Соколов О. Армия Наполеона

Подождите немного. Документ загружается.

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

в случае отказа Макка от капитуляции необходимо бу-

дет произвести грандиозный штурм крепости с целью

полного уничтожения армии врага. Именно то обсто-

ятельство, что Император не просто угрожал австрий-

цам, а был твердо намерен осуществить этот решитель-

ный акт, заставило врага положить оружие. Таким об-

разом, и в Ульмском маневре Наполеон полностью

действовал в духе стратегии сокрушения. Он искал ре-

шение в грандиозном столкновении, но как нормаль-

ный человек, разумеется, предпочитал, чтобы против-

ник сложил оружие без боя. Подобная ситуация была

реализована, впрочем, лишь в Ульмском маневре - по-

истине вершине полководческого искусства, все же ос-

тальные удачные операции Наполеона заканчивались

решительными битвами.

Нет нужды доказывать, что на полях сражений,

венчавших стратегические комбинации, Наполеон

также зарекомендовал себя как гениальный полково-

дец. Напомним, однако, мысль, уже высказанную на-

ми ранее: Император, уверенно управлявший массами

войск на полях генеральных битв, практически не

занимался тактикой на уровне батальона и даже ди-

визии. Сфера применения его талантов была четко

очерчена общим руководством взаимодействия со-

единений и моральным воздействием на войска.

Опираясь на описанные в предыдущей главе такти-

ческие формы, он выработал свой стиль ведения ге-

нерального сражения.

Уже исходя из того, что было сказано об общих

стратегических концепциях Императора, ясно, что

одним из первейших его принципов в деле подготов-

ки сражения была максимально возможная кон-

центрация всех сил к полю боя. «Первый принцип на

войне - давать битву только со всеми силами, со-

бранными на пространстве операционного театра... -

писал Наполеон. - Общее правило: когда вы

собираетесь давать битву, соберите все силы, не пре-

небрегайте ничем, иногда один батальон решает

участь боя»

В самой же битве Наполеон решительно брал

инициативу в свои руки. В подавляющем большин-

стве случаев именно он атаковал на поле сражения, да-

же если на театре военных действий он оборонялся.

Император старался навязать противнику свою игру,

за счет активных действий сконцентрировать в реша-

ющем месте превосходство материальных сил и до-

биться победы, даже если во всех прочих пунктах по-

ля боя его войска оборонялись или терпели частные

неудачи. «В боевых действиях дело обстоит так же, как

и в осаде крепостей, - писал двадцатипятилетний Бо-

напарт, предвосхищая совершенное им впоследствии.

- Соединить всю силу огня против одной точки,

пробить брешь и тем самым нарушить равновесие,

тотчас все укрепления станут бесполезными - кре-

пость будет захвачена»

В этом, собственно, и состоит стиль наполеоновско-

го сражения. Что же касается конкретной реализации

на практике этих достаточно ясных положений, у Им-

ператора не существовало заранее заготовленных ре-

цептов. Однако в бесконечном многообразии сражений,

данных великим полководцем, прослеживаются все же

некоторые общие черты техники исполнения.

Одним из излюбленных приемов Наполеона было

нанесение решающего удара мощными резервами в

сочетании с охватом одного из неприятельских

флангов. При этом сражение делилось на несколько

ясно выраженных этапов. На первом из них завязы-

вался бой на широком фронте. Его целью было ско-

вать как можно большее количество неприятельских

сил, заставить полководца противной стороны ввести

в бой часть резервов. Со своей стороны Император

стремился действовать с максимальной экономией

усилий, заботясь о том, как рассказывал маршал Сен-

Сир, чтобы не уступать требованиям о помощи со

стороны частных командиров

. Это позволяло со-

хранить свежие войска для решающего момента. На

втором этапе сражения Наполеон предпринимал

заранее подготовленной частью войск обход непри-

ятельских линий с целью нанесения удара во фланг

армии врага. Однако весь «секрет» наполеоновской

тактики заключался в том, что этот фланговый удар

опять-таки не был главным. Его задачей было лишь

внести смятение в действия неприятеля, заставить его

забеспокоиться о путях возможного отступления.

Обычно подобный фланговый удар вызывал пере-

группировку вражеских войск, которая, конечно же,

не могла происходить с невозмутимым спокойствием,

ведь неприятельские генералы не могли сразу дать

себе отчет в том, насколько серьезна была фланговая

атака. Смятение во вражеском стане и неизбежные

ошибки в маневрах противника - вот та цель, которую

преследовало выделение охватывающей группировки.

Наполеон называл подобную ситуацию «evenement»

(дословно: «событие»), имея в виду обстоятельства,

благоприятствующие дальнейшим действиям.

«Событие» давало знак для начала третьей,

решающей фазы сражения. На этом главном этапе

битвы Император бросал в дело все силы, тщательно

сберегаемые до сего момента, подчас за счет

нечеловеческих усилий других корпусов. Массы

свежих французских войск устремлялись во

фронтальную атаку на то крыло неприятеля, которое

пришло в смятение вследствие флангового маневра.

Теперь уже, не считаясь с затратами сил и потерями,

нужно было любой ценой прорвать линии врага,

вклиниться в его боевое расположение. Наконец, ког-

да обозначился успех таранного удара основных сил,

и армия противника приходила в беспорядок, на-

чиналась четвертая фаза боя - общее наступление

французской армии по всей линии. Отныне «брешь

SLUZBA II

Глава VIII Стратегия и оперативное искусство Наполеона

была пробита» и «равновесие нарушено», поэтому

число вражеских войск, противостоящих тому или

иному корпусу, не имело значения. Противник был

морально сломлен, ощущение поражения охватывало

его полки, части же Наполеона наступали по всему

фронту с уверенностью победителей. С этого момента

победа не вызывала сомнений, враг был разбит, и

начинался новый этап кампании -стратегическое

преследование.

Этот алгоритм победы нигде не был описан самим

Наполеоном, и впервые его вывел на основе тща-

тельного анализа сражений, данных великим полко-

водцем, уже упоминавшийся нами историк начала XX

века Камон в своей монографии «Наполеоновская

война». Камон даже назвал эту схему боя «нор-

мальным планом» Наполеона. Действительно, ряд

сражений был выигран Императором точно в соот-

ветствии с описанной схемой. Классическим приме-

ром ее стопроцентной реализации является битва при

Кастильоне, где молодым генералом Бонапартом

были в точности выполнены все четыре фазы «нор-

мального плана». Очевидно также, что при подготов-

ке грандиозного сражения при Бауцене (1813 г.) Им-

ператор совершенно сознательно предусматривал

обходной маневр Нея именно как непременное ус-

ловие для подготовки главного удара. Впрочем,

вследствие нерешительных действий Нея победа при

Бауцене не стала повторением Кастильоне, а имела

лишь весьма ограниченные результаты. Схема битвы,

подобная описанной нами, прослеживается и в

сражении при Ваграме (1809 г.), где она, подобно

Бауцену, принесла победу, не полностью отвечавшую

ожиданиям французского полководца. Этот же

маневр лежал в основе планов Эйлау, Бородина и

Линьи, хотя во всех этих случаях он либо не был

осуществлен по тем или иным причинам, либо не

принес ожидаемого успеха.

Несмотря на повторяемость описанной схемы, нель-

зя, по-видимому, согласиться с Камоном, рассматрива-

ющим ее как некий шаблон, которому Наполеон следо-

вал во всех своих наступательных битвах, а именно они,

как уже отмечалось, составляли подавляющее большин-

ство в карьере великого полководца. «Военное искусст-

во - это простое искусство, где все заключается в испол-

нении, - писал Император на Святой Елене, - здесь нет

ничего умозрительного, только здравый смысл и ника-

кой идеологии»

. («Идеологией» Наполеон не без осно-

вания называл все схоластические построения, всякое

заумное теоретизирование). «Нельзя и не должно ни-

чего предписывать абсолютно. На войне не существу-

ет никакого "естественного" боевого порядка, - писал

он также. - ...существует множество способов занять ар-

мией данную позицию, военный глазомер, опыт и ге-

ний главнокомандующего должны это решить, в этом

его основное дело...»

Пятьдесят больших и малых битв, данных Наполе-

оном - лучшее доказательство его слов. В каждой из

них великий полководец исходил только из реалий

данного момента: из численности своих и чужих

войск, их морального и физического состояния, из

стратегических императивов и свойств местности. В от-

вет на слова Сен-Сира, который заметил в разговоре с

Императором, что «"его манера» сражения заключа-

ется в атаке на центр неприятеля, Наполеон ответил,

«что он не оказывает никакого предпочтения ни атаке

на центр, ни атаке на крылья, что его главный принцип

- это атаковать врага с максимально возможными

силами...»

Действительно, в сражении при Риволи молодой

генерал Бонапарт дает оборонительный бой на

центральной позиции, в сражении при Тальяменто

атакует неприятеля простой фронтальной атакой, в

битве при Пирамидах строит всю армию в огромные

дивизионные каре для отражения атак конницы

мамелюков. Наполеон атакует при Фридланде правым

крылом без всякого намека на обход, неожиданно

выдвигает массы гвардейской артиллерии при Вахау,

а в бою под Сомо-Сьеррой бросает в

головокружительную атаку героических польских

кавалеристов на вражеские батареи, расположенные

на горной дороге! Практически всякий раз он

ошеломляет врага каким-нибудь новым внезапным

маневром, руководствуясь лишь требованиями

момента и своими полководческим чутьем и

интуицией. «Начинаем повсюду и потом посмотрим»

(on s'engage partout et on voit), - якобы как-то сказал

Император, характеризуя свою манеру вести

сражения. Эта фраза требует пояснения, потому что

сказана она для людей, имевших командный опыт в

эпоху Первой Империи. (Для русского издания мы

должны также отметить, что это изречение Наполеона

при переводе часто переиначивают до не-

узнаваемости. «Главное ввязаться в бой, а там по-

смотрим», - вот наиболее частый вариант искажен-

ного перевода, превращающего довольно разумную

тактическую рекомендацию в самоуверенное бах-

вальство.) «Начинаем повсюду и потом посмотрим»

означает, что сражение более не мыслится, как это

было, скажем, в середине XVIII в., в качестве единого

акта, а состоит из нескольких фаз, первая из которых,

как уже говорилось, - это бой, завязываемый на

максимально широком фронте частью войск с целью

истощения сил неприятеля и выявления слабых мест

его боевого порядка.

«Что теперь обычно делают в большом сражении?

- словно специально поясняя, писал Клаузевиц. -

Спокойно размещают большие массы рядом и в

затылок друг другу, в правильном порядке разверты-

вают сравнительно небольшую часть целого и дают

этой части истощаться в огневом бою, прерываемом

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

время от времени и несколько подталкиваемом отдельными

небольшими ударами, штыковыми атаками и

кавалерийскими налетами. После того как выдвинутая часть

войск постепенно истощит таким путем свой боевой пыл и

от нее останется один перегар, ее отводят назад и заменяют

другой»

Формула "начинаем повсюду и потом посмотрим»

предполагает, что только в результате такой достаточно

продолжительной фазы боя на истощение должно было

приниматься решение о нанесении решительного удара.

Однако, как мы уже показали, многие из наполеоновских

сражений развивались исходя из плана принятого заранее, и

следовательно, никак не вписываются в расхожую фразу. С

другой стороны, не вызывает сомнения, что в ряде боев

такого априорного плана вообще не существовало, а иногда

он подвергался серьезным изменениям в соответствии с

обстановкой.

Прежде чем поставить г очку в краткой характеристике

полководческого искусства Наполеона, необходимо

коснуться еще одного вопроса - конечной катастрофы

Великой Армии и Империи. Не перечеркивают ли

поражение в России, Лейпциг и Ватерлоо все блестящие

победы Императора, не доказывают ли они, что Блюхер,

Кутузов, Шварценберг и Веллингтон стоят если не выше

его по своим дарованиям, го, по крайней мере, на одном

уровне?

Разумеется, в этой книге, посвященной армии, нет

возможности подробно проанализировать все крупные

события европейской истории этого периода, однако без их

рассмотрения, хотя бы достаточно конспективного, от нет

на поставленный вопрос дать невозможно.

Первым и, по всей видимости, главным внешнепо-

литическим просчетом Наполеона явилась его попытка

использовать внутри династический конфликт в испанской

королевской семье с целью поставить на престол этой

страны своего брага Жозефа (весной 1808 г.). Неуклюжее

вмешательство во внутренние дела Испании вызвало

народное восстание, охватившее всю страну. Император

был уверен, что он, принеся испанцам новые прогрессивные

законы, реформировав обветшалую администрацию,

отменив казавшуюся чудовищным анахронизмом

инквизицию, сможет найти поддержку среди основной

массы населения Испании. Что из страны отсталой и нищей

Испания может стать сильной и процветающей державой...

разумеется, в орбите политики Французской Империи. Но

эта надежда оказалась несбыточной. Испанцы отвергли все

самые логичные и рациональные нововведения только

потому, что они были принесены на острие иностранных

штыков. Вся страна была охвачена небывалой по

ожесточению народной войной. В этой борьбе,

руководствуясь своими корыстными интересами, испанцам

оказало помощь английское пра-

вительство. Британские войска, высадившиеся на 1

|иренеях, стали тем ядром, вокруг которого могли сплотить

свои силы разрозненные отряды испанской армии,

ополчения и партизан. Вместо короткой полицейской

операции, как мыслил себе испанскую кампанию

Император, началась война затяжная, кровопролитная,

стоившая огромных человеческих жертв и средств.

Крупнейший современный исследователь истории

Франции эпохи Первой Империи Жан Тюлар в своих

работах убедительно доказал, что именно испанская

авантюра дала начало росткам недовольства среди

невоенных элит наполеоновской Франции. «Кампании I 805

и 1806 гг. были ему навязаны, они вписывались в логику

революционных войн и поэтому находили поддержку

общественного мнения. Совсем иначе дело обстояло в

отношении Испании. Французское общество... если верить

рапортам префектов о настроении масс, холодно встретило

испанскую авантюру... Отныне пришлось сражаться не с де-

спотом или аристократической кастой, а со всем народом,

поднявшимся против "Антихриста", народом,

одушевленным патриотической гордостью»". Испанская

кампания была непопулярна и в армии, которая, хотя и без

колебаний выполняла свой долг, не испытывала восторга от

малоперспективной борьбы с гордым и озлобленным

народом нищей страны. Эта война стала губкой,

высасывавшей силы и деньги Империи, но не только.

Начало кампании на Пиренеях стало рубежом, перейдя

который, Наполеон фактически должен был оставить

належду пресечь адскую цепь бесконечных войн между

Францией и старой £в-ропой. После Тильзита можно было

надеяться, что союз двух великих империй, Российской и

Французской, позволит принести мир на континент и поста-

вить Англию в положение, когда она вынуждена будет рано

или поздно сложить оружие. Теперь такая надежда была

утрачена. Англичане совершенно не могли допустить

гигантского усиления мощи Французской Империи, которое

дала бы Наполеону власть над 11иренеями. Этого боялись в

Вене и абсолютно не принимали в 11етербурге. Ряд неудач

французских генералов в Испании и прежде всего печально

знаменитая Байленская капитуляция (июль ] 808 г.),

значение которой было раздуто до чудовищных размеров

испанскими патриотами и английской пропагандой,

разрушили в глазах европейского общественного мнения

ореол непобедимости Великой Армии. Они ослабили узы

русско-французского союза, возродили при дворах старой

Европы угасшие было надежды на победоносную войну

против Франции.

В начале 1809 г. австрийские политики, уверенные, что

силы Наполеона безвозвратно подорваны испанской

экспедицией, предприняли попытку взять реванш за свои

бесконечные поражения в предыдущих

SLUZBA II

Глава VIII Стратегия и оперативное искусство Наполеона

войнах. Известие о подготовке нападения на Францию

застало Наполеона 2 января 1809 г. неподалеку от ис-

панского местечка Асторга. Император, только что

лично появившись на Пиренейском полуострове, как

всегда, громовым ударом ошеломил всех врагов.

Испанские регулярные войска были рассеяны в не-

скольких сражениях, а англичане поспешно отступали

к своим кораблям в порту Корунья. Оставалось лишь

нагнать бегущую уже в панике армию сэра Джона

Мура, прижать ее к морю и разгромить так, чтобы

навсегда отбить у джентльменов с туманного острова

желание нарушать спокойствие континента... Увы,

тревожные новости из Германии заставили Им-

ператора бросить почти завершенную победоносную

операцию и срочно отбыть в Париж, чтобы готовить

новые полки для отражения австрийского удара. Ве-

роятно, это решение великого полководца было не

слишком удачным. Ему оставалось лишь несколько

дней до того момента, когда французская армия,

одушевленная его присутствием и одержанными по-

бедами, должна была прижать английские полки к ска-

листым берегам и сбросить их в море. Задержка воз-

вращения Наполеона в столицу Франции на 8-10 дней,

вероятно, не явилась бы трагедией для подготовки но-

вого похода в Австрию. Зато его отсутствие в рядах

войск, преследовавших армию Мура, оказалось реша-

ющим. Если солдаты и младшие офицеры все так же

жаждали схватиться с вечно ускользающим врагом,

то у высшего командования и прежде всего у ответ-

ственного за продолжение операции маршала Суль-та

словно опустились руки. Преследование стало ос-

торожным, неторопливым, вялым... В результате, хотя

британские войска и понесли немалые потери -в бою

под Коруньей погиб даже генерал Мур, - однако

англичане сумели погрузить на корабли свои главные

силы. В общем, можно сказать, что солдаты

туманного Альбиона отделались легким испугом по

сравнению с той катастрофой, которая неминуемо на-

стигла бы их в случае присутствия Наполеона в рядах

преследующей армии. Эта ограниченная неудача не

могла серьезно повлиять на дальнейшую политику

британского кабинета, и армия, погрузившаяся на

суда в Корунье, усиленная подкреплениями и

снабженная всем необходимым, вскоре появится в

другом пункте Пиренейского полуострова - в Лисса-

боне. Во главе ее будет стоять новый полководец -

лорд Уэллесли, будущий герцог Веллингтон, которо-

му будет суждено сыграть в истории наполеоновской

Империи роковую роль...

Но это было еще далеко впереди, а пока события

показали австрийским генералам, что они слишком

рано хоронили льва. В блистательном с точки зрения

военного искусства походе 1809 г. Император

разгромил силы габсбургской монархии. Более того,

Шенбруннский мирный договор не только юри-

дически оформил поражение Австрии, но и факти-

чески включил ее в орбиту политики Великой импе-

рии Запада.

Однако новая славная кампания явственно пока-

зала трудности войны на два фронта, ставшей фаталь-

ной. Хотя не стоит, очевидно, драматизировать ухуд-

шение боевого потенциала французской армии по

сравнению с несколько идеализируемыми «аустерлиц-

кими солдатами», нет сомнения, что присутствие на

Пиренеях части лучших полков не могло хотя бы в из-

вестной степени не обескровить главные силы. А ар-

мия в Испании требовала все новых и новых подкреп-

лений. Вот что писал в это время один из офицеров

уже знакомого нам 32-го линейного полка: «Каждый

день мы теряем отборных солдат, которых так сложно

заменить. Наши батальоны редеют в бесконечных

мелких экспедициях и эскортах, а когда солдата не на-

ходит смерть от пули, их настигают голод и лише-

ния... 32-й похож на бездонную бочку. Наполеон вли-

вает туда новых и новых солдат, но никак не может ее

наполнить»

Особенно важно, что события на Пиренеях измени-

ли и русско-французские отношения. Хотя в 1809 г.

Россия и выполнила символически свой союзнический

долг, выставив 30-тысячный корпус против австрий-

цев, с каждым месяцем отношения между державами

становились все более и более прохладными.

У нас нет возможности анализировать здесь весь

сложный спектр русско-французских отношений в

1809-1812 гг., однако необходимо отметить, что

именно война в Испании, сделавшая окончательно не-

примиримым британский кабинет и спровоцировав-

шая войну 1809 г., во многом повлияла на позицию

Александра I по отношению к Наполеону. Известно,

что царь испытывал неприязнь к коронованному сол-

дату, славе которого завидовал черной завистью.

Война отца Александра, Императора Павла I, против

Франции Директории еще полностью вписывалась в

линию войн монархических государств против рево-

люционной заразы. Более того, Император-рыцарь

выступал как самый искренний и последовательный

проводник этой линии. Поняв, что английским и

австрийским кабинетами руководят больше коры-

стные соображения, чем стремление спасти монархи-

ческие принципы, Павел вышел из игры, не позволив

проливать более кровь русских солдат за чуждые стра-

не интересы. Напротив, Александр сражался во имя

очень странных принципов, далеких от интересов

русского народа и даже русской монархии. Нам кажет-

ся, никто не смог так точно сформулировать мотивы

его поведения, как выдающийся русский историк Ни-

колай Иванович Ульянов: «В исторической литерату-

ре давно отмечен фанатизм этой загадочной ненави-

сти и существует немало попыток ее объяснения. Са-

мое неудачное то, которое исходит из экономических

SLUZBA II

Олег Соколов Армия Наполеона

А.-Э.-Г. Роэн. Встреча Наполеона I и Александра I на Немане 25 июня 1807 г. Версальский музей.

и политических интересов России. У России не было

реальных поводов для участия в наполеоновских

войнах. Европейская драка ее не касалась, а у Напо-

леона не было причин завоевывать Россию. Веди себя

спокойно, занимайся собственными делами, никто бы

ее пальцем не тронул.

Не более убедительна и другая точка зрения, объяс-

няющая войны России с Директорией и бонапартист-

ской Францией реакционными склонностями русских

царей. Только война Павла I могла бы подойти под та-

кое толкование, да и то с трудом. Александр же меньше

всех походил на борца с революционной заразой, он еще

до вступления на престол поражал иностранцев него-

дующими речами против "деспотизма" и преклонени-

ем перед идеями свободы, закона и справедливости. Ко-

нечно, цена его либерализму известна, и вряд ли при-

ходится возражать тем историкам, которые считали его

маской, но такая маска годится для чего угодно, толь-

ко не для борьбы с революцией. Гораздо вернее, что у

него не было никаких принципов и убеждений»

Роковая война в далекой Испании, где погибал цвет

наполеоновской армии, дала надежду Александру взять

реванш за Аустерлицкий разгром, поражение под

Фридландом и Тильзитский мир. Последний не лишил

Россию ни пяди земли, напротив, дал ей сильного и мо-

гущественного союзника, позволил оккупировать Фин-

ляндию, Молдавию и Валахию, но тем не менее рассма-

тривался аристократическим Петербургом как позор-

ный. Начиная с 1810 г. в высших слоях российского

руководства появляются планы превентивной войны

против Французской Империи. Вот как, абсолютно со-

гласуясь с нашей концепцией ситуации, излагал в фе-

врале 1811 г. подобный план генерал Беннигсен в про-

екте, адресованном Александру I: «Не лучше ли ей (Рос-

сии) предупредить своих неприятелей наступательной

войной... Наиболее полезно овладеть Варшавою (коей

потеря поразила бы и обезоружила часть поляков, не

благорасположенных к России)... Итак, ясно видно, что

Наполеон на первый случай не может иметь более как

90 тысяч французов в своем распоряжении на войну с

русскими... прибавим к сему, что, оставаясь в оборони-

тельном положении, дадим мы полякам увеличить их

войска, между тем как наступательными действиями,

если не успеем мы истребить или рассеять польской

SLUZBA II

Глава VIII Стратегия и оперативное искусство Наполеона

армии, то по крайней мере уменьшим ее гораздо, обе-

зоружа оную хотя бы частью... Ко всему этому, что

изъяснил я, кажется мне, что власть Наполеона никог-

да менее не была опасна для России (sic!), как в сие

время, в которое он ведет несчастную войну в Гиш-

пании и озабочен охранением большого пространст-

ва берегов...»

В не менее двусмысленном тоне составлен и другой

документ, направленный Александру I. Это «Полити-

ческий мемуар» одного из его советников, некоего

Д'Аллонвиля. Здесь прямо говорилось, что необходи-

мо «...начать наступление, вторгнувшись в герцогство

Варшавское, войдя по возможности в Силезию, и

вместе с Пруссией занять линию Одера, чтобы заста-

вить выступить германских князей и возбудить восста-

ние на севере Германии. 2. Расформировать польское

правительство, рассеять его вооруженные силы... и без-

жалостно разорить герцогство (!), если придется его

оставить... 9. Нападать только с подавляющим превос-

ходством сил и выгодой ситуации... Нельзя терять из

виду, что человек, с которым мы воюем, соединил си-

лы старой Франции с завоеваниями новой Фран-

ции и силами организованного якобинизма, который

составляет сущность его власти. Мало поэтому поста-

вить препятствие на пути столь большой мощи, но не-

обходимо ее уничтожить»

Уже в начале 1811 г. эти теоретические соображе-

ния перешли в область практических действий. К за-

падным границам Российской империи двинулись ко-

лонны пехоты и кавалерии, потянулись вереницы ар-

тиллерийских обозов. Разумеется, приготовления

русских не остались незамеченными. Маршал Даву,

командующий Эльбским обсервационным корпусом

(т. е. силами наполеоновской армии, раскварти-

рованными на территории Германии), направлял

Императору один рапорт тревожнее другого. «Нам уг-

рожает скорая и неизбежная война. Вся Россия гото-

вится к ней. Армия в Литве значительно усиливается.

Туда направляются полки из Курляндии, Финляндии

и отдаленных провинций. Некоторые прибыли даже

из армии, воевавшей против турок... В русской армии

силен боевой дух, а ее офицеры бахвалятся повсюду,

что скоро они будут в Варшаве...» (3 июля 1811г. из

Гамбурга).

Спустя всего несколько дней Даву снова писал:

«Сир, я имею честь адресовать Вашему Величеству по-

следние рапорты из Варшавы. В ближайшие дни вы-

шлю расписание четырех корпусов русской армии, а

также местонахождение их полков, согласно различ-

ным рапортам... Вероятно, эти рапорты сильно преуве-

личены, ибо согласно им в Ливонии и Подолии собра-

но более двухсот тысяч солдат, но ясно, что силы рус-

ских там очень значительны...»

Император выжидал. 15 июля он пишет министру

иностранных дел: «Господин герцог де Бассано, пош-

лите курьера в Россию, чтобы ответить на присланные

графом Лористоном депеши... скажите, что я готов

уменьшить данцигский гарнизон и прекратить воору-

жения, которые мне дорого стоят, если Россия со сво-

ей стороны сделает нечто подобное; мои приготовле-

ния имеют оборонительный характер и вызваны во-

оружением России...»

Но навстречу шли только новые тревожные доне-

сения:

«Князь Экмюльский (Даву) Императору

Гамбург.

Сир, я имею честь передать Вашему Величеству ра-

порты из Варшавы.

Князь Экмюльский...

Августово, 27 июня 1811 года.

Раньше повсюду говорили, что приготовления на

границах герцогства - это лишь мера предосторожно-

сти русских, вызванная перемещением польских войск,

теперь русские открыто говорят о вторжении в герцог-

ство по трем направлениям: через Пруссию из Гродно

на Варшаву и через Галицию...

(Интересно, что именно эти направления наступ-

ления указывались во многих проектах русского коман-

дования.)

Рапорт Лужковской таможни (на Буге) 6 июля 1811

года. Три офицера из дивизии Дохтурова осматривали

границу по Бугу... Русские жители и казаки уверяют,

что эти офицеры приехали выбирать место для лаге-

рей и что скоро русская армия вступит в герцогство.

Рапорт из Хрубешова 27 августа 1811 года. Письма,

полученные из России, возбуждают разговоры о

приближающейся войне... Повсюду в окрестностях

ожидается прибытие новых войск (русских), для

которых приготовляются запасы...

Рапорт генерала Рожнецкого из Остроленки

31 августа 1811 года.

...Новости с северной границы Ломжинского депар-

тамента подтверждают то, что уже много раз говори-

лось: большое количество повозок циркулирует меж-

ду Пруссией и Россией. Ни от кого не скрывают, что

речь идет о боеприпасах»

Необходимо отметить, что в то время, когда силы

русской армии на границе достигли уже двух сотен ты-

сяч человек, вся группировка Даву насчитывала не бо-

лее 70 тыс. К этим силам надо приплюсовать пример-

но 50 тыс. солдат войска герцогства Варшавского.

Для Наполеона не оставалось более сомнений - рус-

ский царь готовится к нападению. 15 августа на тор-

жественном приеме в Тюильри по случаю своего дня