Снегирева Л.И. Практикум по отечественной истории. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

121

скажет жениху, чтоб он к ней не сватался, что она глупа, или на лицо дурна, или

на очи не добра, или хрома, или косноязычна, и тот жених от той невесты отстанет

прочь и свататься не станет; а если та невеста полюбилась, скажет смотрильщица тому

жениху, что добра и разумна, и жених посылает к невестину отцу и к матери людей

с заявлением, что он ту невесту излюбил и хочет учинить сговор и записи написать,

что ему на ней жениться. И положат свадьбе срок, как кому можно к тому времени

изготовиться. И начнут между собою писать в записях свои имена, и третьих

(посредников), и невестино, а напишут, что ему по сговору ту невесту взять непремен-

но, а тому человеку невесту за него выдать непременно; и положат в том письме меж

собою уговор: если жених на установленный срок девицы не возьмет или отец своей

девицы не выдаст, взять на виноватом 1000, 5000 или 10 000 рублей денег, сколько кто

напишет в записи.

Если после сговора жених проведает про ту невесту что-нибудь худое, и тот чело-

век за себя не возьмет, – тогда невестин отец или мать бьют челом патриарху. И пат-

риарх велит исследовать, и на виноватом возьмут заряд (неустойку), сколько в записи

написано, и отдадут правому, жениху или невесте; а после того вольно ему жениться,

на ком хочет, или невесту вольно выдать, за кого хотят же.

А если к свадьбе изготовятся, жених созывает к себе на свадьбу родственников

и чужих людей, кто кому дружен, также и с невестиной стороны созывают гостей.

И в тот день, в который быть свадьбе, готовят у жениха и у невесты столы и посылают

приглашения, что уж жениху пора ехать за невестой и они поедут по чину: наперед

несут каравайники, хлеб на носилках, потом едут летом на лошадях верхами, а зимою

в санях поп с крестом, потом бояре, тысяцкий и жених, а приехав к невесте на двор,

идут в хоромы, и невестин отец и гости встречают их с честью. А как убудет им время

ехать к венчанию, и дружки у отца и матери невестиной спрашиваются, чтоб они но-

вобрачного и новобрачную благословили, и они благословляют их словом, а на отпус-

ке благословляют образами, а потом, взяв дочь свою за руку, отдают жениху в руки.

Жених, посадя невесту в возок, садится на лошадь ли в сани, также и весь свадебный

чин, и едут к той церкви, где венчаться, а провожает невесту только одна сваха ее,

да другая женихова. После венчания едут со всем поездом к жениху на двор. И как

приедут, и их женихов отец., и мать, и гости встречают, жениха и невесту благослов-

ляют образом и подносят хлеб да соль, потом садятся за столы и начнут есть по чину.

После третьей ествы (кушанья) дружки благословляются у отца и матери новобрачно-

му и новобрачной идти опочивать, и они их благословляют; и отпустя и проводив,

пойдут и начнут есть и пить по-прежнему. Перед разъездом гости справляются о здо-

ровье жениха и невесты, пьют заздравные чаши и посылают невестиным родителям

сказать, что жених и невеста в добром здоровье, и потом все гости разъезжаются.

А на утро жених ездит с дружкою созывать к себе гостей. А приехав к невестину

отцу и матери, бьет челом им за то, что они дочь свою вспоили и вскормили и замуж

выдали. А на третий день бывают жених и невеста и гости у невестина отца и матери

со всеми своими гостями на обеде.

А на свадьбах девиц и музыки никакой не бывает, кроме того, что в трубы трубят

и бьют в литавры.

Таким же обычаем свадебные сговоры и свадьбы, и чин у стольников, и у дворян,

и у иных людей бывают.

Так же и меж торговых людей и крестьян свадебные сговоры и чин бывают в том

же порядке во всем, но только в поступках и платье с дворянским чином рознятся,

а смотря по состоянию.

122

А в домах они живут также, кто какой чести и чином, без великого устроения. До-

мов своих построить добрых не можно, потому что говорят о них, что богатство мно-

гое имеют, и ежели построится домом какой приказный человек, оболгут царю, будто

он был взяточник или казну воровски крал; или, ненавидя его, пошлют на иную цар-

скую службу, которого дела ему исправить не можно, и наказ ему напишут такой,

что он из него выразуметь не умеет и посему службою прослужится, и ему бывает на-

казание: дом и вотчины возьмут на царя и продадут. А если торговый человек

и крестьянин построится добрым обычаем, и на него положат на всякий год податей

больше. И оттого Московскго государства люди домами своими живут негораздо

устроенными.

А если у которого отца или матери есть две или три дочери девицы и первая дочь

увечна очами, или рукою, или ногою, или глуха и нема, а другие сестры здоровы и ес-

ли кто начнет свататься, и те люди показывают другую или третью дочь, а как будет

свадьба, и в то время за того жениха по сговору выдают они замуж увечную свою

дочь, имя которой в записях запишут, а не ту, которую смотрильщице показывали,

и тот человек, женяся на ней, того дня не усмотрит в лицо ее, что она слепа, потому

что в ту свадьбу бывает закрыта и не говорит ничего; также, ежели увечна, и того так-

же не узнает, потому что в то время ее водят свахи под руки. А которого человека об-

манут, выдадут за него девицу не ту, которую показывали, бьет он челом о том патри-

арху; и по его челобитью возьмут у них зарядные записи, допрашивают соседей

и дворовых людей, впрямь ли выдана та, которая в записи стоит именем. Если соседи

и сторонние, и дворовые люди скажут, что выдал дочь свою не ту, которая в записи, и

таких мужа и жену разведут, да с того, кто неправдою выдал, возьмут пеню большую!

Благоразумный читатель! Не удивляйся сему: истинная есть тому правда, что во

всем свете нигде такого обмана на девок нет, как в Московском государстве. А такого

у них обычая не повелось, как в иных государствах, смотреть и уговариваться предва-

рительно с невестою самому.

_________________________

Г.К. Котошихин в своей книге о России XVII в. также пишет подробно об обрядах, обычаях,

нравах. Много места он уделяет описанию свадебного обряда. И это уже заметки не стороннего

наблюдателя, а человека, пишущего о хорошо знакомой ему с детства жизни. Весьма интересно со-

поставить описание Г.К. Котошихина с описанием А. Олеария. У обоих авторов мы видим немало сов-

падений, что свидетельствует о достоверности этих источников.

Н.И. КОСТОМАРОВ ОБ ОТНОШЕНИИ РУССКИХ К ИНОЗЕМЦАМ

Отделенные от прочих народов со своей особой верой русские составили себе

дурное понятие о других христианских народах, а долгое страдание под игом

нехристиан укоренило в них неприязненность вообще к иноверцам. Русские считали

только одних православных в целом мире христианами и в отношении веры

смотрели с презрением на всех иноземцев, хотя они мало-помалу сближались

с ними, принимали начала их жизни в свою жизнь, но вместе с тем, чувствуя что они

многому должны от них учиться, вознаграждали это неприятное сознание нацио-

нальным высокомерием. Греция передала нам к мусульманам свою антипатию,

которая еще более усилилась на русской почве, соединившись с воспоминаниями

татарского ига. Все западные христиане являлись, в понятии русского, под име-

нем немцев; их признавали некрещеными. По понятию строгого благочестия,

не только дружба с немцами, но самое прикосновение к ним оскверняло право-

славного. На этом основании, когда великие князья и цари принимали послов и до-

пускали их к руке, то обмывали руку, чтоб стереть с нее оскверняющее прикосновение

123

еретика. Духовные постоянно остерегали православных от кумовства и братства с ла-

тинами и армянами и побуждали правительство к мерам, преграждавшим сближение

с иностранцами. В 1620 году духовенство просило не допускать немцев покупать

дворы и держать у себя русских людей, потому что от этих немцев бывает право-

славным осквернение. Так патриарх Никон, человек возвысившийся по образованию

над своим веком, выспросил у царя изгнание из Белого города в Москве купцов ино-

странной веры. В особенности сильна была в XVI и XVII веках ненависть к католиче-

ству. Католическая вера называлась не иначе, как еретическая, проклятая,

и католики считались погибшими для царствия Божия людьми. После Смутной

эпохи ненависть эта усилилась. Русские хотя и считали нехристями протестантов,

но терпели их в своем отечестве, а на католиков не могли ни смотреть ни слышать

об них; им не дозволялось жить в пределах Московского государства. Эту ненависть

поддерживали еще поступки католиков в Западной Руси и события в Малороссии,

в которые втянулась Московия. Русские видели в них прямых врагов своей веры,

покушающихся ее истребить. Когда царь Алексей Михайлович завоевал Вильну, то

почитал себя вправе выгонять всех униатов и требовал, чтобы те, которые захотят ос-

таться в городе, возвратились к православию, а когда завоеван был Могилев, то запре-

тили католикам и евреям быть в нем чиновниками. Народ ненавидел также наравне

с католиками и евреев: ни одному из них не позволено было жить в Петербурге, а ду-

ховные и благочестивые люди остерегали народ не принимать от евреев, занимавших-

ся медициной, лекарств.

С неприязнью к иноземцам соединялось и отвращение ко всему русскому,

что составляло для русских достояние чужеземщины. Таким образом, русское

благочестие почитало преступлением учиться наукам, искусствам или чужезем-

ным языкам: на это смотрели, как на колдовство или наваждение дьявола. Сами

вельможи обращались с иностранцами холодно и всегда старались показать, что они

себя считают выше их. Простой народ верил, что все, что не русское, пропитано

дьявольскою силою, и, когда иностранные послы ехали по Москве то мужики,

увидев их, крестились и спешили запираться в свои избы, «как будто бы, – гово-

рит, один англичанин, – мы были зловещие птицы или какие-нибудь пугалы»,

только смельчаки выходили смотреть на иноземцев, как на редкое произведение

природы.

Правительство хотя поддавалось постоянно невыгодному взгляду на инозем-

щину, взгляду, который поддерживало духовенство, но в то же время пользовалось

услугами иностранцев и привлекало их в свою страну. Этой системе следовали все

государи, один за другим. Иоанн Васильевич Грозный был расположен к ино-

странцам, считал их открыто выше и лучше своего народа, производил себя

от немецкой крови и оправдывал перед ними свои злодейства тем, что, по его вы-

ражению, царствовал не над людьми, а над зверьми. При Алексее Михайловиче,

несмотря на его правоверие, большая часть военных начальников была из ино-

странцев, и, наконец, при дворе начали входить иноземные обычаи. Останавли-

вая ненависть народа, правительство неоднократно издавало указы, чтобы народ

не бранил немцев и вообще всяких иностранцев, в том числе и малороссиян, по-

носными словами, а в отношении нехристианских народов, входивших в систему

Русского государства, удерживало фанатизм прозелитизма, запрещая инородцев

крестить насильно и покупать мальчиков для крещения. Время показывало, что

и в народе вообще неприязнь к иноземщине не так была крепка, как чрезвычай-

на. Собственно, в русском народе не существовало национальной неприязни

124

к иностранцам: она была только религиозная, как к иноверцам, и потому иностранец,

принявший русскую веру, пользовался всегда особенным расположением. Множество

пленников входило в число домашних слуг. Таким образом, разные народности

на Руси смешивались с русской народностью, вливая в нее чуждые элементы.

В числе служилых людей повсеместно были немцы, поляки, литовцы. Сначала

сближала с иноземцами торговля: в Архангельске, главном торговом пункте, браки

между иностранцами и русскими женщинами сделались уже не редким исключением.

Как ни казалась велика неприязнь ко всему польскому, в Смутное время едва только

объявлено было о воцарении Владислава, многие великорусские дворяне начали

в письмах своих и официальных бумагах писать полурусским языком, сбиваясь

на лад западнорусской речи.

ОПРОСЫ

КО

ВСЕМ

ТЕКСТАМ

«О

БЫЧАИ

НРАВЫ

РУССКОГО

ОБЩЕСТВА

XVII

ВЕКА

1. Как вы представляете себе быт и нравы русских, изучив тексты документов?

Что особенного было в характере поведения русских людей, досуге, развлечениях?

2. Какие существовали обряды и праздники у русских в XVII веке?

3. Что собой представляли одежда, утварь, жилище, пища русского человека той

эпохи?

4. Какое было положение женщины в русском обществе в это время? Аргументи-

руйте свой ответ.

5. Какое было отношение русских людей к иностранцам? Чем объясняется непри-

миримость русских особенно к католичеству?

6. Как вы думаете, сыграло ли в этом какую-нибудь роль Смутное время? Если да,

то почему и какую? Аргументируйте свой ответ.

РОССИЯ И ЗАПАД В XVII ВЕКЕ:

ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ В ВОСПРИЯТИИ П.Н. МИЛЮКОВА

Русские националисты всегда считали XVII в. эпохой самого полного расцвета

национальных идеалов. Русские западники видели в том же самом столетии период

подготовки петровской реформы, т.е. европеизации России. То и другое одинаково

верно. Мы видим в этих двух утверждениях не два противоречивых положения, ис-

ключающих друг друга, а две стороны одной и той же истины, теснейшим образом

связанные друг с другом. В XVII в., действительно, первые косые лучи европей-

ского просвещения начали золотить верхушки русского общества. Голые, серые

стволы, на которых пышно распускались эти верхушки, дали длинные тени. Эти

тени – неразлучные со светом – и есть отражение в общественном сознании

национальной своеобразности.

Нравы, быт, те или другие черты жизни, обстановки, характера – только тогда

могли быть поняты как специфически национальные, когда рядом с ними стали парал-

лельные и в то же время контрастирующие черты чуждых нравов, чужого быта. А это

случилось – в сколько-нибудь значительных размерах – только в XVII столетии.

Влияние иноземной культуры должно было, на первых порах, вносить более мате-

риальный, чем идейный характер. Прежде чем началось влияние западных идей, в рус-

ской жизни сказалось влияние быта, влияние обстановки высшей культуры, а затем

и влияние европейских прикладных, технических знаний. Первое казалось безвред-

ным; второе было вызвано прямой необходимостью; таким образом, в обоих случаях

европейское влияние проходило в жизнь само собою, постепенно и малозаметно,

125

возбуждая лишь сравнительно слабый протест. Между тем то и другое – быт и техни-

ка – бессознательно для русского человека втягивали его и в круг европейских идей

и понятий.

***

И критика, и национальное самосознание в своих первых источниках были двумя

сторонами одного и того же социально-психического процесса, совершавшегося в од-

ной и той же общественной среде, часто даже в одних и тех же людях. Этой средой

был единственно доступный западному влиянию тесный придворный круг; этими ли-

цами, совмещавшими западничество с национализмом, были, в сущности, все знаме-

нитые западники XVII столетия. Да и сам царь в начале царствования, казалось, как

нельзя лучше подходил к этому культурному моменту первоначального равновесия –

или, вернее сказать, безразличия – элементов критики и национализма в русском соз-

нании. Чем дальше, однако же, тем подводные толчки становились чаще и сильнее,

тем яснее должно было стать наконец, что кругом не все мирно и тихо; что те элемен-

ты, которые так спокойно улеглись рядом в обиходе царя, – суть элементы, враждеб-

ные друг другу.

Прошло царствование Алексея, и вместе с ним прошел первый шанс помирить

или хоть отдалить столкновение возникающих противоречий при помощи заблаговре-

менного компромисса. Уживавшиеся когда-то рядом элементы критики и национализ-

ма разошлись далеко в противоположные стороны.

__________________________

По мнению П.Н. Милюкова, усиление западного влияния, как это ни парадоксально, способствова-

ло росту национального самосознания: по мере углубления контактов с соседями, дальними и ближни-

ми, нация яснее осознает свою самобытность.

ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ В РОССИИ В ТРУДАХ А.Е. ПРЕСНЯКОВА

Великая смута, пережитая Московским государством в начале XVII в., надорвала

его силы и в то же время, перейдя в борьбу с иноземными врагами за национальное

существование русской народности, крайне осложнила международное положение

государства. Недовольство своей родной действительностью, сознание своей слабости

перед чужой культурой, от успехов которой пришлось отстать Московской Руси,

подавленной политическою борьбой на три фронта с внешними врагами и исключи-

тельными условиями народнохозяйственной жизни, объясняемыми огромными про-

странствами Восточно-Европейской равнины, толкали на усвоение новых приемов

технического знания и уменья, новых источников просвещения. Работа, направленная

в эту сторону, раскрывала перед русскими людьми новые широкие пути деятельности,

непривычной по форме и сложности, манила их обилием ценных и увлекательных све-

дений, приучала даже к иным приемам мысли, как только они пытались основательнее

и прочнее усвоить эти сведения. Необходимость учиться у иноземцев создавала новые

знакомства и отношения, открыла в московскую среду доступ иностранцам в таком

количестве, какого раньше не бывало; под Москвой создался целый уголок Западноев-

ропейского быта – «иноземная слобода», знакомившая с более свободной, лучше об-

ставленной по комфорту и удобству частною жизнью. Перед русскими людьми

развертывался постепенно новый культурный мир. Он был силен удовлетворением

потребностей, которые настойчиво стали пробуждаться в Московском государстве

и обществе. Это были потребности, не находившие места и пищи в традиционном ук-

ладе русской национальной старины. На иностранцев пришлось опереться в организа-

ции полков нового ратного строя, в развитии русской артиллерии и в первых попыт-

ках кораблестроения, в расширении «врачебного строения». В обстановке царского

126

дворца и боярских дворов появились новая мебель, зеркала, статуэтки, часы «с хитры-

ми украшениями», золоченые «немецкие» стулья, столы «немецкой» и «польской» ра-

боты. Растет переводная литература с латинского, польского, немецкого языков,

растет и знакомство русских людей боярского и приказного круга с иностранными

языками. Сближение с Малороссией приводит в Москву западнорусских

«знаменщиков» с их западной школой и вкусами. Широкое распространение получа-

ют западные гравюры и иллюстрированные издания Священного писания. Старая ико-

нописная традиция не выдержала натиска новых веяний, постепенно отступая перед

«фряжским» иконным письмом либо приспособляясь к нему, принимая в себя ряд но-

вых элементов. Тщетной была попытка патриарха Никона остановить это течение ис-

треблением фряжских икон и анафемой на всех, кто их писать и держать будет.

В значительной мере во главе увлечения европейскими новинами стоял царский

дворец. Не говоря о том, что от царской власти шел почин усвоения новой техники

военного и промышленного дела, как и покровительство торговым сношениям

с Западной Европой, государев верх был главным заказчиком и покупателем

иноземного художества и иноземных товаров, постепенно перерождая весь стиль

своей обстановки. Эстетическая и балованная натура влекла царя Алексея к кра-

сивой новизне, украшавшей дворцовый быт, увеличившей его комфорт. По его

почину возникли впервые в Москве «комедийные действа», устроенные пастором Гре-

гори с помощью московской иноземной молодежи. Грегори пришлось затем обучить

«комедийному делу» и русских, набранных для того по государеву указу. Манила ца-

ря Алексея новая культура, но и пугала. Царь объявлял строгие запреты, чтобы

служилые люди «иноземских обычаев не перенимали, волос у себя на голове не под-

стригали, также и платья, кафтанов и шапок с иноземских образцов не носили»,

но не мог отдаться убежденной борьбе за незыблемость старых обычаев, которые ухо-

дили в прошлое.

Принимая западные «новшества», русские люди переживали глубокий пере-

лом основных бытовых понятий. Они научились строже прежнего отделять свет-

ское от духовного, мирское от церковного.

________________________

А.Е. Пресняков подчеркивает, что уже в XVII в. России было свойственно недовольство своей

«родной» действительностью и она, осознав свою слабость перед чужой культурой, постепенно эту

культуру начала осваивать. Усвоение шло разными путями, большую роль при этом играла не только

Немецкая слобода в Москве, но и царский дворец как средоточие многих новшеств.

ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ В РОССИИ В ТРУДАХ В.О. КЛЮЧЕВСКОГО

Русские люди XVII в. делали шаг вперед и потом останавливались, чтобы поду-

мать, что они сделали, не слишком ли далеко шагнули. Судорожное движение вперед

и раздумье с пугливой оглядкой назад – так можно обозначить культурную походку

русского общества в XVII в. Обдумывая каждый свой шаг, они прошли меньше, чем

сами думали. Мысль о реформе вызвана была в них потребностями народной обо-

роны и государственной казны. Эти потребности требовали обширных преобразова-

ний в государственном устройстве и хозяйственном быту, в организации народного

труда. В том и другом деле люди XVII в. ограничились робкими попытками

и нерешительными заимствованиями у Запада. Но среди этих попыток и заимство-

ваний они много спорили, бранились и в этих спорах кое о чем подумали. Их во-

енные и хозяйственные нужды столкнулись с их заветными верованиями и зако-

ренелыми привычками, с их вековыми предрассудками. Оказалось, что им нуж-

но больше, чем они могут и хотят, чем подготовлены сделать, что для обеспечения

127

своего политического и экономического существования им необходимо переделать

свои понятия и чувства, все свое миросозерцание. Так они очутились в неловком

положении людей, отставших от собственных потребностей. Им понадобилось

техническое знание, военное и промышленное, а они не только не имели его,

но и были дотоле убеждены, что оно не нужно и даже греховно, потому что не ве-

дет к душевному спасению. Каких же успехов достигли они в этой двойной борьбе

со своими нуждами и с самими собой, с своими собственными предубеждениями?

Для удовлетворения своих материальных нужд они в государственном порядке

произвели не особенно много удачных перемен. Они поназывали несколько тысяч

иноземцев, офицеров, солдат и мастеров, с их помощью кое-как поставили значи-

тельную часть своей рати на регулярную ногу и то плохую, без надлежащих приспо-

соблений, и построили несколько фабрик и оружейных заводов, а с помощью этой

подправленной рати и этих заводов после больших хлопот и усилий с трудом вернули

две потерянные области, Смоленскую и Северскую, и едва удержали в своих руках

половину добровольно отдавшейся им Малороссии. Вот и все существенные плоды

их 70-летних жертв усилий! Государственного порядка они не улучшили, сделали

его тяжелее прежнего, отказавшись от земского самоуправления, обособлением

сословий усилив общественную рознь и пожертвовав свободой крестьянского

труда. Зато в борьбе с самими собой, со своими привычками и предубеждениями они

и одержали несколько важных побед, облегчивших эту борьбу дальнейшим поколени-

ям. Это была их бесспорная заслуга в деле подготовки реформы. Они подготовляли

не столько самую реформу, сколько себя самих, свои умы и совести к этой рефор-

ме, а это менее видная, но не менее трудная и необходимая работа. Попытаюсь

обозначить в коротком перечне эти их умственные и нравственные завоевания.

Во-первых, они сознались, что многого не знали из того, что нужно знать. Это

была самая трудная победа и над собой, и над своим самолюбием, и своим прошед-

шим. Внутреннее влияние исходило из потрясений, испытанных государством

в XVII в. Смутное время впервые и больно ударило по сонным русским умам,

заставило способных мыслить людей раскрыть глаза на окружающее, вникнуть

в условия русской жизни, в самые основы сложившихся общественных отноше-

ний, чтобы здесь найти причины пережитых бедствий. И после Смуты до конца

века на Земских Соборах и в особых совещаниях с правительством выборные люди,

указывая на всяческие непорядки, обнаруживали вдумчивое понимание печальной

действительности в предлагаемых средствах ее исправления. Очевидно, мысль тро-

нулась и пыталась повлечь за собою застоявшуюся жизнь, не видя в ней более

свыше установленного неприкосновенного порядка. С другой стороны, западное

влияние приносило к нам понятия, направлявшие мысль на условия и удобства имен-

но земного общежития и ставившие его усовершенствование самостоятельной и важ-

ной задачей государства и общества. Но для этого нужны были знания, каких не имела

и которыми пренебрегала древняя Русь, особенно изучение природы и того, чем она

может служить потребностям человека: отсюда усиленный интерес русского общества

XVII в. к космографическим и другим подобным сочинениям. Само правительство

поддерживало этот интерес, начиная подумывать о разработке нетронутых бо-

гатств страны, разыскивая всякие минералы, для чего требовалось тоже знание.

Новое веяние захватывало даже таких слабых людей, как царь Федор, слывший

за великого любителя всяких наук, особенно математических, и, по свидетельст-

ву Сильвестра Медведева, заботившийся не только о богословском, но и о техни-

ческом образовании: он собирал в свои царские мастерские «художников всякого

128

мастерства и рукоделия», платил им хорошее жалованье и сам прилежно следил

за их работами. Мысль о необходимости такого знания с конца XVII в. становит-

ся господствующей идеей передовых людей нашего общества, жалобы на его от-

сутствие в России – общим местом в изображении ее состояния. Не подумайте,

что это сознание или эта жалоба тотчас повели к усвоению понадобившегося знания.

Но пробудившаяся потребность ума скоро изменила отношение к существующему жи-

тейскому порядку. В знание уверовали прежде, чем успели овладеть им. Тогда

принялись пересматривать все углы существующего порядка и, как в доме, давно

не ремонтированном, всюду находили запущенность, ветхость, сор, недосмотры. Сто-

роны жизни, казавшиеся прежде наиболее крепкими, перестали возбуждать доверие

к своей прочности. До сих пор считали себя сильными верой, которая без грамматики

и риторики способна постигать разум христов, а восточный иерарх Паисий Лигарид

указывал на необходимость школьного образования для борьбы с расколом,

и русский патриарх Иоаким, вторя ему, в направленном против раскола сочине-

нии писал, что многие и из благочестивых людей уклонились в раскол по скудо-

сти ума, по недостатку образования. Так, ум, образование были признаны

опорами благочестия. Переводчик Посельского приказа Фирсов в 1681 г. перевел

Псалтырь. И этот чиновничек министерства иностранных дел признает необходимым

обновить церковный порядок с помощью знания. «Наш российский народ, – пишет он,

– грубый и неученый; не только простые, но и духовного чина люди истинные ведо-

мости и разума и св. писания не ищут, ученых людей поносят и еретиками называют».

В пробуждении этой простодушной веры в науку и этой доверчивой надежды

с ее помощью все исправить, по моему мнению, и заключался главный нравст-

венный успех в деле подготовки реформы Петра Великого. Этой верой и надеж-

дой руководился в своей деятельности и преобразователь. Та же вера поддержива-

ла нас и после преобразователя всякий раз, когда мы, изнемогая в погоне за успехами

Западной Европы, готовы были упасть с мыслью, что мы не рождены для цивилиза-

ции, и с ожесточением бросались в самоуничижение.

Но эти нравственные приобретения достались людям XVII в. не даром, вне-

сли новый разлад в общество. До той поры русское общество жило влияниями

своей собственной жизни и указаниями природы своей страны. Когда на это обще-

ство повеяла иноземная культура, богатая опытами и знаниями, она, встретившись

с доморощенными порядками, вступила с ними в борьбу, волнуя русских людей, путая

их понятия и привычки, осложняя их жизнь, сообщая ей усиленное и неровное движе-

ние. До тех пор русское общество отличалось однородностью, цельностью своего

нравственно-религиозного состава. При всем различии общественных положе-

ний древнерусские люди по своему духовному облику были очень похожи друг

на друга, утоляли свои духовные потребности из одних и тех же источников. Боя-

рин и холоп, грамотей и безграмотный запоминали неодинаковое количество свя-

щенных текстов, молитв, церковных песнопений и мирских бесовских песен, сказок,

старинных преданий, неодинаково ясно понимали вещи, неодинаково строго за-

учивали свой житейский катехизис. Но они твердили один и тот же катехизис,

в положенное время одинаково легкомысленно грешили и с одинаковым страхом

божиим приступали к покаянию и причащению до ближайшего разрешения «на вся».

Такие однообразные изгибы автоматической совести помогали древнерусским

людям хорошо понимать друг друга, составлять однородную нравственную мас-

су, устанавливали между ними некоторое духовное согласие вопреки социальной

розни и делали сменяющиеся поколения периодическим повторением раз

129

установившегося типа. Как в царских палатах и боярских хоромах затейливой резь-

бой и позолотой прикрывался простенький архитектурный план крестьянской дере-

вянной избы, так и в вычурном изложении русского книжника XVI–XVII вв. прогля-

дывает непритязательное, наследственное духовное содержание «сельского

невегласа, проста умом, простейша же разумом». Западное влияние разрушило

эту нравственную цельность древнерусского общества. Оно не проникало

в народ глубоко, но в верхних его классах, по самому положению своему

наиболее открытых для внешних веяний, оно постепенно приобретало

господство. Как трескается стекло, неравномерно нагреваемое в разных своих частях,

так и русское общество, неодинаково проникаясь западным влиянием во всех своих

слоях, раскололось. Раскол, происшедший в русской церкви XVII в., был церковным

отражением этого нравственного раздвоения русского общества под действием запад-

ной культуры. Тогда стали у нас друг против друга два миросозерцания, два враждеб-

ных порядка понятий и чувств.

Особенно счастливым условием для успеха преобразовательных стремлений на-

добно признать деятельное участие отдельных лиц в их распространении. То были

последние и лучшие люди древней Руси, положившие свой отпечаток на стремле-

ния, которые они впервые проводили или только поддерживали. Царь Алексей

Михайлович пробудил общее и смутное влечение к новизне и усовершенствова-

нию, не порывая с родной стариной. Благодушно благословляя преобразователь-

ные начинания, он приручал к ним пугливую русскую мысль, самым своим

благодушием заставляя верить в их нравственную безопасность и не терять веры

в свои силы.

Боярин Ордин-Нащокин не отличался ни таким благодушием, ни набожной при-

вязанностью к родной старине и своим неугомонным ворчанием на все русское мог

нагнать тоску и уныние, заставить опустить руки. Но его честная энергия невольно

увлекала, а его светлый ум сообщал смутным преобразовательным порывам и помыс-

лам вид таких простых, отчетливых и убедительных планов, в разумность и исполни-

мость которых хотелось верить, польза которых была всем очевидна. Из его указаний,

предположений и опытов впервые стала складываться цельная преобразовательная

программа, не широкая, но довольно отчетливая программа реформы административ-

ной и народнохозяйственной. Другие менее видные дельцы пополняли эту программу,

внося в нее новые мотивы или распространяя ее на другие сферы государственной

и народной жизни, и таким образом подвигали дело реформы. Ртищев пытался внести

нравственный мотив в государственное управление и возбудил вопрос об устройстве

общественной благотворительности. Кн. Голицын мечтательными толками о необхо-

димости разносторонних преобразований будил дремавшую мысль правящего класса,

признававшего существующий порядок вполне удовлетворительным.

Но это были лишь наиболее выдающиеся люди преобразовательного направления,

за которыми стояли другие, менее крупные бояре Б.И. Морозов, Н.И. Романов,

А.С. Матвеев.

Каждый из этих дельцов, стоявших в первом и второму ряду, проводил какую-

нибудь преобразовательную тенденцию, развивал какую-нибудь новую мысль, иногда

целый ряд новых мыслей. Судя по ним, можно подивиться обилию преобразователь-

ных идей, накопившихся в возбужденных умах того мятежного века. Эти идеи разви-

вались наскоро, без взаимной связи, без общего плана, но, сопоставив их одни

с другими, видим, что они складываются сами собой в довольно стройную преобразо-

вательную программу, в которой вопросы внешней политики сцеплялись с вопросами

130

военными, финансовыми, экономическими, социальными, образовательными. Вот

важнейшие части этой программы: 1) мир и даже союз с Польшей; 2) борьба со Шве-

цией за восточный балтийский берег, с Турцией и Крымом за южную Россию;

3) завершение переустройства войска в регулярную армию; 4) замена старой сложной

системы прямых налогов двумя податями, подушной и поземельной; 5) развитие

внешней торговли и внутренней обрабатывающей промышленности; 6) введение го-

родского самоуправления с целью подъема производительности и благосостояния тор-

гово-промышленного класса; 7) освобождение крепостных крестьян с землей;

8) заведение школ не только общеобразовательных с церковным характером, но и тех-

нических, приспособленных к нуждам государства, – и все это по иноземным образ-

цам и даже с помощью иноземных руководителей. Легко заметить, что совокупность

этих преобразовательных задач есть не что иное, как преобразовательная программа

Петра: эта программа была вся готова еще до начала деятельности преобразователя.

В том и состоит значение московских государственных людей XVII в.: они не только

создали атмосферу, в которой вырос и которой дышал преобразователь, но и начерта-

ли программу его деятельности, в некоторых отношениях шедшую даже дальше того,

что он сделал.

_________________________

XVII в. – последний век в истории средневековой России и канун новой ее истории,

открывающейся преобразованиями Петра I. Это утверждение справедливо, если считать, что Россия

идет тем же путем, что и другие европейские страны. Если это не так и России свойствен особый

путь развития, тогда XVII в. – последний, когда в полной мере она жила самобытной национальной

жизнью. Но как бы то ни было, петровские реформы произошли, а в XVII в. многое их предвещало.

В различных сферах жизни происходило усиление западного влияния, о чем идет речь практически

во всех трудах, посвященных XVII веку.

ОПРОСЫ

КО

ВСЕМ

ТЕКСТАМ

«Р

ОССИЯ

АПАД

XVII

ВЕКЕ

ПРЕДПОСЫЛКИ

РЕФОРМ

1. В чем вы видите причины усиления западного влияния в России именно

в XVII веке?

2. В чем, по выражению А.Е. Преснякова, были причины недовольства русского

общества своей «родной» деятельностью?

3. Как вы считаете, прав ли П.Н. Милюков, утверждая, что усиление западного

влияния, как это ни парадоксально, способствовало росту национального самосознания?

4. Чем вызывалась необходимость реформ в России?

5. Согласны ли вы с утверждением В.О. Ключевского о том, что именно

«московские государственные люди» в XVII веке не только создали атмосферу,

в которой дышал преобразователь (Петр I), но и начертали программу его деятельно-

сти, в некоторых отношениях шедшую даже дальше того, что он сделал? Аргументи-

руйте свой ответ.