Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Гренадер эпохи Революции (гуашь, 1795 г.).

Под этими ударами антифранцузская коалиция

начала разваливаться. 9 февраля 1795 г. была пробита

первая брешь в стене вражды: великий герцог То-

сканский подписал мир с Республикой, 5 апреля Прус-

сия также вышла из борьбы, подписав мирный дого-

вор в Базеле, где она признала оккупацию левого

берега Рейна французами, и, наконец, 22 июля того же

года был заключен мир с Испанией...

Однако, хотя армия продолжала одерживать победы,

ее внутреннее состояние стало серьезно ухудшаться.

Прежде всего, начала падать численность войск. Обыч-

но это снижение связывают с отсутствием притока све-

жих сил. Это не совсем так. Хотя, разумеется, войска по-

лучали меньше пополнений, чем в период якобинской

диктатуры, численность вновь прибывших оставалась

существенной. С августа 1794 г. по август 1795 г. было

призвано 29 210 человек, а до лета 1796 г. - еще 30 550

Несмотря на это пополнение, согласно рапорту ми-

нистра Петиэ, из 732 474 человек, стоящих в строю (по

документам) на август 1794 г., к августу 1795 г. осталось

(также по спискам) 484 363 человека, а еще через год это

число уменьшилось до 396 016 человек

. Разумеется, ре-

альная численность была еще меньше.

Эти катастрофические потери были нанесены не

столько ядрами и пулями неприятеля и даже не болез-

нями (которые, как будет видно из последующих

глав, в армиях того времени являлись основной при-

чиной смертности), а в первую очередь повальным де-

зертирством, которое охватило войска в период терми-

дорианского Конвента и Директории. Только из одной

армии Альп в мессидоре III года дезертировало около

трех тысяч человек, что составляло почти 10% ее чис-

ленности

. Не многим лучше обстояли дела в других

армиях Республики, которые буквально захлестнуло

дезертирство.

Велика была также убыль среди призываемых на

службу. Из 1300 набранных в департаменте Крез в VII

году только 300 присоединились к своим частям. В

Верхней Луаре из 1400 солдат 1-го вспомогательного

батальона 1100 отсутствовали. В VII году из 1200 но-

вобранцев, призванных в департаменте Ланды, в кон-

це первого дня дороги осталось только 60. В следую-

щем году из 333 юношей, покинувших Ардеш, чтобы

присоединиться к своей части в Дижоне, только 6 яви-

лись на место назначения

Без сомнения, главной причиной этого колос-

сального дезертирства является ужасающее матери-

альное положение солдат и офицеров. Дивизионный

генерал Александр Бертье, будущий знаменитый на-

чальник штаба Великой Армии, в 1795 г. писал в Па-

риж генералу Кларку о состоянии Итальянской армии

Шерера: «Я нашел все в полной дезорганизации, я

еще никогда не видел столь разваленную армию»

Капитан Бернье из той же армии писал военному

министру: «Уже пятый день как армия получает

только хлеб, за исключением вчерашнего дня, когда

мы получили унцию мяса... Если бы это было только

временным явлением, мы бы не жаловались, но это

случается слишком часто, и мы заболеваем»

Подобное положение было и в других армиях.

Мармон рассказывает в своих мемуарах о том, как жи-

ли командиры Рейнской армии в 1795 г.: «Судьба

офицеров была ужасной; ассигнаций больше никто не

принимал, и потому всем офицерам, от лейтенанта до

генерала, выплачивали восемь франков серебром в ме-

сяц - ровно 5 су в день...»

И снова письмо из Италь-

янской армии: «В течение всей кампании (1795 г.) мож-

но было видеть офицеров, идущих во главе своих рот

на мародерство; часто бывает так, что, когда выдают

жалованье солдатам, офицеры занимают у них су, что-

бы побриться»

Было бы, конечно, явным преувеличением гово-

рить, что реальное положение солдат и офицеров во

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

много раз осложнилось по сравнению с эпохой яко-

бинской диктатуры. Хотя определенное ухудшение

имело место, оно не было, вероятно, столь уж зна-

чительным. Но теперь оно стало куда менее терпи-

мым. Если еще год назад солдаты и офицеры видели,

что о них заботятся, что, если они не дополучают

свои рационы, то и фанатичные представители

народа, такие как Сен-Жюст, живут подобной жиз-

нью, то теперь военные комиссары «роскошествуют в

пище, в то время как солдатам не хватает хлеба, и

ездят на шикарных лошадях, когда в кавалерии нет и

плохих»

. Если недавно солдаты и офицеры знали,

что, несмотря на трудности, для них стараются

сделать все, что возможно, то теперь они все больше

и больше ощущали себя париями нации. Одно-

временно и цели войны становились для многих ме-

нее и менее понятными. У солдат протест против по-

добного положения выливался в дезертирство,

катастрофически уменьшавшее численность войск. В

результате полубригады постепенно ослабли до такой

степени, что на поле боя они уже не могли дей-

ствовать в соответствии с регламентами. Возникла

необходимость переформирования, ибо возможность

заполнения вакансий в рядах за счет призыва новых

рекрутов, как мы видели, стала весьма сомнительной.

Это переформирование, или так называемое «второе

сведение в полубригады» (Second em-brigadement),

было декретировано 7 января 1796 г. и осуществлено

весной того же года. В результате около двухсот

существовавших к этому времени полубригад пехоты,

а также еще остававшиеся «не-амальгамированными»

батальоны волонтеров были сведены в 110 новых

полубригад линейной и 30 полубригад легкой пехоты

с одинаковыми структурой и организацией

Заметим, что кавалерийские полки претерпели лишь

незначительные изменения и оставались в

большинстве своем такими, какими они были при

Старом Порядке, даже сохранив почти полностью

свою униформу. О степени серьезности

переформирования пехоты говорит тот факт, что

многие новые части были созданы из 5-10 и более

старых. Так, например, 70-я линейная полубригада

Э. Детайлъ. Солдаты Революции на походе.

SLUZBA II

Французские гусары эпохи Революции. Гуашь, акварель с натуры, немецкого художника В. фон Коббеля (исп. ок. 1800 г.)

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

была сформирована в 1796 г. из 50-й, 134-й, 157-й по-

лубригад, 73-го, 74-го полков (т. е. еще «неамальгами-

рованных» частей старой армии), батальонов волон-

теров Кальвадоса, Дордони, Эро, Лота-и-Гаронны, ба-

тальона «Равенство» и депо 12-го батальона парижских

волонтеров. Впрочем, рекорд здесь принадлежит 4-й

линейной и 28-й легкой полубригадам, которые были

сведены из 22-х батальонов каждая; 63-я линейная

была образована из 19 батальонов; 70-я - из 17 и т. д.

В результате переформирования армия стала еще

более гомогенной, и с этого времени уже можно гово-

рить о ее окончательном становлении в новой форме.

Необходимо также отметить, что, несмотря на резкое

падение численности войск, боевые качества тех, кто

оставался под знаменами, не падали, а скорее улучша-

лись. Армия, ряды которой сильно поредели, закали-

лась в боях и лишениях. Остались те, кто имел доста-

точно доброй воли, те, кто верил еще в справедливость

войны Республики против «тиранов», и те, кто наде-

ялся отличиться и подняться по ступеням военной ие-

рархии.

Рапорты инспекций, подробно характеризующие

качества частей в эту эпоху, очень неодинаковы.

Наряду с удручающими есть и такие: «Инспектор

увидел с большим удовлетворением те положи-

тельные изменения, которые произошли в 24-й

полубригаде по сравнению со смотром, который он

провел 19 мессидора IV года... Он нашел, что уни-

форма офицеров в общем регулярна, что униформа

унтер-офицеров и солдат настолько хороша, на-

сколько позволяют обстоятельства... Офицеры в

общем проявили много старания, чтобы экипировать

и обучить часть. Солдаты показали умение и точность

в упражнениях. Регулярность, с которой они

действуют оружием, показывает, что с ними по-

стоянно занимались...»

В общем степень подготовки

офицеров в 1797 г. оценивалась инспекторами как

«хорошая» или «достаточно хорошая»

Однако лучшим критерием качества войск являет-

ся практика, умение солдат и офицеров действовать в

боевой обстановке. В этом смысле документы показы-

вают явные изменения по сравнению с эпохой созда-

ния республиканской армии.

Даниэль Решель в своем исследовании, посвя-

щенном маршалу Даву, приводит отчеты о действиях

на поле боя различных французских воинских частей

в период Директории. Особенно он обращает

внимание на дошедшее до нас подробное описание

боя при Ротенсоле в кампании 1796 г., где отчетливо

видны тактические приемы, в совершенстве приме-

няемые французскими войсками. Решель делает вы-

вод: «Исполнение этих пяти фаз боя в течение не-

скольких часов, когда с гибкостью переходят от на-

ступления к обороне, когда под огнем врага по

желанию выказывают то спокойствие, то поспеш-

ность, когда выделяют и снова вводят в батальоны

стрелков с их взводами поддержки, когда командую-

щий с уверенностью по неуловимым признакам оп-

ределяет состояние неприятеля, - все это показывает

высокое боевое мастерство, которым овладела эта

армия...»

Генерал Моро в своем письме от 5 мая 1797 г. под-

тверждает данную мысль: «Отброшенная часть (фран-

цузская) не отходит в беспорядке и двухсот шагов; она

снова строится и идет на неприятеля»

Но если чисто боевые качества войск скорее улуч-

шились, чем ухудшились, то связь армии с граждан-

ским обществом была потеряна полностью. Как было

уже показано выше, якобинцы стремились до предела

политизировать армию и, следовательно, держать ее в

курсе политической борьбы, распространять в среде

солдат и офицеров свои идеи и, как необходимое ус-

ловие этого, не только держать командование в узде,

но и пытаться морально вознаградить воинов, воздать

должное тем, кто на поле брани проливал кровь за Ре-

спублику.

Новые властители Франции, быть может, менее же-

стокие, но в то же время более эгоистичные, были ли-

шены того пыла и энтузиазма, которые были свойст-

венны части якобинских «пассионариев». Они не мог-

ли воспламенить сердца, но, как уже упоминалось, не

обладали и возможностью удовлетворить желудки. Ос-

тавшиеся на передовой должны были сражаться, не

чувствуя за собой поддержки страны и не надеясь, как

в первые годы революционных войн, на радостный

прием в чужих краях.

Мысль о том, что «Отечество коррумпировано»,

что Республика продается с молотка, стала распро-

страняться в войсках. На биваках говорили, что

аристократы, возвратившиеся из эмиграции, гото-

вятся уничтожить завоевания Революции, что им по-

могает «аристократия богатства». Солдаты и офице-

ры, вернувшиеся после краткого отпуска, рассказы-

вали, что в городах властвуют «мюскадены», что

золотая молодежь избивает и убивает «патриотов» и

особенно тех, кто носит военную форму. Прихо-

дилось собираться группами, чтобы отбиваться от

нападений. На юге страны банды роялистов, к кото-

рым присоединились дезертиры и уклоняющиеся от

военной службы, нападали на дилижансы, путников,

изолированные фермы и деревни; убивали не только

якобинцев, но и всех, кто носил трехцветную кокарду

и, разумеется, униформу. Генерал Тьебо, в эту эпоху

молодой офицер, рассказывает в своих мемуарах, с

какими опасностями было сопряжено его пу-

тешествие из Парижа в Итальянскую армию: «Бас-тид

был притоном сотни роялистов, составлявших одну

из самых страшных банд этих краев... Разумеется, эти

негодяи грабили и убивали всех тех, в ком они видели

надежду на добычу, но самым главным

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

Л.-А.-Ж. Бакле д'Альб. Переход французской армией реки По неподалеку от Пьяченцы, 7 мая 1796 г. © Photo RMN.

для них была беспощадная война с теми, кто служил

Франции. Наша униформа была бы для нас смертным

приговором»

Алан Форест в своем фундаментальном исследова-

нии «Дезертиры и уклоняющиеся в эпоху Революции

и Империи» показал, сколь значительным был размах

действий шаек роялистов на юге Франции, а также от-

разил ту особо важную роль, которую играли в них де-

зертиры, что придавало действиям этих банд ярко вы-

раженный антиармейский характер

Еще недавно рассматриваемые как «лучшие граж-

дане», солдаты и в особенности офицеры, преврати-

лись в отверженных, которым отказывали в самом

элементарном. С горечью пишет об этом суб-лейте-

нант французской армии в 1796 г.: «Едва вы покида-

ете военный лагерь, чтобы отдохнуть на квартирах,

или, победив в одном месте, вы направляетесь в

другой конец страны, как вместо уважения со сторо-

ны граждан вы испытываете только унижения и даже

оскорбления. Можно все вытерпеть, но не публичное

презрение. Нас помещают в самые плохие, самые

отвратительные места. Можно ли давать право ари-

стократам унижать нас?..»

Директория не выполняла и материальных обеща-

ний, данных войскам в эпоху якобинской диктатуры.

Как известно, декрет от 6 июня 1793 г. предполагал

выплату значительной пенсии солдатам и офицерам,

покинувшим службу из-за ранений, причем даже для

младших чинов ее размеры были немалые. В войсках

также был широко известен декрет о так называемом

«миллиарде для ветеранов». Первоначальный его

вариант, изданный 21 февраля 1793 г., гласил в своей

V статье: «Национальный Конвент, желая добавить

еще один знак внимания к уже обещанным и дать по-

чувствовать это, насколько возможно, семьям храб-

рых защитников Республики, провозглашает, что

имущество эмигрантов в сумме до 400 миллионов бу-

дет передано для выплаты пенсий и наград для воен-

ных, их вдов и детей...»

В скором времени имуще-

ство эмигрантов, которое должно было быть исполь-

зовано для этой процедуры, было зафиксировано в

сумме 1 миллиард франков. В действительности же

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

закон остался на бумаге, и огромное количество ве-

теранов либо вообще не получили пенсий, либо по-

лучили ничтожные, нерегулярно выплачиваемые

суммы.

Нищета, а порой даже голод, рваные мундиры и

истертые эполеты, невыполненные обещания пра-

вительства и бюрократические проволочки, угрозы

«мюскаденов» и презрение нуворишей - вот судьба

солдата и офицера в эпоху Директории, причем по-

следние обстоятельства угнетали, быть может, силь-

нее, чем материальные лишения. Армия большей ча-

стью была готова переносить лишения и трудности,

но никак не унижения. С 1796 г. солдаты и офицеры

начинают воспринимаать гражданское общество как

противостоящую им силу. Гражданское общество -

это пороки, грязь, эгоизм, трусость и лицемерие, мир

же военных - это самоотречение во имя общего блага,

храбрость, честность, преданность дружбе и долгу.

Наряду с презрительными кличками, даваемыми

гражданским, в лексикон французских солдат прочно

входит слово «аристократ». Разумеется, здесь не

следует понимать это слово ни в его

непосредственном значении (как термин, обозна-

чающий представителя высшего дворянства), ни даже

в том смысле, в котором его употребляли в эпоху

якобинской диктатуры «дворянин, контрреволю-

ционер, пособник эмигрантов». Слово «аристократ»

отныне употребляется военными для обозначения

всех «плохих» - вне зависимости от их происхожде-

ния и убеждений, всех тех, кто не исповедует мораль-

ных ценностей военной среды, ибо последняя явля-

ется, по их мнению, истинным воплощением идеалов

Революции, единственным прибежищем настоящих

республиканцев.

Войска, отрезанные от Франции, тем более если

учесть, что теперь они сражались уже за ее предела-

ми, все более морально созревали для того, чтобы

повернуть оружие против «прогнившего» граж-

данского общества, чтобы «переделать» его в соот-

ветствии со своими идеалами. Этому способствовали

три фактора: прецеденты использования военной

силы внутри страны в политических целях, слабе-

ющий контроль правительства за дисциплиной и

состоянием войск и, наконец, появление ряда гене-

ралов, и прежде всего Бонапарта, умело использо-

вавших настроения своих полков для создания

клиентелы, готовой стать орудием в борьбе за власть.

Сама Директория подала пример использования

войск и призванных из Италии генералов, чтобы очи-

стить Совет пятисот от неугодных депутатов.

А в это время в армии то и дело вспыхивают бун-

ты: в первом батальоне 183-й полубригады в Бельгии

в июне 1795 г., в 24-й полубригаде в Голландии

осенью того же года; в феврале 1796 г. начался мя-

теж в дивизии Серрюрье в Италии; в 1797 г. взбун-

товались 35-я, 36-я и 86-я полубригады Рейнской ар-

мии и 52-я полубригада Западной армии. Хотя все эти

выступления и были относительно быстро подавлены,

тем не менее они очень показательны. Особенно

важен для понимания моральной эволюции факт

военных мятежей в Риме и Мантуе весной 1798 г.

В феврале 1798 г. французские войска оккупиро-

вали папские владения в Италии и установили рес-

публиканское правление в Риме. Это не помешало

наложить на «Вечный город» значительную контри-

буцию. В то время как чиновники военной админи-

страции хозяйничали в церквях и дворцах римской

аристократии, армия находилась в бедственном

положении. Уже несколько месяцев солдаты и офи-

церы не получали жалованья, часто не доедали,

мундиры многих полубригад были вконец истрепаны.

Но, пока армией командовал Бертье, войска терпели.

Когда же на пост главнокомандующего был назначен

генерал Массена, храбрец в бою, но известный в

армии как человек алчный и нечистый на руку, чаша

терпения переполнилась. Младшие офицеры

организовали мятеж, поддержанный солдатами и

старшими офицерами. Мятеж удалось загасить только

тогда, когда Массена покинул армию, передав

командование генералу Дальманю. Правительство

вынуждено было отказаться и от попытки наказания

виновных, так как это грозило еще большими

волнениями.

В прокламациях и петициях возмущенных солдат и

офицеров, которые они направляли в адрес коман-

дования и распространяли среди жителей, обращает на

себя внимание ряд особенностей. Во-первых, в этих до-

кументах постоянно встречается мысль о том, что ад-

министрация и гражданское общество Франции кор-

румпированы. Им противопоставляются самоотрече-

ние и жертвенность армии: «В то время как войска

нуждаются во всем, расхитители на наших глазах

громоздят награбленное, выставляя напоказ возмути-

тельную роскошь; игорные дома и места разврата

полны чиновниками военной администрации, скан-

дальное расточительство которых и громкие оргии ос-

корбляют нужду солдат...»

Армия и, прежде всего, офицеры рассматривают се-

бя как единственных носителей чести и достоинства:

«Армия в нашем лице требует, чтобы правосудие

свершилось над грабителями, которые бесчестят имя

француза; она желает, чтобы были возмещены все ра-

зорения, содеянные против правил человечности, в до-

мах и церквях, принадлежащих государствам, состо-

ящим в мире с Республикой»

Во-вторых, армия начинает рассматривать себя как

силу, которая способна и должна воздействовать на

общество. В обращении офицеров 21-й полубригады,

SLUZBA II

Ж.-А, Гро. Наполеон на Аркольском мосту, 15 ноября 1796 г. (исп. в 1797 г.). Версальский музей.

Лучший из всех известных портретов молодого Бонапарта. Несмотря на определенную идеализацию образа,

современники единодушно считали, что это наиболее похожее изображение юного полководца.

SLUZBA II

Глава I От Революции к Империи

находившейся за пределами Рима, к остальным час-

тям говорится: «Молчание, которое армия хранила до

сего момента в отношении бесчисленных злоупотреб-

лений, они приняли за оцепенение; пусть же они зна-

ют, несчастные, что если мы ждали до сего дня, то по

причине нашего удаления, а не из-за незнания или

страха»

. В ответ на реплику Массена: «По какому

праву вы разжалуете вашего генерала? Считаете ли вы,

что я буду столь малодушным, чтобы признать акты

незаконной ассамблеи?» - офицеры отвечают: «Мы

хорошо знаем, что наша ассамблея незаконна, но 18

фрюктидора было не более законным; у нас есть все

основания делать то, что мы делаем, к тому же с ору-

жием в руках армия - сама закон...»

В-третьих, несмотря на то что военные мятежи, ко-

торые произошли в это время в Мантуе и Ферраре,

имели в своей основе прозаические мотивы: невыпла-

ченное жалование, плохое питание, отсутствие обмун-

дирования, плохие госпитали и т. д. - они были свя-

заны с восстанием в Риме.

В большом беспокойстве генерал Барагэ д'Илье до-

носил 22 вантоза VI года (12 марта 1798 г.) Бертье:

«Между всеми полубригадами существует тайная

переписка, распространяющая дурные советы и при-

меры и устанавливающая единство во всех злоумы-

шленных предприятиях, которые они совершают или

замышляют. Это единство разрушает все меры,

предписываемые благоразумием»

Обращает на себя внимание то, что Директория бы-

ла бессильна воздействовать на армию и к тому же не

способна была понять (или делала вид, что не способ-

на) истинные причины выступлений.

В римском выступлении, как в капле воды, отража-

ются все процессы, происходившие во французской ар-

мии в этот период. И если солдаты и офицеры готовы

были выступить против коррумпированных чинов-

ников и бесчестного генерала, то равным образом они

были готовы пойти за тем полководцем, который су-

мел бы завоевать их любовь и доверие.

Таким генералом стал прежде всего Бонапарт. Ни-

что, впрочем, не наводит на мысль о том, что двадца-

тишестилетний генерал, прибывший к голодной и обо-

рванной Итальянской армии, имел твердое намерение

сделать ее орудием своих политических замыслов. Од-

нако блистательные победы, одержанные юным пол-

ководцем, и зародившаяся тогда на равнинах Италии

преданность солдат и офицеров своему любимому во-

еначальнику очень быстро заставили его задуматься о

своем политическом будущем. «После Вандемьера и

даже после Монтенотте, - пишет на Святой Елене На-

полеон, - я еще не рассматривал себя как необычного

человека, только после Лоди мне пришла в голову идея,

что я могу стать решающим актером на нашей поли-

тической сцене. Тогда родилась первая искра великих

мечтаний...»

Бонапарт не только смог расположить к себе

войска, получив возможность за счет контрибуций

выплачивать половину жалованья в звонкой монете,

но и создал своеобразный, отличный от других «дух

Итальянской армии». Суть его кроется в преданности

полководцу, смешанной с остатками пылких

республиканских убеждений, нескрываемом

противопоставлении «чистой» армии и нечестивого

мира вокруг нее. Было бы абсолютно неверно ут-

верждать, что этот дух был творением только одного

Бонапарта. Как уже ясно из сказанного, солдаты и, в

особенности, офицеры сами подсознательно искали

такого генерала. Они желали, чтобы явился кто-то,

кто поведет их за собой, силой штыков поставит на

место «аристократов» и воров - военных чиновников,

«мюскаденов» и т. п. Но не вызывает сомнения также,

что молодой генерал умело распалил это чувство. В

качестве одного из орудий пропаганды он

использовал прессу. 1 термидора V года (19 июня

1797 г.) была основана газета «Курьер Итальянской

армии, или Французский патриот в Милане»,

редакция которой была поручена Жюль-ену, бывшему

якобинцу и участнику «заговора равных» Бабефа.

Успех этой газеты вызвал появление другой:

«Франция глазами Итальянской армии» под

редакцией Реньо де Сен-Жан д'Анжели, пред-

ставлявшего умеренное по отношению к Жюльену

крыло республиканцев. Раздаваемая бесплатно во-

еннослужащим, газета «Курьер Итальянской армии»

информировала солдат и офицеров о том, что про-

исходит во Франции, ориентируя их в желательном

для Бонапарта направлении, но еще более она при-

вязывала их к особе главнокомандующего. Вот что

можно прочитать в номере от 23 октября 1797 г. о

молодом полководце: «Он летит как гром и поражает

как молния. Он повсюду и видит все»

. Вторая газета

прославляла республиканские нравы Бонапарта:

«Если вы близко увидите его, то вы увидите простого

человека, с удовольствием оставляющего свое

величие со своей семьей; но его ум занят обычно ка-

кой-нибудь великой мыслью, которая часто преры-

вает его сон или трапезу. С благородной простотой он

говорит своим близким: «Я видел королей у моих ног,

я мог бы иметь 50 миллионов в моих сундуках, но я

хочу другого. Я французский гражданин, я первый

генерал Великой Нации и я знаю, что потомство

воздаст мне справедливость»

Обращения Бонапарта к Итальянской армии - по-

истине блистательные образцы красноречия - посто-

янно подчеркивают те же мысли: армия отважна и до-

бродетельна, полководец - воплощение ее лучших

черт: чистый, справедливый, суровый к негодяям:

«Солдаты! В пятнадцать дней вы одержали шесть

побед, взяли 21 знамя, 55 орудий, множество крепос-

тей и завоевали самую богатую область Пьемонта. Вы