Одинцова М.И. Экономика права
Подождите немного. Документ загружается.
122
р я
с
В праве доктрина взаимного заблуждения возникла в деле Sherwood v. Walker,
187 улой этого дела для выяснения экономических оснований
доктрины взаимного заблуждения. Уокеры были импортерами скота, а также выращивали
ско
основе взаимного заблуждения, признаются недействительными, в то время как
одностороннее заблуждение одной из сторон не является основанием для признания сделки
недействительной.
121
Кутер и Улен высказали предположение, что суды используют эти
термины для обоснования уже принятого ешения, поэтому пон тия «взаимное
заблуждение» и «одностороннее заблуждение» часто лишаются своего первоначального
значения. Так, термин «взаимное заблуждение» будет использоваться судом, чтобы
объявить решение о том, что делка не признается действительной, а понятие
«одностороннее заблуждение» - для того чтобы объявить решение о признании
действительности сделки.
122
Взаимное заблуждение
общем
7. Воспользуемся фаб
т, истец Шервуд был банкиром. Он решил купить корову на мясо и выбрал корову,
которая звалась Роза 2-ая из Аберлона и считалась бесплодной. Стороны договорились о
цене 5,5 центов за фунт живого веса, так что корова стоила не более 80 долларов, и
заключили письменный договор. Однако корову Шервуду не доставили и деньги взять
отказались. Оказалось, что корова не бесплодна, Шервуд подал иск в суд, но суд решил
дело в пользу Уокеров, то есть подтвердил аннулирование договора.
Неблагоприятный отбор
Асимметрия информации может серьезно затруднить процесс заключения договора, а в
самых крайних случаях даже по ществование жизнеспособных ставить под угрозу само су
рынков. В условиях асимметрии информации более информированная сторона может
воспользоваться своим информационным преимуществом с целью получения выгод за счет
партнера. Эта проблема получила в экономической теории название «неблагоприятный
отбор», и механизм его возникновения первым из экономистов описал Акерлоф на примере
«рынка лимонов»
123
.
Воспользуемся простым числовым примером, чтобы объяснить основную идею
неблагоприятного отбора. Пусть на рынке 100 человек хотят продать свой подержанный
автомобиль и 100 человек хотят купить подержанный автомобиль. Всем известно, что 50
автомобилей – это автомобили хорошего качества (на жаргоне эти автомобили называются
121
Rasmusen E, Ayres I. Mutual and Unilateral Mistake in Contract Law. The Journal of Legal Studies. 1993. Vol.
22. N. 2. P. 309-343.
122
Сooter R, Ulen T. Law and Economics, 1988, p. 258.
123
Акерлоф Дж. Рынок «лимонов»: неопределенность качества и рыночный механизм. THESIS. 1993. Вып 5. с.
95-104
123
«слива») и 50 автомобилей – это автомобили плохого качества (на жаргоне – «лимоны»).
Владелец «лимона» готов продать свой автомобиль за 1000 долл., а владелец «сливы» готов
продать автомобиль за 2000 долл. Покупатели готовы заплатить 1200 долл. за «лимон» и
2400 долл. за «сливу». Если бы проверить качество автомобилей было легко, то «лимоны»
продавались бы по цене от 1000 до1200 долл., а «сливы» - по цене от 2000 до 2400 долл.
Однако, покупатели не знают о качестве автомобилей. Автомобиль, который приобретет
покупатель, с равной вероятностью может оказаться и «сливой», и «лимоном». Поэтому
покупатель готов оплатить ожидаемую стоимость автомобиля:
½ х 1200 + ½ х 2400 = 1800 долл.
Кто из продавцов захочет продать свой автомобиль по этой цене? Владельцы
«лимонов» готовы это сделать, но владельцы «слив» согласятся продать свой автомобиль по
цене не меньше 2000 долл. Ц автомобиль среднего ена, которую должны заплатить за
качества покупатели, меньше той цены, по оторой готовы продать свой автомобиль к
про бдавцы «слив». По цене 1800 долл. к продаже удут предлагаться только «лимоны». Но
если бы покупатель был уверен, что ему достанется «лимон», он не захотел бы платить за
автомобиль 1800 долл. На самом деле равновесная цена установилась бы в ценовом
диапазоне между 1000 и 1200 долл. По этой цене к продаже предлагались бы только
«лимоны», и поэтому покупатели справедливо ожидали бы, что им достанется «лимон».
«Сливы» на этом рынке вообще не предлагаются к продаже.
Для решения проблем, возникающих на рынке лимонов, используются как частные, так
и государственные механизмы. Частные механизмы могут быть основаны на одной из
двух стратегий: стратегии подачи сигналов («signalling») и стратегии «просеивания» или
«фильтрации» («screening»). При сигнализировании действия осуществляет
информированная сторона. Владелец хорошего автомобиля заинтересован в том, чтобы
подать сигнал покупателю о высоком качестве своего автомобиля. С этой целью он может
использовать, например, гарантию. Он возьмет на себя обязательство выплатить
покупателю определенную сумму денег ом случае, если автомобиль сломается в течение в т
определенного периода времени. Владелец хорошего автомобиля может позволить себе
предоставить такую гарантию, потому, что его автомобиль хорошего качества. А вот
владелец «лимона» не может взять на себя подобное обязательство, потому что оно ему
невыгодно, его автомобиль вскоре сломается и ему придется исполнять гарантийные
обязательства. Тем самым, предоставляя гарантию, продавец хорошего автомобиля может
отделить себя от продавца плохого автомобиля. На рынке возникнет «разделяющее»
равновесие, в котором все продавцы «слив» будут предоставлять гарантию и продавать свои
автомобили по высокой цене, а все продавцы «лимонов» будут продавать свои автомобили
по низкой цене без гарантии. Подача сигнала всегда связана с определенными затратами и
чем более дорогостоящим является сигнал, тем он надежнее.
Стратегию просеивания использует неинформированная сторона. Она предлагает другой
стороне определенный набор контрактов, при этом каждый контракт рассчитан на
124
определенную категорию продавцов. Делая свой выбор, продавец автоматически
раскрывает информацию о своих качественных характеристиках, поскольку выбирает
именно тот контракт, который является для него самым выгодным
124
.
В тех случаях, когда частные решения проблемы неблагоприятного отбора
невозможны или недостаточны, используются государственные механизмы. Формы
государственного вмешательства могут быть самыми разнообразными: запрет
определенных условий договора, законодательно установленное требование раскрытия
информации, и, наконец, признание судом сделки недействительной.
Какие условия договора выбрали бы сами стороны, учитывающие возможную ошибку
в отношении предмета договора, если бы информация, которой они располагают, была бы
симметричной?
125
Стороны включили бы в договор условия, которые предоставляли бы
гарантию на случай возможной ошибки. Если бы корова оказалась способной к
производству потомства, а была бы продана как бесплодная по низкой цене 80 долл.,
договор аннулировался бы, что означало предоставление покупателем гарантии продавцу
на случай возможной ошибки. Аналогичным образом, если бы корова была продана по
высокой цене 800 долл. как способная к производству потомства, но оказалась бесплодной,
то договор также аннулировался бы с возвратом сторонами всего полученного по сделке,
что явилось бы гарантией, которую продавец предоставил покупателю. Доктрина взаимного
заблуждения и является той «гарантией», которая предоставляется законодателем. Однако
в условиях симметричной информации не видно экономических оснований для доктрины
взаимного заблуждения, так как противоположное распределение прав (то есть отказ суда
подтвердить аннулирование договора) имело бы лишь распределительные последствия. В
соответствии с теоремой Коуза корова, в конечном счете, перешла бы к той стороне,
которая ценит ее выше, однако, в этом случае Уокерам пришлось бы снова выкупать ее у
Шервуда, который мог запросить более высокую цену.
Рассмотрим теперь случай, когда информация, которой располагают стороны, не
является симметричной, а продавец может, с определенными затратами ресурсов, получить
информацию о предмете сделки, которой нет у другой стороны. Можно выделить три типа
продавцов в этой ситуации.
Во-первых, это все продавцы, которые обладают информацией о том, что их коровы
способны к производству потомства, и которые могут подтвердить эту информацию и
поэтому назначают высокую цену 800 долл.
124
Вспомним решение царя Соломона в споре между двумя женщинами, каждая из которых утверждала, что
она мать ребенка, и требовала отдать его ей. Царь Соломон приказал рассечь живое дитя надвое и отдать
половину одной женщине и половину другой. Настоящая мать ребенка отказалась причинить ребенку вред и
согласилась отдать его живого другой женщине. Другая же женщина ответила «Пусть же не будет ни мне, ни
тебе, рубите». Каждая из женщин, сделав свой выбор, раскрыла перед царем Соломоном свою частную
информацию, и он смог определить, кто из них мать ребенка.
125
Smith J., Smith R. Contract Law, Mutual Mistake, and Incentives to Produce and Disclose Information. Journal of
Legal Studies.1990, Vol. 19. N. 2. P. 467-488.
125
Во-вторых, это продавцы, обладающие информацией о том, что их коровы бесплодны.
Эти продавцы хотели бы скрыть эту информацию и продать корову по той же цене, по
которой ее продают продавцы, не имеющие информации о состоянии своих коров. Это
будет средняя цена, учитывающая вероятность того, что корова окажется бесплодной.
Предположим, что вероятность того, что корова бесплодна, равна 0,3, то есть из общего
число продающихся коров, качество которых неизвестно, 30% коров бесплодно. Тогда
цена, по которой покупатель будет готов приобрести корову, будет равна 0,3 х 80 +0,7 х 800
= 584 долл.
Эта попытка продавцов бесплодных коров окажется удачной только в том случае,
если третья категория продавцов – продавцы, которые не располагают информацией о
качестве своих коров, - решит продавать коров по средней цене, учитывающей вероятность
бесплодия коровы, а не по высокой (800 долл.) или низкой (80 долл.) цене. Однако эта
третья категория продавцов захочет отделить себя от продавцов, которые знают, что их
коровы бесплодны, и выберет такой тип договора, который включает соответствующую
гарантию (предоставляемую либо продавцом, либо покупателем).
В результате на рынке возникнет равновесие, разделяющее продавцов не только по
цене, но и по полному набору договорных условий. Владельцы коров, которые обладают
информацией о способности своих коров к производству потомства, будут продавать коров
по высокой цене 800 долл. с подтверждением качества товара. Владельцы коров, не
располагающие информацией о качестве своих коров, будут продавать их либо по высокой,
либо по низкой цене, с включением в договор условия о предоставлении соответствующей
гарантии. А продавцы заведомо бесплодных коров будут продавать их по низкой цене, не
требуя никакой гарантии.
В тех случаях, когда стороны не учли в договоре непредвиденные различия в качестве
продукции, доктрина взаимного заблуждения, предоставляя «гарантии», воспроизводит
тот результат, который имел бы место, если бы можно было заключить совершенный
договор. Корова, проданная по высокой цене и оказавшаяся бесплодной, будет возвращена
продавцу, также как и корова, проданная по низкой цене и оказавшаяся способной к
производству потомства. Таким образом, эта доктрина восполняет пробел в не полностью
специфицированных договорах. В отсутствие этой доктрины у продавца не было бы
стимула раскрывать информацию о низком качестве, покупатели были бы вынуждены
затрачивать ресурсы на сбор информации или заключать сделки по цене, учитывающей
вероятность получения товара низкого качества.
Рассмотрим далее, как эта доктрина влияет на стимулы сторон к сбору информации.
Предположим, что информация может быть произведена каждой из сторон до заключения
сделки. Информация будет производительной, если она поможет сократить трансакционные
издержки размещения ресурсов на величину, превышающую издержки производства
информации, или если она непосредственно повлияет на размещение ресурсов. Однако,
решение о производстве информации прежде, чем это потребуется для целей размещения
ресурсов, может быть вызвано стремлением какой-либо из сторон к получению выгоды за
счет перераспределения богатства в свою пользу. Вложения в производство этой
информации с точки зрения общества будут растратой ресурсов. Доктрина взаимного
заблуждения позволяет сторонам оставаться симметрично не информированными, до тех
пор, пока производство информация не станет необходимым для производительных целей.
126
Предположим, что действует не доктрина взаимного заблуждения, а противоположное
правило, и продавец имеет сравнительное преимущество в производстве информации. В
этом случае продавец будет вести себя так, как будто он может продать корову по высокой
цене 800 долл., если она способна производить потомство, и по средней цене 584 долл.,
которая учитывает вероятность того, что корова окажется бесплодной, - если корова
бесплодна. Покупатель не согласится платить эту цену, поскольку по этой цене хорошие
коровы не будут продаваться, а цена бесплодной коровы 80 долл. Таким образом, цена на
корову, качество которой не подтверждается, упадет до 80 долл. Каждый из продавцов
хотел бы отказаться от сбора информации и сэкономить издержки, но не может сделать это
в одностороннем порядке, поскольку цена даже небесплодной коровы снизится до 80 долл.
Это происходит потому, что в отсутствие доктрины взаимного заблуждения, риск
выигрыша или потерь возлагается на покупателя.
Доктрина взаимного заблуждения позволяет сэкономить издержки сбора информации
продавцом. Экономия издержек сбора информации
126
при доктрине взаимного заблуждения
достигается также благодаря тому, что она устраняет стимулы к преждевременному сбору
информации, а также к дублированию сбора информации покупателем, поскольку в этом
случае он полагается на гарантию, предоставляемую данной доктриной. Таким образом,
экономическим основанием доктрины взаимного заблуждения является устранение
стимулов к чрезмерному производству информации, которое приводит к растрате
ограниченных ресурсов. Доктрина взаимного заблуждения побуждает стороны
оставаться симметрично не информированными, когда единственным выигрышем от
инвестирования в производство информации является перераспределение богатства в
пользу одной из сторон.
Одностороннее заблуждение
При одностороннем заблуждении только одна сторона пребывает в неведении
относительно какого-либо аспекта сделки. В общем праве одностороннее заблуждении
обычно, хотя и не всегда, не признается основанием для признанием договора
недействительным. Исход дела зависит от того, знала ли информированная сторона о том,
что другая сторона заблуждается и устанавливает ли закон обязанность раскрытия
информации. В литературе по экономике права встречаются различные объяснения
установленной законом обязанности раскрывать информацию в одних случаях и
разрешенного законом сокрытия информации при заключении договора – в других. Анализ
Кронмена основан на различиях в возникновении асимметрии информации. Если одна
сторона договора получила больше информации в процессе «намеренного поиска», то
будет эффективным предоставление этой стороне права собственности на доход от этого
поиска. Если же информация была получена ею случайно, то установленная законом
126
Напомним, что чрезмерное производство информации имеет место в следующих случаях: а) производство
информации осуществляется не той стороной, которая может сделать это с наименьшими издержками; б)
дублирующее производство информации; в) преждевременное производство информации до того момента,
когда она станет необходимой для принятия решений о размещении ресурсов.
127
обязанность раскрытия информации при заключении сделки позволит избежать создания
стимулов для других лиц вкладывать ресурсы в сбор этой же информации. По мнению
Кронмена, этот подход создает стимулы для сбора коммерчески ценной информации.
Кутер и Улен, в отличие от Кронмена, указывают, что информация, приобретенная
целенаправленно, может приводить как к созданию богатства, так и к его
перераспределению. Решение о признании сделки действительной должно, по их мнению,
зависеть от характера информации, то есть от того, была ли информация, на основе которой
заключалась сделка выигравшей от асимметрии информации стороной, производительной
или перераспределительной. Они предлагают следующее правило. Если сделка на основе
асимметричной информации позволяет использовать ресурсы более производительным
образом, тогда Кутер и Улен предлагают признать договор, заключенный в условиях этой
асимметрии информации, действительным. Если же заблуждение приводит просто к
перераспределению богатства, то у стороны, находящейся в невыгодном положении, могут
быть основания оспаривать этот договор. В большинстве случаев информация бывает
одновременно и производительной, и перераспределительной. Кутер и Улен считают, что
следует признавать исковую силу большинства договоров, основанных на различиях в
смешанной информации (одновременно и перераспределительной, и производительной).
Объяснить различие между производительной и перераспределительной информацией
можно на примере следующих судебных дел.
Harris v. Tyson, 1855
127
. Истец Харрис считал, что его земля непригодна для
прибыльной коммерческой добычи хрома. Тайсон, ответчик, который приобрел право на
добычу хрома на этой земле, был профессионалом в области добычи хрома и, вероятно,
располагал информацией, что эта земля содержит хром. После продажи прав на добычу
хрома Тайсону Харрис попытался оспорить эту сделку в суде на том основании, что Тайсон
не раскрыл ему информацию о ценности хромосодержащего песка на земле,
принадлежащей ему.
Это дело относится к категории одностороннего заблуждения. Если бы Харрис
располагал информацией о ценности своей земли, то он не согласился бы на заключение
сделки. Информационная асимметрия в данном случае касалась производительных, а не
перераспределительных фактов. Защита договора судом вознаграждает людей за те
издержки, которые они несут в связи с поиском полезных ископаемых. Какие стимулы для
Тайсона создает это решение суда? Чтобы обнаружить залежи хрома на участке Харриса,
Тайсон прежде всего должен был вложить средства в приобретение тех экспертных знаний
(получение специального образования), которые позволили сделать это открытие,
приводящее к увеличению богатства общества. Кроме того, это решение суда создает для
Тайсона стимулы к поиску полезных ископаемых, а этот поиск также может быть связан с
весьма значительными издержками. Заключение сделки на покупку прав на добычу
полезных ископаемых на выгодных для себя условиях – эта та выгода, которую Тайсон
надеется получить, осуществляя вложение средств в свое профессиональное образование и
127
Barnes D., Stout L. Cases & Materials on Law and Economics. American Casebook Series. West Publishing Co., St
Paul, Minn. 1992. P. 195-197.
128
разведку полезных ископаемых и которая создает для него стимулы к этим инвестициям.
Предоставить Тайсону право на получение этой выгоды суд может только, разрешая ему
заключать сделки, не раскрывая информацию о ценности участка и о том, что он сам
является специалистом в области добычи хрома. Для другой стороны сделки эта правовая
норма также создает стимулы к поиску информации о ценности той собственности, которой
он владеет. Судья Блэк выступил с комментарием к данному делу, в котором он сказал
следующее: «Мы не уверены, что договор сделал истца беднее, так как он вполне вероятно,
никогда не узнал бы ценность минеральных залежей на своей земле, если бы не предоставил
ответчику право копать на ней».
В знаменитом германском деле
128
ответчик предоставил истцам право передавать
сублицензии на право трансляции американских телевизионных сериалов, сохранив за
собой право на 50% дохода от любой сублицензии, которую истцы могли бы продать
немецким телевизионным станциям. Позже ответчик отказался от своего права на 50%
дохода в обмен на единовременно выплачиваемую сумму в размере 10 тыс. долл.
Ответчик затем пытался аннулировать свой отказ на том основании, что истцы не
сообщили ему о том, что за сублицензию им было предложено 8,3 млн. долл. Оба суда
первой инстанции приняли решение, что при заключении данной сделки на истцах не
лежала обязанность раскрытия перед контрагентом информации, и ответчик не мог
аннулировать сделку на основании обмана. Федеральный Суд Германии, высшая судебная
инстанция в гражданских делах, отменил судебное решение на том основании, что стороны
находились в длительных и тесных деловых отношениях.
Кётц, критикуя решение Верховного суда Германии, говорит о том, что с точки
зрения эффективности, оно было неправильным. Ответчик был профессионалом в области
выдачи лицензий. Он сам предложил сделку, в которой рассчитывал на быструю наживу, и
он сам мог получить информацию о том, что ситуация на этом рынке улучшилась. Дело
обстояло бы по-другому, если бы между сторонами были фидуциарные отношения
(отношения доверенного лица), однако в этом деле были лишь тесные деловые отношения,
при которых ни одна из сторон не могла рассчитывать на то, что другая сторона раскроет
перед ней важную информацию. Договор, существовавший между ними, не создавал ни для
одной стороны подобное обязательство. Истцы должны были продавать право на
трансляцию, которое ответчики получили в США. Они должны были тщательно изучать
соответствующий рынок на предмет возможностей транслирования, устанавливать и
поддерживать контакты с телевизионными станциями, проводить переговоры и собирать
любую информацию, которая позволила бы им воспользоваться соответствующими
правами. Но у них не было обязательства собирать подобную информацию для ответчика и
предоставлять ее ему. Для истцов это было особенно важно, потому что если бы они
должны были сообщать ответчику все, что им известно, ответчик мог бы воспользоваться
этой информацией и сам вести переговоры с телевизионными станциями. Истцы в
128
Koetz H. Precontractual Duties of Disclosure: A Comparative and Economic Perspective. European
Journal of Law and Economics. 2000. Vol. 9 . N. 1. P. 5-19.
129
соответствии с договором должны были сообщать о том, кому и за какую сумму они
передали право трансляции, но они не должны были сообщать о потенциальных клиентах,
своей стратегии, возможных источниках дохода или общем развитии рынка. Между ними
не было партнерских отношений, и истцы не должны были вести дела ответчика. Здесь
можно поставить вопрос, о том, к какому типу относилась информация, игравшая
решающую роль при заключении сделки? Информация в этом деле была производительной.
Эта информация была приобретена не случайно, без издержек, а намеренно с затратами
определенных средств. Эта информация была получена истцами как результат их усилий по
установлению связей с потенциальными клиентами, исследованию рынка, которые были
связаны с определенными затратами и которые способствовали повышению богатства
общества. Суды первой инстанции были правы, когда принимали решение о том, что
сделка не может быть аннулирована на основании сокрытия информации.
Laidlaw v. Organ, 1815.
129
Англичане блокировали Новый Орлеан во время войны 1812
года, и в результате цены на экспортные товары, типа табака, резко упали. Орган –
покупатель табака получил частную информацию о том, что война закончилась и подписан
мирный договор. Зайдя к представителю фирмы Лэдло и убедившись, что продавец ничего
не знает о мирном договоре, он предложил продать ему табак. Был заключен договор о
продаже табака по низкой цене, а на следующий день в Новом Орлеане стало известно о
заключении мирного договора, и цена на табак резко возросла. Заблуждение в данном деле
было односторонним, а не взаимным. По решению суда договор был признан
недействительным, затем была подана апелляция, Верховный суд принял решение о
пересмотре дела, однако дальнейшая судьба дела осталась неизвестной.
В литературе по экономике права приводятся различные трактовки этого дела, которые
по-разному оценивают характер асимметрии информации. Кутер и Улен считают, что
информация, которой располагал Орган, была перераспределительной и не служила
никаким производительным целям, а лишь позволяла Органу перераспределить ресурсы в
свою пользу. Если бы подобные договора признавались действительными, торговля была
бы затруднена, потому что продавцы испытывали бы потребность в защите от
неблагоприятного для них перераспределения богатства.
130
Познер придерживается другой трактовки, в соответствии с которой спекулятивная
деятельность торговцев типа Органа является полезной для общества.
131
Покупая табак у
Лэдло, Орган оказал влияние на повышение цены, хотя и не в такой степени, как это имело
бы место, если бы информация была раскрыта. Благодаря этой сделке процесс
приспособления цен к информации о том, что война окончена, начался бы раньше. У Органа
не было бы стимула начинать этот процесс, если бы он не мог получить выгоду от этой
сделки.
129
Kronman A. Mistake, Disclosure, Information, and the Law of Contracts. Journal of Legal Studies, 1978. Vol .7
N. 1 P.1-34
130
Cooter R., Ulen Th. Law and Economics, 3d ed., 1999. P. 259-260.
131
Познер Р. Экономический анализ права. Т.1.С.150-151.
130
Знание о каком-либо изменении в будущем, например, об изменении в предпочтениях
потребителей, издержках производства или спросе, которые повлияют на цены
определенных товаров в будущем, также можно рассматривать как «производительное».
Сторона, которая знает, что рыночные цены возрастут или снизятся, может сократить или
увеличить свои потребности в транспорте, складских мощностях, торговых точках, в этом
смысле его знание «производительное», так как это позволит ему использовать труд и
капитал более производительно
132
.
Имеет ли какое-либо значение для решения вопроса о природе информации
(производительная или перераспределительная) то, что знание, обладая которым Орган
заключил выгодную для себя сделку, стало общедоступным по прошествии весьма
короткого времени? Решение Верховного суда в деле Орган, который направил дело на
повторное рассмотрение, следующим образом критикуется немецким ученым Кётцем:
«Решение было, вероятно, неправильным, так как оно создавало для индивидов стимулы
пристраиваться к властям, извлекать инсайдерскую информацию или инвестировать в
методы быстрого приобретения информации, а между тем общественного интереса в
подобных расходах не было. Если информация вскоре становится общеизвестной, то не
остается времени для действия, которое принесет выгоду с точки зрения размещения
ресурсов».
133
Обязанность раскрывать информацию
Кроме производительной и перераспределительной информации можно выделить еще
один вид информации – информацию, касающуюся безопасности.
134
Например,
информация о мерах предосторожности в обращении с электрическими приборами
позволяет потребителям предотвращать пожары. Закон не требует раскрытия
производительной или перераспределительной информации, однако, закон может
требовать, чтобы информированные люди раскрывали перед партнерами по сделке
информацию, касающуюся безопасности.
132
В связи с односторонним заблуждением особый интерес представляет вопрос об инсайдерской торговле.
Инсайдерская торговля (торговля акциями на основе конфиденциальной информации, имеющей существенное
значение) относится к одностороннему заблуждению и запрещается во многих странах. Инсайдер в компании
или
в консалтинговой группе финансовых специалистов может обладать информацией, например, о
готовящемся поглощении, которое может повлиять на цену акции компании, ставшей целью поглощения, а
также компании, которая осуществляет поглощение. Возникает вопрос о том, можно ли критиковать
инсайдерскую торговлю не с точки зрения справедливости, а с позиции эффективности. Манне в 1966
высказал идею о том, что тот, кто использует частную информацию для скупки акций, обязательно передает
рынку информацию о том, что акции стали более ценными, что способствует повышению эффективности в
условиях, когда информация об изменившейся ценности компании не подлежит обязательному раскрытию.
133
Koetz H. Precontractual Duties of Disclosure: A Comparative and Economic Perspective. European Journal of
Law and Economics. 1993 Vol. 22. N. 2. P. 309-343.
134
Cooter R., Ulen Th. Law and Economics, 3d ed., 1999. P. 264-267.
131
Судебное дело Obde v. Schlemeyer, 1960
135
.
Продавец здания обладал знанием о том,
что здание заражено термитами, и намеренно скрыл эту информацию от покупателя. Он не
обманывал покупателя, не спросившего его, не заражено ли здание термитами. Вскоре
после покупки здания покупатель узнал о термитах и подал на продавца в суд (покупатель
в этом случае требовал не признания сделки недействительной, а компенсации ущерба,
который он понес из-за того, что купленное им здание оказалось зараженным термитами).
Для того чтобы минимизировать ущерб, возникающий вследствие зараженности здания
термитами, насекомых необходимо уничтожать сразу же, как только они обнаружены.
Утаив информацию о термитах, продавец способствовал тем самым дальнейшему
разрушению здания. Суд в этом случае изменил традицию общего права, которая не
заставляет продавцов раскрывать информацию. Это решение позволяло избегать в будущем
ущерба, связанного с сокрытием информации, имеющей отношение к безопасности, а также
ослабило необходимость для будущих покупателей предпринимать расходы с целью
защиты от возможного сокрытия продавцами подобной информации.
На это дело можно посмотреть и несколько иначе. В экономическом анализе права
эффективными считаются сделки, которые приводят к объединению в одних руках знания о
вещи и контроле над ней, напротив, сделки, которые приводят к отделению знания от
контроля, не будут эффективными. В деле Obde заключение сделки в условиях асимметрии
информации привело к отделению знания от контроля: продавец был осведомлен о том,
что здание заражено термитами, а покупатель об этом не знал. Мы говорим о том, что
договор разделяет знание и контроль в том случае, если продавец не раскрывает
информацию, необходимую покупателю для предотвращения разрушения вещи.
Компенсация ущерба, понесенного покупателем, должна создать стимулы к раскрытию
информации, касающейся безопасности.
Обман
Обман позволяет жертве оспорить договор и потребовать компенсации потерь. Здесь
нетрудно найти экономическое обоснование. Лицо, намеренно вводящее в заблуждение,
вкладывает средства в то, чтобы обмануть другую сторону. Создавать стимулы для этого
неэффективно, поскольку эти средства могут быть использованы более производительно. В
подобных случаях возможна также компенсация потерь без аннулирования договора, то
есть в случае незначительного введения в заблуждение, когда жертва все же имеет
позитивную выгоду от договора, договор предлагает определенное наказание. Обман также
может сопровождаться уголовным наказанием.
Обман в системе общего права требует активных действий - лживых утверждений,
сделанных с целью обмана. В российском гражданском праве обман определяется, как
135
Kronman A. Mistake, Disclosure, Information, and the Law of Contracts. Journal of Legal Studies. 1978. Vol. 7.
N.1 P. 1-34