Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология

Подождите немного. Документ загружается.

В-третьих, к такого же рода механизмам относится обучение

построению образа пространственного расположения объектов.

Эксперименты свидетельствуют о том, что возможным оказывается

развитие так называемого пространственного навыка, формирования

представления о границах, внутренней структуре, протяженности

пространства, в котором реализуется поведение. Причем такие

представления формируются, когда в пределах восприятия

существуют референты, свидетельствующие о наличие иных про-

странственных конфигураций. Формирование пространственных

представлений принято объяснять действием набора свойств

животного, делающих возможным пространственное поведение:

 Ориентация, предполагающая существование контрольной

системы, обусловливающей фиксированную направленность

движения.

 Образ искомого объекта, ожидание подкрепления,

избирательное внимание, что в совокупности определяет

поисковое поведение. Это сканирование окружения,

которое продолжается до тех пор, пока животное не

столкнется с определенным набором стимулов. Иными

словами, предполагается, что поисковое поведение

обусловлено наличием у животного некоторого «образа

искомого».

 Привыкание, определяемое как внутреннее состояние

организма, которое, сформировавшись, начинает

способствовать угасанию ориентировочного рефлекса.

 Подгонка под модель, предполагающая способность к

формированию некоторого внутреннего образа поведения,

а затем к сближению актов поведения с этой моделью до

удовлетворительного соответствия ей.

 Запечатление, связанное с целостным стереотипным

восприятием стимула, позволяющим однозначно

реагировать на него в любых ситуациях.

 Формирование понятий, то есть способность строить

обобщения на основе немногочисленных критериев и

пользоваться такими обобщенными познавательными

единицами для распознавания реальных ситуаций и

манипулирования в качестве заместителей объектов при

«планировании» поведения.

Э. Толмен попытался свести действия животных в более или

менее стандартных ситуациях обучения к типам способностей,

обусловливающих устойчивые изменения поведения:

 формальная способность предвидеть результат

собственных действий, то есть способность ожидать

появления стимула и действовать в соответствии с этим

ожиданием;

 способность предвидеть случаи альтернативного выбора

поведения и свои реакции в этих случаях;

 способность к различению и манипулированию в области

элементов собственного опыта и окружения;

 способность к формированию представлений, позволяющая

создавать заместители объектов и состояний организма,

переживаний;

 способность к сохранению опыта;

 «творческая гибкость».

Развитие этих способностей повышает уровень

адаптированноcти особи в окружении.

У. Торн при описании процессов обучения также обращается к

классификации механизмов приобретения жизненно полезного опыта:

 Привыкание. Это относительно устойчивое ослабление

реакции вследствие многократного предъявления стимула

без подкрепления. Кроме того, характеризуется

специфичностью в отношении определенного стимула.

Относительная устойчивость привыкания отличает его от

процессов утомления и сенсорной адаптации.

 Классический условный рефлекс. В этом случае речь идет

об идеальном теоретическом конструкте, базирующемся на

искусственном или естественном подкреплении

специфичного класса поведенческих реакций на

определенные стимулы.

 Обучение методом проб и ошибок. Оно определяется как

образование ассоциации между стимулом или ситуацией и

независимым двигательным актом, наступающее в

результате подкрепления поискового поведения. При этом

стимул и реакция должны предшествовать подкреплению, а

реакция не обязательно является врожденной.

 Латентное обучение. Этот тип обучения проходит как

постепенное образование ассоциации между безразличными

для организма стимулами или ситуациями в отсутствие

явного подкрепления. Это своеобразное обучение

условным вероятностям связей между стимулами.

 Обучение по типу инсайта. Инсайт определяется как

«улавливание связей» между объектами и событиями.

 Подражание, которое иногда также относят к обучению;

выделяют три типа такого поведения. Во-первых,

выполнение определенного поведенческого акта вслед за

выполнением его другими особями. Речь идет об актах,

имеющихся в репертуаре поведения и индивида, и

сообщества. Во-вторых, усиление тенденции реагировать

на определенный элемент окружения в результате реакции

на него других особей. В-третьих, «истинное

подражание», или копирование поведенческих актов или

звуков, не имеющихся в индивидуальном репертуаре по-

ведения. Причем такие акты, помимо заимствования, не

могут быть приобретены никаким иным путем.

Разумеется, эти типы механизмов обучения носят

аналитический характер. Во-первых, между приведенными

категориями нет четких границ, и они частично перекрываются. Во-

вторых, в каждой из них можно обнаружить примеры, сильно

различающиеся по сложности.

Исследовательское поведение в освоении окружения

Исследовательское поведение проявляется у всех животных при

встрече с новыми стимулами и ситуациями. Животные обычно

приближаются к незнакомому объекту и исследуют его, используя

все имеющиеся у них возможности рецепторного аппарата. Оказав-

шись в незнакомой обстановке, животные начинают передвигаться

ненаправленным образом, проявляя при этом «ориентировочную

реакцию», то есть обследуя все, что их окружает.

Исследовательское поведение весьма многообразно в проявлениях,

поэтому лучше всего определить его в общем виде как поведение,

благодаря которому животное знакомится с новым окружением или

неизвестными стимулами. К. Лоренц объясняет порождение такого

поведения через трансформацию ауторитмии, то есть внутренней

упорядоченной активности организма.

Согласно К. Лоренцу, ауторитмия приводит к накоплению в

нервных центрах своеобразной «энергии действия». В силу этого

особь начинает поисковое поведение, которое в случае успеха —

встречи с ключевым стимулом — завершается актом консуммации, то

есть актом, приносящим удовлетворение, разрядку первоначального

импульса. Поисковое поведение строится на наследственной базе,

но включает в себя и элементы индивидуального научения. Оно

является пусковым механизмом целенаправленных действий.

«Взаимодействие между врожденными пусковыми механизмами и

обучением ограничено строго определенной фазой в

онтогенетическом развитии организма... Эти врожденные пусковые

механизмы отличаются исключительной простотой, и поэтому их

избирательность очень низкая. Но отсутствие избирательности

компенсируется ограничением времени, в течение которого действие

врожденных пусковых механизмов оказывается эффективным. В этот

короткий период врожденные пусковые механизмы успевают при

естественных обстоятельствах выработать обусловленный ответ по

отношению к своему объекту. Этот ответ оказывается в таком слу-

чае значительно более избирательным, чем любые врожденные

пусковые механизмы, а также все ответы, получаемые в результате

обучения»

В исследовательском поведении, обусловленном действием

таких механизмов, можно выделить два основных аспекта. Во-

первых, это ориентировочная реакция, которая связана с

неподвижным наблюдением за окружением. Во-вторых, активное

исследование, при котором животное движется относительно иссле-

дуемого участка пространства или объекта. Эти два типа поведения

несовместимы и взаимно подавляют друг друга. Проводится также

различие между «поверхностным» и «глубоким» исследовательским

поведением. В первом случае речь идет о ситуации, когда её

отличительные признаки имеются в наличии и полностью

представлены животному. Во втором случае эти признаки скрыты от

животного, и оно должно их отыскивать самостоятельно.

Наблюдения свидетельствуют о том, что интенсивность

исследовательского поведения зависит от степени новизны

ситуации. Соответственно выдвигается гипотеза, что эта

Развитие ребенка. М., 1968. С. 108.

интенсивность есть функция степени несоответствия между

воспринимаемой в данный момент ситуацией и тем представлением о

ней, которое сложилось у животного на основе прошлого опыта.

Такие признаки ситуации, как сложность и интенсивность

воздействия внешних стимулов, помимо новизны, часто усиливают

исследовательское поведение.

Имеются данные, позволяющие предположить, что страх и

исследовательская активность представляют собой независимые типы

поведения. Страх нередко подавляет исследовательское поведение.

Какое именно поведение — страх или исследование — проявится в

ситуации, зависит от интенсивности или непривычности

характеризующих её стимулов. Небольшие изменения поведения

вызывают исследовательское поведение, значительные — страх. Тип

реакции зависит также от эмоционального состояния животного —

чем оно благоприятнее, тем выше побуждение к исследованию, — а

также от степени обученности — чем более обучено животное, тем

более склонно оно к обследованию нового.

Есть основания предполагать, что исследовательское

поведение не просто вызывается новым стимулом и продолжается до

«насыщения». Некоторые исследователи полагают, что его

своеобразие состоит в стимулирующем значении для животного.

Следует еще раз подчеркнуть, что, по-видимому, оно направлено на

преодоление несоответствия между представлением о знакомой

ситуации и следами восприятия новой. Соответственно такое

восприятие состоит в перестройке внутреннего концепта, после

чего он начинает соответствовать новой ситуации, её ключевым

характеристикам.

Согласно «центральной теореме социобиологии», каждая форма

социального поведения обязательно имеет генетическую основу,

которая побуждает индивидов действовать так, чтобы максимально

обеспечить успех для себя и родственников. Это характерно для

всех видов поведения, включая исследовательское.

Игра и её влияние на изменение поведения

Игра — особая форма поведения, включающая в себя движения,

значимые для других форм поведения (агрессия, перемещения и т.

п.), но не вызывающая у наблюдателя впечатления, что действия

совершаются «всерьез». Можно выделить некоторые основные

признаки игры.

 Незавершенные последовательности действий. Движения,

входящие в игровое поведение, обычно отличаются от

тех, которые часто встречаются у данного вида в

функционально значимых ситуациях жизнеобеспечения,

размножения, защиты, агрессии и т. п. Однако в игровых

ситуациях последовательность движений чаще всего не

завершается реализацией функции.

 Выработка новых комплексов движений. У животного могут

в игре вырабатываться новые движения, не имеющие

функционального значения помимо игровой ситуации.

 Смешение функционально различных типов поведения.

Поскольку игровое поведение строится из движений,

относящихся к другим типам поведения, эти

функционально различные движения комбинируются

произвольным образом.

 Несоответствие интенсивности отдельных движений всей

их последовательности в целом. В игре часто

проявляется преувеличенная интенсивность движений,

функционально не обоснованная и как бы самоцельная.

Наблюдаются также многочисленные повторы какого-либо

движения, не приводящие к следующему элементу

последовательности, частью которой оно является в

других типах поведения.

 На групповые игры другие особи обычно не реагируют

«серьезно». Более того, у некоторых животных игре

предшествует особый сигнал, выделяющий ситуацию или

поведение из «обычного» контекста.

 В игровом поведении объекты используются не в их

прямой функции. Часто в игровых ситуациях животные

манипулируют предметами, которые в других ситуациях

либо не используются, либо используются в совершенно

иных функциях.

 У высших млекопитающих игру молодняка часто начинает

взрослое животное.

Обобщая сказанное, можно сделать вывод, что хотя движения,

характерные для игры, могут напоминать другие виды поведения, их

побуждения различаются. Игровое поведение не направлено на

достижение конкретного результата, как это наблюдается в

неигровых ситуациях. Игровая активность часто прекращается, не

достигнув функциональной формы. Она легко прерывается другими

видами активности или побуждений, например голода или страха. В

то же время игра самоценна; это не просто занятие праздных

животных, возникающее в период бездеятельности. Животное может

выбрать игру и при наличии одновременно существующих других

побуждений.

Главный интерес социобиологов сосредоточен на эволюции

социальных форм существования организмов. Поэтому предметом

исследования становятся взаимодействие, взаимосвязь между

особями. Их изучение позволяет реконструировать структуру,

иерархичность и горизонтальность связей и таким образом понять

эволюционный смысл определенной организации сообщества.

Выводы

1. В настоящее время в культурной антропологии понятие

«культура» не отождествляется с миром только человеческих

отношений. Объяснение культурных фактов связывается с

социобиологическими и этологическими моделями изучения

социальной жизни. Это позволяет получить ответы на значимые для

познания человека вопросы: что культурно уникально; что

человечески универсально; что специфично для человеческого вида;

что общего у человека с другими видами животных. Вычисляются

характеристики социальной жизни, общие для всех видов и имеющие

адаптационную значимость.

2. Во-первых, речь идет о социальной организации, которой

в социобиологии и этологии придается существенное адаптационное

значение. Выделяются типы поведения, которые поддаются

координации и в совокупности обеспечивают устойчивые рамки для

совместного существования членов популяции. Прежде всего,

стратификация, которая считается неотъемлемым свойством животной

популяции и означает распределение особей по функциональным

признакам, связанным с жизнеобеспечением. Далее,

территориальность и контроль над агрессией, поддерживающие

координацию действий в популяции. Наконец, альтруизм, т. е.

поведение, не столько удовлетворяющее интересы особи, сколько

способствующее поддержанию целостности группы. Адаптационный

смысл социальной организации состоит в объединении популяции для

извлечения внешних ресурсов и противостояния неблагоприятным

воздействиям окружения.

3. Во-вторых, отмечается значимость коммуникативных

процессов для поддержания жизнедеятельности популяции.

Подчеркивается фундаментальный характер способности животных к

сигнальному поведению. Важной содержательной чертой ком-

муникативных процессов в популяции принято считать эмоции. При

этом необходимо проводить различия между эмоциональными

состояниями, их знаковым выражением и их поведенческими соот-

ветствиями. Другим основанием коммуникативного поведения

животных, предпосылкой обмена информацией с помощью знаков

этологи считают ритуал — серию наследственно обусловленных и

закрепленных в генотипе стандартных телодвижений. Оба аспекта

коммуникации создают базу для построения достаточно сложных

сообщений, позволяющих особям лучше адаптироваться в меняющемся

окружении.

4. В-третьих, акцентируются адаптационные возможности

обучения. Способность к обучению базируется на врожденном

свойстве организма устанавливать связи между безразличными для

организма сигналами или единицами восприятия и реагировать на

них. На этой основе формируются внутренние концепты и

поведенческие стереотипы с помощью известных механизмов,

обозначаемых как процесс обучения. Адаптационная значимость

обучения состоит в том, что благодаря ему повышается степень

освоенности окружения.

5. В-четвертых, предполагается, что адаптации животных в

окружении во многом способствует исследовательское поведение.

Оно строится на наследственной базе, включает в себя и элементы

индивидуального научения и является пусковым механизмом

целенаправленных действий. Оно направлено на преодоление

несоответствия между представлением о знакомой ситуации и следа-

ми восприятия новой. Адаптация состоит в перестройке внутреннего

концепта таким образом, чтобы он соответствовал ключевым

характеристикам новой ситуации.

6. В-пятых, рассматриваются адаптационные функции игры.

Прежде всего, в процессе игры можно выделить элементы обучения.

Далее, есть основания полагать, что игровое поведение имеет ряд

общих черт с исследовательским. Наконец, оно связывается с

рекреацией. Таким образом, адаптационный смысл игры можно

определить как безопасное экспериментирование с элементами окру-

жения.

контрольные вопросы

1. Значимость социобиологии и этологии в познании

культуры.

2. Концепция социальной организации: обоснование

необходимости.

3. Стратификация и её место в социальной организации.

4. Агрессивность и альтруизм: адаптационные функции.

5. Коммуникативное поведение животных.

6. Адаптационная значимость обучения и его составляющие.

7. Значимость исследовательского поведения в освоении

окружения.

8. Функции игры в образе жизни животных.

ЧАСТЬ II

ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПОРОЖДЕНИЯ КУЛЬТУРНЫХ ФЕНОМЕНОВ

В соответствии с социобиологическими основаниями

рассмотрения культуры становятся очевидными два фундаментальных

направления формирования «искусственных» феноменов,

обеспечивающих совместное существование индивидов, их социальное

взаимодействие. Во-первых, необходимость жизнеобеспечения,

удовлетворения фундаментальных жизненных потребностей (пища,

кров, продолжение рода и т. п.) обусловливает порождение того,

что принято называть социальными функциями.

Имеется в виду совокупность побуждений, организованных

действий и наборов конечных результатов, составляющих единые

цепи событий, приводящих к удовлетворению потребностей. Относясь

к всем индивидам вида, они обусловливают общий набор фунда-

ментальных функций, формы или структуры реализации которых

меняются в зависимости от изменчивости условий существования

популяции. Поскольку в рамках любого вида, как показывают

исследования, реализация полного набора жизнеобеспечивающих по-

требностей не может осуществляться на уровне одной особи, то

есть нужна помощь со стороны других, в каждом сообществе

существует разделение функций. Таким образом, можно говорить о

порождении культурных феноменов как интерсубъективных, разделя-

емых функциональных единиц, обеспечивающих выживание популяции.

Во-вторых, социальное разделение функций базируется на

взаимодействии индивидов, их объединении для взаимного

обеспечения благоприятных условий совместной жизни. Это

предполагает коммуникацию между ними, то есть обмен информацией

о намерениях, направлениях действий, предполагаемых результатах.

Иными словами, необходимыми являются разделяемые информационные

коды и внешние стандартизированные сигналы, которыми индивиды

обмениваются в процессе коммуникации для координации совместных

действий. Соответственно другую область порождения культурных

феноменов обусловливают трансформации внешних или внутренних для

организма стимулов в выразительные единицы, которые могут быть

транслируемы в процессах коммуникации.

Данный раздел посвящен рассмотрению процессов формирования,

во-первых, социальных функций и их объединений, «обслуживающих»

социальное взаимодействие, связанное с удовлетворением жизненно

важных для человека потребностей; во-вторых, символических

образований, используемых людьми в процессах такого

взаимодействия.

Глава 3

ПОРОЖДЕНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

СИСТЕМ СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Основания структурно-функционального анализа

Социальная и культурная антропология имеет дело не с

описанием уникальных явлений, специфичных культурных

характеристик, но с выявлением универсалий, родовых свойств

человека, регулярно повторяющихся событий. Её проблемы можно

определить следующим образом: как существуют и поддерживаются

структурные формы социальных отношений; каковы механизмы их

поддержания; как работают такие механизмы. Основным

социальнонаучным направлением, связанным с ответами на эти

вопросы, базирующимся на изучении порождения форм социальной

активности, является структурный функционализм. Функциональным

или структурно-функциональным подходом к изучению общества и

культуры называется тот, при котором основное внимание уделяется

способам удовлетворения потребностей, запросов, интересов людей,

структурам процессов такого удовлетворения.

Функционализм как способ познания существовал на протяжении

всей истории культуры. Тело и его жизненные проявления были

постоянным источником метафор, аналогий, моделей для различных

аспектов совместной жизни людей. Корни функционального подхода к

изучению общества и культуры, специфичного для XX века,

прослеживаются в работах французов О. Конта и Э. Дюркгейма,

англичан Б. Малиновского и А. Радклифф-Брауна. Эти авторы равно

причисляются к классикам как социологии, так и культурной

антропологии, поскольку в их время границы между двумя

дисциплинами только начали устанавливаться.

Позже дань функционализму отдали такие ученые, как М. Мид,

Э. Мейо, Л. Уорнер, Р. Фирт, И. Иванс-Причард, М. Уилсон, С.

Нейдел, М. Глюкоман и др.

Возникновение функционализма побуждалось стремлением

установить «общие социологические законы». Соответственно еще Б.

Малиновский проводил различие между «этнографией как наукой,

связанной с простым коллекционированием, описанием и классифика-

цией (данных), и этнологией, целью которой может быть построение

законов и объяснение феноменов»

, применение абстрактных теорий

к различным типам обществ. Ключевые концепты функции и структуры

были прямо заимствованы у Г. Спенсера, который часто использовал

их и выводил из органических аналогий, связанных с его идеей

социальной системы. В обществе, как и у индивида он предполагал,

что «различие функций предопределяет дифференциацию и разделение

выполняющих их частей», а также «взаимную зависимость частей»,

которую считал источником организации вообще, общим законом

социальности

Malinowski В. Review of G.C. / Wheeler. «The tribal and

intertribal relations in Australia». Man, 11 (15), 1911. P. 25-

26.

Goody J. British functionalism. Main Currents in Cultural

Anthropology. Naroll R., Naroll F. (eds.) N.Y. 1973. P. 190.

Начиная с работ Б. Малиновского и А. Радклифф-Брауна,

функционалистская трактовка прочно закрепилась в изучении

общества и культуры. И с самого начала обоснование

функциональных социокультурных единиц — институтов, норм, ролей

— имело двойную природу. С одной стороны, такие единицы выво-

дились из удовлетворения врожденных человеческих потребностей. С

другой стороны — из необходимости поддерживать социальные связи

и отношения. Истоки первого направления обнаруживаются в работах

Б. Малиновского, второго — в работах А. Радклифф-Брауна.

Малиновский и А. Радклифф-Браун преуспели в том, чтобы

создать функционалистские рамки, достаточно систематичные для

анализа и обобщений полевых данных. Они придали адекватную базу

как изучению конкретных; обществ, так и построению социальной (а

нередко и психологической) теорий. Благодаря успешности их работ

концепты социальной системы, структуры, функции, общего закона,

института вошли в словарь (тезаурус) социальных наук в качестве

устойчивых категорий. Влияние Б. Малиновского на формирование

функционализма как исследовательского направления сказалось на

трех уровнях. Во-первых, интерес к систематическим связям, в

частности, ролевым, как внутри общества (функциональная связь),

так и между обществами (сравнительная связь). Во-вторых, попытка

продвинуть компаративные исследования, стимулировать

систематическое сравнение социальных и культурных переменных в

различных обществах (социальных системах).

В функционалистской трактовке социальных и культурных

явлений сама концепция функции подразумевает биологические и

психические предпосылки действий людей, направленных на внешнее

окружение. Последнее включает в себя не только экологическое

измерение, но и созданные человеком объекты. Кроме того,

значительное место в концепции функции занимают технологии, в

том числе машинные, как продукты и посредники социокультурного

взаимодействия и коммуникации, инструменты трансляции культуры,

которые делают возможным обусловливающий удовлетворение

потребностей и запросов людей взаимообмен между компонентами

социальных и культурных систем.

Таким образом, считается, что «в жизни определенной

общности каждый культурный элемент занимает свое место и

выполняет особую функцию. Обнаружение этих функций является

задачей науки, которую можно назвать «социальной физиологией».

Исходный постулат функционального метода состоит в том, что

существуют общие «физиологические», или функциональные, законы

одинаковые для всех обществ и культур. Целью функционального

метода является обнаружение этих общих законов и объяснение с их

помощью любого элемента любой культуры»

Наиболее развитая форма структурного функционализма

выражена в концепции общества и культуры как системы. Она широко

представлена в социологии, такими фигурами, как Т. Парсонс, Р.

Мертон, Э. Шиллз, М. Леви, Д. Белл и др. Но соответствующие

теоретические принципы использовались и в культурной

антропологии (в рамках неоэволюционизма для интерпретации

адаптационных структур, в рамках психологической антропологии

Radcliff-Brown A.R. Method in social Anthropology. L., 1968. P.

41.