Орлова Э.А. Культурная (социальная) антропология

Подождите немного. Документ загружается.

опосредованным, вторичным взаимодействиям между элементами

системы, сформировавшимися под воздействием отбора. В любой

сложной системе активность каждого из её элементов влечет за

собой ряд побочных следствий функционального, дисфункционального

и нефункционального характера. Это порождает вопрос о сложных

отношениях «пользы» и «вреда» в функционировании социальных

систем; такие отношения рассматриваются в сегодняшних

социобиологических концепциях в терминах «прибылей» и «затрат»,

обеспечиваемых социальной организацией популяции.

Основатель этологии К. Лоренц (а до него многие

последователи Ч. Дарвина) большое значение придавал

организационному контролю агрессивного и конкурентного поведения

в животном мире, что породило расхожее стереотипное

представление о последнем как о поле непрекращающейся борьбы за

существование.

Однако не менее важными в понимании законов социальной

жизни являются организующие начала кооперации, дружественности.

Любая экосистема включает в себя животные организмы и то, что

является для них средой: источник жизнеобеспечения, жизненное

пространство. Уже сам этот факт побуждает их как-то объединяться

в своей активности, чтобы извлекать ресурсы из окружения и

противостоять его неблагоприятным воздействиям.

Соответственно для описания целенаправленного регулирования

«пользы» и «вреда», функциональных и дисфункциональных

последствий социальной активности нужны универсалии, общие

категории, которые могут применяться в различных

исследовательских ситуациях, к различным объектам, делая их

сравнимыми и сопоставимыми. Обычно взаимодействие принято

представлять в терминах пяти основных категорий: причина,

функции, состояния, поведение, социальная организация.

Важнейшими состояниями индивидов, которые контролируются

социальной организацией, являются агрессия, страх. В то же время

она необходима для сотрудничества и коммуникации. Таким образом,

представление о социальной организации объединяет в систему

названные категории, и это позволяет рассматривать и сравнивать

социально значимые ситуации в обобщенном виде.

В такого рода ситуациях особь, как и популяция, подчиняется

закону относительной приспособленности. Многие черты

индивидуального поведения могут быть дисфункциональны и

нефункциональны. Поэтому при анализе социального взаимодействия

на уровне популя-ции не следует полагать, что в каждой ситуации

индивид способен к адекватному оптимальному выбору своего по-

ведения. Оно обусловлено не только рациональным выбором, но и

целым рядом внерациональных факторов.

Социальная организация в социобиологии и этологии

рассматривается прежде всего с адаптационной точки зрения;

соответственно социальная структура популяции считается

обусловленной прежде всего устойчивыми формами социального

поведения, поддающимися координации. Выделяются три основных

блока такого поведения, которые в совокупности обеспечивают

совместность существования индивидов в некоторых устойчивых

формах взаимосвязанности. Во-первых, это объединение для

использования элементов окружения и для кооперирования усилий с

целью жизнеобеспечения. Во-вторых, это координация действий,

связанных с воспроизведением популяции: семейные отношения,

социализация новых поколений, контроль над численностью

сообщества. В-третьих, это регулирование активности особей в их

самоопределении по отношению друг к другу или к «чужим», то есть

контроль над агрессивным поведением.

Социальная организация не является жестким видоспецифичным

признаком. Это скорее лабильный, обратимый во времени механизм

подгонки популяции к существующему состоянию внешнего окружения.

Соответственно адекватное понимание сущности и функциональной

значимости социальных процессов, происходящих в популяции,

возможно при условии их анализа по крайней мере на двух уровнях

биологической интеграции: особей и их группировок. Каждый из

этих уровней может быть описан в терминах соответствующих ему

закономерностей, и «какой-либо простой способ экстраполяции от

одного уровня к другому не может быть обоснован»

. Иными

словами, пытаясь дать функциональное объяснение определенным

событиям на макроуровне (группы, популяции в целом), следует

помнить, что в сфере индивидуального поведения действуют иные

механизмы.

Стратификация и территория. Любая популяция из

встречающихся исследователю всегда стратифицирована.

Стратификация (расслоение) является неотъемлемым свойством

животной популяции. Основу страт составляют её элементарные

единицы — особи, распределяемые по признакам пола, принад-

лежности к определенной возрастной группе, по функциональным

ролям, по поведенческим характеристикам и т. п.

Страты состоят из различного рода групп, под которыми

понимаются любые наборы особей, взаимодействующих друг с другом.

Группы могут быть различными по количеству особей, длительности

существования, структурной сложности, интенсивности контактов и

т. п.

Популяция, таким образом, составляется из групп различной

величины и структурной сложности, представляя собой

многоуровневую иерархическую систему. Эта система имеет

физическое, пространственное воплощение.

Пространственный контакт, ведущий к персонализации

отношений между индивидами, является первым условием для

становления устойчивых социальных связей. Более того, если

разные способы размещения индивидов в пространстве определяют

характер их последующих взаимодействий, то и типы взаимодей-

ствий, характерные для популяции, обусловливают пространственное

распределение индивидов. Когда особи не склонны к устойчивым

взаимодействиям, они распределяются случайным образом. Когда

отношения между индивидами враждебны, форма их распределения по

территории носит регулярный, равномерный характер. Если в

поведении особей преобладает тенденция к совместности, они

распределяются по территории группами. В случае враждебных

отношений плотность популяции будет достаточно низкой. В случае

позитивных отношений участки повышенной локальной плотности

Месарович М. Теория систем и биология: точка зрения теоре-

тика // Теория систем и биология. М., 1971. С, 112.

будут разделяться пустующими пространствами

Стратифицированность популяции, таким образом, закрепляется

в проявлениях территориальности. Под «территориальностью»

принято понимать любой активный механизм разобщения особей. В

этом смысле территориальность становится синонимом термина «рас-

средоточение», при условии, что неприкосновенность границ и

заключенного в них участка пространства обусловлена постоянной

защитой.

Территориальность не является диагностическим видовым

признаком. Многообразие проявлений территориальности в пределах

одного вида, способность индивидов переходить от

территориального к нетерриториальному существованию позволяют

рассматривать её как механизм быстрого приспособления к не-

посредственному окружению. По мнению исследователей,

территориальное поведение находится в процессе постоянной

изменчивости. Однако многообразию тактических решений подлежат

видовые генетически обусловленные рамки.

Одним из универсальных механизмов рассредоточения особей

является установление и поддержание индивидуальных дистанций.

Индивидуальная дистанция представляет собой «радиус» так

называемого личного пространства, в центре которого находится

охраняющий его индивид. Персональное пространство не имеет

фиксированной локализации и регламентированных границ, тем не

менее его социально-организационная роль неоспорима.

Понятием «территориальность» обозначают один из способов

социальной организации и стратификации. Он связан с двумя типами

следствий для динамики популяции:

 ограничение численности популяции;

 адекватное размещение особей и субпопуляций по

разнокачественным местам обитания. Благодаря этим

функциям территориальное поведение действует как

гомеостатический механизм, поддерживающий популяцию в

состоянии равновесия с её окружением.

Запас степеней свободы в расслоении и пространственном

строении социальной системы позволяет ей существовать в средах,

имеющих совершенно различные параметры. В этих условиях отбору

подлежат не какие-то частные особенности систем, а интегральные

свойства их организации, не элементарные акты индивидуального

поведения, а длительные процессы компромиссов с окружением.

Соответственно динамика популяционной системы представляется в

этом свете не как поступательное, целенаправленное накопление

адаптивных дискретных поведенческих признаков, но в виде

значительно более сложной совокупности процессов, связанных с

социальной организацией.

Агрессивность и социальная организация. Агрессивность и

связанные с ней формы поведения, начиная с работ К. Лоренца и Н.

Тинбергена, занимают в этологических исследованиях одно из

ведущих мест. Это объясняется их социальной значимостью как для

особей внутри популяции, так и на уровне отношений между

сообществами. Агрессивность не имеет точного однозначного

определения. Однако «обычно, употребляя этот термин, имеют в

Панов Е.Н. Поведение животных и этологическая структура

популяций. М., 1983. С. 92 — 94.

виду адресованное другой особи поведение, которое может привести

к нанесению повреждений и часто связано с установлением оп-

ределенного иерархического статуса, установлением превосходства,

получением доступа или права на какую-то территорию»

Пока вопрос о природе агрессии однозначно не решен. Часть

исследователей считают её инстинктом, то есть врожденным

структурированным способом реагирования на определенные классы

жизненно важных стимулов, не связанным с процессами обучения.

Другая часть рассматривает агрессивность как определенное

свойство животных, которое проявляется в некотором классе

ситуаций в виде побуждений, но не готовой поведенческой реакции.

Согласно этой точке зрения, агрессивному поведению научаются,

как и любому другому. Более того, агрессивное состояние совсем

не обязательно реализуется в агрессивных формах поведения.

Э. Уилсон отмечает следующие основные формы агрессивности:

защита и захват территории; борьба за доминирование в пределах

организованных групп; акты агрессии при захвате чужого; агрессия

по отношению к жертве; контратаки против агрессора; «мора-

листическая» и «дисциплинарная» агрессии (осуществляется внутри

сообщества в «воспитательных целях»)

Социобиологи полагают, что агрессивность свойственна

человеку и является одним из важных конституирующих факторов

человеческой культуры; она удерживает общую приспособленность

человека к окружению. Считается, что определенные агрессивные

побуждения, стереотипы поведения выполняют роль своеобразных

клапанов, снижающих избытки энергии, не находящие

функционального выхода. Сообществам людей даже удается находить

культурные, социально приемлемые формы связывания агрессивности

посредством катарсиса (очищения), как, например, в эстетике

трагического, или сублимации (перенесения в приемлемую область

социального действия), например, в спорте.

Нередко наследственная природа агрессивности человека

обосновывается такими всеобщими отношениями в мире живого, как

соперничество и сотрудничество. Соперничество, конкуренция, как

одна из фундаментальных форм социального взаимодействия, имеет

большое значение для существования индивидов и социальных систем

в их отношении с источниками ресурсов. Именно поэтому одной из

важнейших функций социальной организации является контроль над

доступом и распределением ресурсов. Такой контроль сдерживает

проявления агрессивного поведения. В то же время организованную

агрессию, например, человеческие войны, нельзя считать

наследственно обусловленной формой группового поведения.

Предполагается, что у людей есть наследственная предрасполо-

женность к обучению некоторым формам взаимной агрессии. Если в

обществе возникает необходимость бороться с окружением за

дефицитные ресурсы, необходимые для выживания, или же в обществе

традиционно сохраняется культ борьбы и силы, агрессивное

поведение занимает здесь значимое место и является

самовоспроизводящимся.

В рамках социобиологии подчеркивается адаптационное

Хайнд Р. Поведение животных. М, 1975. С. 360.

Wilson E. О. Human nature. Cambridge (Mass.) — L., 1978. P.

101-102.

значение агрессии. Агрессивное поведение представляется как

генетически детерминированные и отобранные на уровне

протокультуры и культуры образцы реакций на негативно

воспринимаемый стимул. Этому типу поведения предшествует

способность животных делить живое окружение на «своих» и

«чужих». По отношению к чужим агрессивность в ходе эволюции

считается целесообразной, поскольку от них нередко исходила

угроза физическому выживанию особей.

В то же время агрессивность — это качественное состояние

индивидов, которое ухудшает процесс коммуникации, разрушает

структуры социального взаимодействия. Поэтому напряженные

ситуации, акции, связанные с этим феноменом, являются объектом

пристального исследовательского внимания. Рассматривают

различные источники таких напряжений: социологические,

психологические, экологические, логические, биологические,

экономические, идеологические. Проясняются соотношения понятий

«агрессия», «конфликт», «насилие». Так, агрессивность

связывается с односторонней демонстрацией враждебности. Конфликт

определяется как тип взаимодействия индивидов, когда обе стороны

проявляют агрессивную активность. И конфликтное взаимодействие,

и агрессивное поведение могут принимать форму насилия.

Значительное внимание уделяется изучению способов

нейтрализации агрессии. Изучаются пути предупреждения,

купирования, компенсации агрессивных состояний и проявлений;

выявляются социокультурные механизмы торможения агрессивности;

анализируются исторически сложившиеся культурные формы её

регулирования.

Альтруизм и социальная организация. Многие компоненты

социального поведения относятся к категории так называемых

конгруэнции, то есть признаков поведения, не столько

удовлетворяющих интересы особи, сколько способствующих

поддержанию целостности группы. Такое поведение не только не

приносит обладателю пользы, но может быть ему во вред.

В попытках объяснить такое поведение У. Гамильтон в 1960-х

гг. предложил гипотезу эволюции «альтруистического поведения» и

ввел понятие «итоговой приспособленности», ставшее одним из

центральных в социобологии. Альтруистическим называется любой

тип поведения, включающий в себя принесение особью в жертву

своих интересов и приводящий к «прибыли» для других особей,

иными словами, к росту приспособленности другого индивида

(группы особей) за счет альтруиста.

У. Гамильтон сделал гипотетический вывод о том, что

альтруистическое поведение становится объектом естественного

отбора не во всех случаях, но лишь тогда, когда выгода для

сообщества от него превышает возможные потери. Считается, что

альтруизм проявляется прежде всего в сфере родственных

отношений, и это способствует генетическому закреплению биоло-

гических предпосылок такого поведения. Кроме того, согласно

Гамильтону, альтруистическое поведение, которое приносит выгоду

сообществу вне зависимости от родственных связей, будет

возникать, если риск погибнуть, не подав сигнала, или

невыгодность молчать совершенно очевидны, а соседи слишком

удалены. Если же акт альтруистического поведения заканчивается

гибелью «альтруиста», то остальные члены сообщества как-то

«компенсируют» его родственникам утрату.

Чтобы обосновать значение альтруизма для социальной

организации, Р. Триверс предложил концепцию реципрокного

(взаимного) альтруизма. Согласно этой концепции,

альтруистический акт, невыгодный одной особи (группе), но

выгодный другой, неродственной и даже принадлежащей к иному

виду, может все же осуществиться в расчете на аналогичную услугу

в будущем или на вознаграждение. Такое поведение будет тем более

вероятным, чем жестче будет отбор по отношению к тем, кто

извлекает выгоду из альтруистического поведения других, но

избегает ответных действий.

Альтруизм, по Э. Уилсону, может носить неосознанный

характер, и в этом случае субъект не ожидает за него никакой

награды. Это «подлинный» альтруизм («альтруизм с твердым

ядром»), который развился при эволюции живого посредством

естественного отбора. Но альтруизм может быть и осознанным

(«альтруизм с мягким ядром»), или «мнимым», имеющим эгоистичес-

кие причины. Такое поведение включает в себя ожидание ответных

благ для самого субъекта или его родственников.

Роль альтруизма в эволюции рассматривается на

индивидуальном и популяционном уровнях. Обнаружены факты,

свидетельствующие о том, что популяции с выраженным

альтруистическим поведением оказываются в более выгодных

условиях, чем те, в которых такое поведение выражено слабо.

О наличие взаимного альтруизма во всех человеческих

культурах пишет Р. Триверс. Он выделяет следующие формы такого

поведения:

 взаимопомощь во время опасности — катаклизмов,

внутривидовой агрессии и т. п.;

 справедливое распределение жизненно необходимых благ;

 поддержка больных, беспомощных, очень молодых и очень

старых;

 помощь посредством орудий;

 помощь посредством знаний.

Во всех этих случаях принимающая сторона получает большее

вознаграждение, большую выгоду, чем дающая.

В контексте альтруистического поведения особое отношение

складывается к тем, кто пытается получить выгоду от альтруизма

других, но не отвечать взамен тем же. Обычно в сообществе, где

обитают такие особи, разрывающие цепочки взаимного альтруизма,

складываются механизмы защиты от них, вплоть до изгнания из

сообщества.

Разумеется, речь во всех этих случаях идет о гипотетических

моделях и схемах, о самых общих принципах поддержания

социальности на фундаментальном уровне «законов жизни». Однако

это шаг вперед в познании социальности по сравнению с

противопоставлением «материального» и «духовного», «человечес-

кого» и «животного». Если животные проявляют «моральное»

поведение, то исчезает одно из важнейших различий, которое

отделяло человека от других видов как при изучении моральных

норм, так и при понимании общих принципов социальной

организации.

Разумеется, к исследованиям такого рода следует подходить с

предельной осторожностью, не делать поспешных выводов, не

совершать необоснованных переносов.

Сигнальное поведение и социальность______________

Сигнальное поведение имеет множество проявлений: действия,

позы, звуковые сигналы, ритуалы. Однако у человека оно пока

недостаточно изучено. Н. Тинберген полагает, что это обусловлено

отсутствием систематических сравнений поведения людей и других

видов животных. И хотя здесь не может быть полного тождества,

возможно «применить в исследованиях человечества те способы,

которые показали свою плодотворность при изучении поведения

животных»

. В первую очередь это относится к способам со-

циализации.

Социобиологическая концепция порождения воспроизводящихся

сигналов занимает в интерпретации социальной жизни значительное

место. Так, Р. Докинс в работе «Эгоистический ген» утверждает,

что все наблюдаемые единицы существования — молекулы, клетки,

животные организмы, человек — несут в себе воспроизводящее

начало. Оно объясняется тем, что в основе всего живого лежат

молекулы ДНК с встроенным в них механизмом самовоспроизведения.

Соответственно содержание эволюции состоит в отборе генов и в

создании ими все новых организмов как «машин для выживания

генов».

На этой идее реплицирования выстраивается иерархия систем

по сложности — от молекулы ДНК до человека и его культуры. В

культуре механизм воспроизведения связывается мимесисом

(подражанием), и выделяется «мим» — единица культурной передачи,

единица подражания. Примерами мимов являются идеи, удачные

фразы, феномен моды, способы действий. Соответственно человек

как сложная «машина для выживания генов» не является абсолютно

свободным в выборе поведения и ограничен генетическими рамками

встроенных механизмов мимесиса.

Эмоции и их коммуникация являются важным аспектом

социальной жизни. Эмоции не просто переживаются индивидами. В

коммуникативных ситуациях они выражаются в определенных знаковых

формах. Например, агрессия может выступать в качестве

эмоционального состояния — гнев, но может выражаться как акт

насилия — угроза, нападение. В исследованиях, следовательно,

необходимо проводить различие между эмоциональными состояниями,

их знаковым выражением и их поведенческими следствиями.

Другим основанием коммуникативного поведения животных,

предпосылкой обмена информацией с помощью знаков в этологии

считается ритуал — серия наследственно обусловленных и

закрепленных в генотипе стандартных телодвижений, повторяющихся

последовательностей двигательных реакций, их формы и скорости. В

свое время Дж. Хаксли «заметил, что определенные образцы

движений утрачивают в процессе филогении свои оригинальные

функции и превращаются в чисто «символические» церемонии. Он

Тинберген Н. Поведение животных. М., 1969. С. 166.

назвал, этот процесс ритуализацией и использовал термин без

кавычек; иными словами, он уравнял культурные процессы, ведущие

к формированию обрядов (церемоний) у человека с

филогенетическими процессами возникновения таких удивительных

«церемоний» у животных. С чисто функциональной точки зрения

такое уравнивание справедливо, даже если принимать во внимание

различие между культурными и филогенетическими процессами»

Содержание понятия «ритуал» в этологии и социобиологии

отличается от принятого в культурной антропологии. «Ритуалы —

это модели поведения, которые выполняют коммуникативную функцию

и в процессе её осуществления испытывают изменения, повышающие

их коммуникативную ценность... Иными словами, ритуалы имеют

сигнальную функцию реализуемую в процессе, названном

ритуализацией». Понятие «выразительные движения», связанное с

представлением о ритуале, означает образцы поведения, имеющие

сигнальные функции в ритуальном поведении, являющиеся его

элементарными составляющими. По происхождению они могут быть

врожденными, культурными, индивидуальными. С социокультурной

точки зрения ритуализация «есть процесс, в котором некоммуника-

тивные модели поведения эволюционируют в сигналы»

; её роль

состоит «в создании независимых символов, которые становятся

общепринятыми и рассматриваются как часть общества»

В ритуализации можно выделить три важнейших коммуникативных

аспекта. Во-первых, ритуалы представляют собой такие

двигательные реакции, которые первоначально служили виду как

функции, необходимые для выживания. В процессе филогенеза они

постепенно приобретали новое значение — сигнальное. Сигнальное

значение прежней функции, которая, кстати, может сохраняться,

заключается в том, что ритуал становится стимулом для

образования межиндивидуальных связей или средством канализации

агрессивности.

Во-вторых, по мере приобретения сигнальной функции

первоначальный, неритуальный прототип трансформировался для

лучшего её выполнения. Можно предположить, что в процессе

естественного отбора наиболее заметные характеристики сигнала

сохранялись и усиливались, а менее распознаваемые и нечеткие

редуцировались или совсем исчезали. Таким образом, ритуал

приобретал свою компактную и легко распознаваемую знаковую

форму.

В-третьих, такого рода сигнальные акты принимали все

характерные черты автономного, независимого от ситуации

движения. Этот акт проявляется спонтанно, имеет собственный

передающий механизм и особое привлекающее значение. Таким

образом, в процессе ритуализации рождается механизм, подобный

инстинкту, который влияет на поведение индивидов не менее, чем

базовые инстинкты — голод, секс, страх. Этот механизм

«обслуживает» социальность, поскольку обусловливает

возникновение межиндивидуальных контактов и погашение

Lorens К. On Agression. N.Y., 1967. P. 54-55.

Eibl-Eibesfeldt I. Ritual and ritualization from biological

perspective // Human Etnology. M. Van Cranach et al. (eds).

Cambridge, etc., 1979. P. 4, 14.

Lorens K. Behind the Mirror. L., 1977. P. 210.

агрессивных импульсов

Таким образом, ритуалы в социокультурных системах выполняют

ряд социально значимых функций: коммуникации, контроля

агрессивности, объединения. Следовательно, они способствуют

осуществлению и улучшению коммуникативного процесса, взаимодей-

ствия внутри общностей и между ними.

Базой для формирования ритуалов является инстинктивная

знаковая активность. Она представляет собой поток эфферентных

(направленных вовне) импульсов центральной нервной системы,

которые находят выражение в ритмизованных и координированных

движениях — «ауторитмии», «стереотипных наборах действий». Такие

действия несмотря на их эндогенное происхождение не проявляются

произвольно, вне связи с окружением. Когда в них нет

необходимости, они подавляются на уровне центральной нервной

системы. Их проявление побуждается особыми пусковыми механизмами

при наличии ключевых знаковых стимулов.

«Знаковые реакции» в большинстве случаев просты. Они

состоят из одного или нескольких актов. Однако они могут носить

и более сложный характер, когда «включается» целая система

внешних проявлений, имеющая характер паттерна, как это

происходит в случае ритуализации.

Обучение н его адаптивная функция______________

Термином «обучение» представители различных дисциплин

обозначают неодинаковые, хотя и близкие по содержанию феномены.

Психолог подразумевает некоторые относительно долговременные

изменения поведения; физиолог — значимые сдвиги в нервном

субстрате; биолог — приспособительные изменения поведения и т.

п. Однако в основе большинства таких определений лежит принцип

исключения: обучением считаются изменения, которые нельзя

объяснить ни процессами созревания развивающегося организма, ни

утомлением, ни сенсорной адаптацией

. В то же время

самоочевидной является общая адаптационная значимость обучения.

Обучение подразделяется на следующие типы: кратковременное

и долговременное запоминание, классический и инструментальный

условные рефлексы, развитие «способностей». Торн предлагает

более широкую классификацию: привыкание, классические условные

рефлексы, обучение по методу проб и ошибок, латентное обучение и

инсайт. Эти два набора категорий в значительной мере

перекрываются.

Экспериментальные ситуации, связанные с обучением,

позволили выделить такие феномены, как сенсорная

предобусловленность, перцептивное обучение, двустадийное

обучение различению, обучение пространственному расположению

объектов. Важную роль в процессах обучения выполняет

подкрепление.

Современные данные показывают, что при определенных

условиях — уровне мотивации и подкреплении — обучение решению

простых задач мало зависит от возраста, тогда как запоминание с

возрастом

улучшается. Решение более сложных задач зависит от

Lorens K. On Agression. N.Y., 1967. P. 46-47.

Хайнд Р. Поведение животных. С. 605.

характера предшествующего опыта особи. Возрастные изменения в

обучении определяются как состоянием организма, так и влиянием

опыта восприятия и движений, приобретенного в прошлом. В

пределах жизненного цикла существуют определенные стадии, на

которых обучение происходит с наибольшей легкостью. Эти стадии

называются сензитивными периодами и не имеют резких границ.

Способности животных к обучению имеют пределы. Ограничения

накладываются возможностями сенсорно-перцептивных механизмов,

предрасположенностью к определенным реакциям, видовыми и индиви-

дуальными особенностями, созреванием организма и влиянием среды.

Соответственно обучение возможно лишь до известной степени.

Обучение редко сводится лишь к простому изменению отношений

между внешними стимулами и реакциями организмов на них. Многие

исследователи заполняют концептуальное пространство между сти-

мулом и реакцией различными гипотетическими представлениями о

механизмах трансформации определенных «входов» в конкретные

устойчивые поведенческие «выходы». Существуют свидетельства

того, что обучение связано с перестройкой процессов, которые

проходят в центральной нервной системе, не проявляющейся

непосредственно в поведении, но сохраняющейся в виде внутренних

«концептов», регулирующих связи организма со стимулами,

исходящими из окружения.

Эксперименты обнаруживают, что организмы обладают

изначальным, врожденным свойством к установлению связей между

безразличными для организма сигналами, или единицами восприятия.

Такое свойство получило название сенсорного предобусловливания,

а его проявление связывается с ориентировочной реакцией. На базе

этой способности происходит формирование внутренних концептов,

представляющих собой сложные композиции представлений о внешних

событиях и внутренних состояниях, значимых для организма.

Формирование таких концептов обусловлено действием ряда

достаточно изученных механизмов.

Во-первых, это феномен перцептивного обучения, под которым

понимается совокупность процессов, увеличивающих готовность или

способность организма отвечать на различные изменения внешней

стимуляции. Существуют экспериментальные свидетельства того, что

организм соотносит даже самый простой стимул с другими

стимулами, а потому восприятие всегда охватывает эти отношения.

Индивиды используют перцептивное обучение для формирования

представлений о значимых сигналах, исходящих из среды, и

развития способности адекватно реагировать на них.

О перцептивном обучении можно говорить в том случае, если

организм реагирует на определенный тип стимула все более

избирательно. Это отличает его от условной реакции, постепенно

генерализирующей ответ на близкие по значению стимулы.

Во-вторых, значимым механизмом организации опыта в

отношениях организма с окружением является развитие способности

к различению. Существует предположение о том, что процесс

обучения различению состоит из двух стадий. Вначале животные

приобретают навыки реагировать на те качественные признаки

сравниваемых ситуаций, по которым они более всего различаются.

Затем они осваивают определенные поведенческие реакции,

связанные с этими признаками.