Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология

Подождите немного. Документ загружается.

изучается, каким образом конфигурации взаимодействия стаби-

лизируются, превращаются в устойчивые.

Когда же речь идет о тенденциях элементов изменить

состояние системы, отыскиваются механизмы, возвращающие её к.

«статус кво», то есть элементы и механизмы функционирования,

которые отвечают задачам её самоподдержания и стабилизации.

Концепция структуры указывает на регуляторы напряжений, присущих

системе как таковой, ситуационных рассогласований в «поведении»

элементов. В культурном плане концепция социальной структуры

акцентирует общность интересов и координацию действий, то есть

социальную солидарность. О её наличии можно говорить в том

случае, если двое или более людей заинтересованы в решении общей

задачи, действуют согласованно, в одном направлении, в общих

нормативных рамках. На ней держатся социальные отношения. «Со-

циальные отношения существуют между двумя или более лицами, если

их интересы (в процессе взаимодействия) сближаются из-за

начального сходства или ограничения конфликтов при возможном их

расхождении»

. Таким образом, они базируются на взаимной заинте-

ресованности людей, на необходимости кооперации в достижении

общей цели или на комбинации обоих факторов. Устойчивость

подобных отношений фиксируется в понятии «социальная структура».

Это понятие, начиная с Радклифф-Брауна, относится не только

к группам, но и всем видам отношений между «личностями», то есть

между индивидами, исполняющими социальные роли

. Иванс-Причард

определял структуру как «связи между группами лиц внутри системы

групп»

. Далее он полагал необходимым ввести понятия, означающие

связи с точки зрения социальных ситуаций и связи между этими

связями.

Структурная форма трактуется как абстракция, позволяющая

сравнивать и типологизировать структуры по признакам характерных

для них соотношений элементов (например, горизонтальные,

вертикальные, иерархичные связи и т. п.). Поэтому понятие

социальной структуры можно отнести к связям между составляющими

в таких целостностях, как нация, племя, род, которые устойчиво

сохраняют тождественность как особая группа несмотря на

изменения в её составе. Однако такая трактовка не является

единственной. В более общем понимании понятие «социальная струк-

тура» принято относить к любым установившимся отношениям между

людьми в процессе их совместной жизни.

Например, согласно А. Радклифф-Брауну, «социальную

структуру следует рассматривать как постоянно действующую

организацию отношений между людьми, определяемых или

контролируемых с помощью институтов, то есть социально

установленных норм или образцов поведения»

. В таком понимании

структуры заложена идея системы, определяемой как ограниченная

совокупность функционально дифференцированных элементов,

находящихся в устойчивых связях друг с другом и с окружением.

Radcliffe-Brown A. Method in Social Anthropology. L., 1958. P.

169.

Radcliffe-Brown A. Structure and Function in Primitive Society.

L., 1952. P. 191.

Evans-Pritchard E.E. The Nuer. Oxford, 1940. P. 266.

Radcliffe-Brown A. Method in Social Anthropology. P. 98.

Принято считать, что социальная структура общества в целом

(согласно Т. Парсонсу, на социетальном уровне) складывается из

взаимодействия структур его компонент. В одних случаях в

качестве таких составляющих рассматриваются аспекты

социокультурной жизни (например, биологический, психологический,

социальный, культурный аспекты у Т. Парсонса); в других —

социальные институты, в третьих — устойчивые социокультурные

группы и слои (теория социальных сетей). Каждая из дефиниций

имеет право на существование, обусловленное характером решаемых

задач, которые и определяют взгляд на внутреннее

структурирование общества как объекта изучения. Так, в первом

случае основания для структурирования носят антропологический

характер; во втором — социально-функциональный; в третьем —

культурный, в четвертом — личностно специфичный. Если термином

«структура» обозначаются упорядоченные отношения между людьми,

то термином «организация» — упорядоченные действия и взаимо-

действия людей. «Социальная организация — это упорядоченная

деятельность двух или более лиц, направленная на достижение

общей цели»

Социальная структура и организация в рамках функционализма

всегда рассматривались как динамичные, а не статичные

конструкты; социальная жизнь обусловливает постоянное движение

социальной структуры благодаря имманентной динамике отношений,

организации взаимодействий между людьми. Но если они подвижны,

то общая структурная форма сообщества может оставаться

сравнительно неизменной в течение продолжительного времени

. В

то же время, хотя эта форма относительно устойчива, она также

подвержена изменениям как постепенным, так и быстрым. Но во всех

случаях считается, что преемственность структуры сохраняется.

Таким образом, в рамках функционализма процесс социокультурной

динамики рассматривается как постепенное изменение структуры и

структурной формы во времени.

Концепция социального (культурного) института

Согласно А. Радклифф-Брауну, совместная жизнь людей как

общности предполагает согласованность активности её членов в

рамках определенной социальной структуры. Функция действий

каждого заключается в решении тех социально значимых задач, на

которые они направлены, в их вкладе в поддержание структурной

преемственности

. Функциональный подход к социокультурной жизни,

таким образом, связан с изучением устойчивых форм, с помощью

которых индивиды включаются в социальную жизнь, припосабливаются

к ней и поддерживают её.

Функция каждой такой формы — института — связывается с

решением определенной социально значимой задачи, с

удовлетворением конкретной базовой потребности, с осуществлением

групповых интересов. Реализация такого рода взаимосвязанных

функций и составляет социокультурную жизнь (по аналогии с

Radcliffe-Brown A. Method in Social Anthropology. P. 169.

Radcliffe-Brown A. Structure and Function in Primitive Society.

P. 192-193.

Ibid. P. 180.

жизнедеятельнестью организма). Каждый институт имеет структуру,

то есть определенную упорядоченность, выделенность,

устойчивость, специфичность, что позволяет распознавать его и

членам сообщества, и сторонним наблюдателям.

Функционирование институтов рассматривается как необходимое

условие, способ реализации социокультурной жизни, порядок

которой обеспечивается социальной структурой, а процесс

определяется сменой социокультурных событий.

Термин «институт» применяется для обозначения определенных

социально установленных и признанных норм или культурных

паттернов, относящихся к отдельным аспектам социокультурной

жизни. Их действие обусловливает возможность реализации взаимных

ожиданий индивидов, попадающих в соответствующие ситуации,

осуществление или обмен действиями и вознаграждениями,

достижение социально и индивидуально значимых результатов. Таким

образом, осуществляется формирование и поддержание социально-

функциональной структуры общества. Следовательно, институты как

социально установленные образования контролируют структурные

связи между функциональными единицами, подсистемами, компо-

нентами общества.

Категория социального и культурного института была

разработана Б. Малиновским и А. Радклифф-Брауном. Согласно

Малиновскому, большая часть человеческой деятельности

выполняется организованными группами людей, по правилам, имеющим

моральное и правовое закрепление, и с использованием определен-

ной организационной структуры. Эти «приспособления» и носят

название института, который определяется как фиксированная часть

социальной организации общества, предназначенная для

упорядочения совместной жизни и деятельности людей, для трансля-

ции знаний и традиционных элементов культуры. Как уже

говорилось, общество и культуру можно рассматривать как

объединение частично координированных, а частично автономных

друг от друга составляющих. В этом смысле институт является

координатором отношений между ними. Он представляет собой

некоторую сложную систему, благодаря своему фиксированному

содержанию используемую для установления и размыкания социальных

и культурных связей.

Социальные институты как стандартизованные модели поведения

— это механизмы, с помощью которых поддерживается существование

и преемственность социальных структур и функциональных авто-

номий.

Моральные нормы и их институциональные динамические функции

С самого начала возникновения функционализма в его рамках

большое значение придавалось культурным институтам (устойчивым

образованиям, организующим социальное взаимодействие) — нравам,

обычаям, ритуалам, моральным нормам. Последние составляют особый

предмет интереса, поскольку им традиционно приписывается

исключительная роль регуляторов поведения людей по аналогии с

действием правовых норм.

Начиная с Э. Дюркгейма, Б. Малиновского и А. Радклифф-

Брауна, функционалисты постулируют, что назначение моральных

норм — ограничивать желания и претензии людей. Они разделяют

также допущение Аристотеля о том, что люди получают блага

охотнее, чем отдают.

Таким образом, нормы рассматриваются в качестве культурных

механизмов закрепления и контроля в отношении выполнения

определенных функций, значимых с точки зрения удовлетворения

жизненно важных потребностей людей или поддержания совместности

их существования. В рамках социокультурной системы людям

приходится руководствоваться общим для них набором норм, чтобы

согласовывать свои действия в ходе достижения общих результатов,

нужных им всем. Это называется «разделяемыми нормами» и

означает, что в группе у каждого по отношению к поведению

другого существуют определенные ожидания, которые другой считает

законными и заслуживающими конформности, то есть того, чтобы

отвечать им. Значительная часть работ функционалистов базируется

на допущении о том, что общий моральный кодекс стабилизирует

отношения людей в группе, и посвящена изучению способов этой

стабилизации.

Действительно, разделяемые нормы поддерживают

расположенность Эго быть конформным к ожиданиям Альтер. Но во

многом это определяется тем, что механизм действия нормы

предполагает применение санкций за отклонение от границ

предписанного поведения. Более того, поддержание разделяемых

нормативных рамок не влечет за собой специального вознаг-

раждения, а их нарушение вызывает обязательные санкции. Поэтому

следование моральным предписаниям всегда является в какой-то

степени вынужденным, и такая конформность Эго ценится со стороны

Альтер ниже, чем если бы она была не морально предписанной, но

добровольной. Конечно, разделяемый моральный кодекс может

побуждать Эго отвечать ожиданиям Альтер, который в свою очередь

будет отвечать определенным вознаграждением за такую

конформность. Однако стремление руководствоваться разделяемым

моральным кодексом хотя и служит определенным гарантом

вознаграждения, но способствует сокращению его размера с

течением времени.

В классическом функционализме моральный кодекс

рассматривался только с точки зрения его функций поддержания

взаимной конформности членов определенной социокультурной

системы. Напряжения, содержащиеся, поддерживаемые и выражаемые в

нормативных системах, не изучались, поскольку нормативные

образования рассматривались в их наличном функционировании, но

не в стадии порождения. Обращение же к генезису моральных норм

позволяет понять, что они возникают в условиях, когда одна сто-

рона взаимодействия стремится получить от другой то, что

последняя может не хотеть делать, хотя и умеет. Этим моральные

отношения в подобных условиях отличаются от ситуации, когда

другая сторона не обладает навыками для выполнения предлагаемых

функций, но в принципе не возражает против их выполнения. Тогда

возникает вопрос об обучении, не имеющий моральных обертонов.

Функционалистская трактовка системы моральных норм в

поддержании социальной системы акцентирует «взаимность

вознаграждений», то есть такую форму обмена вознаграждениями,

при которой обе стороны в её рамках вполне удовлетворяют свои

потребности и запросы. Но здесь есть и другая возможность.

Стороны могут сохранять отношения из-за неуверенности в том, что

они получат удовлетворение в другом месте. Иными словами,

признание общих норм и размер вознаграждения — относительно

независимые измерения; их значения (величины) могут варьировать-

ся. Классические функционалисты сводили вознаграждения в системе

взаимодействия лишь к тем, что являются производными от

конформности к общему моральному кодексу, и подчеркивали, что

такая конформность обычно приносит вознаграждения.

Описывая побуждения, заставляющие индивида быть участником

социальной системы (актором), Т. Парсонс подчеркивал

принципиальное соответствие между желаниями и морально

санкционированными ценностями. Правда, он отмечал возможные

несовпадения в этом отношении, но считал, что «они должны

рассматриваться главным образом как случаи «отклонения» от

интегрированного типа» (социального действия)

Однако стабильность социокультурной системы зависит не

только от полного следования моральным нормативным предписаниям,

но и от отклонения от них. Тем, кто контролирует в рамках

системы применение позитивных и негативных санкций в нормативной

области, невыгодно ужесточать санкции по отношению к тем, кто

признает свои системные обязанности, хотя и не выполняет их

должным образом. Ведь эти люди не станут отрицать значимость

таких норм. В свою очередь и им невыгодно покидать систему, даже

если к ним применяются негативные санкции (не слишком сильные).

В этом случае открывается поле вариативности поведения в

пределах существующих моральных норм или даже возможность

расширения нормативных рамок. Соответственно наряду с

механизмами, принуждающими людей действовать согласно

нормативным предписаниям, важно изучать социокультурные меха-

низмы, побуждающие людей оставаться в моральном долгу друг перед

другом, предупреждающие установление полного баланса в их

функциональной взаимозависимости.

По сравнению с идеально-типической моделью действия

моральных норм как механизма поддержания социокультурной системы

встречающиеся в реальности отклонения, конфликты,

дезинтеграционные процессы требуют специальной интерпретации.

Как уже отмечалось, моральное одобрение и удовлетворение или

вознаграждение — это независимые переменные. Выполнение

социально значимых функций никогда полностью не совпадает с

удовлетворением потребностей и желаний людей. Соответственно

даже в рамках социальной системы всегда существует вероятность

расхождения между функциональным поведением, направленным на её

поддержание, и попытками удовлетворить собственные желания, не

совпадающие с системными требованиями. Отсюда возникают двойные

стандарты оценки поведения людей в ситуациях социокультурного

взаимодействия: критерии морального соответствия и критерии

адекватного вознаграждения. Поэтому реакции людей на недостаток

вознаграждения есть столь же реальный действующий фактор

внутренней динамики системы, как и реакция на нарушение

Parsons Т. Essays in Social Theory Pure and Applied.. N. Y.,

1967. P. 168.

моральных норм, и формы этих реакций различны. Несмотря на то,

что люди публично осуждают нарушение моральных норм, они активно

ищут средства увеличения вознаграждения в пределах этих норм,

тем самым невольно способствуя размыванию их границ.

Таким образом, в любой функциональной социокультурной

системе действуют два уровня нормативных механизмов,

обусловливающих её устойчивость во времени. Один из них

относится к удовлетворению потребностей, интересов, желаний,

входящих в состав системы индивидов, и связан с оценкой ими

вознаграждений, получаемых в системе. Другой относится к

поддержанию функционирования системы, к обеспечению

согласованности взаимодействия участников системы (акторов),

имеющей культурное выражение в форме моральных норм. Он связан с

одобрением соответствия поведения индивидов установленным в сис-

теме требованиям. Как отмечал Э. Гоулднер, добровольность обмена

вознаграждениями между Эго и Альтер зависит не только от того,

что Альтер испытывает чувство долга, но и от того, чего стоит

ему исполнение этого долга. «Цена» выполнения долга влияет на

размеры, качество вознаграждений со стороны Альтер и зависит от

количества и качества адресуемых ему предложений. Конформность

стороны (взаимодействия) к своим моральным обязательствам есть

функция тех вознаграждений, которые она способна обеспечить (их

дефицита или обилия), и цены выполнения таких обязательств

Нормы и дополнительность

Рассматривая механизмы нормативного поддержания равновесия

социальной системы, Т. Парсонс выделяет концепцию

дополнительности функций и ожиданий в отношениях между Эго и

Альтер. Как отмечал Э. Гоулднер, он отождествлял это понятие с

взаимной дополнительностью, хотя такое отождествление

неправомерно при трактовке динамики моральных норм.

Взаимная дополнительность относится к ситуации, при которой

то, что Эго определяет как свои права, считается обязанностями

Альтер, а то, что Альтер определяет как свой долг, Эго

рассматривает как свое право. Согласно Парсонсу, такие отношения

устанавливаются при условии, что стороны разделяют общий

моральный кодекс. В терминах прав и обязанностей

дополнительность означает не то, что права одной стороны суть

обязанности другой, но что в условиях взаимодействия каждая

сторона имеет свои права и обязанности.

Оба вида дополнительности могут нарушаться. В первом случае

Альтер может не признавать своим долгом права Эго или же Эго

может отказаться считать своими правами обязанности Альтер. Во

втором случае участники взаимодействия могут не считаться с

автономностью прав и обязанностей друг друга.

Даже при допущении того, что все элементы системы влияют

друг на друга, различными оказываются степени такого влияния.

Неоднозначность взаимозависимости и зависимости от системы в

целом у её составляющих служит важным фактором вариаций или

изменений её состояний, а также значимым признаком её сходств и

Gouldner A. The Coming Crisis of Western Sociology. N. Y.,

1970. P. 239.

различий с другими системами.

Если концепцию системы не сводить только к её равновесному

состоянию, то интеграция системы представляет собой процесс или

состояние, характеризующееся напряженностью и неустойчивым

балансом сил. В каждый период времени интеграция системы пред-

ставляет собой результат устойчивых и неустойчивых объединений

групп интересов между собой и с властными структурами,

равнодействующую их взаимных давлений, торгов, переговоров и

компромиссов. Принятые в обществе моральные нормы и ценности в

какой-то степени ограничивают их поведение в ситуациях торгов и

переговоров. Однако соображения групповых интересов нередко

расходятся с провозглашаемыми ценностными и нормативными

суждениями и оказываются более сильными динамическими факторами

в социокультурной системе. Поэтому выявление «разделяемых»

культурных норм и ценностей и даже фиксирование их широкой

распространенности в обществе отнюдь не достаточны для того,

чтобы выносить суждение об интегрированности системы. Ведь

одобрение нормы и следование ей не обязательно взаимосвязаны.

Моральные нормы и ценности не уменьшают и не регулируют

конфликты между тенденциями к интеграции и независимости

элементов в системе, но лишь устанавливают их культурные

границы. Сама природа морали такова, что через её нормы

выражаются социальные напряжения, поскольку сами нормы возникают

как культурное определение и «связывание» потенциальных и

реальных конфликтных ситуаций.

Длительное время в рамках функционализма изучался вопрос о

том, как моральные нормы функционируют. При этом достаточным

считалось утверждение, что такие нормы осваиваются в процессе

социализации, а затем используются в ситуациях социокультурного

взаимодействия как бы автоматически. Сегодня для понимания того,

как существуют социокультурные системы, необходимо знать, с

помощью каких механизмов поддерживаются сами моральные нормы.

Тем более, что представление об аномии, разработанное

Дюркгеймом, привлекает внимание к тому, что такие нормы не вечны

и могут нарушаться в массовом масштабе. В этом случае и

возникает необходимость разделить понятия взаимной

дополнительности и дополнительности, имея в виду, что последняя

мобилизует эгоистические мотивации и закрепляет их в культурно

установленных, в том числе нормативных формах.

Один из социально значимых способов поддержания моральных

норм объясняется с помощью феномена власти в смысле могущества,

силы. Когда существует значительное неравенство в распределении

власти, — а оно присутствует всегда,— в рамках социальной

системы неизбежно возникают ситуации эксплуатации. В этом случае

более сильный может принуждать более слабого следовать моральным

нормам, не давая ему за это должного вознаграждения

При изучении вопроса о том, как в системе поддерживается

состояние равновесия, власть рассматривается в особом ракурсе.

Акцент ставится на ограничениях, налагаемых на власть моральным

кодексом. Однако этот вид ограничений для феномена власти не

является ни единственным, ни наиболее действенным. В том числе и

в связи с равновесным состоянием системы. При дифференциации

власти следует обращать внимание на то, как власть одного актора

может контролироваться властью другого. Очевидно, что если целью

взаимодействия является удовлетворение потребностей и запросов,

прямо не относящихся к достижениям властных позиций, моральный

кодекс не допускает чрезмерных диспропорций в распределении

власти внутри системы

Известно, что дифференциация власти не ведет ни к

моральному консенсусу, ни к взаимодополнительности функций,

ожиданий, вознаграждений. Напротив, она несет в себе потенциал

внутрисистемных напряжений. Правда, стабильность, целостность

системы при этом не нарушается до тех пор, пока такая

дифференциация легитимизирована или морально санкционирована,

благодаря чему власть наделяется авторитетом.

Изложенные выше представления о механизмах внутренней

динамики институциональных моральных норм базируются на

допущении функциональной автономии составляющих социальной

системы по отношению друг к другу. Концепция функциональной ав-

тономии предполагает, что элементы системы находятся в

определенных отношениях взаимообмена, и каждый из них имеет

варьирующиеся степени зависимости или независимости (автономии)

от других. Жизнеспособность одних может целиком или по большей

части зависеть от таких обменов; другим участие в них

обеспечивает удовлетворение лишь отдельных нужд. В первом случае

речь идет о высокой, а во втором — о низкой степени

функциональной автономии. Система, таким образом, может быть

определена как группа элементов, взаимообмен между которыми

ограничивает их функциональную автономию. При такой точке зрения

подразумевается, что социокультурная жизнь не является тотально

системной изначально, что по шкале системности социокультурные

феномены могут варьироваться от полностью независимых друг от

друга до полностью взаимосвязанных.

Систему можно концептуализировать как целое, тогда

предметом внимания становятся устойчивые, непрерывные, тесные

внутрисистемные связи, существующие между элементами и

механизмы, унифицирующие их. Представление о системе в терминах

функциональной автономии фокусируется на частях системы и

подразумевает вероятностную, проблематичную природу их

взаимозависимости. Внимание в этом случае уделяется не только

внутрисистемным, но и экстрасистемным, внешним по отношению к

системе связям её элементов. Иными словами, элементы трактуются

не просто как «части» системы, но как существующие сами по себе.

Их реальность не определяется только их принадлежностью к данной

системе.

Когда система рассматривается лишь в её равновесном

состоянии, изучаются механизмы, сохраняющие взаимозависимость

частей и целостность самой системы. Концепция функциональной

автономии предполагает выявление и изучение механизмов, поддер-

живающих независимость системных составляющих. Сохранение

функциональной автономии определенного элемента может

сопровождаться снижением степени взаимозависимости между ним и

другими, ростом сопротивления давлению в сторону равновесия. Это

означает, что от обладающих определенной долей независимости

элементов следует ожидать сопротивления полной интеграции или

росту зависимости от системы как целого или её частей. Иными

словами, с точки зрения этой концепции, внутри системы действуют

две противонаправленных силы. Во-первых, тенденция элементов

сохранять и даже увеличивать ту степень функциональной

автономии, которую они имеют, то есть сопротивляться полной

интеграции в систему. Во-вторых, тенденция элементов системы,

отвечающих за поддержание её целостности, к более полной интег-

рации других элементов, к сокращению степени их функциональной

автономии.

В связи с позицией управляющих элементов в системе

возникают особые проблемы. Такие элементы обычно отождествляют

себя с системой как целым (государственные структуры — с

обществом в целом, церковь — со всей «паствой», идеологические

институты — с системой ценностей всего общества и т. п.). В то

же время входящие в них люди имеют собственные интересы, в том

числе связанные с поддержанием функциональной автономии таких

элементов. Подобная двунаправленность функций — к собственной

автономизации и интеграции других — порождает постоянную

напряженность между управляющими элементами системы и всеми

остальными, напряжения, которые могут перерасти в конфликты.

Действие этой концепции как удобного инструмента изучения

динамики социокультурных феноменов было продемонстрировано на

примере моральных норм.

Социальная дифференциация как процесс

Как видно из всего сказанного выше, внутренняя

дифференциация социокультурной системы, её расчлененность на

измерения, институциональные, ролевые, нормативные единицы

является важным аспектом изучения в рамках структурного

функционализма. В свое время еще Э. Дюркгейм, подобно Г.

Спенсеру, считал, что простые и сложные общества различаются не

по типу власти, но по характеру разделения труда. И. Иванс-

Причард, развивая функционалистские идеи, обратился к идее

«сегментарности», связанной с разделением труда. Он обратил

внимание на то, что группы дифференцируются по отношению друг к

другу на определенном уровне. Но они могут объединяться на дру-

гом, более высоком, против внешнего вмешательства

Поиск порядка в обществе и культуре связан с определением

средств уменьшения социального конфликта, предупреждения тех

социокультурных изменений, которые осуществляются через конфликт

или могут вызвать его. При условии разделения функций в обществе

это означает выявление предсказуемых форм, взаимодействия и

коммуникации, которые могут угрожать ему конфликтом или

радикальной инновацией, а также упорядочивающих механизмов,

сводящих к минимуму случайность поведения. Соответственно опре-

деляются стабильные социальные группы в их культурном

закреплении, позволяющем воочию увидеть границы между

устойчивыми социокультурными областями и объектами, отделенными

друг от друга и налагающими пределы друг на друга. Изучение

порядка предполагает преимущественное внимание к организованному

разделению функций в обществе.

В ответ на недостатки шкал сложности культурных систем при

оценке социальной дифференциации возникло измерение структурной

тесноты. Неудобство работы с ранее используемыми индексами

эволюции, измеряющими сложность систем, заключается в том, что,

будучи сложными в соответствии с одними индикаторами, они

оказываются простыми для других. Виткин и Берри предложили

понятие тесноты как меру иерархичности структурных связей между

социокультурными элементами в обществе. Культурные системы с

высокой структурной теснотой имеют более низкие уровни

дифференциации, чем менее тесно связанные.

При таком измерении структурной дифференциации

рассматриваются две основные переменные. Во-первых, многообразие

ролей, обозначающее количество ролей и ролевых связей в

обществе. Во-вторых, связанность ролей, под которой понимается

характер отношений между ними.

Полемика Дюркгейма против Конта, считавшего, что разделение

функций (труда) ведет к рассогласованию представлений в

обществе, привела Дюркгейма к критике устаревающих институтов, в

особенности частной собственности. Он утверждал, что не разделе-

ние труда как таковое нарушает социальную солидарность, но его

устаревшие формы и институты. В первую очередь это относилось к

недостатку моральных ценностей, необходимых для интеграции новых

специализаций в приемлемый социокультурный порядок.

Такой недостаток и вызванное им состояние общества

назывались индустриальной аномией и предлагались структурные

изменения социальной системы.

В рамках структурного функционализма иерархическая

социальная дифференциация, стратификация рассматривается как

«генерализованный аспект структуры всех социальных систем» и

таким образом является универсальной основой социокультурного

порядка. Культурным гарантом стабильности социальной системы

считается интеграция ценностных стандартов, характерных для

элементов, составляющих систему. Соответственно «стратификация в

её ценностном аспекте... есть ранжирование единиц социальной

системы в соответствии со стандартами общей для нее системы

ценностей»

Однако концепция полностью интегрированной системы

общественного разделения функций — это идеально-типичный случай,

и в каждой сложной социокультурной системе есть зоны напряжений

и конфликтов, обусловливающих её внутренние, в том числе

структурные, изменения.

Наиболее важным типом таких изменений считается

социокультурная дифференциация, понимаемая как процесс. Речь

идет о формировании новых специфичных приспособлений (структур)

для выполнения некоторых функций

. Процесс такого рода может

быть описан следующим образом.

Он начинается тогда, когда происходит сбой в достижении

какого-либо значимого для социальной системы результата (цели),

то есть перестает удовлетворительно выполняться социально

Glass, Status and Pover. Bendix R. and Iirset S.M. (eds.).

Glencoe (M), 1953. P. 93.

Подробнее об этом см.: Parsons T. Some considerations on the

theory of social change. Etzioni A. and Etzioni E. (eds.). N.

Y., 1964.