесь и далее курсивом выделены комментарии автора книги к цитатам.

Ж.

Б. Зееле.

Волонтер на посту, 1793 г. Акварель с натуры.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Э. Детайль. Отправление волонтеров в поход. Действие происходит в Париже на Новом мосту.

Ламорисьер 9 октября 1791 г.: «Я имею честь донести

Вам об отсутствии дисциплины, царящем в этих час-

тях, и прошу Вас сообщить, есть ли эффективный спо-

соб наказаний, который позволил бы внедрить среди

волонтеров подчинение и субординацию, необходи-

мые для каждого солдата. Их командиры неоднократ-

но приказывали им построиться как для того, чтобы

изучать военные упражнения, так и для других целей.

Значительная часть волонтеров в открытую отказались

явиться, другие же не явились молча. Со всех точек зре-

ния граждане желали бы убрать отсюда эти войска,

дурное поведение которых их беспокоит»

Наконец, генерал Вимпфен писал 31 декабря 1791 г.

из Кольмара: «Вы поймете, что батальонам волонтеров

Верхнего Рейна, а также Верхней Саоны и Дуба мно-

гого не достает, чтобы быть использованными в каче-

стве воинских частей. Это отставание связано с двумя

пороками в их организации, о которых я предупреж-

дал военного министра еще в момент их формирова-

ния. Первый - это способ производства офицеров, ко-

торый вызвал дурные и даже просто смешные резуль-

таты. Интриганы, болтуны и особенно выпивохи

победили на выборах способных людей. Второй - то,

что департаментам поручено обмундировывать и

экипировать волонтеров, в то время как у этих депар-

таментов нет ни су, да и к тому же это не их сфера де-

ятельности...»

Тем не менее в общем превалируют положительные

высказывания. Волонтеры 1791 г. быстро приобрели

выправку. Из писем волонтеров мы видим, что воин-

ские упражнения проводились регулярно и зачастую

почти каждый день

. С началом войны они хладно-

кровно приняли боевое крещение и скоро стали до-

стойными солдатами.

Хотя волонтеры 1791 г. пополняли силы армии, но

все-таки объявление войны застало Францию недоста-

точно готовой к борьбе. Необходимы были новые кон-

тингенты. И решили снова прибегнуть к методу, дав-

шему положительные результаты.

11 июля 1792 г. Законодательное собрание провоз-

гласило: «Граждане! Отечество в опасности! Пусть те,

кто получат честь отправляться первым, чтобы защи-

тить все, что у них есть дорогого, помнят, что они фран-

цузы и свободны; пусть их сограждане поддерживают

SLUZBA II

Глава

От Революции к Империи

у очагов безопасность личности и собственности,

пусть магистраты народа будут бдительны, пусть все

в спокойствии и отваге, характеризующих истинную

силу, ждут для действия слова закона, и Отечество бу-

дет спасено!»

12 июля закон провозгласил первый набор в 50 тыс.

человек для пополнения линейных войск и формиро-

вания новых 42 батальонов (около 33 600 человек) во-

лонтеров.

В Париже, раскаленном энтузиазмом, и в восточ-

ных департаментах, находящихся под непосредствен-

ной угрозой, набор происходил активно. 22 июля по

улицам прошли кортежи Национальной гвардии, неся

огромные панно с надписями «Отечество в опас-

ности!» На Новом мосту каждый час грохотали ору-

дия, отовсюду раздавался треск барабанов, звуки

труб, призывы ораторов, стук копыт по мостовой и

лязг оружия. В этой насыщенной подъемом и энту-

зиазмом атмосфере набор осуществлялся быстро.

Только за неделю записалось 15 тыс. добровольцев.

Не меньше желающих было и в приграничных депар-

таментах. Только один департамент Верхней Сены

дал сразу 8 батальонов. Что же касается контррево-

люционных районов, здесь противодействие было

еще острее, чем в 1791 г. В общем же, призыв 1792 г.

поставил в строй огромное пополнение, причем не-

обходимо отметить, что на этот раз наряду с городами

значительный вклад внесла и деревня. В то время как

в 1791 г. только 15% волонтеров были выходцами из

сельской местности, в 1792 г. таковых было уже 69%.

Это пополнение необходимо было снабдить ко-

мандными кадрами. Как и в 1791 г., офицеры избира-

лись непосредственно волонтерами. Однако условия

выборов, да и сам контингент избирателей, были дру-

гими. Революция вступила в новый, более радикаль-

ный, период. Выборы на командные посты проходили

на этот раз вне контроля местной элиты. Результат

поэтому оказался соответствующим. Среди офицеров

практически не осталось дворян (лишь 0,7% вместо

4,0% в 1791 г.), уменьшилось количество буржуа, зато

вырос процент ремесленников с 22,8 до 32,9%; на-

конец, до 13-15% младших офицеров были сыновьями

крестьян

Офицеры волонтеров 1792 г. были людьми, имею-

щими немало доброй воли и отваги, но их образова-

тельный уровень был значительно ниже, чем у их пред-

шественников в 1791 г. Наконец, полностью «демокра-

тические» выборы привели к тому, что командиры

оказались в значительной степени зависимы от своих

солдат.

В результате в данном случае свидетельства совре-

менников почти единодушны: волонтеры 1792 г., не-

смотря на свой патриотический дух, были крайне не-

дисциплинированны, слабы в воинской выучке, под-

вержены панике. «Парижские батальоны старого на-

бора (т. е. 1791 г.) были великолепны, но мне кажет-

ся, что новые отвратительны, - рассказывает очеви-

дец. - Я не могу дать вам полной картины, сколько

плохого можно о них рассказать. У этих парижан вы-

сокомерный вид... Они, кажется, презирают остальную

часть армии и желают везде командовать... тем не ме-

нее, что касается военных эволюции и ружейных

приемов, они находятся в самом грубейшем невеже-

стве, так что на них больно смотреть»

Создание батальонов волонтеров, а затем полуре-

гулярных частей под названием легионов и вольных

рот, быстрый численный рост батальонов за счет

новых, уже принудительных наборов, привели к рез-

кому возрастанию армии нового типа, которая, как

уже отмечалось, сосуществовала параллельно с линей-

ными войсками в 1791-1793 гг. Численность войск

обоих категорий к концу 1792 - началу 1793 гг. при-

вел в своем рапорте Конвенту Дюбуа-Крансе. Соглас-

но этому рапорту, в вооруженных силах Республики

было 98 линейных полков, которые вместе с егерски-

ми батальонами имели в своих рядах около 133 тыс.

Э. Детайль. Пехота королевской армии (1789 г.).

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Э. Детайль. Представитель народа при армии (1793 г.).

человек. Кроме того, в линейных войсках было 35 тыс.

кавалеристов и около 10 тыс, артиллеристов. 517 ба-

тальонов волонтеров, имевшихся на данный момент,

насчитывали по спискам 289 114 человек. В общей

сложности предполагалось, что реально под ружьем

было около 400-460 тыс. человек

. В дополнение к

этим войскам 24 февраля 1793 г. Конвент объявил на-

бор 300 тыс. новобранцев, и, наконец, 23 августа была

провозглашена «levee en masse» - всеобщая моби-

лизация, которая вылилась, впрочем, в очередной

большой набор.

В этих условиях существование двух параллель-

ных армий становилось невозможным, как с орга-

низационной, так и с политической точки зрения.

Необходимо было немедленное решение насущной

проблемы. «Единство Республики требует единства

армии, у Отечества есть только одно сердце», -

провозгласил Сен-Жюст с трибуны Конвента

. В ре-

зультате 21 февраля 1793 г. был принят декрет об

«амальгаме» - слиянии войск. По мысли авторов де-

крета, один батальон линейных войск сливался с

двумя батальонами волонтеров в часть, которую во

всех армиях принято называть полком, но которую

для отличия от старых королевских войск назвали

полубригадой.

Основной процесс образования полубригад проис-

ходил летом 1793 - зимой 1794 гг. и почти завершился

к лету 1794 г. Разумеется, крайняя распыленность ча-

стей, сложность осуществления слияния прямо в ходе

кампании привели к тому, что далеко не везде

«амальгама» была произведена в точности так, как бы-

ло постановлено. Однако общий результат был очеви-

ден. К лету 1794 г. армия Великой французской рево-

люции представляла собой единое целое с общими для

всех регламентами, законами, правилами чинопроиз-

водства.

Еще до того как процесс амальгамы был завершен,

Париж потрясли новые революционные события. 2

июня 1793 г. пали жирондисты и к власти пришло

радикальное крыло буржуазных революционеров.

Однако еще раньше правительство приняло ряд ре-

шительных мер, продиктованных военной необходи-

мостью и имеющих самое непосредственное отноше-

ние к армии. 5 и 6 апреля 1793 г. был создан знамени-

тый Комитет общественного спасения из девяти

членов, 9 апреля был учрежден институт представи-

телей народа. К каждой из 11 армий Республики было

направлено по три представителя, наделенных

чрезвычайной властью. Они осуществляли «самый

бдительный контроль за действиями агентов Ис-

полнительного совета, за всеми поставщиками и

подрядчиками армии, за поведением генералов, офи-

церов и солдат»

30 апреля Конвент принял новый текст постанов-

ления, где еще более расширялись права «представи-

телей в миссиях при армиях». Они получили право

арестовывать и отстранять от службы генералов (не го-

воря уже о простых офицерах). Каждый день они

должны были направлять в Комитет общественного

спасения дневник своих действий и каждую неделю -

отчет Конвенту.

Наконец, после прихода к власти якобинцев обост-

рение внешней и внутренней обстановки вызвало еще

более радикальные меры. В офицерском корпусе

начались жесточайшие чистки. Еще 27 января 1791 г.

Марат заявлял, что не будет победы Революции до тех

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

пор, пока во главе войск не будет «настоящих санкю-

лотов». После 2 июня эта тема стала лейтмотивом по-

сланий, с которыми обращалась к Конвенту Коммуна

Парижа. Разумеется, что основным объектом гнева

крайних левых были представители высшего коман-

дования, и это вполне понятно.

1 апреля 1793 г. главнокомандующий Северной ар-

мией генерал Дюмурье арестовал комиссаров Кон-

вента Камю, Кинетта, Ламарка и Банкаля вместе с во-

енным министром Бернонвилем, посланных в его

ставку, и вечером того же дня выдал их врагу. Затем

он безуспешно пытался поднять своих солдат против

Республики, но, убедившись в тщетности своих по-

пыток, бежал к австрийцам в сопровождении принца

Шартрского, герцога Монпансье и нескольких

офицеров.

Эта измена послужила поводом к существенным из-

менениям в кадровой политике Комитета обществен-

ного спасения, ибо с радикализацией революционного

процесса вследствие мероприятий, проводимых

якобинцами, большинство дворян, вольно или неволь-

но, оказались в антиреспубликанском лагере.

Поэтому, выбирая между «изменой и незнанием»

якобинское правительство не колебалось. На все самые

высшие посты решительно выдвигались люди, подчас

не имеющие большого боевого опыта. Буквально за

один-два года командный состав француз^ ской

армии неузнаваемо изменился. Его социальный облик

стал совершенно иным. Если 20 апреля 1792 г. из 135

генералов, остававшихся на службе, только 18 не

являлись дворянами, то после якобинской чистки в

армии, к 1 января 1794 г., на высших командных по-

стах осталось 62 дворянина и 275 выходцев из треть-

его сословия

Отмечая резкое изменение социального состава

высшего офицерства, необходимо все-таки отметить,

что дворяне не только не исчезли полностью из

штабов, но и продолжали играть там немаловажную

роль. Несмотря на яростную кампанию, которую

повели «бешеные» против пребывания дворян в

армии, и на то, что 5 апреля 1793 г. Конвент дек-

ретировал, что в генералы и офицеры штаба могли

производиться только те, кто не принадлежал к

«бывшим»

, республиканское правительство не

могло совсем отказаться от помощи специалистов

старой армии.

5 июня 1793 г. Конвент принял постановление, со-

гласно которому «будет несправедливо исключать из

администрации священников, которые женились, и

дворян, которые своей революционной деятельностью

хорошо послужили отечеству»

Именно поэтому, как уже отмечалось, на службе в

1794 г. оставалось более 60 генералов из дворян. Сре-

ди них и знаменитый Келлерман (из дворянства ман-

тии) и будущие маршалы Империи: Груши, Периньон,

Макдональд и сам Бонапарт, произведенный в бригад-

ные генералы в 1793 г. представителями Конвента Ро-

беспьером-младшим и Саличетти и подтвержденный

в своем звании 6 февраля 1794 г.

Однако республиканское правительство, сохраняя

представителей «бывших» на командных постах,

бдительно контролировало их действия. Поэтому

Бонапарт, например, предпочел скрыть свою при-

надлежность к привилегированному сословию, и в

ответе на анкету, предложенную ему 19 января 1794 г.,

в графе «происхождение» написал «не дворянин»

Серюрье, будучи произведен сначала в полковники,

был отстранен от службы как аристократ, но,

обратившись с просьбой взять его в армию просто как

рядового гренадера (ему было 50 лет), заслужил

уважение представителей народа и вскоре в 1793 г.

получил эполеты бригадного генерала

. Дворянин

Этьен-Жак Макдональд, которому в этом же году было

28 лет, был внезапно произведен в бригадные

генералы. «Это был удар грома, - пишет он, - хотя я

уже в течение нескольких месяцев исполнял

обязанности генерала, но, по крайней мере, на мне не

лежала ответственность звания. Я напрасно доказывал,

что я молод, неопытен - ничего не хотели слушать.

Нужно было подчиниться своей , судьбе, чтобы не

быть объявленным подозрительным и не попасть под

арест»

Когда же из Парижа пришли указания о серьезной

чистке штабов, молодой офицер сам попросился в от-

ставку. Но его просьба не была удовлетворена. «Мою

службу и мое поведение похвалили, - рассказывает

Макдональд. - Главнокомандующий попросил оста-

вить меня... Комиссары пригласили меня к себе и там

объявили, что в силу своих полномочий они обязыва-

ют меня служить. Я согласился, но потребовал пись-

менного подтверждения, что, если я потерплю где-ни-

будь поражение, они не осудят меня за измену... Они

отказались... Тогда я заявил, что покидаю армию.

"Если ты покинешь армию, мы арестуем тебя и будем

судить". Нужно было подчиниться и оставаться, несмо-

тря на опасность. Только успехи могли меня защитить

и спасти»

Беспокойство молодого генерала вполне можно

понять, если обратиться к цифрам. Молот республи-

канского правосудия бил по штабам со всей жестоко-

стью. Немало представителей народа действовало,

подобно Мильо, который гордился тем, что «без стра-

ха брался за густую золотую бахрому»

В результате если за 30 лет Старого Порядка (с 1759

по 1789 гг.) было только 11 случаев разжалования ге-

нералов, а отстранение же (suspension) вообще не

применялось, то только за 1793 г. было разжаловано

59 генералов и отстранено 275, за 1794 г. - соот-

ветственно 54 и 77

. Всего же за время республикан-

ского правления 1792-1799 гг. было отстранено от