Салов Ю.И., Тюнников Ю.С. Психолого-педагогическая антропология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений

Подождите немного. Документ загружается.

способом, опираясь на идею кровнородственной связи богов, приводит деятельность

массы программируемых им индивидов к единству общесоциального корпуса

необходимой деятельности.

Универсальное кодирование впервые возникло в Европе, оно связано с появлением

научного знания, с теми особенностями античной «архитектуры духа», о которых шла

речь выше. Благодаря развитию науки, люди приобрели возможность формализовать

любую проблему, следовательно, перевести ее в измеримую и разрешимую форму.

Возникновение и развитие универсального типа кодирования, выразившееся, в

частности, во внедрении в образовательный процесс «свободных искусств», обусловило

особый путь эволюции западной культуры с доминированием научного рационализма

(«логического ига», по И. Киреевскому), императива экологической рентабельности с

преобладанием тенденции к демократизации внутри собственного социума и

агрессивности, колонизаторской направленности в отношении обществ, основанных на

иных принципах.

Приобретенные особенности человека формируются в процессе социализации.

Этот тотальный процесс в конечном счете обусловливает все качества и свойства

личности, развитие которых происходит поэтапно. В сенсомоторный период через игру с

предметами ребенок осваивает элементарные формы предметной деятельности, развивает

память, перцептивную организацию, вырабатывает способности и жестовой и мимической

символической репрезентации. Затем наступает этап раннего когнитивного и языкового

развития, позже — период усвоения социальных эталонов и культурных знаний,

становления «Я», автономии, дисциплины, просоциального поведения.

Развитие ребенка от двух до шести лет только в западной психологии описывается

как минимум четырьмя теориями: психодинамического подхода, социального научения,

когнитивного подхода, генетической психологии. В отечественной психологии

наибольшим авторитетом пользуются концепции раннего детства Л.С. Выготского, Д.Б.

Эльконина и др.

Всеми названными теориями признается, что в указанный период происходит

дальнейшая эволюция просоциального поведения, через разрешение конфликтов развития

формируется Я-концепция, происходит дальнейшее усвоение социальных понятий, норм

и навыков, тендерных схем, приучение к дисциплине и самореализации, развитие умений

общаться со сверстниками, игровых навыков.

В дальнейшем индивид переживает периоды среднего детства, подросткового и

юношеского возраста, ранней, средней и поздней взрослости, или старения, умирания и

смерти.

В каждый из этих периодов личность отличают физическое и психосоциальное

состояние, содержание Я-концепции, уровень развития и реализации способностей,

талантов, уровень самоактуализации, социального признания, содержание семейных

отношений и т.д.

Иными словами, в процессе социализации человек приобретает всего себя, свою

индивидуальность и свою общность, реализуя и унаследованные качества.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ И СЕМИНАРСКИХ ЗАНЯТИИ

1. Каково содержание понятия «развитие»?

2. Раскройте специфику антропосоциогенеза.

3. Осветите содержание проблемы «биологического» в человеке. Правомерно ли

ставить вопрос о «биосоциальной природе человека»?

4. В чем состоит специфика «биологического» в сравнении с «социальным»?

5. Каково отличие трудовой функции от орудийной деятельности животных?

6. Какова роль репетиционного рефлекса в возникновении человеческого

сознания?

7. Выделите основные характеристики сознания как высшей формы

отражения.

8. Раскройте содержание проблемы идеального.

9. Выделите основные формы существования объективированного идеального.

ТЕМЫ ДОКЛАДОВ И РЕФЕРАТОВ

1. Основные этапы антропосоциогенеза.

2. Проблема идеального в современной философии.

3. Сознание как идеальное.

4. Проблема биологического в человеке.

5. Современная наука о возникновении сознания.

6. Социальное кодирование.

Литература

1. Ломов Б.Ф. Изучение человека на основе системного подхода. // Человек в

системе наук. — М., 1989.

2. Федосеев ПЛ. Философское понимание человека. // Человек в системе наук. —

М.,1989.

3. Давыдов BJB. О понятии человека в современной философии и психологии. //

Человек в системе наук. — М.,1989.

4. Ленинская теория отражения в свете развития современной науки и практики. Т.1.

— София, 1981.

5. Альжанов РТ. К проблеме гносеологического статуса категории идеального. //

Философ, науки, 1985, № 2.

6. Сагатовский ВЛ., Элентух Я Л, Методологические основы решения проблемы

идеальности сознания. // Философ, науки, 1984, № 4.

7. Дубровский ДЛ. Проблема идеального. — М., 1983.

8. Ильенков B. Проблема идеального. // Вопр. философии, 1979, №7.

9. Соколов А. Идеальное: проблемы и гипотезы. // Вопр. философии, 1985, № 9.

10. Шулевский Н.Б. Проблемы идеального в «Капитале» К. Маркса. // Философ,

науки, 1985, № 3.

11. Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов. // Соч., 2-е изд. Т.46.4.1.

12. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие. //Соч., 2-еизд.Т.13.

13. Крайг Г. Психология развития. — СПб., 2000.

14. Петров MJC. Язык, знак, культура. — М., 1991.

Глава V. Отличие закономерностей развития человека от

закономерностей развития личности

ОСНОВНЫЕ

ПОНЯТИЯ

сущность человека, сущностно-родовои аспект человеческой эволюции,

система, синергетика, аттрактор

§ 1. Сущностно-родовои аспект человеческой эволюции

Нет, казалось бы, сомнений в том, что принцип развития прочно вошел в науку и

философское мышление. Однако, когда речь идет о феномене человека, о содержании,

направленности процесса его изменений, мнения исследователей расходятся. Особенно

это касается проблемы развития человеческой природы. Охотно говорят и пишут о

развитии личности, ее исторических типах, о различии типов в синхронии: идеальном,

модальном, базисном. На более глубоком уровне в лучшем случае рассматривают

процессы высвобождения сущностных сил человека, не затрагивая аспектов эволюции его

сущности в целом.

Подобный уход от проблемы, а также отрицание развития на экзистентном и

сущностном уровнях имеют достаточно долгую историю.

Начиная со второй половины XIX века, в западной и русской философии (до

разгрома научных, философских центров и сообществ в 1922 г.) появляются концепции,

которые в той или иной форме содержат идею о неизменности человеческой сущности, о

том, что многообразие и многоплановость общественной истории объясняются

богатством и универсальностью человеческой натуры, которая, неизменно оставаясь сама

собой, способна бесконечно порождать различные формы своей экзистенции.

Такого типа идеи содержатся, например, в феноменологии Э. Гуссерля,

отрицавшего историческую природу сознания, его связь с развитием деятельности

субъекта.

К. Ясперс, критикуя тривиальное представление о человеке как о существе,

раскрытие отдельных сторон которого означает не различие в сущности, а различие в

явлении, представление о том, что «лишь в синтезе всех явлений в качестве общих,

различных только по степени развития возможностей, открывается целостность

человеческой природы» [1.С.254], также полагал человеческую сущность неизменной при

всех индивидуальных различиях людей, тем самым отвечая на вопрос, «в чем заключается

единство не меняющейся сущности человека, которое только и создает возможность того,

что мы понимаем, друг друга и связаны друг с другом» [1.G.255].

Концепция неизменности сущности человека развивалась русским персонализмом.

Так, известный представитель данного направления А. А. Козлов считал, что бытие, в том

числе и история человека, существуют вне времени, а понятия «прежде, теперь, после» -

плод ограниченности нашего сознания, приверженного идее порядка. Только бесконечное

сознание Бога созерцает эту систему вне времени [2.С.207]. В том смысле, что с момента

своего возникновения человеческая природа постоянно сохраняла свое качество, можно

истолковать концепцию смысла истории Н.А. Бердяева. Полагая, что «человек был создан

для того, чтобы в свою очередь стать творцом», он считал, что творчество несовместимо с

развитием, ибо «представляет собой полную противоположность эволюции. Эволюция

есть детерминизм, следствие. Творчество же есть свобода, премордиальный акт» [3.С.25].

В противоречии с этими и многими другими положениями Н.А. Бердяев говорил об

эсхатологическом значении творческих актов, уничтожающих объективацию, о

неисключенности победы «экзистенциального плана», о необходимости творчески

активного понимания эсхатологии [4.С.276—297]. Но в целом бердяевская концепция

объективации скорее исключала, чем предполагала развитие природы человека.

В 30-е годы прошлого века у представителей подобных форм гуманистического

философствования появились неожиданные союзники, идеи которых активно

использовались нацистами, и даже из числа откровенно фашиствующих философов.

В 1934 году в Йене вышла книга О. Шпанна «Kampfende Wissenschaft», в которой

автор в частности заявлял: «Если мы подходим к делу исторически, то выясняется, что

идея прогресса принадлежит к числу наиболее тяжелых культурных бедствий, которые

принесла либерально-индивидуалистическая эпоха. Ибо вместо того, чтобы определить

человека к сохранению, очищению и использованию всего ценного, что дается нам время

от времени, идея прогресса понуждает нас везде рассматривать исторически данное как

подлежащее преодолению, как нечто такое, за пределы чего должно вывести новое

движение вперед» [35.С. 102]. О. Шпанн, конечно, был не одинок в своем мнении. Логика

отрицания прогресса ранее развивалась представителями неокантианства, в частности Г.

Риккертом, который считал принцип историзма бессмыслицей и утверждал, что

«возникновение нового, все еще не существовавшего, не содержится ни в каком законе,

ибо закон содержит то, что сколь угодно, повторяется. Поэтому, если под прогрессом

понимают, во-первых, возникновение чего-то нового и, во-вторых, возрастание ценности,

и если под законом понимают закон природы, то понятие закона прогресса вдвойне

логически бессмысленно» [5.C.LXYII].

Именно положения неокантианской философии истории легли в основу

«антипрогрессивной» социологии.

Впрочем, «классики» нацистской философии шли дальше, отрицая социально-

исторический детерминизм вообще. Особую активность в данном отношении проявлял

небезызвестный А. Розенберг. «Жизнь расы и народа не может быть объяснена ни

разумными умозаключениями, ни установлением причинно-следственных связей. Жизнь

рас и народов - это не процесс, развертывающийся по естественным законам, это

мистический синтез души, это - законы крови» [6.С.28]. Конечно, все это позиции

мыслителей, склонных к крайностям. Но, несмотря на уроки, которые преподнесла им и

их последователям история, индетерминистские, антиисторические идеи отнюдь не

остались в прошлом. К сожалению, в настоящий момент они произрастают и на почве

отечественной философии.

С фактическим отрицанием эволюции человеческой сущности в свое время

выступил философ Г.С. Батйщев, идеи которого оказали свое влияние и на

исследовательские разработки А.А. Хамидова. Оба они исходят из того, что «не

редуцируемы друг к другу без ущерба друг для друга и не подлежат снятию один в

другом, а стало быть, и непосредственному выведению один из другого объективные

иерархические уровни Универсума, так же нередуцируемы, неснимаемы и невыводимы

категории каждого уровня» [7.С.23]. Но идея многомерности не ограничивается

Универсумом и распространяется на человека. «Он столь же многомерен и многоуровнев,

а потому и неисчерпаем, как Универсум» [7.С.24], следовательно, и различные уровни

человеческого бытия нередуцируемы и невыводимы друг из друга. Для существования

человека характерно « одновременное и совместное участие всех ярусов или уровней:

известных и неизвестных, явных и неявных, доступных и недоступных, содержаний,

подотчетных самоконтролю и бессознательных, т.е. всей иерархически построенной и

гетерогенной внутри себя реальности субъекта» [8.С.257]. При невыводимости уровней

человеческого бытия одного из другого, при незыблемости их иерархии говорить об

эволюции человека не приходится, и поэтому о развитии каждого из названных уровней

авторы рассматриваемой концепции не говорят. Тем не менее их рассуждения содержат

неожиданные, с точки зрения изложенных выше логических построений, формулировки.

«Объективная диалектика, - писал Г.С. Батищев, - внутри себя многоуровнева, и в

этой иерархии нет предела совершенствованию: и в микро-, и в мегамасштабах» [9.С.183].

Но термин «совершенствование» в логике «невыводимости», «нерушимости иерархии»

абсолютно неуместен, если, конечно, учитывать смысловые отношения русского языка.

Другое дело, если бы не только признавалось наличие всех возможных уровней бытия в

Универсуме, но допускалась идея о качественных переходах в отдельных системах, его

составляющих.

В пределах логических посылок «невыводимости» несколько неожиданным

выглядит и вывод А.А. Хамидова (сделанный со ссылкой на К. Маркса), согласно

которому универсальность не дана человеку готовой; в своем бесконечном движении

(развитии) он шаг за шагом наращивает ее и становится все более универсальным

«существом». Исторически изначально, поэтому универсальность преимущественно

потенциальна, а не актуальна, тем не менее, это именно та универсальность, которая

отличает его от самого высокоорганизованного животного.

Возникает вопрос: каковы источники наращивания универсальности, если все

уровни человеческого бытия «одновременны»? Каковы способы перевода виртуальных

состояний в актуальные? Эти вопросы обходятся молчанием, и потому остаются

открытыми. Авторы изложенной выше концепции делают вид, что ответы на них

очевидны всем сведущим людям.

Однако на деле именно для сведущих людей эти ответы не очевидны по одной

простой причине: в изложенных выше соображениях допущено эклектическое смешение

двух противоположных логических построений - марксовского и бердяевского.

А.А. Хамидов, указывая на источник своей концепции, ссылается в основном на

Г.С. Батищева и приводит лишь одно положение Н.А. Бердяева о «многоэтажности»

человека. Между тем идеи Г. С. Батищева в значительной мере заимствованы из его

статей «Борьба за идеализм» (1901 г.) и «О новом русском идеализме» (1904 г.).

В первой из них Н. А. Бердяев развивал идею о «качественной самостоятельности

элементов Вселенной». Во второй — принимал мир состоящим из множества духовных

существ различных порядков, существ, индивидуальность которых неразложима,

свободно самоопределяется и тем разрушает материю, кажущееся бытие.

Но когда он утверждал, что мир в своем развитии развертывает лишь то

содержание, которое в неразвитом состоянии было предвечно данным, то имел на это

право, поскольку руководствовался определенной, по-своему строгой, логикой своей

философской системы. Согласно ее конечным выводам, бытие суть объективация

экзистенционального субъекта. «Не личность (экзистенциальный субъект) находится в

мире, а мир, весь мир - и материальный, и идеальный - находится в личности; он даже во

всей своей необходимости и массивной телесности всего лишь обнаружение недолжного

состояния экзистенциального субъекта» [10.С.17].

Конечно, эволюцию мира, имеющую своей основой иррациональное творчество,

нельзя определять как направленную, диалектичную, но ее наличие следует из логики

бердяевской философии.

А.А. Хамидов же в концепции «невыводимости» пытается опереться на диалектику

К. Маркса. Однако известно, что К. Маркс считал себя диалектиком, признающим

качественные переходы, порождающие различные состояния систем и межсистемные

преобразования через разрешение присущих целостным системам противоречий, и

доказывал именно «выводимость», снятие одних уровней существования систем в других.

Трудности на пути решения вопроса об эволюции сущности человека создаются не

только и не столько крайними позициями.

Именно уход от решения, рассматриваемого нами вопроса, нередко независимо от

желания автора, приводит его в лагерь сторонников концепции неизменности

человеческой сущности.

Такой ситуации не удалось избежать, например, Л.Н. Гумилеву, теоретические

взгляды которого в настоящее время широко известны. Поставив в центр своих

философско-исторических исследований этнос, специально подчеркивая, что этнос - не

состояние, а процесс, Л.Н. Гумилев практически оставляет в стороне вопрос о

целостности человеческой истории, о развитии человека как особого вида живых существ.

С момента появления человека история в каждый данный ее момент представляет собой

пеструю картину взаимоотношений этносов, по времени неравно удаленных от

пассионарного толчка и потому находящихся в различных фазах этногенеза:

акметической, инерционной и т.д.

Поскольку игнорируется целостность исторического процесса, постольку вопрос

об эволюции человека вообще не ставится. Изменяются занятия, образ жизни, усиливается

антропогенное воздействие на природу - человеческая же натура остается неизменной.

Остроту проблем, возникающих вокруг вопроса об эволюции человеческой

сущности, ощущают многие. Каждый работающий в области философского постижения

человека выходит на эту проблему, и большинство ученых, так или иначе, определяют

свое отношение к ней.

Однако если при этом игнорируются историко-философский, системный подходы

и исследователь ограничивается умозрительными построениями, плодотворных

положений вывести не удается (это, конечно, не касается способов мистико-

символического мышления и постижения человеческой сущности).

Б.Т. Григорьян, например, казалось бы, совершенно правильно ставит данный

вопрос, подчеркивая, что научно-философское рассмотрение и истолкование природы

человека и его сущности оправданно и возможно только в том случае, если выделяются и

изучаются такие его реальные и функциональные свойства и особенности, которые,

несмотря на все изменения в процессе исторического развития, в каких-то важных

параметрах остаются одними и теми же для различных исторических эпох и рас. Однако

буквально вслед за этим он утверждает: «Иначе, говоря, предметом философского

изучения является человек в определенном постоянстве и относительной неизменности

своей природы и одновременно в той неповторимой конкретно-исторической

целостности, в которой актуализируют себя эти его константные качества и свойства»

[11.С.39].

Но ведь в том-то и дело, что сохранение родового человеческого, качества не

исключает, а скорее даже подразумевает эволюцию сущности человека,

разворачивающего свою «человечность» в историческом плане. Точно так же

неповторимые черты личности, формирующейся еще в детском возрасте, чаще всего

сохраняются до глубокой старости, хотя никто не будет отрицать, что в течение жизни

каждый человек, которому посчастливилось дожить до преклонного возраста,

претерпевает ряд радикальных изменений в физиологии, состоянии интеллекта,

психологии в целом, социальном положении и т.д.

Еще в период Возрождения идея об эволюции природы человека через

развертывание его деятельности и формирование микрокосма была обоснована и развита

Н. Кузанским. Он дал и многие сущностные определения данного процесса.

Последовательно и комплексно разработанная философия истории органически входит в

состав гегелевской философской системы. Хорошо известно, что глубинным содержанием

исторического процесса Гегель считал развитие мирового духа, самопознание последнего.

Но поскольку развитие Абсолюта реализуется как подчиненное определенной

логике движение общественных форм, через смену общественных состояний и

исторических этапов, создание различных сфер человеческой жизнедеятельности,

постольку мы можем выделить и исследовать качественно иной уровень истории —

уровень, на котором сущность исторического процесса рассматривается как эволюция

природы человека. Именно тогда, когда Гегель анализирует исторический процесс на

данном уровне, его рассуждения наиболее интересны, плодотворны и практически

значимы.

Принцип историзма у Гегеля имеет ограниченную область действия. Исторически

изменяется, развивается только человеческий мир, общество, что определяется, прежде

всего, эволюцией духовной жизни.

Если отвлечься от судеб Абсолюта, главное содержание исторического процесса -

совершенствование человека, причем не какого-то абстрактно-мистического, а человека

конкретного, обнаруживающего себя в речах, поступках, созданных им предметах и

отношениях, социальных институтах, этнических объединениях. «Ведь индивидуум

оказывается таким, каким он конкретно существует, а не человеком вообще, потому что

такого человека не существует [12.С.23].

Так же, как и его предшественники, Гегель утверждает, что история - это

целостный, внутренне связанный процесс; и содержание его элементов, направленность

их изменений определяются целым и могут быть поняты лишь с позиций данного целого.

Главными же элементами общественно-исторического процесса являются судьбы

отдельных народов. Не только исторические эпохи составляют ступени

совершенствования человечества - не меньшую роль в данном отношении играет

деятельность исторических народов, жизнь каждого из которых - этап в развитии

человеческой сущности.

Каждый народ отрабатывает, развивает какую-либо характеристику родовой

человеческой сущности. Поскольку человек по сути своей - свободное существо, главное

содержание истории - становление действительно свободного человека. Исторический

народ представляет собой, во-первых, определенную ступень развития свободы, во-

вторых, оригинальную форму ее реализации. Имея в виду этот второй аспект

существования исторического народа, Гегель, в частности, отмечал, что в греческом мире,

реализовавшем «второй главный принцип всемирной истории... происходит сочетание

нравственной и субъективной воли, или существует царство прекрасной

свободы»[12.С.101].

Исполнив свою историческую роль, этнос не исчезает бесследно. Здесь гибель есть

возникновение жизни, нового этноса, который призван продолжить дело развития

сущностных сил человека. Диалектико-историческая связь народов - субъектов

социального движения — лежит в основе целостности всемирной истории, общественной

системы. Каждый народ - звено в цепи прогрессивного изменения человеческой сущности

по отношению к действительной свободе. Поэтому содержание исторического процесса

Гегель выражал приблизительно следующей формулой: Восток знал, что один свободен;

греческий и римский мир - что некоторые свободны; германский мир знает, что все

свободны. Конечно, Гегель переоценил возможности германского мира и той

исторической эпохи, в которой ему суждено было жить и творить, однако его позиция

относительно бытия человеческой сущности определена достаточно четко.

Добавим, что представления о ней можно существенно уточнить, если обратиться к

гегелевской концепции становления сущности вообще, сущности любой системы, к чему

мы обратимся ниже и в несколько иной связи.

Таким образом, идея эволюции родовой человеческой сущности давно

закрепилась в философии и развита во многих своих аспектах. Разработки в данном

направлении никогда не прекращались в прошлом, в настоящее время они стали более

многоплановыми, развиваясь на философском и междисциплинарном уровнях.

Однако единого отношения к этой проблеме нет. Ограничиваться же только

историко-философским анализом развития идеи эволюции человека нельзя — требуются

иные средства обоснования ее с привлечением современного исследовательского

арсенала. Историко-философское исследование по-прежнему сохраняет свое значение,

поскольку рассматриваемые в нем концепции содержат определенные обоснования.

Однако в силу того, что в сознании современного человека западного, да и не

только западного типа, господствует императив научной рациональности —

обстоятельство, оказывающее влияние и на философское постижение мира, —

представляется необходимым привлечь к обоснованию положения о развитии

человеческой сущности средства науки. К их числу в первую очередь относится

системно-структурный метод.

Необходимым общим элементом системной методологии с самого начала ее

выделения в самостоятельный исследовательский подход является положение о том, что

реализация сущности системы - результат ее становления в качестве целостности. К.

Маркс, характеризуя закономерности формирования социальной системы, которые вполне

могут быть признаны в качестве инвариантных системных закономерностей, отмечал:

«Органическая система как совокупное целое имеет свои предпосылки, и ее развитие в

направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы

общества или создать из него еще недостающие ей органы. Таким путем система в ходе

исторического развития превращается в целостность. Становление системы такой

целостностью образует момент ее, системы, процесса, ее развития» [13.С.229].

Развитие системы в целостность означает формирование всех необходимых ее

элементов, структурных связей, системных качеств, разворачивание закономерно

присущих ей функций и функциональных зависимостей. Иными словами, становление

системной целостности является необходимым моментом реализации ее сущности. Этот

процесс, по мнению представителей современной системной методологии, является

инвариантным для всех саморазвивающихся образований. «Общее (проявляющееся в

специфической системе) отражает не только общие условия, но и общие предпосылки

формирования системы, ее развития, законы функционирования, степень общности

нижележащей основы, участвующей в порождении системы», - подчеркивают авторы

известной книги «Детерминизм: системы, развитие» [14.С.26].

Вместе с тем многие работы по проблемам системного метода, особенно те,

содержание которых В.П. Кузьмин классифицировал как разработку философских

проблем «нефилософского» системного подхода к ним относятся, например, разработки

И.В. Блаубёрга, В.Н. Садовского, Э.Р. Юдина, Б.Г. Юдина, B.C. Тюхтина, И.Б. Новика,

А.И. Уемова, все же недостаточно учитывают философские аспекты системной

методологии и иногда включают положения позитивистского, субъективистского

характера.

А.И. Уемов ввел в теорию систем такую важную категоию, как «концепт», под

которым подразумевается системообразующее свойство. Выбор его, по мнению ученого,

весьма разнообразен, поскольку зависит от характера решаемых исследователем проблем,

от того, какие свойства являются предметом изучения. «Любой бессистемный объект, -

пишет он, - будет системным, как только отношения в нем будут удовлетворять заранее

определенному свойству» [15.С.21].

На опасность субъективизма, содержащуюся в данной позиции, в свое время

обратил внимание А.П. Шептулин, который пришел к выводу, что повышению

объективности процесса выделения целостностных систем может послужить

обязательное включение в понятийный аппарат системной методологии категории

сущности, многими игнорировавшейся. С этим требованием связано и его определение

понятия «системы»: «Система представляет собой сложное образование, она состоит из

взаимодействующих между собой элементов, которые находятся в необходимой

устойчивой взаимосвязи, составляющей структуру. Возникнув под непосредственным

воздействием элементов, структура обретает относительную самостоятельность и

оказывает на элементы обратное воздействие, изменяет их качественные и

количественные характеристики, включая их в себя в качестве необходимых звеньев,

узлов, вводит их действия в определенные, рамки, придавая им известную направленность

и превращая их в соответствующие функции, выражающие специфическую сущность

целого» (курсив наш - авт.) | [16.С.61].

Следовательно, системная методология и в ее современном варианте может в

полной мере реализовать свои возможности, лишь сохраняя связь с традицией

исследования диалектики сущности и существования целостных образований,

ведущей свое начало по меньшей мере от немецкой классической философии. Да и

основы изучения системной организации формировались, как известно, в рамках

последней. Это обстоятельство либо было основательно забыто разработчиками

современной версии системно-структурного подхода, либо было им неизвестно.

Тем более представляется необходимым обратиться к гегелевской методологии

исследования сущности, не востребованной во всем своем объеме и современной наукой.

Эволюция сущности предметов - одна из основных идей диалектической логики Гегеля.

Необходимость изменения сущности задается самой ее природой, ее

структурой, представляющей единство тождества и различия, полагание себя в двух

неразрывно связанных аспектах: рефлексии-в-самое себя и рефлексии-в-другое.

Заметим, что Гегель особо оговаривает содержание этой рефлексии-в-другое:

«Различие сущности есть, поэтому противоположение, согласно которому различное

имеет перед собой не вообще другое, а свое другое, т.е. каждое из различенных имеет свое

определение только в своем отношении к другим, рефлектировано в самое себя лишь

постольку, поскольку оно рефлектировано в другое. И точно так же обстоит дело с

другим. Каждое есть, таким образом, другое своего другого» [55.С.276]

. Сущность как

единство противоположностей представляет собой, таким образом, необходимо и

постоянно изменяющееся основание существования предметов. Вместе с тем собственно

«единство противоположностей», сами противоположности также изменяются, переходя

друг в друга, создавая новые закономерности оснований бытия.

Так рефлексия-в-самое себя — это не только первичный этап самопознания

разумных существ или познания ими неодушевленных предметов, существование

которых разум, являющийся венцом и творцом природы, может рассматривать как момент

собственного существования. Одновременно рефлексия-в-самое себя — это этап

объективного развития сущности вещей, а именно, момент ее формирования как

основания будущей эволюции того или иного образования. «Так, например, — пишет

Гегель, — человек в себе есть ребенок, задача которого состоит не в том, чтобы

оставаться в этом абстрактном и неразвитом «в себе», а в том, чтобы стать также и для

себя тем, что он пока есть лишь в себе, а именно свободным и разумным существом

(обращаем внимание читателей на то, что в данной части цитаты речь идет о собственно

исследуемом нами предмете - эволюции сущности человека, - авт.). И точно так же

государство «в себе» есть еще неразвитое, патриархальное, в котором содержащиеся в

понятии государства различные политические функции еще не конституировались

соответственно своему понятию. В том же смысле можно также рассматривать росток как

растение в себе» [17.С.289].

По сути дела, эволюция сущности предметов, по Гегелю, есть движение от

рефлексии-в-самое себя к ее единству с рефлексией-в-другое, которая осуществляется

через взаимодействие вещи (как единства сущности и существования, как снятия

основания) с другими вещами.

Известно, что идея об эволюции сущности была развита К. Марксом как

методологическое основание исследования становления капиталистической формации.

Конкретное социально-экономическое исследование, предпринятое им на данном

основании, позволило ему сделать вывод о том, что функциональное соотношение

элементов в период формирования системы может принципиально измениться, когда

система достигнет зрелого состояния (так изменили соотношение, взаимосвязь сфер

капиталистического производства и обращения в период перехода от первоначального

накопления к развитой ступени домонополистического капитализма). Он подчеркивает,

что последовательность рассмотрения сторон исследуемого объекта (современного ему

капиталистического общества) определяется тем отношением, в котором они находятся к

Интересно, что именно на это обстоятельство обратил внимание В.И. Ленин при изучении

гегелевских произведений. Конспектируя «Лекции по истории философии», он отмечал: «В собственном

смысле диалектика есть изучение противоречия в самой сущности предметов: не только явления преходящи,

подвижны, текучи, отделены лишь условными гранями, но и сущности вещей также» (Ленин В.И. ПСС,

Т.29.С.227).

друг другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо

противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует

последовательности исторического развития.

Таким образом, с развитием социальной системы (в данном случае

капиталистической) ее элементы вступают в иные связи, поэтому синхрония

государственно-монополистического капитализма отличалась от синхронии капитализма

домонополистического, а формирующаяся посткапиталистическая система, при

благоприятных условиях, будет иметь принципиальные отличия от капиталистической

формации вообще.

Однако уяснить действительное соотношение частей системы на каждом новом

этапе ее развития можно лишь при условии использования исторического и логического,

диахронического и синхронического методов. Такой сложный анализ позволяет

проследить все моменты развития сущности.

Сущность изменяется не произвольно, она всегда остается основанием данной

вещи, а не другой. Именно поэтому Гегель подчеркивал, что и на развитом этапе данная

сущность рефлектирует в свое другое.

Будучи в числе основоположников разработки принципа системности, он показал,

что одним из главных признаков целостной, органической системы является ее

самоопределяемость.

Понятие «самоопределяемость» довольно емко по содержанию. Во-первых, оно

означает, что определяющую роль в развитии системы играют внутренние, имманентно

присущие ей противоречия. Во-вторых, то, что система активно и избирательно реагирует

на среду, используя и «снятом» виде получаемые от последней вещество, энергию,

информацию, превращая их в элементы своего содержания, своей природы. В-третьих, то,

что система выделена, имеет достаточно четкие пространственно-геометрические и

временные параметры. Так или иначе, самоопределяемость включает в свои определения

и сохранение системой собственного основания на всех этапах ее эволюции, и как условие

сохранения основания - рефлексию в свое другое. Но сохранение основания,

подчеркиваем, не означает его неизменности - это развитие определенного качества. Все

указанные определения в полной мере относятся к системе «человек».

Важным аспектом разработки системного подхода на современном этапе является

синергетика.

Особенно это касается проблем человековедческих, социально-философских и, в

частности, рассматриваемого здесь вопроса об эволюции человеческой сущности. Не

случайно в последние годы в научный оборот введено понятие «синергетика истории».

Более того, учитывая горизонты, которые открывает для науки и философии

синергетика, ряд авторов предлагают заменить этот термин другим: философией

самоорганизации.

В свете синергетической методологии общество предстает как нелинейная система,

обладающая интегрирующим системообразующим фактором. Его роль в разных системах

могут играть неодинаковые подсистемы, в том числе далеко не всегда экономическая

сфера. Многое зависит от реакции социума на вызов внешней среды, и направлена она на

достижение максимально полезного результата в рамках соответствующих ценностных

ориентации. Этот результат вслед за Н. Беляниной и Д. Пивоваровой мы будем понимать

как эффективность системы [19.С.46—49]. «Будучи интегральным параметром системы,

эффективность выступает мерой динамики социальной энтропии и негэнтропии» [20.С.

101].

Синергетика рассматривает эволюционную и бифуркационную модели

самоорганизации социальных систем. На эволюционном уровне системное качество

сохраняется в неизменном состоянии. При нарастании внутреннего неравновесия системы

она вступает в бифуркационную фазу развития. От революции бифуркацию отличают по

тому признаку, что революция - понятие, выражающее якобы «линейную» точку зрения