Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая
Подождите немного. Документ загружается.
рассматривалось наиболее важной частью церемонии. Получивший
назначение чиновник обязан был иметь при себе печать; в случае ее потери
он зачастую лишался своей должности.
При правительстве находились так называемые цензоры. Они имели
право высказывать порицание членам императорского дома и даже самому
императору. Но это не означало, что Сын неба был ответствен перед ними:
критика со стороны цензора скорее являлась моральной оценкой действий
императора. Если цензор решался подать правителю Китая свои советы или
выступить перед ним с какими-то пожеланиями, то он действовал в основном
на свой страх, рискуя быть изгнанным или даже казненным.
Право императора на жизнь подданных и их собственность
поддерживалось военной силой. Опорой маньчжурского господства были
«восемь знамен» — так назывались маньчжурские войска, специально
предназначенные для охраны династии. Вначале знаменные войска были
объединены в четыре корпуса, обладавших не только военными, но и
административными функциями. Корпус состоял из пяти полков, каждый
полк - из пяти рот. Каждому корпусу было присвоено знамя определенного
цвета: желтое, белое, красное, синее. Затем к этим четырем корпусам было
добавлено еще четыре, которые получили знамена тех же цветов, но с
каймой.
«Восемь знамен» делились на две группы: «высшие три знамени» и
«низшие пять знамен». «Высшие три знамени», куда входили желтое знамя
без каймы, желтое знамя с красной каймой и белое знамя без каймы,
составляли личную гвардию императора в его непосредственном
подчинении. Под командованием назначенных императором военачальников
находились «низшие пять знамен»: 1) белое знамя с красной каймой, 2)
красное знамя без каймы, 3) красное знамя с синей каймой, 4) голубое знамя
без каймы, 5) голубое знамя с красной каймой.
Воинам знаменных войск запрещалось заниматься земледелием,
торговлей, ремеслом. Их обязанность состояла в воинской службе. Если же
они владели землей, то ее обрабатывали пленники или наемные работники.
По национальному составу знаменные войска состояли из маньчжуров
и зарекомендовавших себя преданностью маньчжурскому трону монголов и
китайцев. Все маньчжурское население считалось военным сословием.
Маньчжуры пользовались в войсках особыми привилегиями. Маньчжурское
правительство предоставляло знаменным войскам значительные льготы, и
этим самым поощрялась военная служба.
Но не только военной силой поддерживалось маньчжурское
господство. В Китае издавна, со времен династии Сун (960—1279)
существовала система круговой поруки и коллективной ответственности,
называемая по-китайски «баоцзя». Что означала эта система?
Круговой порукой связывались не только родственники и соседи, но и
все жители, живущие в данной местности. Пять семей составляли
«пятидворку», а десять семей — «десятидворку». Каждая из семей, входящая
в «пятидворку» или «десятидворку», должна была вести наблюдение за
другими. При нарушении закона или совершении преступления кем-либо из
членов, входящих в баоцзя, остальные должны были сообщить об этом
местным властям, в противном случае они подвергались такому же суровому
наказанию, как и совершивший преступление.
Система баоцзя была унаследована маньчжурскими завоевателями в
целях укрепления своего господства и пресечения антиманьчжурских
выступлений. За нарушение установленных маньчжурским правительством
порядков отвечали не только лично нарушитель, но и вся его семья и все
жители, проживавшие в данном районе.
«Можно с полным правом сказать, — писал в 1909 г. английский
китаевед Д. Макгован в книге «Светлые и темные стороны китайской
жизни», — что нет ни одного человека в стране, Который бы так или иначе
не нес ответственность за другого. В этом отношении китайский народ
можно сравнить с очень сложным часовым механизмом, в котором зубчики
отдельных колесиков в высшей степени точно приложены друг к другу.
Начиная от императора и кончая последним из подданных все жители страны
являются лишь отдельными зубчиками того колоссального механизма,
который может быть назван китайской нацией».
Каждое домовладение получало табличку, в которой было написано
количество взрослых мужчин. В случае отъезда или прибытия кого-либо из
них все фиксировалось в табличке. Запрещалось принимать незнакомцев или
подозрительных лиц до тех пор, пока не будет произведен их подробный
опрос.
Все население по системе баоцзя подразделялось на единицы: десять
дворов составляли пай во главе со старшим — пайфу, десять пай — цзя во
главе со старшим — цзянчжан, десять цзя — бао во главе со старшим —
баочжан. Выше бао стояли волостные власти, т. е. волостной староста —
сянчжан. На основании дворовых табличек (мэньпай), прикрепленных к
воротам дворов, начальник бао составлял десятидворные списки жителей
(пайцэ), которые направлялись затем в вышестоящие инстанции.
Каждый житель был обязан сообщать своему старосте о наличии
преступников, о нарушении закона, а староста бао, в свою очередь, нес
ответственность за своевременное сообщение об этом вышестоящему
начальству.
Система баоцзя позволяла маньчжурским властям осуществлять свой
полицейский надзор за самыми отдаленными местами без увеличения
полиции и чиновников, держать всех жителей в постоянном страхе, знать и
пресекать антиманьчжурские выступления на самом низком уровне как в
деревне, так и в городе.
Вот как один из наблюдателей оценивал в начале XX в. систему
баоцзя: «Взаимная ответственность связывает правящий класс и все группы
населения наподобие сети, отдельные нити которой так хитро переплетены
между собой, что не видно ни начала, ни конца нитей».
В 1873 г. один китаец в Пекине был признан виновным в том, что
осквернил могилу родственника императора и украл оттуда драгоценные
украшения. Хотя не было ни малейших подозрений на то, что родные его
знали об этом, тем не менее все они рассматривались как соучастники
преступления. Все 13 членов семьи, принадлежавшие к пяти поколениям, в
том числе девяностолетний старик и двухмесячный ребенок, были
приговорены к смертной казни. Сам преступник и его отец были
четвертованы, остальные мужчины обезглавлены, а женщины и дети -
удавлены. Китайская пословица гласила: «Когда один человек привлекается
к суду — десять семей делаются несчастными».
Кроме семейной круговой поруки, в феодальном Китае существовала
так называемая соседская круговая порука. В случае какого-либо
преступления живущие поблизости считались за него ответственными, так
как признавалось, что они могли заблаговременно знать о преступлении и
донести об этом властям.
Большое значение в жизни императорского двора имели евнухи,
которые набирались только из китайцев. Институт евнухов существовал в
Китае еще во времена династии Хань (III в. до н. э. - III в. н. э.) и оказывал
сильное влияние на все стороны дворцовой жизни. В последние годы
династии Мин от имени императора страной фактически управлял евнух Вэй
Чжунсянь.
Бедные родители, не имевшие средств к существованию, продавали
своих детей — их кастрировали для службы при дворе. Если в Персии и
Турции евнухи могли поступить на службу ко всякому, кто мог им платить,
то в Китае только император и члены его семьи имели право пользоваться
услугами евнухов. По некоторым источникам, император мог иметь до 3
тысяч евнухов, князья императорской крови и принцессы имели по 30
евнухов, младшие дети императора — до 20, их двоюродные братья — до 10
евнухов.
Во времена китайской династии Мин при императоре находилось до 10
тысяч евнухов. После установления в Китае в 1644 г. власти маньчжуров
влияние евнухов значительно ослабло. Однако при царствовании
вдовствующей императрицы Цыси институт евнухов при дворе вновь стал
играть большую роль. Когда Цыси переступила порог императорских
дворцов, в них насчитывалось 4 тысячи евнухов.
Евнухи делились на две категории. Принадлежавшие к первой
категории обслуживали императора, императрицу, мать императора и
императорских наложниц; принадлежавшие ко второй категории —
составляли низший слой евнухов. И если подавляющая масса евнухов
влачила жалкое существование, то верхушка евнухов жила в полном
довольстве. О своем приближенном евнухе Юань Цзиньшоу последний
маньчжурский император Пу И в своей книге «Первая половина моей жизни»
писал: «С наступлением зимы он каждый день менял шубу. Он никогда не
надевал дважды одну и ту же соболью куртку. Одной только шубы из
морской выдры, которую он однажды надел на Новый год, было достаточно
для того, чтобы мелкому чиновнику прокормиться всю жизнь. Почти все
управляющие придворными евнухами и некоторые начальники отделений
имели в своем распоряжении собственную кухню и младших евнухов,
обслуживавших их. Некоторые из них имели даже свой «штат» горничных и
служанок. Жизнь же евнухов низших рангов была горька. Они всегда
недоедали, терпели побои и наказания, а в старости им не на кого и не на что
было опереться. Жить им приходилось лишь на крайне ограниченные
«подачки», и если их выгоняли за какой-нибудь проступок, то их ждало
нищенство и голодная смерть».
Обязанности евнухов были чрезвычайно разнообразными. Помимо
присутствия при пробуждении императора и его еде, постоянного
сопровождения, несения зонтов и других императорских атрибутов, в их
обязанности входило: распространение высочайших указов, проводы
чиновников на аудиенцию к императору и прием прошений, ознакомление с
документами и бумагами различных отделов Департамента двора, получение
денег и зерна от казначеев вне двора, обеспечение средств от пожаров.
Евнухам вменялось также в обязанность следить за хранением книг в
библиотеках, антикварных изделий, надписей, картин, одежды, оружия
(ружей и луков), древних бронзовых сосудов, домашней утвари, желтых лент
для отличившихся воинов. Евнухи должны были сопровождать всех
императорских докторов по различным палатам дворца. В их обязанность
входило сжигание ароматных свечей перед табличками духов императоров-
предков, проверка прихода и ухода чиновников всех отделов, хранение
императорских драгоценностей, уборка дворцовых палат, садов, парков,
стрижка императора, приготовление лекарств, исполнение опер, чтение
молитв и т. п.
При императоре Сяньфэне 300 евнухов служили артистами. Они
давали представления для самого императора, а также для его жен. Эти
занятия для евнухов не всегда заканчивались благополучно. Один известный
актер-евнух получил 20 палочных ударов за то, что «нагнал озноб» на
императора Сяньфэна во время представления историко-драматической-
пьесы.
В книге Пу И о роли евнухов в императорском дворце говорилось:
«Описывая мое детство, нельзя не упомянуть евнухов. Они присутствовали,
когда я ел, одевался и спал, сопровождали меня в играх и на занятиях,
рассказывали мне истории, получали от меня награды и наказания. Если
другим запрещалось находиться при мне, то евнухам это вменялось в
обязанность. Они были моими главными компаньонами в детстве, моими
рабами и моими первыми учителями».
Император по установившимся обычаям, кроме главной жены имел
еще двух «второстепенных». Главная жена занимала среднюю часть дворца
— ее так и называли: «императрица Среднего дворца». Восточные
апартаменты считались почетнее западных, поэтому вторая жена жила в
восточной части дворца и ее называли «императрицей Восточного дворца»;
третья занимала западные покои и называлась «императрицей Западного
дворца».
Император «обзаводился» большим количеством наложниц.
Существовало такое правило: дочери маньчжурских семей в возрасте 12—16
лет обязаны были в сопровождении родителей явиться в императорскую
регистратуру, где чиновник записывал в специальную книгу их имя, возраст,
внешние приметы и занятие родителей. Это делалось с одной целью — когда
приходило время выбора жены или наложниц для императора или служанок
для дворцовой службы, чиновники знали, кого вызывать во дворец.
Некоторые маньчжурские семьи старались уклониться от регистрации
своих дочерей, боясь потерять их навсегда. Иногда матери шли на
всевозможные уловки. Они посылали дочерей с грязными лицами,
нерасчесанными волосами и в неопрятной одежде: пусть их дочь произведет
неблагоприятное впечатление на чиновников, и, возможно, ее оставят в
покое.
Вот как одна маньчжурская женщина, мать малолетней дочери,
выразила свои чувства по поводу такого правила: «Когда наших малолетних
дочерей берут во дворец, они потеряны для нас до двадцатипятилетнего
возраста — только в таком возрасте им разрешается навестить семью. Если
во дворце они нерадиво выполняют свои обязанности, их строго наказывают.
Они могут заболеть и даже умереть, и об этом не извещают родителей. Если
же они проявят себя и будут оценены императорскими чиновниками, их
оставят во дворце и родители никогда не смогут их увидеть».
Состав императорского гарема периодически обновлялся. Во времена
династии Цин каждые три года во дворце происходили своего рода
смотрины, на которые высокопоставленные чиновники обязаны были
приводить своих молоденьких дочерей. Из их числа и пополнялся
императорский гарем. Избранницы находились там примерно до
двадцатилетнего возраста, после чего, если они оказывались бездетными, их
просто выгоняли.
Наложницы жили в специальных помещениях, за ними строго
надзирали евнухи. За нарушение установленных правил наложниц
выдворяли из императорского дворца.
Молоденькие девушки, забранные в императорский дворец,
оказывались на положении рабынь: многие исполняли обязанности
бесправных служанок. Над ними стояли евнухи. Хотя они и были
кастрированы, однако некоторые из них не потеряли полового инстинкта.
Они преследовали дворцовых девушек, избивали и царапали их, наносили им
раны ножами и хлыстами, оставляя на теле своих жертв шрамы. И когда этих
девушек отпускали домой, они становились несчастными и беспомощными
существами. Им трудно было выйти замуж; никто не хотел брать в семью
«сорванный цветок», тем более со шрамом.
Точных данных о количестве наложниц в императорском гареме
официально не объявлялось. По некоторым источникам, помимо законной
жены, император имел до 280 наложниц. Они делились на пять классов:
наложница первого класса называлась «хуангуйфэй», наложница второго
класса — «гуйфэй», наложница третьего класса — «фэй», наложница
четвертого класса — «бинь», наложница пятого класса — «гуйжэнь». Во
времена правления императора Сяньфэна количество наложниц по классам
распределялось так: первого класса — одна, второго класса — 4, третьего
класса — 72, четвертого класса — 84, пятого класса — 120.
Неправильно думать, что наложницы в императорских дворцах только
наслаждались бездельем, нарядами и развлечениями. Во времена
царствования Сяньфэна его наложницы исполняли различные работы:
выращивали шелковичных червей, окрашивали шелк, шили одежду, обувь и
головные уборы для придворных, изготовляли духи, различную косметику
для дворцовых дам. Наложницы отвечали за убранство императорских
покоев, за подготовку банкетов императора и т. п. Бывало и так, что
наложница не удостаивалась разделить императорское ложе и до старости
сохраняла девственность.
Сын неба, желая провести ночь с какой-либо наложницей, повелевал
главному евнуху доставить ее в свои покои. И делалось это по особому
правилу. В приемной комнате императора на небольшом столике находились
нефритовые жетоны, на которых были выгравированы имена наложниц.
Когда император делал выбор, он вынимал соответствующий жетон — по
этому жетону дежуривший тут же евнух находил нужную наложницу. Ее
обнажали с целью безопасности: в таком виде она не могла прихватить с
собой холодное оружие. Обнаженное тело завертывали в покрывало, и
наложницу приносили в специальное помещение, где она омывалась
ароматической жидкостью. Затем ее вновь завертывали в покрывало и
доставляли в опочивальню императора. Здесь евнух снимал с нее покрывало
и сам удалялся.
Ее имя записывали в специальную книгу, а также отмечался день и час
пребывания наложницы в императорских покоях: таким путем определялась
законность рождения ребенка от императора.
При представлении императору его подданные совершали церемонию,
называемую по-китайски «сань-гуй цзю-коу», что по-русски означало: «три
раза встать на колени и девять раз сделать земной поклон», т. е. три раза
встать на колени и каждый раз трижды коснуться лбом земли.
Высокопоставленные чиновники и даже князья императорской крови
на аудиенции у правителя Китая должны были пасть ниц. Стоя на коленях,
они три раза били челом о пол.
Особенно нелегким делом было челобитье для сановников в
преклонном возрасте. Этикет требовал, чтобы сановник сходил с паланкина у
ворот Запретного города, которые отстояли от дворца на расстоянии 700 с
лишним метров. Такое расстояние он должен пройти пешком в знак
почтительности к императорскому трону. Это сделать было особенно трудно
зимой. Богатые и знатные сановники в зимнее время носили тяжелую
меховую одежду: их дома зимой, как правило, не отапливались. Такие
утомительные и длинные «прогулки» от ворот до императорского дворца
разогревали человека. Поэтому, когда перед ликом правителя появлялся
сановник, он весь был в поту; его разгоряченное тело оказывалось в
холодной Тронной палате, и это часто заканчивалось простудными
заболеваниями.
Зафиксирован такой курьезный случай. Уже будучи в преклонном
возрасте, видный сановник Ли Хун-чжан направился на прием к императору.
Подъехав к воротам Запретного города, он сошел с паланкина, оставил
своего слугу и один, без чьей-либо помощи, пошатываясь, неуверенной
походкой направился по длинной Императорской дороге. Дойдя до
прихожей, Ли Хунчжан почувствовал, что силы его покидают. Представ
перед императором, он опустился на колени, но не мог удержаться в таком
состоянии: от слабости он рухнул на пол. Попытка императора помочь ему
выйти из Тронной палаты не увенчалась успехом. Тогда был вызван евнух,
который помог старому сановнику подняться и выйти в прихожую комнату:
здесь Ли Хунчжана напоили мясным бульоном, и он около двух часов
отдыхал на стоявшей в комнате кушетке. Затем, придя в себя, сановник
медленно поплелся по Императорской дороге к выходу, пока не встретил
своего слугу, который усадил его в паланкин. После такого курьезного
случая Ли Хунчжану разрешили являться на аудиенцию со слугой.
Очно и заочно император получал от своих подданных доказательства
нижайшего к нему почтения. Самые высокие сановники империи совершали
земные поклоны даже перед пустым троном императора или стоявшей рядом
с троном ширмой из желтого шелка, которую украшали изображения дракона
(символ могущества) и черепахи (эмблема долголетия).
В провинциях Срединного государства при получении императорского
указа чиновники курили фимиам и били челом о пол, обратившись лицом к
Пекину. Имя государя считалось до такой степени священным, что
иероглифы, употреблявшиеся для его обозначения, уже не могли служить для
других слов. «Всяк да повинуется со страхом и трепетом!» — такой фразой
обычно заканчивались указы Сына неба.
«Властелин всей земли» считал для себя унизительным отвечать на
письма глав иностранных государств. Он поручал это делать своим
министрам. На дипломатических представителей западных государств в