Скичко О.Ю. Тактико-психологические основы допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших на предварительном следствии

Подождите немного. Документ загружается.

А.Я. Вышинский, считая, что возраст свидетеля, его подверженность

внушению со стороны посторонних, равно как и самовнушение, влияют на его

показание и очень часто становятся источником ошибок, в своих работах уделял

особое внимание показаниям детей.

«Дети легко подпадают под чужое влияние, особенно взрослых, являющихся

для них авторитетом (родители, воспитатели, старшие товарищи и т.д.). Они также

легко поддаются влиянию и со стороны допрашивающего, что может повлечь за

собой искажение истины»

И тут же А.Я. Вышинский отмечает, что иногда только

благодаря показаниям детей раскрываются очень важные уголовные дела. По его

мнению, не отказываясь вовсе от допроса детей в качестве свидетелей, «следует к

их показаниям относиться очень осторожно, тщательно выясняя в каждом

показании возможность чьего-либо влияния на ребенка, его собственную фантазию

и т.д. ...По общему правилу, на показания детей до 10 лет следует смотреть не как

на доказательство по делу, а как на предварительный материал, подлежащий

проверке другими способами».

Тремя годами позже Б.М. Шавер на основе анализа положений двух

существующих подходов к оценке значения показаний несовершеннолетних сделал

следующий, на наш взгляд, очень точный и заслуживающий внимания вывод:

«.. .ни тот, ни другой подход к допросу несовершеннолетних не является

правильным, ибо оба они исходят из порочных позиций, основанных на том, что

несовершеннолетний рассматривается как какая-то абстрактная категория,

наделенная особыми качествами, свойственными всем субъектам, принадлежащим

этой категории»

По мнению ученого, свидетель - несовершеннолетний или взрослый - это

всегда конкретное лицо, обладающее индивидуальными качествами,

индивидуально воспринимающее каждое отдельное событие, находящееся в

определенных социальных условиях, имеющее определенное отношение к фактам,

по поводу которых оно дает показания.

Показания несовершеннолетних нельзя заранее считать абсолютно лживыми,

так же как их нельзя считать абсолютно правдивыми, имеющими повышенную

степень достоверности по сравнению с показаниями взрослых.

Якимов И.Н. Криминалистика. Уголовная тактика. - М., 1929. С. 106.

Михеев П.П. Криминалистика в вопросах и ответах. - М., 1929. С. 37.

Внуков В.А., Брусиловский А.Е. Указ. соч. С. 92.

Криминалистика. Книга 1. Техника и тактика расследования преступлений / Под ред. А.Я. Вышинского. - М.,

1935. С. 195.

Один несовершеннолетний может давать правдивые показания, другой

несовершеннолетний того же возраста может лгать.

Особенность допроса несовершеннолетних, подчеркивает Б.М. Шавер,

заключается не в определении степени достоверности их показаний, а в изыскании

таких тактических и технических приемов, которые позволяли бы получать более

достоверные показания. Вопрос же об оценке показаний, даваемых

несовершеннолетними, производится на основе общих принципов оценки

доказательств с учетом особенностей того несовершеннолетнего, допрос которого

подлежит в данном случае оценке.

Подводя итог, Б.М. Шавер, тем не менее, отметил, что «...к допросу

несовершеннолетнего нужно прибегать только тогда, когда без этого нельзя

обойтись»

Известный процессуалист М.С. Строгович в своих исследованиях также

затрагивал вопрос значения свидетельских показаний несовершеннолетних.

Описывая возможные фантазии в показаниях свидетелей, он примером приводит

именно детей, которые даже при полной субъективной своей добросовестности в

известных условиях могут показывать о выдуманных, не существовавших

обстоятельствах.

В то же время, М.С. Строгович отмечал присущую малолетнему большую

наблюдательность. Поэтому его показание, по мнению ученого, «...в ряде случаев

может быть очень ценным доказательством, но к нему требуется особо осторожный

и критический подход и тщательная его проверка при помощи других

доказательств»

П.И. Тарасов-Родионов в своем пособии для следователей применительно к

свидетельским показаниям детей употребил термин «неполноценные», так как в

болыпыпинстве с учаев они имеют меньшую достоверность.

А вот М.А. Чельцов в учебнике по уголовному процессу (1948 г.), освещая вопрос получения свидетельских показаний от

несовершеннолетних, уже не акцентирует внимание на их процессуальной значимости. Не менее важным здесь он считает возможность

причинения вреда детям при неумелом, настойчивом или грубом допросе. Однако полный запрет допроса детей, по мнению ученого, «был бы

вреден для интересов правосудия. Поэтому правильнее допускать свидетельские показания детей, но учитывая их особенности и ограждая

допрашиваемых от вредных воздействий».5

Криминалистика. Книга 1. Техника и тактика расследования преступлений / Под ред. А.Я. Вышинского. - М.,

1935. С. 195-196.

Криминалистика. Техника и тактика расследования преступлений / Под ред. А.Я. Вышинского. - М., 1938. С.

479 (автор главы Б.М. Шавер).

Криминалистика. Техника и тактика расследования преступлений / Под ред. А.Я. Вышинского. - М, 1938. С. 480

(автор главы Б.М. Шавер).

Строгович М.С. Уголовный процесс. - М., 1946. С.185.

Там же. С. 195.

См.: Тарасов-Родионов П.И. Предварительное следствие. Пособие для следователей. - М., 1948. С. 70.

Чельцов М.А. Уголовный процесс. - М., 1948. С. 301.

В своей работе М.А. Чельцов не только затронул столь важный аспект

допроса несовершеннолетних свидетелей, но и привел интересные выводы,

сделанные психологами на основе опытов с детскими показаниями. Во-первых,

отмечено лучшее запоминание детьми тех предметов, которые им особенно

интересны, причем здесь резко сказывается отличие интересов мальчиков и

девочек. Акцентируется внимание и на значении задаваемых несовершеннолетним

вопросов: «При вопросах, одинаково допускающих верные и неверные ответы,

каждый ребенок в среднем дал 27% неверных ответов. На вопросы, поставленные в

форме, более склоняющей к неверному ответу, дано было в среднем 38% неверных

ответов. Наконец, при явно неправильной форме вопросов (пример: «В какой руке

он держал нож», когда ножа вообще не было), число неправильных ответов

достигало 62%».

Причем, по наблюдениям исследователей, наименьшее число

ошибок - в связном рассказе.

В 50-е г.г. XX в. (время второй волны репрессий, больно ударившей по

отественной судебной психологии) в нашей стране проводились отдельные

психологические исследования, прямо не касающиеся юриспруденции, однако

имеющие важное значение для дальнейшей разработки вопроса о

достоверности показаний несовершеннолетних.

Примерами здесь могут служить научные разработки: С.Н. Шабалина - о

развитии понимания реального значения единиц времени у школьников 1-7

классов

; Н.М. Яковлевой - о развитии пространственных представлений в

процессе усвоения мер длины у учащихся 1-2 классов ; И.А. Арямова - о развитии

продолжительности внимания в зависимости от возраста

, - каждая из которых

представляет определенный интерес для установления возможности

несовершеннолетнего правильно воспринимать и передавать информацию.

Особого внимания заслуживают проводившиеся примерно в это же время

бразильским ученым Эмилио Мира и Лопесом эксперименты для решения вопроса

о том, в какой степени свидетель способен дать достоверные показания, поскольку

испытуемыми были, в том числе, и несовершеннолетние. Проверяемым

предлагалось в течение 20 секунд ознакомиться с содержанием картины, где

изображены предметы и ситуации различной сложности, затем дать их точное

описание и ответить на вопросы. В результате выяснилось, что дети до 7 лет, как

Чельцов М.А. Уголовный процесс. - М., 1948. С. 303.

См.: Шабалин С.Н. Развитое понимания реального значения единиц времени у школьников 1-7 классов.

Ученые записки Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена. Т. 96. 1954.

См.: Яковлева Н.М. Развитие пространственных представлений в процессе усвоения мер длины у учащихся 1-2

классов: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. Л., 1955.

См.: Арямов И.А. Особенности детского возраста. - М., 1953.

правило, не являются надежными свидетелями; далее - у испытуемых от 7 до 18 лет

удваивается количество правильно сообщенных данных, а вот степень точности

увеличивается всего на 20%.

После постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию

юридической науки и улучшению юридического образования в стране» (1964 г.),

которым было признано обязательным преподавание судебной психологии при

подготовке юристов, проблемы психологии свидетельских показаний стали

занимать должное место в теории судебных доказательств и в следственной и

судебной практике. Разработке этих вопросов способствовал выход в свет работы

Имре Кертэса «Тактика и психологические основы допроса» (1965 г.), а также

«Судебной психологии для следователей» А.Р. Ратинова (1967 г.).

Возрождение судебной психологии в нашей стране сопровождалось

многочисленными исследованиями в области психологии свидетельских

показаний, тем более, как отметил Г.Г. Доспулов, для этого имелись все

необходимые предпосылки.

Трудно переоценить значение докторской диссертации А.А. Бодалева, посвященной восприятию и пониманию человека человеком, в

которой специально исследовался вопрос о тенденциях изменения объема и качества информации о внешности человека в различных

возрастных группах несовершеннолетних.3

Не менее важной для разработки проблемы значения свидетельских

показаний несовершеннолетних представляется работа В.Н. Куницыной

посвященная вопросу определения и оценки возраста других лиц подростками.

Использование данных, полученных в экспериментах В.Н. Куницыной, тем более

оправдано, поскольку, по ее собственному замечанию, они были получены методом

словесного портрета, издавна применяемым в криминалистике.

Е.А. Черных в своей кандидатской диссертации (1968 г.) впервые наряду с

прочими затронула вопрос о психологических основах формирования показаний

несовершеннолетних.

В течение последующих десятилетий результаты многочисленных

исследований в области общей и педагогической психологии привносились в

правовую науку, а проблемы получения и оценки свидетельских показаний

несовершеннолетних заняли достойное место в исследованиях криминалистов:

А.Н. Васильева, Ф.В. Глазырина, Н.И. Гуковской, А.И. Долговой, АА. Закатова,

См.: Miray Lopez Е. Manuel de Psychologia juridique. Paris, 1959.

См.: Доспулов Г.Г. Процессуальные и психологические основы допроса свидетелей и потерпевших на

предварительном следствии. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Алма-Ата, 1968. С. 7.

См.: Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком: Дис. ... докт. психол. наук. Л., 1965.

ГА. Зорина, Л.Л. Каневского, Л.М.Карнеевой, И.М. Лузгина, Г.М. Миньковского,

Н.И. Порубова, А.Р Ратинова и других. Этими авторами вопрос

0 достоверности рассматриваемых показаний уже не ставится так категорично,

поскольку на практике обойтись без допросов несовершеннолетних сегодня нельзя:

к ним прибегают по наиболее сложным делам, в условиях крайнего дефицита

доказательств. Подтверждением этому могут служить результаты проведенного

диссертантом анкетирования работников правоохранительных органов: 18%

опрошенных показали, что прибегают к допросу несовершеннолетних свидетелей и

потерпевших в самом крайнем случае, когда их показания - единственный,

определяющий ход дальнейшего расследования по делу, источник доказательств;

еще 41% принимавших участие в анкетном опросе допрашивают

несовершеннолетних свидетелей и потерпевших лишь в случаях, когда они были

непосредственными очевидцами происшествия. При этом 4,3% опрошенных

считают показания несовершеннолетних свидетелей (потерпевших) абсолютно

недостоверными, а 65% стоят на необходимости их особо тщательной (по

сравнению с другими свидетельскими показаниями) проверки. Любопытно, что

14% работников правоохранительных органов, принимавших участие в опросе,

считают детские показания намного искреннее и правдивее показаний взрослых, а

8,7% вообще никогда не задумывались над этим вопросом.

Проблема оценки показаний несовершеннолетних, как верно подметил А.В.

Харчиков, является традиционной и постоянно генерируется под воздействием

достижений психологии, состояния и уровня преступности, условий работы лиц,

производящих расследование, и целого ряда других факторов.

Однако нужно

учитывать, что в свидетельских показаниях несовершеннолетних подчас

содержатся сведения, не только указывающие направление поиска других

доказательств, но и имеющие определяющее значение для принятия решения по

делу, и практика это не раз доказала. Поэтому совсем отказаться от использования

этих показаний, на наш взгляд, невозможно. Английский криминалист Стифен,

указывая на многочисленные и существенные недостатки, которыми отличаются

показания детей, заметил: «Это - зло, против которого закон бессилен. Но

недопущение детей к свидетельству, вплоть до известного возраста, являлось еще

большим злом».

См.: Куницына В.Н. К вопросу об оценке возраста другого человека подростками. - В сб.: Проблемы общей,

социальной и инженерной психологии. - Л., 1966. С. 32-44.

См.: Черных Э.А. Психологические основы допроса несовершеннолетних на предварительном следствии:

Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1968.

Таким образом, анализ более чем вековой истории изучения свидетельских показаний несовершеннолетних позволяет сделать вывод,

что предрешение вопроса об их достоверности исходя только из общих закономерностей психофизиологического развития допрашиваемых, не

достигших 18-летнего возраста, совершенно не оправдано. В настоящее время задача состоит не в том, чтобы изобрести индикатор

достоверности свидетельских показаний несовершеннолетних. Современная практика

См.: Харчиков А.В. Проблемы получения и оценки показаний несовершеннолетних на предварительном

следствии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996.

Цит. по кн.: Порубов Н.И. Допрос в советском уголовном судопроизводстве. - Мн., 1973. С. 329.

расследования преступлений нуждается в научно обоснованных

дифференцированных рекомендациях по тактико-психологическим основам

получения, проверки и оценки показаний несовершеннолетних свидетелей и

потерпевших в условиях неукоснительного соблюдения процессуальных и

этических норм.

§2. Процессуальные особенности допроса несовершеннолетних

свидетелей и потерпевших на предварительном следствии

Неоднозначная оценка возможности несовершеннолетних свидетельствовать

по уголовным делам, раскрытая в предыдущем параграфе работы, предопределила

появление в уголовном процессе специальных норм, регламентирующих порядок

допроса свидетелей и потерпевших моложе 18 лет.

В дореволюционной России лица, не достигшие 14 лет, наряду со

слабоумными, лицами евангелического вероисповедания, пока они не

конфирмованы, и отлученными от церкви по приговору духовного суда

допускались к свидетельству, но без присяги. Это пример так называемого

частичного устранения от свидетельства, в основании которого лежит признание

лица неспособным быть достоверным свидетелем.

«Присяга вообще считается

одной из гарантий, что свидетель, принявший ее, даст более осмотрительное и

правдивое показание».

Таким образом, русский дореволюционный уголовный процесс не допускал к

свидетельству под присягой несовершеннолетних до 14 лет, однако, согласно

разъяснениям Сената, свидетелями указанные лица выступать могли, и устранять

их от свидетельства суд не имел права.

Советский процесс, не знающий присяги, допустил детей к даче

свидетельских показаний, однако сама процедура допроса порядком усложнилась.

Так, Циркуляр Наркомюста №156 (1924 г.) «О правах законных

представителей несовершеннолетних» установил, что все процессуальные

действия, производимые в отношении несовершеннолетних, должны

осуществляться с ведома и при участии их «законных представителей».

Циркуляры и указания НКЮ РСФСР и прокуратуры СССР, изданные после

постановления ЦИК Союза ССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с

преступностью среди несовершеннолетних», указывают на обязательное

присутствие при допросе несовершеннолетнего его родителей, опекунов, а при их

отсутствии - защиты.

При этом не совсем ясен вопрос: присутствие представителей было

обязательным лишь при допросе несовершеннолетних обвиняемых или же во всех

случаях допроса несовершеннолетних. Например, Циркуляр НКЮ от 16 апреля

1935 г. говорит о том, что представитель, вызываемый вместе с

несовершеннолетним, пользуется правами, предоставленными в аналогичных

См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. - СПб., 1910. С. 269.

Викторский СИ. Русский уголовный процесс. - М., 1911. С. 224.

Чельцов М.А. Указ. соч. С. 302.

случаях обвиняемым. Исходя из этого, логично предположить, что допрос

несовершеннолетних в присутствии представителей был обязателен только тогда,

когда они допрашивались в качестве обвиняемых.

А в циркуляре НКЮ №156 (1924 г.) не установлено, что повестка о вызове к

следователю посылается «законному представителю» малолетнего лишь в случае

допроса последнего в качестве обвиняемого. Напротив, там имеется прямое

указание на то, что «представитель» должен присутствовать и при допросе

малолетнего потерпевшего.

Вопрос о том, кто должен представительствовать, также не был четко

определен. Письмо Прокуратуры и Верховного Суда СССР от 21 июля 1935 г.

№36/71 констатировало неправильную судебную практику, заключающуюся в том,

что суды не ставят вопроса о вызове в судебные заседания медико-педагогической

экспертизы, не вызывают родителей или других ответственных за воспитание

ребенка лиц.

Интересна в этой связи точка зрения Б.М. Шавера, выступившего в 1935 году

с заслуживающим внимания предложением: «...при допросе несовершеннолетних,

обвиняемых и потерпевших, должны присутствовать родители или лица, их

заменяющие, при их отсутствии - защитник. При допросе свидетелей должны

присутствовать родители, лица, их заменяющие, или представители, выделяемые

органами Народного образования».

В УПК УССР в 1928 г. было введено правило о том, что допрос малолетних свидетелей производится следователем в

присутствии

Шавер Б.М. Указ. соч. С 21.

зо

представителей Наркомпроса и Наркомздрава. Последние подписывали протокол

допроса, вносили в него свое мнение о продуманности и правдивости данных

показаний, а также имели право задавать малолетним свидетелям вопросы и

требовать внесения в протокол своих замечаний по обстоятельствам допроса (ст.

162). По мнению М.А. Чельцова, эти представители выполняли одновременно

функции экспертов и понятых, удостоверяющих соблюдение следователем правил

допроса. А вот в суде (практика установила вызов этих же представителей - врача и

педагога - в судебное заседание) их обязанности являлись в более чистом виде

обязанностями экспертов.

Указанная новелла УПК УССР позволила В.А. Внукову и А.Е.

Брусиловскому признать излишним вызов в суд малолетних свидетелей,

допрошенных на предварительном следствии (ученые исходили из многократных

наблюдений над повторными показаниями малолетних, как правило,

обрастающими новыми данными, порожденными фантазией ребенка). По их

мнению, суд должен был довольствоваться показаниями малолетних, данными на

предварительном следствии, и заключениями представителей Наркомздрава и

Наркомпроса о продуманности и правдивости этих показаний.

Означенное предложение вызвало возражения со стороны процессуалистов, поскольку влекло за собой нарушение принципа

непосредственности. М.А. Чельцов в этой связи, на наш взгляд, справедливо отметил: «Было бы неправильно лишить суд возможности

непосредственно услышать важнейшие показания: если показания малолетних не имеют важного значения, то их и не допрашивают. Никакое

заключение экспертов не может заменить живого общения суда и сторон со свидетелем. Вопрос же о создании особой обстановки допроса,

соответствующей особенностям детской психики, поскольку торжественность судебной процедуры вредно влияет на детей и может отразиться и

на их показаниях, является иным самостоятельным вопросом»3.

Уже упомянутое нами Директивное письмо Прокуратуры и Верховного Суда

СССР от 21 июля 1935 г. особо подчеркивало, что лица, производящие

расследование, допрашивают несовершеннолетних свидетелей, как взрослых и

некритически относятся к их показаниям. В развитие этого указания было введено

правило о вызове к допросу малолетних свидетелей врача или педагога,

выполняющих те же функции, какие предусмотрены УПК УССР.

Примечательно, что необходимость участия отмеченных выше лиц в допросе

несовершеннолетних свидетелей обосновывалась не только советскими учеными.

Так, например, в приложении к книге Плаута «Свидетель и его показание в

уголовном процессе» (1931 г.), занимающей, по словам Н.Н. Полянского,

«выдающееся место в германской литературе по вопросу о психологии

См.: Чельцов М.А. Указ. соч. С. 302.

См.: Внуков В.А., Брусиловский А.Е. Указ. соч.

Чельцов М.А. Указ. соч. С. 303.

См.: Полянский Н.Н. Доказательства в иностранном уголовном процессе. - М, 1946. С. 112-115.