Смирнов И.П. Олитературенное время. (Гипо)теория литературных жанров

Подождите немного. Документ загружается.

VIII. ЛИТЕРАТУРА ПО ТУ СТОРОНУ ЖАНРОВ?

Императив «умри и становись», под знаком которого переживает

midlife crisis творческая личность (в отличие от нетворческой, чья

разрушительность направлена вовне

457

), подразумевает прохожде-

ние человеком секундарной инициации. Будучи вторичным, такое

действие не просто социализует, но сверхсоциализует его субъекта,

оставляющего позади себя колебание между жизнью и смертью (бо-

лезнь, раздумие о самоубийстве) в результате того, что он включает-

ся в некое, далеко превосходящее отдельное общество по размаху,

всеединство, имя которому

—

бытие и человечество. Пусть Одоев-

ский абсолютизирует лишь Россию

—

он видит в ней на мессиан-

ский манер спасение людского рода от меркантильного упадка куль-

туры. Пусть Достоевский относится к своим соотечественникам как

к избранникам, но ведь то Божьи люди, которые «соблюдением праз-

дника» Рождества Христова «как будто соприкасаются со всем ми-

ром...» (105). Пастернак бежит государственности, с которой колла-

борировал Маяковский, чтобы отдать дань вековечному, которое он

обнаруживает в ценностях искусства. Герцен погружается в историч-

ность как таковую, во временной поток, натурализованный им

™.

У Розанова «...душа... томится страшным томлением» (368), но в

«Опавших листьях» указан и тот выход из этого «гефсиманского»

эмоционального состояния, который таит в себе правота пола. Гого-

левское и толстовское всеединство вполне традиционно, покорное

плотиновой надежде на совокупление душ, отпавших от Творца

459

решает его аксиологика. Ср.: Dirk Uffclmann, Autobiografizm i antropologia. «Ecce

homo» F. Nictzschego i «Pan Cogito» Z. Hcrbcrta.

—

In: Postac lileracka. Tcoria i histo-

ria, rcdaktor naukowy E. Kasperski, Warszawa 1998,53 ff.

457

Автодсструктивность (любящего) стала первоочередным предметом философство-

вания в «Noctes pctropolitanac».

458

Герцен никоим образом не жертвовал «смыслом истории»

пользу «смысла личной

жизни», как мнилось в 1921 г. Г. В. Флоровскому, не желавшему принимать победу

большевистской революции и отстаивавшему право индивида противоборствовать

течению времени (Г. Ф., Из прошлого русской мысли, Москва 1998, 108 ел.). На-

против, книга «С того берега» утверждала, что значение исторического движения

постоянно беспокоит уединенное сознание, которому оно не открыто, будучи сверх-

человеческим: «...незнакомое будущее восходит на горизонте, покрытом тучами,

будущее, смущающее всякую человеческую логику» (351). Мнение Флоровского

восходит к статье С. Н. Булгакова «Душевная драма Герцена» (1902), где автор об-

винил своего героя в нигилистическом «эготизме», т. е. в штирнерианстве (по Гер-

цен был, скорее, поклонником Прудона). К импровизационной, не схватываемой

в субъективном волевом акте истории, смоделированной Гсрцсным, ср.: Исайя Бер-

лин,

Герцен и Бакунин о свободе личности (- «Herzen and Bakunin on Individual

Liberty», 1955).

—

В: И. Б., История свободы. Россия, иод ред. А. М. Эткипда, Моск-

ва 2001,85-126.

150

Иногда вожделенное авторами интегрирование в чем-то большем, чем данное об-

щество, становится расплывчатым требованном. В «Третьей фабрике» (по всем па-

•260*

Midlife crisis

Онтологизм и антропологизм, утешающие создателей литературы об

отчаянии, приводят ее в неизбежный контакт с философским и ре-

лигиозным

—

с обще-, а не частнозначимыми

—

дискурсами. Мудр-

ствование лиц, чья жизнь близится к завершению, проистекает, ста-

ло

быть,

не только из «the disintegration of body and mind», что требует,

как пишет Эриксон, «сохранения порядка и смысла» умозритель-

ным путем

Прощание с былой идентичностью и желание стать более или ме-

нее омнипрезентно интегрированным вызывает у ряда писателей,

вступивших в midlife crisis, негативное воспоминание о «зеркальной

стадии», о торжестве ребенка, опознающего себя в своем отражении.

«...Зеркальце искусства... стало мне или ненужно, излишне и смешно,

или мучительно»,

—

заявляет Толстой (15). Герцен, рассказывая о

крахе своих республиканских чаяний, обращает внимание читателей

на «куски разбитых зеркал» (270) в домах парижских предместий,

поврежденных ядрами. Розанов откликается на Толстого:

Боже, сохрани во мне это писательское целомудрие: не

смотреться в зеркало.

Писатели значительные от ничтожных почти только

этим отличаются:

—

смотрятся в зеркало,

—

не смотрят-

ся в зеркало (133).

В других случаях зеркало не упоминается впрямую, однако тогда

в тексте всплывает мотив не-двойничества (Горянчиков и заключен-

ные из простонародья, Пастернак и Коген/Скрябин). «Русские ночи»

вышучивают «монотонный напев» Локка (41), философствовашего

о «personal identity» (как о функции памяти), и провозглашают неко-

лебимым правилом природы «minimum разницы» (195) у всего сход-

ного.

В зеркальном отражении, обращающем нашу телесную сим-

метрию и тем не менее позволяющем нам распознать в нем себя,

изменчивость (в пределе

—

инфинитность) превозмогается, не сти-

рает контуры (конечного) тела. В зеркале не страшны ни история,

упраздняющая прошлое, ни среда, с которой мы могли бы смешать-

ся.

В свою очередь, смысловой фундамент текстов, посвященных

рамстрам сходной с прочими текстами о кризисе старения) Шкловскому хотелось

бы уйти от книг просто η неопределенную «жи:шь» (об этом понятии у формалис-

тов см. подробно: Ян Левченко, История и фикция в текстах В. Шкловского и Б. Эй-

хенбаума в 1920-е г/, Tartu 2003, 44 ел.;. Илья Калинин, Вернуть: пещи, платье, ме-

бель,

жену и страх войны. Виктор Шкловский между революционным бытом

и теорией остраиепия, - In: Nähe schaffen. Abstand haken. Zur Geschichte der Inti-

mität in der russischen Kultur, hrsg. von N. Grigor'eva. Seh. Schahadai. I. Smimov

(- Wiener Slawistischer Almanach. Sonderband 62), Wien, München 2005, 351-386).

Erik H. Erikson, The Life Cycle Completed, 64.

•261 •

VIII. ЛИТЕРАТУРА

ПО ТУ

СТОРОНУ ЖАНРОВ?

возмещению смертного страха, составляет заложенная туда апория

бесконечной идентичности, которую отчетливее всех сформулиро-

вал Толстой:

...какой смысл имеет мое конечное существование в этом

бесконечном мире?.. В рассуждениях моих я постоян-

но приравнивал... конечное к конечному и бесконечное

к бесконечному... ответ [при решении задачи о смысле

жизни.

—

И. С] может быть получен только... тогда, ко-

гда в рассуждение будет введен вопрос отношения ко-

нечного к бесконечному... Какой смысл, не уничтожае-

мый смертью?

—

Соединение с бесконечным Богом, рай

(33-35).

2.3.

Литературный жанр нельзя постичь без постановки вопроса

о генезисе образующих его текстов. Они имеют нечто общее, потому

что каждый из них повторяет (с некоторым варьированием, разуме-

ется) происхождение остальных. Они равнорождены, и как раз

вследствие этого отчасти генерируются друг из друга в цепи интер-

текстуального вывода (см. главу «Госроман»). Общий генезис перви-

чен для текстов из одного и того же жанрового ряда, их интертексту-

альные связи вторичны, надстроены над типологическим сходством

литературных произведений, разнообразят жанровую парадигму, но

не обусловливают ее инвариантность. В противном случае перед на-

ми было бы непрерывное дискурсивное поле, где всё связано со всем,

а не взаимоконкурирующие, наряду с этим, эстетические субдискур-

сы в их чрезвычайной многоликости. Если верно, что тексты из неко-

торой жанровой серии изогенетичны, то несходство между такими

сериями должно проистекать из того, что в них будет по-разному

представлен (не будучи естественным) сам генезис

—

историческое

время появления и продолжаемости явленного.

Особенность исследованных текстов заключена в том, что они

вырабатываются в процессе разочарования и сомнения их авторов во

власти генезиса над человеком. В этих условиях писателям остается

одно:

верить в то, что творческая мощь индивида, положившегося на

Господа Бога, историю, искусство, родину, половой инстинкт и т. д.

неиссякаема, совершать последний рывок вперед

—

и пытаться от-

бросить прочь жанровость без разбора. Так закладывается твердое

основание для безапелляционно авторитетного слова, истинного

в высшей инстанции постольку, поскольку оно легитимировано по

максимуму

—

в своей приобщенности такому креативному началу,

которое дано помимо воли любого отдельного субъекта. Если социа-

лизующийся индивид искательно жаждет признания (действуя, так

••262-»

Midlife cnsis

сказать, по Гегелю), то сверхсоциализующийся, выпадающий из ha-

bitusV

fi1

, чтобы породниться со всем сущим, захватывает позицию,

находясь в которой, он чувствует себя вправе наставлять и просве-

щать общество

462

, быть его водителем в ту область, где одних интер-

персональных и межгрупповых отношений недостаточно, где коллек-

тивизм получает антропологическое измерение. Существует слабая

авторитетность

—

людей, безотчетно становящихся рупорами соци-

альности, глашатаями доксы, и сильная, адогматическая, транссоци-

альная, которая, не будучи сама собой разумеющейся, поглощена,

помимо прочего, самоосмыслением, автоконституированием. Позна-

ваемое и эксплицируемое, учительство отчуждается от мэтра (так,

Одоевский повторяет тезис, защищавшийся уже бл. Августином

в «De magistro»: «Вы хотите, чтобы вас научили истине?., истина не

передается... говорить есть не что иное, как возбуждать в слушателе

его собственное внутреннее слово...», 40). Сильный авторитет сооб-

щает аудитории не то, что она ведает и без него (как это делает сла-

бый),

и не то, чего она не знает (подобная информация нуждается в

проверке и, собственно, вообще не входит в область авторитетной),

но то, что адресаты знают, не подозревая об этом.

,ги

О неудовлетворенности социальным «я»-образом тех, кто перепалил .за середину

жизни, писал уже К.

Г.

Юнг (op. cit., 451). Ср. замечания о «расхождении» Герцена

и его последовательницы и исследовательницы, Л. Я. Гинзбург, «с историческим

самоощущением тех социальных групп, к которым они принадлежали» (Илья Ку-

кулин, Поворот без поколения: Александр Герцен

Лидия Гинзбург как революци-

онеры жанра. -

Новое литературное

ободрение,

2002. № 58-6, 111 122).

162

том, что касается собранных в этом разделе текстов, учительство, которым опре-

деляется их прагматика, лучше всего изучено на примере «Выбранных мест...»:

С.

А. Гончаров,

Творчество Гоголя

религиозно-мистическом

контексте,

Санкт-Пе-

тербург 1997,244 ел.

Научное издание

Игорь Павлович Смирнов

ОЛИТЕРАТУРЕННОЕ ВРЕМЯ

(Гипо) теория литературных жанров

Художник

Е.

С.

Иванова

Верстка

С.

В.

Степанова

Подписано в печать 14.07.08. Формат 60*90 1/16. Бум. офсетная.

Гарнитура Octava. Печать офсетная.

Усл.

печ. л. 17, 00. Тираж 1000 экз.

Зак. Ms

191023,

Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки, 15,

Издательство Русской христианской гуманитарной академии.

Тел.:

(812) 310-97-91; факс: (812) 571-30-75;

e-mail: editor@rchgi.spb.ru.

URL:

http://www.rchga.spb.ru

Отпечатано в типографии «Град Петров»

ООО ИД «Петрополис*

197101,

Санкт-Петербург, ул. Б. Монетная, д. 16,

офис-центр 1, пом. 12, тел.: 336-50-34.

E-mail: info@petropolis-ph.spb.ru www.petropolis-ph.spb.ru