Порьяз А. Мировая культура: Возрождение. Эпоха Великих географических открытий
Подождите немного. Документ загружается.
В центре всех «кругов» находился глава рода, хозяин родовой
земли. Первый круг родственников – это родные сыновья главы рода.
Они жили под одной крышей с отцом и вместе работали на семейной
земле. В случае смерти одного из братьев родственники первого круга
имели безусловное первоочередное право получения наследства и того
имущества, которое вдова, согласно франкским законам, должна была
вернуть в семью мужа.
Второй круг родичей – это двоюродные и троюродные
племянники главы рода (опять же по мужской линии). Родственники
этого круга также имели определенные права на наследство после смерти
одного из сыновей главы рода. Семьи таких родственников были не
слишком тесно связаны друг с другом. Они не жили одним двором, их
владения не обязательно располагались поблизости. Некоторые статьи
законов “Салической правды” однако, позволяют предположить, что
семьи, связанные таким родством, могли владеть общим имуществом –
например, стадом скота. В таких случаях семьи родственников второго
круга образовывали комплекс дворов внутри общинного поселения.
Родство третьего круга – самое слабое у франков. В третий круг
входили дальние родственники-мужчины, связанные с главой рода через
родство по женской линии. Судя по тому, что в текстах франкских
документов не сохранилось никаких указаний на хозяйственные связи
между родственниками третьего круга, можно предположить, что это
родство было чисто формальным. Наследственных прав родственники
третьего круга не имели практически никаких.
Внутри рода (по крайней мере, среди родственников первого и
второго круга) царили общинные нравы. Все члены рода несли
ответственность за любого родича – точно так же и община несла
ответственность за любой из проживавших на ее земле родов.
Коллективная ответственность у франков в эпоху Великого переселения
народов и в начале Темных веков предусматривала, среди прочего,
необходимость уплаты податей не по принципу «каждый сам за себя», а
за всех членов рода вместе (соответственно – за всю общину). На уровне
рода-семьи коллективная ответственность распространялась и на
преступления, совершенные кем-либо из членов рода. Денежный штраф,
налагавшийся на преступника, выплачивали члены его семьи, если сам
он был не в состоянии заплатить.
Родовая земля, как было сказано выше, принадлежала только
мужчинам рода и являлась неделимой собственностью. Женщины также
имели право на обладание собственностью. Чем-то они могли владеть
совместно с мужьями, что-то принадлежало только им. Личной
собственностью (например, украшениями) женщина распоряжалась по
своему усмотрению, власть мужа на это имущество не распространялась.
Развитие франкской общины легче всего проследить по тому, как
изменялось отношение к общинным землям – главной ценности всего
поселения. Первоначально франкская община не знала разделения
угодий на собственно общинные и принадлежавшие той или иной семье.
Все роды, совместно владевшие землей, использовали ее всю на равных
основаниях. К тому же франки изначально пользовались при ведении
сельскохозяйственных работ так называемой переложной системой. При
этом методе землепользования какие-то участки земли использовались, к
примеру, под пахоту в течение двух-трех лет, после чего обедневшую
землю переводили под пастбища, а для посевов распахивали новую
территорию. Очевидно, именно этот метод и дал повод римским
историкам еще в эпоху Империи утверждать, что германцы якобы
бросают поля после трех лет работы и переходят на новые земли, ведя
полукочевой образ жизни. На самом же деле община переходила с
одного участка на другой в пределах своих владений, давая земле отдых.
При такой системе земледелия границы между пахотными угодьями и
пастбищами попросту не существовало, и делить землю на семейную
(родовую) и общественную не представлялось возможным.
В эпоху Темных веков, когда общественное устройство франков
стало приобретать формы устойчивого централизованного государства, в
общине произошли серьезные изменения. Появление аллодиальной
собственности подрывало саму идею традиционной общины. Некогда
монолитное соседское образование начало распадаться на
самостоятельные аллоды, владельцы которых обрабатывали свою землю
и имели все права на собранный с нее урожай. Тем не менее, община не
сдала своих позиций так легко. Аллод представлял собой, главным
образом, пахотную землю, переходящую в собственность аллодиста. У
общины все еще оставались значительные неподеленные и неделимые
угодья – пастбища, леса, луга. Этими землями все члены общины
продолжали пользоваться на равных основаниях.
Именно к периоду Темных веков, становления франкского
государства и возникновения аллодиальной собственности на землю
относятся наиболее детально прописанные главы франкских «правд»,
посвященные защите общинной собственности от присвоения богатыми
общинниками.
Итак, аллодиальная собственность стала причиной возникновения
имущественного неравенства членов общины. Разделение между родами
стало гораздо более заметным, чем раньше. Связи между
родственниками всех кругов в этот период укрепились: возможность
получить наследство после умершего богатого родича заставляла
помнить всех своих родственников и не дать им забыть себя при разделе
наследства. С другой стороны, большой род в эпоху аллодов переживает
те же внутренние процессы, что и община. Все чаще аллодисты
официально отказывались от каких бы то ни было материальных и
юридических связей со своим родом и начинали жить, полагаясь только
на самих себя.
С юридической точки зрения, выход из рода влек за собой как
массу преимуществ, так и множество недостатков. С одной стороны,
независимый земледелец не обязан был участвовать в уплате виры и
податей за других членов большого семейства. Он не разделял с
родственниками ответственность при кровной вражде. В суде он имел
право отказаться свидетельствовать по поводу кого-то из родичей. Его
аллод полностью принадлежал ему одному. С землей отныне можно
было делать все что угодно – продавать, сдавать в аренду, дарить и
завещать.
С другой стороны, такой отщепенец сам лишался поддержки
рода, более не обязанного нести за него коллективную ответственность.
Независимый аллодист сам платил за себя и свое семейство все подати и
судебные штрафы. Он лишался права на получение доли от виры за
ущерб роду. Наследственные дела прочие родственники также решали
без его участия. Сложно сказать, чего больше было для свободного
франка в отделении от рода – плюсов или минусов. Но, как
свидетельствуют судебные документы франков, такие отказы от рода
постепенно становились все более частыми. Безусловно, введение
аллодиальной собственности на землю и возможность выйти из рода
способствовали пробуждению частной инициативы, и как следствие –
скорейшему развитию сельского хозяйства. Отход от консервативных
общинных методов в конченом итоге обеспечил подъем всей экономики
средневековой Европы в начале II-го тысячелетия.
Попытки членов общины удержать соседей и сородичей в рамках
законов, освященных веками, проявились не только в контроле за
использованием неподеленных земель отдельными собственниками. В
VII – IX веках, когда аллоды переживали свой расцвет, соседская община
через собрание всех членов строго регламентировала, например,
переселение чужаков на свои земли. Общинник или аллодист,
разорившийся в собственной общине, в принципе мог попытать счастья,
перебравшись в пределы другой общины. Но принимающая община
выделяла ему земельный надел только в том случае, если все ее члены
соглашались принять нового соседа. Существовал, правда, другой
способ. Кто-то из членов общины мог пригласить переселенца к себе, не
спрашивая мнения соседей. Но в этом случае переселенец жил в доме
пригласившего, не имея возможности построить собственное жилье, и
тем более получить земельный надел. Фактически, такое переселение
должно было носить временный характер: ведь переселенец не имел
никакого общественного статуса внутри общины, а следовательно, и
внутри всего общества.
Тогда же в документах франкского государства появляется
термин «вилла». Пользовались им средневековые юристы довольно
широко, причем “виллой” называли и всю деревню-общину, и двор
одного рода внутри этой деревни. Чаще, впрочем, понятие «вилла»
относилось ко всей общине. Выдержки из «правд» и других законов VII
– VIII веков явственно показывают, что в эпоху аллодов соседская
община постепенно отходила в прошлое. «Вилла» в толковании
франкских юристов означает некое образование, близкое по структуре к
деревне, какой ее знали поздние века. Это было объединение
относительно независимых однодворных хозяйств, по-прежнему
несущих коллективную ответственность за уплату государственных
податей (иметь дело с представителем общины королевским или
графским сборщикам налогов было удобнее, чем с каждым хозяином по
отдельности), и осуществляющих самоуправление в вопросах
внутренней жизни деревни.
Свободные и рабы
Все франкское общество в эпоху Темных веков четко делилось на
три основные группы – свободных франков, рабов и зависимых людей,
литов. Литами становились чаще всего несостоятельные должники,
которые в качестве уплаты долга попадали в полурабскую зависимость к
заимодавцу.
Литы – полусвободное население у франков и саксов.
Следует заметить, что проблема личной свободы в Раннее
Средневековье вообще стояла крайне остро. Франкские судебные
документы с особой тщательностью подходили к вопросам отделения
свободных от зависимых, к очерчиванию вольностей и запретов для
литов. Из этих документов перед современными исследователями
складывалась неоднозначная картина. Франкские «правды» позволяют
рассматривать литов и как рабов, и как лишь отчасти несвободных
людей. В современной истории франкские литы выделяются в особую
общественную группу, промежуточную по своему статусу между рабами
и свободными.
По сравнению с рабами, литы обладали широкими
общественными правами. Лит, например, мог выступать в суде и в
качестве свидетеля, и в качестве истца. В отличие от раба, чьи показания
считались правдивыми, только если были получены под пыткой, лит
свидетельствовал практически наравне со свободными. Кроме того, литы
принимали участие в военных походах. Право держать в руках оружие,
как известно, принадлежало в Средние века только свободным людям.
Вне зависимости от отношений с заимодавцем, лит обладал
собственным имуществом, которым распоряжался вполне
самостоятельно. Свободный, в чьем подчинении находился лит, не имел
право отбирать имущество в качестве уплаты долга.
Однако, по сравнению со свободными франками, литы
оказывались в приниженном положении. Лит, материально зависевший
от какого-либо свободного, находился и в личной зависимости от него. В
текстах «правд» свободный в такой ситуации именуется
недвусмысленным латинским термином dominus, «господин». Отдельно
оговаривались отношения «господина» со «своими» и «чужими» литами.
Господин мог отпустить лита на свободу, и это также равняло лита с
рабом.
Выступая в суде в качестве ответчика, лит оказывался в
одинаковом положении с рабом. Например, если лит убил свободного,
ему присуждали ту же кару, что и рабу. Виновный в убийстве лит
поступал в полное распоряжение родни убитого, и те вольны были
распоряжаться его жизнью и смертью. Напомним, что на свободных
людей, виновных в убийстве, налагался лишь денежный штраф.
Если свободная женщина выходила замуж за лита, ее карали
штрафом в 30 солидов (сумма, сопоставимая со штрафом за тяжкое
увечье). Кстати, сравнительно мягкие наказания за брак между литами и
свободными женщинами лишний раз свидетельствуют, что литы не были
рабами в полном смысле этого слова (ведь, по франкским законам, если
свободная женщина выходила замуж за раба, и она сама, и ее потомки
становились рабами). Но если лит принуждал свободную вступить с ним
в брак, то его ждала смертная казнь.
Солид – римская золотая монета весом 4, 55 г, ставшая образцом
для монет большинства варварских королевств в Темные века.
Проводя аналогии с рабовладельческим обществом античного
Рима, можно сказать, что литы ближе всего стояли к античным сервам,
работавшим на хозяйской земле, отдававшим значительную часть урожая
и свободно распоряжавшимся оставшейся частью.
Само существование литов как промежуточной группы
франкского общества вызвало изменения и в отношении франкских
законов к рабам. И в древнейших текстах германских «правд», и в
документах поздней эпохи, вплоть до периода Каролингов, рабы
безусловно противопоставлялись свободным людям. Фактически их
приравнивали к имуществу или скоту. Франкские «правды» говорят о
продаже и краже рабов, об их передаче от одного хозяина к другому.
Как уже упоминалось выше, раб мог выступать в суде свидетелем
(но ни в коем случае не ответчиком). При этом для получения от раба
показаний его необходимо было подвергать жестоким пыткам – франки
считали, что раб, подобно хитрому животному, неспособен по природе
своей говорить правду без принуждения. Свидетельством некоторого
смягчения франкских законов ближе к концу Темных веков стала как раз
частичная отмена пыток. Например, если раб был похищен у своего
хозяина, а потом вернулся или был возвращен тому, раб на суде мог
указать на своих похитителей. В этом случае его не подвергали пыткам,
но показания принимались во внимание, только если их могли
подтвердить как минимум двое свободных.
Если раб наносил ущерб или увечье свободному человеку, его
либо карали смертью, либо принуждали хозяина выплатить крупный
штраф пострадавшему (гораздо больший, чем тот заплатил бы за
собственное преступление). Из этого пункта франкских законов следует,
что рабы не имели имущества, из которого могли бы покрыть ущерб (не
говоря уже о том, что их изначально признавали недееспособными). С
другой стороны, если свободный человек калечил или убивал чужого
раба, он отвечал перед его хозяином как за порчу имущество или
убийство домашней скотины.
В имущественном вопросе положение рабов ближе к IX – X веку
также меняется. Рабы уже обладают каким-то имуществом, которым
распоряжаются сами, без вмешательства господина. Более того,
некоторые законы того времени упоминают о сделках, заключаемых
между рабами и свободными людьми. Очевидно, уже в каролингскую
эпоху, до полной феодализации Франкского государства, главным
признаком рабского состояния человека считается не столько
имущественная, сколько безусловная личная зависимость от свободного
человека. Франкские законы признавали в это время даже возможность
работы одного раба на двух хозяев – например, если по приговору суда
чей-то раб должен был отработать ущерб, причиненный не своему
господину, он не переходил во владение истца, а лишь выполнял для
него работу.
Личная свобода или несвобода человека во франкском обществе
теснейшим образом была связана с правом собственности на землю. Раб
по определению не мог владеть никакой землей. Даже если хозяин
выделял рабу участок земли для относительно свободного
хозяйствования, формально и фактически такой раб все равно оставался
внутри хозяйства своего господина. Изменялось лишь поле его
деятельности, но никак не характер отношений с землевладельцем. Если
продолжать аналогии с римским рабовладельческим хозяйством, то
франкские рабы были по своему положению близки к римским
домашним рабам - не основной, а вспомогательной рабочей силе.
Франкское законодательство предусматривало отпуск раба на
волю. При этом господин обязан был провести символический обряд –
денарий – перед лицом короля. Такой путь был единственной
возможностью для раба получить абсолютную свободу. Во всех прочих
случаях, раб продолжал считаться собственностью господина или
оставался в частичной зависимости. Франкские законы предусматривали
несколько путей частичного отпуска раба, но не останавливались на них
подробно – видимо, необходимо было главным образом формальное
заявление со стороны хозяина. Интересно, что отпуск раба через денарий
не имел обратной силы: свободный, чьего раба отпустил на волю кто-то
другой, имел право лишь потребовать уплаты штрафа, но не
возвращения раба.
Рис. 107 [Илл. – Апостол Петр, папа Лев III и Карл Великий.
(История Европы, стр. 95 рис. 2)]