Шендрик А.И. Теория культуры

Подождите немного. Документ загружается.

целостности культуры.

С его точки зрения, каждая культура характеризуется общностью

религиозных, моральных, правовых, эстетических установок, которые

доминируют в общественном сознании. По его представлениям, они самым

непосредственным образом связаны с типами политической и экономической

организации общества, которые изменяются при переходе от одной культурной

эпохи к другой. «Порядок идей», как отмечает Вико, следует за «порядком

вещей». Из этого вытекает, что культура есть нечто единое, при ее изучении

вполне приемлемый результат дает анализ тех идей, которые являются

доминирующими в той или иной культуре на конкретной стадии ее развития.

Следует сказать, что эта мысль была подхвачена Гегелем, который в своей

философии истории развил и дополнил ее. В частности, он писал: «Данная форма

государственного устройства может существовать только при данной религии,

точно так же, как в данном государстве могут существовать лишь данная

философия и данное искусство»

. Впоследствии она широко использовалась

классиками марксизма, которые рассматривали ее в качестве одного из

важнейших объяснительных принципов.

Для культурологов представляют огромный интерес и рассуждения Вико о

мифе как явлении культуры. По сути, он первый сделал миф объектом научного

анализа и показал, что миф есть продукт особого типа познания, отличающегося

от сциентистского.

С его точки зрения, мифы не являются вымыслом, они есть изложение

человеческой истории на первых ее этапах, прежде всего в Век богов. Вико

исходит из того, что человек имеет общую природу с животными и поэтому

изначально он воспринимает мир только через чувства. Первые люди, с его точки

зрения, обладали неразвитым разумом и поэтому не могли познавать мир в

собственном смысле этого слова. Не будучи способными постигать вещи в их

сущности, они фантазировали, приписывая бесчувственным вещам чувства и

страсти, создавали в своем воображении существа, которых не было в реальности.

Таким образом, фантазия, воображение были первыми формами познания

человека, только вступившего на путь совершенствования своего разума.

Продуктом этой умственной деятельности и являются мифы. Мифы, считает Вико,

не результат пустой забавы или развлечения. Они — исторические памятники, в

которых в своеобразной форме запечатлены реальные события, пережитые

нашими далекими предками. В них отражается характер народа, его

мировосприятие и мироощущение. Отсюда следует, что изучение истории,

которая есть история идей, необходимо начинать с мифов, которые являются

подлинным базисом любой культуры.

Не менее важной для теоретической культурологии является и идея Вико о

единстве человека, истории и культуры. Для автора «Новой науки» нет истории

и культуры без человека, как нет человека вне истории и культуры. Вико

понимает историю не как внешнее человеку действо, а как процесс, в котором

101

человек создает свое собственное бытие, свою жизнь и, следовательно, самого

себя. Такое решение проблемы выгодно отличает Вико от мыслителей

последующих эпох, в частности Гегеля, понимающего историю как результат

подчинения индивида мировому духу, который определяет ее цель и придает

осмысленность культурно-историческому процессу. В дальнейшем идея Вико

была подхвачена и развита нашими отечественными культурологами (М.Б.

Туровским, Н.С. Злобиным), которые показали, что культура есть не что иное, как

личностный аспект истории.

История, по Вико, не имеет иной цели, кроме сохранения человеческого

рода. Это же и цель культуры.

Наконец, нельзя пройти мимо идеи Вико о связи форм человеческого духа

со временем. С его точки зрения, формы человеческого духа являются продуктом

истории и одновременно ее движителем. Это относится не только к науке, но и к

искусству, роль которого в развитии человеческого рода трудно переоценить.

Вико считает, что место искусства и его значение принижены точно так же, как

принижено значение фантазии, чувства и страсти в познании. По его

представлениям, их роль в постижении сути вещей не менее значима, чем роль

разума, которому неумеренно возносят похвалы недалекие мыслители.

Вико возвышает свой голос в защиту воображения, воли, памяти, считая,

что именно ими прежде всего творится история и культура человеческого рода.

Более того, он считает, что именно чувства и воображение являются той силой,

которая заложила основы культуры.

Таковы культурологические идеи в главном произведении Джамбатисты

Вико, которое никак не может рассматриваться в качестве некоего раритета или

курьеза, заслуживающего только снисходительной улыбки любознательного

читателя.

Завершая рассмотрение культурологических воззрений крупнейших

мыслителей Нового времени, следует сказать, что не все идеи, высказанные ими,

были востребованы их наследниками. Но тем не менее они смогли заложить

фундамент, на котором впоследствии было возведено величественное здание

европейского Просвещения.

Контрольные вопросы

1. За каким периодом европейской истории закрепилось название «Новое время»?

2. Чем Новое время отличается от других культурно-исторических эпох, в частности

средневековья и Возрождения?

3. Какие изменения произошли в ментальное™ европейского человека в Новое время?

4. Какие философские проблемы находились в центре внимания мыслителей Нового

времени?

5. Что дает основание относить Френсиса Бэкона к кругу мыслителей, закладывавших

основы теории культуры?

6. Как решает Бэкон вопрос периодизации культурно-исторического процесса?

102

7. Какой элемент культуры, с точки зрения Бэкона, является главным элементом,

оказывающим воздействие на развитие всех остальных?

8. Что является, по мысли Бэкона, критерием культурного прогресса?

4. Культурологическая проблематика в трудах представителей Нового времени 121

9. Какие изменения, по мнению Бэкона, произошедшие в культуре Европы в Новое время

привели к коренной трансформации ее базовых структур?

10. Как решается Бэконом вопрос о взаимосвязи культуры и свободы?

11. Каков вклад Томаса Гоббса в развитие культурологической теории?

12. Как решается Гоббсом проблема взаимосвязи государства и культуры?

13. Есть ли основания рассматривать Гоббса в качестве одного из основоположников

современной лингвистики?

14. Как решается Гоббсом проблема взаимосвязи культуры и религии? Совпадает ли оно

с тем решением данной проблемы, которое содержится в работах Дж. Локка?

15. Как понимает Локк идеал культурного человека?

16. Что дает основание рассматривать Джамбатисту Вико как одного из европейских

мыслителей, закладывавших фундамент современной теории культуры?

17. Какие периоды развития мировой культуры выделяет Вико? Чем они отличаются

друг от друга с точки зрения автора «Новой науки об общей природе наций»?

18. Как решается Вико вопрос о генезисе культуры? Можно ли его рассматривать в

качестве основоположника теории циклического развития культуры?

19. Какую роль в культурном становлении людей, с точки зрения Вико, играет миф?

20. Как трактуется Вико цель истории?

Литература

Первоисточники

Бэкон Ф. Новый Органон. — Л., 1935.

Гоббс Т. Левиафан // Соч: В 2 т. — T.I. — М., 1965.

Локк Дж. Мысли о воспитании // Соч.: В 3 т. — Т.З. — М., 1988.

Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. — М. — Киев, 1994.

Научные работы

Боголюбова Е.В. Культура и общество. — М., 1978.

История философии и вопросы культуры. — М., 1975.

Лифшиц М.А. Джамбатиста Вико // Вико Дж. Основания новой науки о природе наций.

М., — Киев, 1994.

Философия культуры. Становление и развитие. — СПб., 1998.

Заучен/со Г.А. Локк. - М., 1973.

Субботин А.Л. Фрэнсис Бэкон. — М., 1974.

Михаленко Ю.П. Фрэнсис Бэкон и его учение. — М., 1975.

Соколов В.В. Европейская философия XV—XVII веков. — М., 1984.

Нарский И.С. Западно-европейская философия XVII века. — М., 1974.

Нарский И.С. Западно-европейская философия XVIII века. — М., 1973.

Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. — М., 1991.

История философии. Запад-Россия-Восток. В 4 т. — Т.2. — М.., 1996.

Примечания

103

1. Кампанелла Т. Город Солнца. — М. — Л., 1954. — С.120

2. Цит. по: Боткин Л.М. К проблеме историзма в итальянской культуре // История

философии и вопросы культуры. — М., 1975. - С.187.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство //Маркс К. Энгельс Ф. — Соч. - 2 изд. - Т.2. -

С.142-143.

4. Bacon F. The Works. - Vol. V - N.Y., 1968. - P.506.

5. Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т. — Т.2 —. М., 1970. — С.288.

6. Бэкон Ф. Новый Органон. — Л., 1935. — С. 134.

7. Бекон Ф. Сочинения: В 2 т. - T.I. - С.159.

8. Фишер К. Реальная философия и ее век. — СПб., 1870. — С.43.

9. Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство. — Т.2. — С. 143

10. Гоббс Т. Левиафан // Соч: В 2 т. - T.I. - М., 1965. - С.192.

11. См. Там же. С.197.

12. Гоббс. Т. Соч.: В 2 т. - T.I. - С.311.

13. Там же. С. 183.

14. Там же. С.233.

15. Там же. Т.2. - С.65

16. Там же. С. 47.

17. ЛоккДж. Соч.: В 2 т. - Т. 2. - М., 1960. - С.26.

18. Ленин В.И. Поли. соб. соч. — Т.18. — С.127.

19. Локк Дж. Мысли о воспитании // Соч.: В 3 т. — Т.З. — М., 1988. - С.442.

20. Там же. С.443.

21. Там же. С.456.

22. Там же. С.446.

23. Там же. С.456.

24. Там же. С.465.

25. Там же. С.594.

26. Подобная типологизация исторических периодов была впервые предложена

Августином Аврелием в его знаменитой книге «О граде Божьим».

27. Лифшиц М.А. Джамбатиста Вико // Вико Дж. Основания новой науки об общей

природе наций. — М. — Киев, 1994. — С. XIX.

28. Книга Экклезиаста, или проповедника // Библия. Книги Священного писания. Нового

и Старого завета.. М.,1993 — С.666.

29. Лифшиц М.А. Джамбатиста Вико// Вико Дж. Основания новой науки о природе

наций. — С. XXIV.

30. Гегель Г.В.Ф. Собр. соч. - М. - Л., 1935. - Т.8. - С.51.

104

ГЛАВА 5.

КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ

ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЕВРОПЕЙСКОГО

ПРОСВЕЩЕНИЯ

Эпоха Просвещения представляет особую страницу в истории Европы.

Никогда ранее не провозглашались столь громкие здравицы в честь человеческого

разума, не высказывалось столь много надежд на быстрое избавление от

религиозного и социального гнета, никогда ранее не звучала столь яростно

критика церкви и института абсолютизма. Д'Аламбер называл XVIII столетие

«веком философов», ибо никогда ранее не действовало одновременно такое

количество блестящих умов и никогда ранее социальная мысль не оказывала столь

мощного влияния на процессы, протекающие в экономической, политической и

духовной сферах общества. Наиболее емкую характеристику эпохи Просвещения

дал Ф. Энгельс в своем предисловии к книге «Анти-Дюринг»:

Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближающейся

революции, сами выступали крайне революционно. Никаких внешних авторитетов

какого бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание природы, общество,

государственный строй — все было подвергнуто самой беспощадной критике; все

должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование,

либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего

существующего. Это было время, когда мир, по выражению Гегеля, был поставлен на

голову сначала в том смысле, что человеческая голова и те положения, которые она

открыла посредством своего мышления, выступили с требованиями, чтобы их признали

основой всех человеческих действий и общественных отношений, а затем в том, более

широком, смысле, что действительность, противоречащая этим положениям, была

фактически перевернута сверху донизу. Все прежние формы общества и государства,

все традиционные представления были признаны неразумными и отброшены как

старый хлам; мир до сих пор руководствовался предрассудками и все прошлое

достойно сожаления и презрения. Теперь впервые взошло солнце, и отныне суеверие,

несправедливость, привилегии и угнетения должны уступить место вечной истине,

вечной справедливости, равенству, вытекающему из самой природы, и неотъемлемым

правам человека

Эпоха Просвещения дала целую россыпь великих имен, хорошо известных

любому образованному человеку. Это Вольтер и Руссо, Монтескье и Ламетри,

105

Гассенди и Дидро, Мабли и Морелли, Гольбах и Мирабо, Вашингтон и Тюрго,

Джефферсон и Кондорсе, Пейн и Франклин, Гердер и Гёте, Фергюссон и

д'Аламбер. Большинство просветителей объективно выполняли миссию идеологов

восходящего класса буржуазии и поэтому их прежде всего волновали вопросы

социального переустройства общества, политической власти, экономических

отношений, материального и социального неравенства. Интересовались они и

проблемами познания, смысла человеческой истории, предназначения и сущности

человека. Затрагивали они и вопросы эстетики, много и обстоятельно рассуждали

о природе прекрасного и закономерностях развития искусства. Никто из

просветителей также не прошел мимо проблемы общественного прогресса,

соотношения природы и общества. Круг этих вопросов обсуждается в работах

практически каждого представителя просвещенческой мысли. Однако в трудах

некоторых из них он дополняется размышлениями о соотношении культуры и

натуры, о противоречиях развития человеческой цивилизации, об особенностях

взаимодействия различных культурных миров. Среди тех, кто затрагивал этот

пласт проблем, прежде всего следует назвать Руссо, Мирабо и Гердера, которых с

полным основанием можно отнести к числу основоположников теоретической

культурологии, ибо в их трудах содержится практически весь тот комплекс идей,

опираясь на который строят свои теоретические конструкции не только

мыслители XIX в., но и XX века.

5.1. ОСМЫСЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ В РАБОТАХ

Ж.-Ж. РУССО

Жан-Жак Руссо (1712—1778) вошел в историю как крупнейший

представитель французского Просвещения. Его по праву считают одним из

главных идеологов Великой французской буржуазной революции, духовным

отцом деятелей Конвента 1793 г., среди которых были Робеспьер, Сент-Жюст, де

Мулен, Дантон, талантливым педагогом, создавшим просвещенческую теорию

воспитания, моралистом, крупным писателем, драматургом, правоведом.

Обосновав принцип естественного равенства людей и создав концепцию

«общественного договора», Руссо вместе с Гоббсом и Локком заложил

теоретические основы буржуазной демократии, восторжествовавшей на

протяжении последующих двух столетий в большинстве стран мира. Нет

сомнения в том, что без работ Руссо не могли бы появиться ни знаменитая

«Декларация прав человека и гражданина» — первая в истории человечества

конституция, ни «Билль о правах», ставший основой конституции Соединенных

Штатов Америки, ни «Русская правда» Пестеля, которую декабристы

рассматривали в качестве основного закона для будущей республиканской России.

Руссо родился в семье женевского часовщика, что дало ему возможность

впоследствии получить швейцарское гражданство во время вынужденной

106

эмиграции из Франции, где он подвергся гонениям за публикацию своих работ.

Относительно детства и юности Руссо известно очень мало. О событиях тех лет

можно судить только по скупым сведениям, что содержатся в его «Исповеди»,

написанной им в зрелые годы. Если опираться на этот биографический источник,

то можно сказать, что детство и юность Руссо не были безоблачными. Он рано

узнал нужду, и ему пришлось приложить огромные усилия для того, чтобы стать

образованным человеком. Рано покинув отчий дом, он многие годы провел в

скитаниях, меняя места жительства и виды занятий. Ему пришлось быть лакеем,

переплетчиком, музыкантом. Одно время он состоял на службе в качестве

домашнего учителя в семье Г. Мабли, который вошел в историю европейской

общественно-политической мысли в качестве одного из видных представителей

утопического коммунизма XVIII в. Все эти годы Руссо много читает, постепенно

предуготовляя себя к занятиям философией, в чем он видел свое призвание.

В двадцатилетнем возрасте Руссо приезжает в Париж, где случай сводит его

с Дидро и д'Аламбером, которые привлекают его к работе над издаваемой ими

«Энциклопедией». Но вскоре по идейным соображениям Руссо расходится с

энциклопедистами, занимавшими более умеренные позиции в ряде

принципиальных вопросов, чем Руссо, который, выйдя из низов и испив полной

мерой чашу унижений, выпавшую на долю образованного плебея, мыслил более

радикально.

В это же время он начинает заниматься литературным трудом. Первую

известность Руссо приносит трактат «Рассуждение, способствовало ли

возрождение наук и искусств улучшению нравов?», опубликованный по решению

Дижонской Академии наук, присудившей Руссо первую премию за этот труд на

ежегодно устраиваемом конкурсе (книга была издана в 1750 г.). Затем в свет

выходят трактаты «О причинах неравенства между людьми» (1754 г.), «Новая

Элоиза», «Об общественном договоре», «Эмиль, или о воспитании» (все изданы в

1764 г.). Имя Руссо становится широко известным европейскому читателю,

который с нетерпением ждет выхода новых работ французского мыслителя.

Однако вскоре фортуна поворачивается к Руссо спиной. В

1765 г. по приговору Парижского парламента производится публичное

сожжение «Эмиля» как безнравственной книги, преисполненной ереси и хулы на

католическую церковь. На Руссо обрушиваются преследования королевских

властей, и, спасаясь от ареста и заключения в Бастилию, он бежит в Женеву,

откуда через год по приглашению знаменитого английского философа Юма

перебирается в Англию. Однако вскоре после идейной размолвки с Юмом, Руссо

возвращается в Женеву, где и проводит остаток дней. Здесь он пишет свою

знаменитую «Исповедь», о которой Робеспьер в письме к создателю этого

произведения писал: «Твоя удивительная «Исповедь», эта откровенная и смелая

эманация самой чистой души будет рассматриваться потомками не столько как

произведение искусства, сколько чудо добродетели»

. «Исповедь» стала

последний книгой, созданной гениальным французским мыслителем. Умер Руссо

107

в нищете и одиночестве, забытый теми, кого он любил и перед кем преклонялся,

но не забытый его идейными противниками. После свержения монархии во

Франции якобинцы перенесли его прах в Пантеон, однако в первый же месяц

Реставрации останки Руссо вместе с останками Вольтера, с которым он

полемизировал всю свою сознательную жизнь, были изъяты из Пантеона. И

только в годы Второй республики они были возвращены на прежне место, где

прах Руссо покоится и сегодня среди останков величайших людей Франции.

Руссо создано множество литературных, философских и эстетических

трудов. Но из всего его богатого идейного наследия для культурологов

представляют интерес три работы: уже упоминавшийся трактат, получивший

премию Дижонской Академии; «Письмо к д'Аламберу о зрелищах» и «Опыт о

происхождении языков, а также о мелодии и музыке». Именно в них Жан-Жак

Руссо демонстрирует примеры применения культурологического подхода,

выступая в роли критика западноевропейской цивилизации, хорошо видящего всю

противоречивость движения человеческого общества по пути прогресса. Значение

этих работ для теоретической культурологии трудно переоценить, достаточно

сказать, что на них опирались такие выдающиеся представителями философской

мысли, как Кант, Гегель, Шиллер, братья А. и Ф. Шлегели, Ницше, Шпенглер,

Ортега-и-Гассет, Хейзинга и многие другие, внесшие весомый вклад в

осмысление кризиса европейской культуры.

Критикуя западноевропейскую цивилизацию, Руссо противопоставляет

испорченности и моральной развращенности так называемых «культурных» наций

простоту и чистоту нравов народов, находящихся на патриархальной стадии

развития. В этом он идет по стопам Монтеня, который в своих «Опытах» возводил

на пьедестал «естественного человека», живущего в гармонии с природой и не

затронутого тлетворным влиянием цивилизации. Руссо пишет:

Теперь, когда изысканность и утонченный вкус свели искусство нравиться к

определенным правилам, в наших нравах воцарилось пошлое и обманчивое

однообразие, и кажется, что все умы отлиты по одному образцу. Вежливость

предъявляет бесконечные требования, приличия повелевают; люди постоянно следуют

обычаю, а не собственному разуму и не смеют казаться тем, что они есть на самом

деле. Покоряясь этому вечному принуждению, люди, образующие то стадо, которое

называется обществом, будучи поставленные в одинаковые условия, совершают

одинаковые поступки, если их не удерживают от этого более сильные побуждения.

Поэтому никогда не узнаешь наверное, с кем имеешь дело, и, чтобы узнать друг друга,

нужно дождаться крупных событий... Какая вереница пороков сопровождает эту

неуверенность! Нет ни искренней дружбы, ни настоящего уважения, ни полного

доверия, и под однообразной и вероломной маской вежливости, под этой хваленой

учтивостью, которой мы обязаны просвещению нашего времени, скрываются

подозрения, опасения, недоверие, холодность, задние мысли, ненависть и

предательство

Причину сложившегося печального положения вещей Руссо видит прежде

108

всего в развитии науки, которое, по его мнению, самым негативным образом

воздействует на умы. С его точки зрения, именно развращающее влияние науки

стало причиной гибели египетской и греческой цивилизаций, падения Рима и

Константинополя. Подтверждение правильности своей позиции Руссо находит в

рассуждениях Сократа, к авторитету которого он неоднократно апеллирует по

ходу изложения своих мыслей. Обращается он и к работам древних римлян

периода республики, в частности, к трудам Катана, который обличал греческую

ученость, видя в ней причину падения гражданских добродетелей. Приговор,

который выносит Руссо, таков:

Народы! Знайте раз и навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно

тому, как мать вырывает из рук ребенка своего опасное оружие. Все скрываемые ею

тайны от вас являются злом, от которого она вас охраняет, и трудность изучения

составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они стали бы еще

хуже, если бы имели несчастье родиться учеными...

Многознание, считает Руссо, следуя за ходом мысли библейского пророка

Экклезиаста, не научает, а тот, кто умножает знание, умножает скорбь. Более того,

истина в науке достигается ценой множества заблуждений, во сто крат

превышающих пользу от этих истин. Поэтому не удивительно, что «роскошь,

развращенность и рабство во все времена становились возмездием за наше

надменное стремление выйти из счастливого невежества, на которое нас обрекла

вечная Мудрость»

Столь же негативно относится Руссо и к искусствам, считая, что их

воздействие самым отрицательным образом сказывается на общественной морали.

Особенно гневные филиппики Руссо направлены на театр, который, с его точки

зрения, является подлинным рассадником дурных нравов. В своем «Письме к

д'Аламберу» Руссо пишет:

Возьмем французскую комедию в ее наиболее совершенных образцах... Но кто

будет спорить против того, что театр самого Мольера, чьими талантами я восхищаюсь

больше всех, представляет собой целую школу пороков и дурных нравов, более

опасную, чем книги, которые специально ставят задачу им научить. Величайшая его

забота состоит в том, чтобы высмеивать доброту и простодушие и вызывать сочувствие

к тем, на чьей стороне хитрость и ложь: у него честные люди только болтают, а

порочные действуют, и чаще всего — с блестящим успехом.... Всмотритесь в

комическое начало у этого автора: вы всегда обнаружите, что двигателем комического у

него является порочная натура, а предметом — врожденные недостатки, что хитрость

одного казнит простоту другого и что дураки становятся жертвою злых. И хотя это

слишком верно, если говорить о свете, отсюда не следует, что нужно было выводить

это на театре с видом одобрения, как бы подталкивая вероломных людей посмеяться

над чистосердечием честных, объявив его глупостью

Менее опасной, с точки зрения развращающего влияния на общественные

нравы, является трагедия, но и к ней Руссо относится с недоверием.

109

Подозрительность Руссо вызывает тот факт, что далеко не всегда средствами

трагедии восхваляются герои, могущие служить образцами добродетели. Законы

данного жанра, считает Руссо, часто выводят героев за рамки общепринятых норм

морали, следовательно, они не могут служить примером для тех, кто стремится

жить в соответствии с нравственными императивами. К тому же

гипертрофированные чувства, надуманные коллизии, красивые жесты, которыми

так богата драма, весьма далеки от жизни и не могут вдохновлять обычных людей,

особенно из «третьего сословия», которые живут будничными заботами и далеко

не титаническими страстями. Осуждая культ героики на театральной сцене, требуя

правдоподобного изображения жизни в пьесах, выносимых на суд зрителей, Руссо

превозносит домашнюю сторону человеческой жизни, считая, что показ

обыденного в его лучших образцах должен стать главной задачей театра как

института, оказывающего огромное воздействие на умы и настроения граждан.

Руссо ставит под сомнение облагораживающее воздействие не только

театра, но и других видов искусства, провидчески замечая, что искусство всегда

было спутником роскоши и в силу этой тесной связи всегда стремилось прежде

всего удовлетворять духовные потребности сильных мира сего. «Редко бывает, —

пишет он, — чтобы роскоши не сопутствовали науки и искусства, последние же

никогда не обходятся без нее»

. Искусство, ставящее свой целью ублажение

богатых, не только не нужно, но и, по его мнению, не имеет права на

существование, ибо в нем нет ценности эстетического в силу подчиненности

вкусов художника далеко несовершенным вкусам заказчика.

Идея развращающего влияния роскоши красной нитью проходит через все

труды Руссо, который именно в ней видел конечную причину всех тех несчастий,

которые подстерегают как отдельного индивида, так и весь человеческий род на

его трудном пути. Тот, кто стремится к роскоши, ставит перед собой ложную цель,

ибо наслаждение тонкими винами, изысканными кушаниями, комфортом, считает

он, есть только одна (и далеко не главная) предпосылка обретения человеческого

счастья.

Руссо разводит понятия роскоши и богатства. Страна, где 9/10 прозябают в

нищете, а только 1/10 блаженствует в роскоши, по его мнению, не может быть

процветающей.

Я знаю, — пишет он, что наша философия, щедрая на странные максимы,

утверждает вопреки вековому опыту, — что роскошь придает государству блеск; но

забыв о необходимости законов против роскоши, осмелится ли она отрицать ту истину,

что добрые нравы содействуют прочности государства и что роскошь с добрыми

нравами несовместима. Если признать, что роскошь является верным признаком

богатства, что она даже в некотором смысле содействует умножению его, то какой

вывод можно сделать из этого парадокса, столь достойного нашего времени? И во что

обратится добродетель, если люди будут поставлены перед необходимостью

обогащаться во что бы то ни стало?

110