Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

лась дальше, на запад. К Одеру.

Мы с Василием, опытным шофером, который ко-

гда-то служил при штабе Красовского, медленно про-

двигались с потоком машин. У меня была карта с по-

метками тех мест, где, по данным нашей разведки,

должны находиться аэродромы. Нам уже пора было

сворачивать на Крейцбург, я ожидал развилки дороги,

проселка. Наконец-то подвернулось гладенькое, без

единого следа, припорошенное снежком асфальтиро-

ванное шоссе в нужную нам сторону.

– Сворачивай, – сказал я шоферу. Василий притор-

мозил, взял вправо и, только машина докатилась до

нетронутого снежка, затормозил ее.

– Опасно, товарищ полковник.

– Поехали!

Василий думал о минах, я – об аэродроме. Три полка

моей дивизии еще сидели в Ченстохове, а наземные

войска на нашем направлении уже подходили к Оде-

ру. Тащиться в обозе наступления, которое теперь шло

на всех фронтах от Балтийского моря до Карпат, для

летчиков было просто нестерпимо. Но полет к перед-

нему краю и обратно забирал почти все время, для бо-

ев оставались считанные минуты. Новый аэродром ну-

жен был до зарезу.

Машина помчала дальше. Василий, словно окаме-

нев, смотрел только вперед. Дорога без следов изви-

валась по мелколесью и вскоре завела в густой, ста-

рый лес.

– Куда мы едем? – спросил скорее у себя, чем у ме-

ня, Василий.

Я еще раз сверил местность с картой. Все правиль-

но:

Крейцбург находился где-то за массивом леса; не

доезжая города, должен быть аэродром.

Я понимал Василия. Попадись одна мина под коле-

са, и мы погибли!

Глушь, безлюдье на враждебной земле насторажи-

вали. Увидеть хотя бы одного нашего солдата! Нико-

го… Но где-то там, дальше, в поселке, должны быть

люди. Там аэродром, который нам надо осмотреть до

наступления темноты.

– Немцы!

Василий выкрикнул это слово и сразу сбавил газ. Ма-

шина гасила бег, катилась, казалось, уже не по своей

воле. Я смотрел на солдат, стоявших кучей на доро-

ге. Они были в шинелях, касках, с автоматами в руках.

Какое-то время я видел только их, и они казались мне

стеной, о которую мы сейчас разобьемся. Их было де-

сятка полтора, нас двое.

Машина катилась приостанавливаясь. Я сначала не

замечал этого. Но вдруг подумал: как быть? Если ста-

нем разворачиваться, нас обстреляют и убьют на ме-

сте. Ехать так, как едем? Нельзя!

– Гони! Полный газ! – крикнул я.

Василий, наверное, по моей интонации понял, на

что я решился. Приказ был такой, что возражений и

промедления не допускал.

Машина помчалась на полном газу. Я подался впе-

ред, потянулся за пистолетом.

Солдаты расступились. Мы проскочили. Я ждал ав-

томатных очередей в спину, но ни одного выстрела не

последовало.

Немцы, наверное, были ошеломлены тем, что мы

неслись прямо на них, и растерялись. А за это вре-

мя нам удалось скрыться за поворотом. Что удержало

их от стрельбы? Скорее всего внезапность нашего по-

явления.

Мы промчались несколько километров, не огляды-

ваясь. Василий то и дело вытирал свои потные от вол-

нения руки о ватные штаны. Не скоро и я вспомнил о

своем пистолете и вложил его в кобуру.

Лес кончился. Показалась деревня. На улице, во

дворах – ни единой живой души. Когда Василий по-

вернул к воротам и мы направились с ним к стоявше-

му в глубине усадьбы домику, над которым вился ды-

мок, нас оглушил какой-то невообразимый рев, доно-

сившийся со всех сторон.

Скот! Брошенные в каждом дворе коровы, овцы, мы-

чали, блеяли. Эти звуки усиливали впечатление опу-

стошенности, от которой становилось неприятно.

В доме мы увидели старика, сидевшего у печки. При

нашем появлении он поднялся. Его болезненно-крас-

ные глаза слезились, в руках он держал поленья. Хо-

зяин смотрел на нас, неподвижный, замерший от стра-

ха. В доме все говорило о том, что отсюда в панике бе-

жали все остальные его жильцы.

– Здравствуйте! – сказал я громче, чем нужно, поче-

му-то решив, что старик глухой. И невольно улыбнул-

ся при мысли, что в первом немецком доме встречаю

лишь единственного, брошенного всеми, беспомощно-

го деда.

Старик тоже улыбнулся и закивал головой, словно

его вдруг отпустил давно сковывающий паралич. Рука-

ми, из которых он все еще не выпустил поленья, при-

нялся протирать слезившиеся глаза.

Я стоял перед ним и силился вспомнить немец-

кие слова, которые когда-то заучивал. Услыхав родную

речь, старик совсем ожил. Я путано спросил об аэро-

дроме, о самолетах.

– Флюгплац дорт! – воскликнул старик и показал ру-

кой на окно.

Я обрадовался – значит, аэродром есть – и пригла-

сил старика поехать с нами. Он бросил поленья, надел

поношенный плащ и пошел за мной к машине. Двину-

лись в том направлении, куда он указывал.

За ближайшим лесом мы очутились на поле, среди

которого стояло несколько «фоккеров». Никакой бето-

нированной полосы здесь не было, но мне понрави-

лось это поле, присыпанное снегом. Не знаю сам, по-

чему я поверил, что здесь нет минных сюрпризов, и,

несмотря на ворчание Василия, решил объехать аэро-

дром.

Осмотрев взлетно-посадочную полосу, мы завезли

старика домой и направились на большую дорогу. Нам

опять предстояло проехать то место в лесу, где виде-

ли немецких солдат. Мы оба помнили об этом, но гово-

рить об опасности было лишним – и я и шофер одина-

ково сознавали, что означало для всей дивизии наше

немедленное возвращение.

Некоторое время в пути я думал о старом немце,

указавшем аэродром. Не очень ли доверчиво отнесся

к нему?

Не сообщит ли он сразу на ту сторону, когда увидит

наши самолеты? Тут же отмахнулся от этих подозре-

ний. Его старческая фигура, скрюченные синие руки

без перчаток, его суетливое старание, его одиночество

в пустой деревне, среди жуткого рева скота вызвало

во мне сочувствие к нему.

Кого он считает теперь виновным за то, что видит во-

круг? Своих сыновей, которые бросили его здесь? Сы-

новей… Если они были, то, может быть, уже вдавлены

гусеницами наших танков в землю или здесь, у Одера,

или раньше – под Сталинградом. Он должен считать

виноватым за свою судьбу Гитлера, фашистов, обма-

нувших его, народ.

Вот и лес. Василий склонился к баранке. Я тоже

смотрю только вперед. Поворот. Уже близко то место,

где мы встретили вражеских солдат. На снегу по-преж-

нему виден один-единственный след нашей машины.

Он вырисовывается в свете фар. Василий не сбавляет

скорости, он понял меня по взгляду. Приближаемся и

видим: в кювете перевернутый грузовик, дальше – вто-

рой. Ветровые стекла пробиты пулями. Рядом с маши-

нами – несколько трупов.

Я не могу остановиться и узнать, чьи это грузовики.

Нельзя еще раз испытывать судьбу. Я сообщу об этом

нашим в первом же населенном пункте. А сейчас дай

скорость, Василий! Такая участь – трупами лежать на

снегу – была предназначена и нам. След других обо-

рвался здесь. Наш пока стелется дальше. Нас ждут,

Василий, десятки летчиков. Надо торопиться, чтобы

воевать, добивать врага.

В Ченстохов мы вернулись в полночь. Утром вся ди-

визия перелетела на новую базу у Крейцбурга. В сере-

дине дня я отправился на передний край. Когда у лет-

чиков есть удобный аэродром, «Тигр» не должен мол-

чать.

Генерал А. С. Жадов, приняв меня в своем штабе,

расположенном в домике над Одером, назвал самы-

ми важными позиции корпусов Родимцева и Баклано-

ва. Имена этих командиров напомнили мне о битве на

Волге. Они стяжали себе громкую славу. Здесь их пол-

ки тоже отличились при форсировании Одера и в бо-

ях за плацдарм. Нашим летчикам надо было достой-

но поддержать прославленных пехотинцев. Мой КП на

земляной дамбе. Поставив автомашину под деревом,

я нашел местечко с широким обзором. Отсюда дале-

ко видно. Внизу, на берегу, солдаты загружают лодки

для переправы. Под облаками и выше их беспрерывно

гудят самолеты. В моих наушниках, не умолкая, кри-

чат, зовут, приказывают, ругаются. Вражеская авиация

пытается превратить Одер в рубеж решающей битвы:

на наш плацдарм идут «фокке-вульфы» с бомбами под

крыльями. У немцев заметная нехватка бомбардиров-

щиков. Они заменяют их истребителями-штурмовика-

ми.

С нашего аэродрома поднялась группа Цветкова. Я

связался с ней на подходе. Через несколько минут на-

ши самолеты прогудели надо мной, мелькнув в просве-

тах облаков. С земли я раньше заметил «фокке-вуль-

фов» и сразу же навел на них Цветкова. Наши молние-

носно вынырнули из-за облаков. Атаковали всей вось-

меркой.

Рвутся бомбы, режут воздух пулеметные очереди.

Два «фокке-вульфа», загоревшись, пошли к земле. У

противника нет ни преимущества в высоте – она за на-

шими, ни численного перевеса: их шесть, наших во-

семь. Они бегут с поля боя, прижимаясь к своей земле.

Но собственные стены им не помогают.

Вот один бросился наутек почему-то не на запад, а

в нашу сторону. Очевидно, рассчитывал таким манев-

ром быстрее скрыться. Цветков действительно не за-

метил его. Я подсказал ему, и он сразу погнался за

«фоккером».

Два самолета – вражеский и наш – приближаются ко

мне. Вижу, как Цветков подстраивается для атаки. Оче-

редь. Снаряды рвутся на земле, рядом со мной. «Фок-

кер» прет прямо на меня. Цветков бьет по нему, и мне

приходится прижаться к дамбе.

– Подойди ближе! – кричу Цветкову. – Разве так?..

Закончить фразу не понадобилось: «фокке-вульф»

задымил и тут же грохнулся на землю. Позади, за дам-

бой, грянуло многоголосое «ура». Я посмотрел на дам-

бу и замер: там стояла большая группа пехотинцев и

следила за моими действиями. Трижды Герой на пе-

реднем крае – это ведь зрелище, все забыли о пере-

праве. А тут еще воздушный бой разразился над ними.

Было на что посмотреть. Я хотел сказать ребятам, что-

бы они разошлись, – ведь река еще просматривается

противником, но они начали аплодировать.

Вдруг послышался свист снаряда. Взрыв, за ним

второй, третий… Теперь все бросились кто куда. До-

аплодировались… Я остался на своем месте: неудоб-

но летчику бегать от снарядов…

Час спустя ко мне пришел связной от командира ди-

визии Бакланова. Этого молодого, красивого, уже про-

славленного на войне генерала, в прошлом известно-

го спортсмена, я знал и раньше, но совсем не подозре-

вал, что он находится здесь, рядом. Зачем я понадо-

бился ему?

Я нашел комдива в полуразрушенном доме. Бакла-

нов встретил меня очень радушно.

– Я пригласил вас пообедать, – сказал он, – но, к

сожалению, обед не может состояться. Из-за вас в мой

КП попал снаряд. Он, как видите, не пощадил ни дома,

ни кухни, ни повара.

Беседуя о положении на плацдарме, мы невольно

следили за тем, как с потолка продолжала осыпать-

ся «растревоженная» штукатурка. Бакланов рассказал

мне об успешном продвижении наших войск в районе

Бреслау, о том, что туда направляется часть сил тан-

ковой армии Рыбалко. «Если так, ~ подумал я, – скоро

и нас туда перебросят».

Через несколько дней я возвращался на аэродром у

Крейцбурга по памятной лесной дороге. Движение ма-

шин, дымки над домами в деревне, жители на улицах –

первые признаки жизни совсем изменили этот уголок.

Дивизия получила новую задачу: прикрывать бо-

евые действия армии генерала Коротеева севернее

Бреслау. Даже по начертанию линии фронта на кар-

те можно было сразу догадаться, что нас посылают

на ответственный участок: острый клин, нацеленный

на Дрезден, глубоко раскалывал позиции противника.

Здесь фашисты будут, конечно, воевать с особым оже-

сточением.

Генерал Коротеев, когда я прибыл к нему, подтвер-

дил мои догадки. Немецкие войска пытаются про-

рваться к городу Лигницу, сосредоточивают силы для

контрнаступления с целью окружить нашу выдвинув-

шуюся далеко вперед группировку. Битые генералы,

видимо, вспомнили, что они когда-то в начале войны

(это было так давно!) неплохо умели окружать, брать

в «клещи».

– Как у вас аэродром? – спросил Коротеев именно

о том, что занимало мои мысли во время нашего раз-

говора.

– Утром ничего, днем подтаивает.

– Надо искать бетонированную полосу, иначе вы нам

не помощники.

– Верно. Но где ее взять?

Передний край теперь особенно нуждался в прикры-

тии истребителями. Противник уже смирился с нашим

преимуществом в воздухе, он не пытался возвратить

его, у него не было сил для больших сражений. Но он

не уступал без боя рубежи на своей земле. К нашим

позициям то и дело шли парами, четверками, шестер-

ками «фоккеры», нанося удары бомбами по артилле-

рии, окопам, обстреливая с малых высот. Враг изматы-

вал нас, на что-то надеясь, возможно на то «чудо-ору-

жие», которое продолжал обещать армии Гитлер.