Сермяжко Е.И.(ред) Семья и личность

Подождите немного. Документ загружается.

По всей республике дела обстоят не лучше. Начиная с 1997 года,

страна теряет на отрицательном соотношении умерших и родившихся от

40 до 50 тысяч человек ежегодно. Это означает, что с карты страны

каждый год исчезает население целого крупного района.

Остаётся констатировать, что семья - первичная ячейка общества -

находится в глубоком кризисе. Разрушение института традиционной

семьи может показаться малозначимым, второстепенным. Но семья и на

сегодняшний день продолжает оставаться той клеткой общества, от

здоровья которой зависит состояние всего общественного организма. И в

первую очередь процесс биологического воспроизводства населения. Как

свидетельствуют приведённые цифры, в стране уже началось и

прогрессирует физическое исчезновение генофонда народа Беларуси.

Последствия массового банкротства основной "фабрики жизни" –

семьи - не заставят ждать себя слишком долго. Это, во-первых, смещение

возрастной структуры населения в сторону старших поколений

пенсионного возраста, доля которых уже сейчас превышает четверть

жителей страны. Негативная экономическая "отдача" такой тенденции

очевидна. Государство будет вынуждено увеличивать сборы и налоги, что

еще больше ухудшит экономическое положение и подстегнет эмиграцию

из страны наиболее дееспособных работников. Эффект "снежного кома"

может быть устранен только за счет будущих пенсионеров, нынешних

несостоявшихся отцов и матерей.

Второе последствие малодетности сегодняшнего поколения молодежи

касается духовного и душевного самочувствия людей. Результаты нашего

исследования показали, что счастье, в частности супружеское счастье,

чаще воспроизводится в многодетных семьях, нежели в однодетных.

Одинокие дети, в детстве не получившие опыта альтруистических

социальных связей, потом труднее налаживают интимно значимое

взаимодействие, без чего проблематичной становится не только семейная

удача, но и в целом психическое здоровье человека. Несчастные же люди

опасны как для самих себя, так и для окружающих, для всего общества,

поскольку чаще всего именно из их числа рекрутируются группы

общественного риска: преступники, алкоголики, наркоманы и

самоубийцы.

В семье закладываются основы нравственного здоровья нации.

Политика и экономика, сколь много бы о них ни говорили, находятся на

периферии человеческого существования. Семья же - это ближайшая

смыслообразующая среда индивида. Именно она больше, чем что бы то ни

было другое, способна обеспечить человеку состояние психологического

комфорта, обычно именуемого счастьем.

Констатируя катастрофическую тенденцию демографического

умирания нации, необходимо понять причины смертельной болезни,

поразившей «фабрику жизни» – социальный институт семьи и брака.

Ситуация парадоксальна тем, что никаких внешних причин типа войны,

мора или природной катастрофы в наше время не наблюдается. Причина

кроется в трудно отслеживаемом социальном факторе, в структуре

мотивации будущих отцов и матерей, в особенности – женщин. Наши

исследования, проведённые ещё несколько лет назад, показали, что

нынешнее поколение семейной молодежи в идеале хотело бы иметь 1903

ребенка на 1000 семей. А для обеспечения только простого замещения

поколений при нынешнем уровне смертности каждая тысяча женщин

должна родить не менее 2150-2200 детей. Следовательно, нынешний

демографический кризис обусловлен, в первую очередь, низкой

внутренней мотивацией молодых людей к рождению детей. Разберёмся с

этим поподробнее.

Структура мотивации молодых супругов при отказе от рождения

детей. Каковы репродуктивные намерения молодого поколения супругов?

Какие факторы в наибольшей степени определяют детородный потенциал

будущих родителей? Каковы мотивы отказа молодых супругов от

рождения ребенка? Эти вопросы мы задали молодым супругам

Могилёвщины в ходе анкетного анонимного социологического опроса.

При анализе ответов респондентов мы учитывали, что далеко не всегда

вербальная мотивация отражает действительные причины поведения

человека. Иногда она может маскировать собою истинные причины,

уводить исследователя, так сказать, на "ложный след". Поэтому мы

разделили повод и причину отказа от рождения очередного ребёнка, имея в

виду, что повод, как правило, осознаётся, принимается, как приемлемый, и

демонстрируется человеком. Причина же чаще всего сокрыта от сознания,

а если осознаётся человеком, то скрывается и маскируется им как

неприемлемая, дискредитирующая его.

Самый важный ответ на поставленные выше вопросы дает следующая

информация: среди тех, кто не пожелал иметь ни одного ребенка, 60%

подумывают о разводе. Дело, следовательно, чаще всего, в неудачном

выборе брачного партнера. Ситуация, однако, намного сложнее.

Постараемся разобраться в ней подробнее.

В число самых "достойных", с точки зрения участников опроса,

поводов отказа от рождения детей входят материальные трудности (38,3%

отказов), стесненные жилищные условия, мешающие почти трети супругов

думать о детях (31,1%), нестабильность в обществе (18,1%) и учеба, из-за

которой отложили рождение ребенка 17,3% молодых супругов. Интересны

для углубленного исследования также следующие мотивы: желание

пожить без забот отвлекает от детей 8,4% респондентов, а «опасение

родить больного ребенка" пугает 4,3% молодоженов. Они менее значимы в

количественном измерении, зато отражают важные факты общественного

сознания: первый - экспансию эгоизма в молодежной среде, второй -

влияние чернобыльского синдрома. Бесспорными в силу своей

объективности являются следующие мотивы отказа от рождения детей:

состояние здоровья одного из супругов (8,1% ответов), "некому

присматривать за детьми" (4,3%) и нежелание одного из супругов иметь

детей, высказанное 1% участников опроса.

В течение последних 10-15 лет болезненнее стали материальные и

жилищные проблемы. Появились новые зоны социальной тревожности,

снижающие детородный потенциал молодых семей: общественная

нестабильность и чернобыльский синдром. Попытаемся конкретизировать

некоторые причины падения рождаемости путем нахождения некоего

количественного выражения их значимости в не родившихся детях.

Материальные препятствия к рождению детей. Самым важным

мотивом отказа от рождения детей, по мнению 38,3% участников опроса,

являются материальные трудности. И действительно, все говорит за то, что

ларчик высокой репродуктивной активности людей открывается ключиком

материального благоденствия. Российский исследователь В.В.Елизаров

приводит весьма убедительный аргумент в пользу меркантилистской

концепции репродуктивности. Он считает, что "число детей стало

определяющим фактором бедности", и приводит соответствующие

статистические данные, согласно которым доля однодетных семей,

живущих за чертой бедности, составляет 34%, а с тремя и более детьми -

прозябают в бедности 72% [35, 84-85]. Большая доля правды в этом есть,

если посчитать, что рост цен почти в три раза опережает прибавки к

пособиям на детей [Там же]. И все же отнесемся критически к широко

бытующему утверждению, что число детей в семьях находится в прямо

пропорциональной зависимости от количества денег и иных материальных

благ. Исходный импульс для такого сомнения исходит из факта снижения

рождаемости как раз в наиболее зажиточных странах мира. Как это ни

парадоксально, с точки зрения сторонников приоритета материальных

ценностей в семейно-брачных отношениях, но проблему депопуляции

испытывают на себе страны-лидеры материального благоденствия:

Швеция, Англия, Германия, Италия. Этот факт должен настроить как

исследователя, так и политика на выяснение менее очевидных, но, по-

видимому, более реальных причин падения рождаемости, и,

соответственно, на поиск более действенных подходов к решению

проблемы депопуляции.

Попробуем разобраться на конкретном социологическом материале,

всегда ли материальный мотив является реальной причиной снижения

репродуктивного тонуса современной семейной молодежи. Обратим

внимание на группу респондентов, отказавшихся от пополнения своей

семьи из-за материальных трудностей, и посмотрим, в каких условиях они

живут.

Каждый пятый из них (21%) не имеет детей, 64% обзавелись одним

ребенком, а 14% уже родили по двое и более детей. Причем интересно, что

среди бездетных супругов ссылку на материальные трудности при отказе

от продолжения рода сделали в 2 раза больше респондентов, чем в группе

многодетных участников опроса (43% против 21%). Это первая

странность. Второе настораживающее несоответствие состоит в том, что

22% отказавшихся от детей по материальным причинам, проживают

отдельно от родителей, в своем доме или квартире. Еще 32% ведут с

родителями совместное хозяйство, что далеко не всегда усугубляет

материальное положение молодых. Снимают квартиры 9% и живут в

общежитии 37% из состава этой группы. В итоге, более половины тех, кто

сослался на материальные трудности, препятствующие рождению их

ребенка, имеют вполне сносные жилищные условия. В дополнение к

этому, каждый третий (33%) из этой группы респондентов имеет

сбережения, которые накапливаются явно не на очередного ребенка. На

фоне этих фактов позволительно поискать реальные причины отказа от

рождения детей теми молодыми супругами, которые сослались на

отсутствие материальных условий. Попытаемся проинтерпретировать

приведенные выше цифры В.В. Елизарова несколько в ином контексте. Не

обстоит ли дело так, что одни люди отказываются от рождения ребенка

ради материального благополучия, добиваясь на этом поприще

определенных успехов, а другие делают ставку на детей, рискуя при этом

оказаться за чертой бедности? В пользу такого предположения говорит

следующий факт: ориентация на материальное благополучие как

важнейшую жизненную ценность среди супругов, желающих иметь всего

лишь одного ребенка, в два раза выше, чем у тех, кто планирует родить

троих и более детей (соответственно, 54% и 27%). Что касается

фамилистской ориентации, то здесь пропорции обратные. Причина

бедности, стало быть, не всегда в количестве детей. В известной степени,

детерминантой уровня материального достатка людей является их

жизненный выбор, способность зарабатывать деньги и внутренняя

потребность в этом. Не стоит поэтому идти на поводу у обыденного

сознания и делать детей пугалом молодежи, вступающей в семейную

жизнь.

Другой причиной, маскируемой меркантилистской мотивацией,

является низкое качество брачно-семейных отношений, супружеская

неудача значительной части "отказников" от детей. Каждый третий

респондент из этой группы считает свой брак явно или относительно

неудачным или же сомневается в нем. Причем, среди признавших свое

супружество откровенно неудачным ровно половина сослалась на

материальные трудности, якобы мешающие им рожать детей. Среди

сомневающихся в своем брачном выборе таких ответов было 41%. И та, и

другая цифра выше среднего значения этого варианта ответа по всей

выборке.

Еще одной реальной причиной, скрывающейся за пресловутыми

"материальными трудностями", является элементарная социальная

незрелость некоторых молодоженов, психологическая неготовность стать

отцом и матерью. Каждый десятый из числа сославшихся на материальные

проблемы, якобы не позволяющие им иметь детей, отметил также, что

отложил рождение ребенка, т.к. хочет пожить для себя. Несмотря на то,

что с возрастом родительский инстинкт самопожертвования крепнет,

необходимо, однако, отметить факт усиления эгоистической тенденции в

молодежном сознании, что никак не на пользу демографической ситуации

в стране.

Как видим, далеко не всегда меркантилистская мотивация отказа от

рождения ребенка отражает действительное положение дел. Подлежит

социологической "расшифровке" и сам термин "материальные трудности".

В современных условиях он не включает в себя физическую

невозможность прокормить и одеть ребенка. Речь идет о поддержании

определенного уровня потребления материальных благ, так называемого

"стандарта потребления". "Стандарт потребления" - понятие, впрочем,

динамичное, изменяющееся во времени и социальном пространстве. Для

каждой социо-культурной среды существует свой собственный стандарт

потребления, соответствовать которому обязан всякий, желающий

приобщиться к референтной для него социальной группе. Опасность для

демографической ситуации в республике представляет то, что, во-первых,

материальные блага приобретают в молодежном сознании статус

важнейшей жизненной ценности, и, во-вторых, стремительно возрастает

нормативный уровень потребления этих материальных благ. А если

принять во внимание то, что реальных возможностей для поддержания

престижного уровня потребления, как правило, не хватает, то молодые

чаще всего жертвуют самыми бессловесными существами - своими еще не

рожденными детьми.

Итак, при внимательном рассмотрении оказалось, что за мотивом

"материальные трудности" в трети случаев скрывается более серьезная

причина отказа от детей - супружеский конфликт принципиального

характера. Второй вывод будет звучать несколько парадоксально.

Материальные трудности, якобы мешающие молодым людям рожать

детей, обусловлены не столько отсутствием каких-то вещественных

условий для этого, сколько отношением к ним как к высшей жизненной

ценности. Материальные блага из средства, условия укрепления семьи для

части молодежи превращаются в цель их жизни, заслоняющую собой

семью и детей. Средство приобретает статус цели, вторичное становится

первичным. Происходит кардинальная смена жизненных приоритетов, в

первую очередь, в сторону меркантилизации как общественного, так и

индивидуального сознания. Именно в этом, по мнению западных

социологов, заключается основная причина того, что французские,

немецкие, шведские мужчины и женщины всё чаще ограничиваются

одним ребёнком, несмотря на высокий, на наш взгляд, уровень

материального благосостояния. В мотивации и наших молодых земляков

проявились истинные мировоззренческие приоритеты, ради которых они

готовы пожертвовать даже детьми. Когда молодые люди говорят, что не

могут позволить себе иметь ребенка из-за материальных трудностей, они

тем самым дают нам повод предположить, что достижение материального

благополучия для них важнее, чем рождение ребенка. Экспансия бытового

материализма, или "вещизма", на все более широкое социальное

пространство, особенно в молодежной среде, катастрофически снижает его

репродуктивный потенциал. Попытаемся представить масштаб этого

снижения в цифровом выражении. Итак, отказались рожать детей по

материальной причине 38,3% участников опроса. Из них, как минимум,

13% считают свой брак неудачным, что и является истинной причиной

нежелания иметь детей. Поэтому их можно вычесть из состава группы,

мотивирующей свой отказ от детей материальными трудностями. В ней

остается 33,3% от общего количества участников опроса. Если

предположить, что каждый из них, в случае устранения так мешающих им

материальных трудностей, произведет на свет хотя бы по одному ребенку,

то это количество детей и будет представлять абсолютный "вес"

материального фактора. В данном случае он "весит" 333 не рожденных

ребенка на каждую тысячу молодежных семейств.

Из-за стесненных жилищных условий отложили рождение ребенка

31,1% всех участников опроса. Из них каждый пятый (19%) вовсе не имеет

детей, 61% уже породили по 1 ребенку, а 18% обзавелись двумя. В этой

группе респондентов, сославшихся на отсутствие жилья, 42% живут в

общежитии, 33% - с родителями, 11% снимают квартиру или комнату, а

14% имеют отдельную квартиру или собственный дом. Интересно, что

далеко не все молодые супруги, живущие в общежитии или снимающие

жилье, мотивировали свой отказ от ребенка отсутствием жилищных

условий. Среди снимающих жилье эту причину выдвинули лишь 57%, а

среди обитателей общежитий и того меньше - 36%. В итоге получается,

что часть молодежи действительное отсутствие жилья не считает весомой

причиной отказа от детей, а другая часть, напротив, имея дом или

квартиру, сослались на наличие жилищной проблемы. Следовательно,

здесь присутствует какой-то иной фактор, отвращающий некоторых

молодых супругов от детей. Используя уже имеющийся опыт,

предположим, что этот фактор - низкое качество супружеских отношений

самих респондентов, их разочарование друг в друге. Так оно и оказалось,

по крайней мере, для части участников опроса. В группе молодежи,

отказавшейся от рождения ребенка из-за отсутствия жилья, 13% оценили

свой брак как явно неудачный или скорее неудачный, чем удачный, и еще

15% сомневаются в его будущем. 16% - часто конфликтуют, а у 14% в

данной группе опрошенных появляются мысли о разводе. Причем среди

размышляющих о разводе, часто конфликтующих супругов-неудачников

каждый третий мотивировал свой отказ от детей отсутствием жилья. Для

сравнения скажем, что среди любящих друг друга, не ссорящихся супругов

эту причину выдвинул лишь один из пяти респондентов.

Разумеется, мы далеки от мысли считать отсутствие достойного жилья

безобидной, малозначимой причиной спада репродуктивного тонуса

молодого поколения. Антисемейной следует считать такую социальную

политику, при которой строятся малогабаритные квартиры. Необходимо

создавать жилое пространство для многодетной семьи. Доля

четырехкомнатных квартир, благоприятствующих рождению как минимум

двоих детей, в Англии, например, составляет 86% от всего жилищного

фонда, в США - 82%, в Польше - 22%, в Румынии - 18%, даже в Индии -

11%. А вот в нашем многоэтажном доме, построенном в середине 90-х

годов, т.е. относительно новом ещё доме, доля 4-х комнатных квартир

составляет всего 6 процентов.

Как бы там ни было, но отсутствие достойного жилья для молодых

семей обходится обществу недородом (за вычетом супругов-неудачников)

26О детей на каждую тысячу семей.

Устранить фактор материальных трудностей в обозримом будущем

вряд ли удастся. Дело здесь не только в экономическом кризисе, не

позволяющем государству сколько-нибудь существенно материально

стимулировать высокую рождаемость. С этой точки зрения, ситуация,

конечно, непозволительная для современного общества. Однако

необходимо отдавать себе отчет в том, что природа материальных

трудностей, как это ни парадоксально звучит, вовсе не материальная (в

философском смысле этого слова), а идеальная, оценочная. Их источник -

чаще всего не отсутствие или нехватка денег, жилья, вещей или еды, а

комплексирующее сознание индивида, болезненно переживающее

внешнее, "вещное" превосходство ближнего, у которого перечисленных

ценностей оказалось больше. Закон увеличения материальных

потребностей, столь убедительно описанный еще Карлом Марксом,

порожден экспансией массового производства, заинтересованного в

постоянном сбыте все более увеличивающихся объемов своей продукции.

Вся европоцентристская цивилизация построена на меркантилизме.

Поэтому приходится констатировать, что подстегиваемая средствами

массовой пропаганды бесконечная гонка за стремительно растущим

стандартом потребления материальных благ не оставляет странам-

неофитам рыночной системы шансов на увеличение числа счастливых и

многодетных семей в ближайшей перспективе.

Общественная нестабильность как фактор снижения

репродуктивного потенциала молодёжной семьи. Из-за нестабильности в

обществе отказываются рожать детей 18,1% участников опроса. В

основном, это люди старшего молодежного возраста за 25 лет. Они

составляют 78% от количества сославшихся на общественные катаклизмы

как основную причину отказа от рождения детей. Причем, чем старше

респондент, тем острее он воспринимает зависимость своей судьбы от

стабильности в обществе. Тридцатилетние участники опроса кивали на

общество как виновника их малодетности почти в 3 раза чаще, чем 2О - 25

- летние (28% среди первых и 10% среди вторых).

Респонденты, соизмеряющие свои детородные аппетиты с уровнем

стабильности в обществе, - это люди, как правило, уже имеющие по

одному или по два ребенка. Речь, следовательно, идет о втором или

третьем ребенке, что могло гарантировать хотя бы простое

воспроизводство населения в республике.

В процессе опроса выяснилось, что представители различных

социально-профессиональных групп по-разному воспринимают остроту

социальной напряженности. На общественную нестабильность сослался

каждый четвертый управленец и инженерно-технический работник,

каждый пятый рабочий и гуманитарий и каждый десятый служащий и

студент. Такое распределение легко понять. Первые глубже

интегрированы в государственные и экономические структуры,

следовательно, сильнее страдают от существующих там проблем.

Последние же, напротив, находясь на периферии этих систем, обладают

определенной независимостью и, соответственно, неуязвимостью от

социальных катаклизмов.

А сейчас проверим, не скрывают ли наши респонденты за попытками

обвинить общество в снижении их детородного потенциала свои

собственные внутрисемейные проблемы? Посмотрим, каково качество их

супружеских отношений. Среди тех, кто считает свой брак явно

неудачным, указали на общество как главную причину их воздержания от

детей 21% молодых супругов. А в группе счастливых молодоженов такой

ответ дали 18%. Как видим, зависимость между качеством брака и

склонностью винить во всем общество есть, но она не настолько велика,

чтобы можно было настаивать на ее значимости.

Остается только признать нестабильность в обществе в качестве

действительной причины снижения репродуктивного потенциала молодых

семей и подсчитать, во сколько не рожденных детей она обходится

будущим поколениям нашего народа. Вычтем из означенных 18,1%

сославшихся на общественную нестабильность каждого десятого, чей брак

явно или в какой-то мере неудачен. Останется 16% тех, кто действительно

опасается произвести ребенка в такой тревожный и опасный мир.

Следовательно, в нашем нестабильном обществе не рождается по меньшей

мере 16О детей на каждую тысячу молодых семей. Столько стоят народу

политические разборки и социально-экономические кризисы.

Чернобыльский синдром как фактор снижения репродуктивного

потенциала молодёжной семьи. И еще одна беда, на этот раз небывалая

прежде, влияет на генофонд народов Беларуси. Вот уже почти 17 лет стоит

над ее полями и лесами библейская звезда Полынь, олицетворяющая собой

одно из величайших бедствий человечества.

Мы не будем входить в обсуждение медицинских и генетических

аспектов воздействия радиации на организм человека. Предмет нашего

внимания - так называемый "чернобыльский синдром", приобретший

социальные масштабы, бессознательный страх перед невидимым, но

опасным врагом. Оценка учеными влияния радиофобии на массовое

поведение людей различна: от полного игнорирования ее негативного

воздействия на социально значимое поведение людей до признания в

качестве главного и единственного виновника увеличения заболеваемости

в посткатастрофный период. В нашу задачу как раз и входит зондаж

социальных последствий радиофобии применительно к качеству брачно-

семейных отношений и репродуктивному потенциалу молодых супругов.

Принято считать, что продолжительный стресс, связанный с

авариями, ведет к многочисленным последствиям, в том числе и к

ухудшению супружеских отношений [36]. Влияние радиофобии на святая

святых брака и семьи - рождение детей, как и следовало ожидать, очень и

очень негативное. Опасение родить больного ребенка останавливает 4,3%

из числа молодых супругов, опрошенных по репрезентативной областной

выборке в 1994 году. Страхи такого рода в большей степени характерны

для высокообразованных молодых мужчин и женщин, ориентированных

на рационалистическую и предпринимательскую модели жизненного

поведения. Так, например, среди респондентов, чей идеал современной

женщины - хранительница домашнего очага, боятся заиметь дефективного

ребенка 2 человека из 1ОО, в то время как среди предпочитающих образ

деловой женщины - в 8,5 раз больше, то есть целых 17 процентов!

Учитывая влияние чернобыльского синдрома, хочется поверить

молодым участникам опроса на слово и безоговорочно принять их мотив

за подлинную причину отказа от рождения ребенка. Однако подстрахуемся

и проверим качество брачно-семейных отношений этой группы

респондентов: не кроется ли здесь секрет "молчания" детородного

инстинкта? Да, наше предположение оправдалось на 20%. Ровно столько

молодых супругов среди опасающихся родить больных детей оценили

свой брак как "скорее неудачный, чем удачный". Кстати, среди супругов-

неудачников ссылки на Чернобыль как на причину отказа от будущего

ребенка делали в 2 раза чаще, чем среди счастливых супругов.

Следовательно, один из пяти респондентов, ответивший, что он отказался

от рождения ребенка, так как боится за его здоровье, на самом деле вольно

или невольно маскирует этим нейтральным поводом собственную ошибку

в выборе своего брачного партнера.