Соколов Б.Г. Гипертекст истории
Подождите немного. Документ загружается.
И
сти
н
а
в
исто
р
ии
пр
отив, когда он
«кривит душой»
В «Войне
С
ваами»
и ,<Войне
с
персами»,
- он говорит прав.
Иными
словами почается парадокс Прокоп: Прокопий
ет, говоря прав, а когда говорит прав, то лж. Поистине
п
а
рокс, достойный античных софистов. В чем же дело?
М
о
ж быть, дело заключается здесь в самой истине, в потии
и
стины применительно к историческому повествованию, в са
м к
р
итериях истинности в сфере исторического повествова
ния? Как говарив Шекспир в
«Гамле» - что то нелное в
Датском королевстве. Там образом у нас получается, что с ис
тинной в истории не так все глко: что-то нелное с правди
в
остью исторического повествования, если в отношении одного
и же со
б
ытия моо найти у одного и того же историка разные
мнения.
Понятно, что наш анали
з должен пойти в направлении
фирующих историческое постение вопросов истины, ис
тины
в истории, а не остановиться на лащих на
«поверхно
сти
» рассдениях, примиряющих любое противоречие той или
иной
модификацией эволюционизма - от тации в позиции
и
с
торика до изменчивости самого исторического события.
Да, все течет, все изменяе
тся, но ... так хочется незыблемой и
од
нозначной
«
точки опоры».
Может ли нам таков дать сама Истина? Если, конечно, она
не
стоит, как Христос, перед нами?
23
24
Ча
ст
ь!
Гл а
в
а 11
И
ст
и
н
а
и
исто
р
: ВХОДЫ
Так что же происходило на самом деле в Византии времен
Юстиниана? апазон отвов, как мы увидели, на этот вопрос
вели
от адка и деграции до расцва и процветания. Что же
верно? Какой вариант ответа соответствует действительности?
Ведь
в сооетствии с выбранным вариантом ответа и правиль
ностью его постановки (если такое, конечно, возмоо) мы
сможем оценить написанное Прокопием Кесарийсм, т.е. раз
решить <·парадокс,> Прокопия: <'кривит ли душой.> Прокопий, ко
гда говорит прав, и говорит ли исти, когда . Но так или
иначе мы вплот подсаем к вопросам об истине и истине
в истории, т.е. к тем вопросам, которые, как мы ази, вряд ли
<'сьно,> заботили историка Про копия Кесарийского, ибо
него не это главное. для нас же в этой работе вопрос об истине в
истории непраздный, ибо лишь ответив на вопрошание об ис
не, о применимости ее к историческому повествованию, мы
сможем обозначить и определить специфику этого (·рода·> рас
сза, <·дисса·>.
И здесь мы сразу ем направление, в котором нам пред
стоит двигаться. История - это всегда интерпретация, это всегда
,
взг, определенным образом выстраивающий так называемые
фаI' следы. Укем, и пока оставим этот маршрут, ибо об этом
У нас еще не раз поет речь ...
Пре чем двися дьше, еще раз - как ней рефрен и
приглашение к дьнейшему движению - задим вопрос: что
же на самом деле происходило в Византии времен Юсниана?
К сожению, этот вопрос пороает скорее не ответ, но еще
целое <,осиное гнездо·> вопросов, ибо:
Исти
н
а
в
и
с
т
ории
1. В этом вопросе, как и в любом дру
гом
в
опросе об истори
и
и
историческом собыи, может содертся двусмыенность,
«многосмыслснность,),
кото
р
п
о
з
в
оляет от
в
е
ч
ать одному и
т
о
же челове не только по-разному, но и, возмоо, обма
н
ыв говорить прав, а говоря пра
в
ду лгат
ь
?
В
ед
ь и
менно это,
по-вимо, д
е
лае
т
Прокопий ...
2. Возмоо, мы оказываемся перед тем
«фактом·),
ЧТО дейст
вительность всегда слоее, чем ее рефлексия
, ее описание, по
э
то
м
ы всегда имеем дело с неполнотой данных, что да
л
юб
о
е историческое описание из начально ущербным
и
т.
п
.
3. Наконец, сам вопрос о дейс
т
вительно происходящем мо
жет ока
з
аться неправомерным,
«
некоррео·)
поставленным,
и
,
с
ооет
сенно, вызывать
«некорректный.)
оет, как свое отра
жение, как свое эхо.
4. Возможен и слеющий вариант: ре
ь
ное истореское
собые - война ли с персами, французск ли революция - не
что подобное кантовской вещи самой по себе (ноумен), которая,
возмоо, и существует, и о которой (о же
в
о
з
можно) мо
жет
судить иной, нежели человеческий, рассудок, но которая не
может никогда быть познана с помощью тех познаватьных
средств, которые достны челове.
5. Если зашла речь о Канте, то мы укем и на слещий
ход:
«антиномичность')
ответа-описания
истори
ч
еского собы
т - это нечто подобное анномиям, в которые с не
и
збежно
стью впадает ра
з
ум, Т.е. возмоа и в отношении исторической
рефлексии та сиац, когда чело
в
е
ч
еск п
о
з
на
в
ател
ьн
спо
с
обность, явно выходя за пределы во
з
можного опыта, Т.е. теряя
е
динственно-устойчив почву под ногами, выносит прово
полоые и противоречащие др д
ру ения.
Поо, что
в
отношении исторического события такой ход рассения в
п
р
инципе правомерен, ибо любое прошлое, де если оно за
креплено и зафиксировано в своих следах, все же проое, Т.е.
то, что е
не ще
ст
е
т
.
25
26
Ча
с
т
ь!
Подобных вопросов, ясно, гораздо больше... Поэто пока
оставим их и еще раз поставим вопрос о происхощем во вре
мена
Прокоп Кесарийского, но немного по-дрому: возмож
н
а ли истинная и адекватная рефлексия об исторических собы
ях? Причем такая рефлексия, которая обладала бы норматив
ным,
общеобязательным характером всех
«времен
И наро
дов».
Иначе говоря, речь идет о примеНИМ9СТИ понятия истина к
историческо описанию, историческому повествованию - Т.е.
вопрос
об ине в истории
и истинности истории.
Возможна
ли она вообще в историческом дискурсе? Чтобы отвть на
этот вопрос, нам необходимо поставить вопрос о самой истине,
ибо
поо: что толку расать об ис
не, когда может ока
за
ся, что понятие истины вообще не применимо к историче
ско описанию.
Но прее мы обратимся еще раз к
«казусу»
Прокопия Кеса
рийского,
поскольку в нем есть еще один момент, который мы
до
ны, пре чем
перейдем к истине, прояснить.
«Тайная
ис
тория»,
В
большей степени чем
«Войны
С пер сами»,
содержит не
только историческое повествование, но и
о
цен происходяще
го. Прокой не просто
«калькирует»
события, он выносит о
пе
р
сонажах оценочные сения, а в данном случае эти оценки
негавные, одающие (в отношении
Ф
еодоры, васевса
Юсниана и пр.). Иначе говоря, Прокопий, да и любой историк,
не проо описыва события
«давно
прошедш дней», но опи
сыва
вынося сения. Посредсом сения он ощест
вляет описание, определение в идеьном вербальном мире,
мире мыи реального со
б
ытия. В любом слае эти ения,
поняо, ориенртся на выносящего эту оценку, Т.е. обла
ют вполне определенной центрацией на пишего историю.
Оценка т в этом отношении мерой, которой пользуется
историк Через
э
меру он и отмеряет историческую значи
моь, что, кстати, и позволяет одному со
б
ытию попасть в ра-
И
с
ти
н
а
в
и
с
то
р
ии
с взгляд
а историка
, а другому
- оказа
ться в
точке слепого
а
, Т.
е
.
оказа
ся «вне игры. исторического повевовани
я
.
Подо
б
н
цен
н
о
стная перспеива с необходимостью отра
вс
е те MOMeHI, которые хараеризуют констекьность
о
писыв
ающего
события историка: от его биограф
ического уни
ве
рсум
а до
экзистенциальн
ого горизонта его
личности
. И
сто
р
пишется не
отстраненно, но со-бы
й
но, Т.е. в том <,мод
усе.
со
-астия, который
можно охараеризовать
через взаимооп
редем
ост
ь, взаимоконстиированноь и многосф
ерность
.
,Истори <,взг» которого
И
<·пише
т. иорию, - не одномерен,
не зам мона, но ре
ь
ное вое ество, вее,
стр
ающее, гневаю
щееся, об
м
анывающ
ее себя самого ...
Вместе с тем
ценностная
ц
ентра
ц на определ
енного
с
уб
ъ
ек
та
<
·зе
й
ств
ует» не только личностные
горизонты ист
орика
.
Грубо говоря, историк
в
е
т в опре
деленном времени, в
опре
деленном культ
ном контексте, Т.е. его взг,
выстраивающи
й
о
п
ределенным образо
м истори
ческое повест
вование, вынося
щ
и
й, в к
онеч
ном сче,
оценочные сдение
о произ
ош
ш
е
м
(хотя
бы просто тем та
ом, что в
ю
чает в историческое пове
ст
вование о
дн
о, а не другое
историческое
событие, Т.е. произво
дит
и
з
начал
ь
с
е
кцию, отраюю в конечном сче спе
ци
фи его ракурса,
е
г
о взгляда на
описываемые собы)
с
формова
н
определенной
культ
ной трицией. Эта куль
н триция прее
всего через дрессуру
воспитания сф
орми
р
о
в
а
ц
е
н
но
шку, согласно которо
й историк не только
выстраивает
историчес
е собы
- селеирует, рассматри
ва
одно как причину
др
ого и пр.,
- но и выносит оценочные
ения, соизмеря
историческое
ствование с ест
Ву
ю
щими культ
ными кодами,' с еующе
й
тр
и
ц
и
ей.
В
К
о
неч
н
ом счете,
именно через причасость
определен
ной
льной тр
иции историк по
а возмо
жность
написать
л
и
бо ми
к
роис
торию (
и
с
тория как с
ай) и
ли макроисторию
(всеобщ, иверс
ьн истор
ия).
В
это
м
отнош
е
н
ии выбор
27
28
Ча
ст
ь!
тип
а исторического взгляда и, соот
в
е
т
с
е
нн
о
, тип
а и
с
то
р
ии
н
е
о
ествляется сами
м историком - за него
этот вы
б
о
р сделала
его ЛЬная паригма.
Там о
б
разом, ценностн перспеива, выстраив
а
ющая
с
я
за любым историческим описанием, сразу же
«вводит
В д
е
йст
вие-> два вида контекстуьности, две сферы
со-бытийн
о
с
т
и
, а
именно
контекальность выстраивающего историю
субъе
,
и контексьнос о
б
щего ЛЬного
«фона»,
Л
Ь
н
о
го
иверса того времени, к кото
р
о принлет иорик
Но, мож
быть, возмоо вообще избежать оценочных СУЖ
дений в и
с
ториче
с
ком
п
овествова
нии
, доб
ит
ь
ся
«
объ
е
ктив
н
о
->? Может
б
ыть, возмо
о написан
и
е приеемой и зна
ч
и
мой
кого, Т.е. облающей всеобщей знаЧИМОС1ЪЮ, исто
рии
? До в том, что точек - пространственно, куль
но, вре
менно, контексально разделенных - бесконечное количество.
Тогда логично предположить, что сколько истор
и
ков - столько
и
историй, по крайней мере, сколько ЛЬно-историчесх
контекстов, столько и типов исторического описания, столько и
модей исторического выстраиван
«ноуменьного» мате
риа событий. Но тогда в этом случае мы будем име дело,
скорее, с литераНЫМ произведени
е
м, чем С историч
е
ским
описание
м. Итак, истина истории одна или истин
истор
ии
мно
го?
и истина - если моо так выразиться - од
н
а в сво
е
й
множевенности?
Н этим нам сейчас и стоит поразмыслить,
Т.е. прее всего о самой истине; ведь от того, что мы разумеем
под ииной, зависит, в конечном счете, наша точка историч
е
ского описания, гарантирующая
, что то, что говорил, говорит и
будет говорить историк - исна, а не фи, ПJIOд вообре
н или дожественное орен
ие
.
Ист
и
н
а
в и
сто
р
ии
Вопрос же об истине в истории может быт
ь
рассмотрен
лишь тогда, когда
м
ы
не то
лько выеним из него и
«изолируем»
«вопрос
об истине вообще·>, но когда м
ы рассмот
рим с
п
еци
ф
и
самого исторического события, вернее
специфи
«наи
вающегося·>
на реал
ь
но
м
со
бытии исторического описан. По
э
то
о
братимся сначала
к прояснению самого историчес
ко
г
о
со
бы
я и его описания.
29
30
Ча
ст
ь/
Глава 111
С
о
-быт
ие и с
о
бы
тие в
ист
о
р
ии
Когда
мы р
а
сс
а
е
м
о
б
и
с
т
о
р
ии
,
т
о
м
ы
г
о
в
о
ри
м
не т
о
л
ь
к
о о
н
аше
й
инт
е
рпр
етац
ии и
ст
ор
ии
,
м
ы
им
ее
м
в В, п
р
е
е в
сег
о,
и
те
<'
р
е
ьны
е·>
с
о
б
ы
,
к
о
т
о
рые ли
б
о
'
м
ы
с
а
м
и
, л
и
б
о
кт
о
ни
б
у
д
ь
е
щ
е
п
рож
и
ва
л
. П
р
о
жив
а
н
ие
и
ст
ор
и
ч
еск
о
г
о
д
е
й
с
тв
и
я
п
ро
и
сх
о
д
ит
в то
й о
к
ре
с
т
н
о
с
т
и
м
и
ра,
к
отор
м
ы,
к
он
еч
н
о,
м
о
же
м
о
ки
ь
н
а
ш
и
м
в
з
г
л
я
д
о
м
и к
о
т
ор
э
т
о
т в
з
г
с не
обхо
д
и
м
о
с
т
ь
ю
пр
ео
б
раз
у
е
т
,
н
о
е
с
ть и т
о, ч
т
о пр
уг
о·,
с
опро
т
и
в
ля
ет
и
до ко
н
ца
н
е а
б
с
ор
б
и
р
у
с
я
на
ше
й
че
л
ов
ече
с
ко
й
с
пон
т
ан
н
о
ью
.
М
ир и
чело
в
е
к
,
жи
в
ущи
й
в
м
и
ре
, пр
о
в
а
ющи
й
с
в
о
ю
ж
и
з
нь
, свое
с
о
б
ы
е
и пр
е
о
б
р
аз
щи
й
с
в
о
е
й
д
е
ят
е
льно
сть
ю
и
с
во
им
в
з
г
л
я
д
о
м
о
к
ре
с
т
н
о
с
т
ь
б
ли
з
л
а
щ
е
г
о -
в
о
т
о
с
но
в
н
ы
е
м
о
MeHI
н
а
шег
о
б
л
и
й
ше
го
м
а
р
ш
р
а
. К
а
к
м
ы
в
е
м
в
э
т
о
м м
и
ре,
к
ак
и
м
о
н пр
е
д
стает пе
р
на
м
и
- о
б
э
т
о
м
е
ш
л
а
р
еч
ь в н
а
ча
л
е это
й
к
н
и
г
и и к
э
т
ой
т
е
м
е м
ы
е
щ
е
б
ол
ее
по
др
о
б
н
о о
б
р
а
ти
м
с
я в
сл
щ
е
й
ча
с
ти
н
а
ш
е
й
р
аБо
т
ыl. Т
епе
рь
же в
р
е
и
м
е
с
т
о
б
олее
п
од
р
о
б
н
о
и
не
м
н
о
г
о
м
аф
и
з
и
ч
н
о-фо
с
оф
с
р
ас
с
м
о
т
р
ь
то
с
о
б
ы
е,
к
оторое
мы
прож
и
в
а
е
м
,
На
с
к
олько <'р
е
а
л
ь
н
о,'
о
н
о
, эт
о
с
о
б
ыти
е
,
и к
а
к
ова ф
к
ц
и
о
н
а
л
ь
н
о
в
н
е
м роль
че
ло
ве
ч
е
с
к
ого в
з
г
л
а.
Ита
к
,
се
й
час
р
е
чь
п
о
й
д
е
т
н
е т
о
л
ь
к
о о вз
г
ля
де
,
к
о
т
о
р
ы
й
фор
м
у
е
т
, вернее,
с
о-фор
м
у
э
т
от
м
ир
, но
и
т
оч
к
е
п
е
р
есече
н
и
я
э
т
о
г
о вз
гл
яда
и
мир
а. Т
е
. в
о
п
ро
с
м
о
ж
е
т
з
в
а
т
ь
е
ющим
о
б
ра
з
о
м
: какова
р
е
ь
н
о
с
т
ь
в к
о
т
оро
й
мы
ж
и
в
е
м
,
к
а
к
о
в
о
в
р
е
м
я,
в к
о
то
р
о
м
м
ы
в
ем
, ко
т
о
р
о
е м
ы
п
р
о
ж
и
в
ае
м
?
К
с
я,
н
о
п
о
сту
п
ит
ь
д
о
в
о
льн
о пр
о
с
то. М
ы
ж
иве
м
в
ми
р
е
,
в к
ото
р
о
м мн
о
г
о
ве
щ
е
й,
а
м
ы с
а
м
и
,
к
а
к г
о
в
орил Д
ек
ар
т
,
не
т
о
льк
о
в
е
щ
ь
м
ыс
л
я
щ
а
я,
н
о и
в
е
щ
ь
про
т
я
ж
ен
н
а
я
,
Т
.е
. пре
дм
вне
ш
н
е
г
о
м
ир
а. По
э
т
о
м
у
оп
ис
а
т
ь
м
и
р,
в
к
о
т
о
р
о
м м
ы
ж
и
в
ем
-
И
ст
и
н
а
в
и
ст
о
р
и
и
это просто описать предметы этого мира, итыв' что и мы
сами - один из этих прмов. Тогда мы долы постить сле
ющим образом: взять Я анализа какой-нибудь один прмет,
посколь все удержать в рассении нам не под с, и нача
рассдать о нем, описывать его, мысленно соеняя различные
предикаты-щии с описываемым о
б
ъеом и т.п. Потом взять
другой, третий ... и так до бесконечности. Но сразу же возника
несколько вопросов. Прежде всего, насколько наше расение
екватно репрезентирует этот предмет? Ведь мож статься,
что через этот аниз будет опреден не предмет, а скорее, мы
сами, встившие в
«диог»
С реьным предом. Может
тае оказаться, что лше о
б
ратиться к самому предме
непосредственно - потрогать е
г
о рой
,
зафиксирова и
описать его цвет, фор, его нкционьн роль, слу
жебность и т.п. - чем расать о прмете. Кроме того, рассу
ать о предмете вообще - это рассать фwю
с
о
ф
с
о пр
мете
, Т.е. рассая о предмете вообще мы не столько
б
удем
о
писывать предмет, но сами себя как фософствующих о
пр
едме и тот фософский
дисс, в нашей европейской
льре имеющий достаточно традиционный объе рассмот
р
ен, а именно предмет вообще.
Возможно, лш
е, как мы только что зи, попытаться
«ра
б
отать»
с реьным, нагным о
б
разом предстоящим перед
нами
предметом, например, со столом, ручкой, авиатой, Т.е.
обратиться к анизу
конкрног
о предмета. Но даже если мы не
будем
вспать с ним в
«реьный
KOHTa�, изменя его
потреб
лять, а расдать о нем, то и в ом чае мы попем в
сферу
еи не непосрствего философского раЗМЫен,
то
по крайней мере
«вючим»
свой
«мыслительный
аппа
рат
». Так как же нам
бы, чтобы осмысли
сиацию в кото
рую
мы проживаем, в которой мы живем?
Пре
е всего, даже если мы начи бы рассда о предме
та
х через аниз ли конкретного предм, через раЗМЫение
3
1
32
Часть!
ли О предмете вообще, то в любом из этих счаем в нашем рас
ении будет присствовать мысль. Мы мыслим предмет (без
различия, конкретный предм или предм вообще) и в этом
отношении мы неляем его смыслом, ибо реьный предмет не
облает
никаким смыслом, лишь соприкосвшись с нами, он
пол
ает смысл. Не существу смысла предмета или события,
помимо
того смысла, которым мы его неляем. чка, лежащ
на моем столе, просто ще
с
те
т
, просто бытuЙ
с
те
т
. Ос
мысленным ее ествование становится лишь тогда, когда она
вючается в мой человеческий
«иверсум»:
она создана д то
го, чтобы я мог что-либо с ее помощью записать, и в этом, если
хотите, смысл ее создания и сествования, ибо рка, потно,
рукотворный предм, имеющий главную причи своего се
ствования, как говарив Аристотель,
«в
том, ри
чего».
Но по
добное моо сказать и о любом предмете, который вовсе не
обязатьно, чтобы обладать смыслом, должен быть созд
а
н че
ловеком. Однако получить смысл этот предмет, -например, ка
мень - мож лишь тогда, когда встит в человеческий мир,
в
,
к примеру, краольным камнем постройки или просто
«попав»
В орби человеческого присств, например, когда
мы о него споткнулись или использовали как орудие.
Итак, прмет - конкрый или мыимый предм вообще
- ествует лишь в той степени, в какой он попает в ракс
человеческого приствия, а оно, это приствие, всегда про
я
вет как
экзистенциью сторону нашего сествования,
так и рационьн
«составляюю»
жизни человека. Мы всегда
в
ючаем предм в горизонт смыслов, смысл как бы простает
на
ани реьного. или мыимого предмета, но этот смысл
име возможность просить лишь потому, что предмет по
мещен нами в некую об идеьную область, нек совмест
ность
общего присствия в мире.