Покрышкин А.И. Небо войны

Подождите немного. Документ загружается.

Утром я расстаюсь с танкистами, чтобы вскоре

встретиться с ними в иных условиях. «Виллис» опять

тарахтит по мощеной, тряской дороге. Навстречу идут

и идут колонны машин, и нам приходится иногда сво-

рачивать и стоять, ждать «просвета».

Когда, наконец, добираюсь к своим, на аэродром,

мне кажется, что я попадаю в совсем новый мир. У нас

тишина, безмолвие. Медленно кружат снежинки и ло-

жатся на крылья самолетов.

Я чувствую эту тишину и, как никто другой, знаю, на-

сколько она обманчива. Скоро ее взорвут, растерзают

в одно мгновение.

Тишина перед бурей. Той самой бурей, которую мы

с нетерпением ждем.

23. Под нами Германия

Мы знали, что это будет прорыв на территорию Гер-

мании. Она именовалась логовом врага. О родине ве-

ликих мыслителей, писателей, композиторов, художни-

ков, изобретателей говорили теперь только так, ибо на-

шей стране гитлеровская армия принесла неисчисли-

мые страдания. Каждый фронтовик, кому судьба пода-

рила счастье дойти сюда, до Вислы, в это январское

серое утро поднимется из окопа. оглушенный канона-

дой, выведет свой танк из укрытия, взлетит в воздух,

не видя земли из-за дыма и тумана, с кличем:

– На Берлин!

Поздно вечером 11 января в дивизию прибыл офи-

цер связи из штаба корпуса и привез приказ: насту-

пать завтра утром. Оставалось несколько часов тиши-

ны. Она по-прежнему надежно скрывала тайну коман-

дования. Наши полки были готовы к вылетам. У перед-

него края, рядом со штабом танковой армии, уже вто-

рой день находился представитель нашей дивизии Ге-

рой Советского Союза Вишневецкий вместе с радио-

станцией.

…Грохот, вдруг возникший на рассвете, непрерывно

нарастал, он напоминал нескончаемый обвал в горах.

К нам на аэродром долетали только его звуки, а на по-

зиции врага он обрушивался сокрушающим огненным

смерчем.

Часам к девяти канонада начала утихать и отда-

ляться. Можно было выпускать самолеты на прикры-

тие танков, входивших в прорыв обороны врага, и на

разведку.

Первую четверку повел Жердев. Он умел хорошо

ориентироваться при низкой облачности, искусно ма-

неврировать под обстрелом зениток.

Через час на аэродром возвратились трое. Сухов

вылез из самолета и замер на месте. От напряжения

глаза его были красными. К нему подошли летчики. Из

его рук выскальзывал планшет, который он держал пе-

ред собой. Он заговорил подавленным голосом:

– Жердева подбили! Он врезался в землю, как сна-

ряд. На их территории. Так все неожиданно произо-

шло… Надо бить по зениткам!

Вот что принес нам первый вылет в этом наступле-

нии! Прощай, наш дорогой соратник!

– Там сплошной дым, – продолжал Сухов. – Наши

танки мы еле обнаружили: только пролетели над ними,

наскочили на сплошной заслон зенитного огня. Сверху

нас прижимали облака. Маневрировали, бросали ма-

шины в стороны.

…Малыми группами мы летали целый день.

Наступление разлилось на большом просторе. Этот

простор наземным войскам дали неудержимые лави-

ны танков, авиации – хорошая погода. На третий день

штабы, полки, тылы, резервы двинулись вперед. Те-

перь наше взаимодействие зависело исключительно

от оперативной связи, точной информации, быстро

принятых решений. Все снялось с места, все в движе-

нии. Плечо соседа, рука поддержки должны ощущать-

ся в каждом шаге.

Во время следования за штабом Рыбалко в пути по-

гиб майор Вишневецкий. Я отправился на своем «вил-

лисе» по разбитым, запруженным дорогам догонять

нашу радиостанцию.

Черная развороченная земля, срезанные снаряда-

ми верхушки деревьев, вывороченные бревна… Это

остатки оборонительных укреплений противника. Тан-

ки своими гусеницами здесь проложили первый след,

и он быстро превратился в накатанную дорогу. Чуть

сверни – подорвешься на минах или свалишься в во-

ронку. Только по ней единственной я смогу настигнуть

притаившиеся где-то под хатами или в лесу штабные

машины Рыбалко. Этот умный, прославленный коман-

дарм, говорят, очень заботится о маскировке танков.

Я, наконец, настиг оперативную группу Рыбалко, ра-

зыскал своих. Рация снова превратила меня из щепки,

которую несла река наступления, в командира.

В районы будущих атак танкистов идут группами

«Петляковы», «Ильюшины». Истребители, поднима-

ясь с аэродромов, сразу связываются со мной. Нуж-

но сообщить им обстановку. Навести на цель. Я слы-

шу голоса Речкалова, Еремина, Лукьянова, Труда, Вах-

ненко, Боброва и вспоминаю голос Клубова. Он чудит-

ся мне в гуле, в треске наушников. Не хватает Клубо-

ва. Он всегда был в самом пекле… Замолк навсегда и

Жердев… Кто еще замолкнет в этих тяжелых, послед-

них боях?

Истребители 2-й воздушной армии полностью овла-

дели небом. «Мессершмитты» и «фокке-вульфы» по-

являются здесь очень редко. Завидев нас, мгновенно

исчезают. Нашим ребятам приходится долго охотить-

ся, чтобы перехватить хотя бы одного из них. Не рас-

считывают ли немецкие генералы активизировать ави-

ацию, когда мы удалимся от своих аэродромов? Эту

уловку мы предвидим, и потому поиск и подготовка но-

вых аэродромов на освобожденной территории – наша

первейшая задача.

Я все время поддерживаю связь с авангардом тан-

ковой армии. Овладев городом Кельце, танкисты сооб-

щили, что по пути к нему есть аэродром. Я немедленно

передаю об этом в штаб корпуса и жду приказа о пере-

броске полков. Но, оказывается, жду напрасно. Штаб

армии сажает туда штурмовиков и бомбардировщиков.

Значит, надо самим где-то искать площадки, хоть сре-

ди поля.

Танкисты и пехота очистили от немцев новые горо-

да:

Радомско, Пшецбуж, Пиотркув, Ченстохов… Этим

победам салютует Москва, славит пехотинцев, артил-

леристов, танкистов и нас – летчиков.

На Ченстохов держит путь наша аэродромная ко-

манда. Ей придется прощупать там каждый метр лет-

ного поля миноискателем, засыпать воронки, подгото-

вить жилища для летчиков и техников. Это задание

иначе не назовешь, как боевое. Аэродромщики берут

в путь запас патронов и гранат.

Ченстохов, наверное, хороший город. Я вижу его на

расстоянии. Там высокие дома, прямые улицы, стрель-

чатые костелы. Но на окраине, где мы остановились,

одни бараки, колючая проволока, рвы, могилы. И здесь

огромный концлагерь. Дымом и тяжелым духом веет

от бараков смерти.

Полки приземлились и сразу получили задачу – при-

крывать танки, которые уже пробиваются к границе

Германии! Летчики рвутся на задание. Каждый хочет

увидеть землю врага, проштурмовать колонны удира-

ющих домой, за Одер, фашистских войск. Захватчики,

пролившие столько крови неповинных людей, получат

расплату и на своей земле.

Я тоже не могу задерживаться в Ченстохове. Проез-

жаю по его забеленным, не очищенным от снега ули-

цам, смотрю на окна – по ним, как по глазам человека,

многое можно узнать, разглядываю людей. Они стоят

на перекрестках, приветствуют машины с бойцами.

…Вот она, государственная граница. На столбе

крупная надпись: «Дейчланд». Никто не тронул ее.

Пусть замечает каждый идущий на запад, пусть вспо-

мнит на этом рубеже войны весь свой трудный путь,

свои раны. Пусть радость близкой победы придаст ему

сил.

У дороги стоят высокие вышки со щитами. Они бе-

гут дальше и дальше. Это линия беспроволочной свя-

зи. По ней уже ничего не могут передать фашистские

генералы в Берлин, в ставку Гитлера.

Населенные пункты находятся в стороне от дороги

– кажется, они прячутся от нас за холмами, в лесках.

Те, кто уже побывал в деревнях, рассказывают на сто-

янках, что население ушло на запад. Только глубокие

старики и старухи осмелились принять «муки» от боль-

шевиков.

Танкисты передали, что есть аэродром вблизи горо-

да Эльса. Я тороплюсь туда.

Да, аэродром здесь неплохой, на нем стоят немец-

кие самолеты, ангары тоже уцелели, надо только все

разминировать. Я остановился у края летного поля.

Смотрю на застывшие брошенные «фокке-вульфы»,

на строения, и мне чудится, что я очутился где-то да-

леко от своих, совсем один, и что сейчас появятся не-

мецкие солдаты, окружат меня. И вдруг я спрашиваю

себя: «Правда ли, что я на немецкой земле, если во-

круг – покинутые села, города, поля, аэродромы? Ее

ли бросила армия, грозившая всему миру порабоще-

нием?»

Германия, Германия… Какой пустошью веет от все-

го оставленного людьми. Сколько черной тоски ты на-

веваешь! Ты еще защищаешься – остатками своей не-

добитой армии, минами, припрятанными где-то здесь,

под снегом, но дни твои уже сочтены.

Эльс тоже достался штурмовикам – в штабе ар-

мии «Ильюшиным» отдавали предпочтение. Мне при-

шлось разыскивать еще один аэродром. А это оказа-

лось не таким легким делом, особенно если поиски

совмещать с управлением авиацией над полем боя.

Штаб армии Рыбалко я догнал за Эльсом. Здесь об-

наружилось, что в пути наша радиостанция слома-

лась. Где, у кого искать помощи? Конечно же, у танки-

стов. Над нами пролетают наши самолеты, их ведущие

тщетно зовут своего «Тигра», чтобы он указал им цель.

Утром я нашел генерала Рыбалко в доме, где он оста-

новился накануне. Командарм был занят своим утрен-

ним туалетом – стоял перед большим овальным зер-

калом в просторной спальне и преспокойно выбривал

свой затылок. Увидев меня через зеркало еще за две-

рью, он окликнул:

– Давай сюда, Покрышкин!

Я представился.

– Та шо ты рапортуешь, разве я тебя не знаю! В гости

ко мне или по делу?

– По делу, товарищ генерал. Сижу без радиостан-

ции.

– Что случилось?

– С танком поцеловались на дороге.

Рыбалко поднял бритву над головой, рассмеялся.

– У танков с машинами любовь собачья. Грызутся

шоферы с водителями страшно.

– На сей раз просто случай. Может, у вас есть рация,

пока мне доставят?

– Рации отдельно от танка нет.

– Плохо.

– Почему ж плохо? А я тебе уступаю на время свою

рацию и даю к ней танк в придачу. Садись на мое ме-

сто, езжай, куда тебе нужно, и командуй своими орла-

ми. Идет? – Он повернул ко мне свое широкое, загоре-

лое лицо.

– Большое спасибо за выручку.

Я хотел удалиться. Но генерал задал мне несколько

вопросов и пригласил на завтрак, после того как нала-

жу связь с полками. Я поблагодарил и последовал за

его адъютантом.

Рация на танке была мощная. Я включил ее, услы-

шал знакомые голоса в эфире. Мы двинулись на вы-

сотку, под дерево. В смотровую щель танка мне видна

была только земля.

– Самолеты! – крикнул водитель.

– Где?

– Там! – Он указал в броневой потолок над собой.

Я выбрался из танка, чтобы увидеть самолеты. Микро-

фон взять с собой не смог – у него был слишком корот-

кий шнур. «Фокке-вульфы» шли прямо на нас. Мне бы

передать об этом нашим истребителям, но для этого

надо опять залезать в танк.

– Повторяй за мной, что буду говорить! – кричу води-

телю. – Я «Тигр», я «Тигр», надо мной появились «фок-

кера»!

– Я «Тигр», надо мной появились «юнкера»!

– Не «юнкера», а «фоккера».

– Не «юнкера», а «фоккера»! – повторяет водитель.

Нет, рация в танке не для меня. Нужно немедленно

исправлять свою машину. «Фокке-вульфы», стреляя по

нас, как бы подтверждают мой вывод. Пришлось спря-

таться в танке.

Позавтракать с прославленным генералом не дове-

лось. В штабе Рыбалко я узнал новость: танковая ар-

мия меняет направление своего движения, поворачи-

вает на юг, в Силезию. Ей поставили задачу внезапным

ударом окружить оккупантов в промышленном центре

Силезии – Катовице, не дать им разрушить предприя-

тия. Мы попрощались с Рыбалко, он сел в свою маши-

ну, еще раз махнул мне рукой и отправился в дальний

боевой рейд на юг.

Нашей дивизии приказали прикрывать наземные

войска армии генерала А. С. Жадова. Она устремля-