Снегирева Л.И. Практикум по отечественной истории. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

141

Каменский А. «Под сенью Екатерины…» Вторая половина XVIII в. Сиб., 1992.

Ключевский В.О. Западное влияние в России после Петра I // Ключевский В.О. Неопубликован-

ные произведения. М., 1983.

Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1991.

Медушевский А.Н. Утверждение абсолютизма в России. М., 1994.

Оболонский А. Перекрестки российской истории: упущенные шансы (… провал Екатерининских

«революций сверху») // Общественные науки и современность. 1992. № 3.

Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1990.

Павленко Н.И. Петр и его время. М., 1983.

Павленко Н.И. Полудержавный властелин. М., 1989.

Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989.

Снегирева Л.И., Широкова М.П. и др. История мировых цивилизаций: Учебное пособие. Ч.2.

Томск, 2000.

Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984.

Черкасов П., Чернышевский Д. История императорской России. М., 1994.

2.5.2. ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

ПЕТРОВСКАЯ ЭПОХА

ГОДЫ УЧЕНИЧЕСТВА

Петр отправился за границу под видом простого человека, но вскоре стало ясно,

что русский плотник Петр не простой плотник, а царь московский. Выдает себя

за плотника, а купил лодку за несколько сот гульденов. За царем стала ходить толпа

любопытных. Петр перебрался в Амстердам: благодаря многолюдству там можно бы-

ло оставаться не узнанным. В свободные от работы часы он плавал по морю, посе-

щал мастерские, музеи, собрания редкостей, госпитали, всем интересовался,

обо всем расспрашивал. Такую же жизнь вел он затем и в Англии, куда перебрал-

ся, чтобы у английских инженеров поучиться теорий кораблестроения, практику

которого он усвоил в Голландии. Заграничное путешествие было как бы высшей

школой в образовании, пройденном Петром, если считать уроки Зотова началь-

ной, а занятия с Тиммерманом – средней. Но подобно тому, как его первоначальное

обучение было прервано стрелецким бунтом 1682 года, новый стрелецкий мятеж,

вспыхнувший в России в отсутствие Петра, заставил его прервать курс высшей школы

и поспешить в Россию. Опять перед ним стоял ненавистный с детства образ

стрельца-бунтаря, защитника старины, опять мешал ему учиться. Нас не удивит

после этого жестокость, с которой царь, приехав Москву, расправился со стрельцами.

Стрелецкое войско было уничтожено, несколько сот стрельцов казнено. Пробелы пре-

рванного образования Петр восполнял потом в течение всей жизни. На печати,

которой он запечатывал отправляемые им из-за границы письма, Петр вырезал девиз

«Аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». Этому девизу царь и остался верен

до конца своих дней.

***

Современники посещения Петром Англии отнеслись к нему различно. Для лон-

донской толпы, стекавшейся на него глазеть, это была редкостная заморская дикови-

на: высшее английское общество интересовалось им мало. Самую недобрую

память по себе оставил Петр у адмирала Джона Бенбоу, арендатора дома Says Court.

Почтенный адмирал уступил ему свое помещение. Вид, в котором царь и его спут-

ники оставили дом, был таков, что адмирал принужден был отказаться от возобновле-

ния аренды. Адмирал обратился к английскому правительству с ходатайством

о возмещении ему убытков. Бумаги по этому делу сохранились в английских

142

архивах; они любопытны потому, что рисуют нравы компании, обитавшей в доме.

Дом был так разрушен, что его во многих частях приходилось ремонтировать заново.

Краска на стенах была облуплена, стекла выбиты, печи и печные трубы сломаны, по-

лы в некоторых местах выворочены. Окружавшая сад железная решетка разнесена

на 100 футов протяжением. Та же картина разрушения видна из описания мебели.

Кровать, обитая шелком, ободрана. Японский карниз кровати сломан. Туалетный сто-

лик сломан. Медная кочерга, пара щипцов, железная решетка, лопатка – частью сло-

маны, частью утрачены. В кабинете полотнища тканых дамасских обоев измараны.

Два больших каминных крюка с медными рукоятями сломаны, 14 голландских плете-

ных стульев все сломаны. В следующей комнате две кровати изорваны и испорчены,

6 белых дамасских оконных занавесей изорваны. Японский стол и кушетка поломаны,

7 стульев сломаны и утрачены. Большой турецкий ковер попорчен, 2 перины и 2 по-

душки потеряны, 8 перин, 8 подушек, 12 пар байковых одеял попорчены, 20 картин

сильно замараны, а рамы все разбиты.

Не лучше обстояло дело и в саду. В акте осмотра эксперт писал: «Земля взрыта

от прыжков и выделывания разных штук. Убыток по дому исчислен в 107 фунтов

7 шиллингов и по саду в 55 фунтов, а всего 162 фунта 7 шиллингов. Убытки

по имуществу 133 фунта 2 шиллинга 6 пенсов с прибавлением недельного дохода

следует уплатить 158 фунтов 2 шиллинга 6 пенсов. Сверх того, дом, принадлежавший

некоему Росселю, бедному человеку, где проживала стража, назначенная состоять

при доме, занимаемом царем, почти совершенно разрушен, так что подлежит оплате

в полной стоимости».

Таким образом, убыток, нанесенный дому и саду, составил, не считая домика

охраны, более 300 фунтов стерлингов (1 фунт стерлингов тогда был равен 10 шилли-

нгам, или 240 пенсам). По курсу 1698 г. эта сумма соответствовала примерно

740 русским рублям. На эти деньги в России можно было построить новый просто-

рный дом. Вероятно, в Англии цены были выше; возможно, эксперты учли особую

ценность испорченных вещей. Как бы то ни было, уже в июле 1698 г. все убытки

были оплачены из королевской казны.

СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ 1698 ГОДА

Сопоставление стрелецкого бунта 1682 г. с бунтом 1698 г. позволяет обнаружить

существенные различия. Тогда проскрипционный список включал фамилию Нарыш-

киных и имена их сторонников. Теперь круг лиц, подлежавших истреблению, значи-

тельно расширился: речь шла не только о боярах, но и об иноземцах, а также солдатах.

Второе существенное отличие состояло в меньшем единодушии стрельцов.

Скоротечное сражение под Новым Иерусалимом показательно для оценки боевых

качеств стрелецкого войска. Урон стрельцов составил 15 убитых и 37 раненых. Прави-

тельственные войска потеряли одного убитым и трех ранеными. Стрельцы показали

и отсутствие стойкости, и слабую боевую выучку, и низкую боеспособность. По-

добным образом вели себя участники крестьянских войн, бежавшие с поля боя

при ближайшем соприкосновении с правительственными войсками. Но то была кре-

стьянская стихия, не имевшая понятия о военном деле и вооруженная дрекольем

и винами. Стрельцы же были воинами, располагавшими таким же вооружением, как

и правительственные войска. Сражение 18 июня под Воскресенским монастырем –

еще одно свидетельство архаичности стрелецкого войска.

Когда в Москве появился Петр, розыск давно закончился. Городские тюрьмы

и монастыри центра страны и к северу от Москвы были забиты стрельцами. Царь

143

не удовлетворился рассказами о бунте и сам изучал материалы розыска. Петр

считал, что следователи до конца не выяснили целей выступления стрельцов и

степени причастности к нему сил, которые он называл «семенем Милославского.

Петр решил возобновить розыск, причем все руководство взял в свои руки.

Судьба всех стрельцов была предрешена царем еще до завершения следст-

вия: «А смерти они достойны и за одну противность, что забунтовали». В свете

этой исходной посылки обвиняемый стрелец, взятый в отдельности, не представлял

интереса для следствия. Следователи пытались воссоздать общую картину движения,

поскольку все его участники, по юридическим понятиям того времени, несли вза-

имную и равную ответственность за свои поступки, независимо от того, что одни

из них выполняли роль вожаков, а другие слепо следовали за ними. Более того,

правовые нормы, определенные Уложением 1649 г., которым руководствовались

и в просвещенный век Екатерины II, предусматривали одинаковую меру наказания

как за умысел, так и за совершенные действия. К лицам, действовавшим «скопом

и заговором», как и к лицам, знавшим, но не сообщившим о каком-либо «злом

умысле», применялось одно наказание – смертная казнь.

Во время розыска образовались две группы подследственных. Одну состави-

ли стрельцы, стоны которых раздавались из 20 застенков, где их жесточайшим

образом истязали, вытягивая признания с помощью дыбы, огня и палок; показа-

ния стрельцов тщательно записывали, им устраивали очные ставки, упорствую-

щих еще и еще раз пытали. В другую группу входили две царевны – Софья

и Марфа Алексеевны, а также приближенные к ним лица. Окружение царевен

подвергалось таким же пыткам, как и стрельцы.

Царь питал иллюзорную надежду добиться признания у Софьи. Она тоже

не избежала допроса, правда, без пыток. Ни к примирению сторон, ни к раскаянию

обвиняемой встреча не привела. Не помогла и очная ставка царевны с привезенными

братом свидетелями. Софья, зная, что в распоряжении Петра нет прямой улики в виде

ее собственноручного письма, упорно отрицала какие-либо связи со стрельцами.

Еще не было закончено следствие, а уже приступили к казням. 30 сентября пе-

чальный кортеж из десятков телег, на каждой из которых сидели по два стрельца с за-

жженными восковыми свечами в руках, двигался из Преображенского в Москву.

У Покровских ворот в присутствии Петра, восседавшего на коне в польском зеленом

кафтане, высших сановников и иностранных дипломатов, 201 стрельцу зачитали

царский приговор о предании «воров и изменников и крестопреступников

и бунтовщиков» смертной казни. Осужденных развезли по разным районам

столицы, все они были повешены.

Следующая массовая казнь состоялась 11 октября. Вторая партия обреченных

насчитывала 144 стрельца. Их подвергли казни без розыска только за то, что они

служили в одном из четырех полков, участвовавших в мятеже. На этот раз стрель-

цов вешали не только на специально сооруженных виселицах, но и на бревнах, встав-

ленных в бойницы стен Белого города. В октябре было совершено шесть массовых

казней. В казнях участвовали Петр и его приближенные

Царь выражал недовольство, когда бояре нетвердой рукой, без должной сноровки

рубили головы мятежникам. Царский фаворит Алексашка Меншиков хвастался, что

самолично отрубил головы 20 обреченным. В общей сложности в конце сентября –

октябре казни подверглось 799 стрельцов, Более половины из них казнили

без предварительного следствия. Жизнь сохранили только стрельцам в возрасте

от 14 до 20 лет, – их били кнутом.

144

Столица долгое время находилась под впечатлением массовых казней. Трупы по-

вешенных и обезглавленных не убирались в течение пяти месяцев. Трое мертвецов

мерно раскачивалось у окон кельи Сусанны – так назвали царевну Софью после ее

пострижения 21 октября 1698 г. В руки казненных стрельцов были вложены листы

бумаги. Они должны были напоминать монахине о ее письме, адресованном стрель-

цам. Лишь в конце февраля 1699 года трупы стали развозить по десяти дорогам, ве-

дущим к Москве. Всего предали земле 1091 труп.

В истории со стрельцами Петр предстает перед нами неистово жестоким.

Но таков был век. Новое пробивало себе дорогу так же свирепо и беспощадно, как

цеплялось за жизнь отжившее старое. Стрелецкий бунт 1698 г. был третьей попыт-

кой стрельцов преградить Петру путь к власти. Ясно, что у него были свои основа-

ния ненавидеть их и вкладывать в борьбу с ними весь свой темперамент. Представим

себе, что планы стрельцов осуществились, и они оказались хозяевами положения

в столице. Ведь тогда подлежали бы смерти царь Петр, его сын царевич Алексей, боя-

ре, солдаты Семеновского и Преображенского полков и, наконец, жители Немецкой

слободы. Заметим, что наши предположения не являются беспочвенными гаданиями,

они основаны на реальных, документально подтвержденных намерениях стрельцов.

Жертв стрелецкого бунта, сопровождаемого диким разгулом пьяной толпы, было бы

неизмеримо больше, чем казненных стрельцов.

УКАЗ ОТ 22 ФЕВРАЛЯ 1711

Определили быть для отлучек наших Правительствующий сенат для управления

господин граф Мусин-Пушкин, господин Стрешнев, господин князь Петр Голицин,

господин князь Михаила Долгорукой, господин Племянников, господин князь Григо-

рий Волконский, господин Самарин, господин Василий Опухтин, господин Мильниц-

кой, обер-секретарь сего сената Анисим Щукин. Московскую губернию управлять

и доносить сенату Василию Ершову, на князь Петрова место Голицина господин Кур-

батов. Вместо приказа Розрядного быть столу разрядному при вышеписанном Сенате.

Тако ж со всех губерний в вышеписанном суду для спроса и принимания указов быть

по два комиссара с губерний.

УКАЗ О ЕДИНОНАСЛЕДИИ 23

МАРТА

1714

Мы, Петр первый, царь и самодержец всероссийский, и проч. и проч. и проч., объ-

являем сей указ всем подданным нашего государства, какого чина и достоинства оные

ни есть.

Понеже разделением имений после отцов детям недвижимых, великой есть вред

в государстве нашем, как интересам государственным, так и подданным и самим фа-

милиям падение. <…> ? И то все, что оные сделают вновь для своего пропитания,

государственная польза есть, чего ради за благо изобретено чинить по сему, как объяв-

лено ниже сего:

1. Всем недвижимых вещей, то есть родовых, выслуженных и купленных вотчин

и поместий, также и дворов, и лавок не продавать и не закладывать, но обращаться

оным в род таким образом;

2 Кто имеет сыновей, и ему же аще хощет, единому из оных дать недвижимое

чрез духовную, тому в наследие и будет; другие же дети обоего пола да награждены

будут движимыми имении, которые должен отец их или мать разделити им при себе,

как сыновьями, так и дочерями, колико их будет, по своей воле, кроме оного одного,

который в недвижимых наследником будет. А ежели у оного сыновей не будет,

145

а имеет дочерей, тож должен их определит, таким же образом. А буде при себе не оп-

ределит, тогда определится указом недвижимое по первенству большому сыну

в наследие, а движимое другим равною частию разделено будет; то ж, разумеется,

и о дочерях.

«ДЕЛО ЦАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ»

Петр осудил невинную супругу на монастырскую нищету в то самое время, когда

объявил гонение русскому платью и русской бороде, русским нравам и обычаям, и ес-

тественно было сыну возненавидеть иноземщину за свою мать, и стало ему,

в противоположность с иноземщиной, дорогим все московско-русское. Петр своим

поступком с женою оскорбил православную церковь, потому что церковь одна имела

данное от Бога право произносить суд между мужем и женой; и вот Алексея невольно

тянуло к церкви, к ее обрядам, и Алексей должен был сделаться святошей. Все, что

страдало с его матерью, должно было возбуждать в нем сочувствие; рядом с матерью

терпел русский народ, разоряемый завоевательными предприятиями Петра; и вот

у сына должно было образоваться противное отцовским воинственным влечениям

миролюбивое настроение. Алексей не любил ни войны, ни военщины, не пленялся

завоеваниями и приобретениями, его идеал был мир и покой. Одним словом, все,

что особенно любил отец, должно было сделаться особенно противным сыну, и все,

что ненавидел отец, тянуло к себе сыновнее сердце.

В этом-то трагическом положении, в которое поставлен был царевич с ребя-

ческих лет, в этой неизменности выбора – быть на стороне либо отца, либо мате-

ри, затем, в естественном предпочтении угнетенной матери угнетающему отцу,

заключается ключ к объяснению того характера, с каким Алексей является в ис-

тории. Если бы царевич родился человеком великого ума и громадной воли, он

все-таки явился бы в истории противником отца в его приемах и стремлениях,

все-таки действовал бы во всем наперекор отцу. Этот царевич, напротив, был

беден духовными дарованиями и рано сломился под гнетом печальных

обстоятельств.

В 1709 году, по воле отца, царевич отправился в Дрезден, где должен был учиться.

Ко времени прибытия царевича в Петербург относится событие, чрезвычайно важ-

ное для уразумения личностей, как царевича, так и его родителя. Петр хотел

проэкзаменовать царевича, чтоб узнать, до какой степени он успел в геометрии и фор-

тификации, и велел показать себе чертежи, сделанные царевичем.

Можно было и чужие чертежи показать за свои, но тут на царевича напал страх:

а что если царь велит при себе чертить? Царевич выстрелил себе из пистолета в ла-

донь правой руки, но пуля попала не в руку, а в стену; царевичу только опалило

руку. Отец увидел обожженную руку и спросил: что это такое? Царевич как-то отол-

гался. «В этом поступке, – замечает С.М. Соловьев, – виден весь человек, напо-

минающий собою тех русских мужиков, которые увечат себя, чтоб не попасть

в солдаты». Соглашаемся с замечанием достопочтенного историка, но прибавим

к этому, с нашей стороны, что в этом поступке виден и отец, как в поступках рус-

ских мужиков, калечивших себя из-за того, чтобы не попасть в солдаты, видно

также, что такое была солдатчина.

В 1714 году царевича отпустили в Карлсбад для лечения. Был у него в это время

близким человеком Александр Кикин; прежде любимец Петра, Кикин навлек на себя

опалу государя и хотя был прощен, но уже не вошел в прежнюю доверенность; он

сблизился с цесаревичем.

146

Если бы Алексей был вроде царя Федора Ивановича, быть может, Петр и удоволь-

ствовался бы добровольным пострижением Алексея, но Петр недаром писал сыну

в письме: ты разума не лишен. Петр видел в сыне не просто не способного по умст-

венным силам, он видел в нем не более, не менее как врага своей жены Екатери-

ны, своих детей, своих приближенных и сотрудников, всего, наконец, своего дела.

И таким врагом, конечно же, Алексей был. Петр понимал, что после его смерти

Алексей тотчас снял бы клобук, надетый по принуждению, возложил бы на себя

корону, добровольно уступленную, и принялся бы истреблять, уничтожать и ло-

мать все петровское.

Кикин отправился за границу и обещал высмотреть лучшее убежище для царевича.

В августе 1717 года отец, вызывая сына за границу, сам невольно показывал ему

дорогу к бегству. Мысль о побеге давно уже гнездилась в голове царевича; теперь она

уже окончательно окрепла. Царевич, получивши письмо отца, собрался даже ранее

срока, назначенного в письме.

Одна забота тяготила его: что делать со своей любовницей Ефросиньей.

Царевич выехал с Ефросиньей и сделал так, как советовал Кикин, и отправился

в Вену. Недолго проживал царевич в неизвестности. Петр узнал обстоятельно, где его

сын, прибыл в Вену посланный от русского царя Петр Толстой вместе с отыскавшим

след царевича Румянцевым.

Царь просил выдачи сына. Император не согласился на выдачу, но дозволил уго-

варивать царевича к возвращению на родину.

31 января царевича привезли в Москву.

В Успенском соборе, пред Евангелием, царевич подписал клятвенное завеща-

ние никогда, ни в какое время не искать, не желать и ни под каким предлогом

не принимать престола, а признавать истинным наследником своего брата Петра

Петровича.

В тот же день опубликован был манифест ко всему русскому народу, заранее

приготовленный.

На другой же день после объявления манифеста начался розыск.

Мелкая, эгоистическая натура Алексея проявилась во всей силе. Царевич на-

строчил показание, в котором, прежде всего, очернил Александра Кикина как главно-

го советника к побегу, показал на Дубровского, которому передавал деньги для мате-

ри, на своего учителя Вяземского. Показания царевича не заключали полной искрен-

ности, которая все-таки бывает свойством более благородных натур; царевич сказал

настолько, что его показания могли притянуть в беду других, а о себе не сказал всего.

Александра Кикина схватили в Петербурге, пытали там же, потом подвергли

страшным истязаниям в Преображенском приказе. Его приговорили к жестокой казни.

Всем, находившимся в Петербурге, запрещено было до возвращения государя выез-

жать из Петербурга по Московской дороге под опасением потери жизни. Можно вооб-

разить всеобщий ужас, господствовавший в это страшное время.

Но розыск, производимый тогда в Преображенском приказе, не ограничился толь-

ко теми лицами, которые притянуты были по оговору. Петр послал за бывшею своею

женою Евдокиею, в монашестве Еленою.

Тогда открылось, что отверженная царица завела любовную связь с майором Гле-

бовым, человеком женатым, уже не молодым, имевшим взрослого сына. Попались ее

письма к этому человеку (замечательные как образчик чувств старорусской женщи-

ны). Сознался и майор Степан Глебов, но не хотел сознаваться ни в писании,

ни в произнесении хульных слов на Петра и Екатерину. Не добились от него сознания

147

посредством кнута и жжения горячими углями и раскаленным железом и все-таки по-

садили на кол на Красной площади. Колесован был ростовский епископ Досифей

за то, что поминал Евдокию царицею, утешал ее разными вымышленными открове-

ниями. Сама Евдокия была отправлена в ссылку в Ладожский женский монастырь.

В изобилии лилась человеческая русская кровь за этого царевича, а он сам

между тем тешился уверенностью, что страданиями преданных ему людей купил

себе спокойствие и безмятежную жизнь.

Царевич, явившись к мачехе, валялся в ногах у нее и умолял ходатайствовать пред

царем о дозволении жениться на Ефросинье. Это делалось вслед за тем, когда осужде-

на была на увеличенные тяжкие страдания его родная мать, опозоренная публичным

извещением о ее связи с Глебовым!

Наконец приехала давно жданная Ефросинья. Но царевич не встретил ее. Ее заса-

дили в Петропавловскую крепость.

В одну из суббот в мае царь отправился в Петергоф, и царевич поехал туда же.

Вот к этому-то моменту описываемой нами трагедии относится картина г-на Ге.

Царь допрашивает царевича. Перед ним бумаги – это роковое показание Ефроси-

ньи, которого никак не ожидал царевич.

Художник изобразил безукоризненно мастерски этого царевича. Тупоумие, мел-

кая трусость, умственная и телесная лень, грубая животность видны в его чертах, по-

раженных горем и тоскою; его горе не таково, чтобы возбудить к себе то сострадание,

какое неразлучно бывает с уважением. Всмотритесь повнимательнее в эти черты, и вы

увидите в них что-то недоброе, лживое, лукавое... Это такой человек, который с пер-

вого раза покажется чрезвычайно добрым, но который тотчас проявится иным, когда

вы вступите с ним в серьезное дело. Он себя считает выше других, но при своем

неумении взяться за дело и вести дело он постоянно нуждается в помощи других,

в нужде станет унижаться, но первому же, кто ему окажет услугу, заплатит очень

дурно, даже, быть может, именно потому, что будет чувствовать себя обязанным

к нему благодарностью и тяготиться этой обязанностью. В беде, постигающей его,

он хочет возбудить к себе сострадание, но невольно возбуждает жалкое презрение.

Это человек, забитый деспотизмом, но всегда желающий деспотствовать

над другими.

Минута роковая. Петр прочтет ему показания, Алексей растеряется.

Ефросинье в крепости задали вопросные пункты о том: кто писал царевичу во время

его пребывания за границей, кого хвалил царевич, кого он бранил, о ком что говорил?

Если бы Ефросинья была подосланною от Петра соглядатайницею за царевичем,

и тогда не могла бы она лучше исполнить своей обязанности.

Царевич, потерявши присутствие духа, написал показание, в котором нагово-

рил столько, сколько даже не был вынужден говорить, он открывал свои тайные

помышления, набросил тень подозрения на многих государственных людей.

Сознание царевича в том, что он готов был действовать открыто против отца, дало

повод не стесняться царским обещанием помилования.

13 июня написаны были два объявления: одно к духовным, другое к светским

судьям.

Крепко стоя за свое царское самодержавие, Петр в своих объявлениях, прежде все-

го, счел нужным сказать, что он «по божественным и гражданским правам, а особливо

по правам российским» имеет «довольно власти учинить за преступление по своей воле

без совета других», но призывает советников, уподобляясь в этом случае врачу, кото-

рый, не доверяя себе в лечении собственной болезни, приглашает других врачей.

148

Духовенство отвечало хотя уклончиво, но замечательно мудро. Оно представило

на волю государя действовать или по Ветхому, или по Новому завету; хочет руково-

дствоваться Ветхим заветом – может наказать сына, хочет ли предпочесть учение Но-

вого завета – может пощадить и простить его.

Что могли сказать светские судьи, сохраняя свое достоинство в равной степени,

как сохранили его духовные? Они могли сказать: царь-государь, ты дал свое царское

обещание сыну, что ему наказания не будет, если он возвратится. Сын твой поверил

слову царя-родителя, и судить его нельзя. Но могли ли говорить так люди, во главе

которых сидел Александр Меншиков, личный враг царевича, желавший его гибели

ради спасения собственной головы и своих детей?

Вслед за составлением суда царевич был посажен в Петропавловскую крепость.

24 июня царевича повели на пытку; дали ему пятнадцать ударов. Он подтвердил

прежние показания.

25 июня съехались в восьмом часу утра в крепость царь с сановниками. Учинен

был застенок, т.е. пытка.

В тот же день, как записано в книгах гарнизонной канцелярии, пополудни в 6 часу

царевич преставился.

Царь опубликовал о смерти царевича, что он, выслушавши смертный приговор,

пришел в ужас, заболел болезнью вроде апоплексии, исповедовался, причастился, по-

требовал к себе отца, просил у него прощения и так скончался по-христиански.

Н.И. ПАВЛЕНКО О ТРАГЕДИИ В СЕМЬЕ И НА ТРОНЕ

Было бы ошибкой усматривать в отношениях между Петром и Алексеем только

семейную трагедию, порожденную различием темпераментов, складов характера, ду-

ховного облика отца и сына. Суть непримиримых противоречий состояла

и не в том, что Алексей, одолеваемый честолюбием, не брезговал никакими средства-

ми, чтобы сохранить престол за собой. Все это, разумеется, имело значение, создавало

во взаимоотношениях накаленную атмосферу. Но в данном случае друг другу про-

тивостояли не только отец и сын, но две концепции настоящего и будущего

России: одну из них претворял в жизнь отец, другую, диаметрально противопо-

ложную, намеревался осуществлять сын, как только окажется у власти. Как

дальше пойдет Россия: по пути ли преобразований, которые выводили ее в число

могущественных стран Европы, или по пути все большего отставания?

Нетрудно, наконец, обнаружить в конфликте между отцом и сыном столкновение

двух представлений о роли монарха в государстве. Отец считал себя слугой

государства, отдавал службе все силы и способности, в то время как сын готов был

довольствоваться пассивной ролью «помазанника» Бога, не обременяющего себя трудом,

ратными подвигами, инициативой и активным участием в управлении государством.

Смерть Алексея не разрешила волновавшего царя вопроса о своем преемни-

ке. Дело в том, что вслед за Алексеем в 1719 г. умер и сын царя от брака с Екатери-

ной – четырехлетний Петр Петрович, объявленный наследником.

Дело царевича Алексея всегда вызывало исключающие друг друга оценки: одни

осуждали поступок Петра, другие его оправдывали. Думается, обе точки зрения име-

ют право на существование, ибо разноречивость суждений объясняется разными кри-

териями, положенными в их основу. Осуждение поступка Петра базируется на обще-

человеческой морали. В этом плане и самому царю вряд ли удалось предстать перед

собой с чистой совестью, ибо он нарушил несколько раз повторенное обещание сыну

сохранить ему жизнь, разрешить жениться на Ефросинье и т.д., если он возвратится

149

в Россию. Беглец возвратился, и начавшееся следствие вскрыло его далеко идущие

предательские планы. Но отец должен был простить все, даже самые тяжкие прегре-

шения сына – на то он и отец.

Другая точка зрения исходит из того, что Петр в данной ситуации выступил

не только в роли отца, но и во второй своей ипостаси – государя, чья жизнь и деятель-

ность не на словах, а на деле, в большом и малом были подчинены служению государ-

ству. Петр имел моральное право не жалеть своего непутевого сына, если он не жалел

собственного живота.

В сознании царя судьба сына в конечном счете трансформировалась в судьбу преоб-

разований. Петр не сомневался, что все им содеянное, чему он вместе с народом отдал

таланты и энергию лучших лет своей жизни, с воцарением сына пойдет прахом, и страна

вновь превратится в захолустье Европы, чем она и была до начала преобразований.

НАКАЗАНИЕ ЗА КАЗНОКРАДСТВО

1721

Июль, 18

Я ездил смотреть князя Гагарина, повешенного недалеко от большой новой бир-

жи. Он был прежде губернатором всей Сибири и делал, как говорят, очень много

добра сосланным туда пленным шведам, для которых в первые три года своего управ-

ления истратил будто бы до 15 000 рублей собственных денег. Его вызвали сюда, как

говорят, за страшное расхищение царской казны. Он не хотел признаваться в своих

проступках и потому несколько раз был жестоко наказываем кнутом. Когда князь Га-

гарин был уже приговорен к виселице и казнь должна была совершиться, царь, за день

перед тем, словесно приказывал уверить его, что не только дарует ему жизнь, но и все

прошлое предаст забвению, если он признается в своих, ясно доказанных, преступле-

ниях. Но несмотря на то, что многие свидетели, и в том числе родной его сын, на оч-

ных ставках убеждали в них более, нежели сколько было нужно, виновный не при-

знался ни в чем. Тогда он был повешен перед окнами Юстиц-коллегии в присутствии

государя и всех своих здешних знатных родственников. Спустя несколько времени его

перевезли на то место, где я видел его висящим. Там, на обширной площади, стояло

много шестов с воткнутыми на них головами. Говорят, что тело этого князя Гагарина,

для большего устрашения, будет повешено в третий раз по ту сторону реки и потом

отошлется в Сибирь, где должно сгнить на виселице; но я сомневаюсь в этом, потому

что оно теперь уже почти сгнило. Он был одним из знатнейших и богатейших вель-

мож в России; оставшийся после него сын женат на родной дочери вице-канцлера Ша-

фирова. Этот молодой Гагарин теперь далеко не в том положении, в каком был. После

смерти отца его разжаловали в матросы, и он лишился также всего состояния, потому

что все большие поместья и вообще все имущество его отца были конфискованы. Ис-

тория несчастного Гагарина может для многих служить примером; она показывает

всему свету власть царя и строгость его наказаний, которая не отличает знатного

от незнатного.

ТАБЕЛЬ О РАНГАХ И РОССИЙСКОЕ ДВОРЯНСТВО

В допетровской России определение к должностям обусловливалось породой ли-

ца. От породы зависело занятие того или другого места, должности.

Правда, иногда случалось, что выдвигались вперед люди незнатной породы,

но милые царю – особенно в царствование Алексея Михайловича: Ртищев, Ордин-

Нащокин, Матвеев – дьячий сын, достигший боярства. Но это только случалось и,

150

во всяком случае, было явлением редким, нарушающим исконные порядки, оскорб-

ляющим знатную породу. Думцы царя, столпы государства находили большей частью

из одних и тех же фамилий, – это постоянно были Воротынские, Мстиславские, Голи-

цыны и т. п.

Петр Великий, напротив, брал для себя людей, не считаясь ни с их породою,

ни даже с национальностью – брал единственно за их служебную годность. И кого

только мы не найдем между его птенцами! Не говоря о знаменитом пирожнике –

Александре Меншикове, правой руке великого преобразователя, большая часть птен-

цов Петра Великого были люди не породы, но таланта: бар. Шафиров – происхожде-

нием еврей, гр. Ягужинский, первый генерал-прокурор – сын кистера лютеранской

церкви, гр. Девиер, первый генерал-полицмейстер – португальский мальчишка, при-

служивавший на одном купеческом корабле. Многие теперешние аристократические

фамилии – сливки нашего дворянства – ведут свою генеалогию от этаких случай-

ных людей – то таланта, то фортуны и интриги, – которые наполняют собой

страницы XVIII века. Екатерина II сравнивала свой придворный штат со штатом

Елизаветы Петровны, когда «Разумовский был из певчих, Сиверс из лакеев».

Екатерина II, дворянка в душе, которая хвалила своих подданных выражением он

издворян, — Екатерина II, любившая действительно окружать себя людьми

благородными, не всегда находила между ними людей даровитых и должна была

волей-неволей выдвигать на первые посты в государстве плебеев: тот же «Сиверс

из лакеев» был одним из довереннейших ее лиц, Григ. Никол. Теплов, сын истопника

псковского архиерейского дома, откуда он получил и свою фамилию, – одним из пер-

вых дельцов великой государыни, целая плеяда малороссов – Безбородко,

Завадовский, Трощинскии хотя и не могли блистать своей генеалогией, но были

лучшими государственными людьми екатерининского времени. Еще более

выдвигал даровитых плебеев гениальный Петр.

Упразднить влияние на государственную службу породы, водворить начало год-

ности лица и дать возможность каждому даровитому человеку выдвинуться впе-

ред, каковы бы ни были его род и племя, Петру Великому удалось посредством Табе-

ли о рангах всех чинов, обнародованной 24 января 1722 г.

При своем появлении она внесла новые животворные начала в наш государствен-

ный строй. По духу своему она была поистине демократическою: лестница

в 14 ступенек отделяла каждого плебея от первых сановников государства, и ни-

что не возбраняло каждому даровитому человеку, перешагнув эти ступеньки, до-

браться до первых ступенек в государстве; она широко раскрыла двери, через

которые посредством чина подлые члены общества могли облагородиться и войти

вряды дворянства.

Влияние Табели о рангах на судьбы нашего дворянства огромно.

К Рюриковичам по происхождению, к богачам по состоянию, к потомкам столбов

государства, думцев великих князей и царей московских присоединялись плебеи

по крови, бедняки по состоянию, потомки советников губернских правлений, пехот-

ных прапорщиков или кавалерийских корнетов и составляли с ними одну обществен-

ную группу, между правами и преимуществами членов которой не было никакой

разницы по закону. Чистая аристократическая кровь более и более разбавлялась кро-

вью крестьянской, мещанской и поповской. Если верить Российской родословной кни-

ге кн. Долгорукова, то в массе чисто русского дворянства настоящих породистых

фамилий немного: он насчитывает княжеских фамилий Рюриковской крови – 39, Ге-

диминовской – 8, фамилий нетитулованных, но происшедших от Рюрика – 21,