Салов Ю.И., Тюнников Ю.С. Психолого-педагогическая антропология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений
Подождите немного. Документ загружается.
вполне справедливая констатация.
Дело в том, что понимание содержания указанного опосредования учеными
нередко является принципиально различным. Одни полагают, что, хотя биологическое в
человеке сохраняется в чистом виде, оно значительно изменяется под воздействием
социальных условий существования. «Биологические структуры и функции человеческого
организма, считает, например, П.Н. Федосеев, - под влиянием социального фактора
(прежде всего, трудовой деятельности) в значительной мере претерпели модификацию и
достигли в ряде отношений более высокого уровня развития, нежели у других
представителей животного мира: они «очеловечились». Иными словами, биологическое в
человеке предстает не как рядоположенное с социальным, а в самой сфере социального»
[2.С.17].
Не говоря уже о спорности положения о большей развитости биологического в
человеке (многие оценивают его как раз противоположным образом, что тоже не
бесспорно), очевидна необходимость строгого определения понятий «биологическое» и
«социальное», выделение тех структур и элементов родового и индивидуального бытия
человека, которые мы могли бы считать биологическими.
Значительная часть ученых и философов исходит из того, что биологическое и
социальное качественно отличаются не только по характеру, типу организации и способу
жизнедеятельности животных и человеческих популяций, но и на организационном
уровне, поэтому говорить о биологическом в человеке вообще нет оснований.
«На наш взгляд, - утверждает В.В. Давыдов, - применять понятие «биосоциальная
природа человека» неправомерно ни с теоретической, ни с фактической точки зрения»
[3.С.29], поскольку «биологическое» у животных реализуется в единстве их потребностей
и врожденных способов их удовлетворения. Именно «врожденность» является одним из
отличительных признаков биологического, потому что способы удовлетворения
потребностей, поведение предопределены особенностями морфофизиологической
организации животного данного вида.
Способы удовлетворения потребностей человеком, благодаря специфике его
жизнедеятельности, не предопределяются организацией его тела. Организм человека
позволяет ему осуществлять любые формы деятельности, в чем проявляется
универсальный характер человека как природного телесного существа. Действительно, на
организменном уровне человек наследует лишь предпосылки усвоения программы
социализации. Программа же «стать человеком» находится вне организма, в структуре
социума, ее научное название - «культура». Но и человеческая телесность тоже результат
реализации программы социализации, развернутой в историческом плане.
Исследователь А.Г. Мысливченко также считает, что «термин «биосоциальное» не
может быть применен для определения сущности человека», но совершенно по другим
соображениям. Он предлагает развести понятия «сущность человека» и «природа
человека», поскольку вопрос об определении структурно-организованной природы
человека следует отличать от вопроса о его социально-деятельностной сущности, ибо
понятие природы человека по своему содержанию шире и богаче понятия сущности.
Ясно одно: существуют веские аргументы против употребления понятия
«биосоциальное» в человеке. Поэтому ученые все чаще оперируют понятии
«социоприродное». Например, В.П. Казначеев и Е.А. Спирин определяют феномен
человека как «комплекс социоприродных свойств».
Противниками дихотомии биологическое-социальное как основополагающей
характеристики природы человека выделено главное отличие биологического и
человеческого: биологическое основано на наследовании видовой программы и
обеспечении ее реализации морфофизиологической организацией животного.
Реализация программы «человек» предполагает, конечно, здоровый
человеческий организм, но сама программа находится вне организма, в структуре
социума.
51
Это коренное отличие биологического и человеческого развернуто во многих
планах, некоторые из них выделены выше. Однако специфика человеческого не
изначальна, она не источник, а результат развития.
Появлению человеческого качества предшествовало возникновение гоминидной
формы развития живого. Гоминид отличали особенности морфологии: прямохождение,
сравнительно большой объем головного мозга, превращение орудийной деятельности в
трудовую функцию, затем преобразование поведения в деятельность. Главное отличие
трудовой функции состоит в том, что труд предполагает изменение формы природных
предметов, начиная с примитивных сколов на галечниковых орудиях.
Наиболее аргументирована позиция ученых, считающих, что в развитии трудовой
функции существовали два этапа: 1) индивидуальное ее осуществление; 2) коллективная
трудовая функция (трудовая кооперация).
Труд возник как индивидуальная функция, поскольку он связан с добычей пищи, а
последняя у гоминид первоначально была делом индивидуальным.
Переход к трудовой кооперации стал возможен на основе эволюции стадной
коллективной функции защиты, эффективность которой росла с
совершенствованием орудий и, достигнув, пика, плавно перешла в новую
коллективную функцию охоты. Важным фактором этого процесса была так называемая
«мертвая охота» - добывание при помощи орудий костного мозга из остатков пиршеств
хищников.
Но даже коллективная охота первоначально осуществлялась на базе коллективных
условных рефлексов, эволюция которых создала основу человеческой психики, привела к
разрушению стадной организации и замене ее организацией социальной.
В данном отношении особую важность имело развитие так называемого
репетиционного рефлекса - коллективной отработки охотничьих умений и ситуаций.
Коллективная охота была несовместима со стадной организацией, основу которой
составляли гаремные «семьи». За право создания гаремов самцы постоянно соперничали.
Но если у других приматов схватки самцов носят скорее символический характер,
поскольку связаны по преимуществу с психологическим давлением, то у формирующихся
людей - вооруженных, умелых воинов-охотников - они, по-видимому, были кровавыми,
наносившими ущерб «трудовому коллективу». Именно поэтому коллектив охотников
пошел на ограничение свободы самцов-монополистов. Возник эндогамный род, в котором
все взрослые мужчины и женщины находились в брачных отношениях.
Следует, однако, иметь в виду, что, когда мы говорим о социальной природе
человека, мы подразумеваем не просто проживание людей в составе сообществ
(сообщества, причем сложноорганизованные, свойственны многим животным, насекомым
и растениям), а особое качество социума как носителя видовой программы, наличие
социальной наследственности, о некоторых формах которой говорилось выше.
Итак, главные отличия человека от высших животных состоят в следующем.
• Носителем видовой программы является не отдельный член сообщества, а
социум, с одной стороны, и человечество, социальная система, развивающаяся в
целостность, - с другой. Видовой программой, как отдельного социума, так и человечества
в целом является культура.
• В отличие от животных, субстанциальным отношением человека к миру, а также
его субстанциальным качеством является не поведение, а деятельность, связанная с
изменением формы природных предметов, естественных процессов, природных и
социальных ситуаций в соответствии с человеческими потребностями.
• Наряду с индивидуальной наследственностью необходимым моментом видового
существования человека является наследственность социальная, носителем которой
является, например, социокод.
• Важнейшей характеристикой человека является универсальность, которая состоит
в том, что любой элемент Вселенной и вся она в целом может стать частью человеческого
52
опыта, а также в том, что человек удерживает в сознании бесконечность мира и создает
второй предметный мир, «вторую природу».
§ 3. Психологические закономерности, присущие только человеку
Эволюция коллективного репетиционного рефлекса у формирующихся людей
привела к появлению новых форм отражения, которые в комплексе стали ядром
человеческой психики и определили направления ее дальнейшего развития. В числе
новых форм отражения нужно в первую очередь выделить целеполагание, предвидение,
избирательность и абстрагирование. Одновременно, в связи с новыми
психологическим формами, возникают язык и членораздельная речь, благодаря которым
новые психологические образования получают известное завершение.
Психика и обеспечивающая ее психофизиология продолжали эволюционировать и
с появлением неоантропа. Концепция Д. Джейнеса о бикамерной, или двухпалатной,
организации мозга неоантропа, сохранявшейся до начального этапа первых цивилизаций,
выглядит основательной и достаточно аргументированной
1
.
Важным моментом развития психики homo sapiens стал переход от дописьменной
информационной культуры к письменной.
Окончательно оформленную человеческую психику характеризуют следующие признаки:
• целеполагание и предвидение, заключающиеся в предвосхищении человеком
результатов своей деятельности;
• абстрагирование, т.е. способность выделять главное, существенное,
необходимое, общее, отвлекаясь от случайного, второстепенного;
• избирательность, выражающаяся в том, что человек реализует не только
видовую программу, но и свою собственную, создавая модели желаемого будущего;
• активность, творческий характер - способность создавать материальные и
идеальные конструкции, не имеющие аналогов в действительности;
• саморегулирование, контроль - возможность корректировать деятельность по
отношению к ее конечному результату, удовлетворению человеческих потребностей;
• общественно-историческая природа, выражающаяся в том, что качество
сознания человек приобретает лишь в процессе социализации, что законами мышления
являются всеобщие законы функционирования и развития совокупного человеческого
знания, что носителем этого знания является социум;
• универсальность (ранее нами подробно охарактеризованная); напомним лишь,
что Спиноза определял сознание как свободное, активное, универсальное движение по
форме вещей и характеризовал такое движение как способ существования мыслящего
тела;
• языковая форма существования, представленности. Известно, что Гегель (а
вслед за ним К. Маркс) определял язык как наличное бытие сознания. Последнее
условием своего функционирования имеет особую психическую структуру - вторую
сигнальную систему;
• рефлексия, самосознание - способность выделить себя из среды себе подобных,
составить собственный образ, дать самооценку, проанализировать собственное мышление,
определить собственные возможности и перспективы, разработать теорию мышления о
1
«Когда коллектив перерастает размеры кочующей орды, коммуникация становится опосредованной.
Теперь коллективные действия надо прогнозировать, кодировать в речевых сигналах, а сигналы запоминать.
У человека без рефлексии припоминание приказа происходит в форме звуковой галлюцинации. Бикамерный
ум состоял из двух частей. Одна представлена голосами-командами, другая - слушает и повинуется. Центр
артикулированной речи под давлением постоянной необходимости в принятии решений переносится в левое
полушарие. Правое резервировалось для звуковых галлюцинаций - неартикулированных и не связанных с
двигательными путями. Команды-галлюцинации передавались по комисеуре, соединяющей полушария», -
излагает главную идею концепции Д. Джейнеса В.А. Шкуратов (см. Шкуратов В.А. Историческая
психология. - М 1997. С.232).
53
мышлении, не просто знать, а знать, что знаешь;
• идеальное как концентрированная, системная характеристика сознания,
включающая все остальные его определения и придающая им новое качество.
Правда, изучение идеального ставит перед исследователями трудные задачи,
обусловленные не только сложностью порождающих его механизмов и его собственной
сложностью, но и многообразием тех смысловых оттенков, которые приобрело понятие
«идеальное» в процессе развития философского знания, той ролью, которое играло данное
понятие в идеологических противостояниях различных социальных сил.
В силу указанных причин по вопросу об идеальном не было единства и среди
философов-марксистов. Вместе с тем именно в рамках марксистской философской
традиции вопрос о природе идеального интенсивнее всего обсуждался и разрабатывался,
что связано еще и с тем, что данному вопросу большое внимание уделял К.Маркс.
В нашей стране проблема идеального попала в центр острых философских
дискуссий в конце 70—80-х годов, вызванных исследовательскими разработками А.Г.
Спиркина, П.К. Анохина, А.М. Леонтьева, И.С. Нарского, B.C. Тюхтина и др.
Общеизвестно, однако, что особую остроту придало им теоретическое
противостояние Э.В. Ильенкова и Д.И. Дубровского, ставшее, правда, особенно жестким
после опубликования посмертной статьи Э.В. Ильенкова «Проблема идеального». Лагерь
оппонентов этого выдающегося русского философа был довольно многочисленным:
помимо Д.И. Дубровского в него входили И.С. Нарский, В.Н. Сагатовский, И.П. Элентух,
А.Т. Москаленко, В.Ф. Сержантов и др.
При всех отличиях позиций многие из этих авторов сходятся в главном: во-первых,
они чаще всего отождествляют понятия «идеальное» и «субъективная реальность», а
последнее приравнивают по объему к понятию «сознание» (причем «сознание индивида»).
Разделяя и развивая позицию Д.И. Дубровского, Р.Г. Альжанов, например, пишет:
«Субъективная реальность есть реальность внутреннего переживания субъекта,
реальность его духовного мира. Неосознаваемые же информационные процессы не имеют
в данный момент субъективного проявления, не являются идеальными, не входят в
духовный мир личности» [5.С. 144].
В свое время В.Н. Сагатовский и И.П. Элентух указывали на необходимость
существенной корректировки данной позиции, отмечая, что изучение субъективной
реальности только на уровне индивида недостаточно; столь же важно ее изучение на
других уровнях субъекта: социальной группы и общества в целом. Ибо субъект обладает
именно этими тремя структурными уровнями (индивида, группы (класса) и общества), и
каждый из них порождает свою субъективную реальность, которой противостоят разные
интервалы объективной реальности.
Сами же эти авторы полагают, что понятие «идеальное» уже по объему, чем
понятия «сознание» и «субъективная реальность». «Несмотря на принимаемое нами
дополнение онтогносеологического аспекта идеальности аксиологическим и
праксеологическим аспектами, понятие идеального все равно остается уже понятием
субъективной реальности ... Идеальное охватывает все компоненты сознания, но только в
одном аспекте - аспекте соответствия субъективной и объективной реальности» [6.С. 131].
Второй особенностью подхода данной группы авторов к проблеме идеального
является утверждение, что ее необходимо рассматривать лишь в рамках основного
вопроса философии.
Еще в конце 60-х годов И.С. Нарский считал, что одна из главных задач философов
- ответить, каким образом следует охарактеризовать сознание в разрезе основного вопроса
философии, чтобы отразить в теории основные его особенности и разрешить
противоречие - проблему «сознание материально и нематериально», т.е. идеально.
Однако конкретные решения данной проблемы представителями выделенного
круга исследователей имеют некоторые отличия, ими самими констатируемые.
Д.И.Дубровский, например, жестко противопоставляет идеальное - субъективную
54
реальность - сознание реальности объективной. Причем, как справедливо отмечали
Сагатовский и Элентух, похоже, что он подразумевает под субъектом индивида, под
сознанием - индивидуальное сознание.
Сами же В.Н. Сагатовский и И.П. Элентух полагают, что природа сознания
функциональна, следовательно, противоположность материи и сознания относительна.
«Сознание является материальным в том отношении (интервале), в котором оно
объективно обладает указанными признаками (признаками объективной реальности -
авт.)» [6.С. 129]. В другом интервале сознание идеально, «это те рамки, в которых
сознание выступает как идеальное, т.е. рамки основного вопроса философии».
В рамках обозначенной исследовательской позиции наиболее интересную
постановку вопроса о сущности идеального предложили именно эти авторы. Они
полагают, что об идеальности субъективной реальности можно говорить лишь в плане
соответствия ее содержания объективной реальности: «Идеальность как выражение
отношения соответствия между субъективной и объективной реальностью характеризует
все три компонента сознания (знания, ценностные смыслы, проекты) и все три его
функциональные проявления (отражение, выражение, воображение)» [6.С.130]. Однако в
связи с этим возникает вопрос: о каком именно соответствии идёт речь? Ведь говорится
не просто об отношении, а о соответствии.
И ученые отвечают, что во всех этих аспектах возникает проблема соотношения
материального и идеального как вопрос о соответствии образа объекту и ценностных
смыслов и проектов объективным возможностям, условиям их реализации. Это уточнение
несколько запутывает проблему. Получается, что иллюзорные образы, например,
видимость, кажимость, не идеальны, поскольку не соответствуют объекту, или идеальны в
той степени, в какой правильно отражают объект; что ценностные смыслы и проекты
идеальны, если достаточно соответствуют объективной возможности их реализации. Бели
же Саратовский и Элентух имели в виду не это, то своими рассуждениями они мало, что
добавляют к уточнению изначальной постановки вопроса о том, что материальное и
идеальное различаются лишь в отношениях основного вопроса философии.
Третьей характерной чертой исследуемого подхода к анализу идеального является
стремление авторов рассмотреть проблему в информационном аспекте.
На том, что категория идеального может весьма продуктивно интерпретироваться
посредством понятия информации, особенно настаивал Д.И. Дубровский. Сам по себе
данный исследовательский поворот интересен и необходим, однако, поскольку разработка
информационного подхода далека от завершения, разрешение проблемы идеального при
помощи такого подхода представляет собой попытку совмещения двух неразрешенных
проблем. Впрочем, эта попытка вполне логична и правомерна, не исключено, что она
способствует решению каждой из указанных проблем.
В рамках информационного подхода Д.И. Дубровский определяет идеальное «как
данность информации в «чистом виде» и способность оперировать ею с высокой степенью
произвольности» [7.С. 123—124]. Иными словами, идеальным является результат
сознательного отражения, взятый отдельно от его материального носителя.
Действительно, такое существование информации возможно не только в нашем
воображении. Конечно, информация не может вообще оторваться от своего
материального носителя, но она обладает по отношению к последнему высокой степенью
самостоятельности, что проявляется, например, в способности информационных
сообщений к перекодировке, т.е. воплощению в различных материальных субстратах.
Информация инвариантна по отношению к субстратно-энергетическим и
пространственно-временным свойствам своего носителя (т.е. одинаковая для данного
класса систем информация может быть воплощена и передана разными по указанным
выше свойствам носителями; это означает, что одна и та же информация может
существовать в разных кодах).
Это важное и глубокое замечание Д.И. Дубровского, к сожалению, было связано с
55
анализом идеального лишь на уровне индивидуального сознания, из-за чего автором не
были реализованы все следующие из этой идеи направления.
Наиболее важной особенностью рассматриваемой позиции является не только
отрицание существования идеального как такового (а не просто как элемента отношений
основного вопроса философии), но и отрицание возможности объективированного
идеального. Это краеугольный камень концепции.
Не случайно, поэтому все ее представители считали своим долгом высказать свое
отрицательное отношение к теории идеального, предложенной Э.В. Ильенковым. Причем
высказывания эти в ряде случаев носили довольно жесткий характер. А.Т. Москаленко и
В.Ф. Сержантов утверждали, что Ильенков вслед за Гегелем разделяет ту иллюзию, что
идеальное обладает объективным бытием, иллюзию, которая выражает если не сползание
к идеализму, то все же ложный для материалистов ход мысли.
Между тем к середине 80-х годов в отечественной философской литературе
сложилось целое направление исследования различных форм объективированного
идеального. Причем далеко не все его представители были последователями Э.В.
Ильенкова, многие нашли свои аспекты разработки данной проблемы.
Тем не менее, именно Э.В. Ильенков и сейчас несомненный лидер выделенного
направления исследования идеального, поскольку только в его трудах этой концепции
приданы необходимый историко-философский анализ и системность.
Вкратце идеальное, по Э.В. Ильенкову, представляет собой особый способ
существования предметов в структуре человеческой деятельности в качестве форм
человеческой активности. Оно рождается не в черепной коробке (хотя и в ней тоже), а в
отношениях людей и вещей, участвующих в создании и наращивании ткани культуры.
Интересно, что идея Э.В. Ильенкова о том, что идеальное «рождается и существует
не в голове, а с помощью головы в реальной предметной деятельности человека», просто
испугала некоторых советских философов - якобы ортодоксов. «Хотя он и не говорит, что
мозг не есть орган, продуцирующий сознание, но приведенное суждение может невольно
привести к скольжению в сторону идеализма», - писал, например, Н.В. Видинеев.
Между тем идеи Ильенкова прямо вытекали из «трудовой теории» возникновения
человека и его сознания, вполне соответствовали духу и букве диалектического
материализма. Идеальное, по Э.В. Ильенкову, «это форма вещи, но существующая вне
вещи, именно в деятельности человека, как форма этой деятельности. Или, наоборот, это
форма деятельности, но вне этого человека, как форма вещи. Этим и обусловлена ее
таинственность, вся ее загадочность, что служит реальной основой для построения
всевозможных идеалистических конструкций и концепций, как человека, так и мира вне
человека» [8.С. 148].
Возникновение идеального в любой форме всегда сопровождается ситуацией,
выражаемой формулой quid pro quo (К. Маркс) - одно вместо другого, т.е. ситуацией
замещения. По мнению Э.В. Ильенкова, идеальное - это такое отношение между
материальными предметами, вовлеченными в человеческую деятельность, в рамках
которого один предмет, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя всеобщей
природы другого объекта. Например, нервная реакция, составляющая основу образа,
выступает в роли представителя (заместителя) внешнего предмета. Материальный
субстрат слова наделяется смысловым значением, поскольку он представляет отдельные
предметы, их классы и отношения. Деньги (тоже объективированное идеальное),
например, являются представителями всех остальных товаров, а в конечном итоге —
представителями людей, участвующих в товарном производстве.
Ядром концепции Ильенкова является положение о том, что идеальное не только и
не столько характеристика индивидуального сознания. Гораздо большее значение в
общественной жизни играют объективированные формы идеального. Причем
существование последнего по форме, по способу воплощения мало, чем отличается от
идеального, порождаемого индивидуальным сознанием (в обоих случаях имеет место
56
замещение, возможность перекодировки и т.п.). Идеальное, существующее вне головы и
вне сознания людей, - совершенно объективная, от их сознания и воли никак не зависящая
действительность особого рода, невидимая, не осязаемая, чувственно не воспринимаемая
и потому кажущаяся им чем-то лишь мыслимым, чем-то сверхчувственным. Это
ильенковское определение идеального даже достаточно свободно мыслящему человеку
может показаться необычным, по меньшей мере, требующим объяснений.
Между тем для желающих понять позицию Э.В. Ильенкова сделать это совсем
несложно, тем более, что свои рассуждения он иллюстрирует многочисленными
примерами. Скажем, форма стоимости совершенно независима от натуральных тел
товаров, тех потребительских ценностей, на которые она переходит. Не зависит она и от
денег, которые тоже лишь выражают - представляют своим специфическим телом - эту
загадочную реальность.
Отталкиваясь от концепции Э.В. Ильенкова, А.В. Соколов попытался
классифицировать формы существования объективированного идеального, которое автор
предпочитает называть обобществленным идеальным.
В состав последнего он включает следующие идеальные системы.
• Естественный язык и другие знаковые системы, обладающие, помимо
материального плана выражений, семантическим планом значения, отрицание
идеальности которого равносильно отрицанию функционирования языка в качестве
орудия мышления.
• Общественное сознание во всем многообразии его форм (видов), уровней, сфер и
других структурных образований, которые в свою очередь обладают системными
свойствами.
• Общественное знание. Значительная часть фондов библиотек, архивов, музеев
представляет собой хранилище знаний, актуально не представленных в общественном
сознании. Но этот факт не лишает их свойства быть носителями знания, т.е. носителями
идеального.
• Идеальный план человеческой деятельности, который получает отражение в
материальной культуре, являющейся результатом преобразующего воздействия общества
на природу. Этот план воплощается в форме созданной вещи, но не в виде ее «идеальных»
свойств (такими «свойствами» материальная вещь обладать не может), а в виде
искусственных свойств, приданных человеком природному сырью.
Идеальные образы, обладающие определенным материальным носителем, могут
войти в состав объективной реальности, противостоящей субъекту познания.
По мнению А. В. Соколова, возможны три формы движения идеального вне
субъективной реальности.
1. Запечатлевание в процессе материальной деятельности ее идеального плана в
форме изготовленной вещи.
2. Коммуникация, опосредованная живой речью или документальными носителями
социальной информации (книги, изображения, музыка и т.п.).
3. Демонстрационное научение (научение на примерах) -таким образом обучаются
родному языку (иностранные языки можно выучить по книгам и звукозаписям), образцам
поведения, приемам труда и т.д. [9.С.95—99].
Конечно, данная классификация не охватывает всех видов объективированного
идеального: она не включает, например, стоимостных отношений, которые, как известно,
Э.В. Ильенков считал лучшей иллюстрацией свойств идеального, функционирующего вне
индивидуального сознания.
Тем не менее, признание существования идеального как такового, вне отношений
основного вопроса философии, аргументированное доказательство его наличия в
структуре объективной реальности (разумеется, объективной реальности «второй
природы») - существенный шаг в решении проблемы идеального вообще.
Индивидуальному сознанию противостоит грандиозная вещественно
57
зафиксированная духовная культура человеческого рода, внутри которой и посредством
приобщения к которой этот индивид просыпается к «самосознанию». Она-то и
противостоит индивиду как мышление предшествующих поколений, осуществленное в
чувственно воспринимаемой «материи», в языке и в зримо воспринимаемых образах, в
книгах и статуях, в дереве и бронзе, в формах храмов и орудий труда, в конструкциях
машин и в государственных учреждениях, в схемах научных и нравственных систем. Все
эти предметы по своему существованию, своему «наличному бытию» вещественны,
«материальны», но по сути своей, по происхождению идеальны, ибо в них воплощены
коллективное мышление людей» «всеобщий дух» человечества [8.С. 145].
Как отмечает Н.Б. Шулевский, превращение материального в идеальное можно
рассматривать в качестве необходимого звена социальной системы в целом, звена,
опосредующего его движение: «Идеальные формы вещей в жизни людей возникают
несознательно, как совокупный продукт их коллективно-практической деятельности; и
лишь на основе этих бессознательно возникающих форм идеального и путем их
присвоения возникают и развиваются различные субъективные типы и уровни
индивидуального сознания. Именно при таком подходе идеальное выступает не как
функция сознания, а как преобразованная на основе социальных законов форма
материальных предметов, которые посредством социальных отношений «входят в
сознание человека, отражаются в нем»[10.С.47].
В связи с этим К. Маркс, например, подчеркивал» что деньги и их функций — не
«осуществление какой-то a priori сформулированной идеи» [11.С.86], «они не являются
продуктом сознания или соглашения, а созданы инстинктивно в процессе обмена»
[12.С.36].
Выше отмечалось, что возникновение и функционирование идеального во всех
формах связаны с «операцией замещения»: «Благодаря этому quid pro quo продукты труда
становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными.
Также световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как
субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи,
находящейся вне глаз».
§ 4. Врожденные и приобретенные особенности человека
В нынешний период развития человековедения большинство ученых сходятся в
том, что в формировании личности участвуют две группы факторов - наследственные и
социальные. «Генетический код, или генетический план, существующий в момент
рождения, - лишь отправная точка развития. По этому плану мы наследуем от наших
родителей и предков определенные и поведенческие характеристики, а также
генетические и хромосомные аномалии. Наша среда, или культура, - другая отправная
точка развития. Социализация или то, чему мы научаемся из нашей культуры - в
особенности через семью, - и то, как это сказывается на нас, зависит от многих факторов,
способов и времени их воздействия, а также от людей, вовлеченных в этот процесс», -
подчеркивает автор фундаментального труда «Психология развития» (в другом варианте
«Развитие человека»), известная американская исследовательница Грейс Крайг [13.С.
111].
В число унаследованных, врожденных, качеств индивида физиологи и психологи в
первую очередь включают комплекс инстинктов, определяющих поведенческие реакции
человека. Одним из главных результатов исследований И.П. Павлова, К. Бюлера, Э.
Торндайка, К. Коффки, В. Штерна, Г. Айзенка и других был вывод о возможности
формирования на базе инстинктов социально обусловленных форм поведения,
деятельности.
Возникла и долгое время сохраняла ведущие положения теория конвергенции
наследственных признаков и воздействий окружающей среды (В. Штерн). Некоторые
ученые, например, К. Бюлер, Г. Айзенк, наследуемые задатки считали превалирующим
58
фактором в развитии ребенка. Г. Айзенк, в частности, полагал, что интеллект на 80%
определяется влиянием наследственности и на 20% — влиянием среды.
Аналогичной точки зрения придерживается А. Хорган, исследовавший
особенности развития монозиготных и дизи-готных близнецов и обнаруживший большое
сходство в уровне развития интеллекта, жизненном пути первых и отсутствие такового у
вторых. Однако работавший в данном направлении Т. Бушар советовал не делать
слишком поспешных выводов из полученных результатов, в силу небольшой величины
выборки и сходности условий проживания разлученных монозиготных близнецов. К тому
же, подчеркивал он, и специалистам, и дилетантам свойственно искать и находить общие
черты в поведении близнецов даже тогда, когда различия между ними более
показательны.
Решение проблемы роли инстинктов в становлении личности требует более тонких
подходов. Как отмечает Л.Ф. Обухова, в ходе антропогенеза практически исчезли, какие
бы то ни было инстинктивные функциональные системы. К моменту рождения у ребенка
нет ни одного заранее сформированного поведенческого акта. Дж. Брунером, Я.Я.
Рогинским, П.Я. Гальпериным довольно подробно исследованы процессы замены
биологических закономерностей поведения гоминид социальными. В ходе антропогенеза
между человеком и его природной средой вклинивается система общественных
отношений и благодаря этому происходит систематическое торможение инстинктивного
отношения к предметам, удовлетворяющим потребности. В результате возникает новая
структура поведения: потребности теряют биологический характер и становятся
органическими. Для понимания природы человека, сделал вывод на основании
проделанных исследований П.Я. Гальперин, важно, что у ребенка нет биологической
предопределенности поведения. Тем не менее, безусловные рефлексы являются как бы
глубинным фактором социально обусловленного поведения, источником его первичных
импульсов.
В настоящее время большинство физиологов и психологов сходятся в том, что
динамические особенности психики определяются индивидуально-природными
врожденными качествами человека. Их совокупность И.П. Павлов определял понятием
«тип высшей нервной деятельности», индивидуальными характеристиками которого
являются сила, уравновешенность, подвижность возбудительного и тормозного
процессов. А.В. Петровский трактует содержание данных характеристик следующим
образом:
• сила нервной системы - самый важный показатель типа: от этого свойства
зависит работоспособность клеток коры, их выносливость;
• подвижность нервных процессов: скорость, с которой происходит смена одного
нервного процесса другим;
• уравновешенность нервной системы: соотношение тормозного и
возбудительного нервных процессов.
Некоторые из сочетаний свойств типа, которые встречаются чаще других или же
выступают наиболее ярко, могут, согласно И.П. Павлову, служить объяснением той
классификации темпераментов, которая известна с глубокой древности. А именно:
сангвиническому темпераменту соответствует сильный уравновешенный быстрый тип
нервной системы, флегматическому - сильный уравновешенный медленный тип,
холерическому - сильный неуравновешенный тип, меланхолическому - слабый тип
нервной системы.
Исследованиями Б.М. Теплова, В. Д. Небылицина, А.В. Петровского, B.C.
Мерлина, В.М. Русалова, Э.А. Голубевой и др. были открыты и иные свойства нервной
системы - лабильность (скорость возникновения и прекращения нервного процесса),
активированность (интенсивность и устойчивость активности, зависящие от силы
нервной системы), реактивность (повышенная возбудимость), определенность
темперамента общей конституцией организма, связь типа темперамента с различными
59
типами сочетания экстраверсии-интроверсии, с эмоциональной устойчивостью-
неустойчивостью.
Несомненно, что наследственность определяет морфологически-соматическую
организацию индивида, в том числе и его половозрастные особенности, появляющиеся и
развивающиеся в пору отрочества и юности. Важную роль при этом играют качество и
состояние органов чувств, от которых во многом зависят успехи социализации индивида.
Г. Крайг полагает, что многие черты личности обусловлены генетически - по
крайней мере, частично. К трем наиболее часто связываемым с генетическим фактором
свойствам относятся эмоциональность, социабельность и уровень активности.
Эмоциональность - склонность легко поддаваться страху или гневу. Социабельностъ -
то, насколько люди предпочитают проводить время с другими людьми, вместо того,
чтобы это делать в одиночку. Содержание понятия активность общеизвестно. Вместе с
тем следует учитывать, что более активный ребенок способствует созданию вокруг себя
определенной среды и интенсифицирует отношения с последней. Поэтому разделить в
данной ситуации последствия влияний генетического и социального факторов
практически невозможно.
Рассматривая проблемы индивидуальной наследственности, нельзя обойти
вниманием проблемы наследственности социальной. К настоящему времени сложилось
несколько разноплановых ее теорий. К их числу можно отнести концепцию архетипов
К.Г. Юнга, развитую его последователями. Однако в ней проблемы индивидуальной и
социальной наследственности как бы совмещены: коллективное бессознательное - это
наследуемая часть психики, в равной степени присущая каждому члену человеческого
сообщества.
Однако существуют теории социальной наследственности совершенного иного
рода: они связаны с поиском собственного социального гена, механизмов
наследственности в социуме и т.д.
Одну из таких концепций предложил М.К. Петров. Есть лишь один возможный
претендент на роль социального гена, считал ученый, — знак в его способности
фиксировать и неопределённо долго хранить значение. Знак, как правило, оказывается
носителем смысла и основанием его преемственного изменения, результатом, адресом и
поводом общения. Контакт поколении, уподобление последующего поколения
предшествующему возможны лишь при опосредовании этого контакта знаком.
Систему знаков, выражающих сущность и содержание культуры данного социума
и обеспечивающих наследование социальной информации последующими поколениями,
М.К. Петров назвал социокодом.
«Социокод - основная знаковая реалия культуры, удерживающая в
целостности и различении фрагментирован-ный массив знания, расчлененный на
интерьеры мир деятельности, и обеспечивающая институты общения» [14.С.14].
По мнению М.К. Петрова, в европейском регионе до настоящего времени
существовало три основных типа социального кодирования: личностно-именное,
профессионально-именное, универсальное.
Первый тип кодирования существовал в дописьменных, первобытных культурах. В
социумах того периода индивид, пройдя обряд инициации и получив взрослое имя,
попросту «растворялся» в контексте этого имени, отождествляя себя со всеми прежними
его носителями и принимая на себя как свои собственные все роли подвиги и нормы
поведения в типизированных ситуациях коллективного действия, которые содержатся в
тексте, привязанном к данному имени.
Профессионально-именное кодирование характерно для обществ «азиатского»,
античного и феодального типов. На этом этапе социокод представляет собой семейство
вечных имен богов - покровителей профессий. При этом имя выполняет две функции. Во-
первых, оно программирует некоторую массу индивидов в деятельность, удерживая их в
тексте имени и изолируя от текстов других имен. Во-вторых, имя экстралингвистическим
60