Островский А.М. Социально-философские основания гуманизации человеко-компьютерного взаимодействия (Опыт междисциплинарного исследования)

Подождите немного. Документ загружается.

стями, уровнем профессиональной пригодности, работоспособно-

сти, а также рядом других психологических и социальных ка-

честв, далеко выходящих за рамки инженерно-технических

представлений.

Наблюдения указывают на то, что активное применение

техники ведет к значительным структурно-функциональным из-

менениям познавательно-трудовой, коммуникативной, творче-

ской, игровой деятельности субъекта ЧКВ. Необратимо транс-

формируются пространственно-временные взаимодействия

«субъект — субъект», «субъект — объект» (границы между кото-

рыми необратимо размываются), претерпевают вырождение

процессы целеполагания и мотивация человека. При этом сам

человек «завис» между субъектом и объектом. Актуализировалась

потребность в инновационных методологических подходах, кото-

рые адекватно описывали бы указанные особенности.

Однако на волне технико-технологической эйфории прояв-

ляются сциентические тенденции, наследуемые от позитивизма.

Вместе с тенденциями возрастания значимости науки в жизни

общества и деятельности человека властвует технологический де-

терминизм, согласно которому следует реализовать все, что мож-

но реализовать. При этом наиболее ценными признаются такие

качества в предмете как мощность, надежность, экономичность,

эффективность. В это время создается ядерное оружие, предла-

гаются амбициозные мегапроекты по изменению русел рек, раз-

ворачивается строительство грандиозных объектов. Обращаясь к

историческому прошлому, можно указать на аналогичные мега-

проекты, реализующиеся в схожих политических условиях, но

преследующих иные цели (например, древнеегипетские пирами-

ды).

Техника и технология определяют характер общественных

процессов, тотальное управление которыми закрепляется за тех-

нократами. Технократы (менеджеры, инженеры, ученые) рас-

сматриваются как центральные фигуры — носители креативных

сил научно-технического прогресса (творцы, демиурги).

Технико-технологическая парадигма широко экстраполиру-

ется на общественные отношения. В этих условиях только ра-

циональное знание принимается за истинное. Иные источники

выносятся за скобки и рассматриваются не иначе как «силы, от-

влекающие от истины».

Идеологи тотальной индустриализации (Р. Арон, Дж. Гэл-

брейт, У. Ростоу) обозначили путь сращения гуманистических,

культурных ценностей, а также прав человека с достижениями

науки и техники. Однако сам подход остался по сути технокра-

тическим. Общественные процессы по-прежнему рассматрива-

лись через призму технического детерминизма, что отразилось в

критике, прежде всего, советских, а позже российских филосо-

фов.

Однако общая реакция социально-философской мысли ока-

залась неоднозначной. Можно выделить два противоположных

друг другу принципа, повлиявших на реконструкцию картины

происходящего: технический оптимизм ―… — идеализация тех-

ники, переоценка возможностей ее развития: техника рассмат-

ривается как единственный или как первостепенный детерми-

нирующий фактор социального прогресса…―

и технический

пессимизм, который Х.Ленк характеризовал через отрицание,

демонизацию и мистифицирование техники (там же).

В отличие от классических концепций, отражающих раз-

личные технические, естественнонаучные особенности, систе-

мотехнический подход ориентировал философский анализ на

раскрытие целостности объекта.

В своей работе «Опыт методологии для системотехники»

А.Холл отмечал: «Цель состоит не в устранении людей из функций

Ленк Х. Размышления о современной технике. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 10

системы, но в том, чтобы люди делали то, что они лучше всего

могут делать»

. Этот, на первый взгляд «безобидный» тезис был

взят в обиход прикладной наукой. Тем не менее, он получил свое

раскрытие и на уровне общей концепции. По мнению

В.Г.Горохова «возникновение системотехники в значительной

степени обусловлено развитием нового типа дисциплины обще-

научного и общетехнического характера — кибернетики и общей

теории систем»

. Таким образом, был налажен диалог с продук-

тивными парадигмами своего времени.

Технический анализ занимал в системотехнических по-

строениях особое внимание. Большое значение в процессе реше-

ния системотехнических задач получило логико-математическое

моделирование на вычислительных машинах. Системотехники

полагали, что практически всегда возможна декомпозиция, уп-

рощение технической или социальной задачи, сведение ее к от-

дельным подзадачам, решение которых очевидно или не пред-

ставляет особых сложностей. Выработанные логико-математи-

Холл А. Опыт методологии для системотехники. М., 1975. С.175. Цит. по:

Смолян Г.Л. Человек и компьютер: Социально-философские аспекты автома-

тизации управления и обработки информации. М.: Политиздат, 1981. С. 45.

Горохов В.Г. Методологический анализ системотехники: Автореферат дис.

… канд. филос. наук. М., 1975. С.6.

ческие представления предлагались к использованию в социаль-

но-гуманитарной сфере.

Продуктом системотехнических концепций явился форма-

лизованный подход, не учитывающий феномены социализации

человека, специфику его духовной жизни. Идеалы, цели, мотивы,

аффекты не получили адекватного отражения посредством ис-

пользования формализованных сущностей. Эти феномены

оформляются через последовательность уникальных для каждого

субъекта социальных и индивидуально-личностных сценариев.

В контексте системотехнического подхода человек и ком-

пьютер получили рассмотрение в рамках системы. Как отмечает

В.Е. Лепский: «Переход к проектированию смешанных систем

―человек-машина‖, несмотря на то, что он проводился в традици-

онных средствах технического проектирования, привел к прин-

ципиальной смене объекта проектирования»

. Тем не менее, спе-

цифические многофакторные, неалгоритмизируемые задачи с

высокой степенью иррациональности, неопределенности, оста-

лись вне поля системотехнических исследований. Сущность дея-

тельности человека выхолащивалась, поскольку ее смысл не вы-

водился за рамки системы.

Лепский В.Е. Субъектно-ориентированный подход к инновационному раз-

витию. М.: Изд-во «Когито-Центр», 2009. С.73

Возникновение самостоятельной науки об управлении, свя-

зи и переработке информации в системах различного рода — ки-

бернетики принципиально не изменило взгляды системотехниче-

ской концепции, однако обогатило исследовательскую методоло-

гию продуктивными концептами и моделями, значение которых

трудно переоценить. Кибернетика «… открыла для исследования

точными — математическими и естественнонаучными — средст-

вами сторону реального мира, относящуюся к процессам управ-

ления и информационным процессам…»

. М. Хайдеггер назвал

кибернетику кульминацией философской традиции

. Он пози-

тивно отнесся к кибернетической инновации, представив онто-

логическое обоснование сущности технического прогресса. Одна-

ко и здесь нельзя исключать из рассмотрения фактор переоценки

складывающихся тенденций. Тем не менее, объективные измене-

ния не вызывали сомнений в их всеобщем характере. Н.Винер

вполне ожидаемо спрогнозировал возрастающую роль ЧКВ в об-

ществе.

Кибернетические концепции перекинули мост от человека к

компьютеру, связав их единым контуром управления. Оставалось

Философские вопросы кибернетики // Энциклопедия кибернетики. Том. 2.

К., 1974. С. 502

Дрейфус Х. Чего не могут вычислительные машины. Критика искусственно-

го разума. М.: Прогресс, 1978. С.13.

осуществить выбор режима взаимодействия. Именно здесь, на

наш взгляд, была допущенная методологическая ошибка. Приро-

да человека получила крайне упрощенное отражение в формали-

зованных моделях. Человека пытались заменить автоматически-

ми устройствами, «передаточной функцией»

, рассматривали его

как ограничитель функциональности ЧКВ.

Тем не менее, его уникальность не могла быть полностью

проигнорирована. Как отмечал Н.А.Бердяев тот «самый дух, соз-

давший технику и машину, не может быть технизирован и ма-

шинизирован без остатка, в нем всегда останется иррациональ-

ное начало»

. В связи с объективной невозможностью рационали-

зации и, как следствие, — адекватного компьютерного модели-

рования человека, Н. Винер ограничился тезисом: «Отдайте чело-

веку — человеческое, а вычислительной машине — машинное»

Необходимо отметить, что подобный паллиатив обусловливает

сопоставление возможностей человека с возможностями компь-

Моделирование системы «человек — машина» // Энциклопедия кибернети-

ки. Том. 2. К., 1974. С. 37

Бердяев Н.А. Человек и машина (проблема социологии и метафизики тех-

ники) // Вопросы философии. 1989. № 2. С.151.

Винер Н. Творец и робот: Обсуждение некоторых проблем, в которых ки-

бернетика сталкивается с религией. М.: Прогресс, 1966. C.82 — 83.

ютера, что нельзя рассматривать как удовлетворительное реше-

ние поставленной проблемы.

Отголоском информационно-кибернетических идей высту-

пили представления, раскрывающиеся в стремлении описать

происходящее в точных терминах, заимствованных из естест-

венных и компьютерных наук. Таким образом, можно говорить о

новом витке физикализма как неопозитивистской концепции.

Однако нельзя видеть в этом исключительно негативную сторону.

Физикализм раскрыл сущность техники, обозначив ее границы

(М. Хайдеггер).

Отрицательным моментом кибернетических концепций яв-

ляется механическое абстрагирование с утратой сущности рас-

сматриваемых явлений, редукция социальных и индивидуально-

личностных феноменов. Например, акт общения в кибернетиче-

ских моделях редуцируется, по сути, к акту коммуникации.

Приоритет алгоритмизации и автоматизации деятельности

человека в целом приводит к снижению роли социального и ин-

дивидуально-личностного факторов. Объект управления в кибер-

нетике будь то технический или социальный процесс является не

более чем «черным ящиком» и описывается множеством «входов»

и «выходов».

Известны различные «реинкарнации» кибернетики в науке

второй и даже третьей волны. Однако попытки акцептировать ее

идеи, например, в биологической науке (У. Матурана, Ф.Варела)

имеют вполне самостоятельный характер и могут быть названы

кибернетическими, на наш взгляд, лишь условно, поскольку они

обогащают весь междисциплинарный научный дискурс.

Х. фон Фѐрстер, например, позиционируя кибернетику второго

порядка (кибернетику наблюдающих систем) фактически пере-

водит этот дискурс в эпистемиологическое русло

Попытки «исправить минусы» системотехники и кибернети-

ки привели к синтезу социотехнических концепций. Эти концеп-

ции акцентируют внимание на социальной организации, поиске

разумных компромиссов между социальной и технической ком-

понентами, на условиях и механизмах сохранения целостности

всей системы, на адаптивных способностях подсистем подстраи-

ваться к изменениям состояния внешней среды.

Однако сам человек растворился в моделях сложноорганизо-

ванных социотехнических систем. Поэтому нельзя отдать пред-

почтение, например, системно-гармоничной концепции равнове-

URL:

http://www.gwu.edu/~umpleby/recent_papers/1991_second_order_cybernetics_

rus.htm

сия саморегулирующихся социотехнических автоматизмов

(Т.Парсонс, Н. Луман)

. Она стирает контур человека, подчиняет

его системе.

Организация социального в рамках системотехники рас-

сматривается в тесной взаимосвязи с динамикой технической

подсистемы и с окружающей средой. Однако в предложенных

моделях личность утрачивала свою уникальность в результате

сведения ее к функциональному набору ролей в системе произ-

водства, обмена и потребления. К тому же внутренние процессы

при таком рассмотрении обретают не субъектные, а абстракт-

ные, системные черты. Более того, разнокачественность человека

и техники обусловливает невозможность объединения их в неко-

торую органичную целостность.

На практике формализованные описания социальной ком-

поненты редуцировались к системотехническим и кибернетиче-

ским представлениям. Оказался востребован гуманистический

поиск противовесов, способных компенсировать неадекватность

предложенных моделей.

В ответ на объявленное требование был разработан антропо-

центрический подход, который позже влился в антропосоциоло-

Ленк Х. Размышления о современной технике. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 56