Новгородцев П., Муромцев С., Кареев Н. и др. Немецкая историческая школа права

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА • .

Можно даже сказать, что естественно-правовая философия

оказала известные услуги юриспруденции. Так, отсюда вышли

первые попытки систематизации права

; здесь же черпали для

себя источник более свежие течения, освобождавшие юрис-

пруденцию от одностороннего преклонения пред авторитетом

римского права. В естественном праве для немецкого правооб-

разования возник новый фактор, явившийся противовесом ис-

ключительному значению римских начал и способствовавший

проведению в жизнь принципов германских

При всем этом нельзя, однако, отрицать, что в упреках поз-

днейших юристов по адресу естественного права была извест-

ная доля справедливости. Не может быть сомнения — на это

указали Гуго, Савиньи и Пухта

, что абстрактные тенденции

рационалистической философии и систематическое игнори-

рование ею истории отразились неблагоприятно на научной

обработке положительного права. Правда, еще в 1667 г. фило-

соф Лейбниц выступил с требованием реформ в юриспруден-

ции, но в XVII в. он не нашел сочувствия среди юристов. Полу-

чившая затем преобладание Вольфианская философия права,

скорее способна была задержать, чем вызвать развитие юри-

дической науки. Занимаясь рациональным оправданием поло-

жительного права, она, по замечанию Гуго, одинаково готова

ками непонятного права» (лат.) ]. (См.: Leibniz. Ratio corporis juris recon-

cinnand. §79 // Leibniz. Opera omnia. Ed. L. Dutens. Т. IV. Pars III. P. 241).

Этого не отрицали и писатели, критически относившиеся к естест-

венному праву. См. от этом в: Singer. Zur Erinnerung an Gustav Hugo //

Griinhut's Zeitschrift fur das Privat— and offentliche Recht. Bd. XVI. S. 292.

Note 19.

Особенно ясно это показал Гирке. См. его брошюру по этому предме-

ту: Gierke. Naturrecht und deutsches Recht. Frankfurt a/M., 1883. Вслед за

ним тоже утверждает Штрогаль в статье: Strohal Modernes Privatrecht / /

Rechtsforschung und Rechtsunterricht auf den deutschen Universitaten.

Berlin, 1893. S. 48.

Савиньи говорит в сочинении «О призвании нашей эпохи в законода-

тельстве и юриспруденции» об «ungunstige Einwirkung eines vielfaltigen

flachen Bestrebens in der Philosophic» [«неблагоприятном влиянии раз-

нообразных поверхностных философских устремлений» (нем.)] и об

«ungliickliche Anwendung Wolfischer Philosophic auf die Rechtswissen-

schaft» [«прискорбном воздействии философии Вольфа на науку права»

(нем.)] (Savigny. Vom Beruf unserer Zeit fiir Gesetzgebung und Rechtswis-

senschaft. Vorrede der zweiten Ausgabe 1828, а также §6). Гуго о том же

писал в своей статье «Daniel Nettelbladt» (Hugo. Daniel Nettelbladt // Ci-

vilistisches Magazin. Bd. II. S. Iff). Пухта - в Encyclopadie. 1825. S. 60ff.

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 31

была выводить из неизменных требований разума и французс-

кую конституцию, и Священную Римскую империю

. В сущнос-

ти, подобное направление было одинаково бесплодно и для фи-

лософии, и для юриспруденции. Вместо того чтобы сообщать

юристам идеальные начала или побуждать их к историческим

исследованиям, вольфианцы давали положительному праву ра-

ционалистическое обоснование и закрепляли существующее

печатью разумности.

Естественно, что новое движение в юриспруденции, под-

готовленное общим развитием научного духа, выступило не

только против господства среди юристов практических стрем-

лений, но и против утвердившихся приемов философской

школы

. Движение это возникло в Гёттингене, куда, по свиде-

См.: Hugo. Daniel Nettelbladt // Civilistisches Magazin. Bd. II. S. 39-40.

Интересно упомянуть, что Савиньи впоследствии (в 1838 г.) склонен

был более подчеркивать знание борьбы против узкопрактического

направления юриспруденции, чем против антиисторической филосо-

фии. Говоря об отношении Гуго к предшествующим юристам, Сави-

ньи замечает, что у него, как и у его последователей, вовсе не было

стремления превозносить историю в ущерб настоящему; ибо до них

никому и в голову не приходило совершенно игнорировать историю

и строить здание права из собственных мыслей заново и по своему

произволу. Зло стояло скорее в том, что положительный материал

соединял в одно целое без критики и анализа его составных частей.

При подобном соединении разнообразного и несоединимого трудно

было сказать, страдали ли от этого более практические цели жизни

или историческая истина. Причину этого Савиньи видит в небреж-

ности и недостатке мысли у самих юристов (Verm. Schriften. Bd. IV,

статья «Der 10 Mai 1788», S. 197—198). В приведенном месте Савиньи

как бы забывает ту борьбу за историческое понимание права, кото-

рую пришлось вести ему самому вслед за Гуго. В статье, написанной в

1838 г., ему представлялась более важной другая сторона стремлений

исторической школы. Ранее и он воздавал должные заслуги пробужде-

ния исторического духа, отсутствие которого он сам приводил в свя-

зи с состоянием философии права своего времени (См.: Savigny. Vom

Beruf ( nserer Zeit fiir Gesetzgebung und Rechtswissenschaft. III. Aufl.

S. 4—6) 14—15, 48, 85; а также вступительную статью в Zeitschrift fiir

geschiintliche Rechtswissenschaft. Bd. I. 1815). В недавнее время (1879)

Маассен (в статье о Савиньи) повторил мысль, что беда юриспруден-

ции XVIII в. была не в рационализме, а в ее собственной слабости.

В этом утверждении, как и в приведенным словах Савиньи, справед-

ливо то, что главная причина упадка юриспруденции заключалась не

в ней самой, а в нерационалистической философии, вина которой

была лишь в пренебрежении к историческому праву и в неспособно-

сти поднять его изучение на должную высоту. Однако этого послед-

32 НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА • .

тельству Пюттера

, с самого начала старались привлекать про-

фессоров, «умевших соединять историю, философию и литера-

туру с непосредственно примененными науками». Из этого со-

единения и должно было вырасти новое научное направление

в юриспруденции.

Но общее развитие научных стремлений было и здесь,

как всегда, утверждено и ускорено отдельными личностями.

В удачном выражении или счастливом выполнении известных

мыслей последующие поколения получают и опорные пункты,

и ободряющие примеры для своей работы. В этом смысле для

гёттингенской школы особенное значение имели два писателя:

Лейбниц и Монтескье.

Как известно, Лейбницу принадлежит несколько неболь-

ших трактатов по вопросам права

. Но из всех их наибольшее

значение для последующего времени имело его сочинение:

«Nova methodus discendae docendaeque jurisprudentiae», вы-

шедшее в 1667 г. Лейбниц выступил здесь с предложением

реформ в преподавании и изучении права, причем основ-

ная цель его предложений состояла в том, чтобы придать

юриспруденции более научный и систематический характер.

Он объявляет себя противником той methodus legum [методы

законов (лат.)], которая строго держалась сборников Юсти-

ниана. Указывая на отсутствие системы в этих сборниках, на

несоответствие их порядка с потребностями нового времени,

обнаруживая «methodi Justinianeae vitia» [изъяны Юстини-

ановой методы (лат.)], Лейбниц требует строго логической

системы изложения права, в которой отдельные понятия на-

шли бы свою естественную связь («naturalissima rerum ex se

него обстоятельства не следует забывать, говоря о состоянии юрис-

пруденции в XVIII в. См. по этому поводу также: Brim. Die Savigny-feier

am 21 Februar 1879 // Kritische Vierteljahresschrift fur Gesetzgebung

und Rechtswissenschaft. Bd. II (XXI) 1879). Бринц высказывается про-

тив утверждения Маасена (S. 483—485).

' Putter. Literatur des deutschen Staatsrechts. Bd. II. §277. Как известно, в

Гёттингене зародилось и новое научное движение в истории вооб-

ще. Гаттерер и Шлёцер явились реформаторами немецкой историче-

ской науки. См. о них: Wever. Allgemeine Weltgeschichte. Bd. XIII. 1888.

S. 682-685.

См. о Лейбнице как юристе специальную монографию: Hartmann G.

Leibnitz, als Jurist und Rechtsphilosoph. Tiibingen, 1892. О значении

Лейбница для гёттингенской школы здесь не говорится. Я утвердился в

этой мысли, изучая самих гёттингенских юристов.

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 33

fluentium connexio» [«в высшей степени естественную связь

вещей, которые сами по себе текучи» (лат.)])

. С другой сто-

роны, мы находим у Лейбница требование, чтобы изучению

права предшествовало ознакомление с его историей

. Но в

учебниках своего времени, у Форстера и Готофреда, Лейбниц

не находит более подробного изображения постепенных из-

менений римского права: «в них не указывается, какие поло-

жения были установлены трибунами, консулами, преторами

и императорами в различные эпохи, пока, наконец, римское

право не приняло своей завершенной формы»

. Вместе с тем

он требует различий в преподавании отживших частей права

от действующих: первые должны найти свое место в истории

и в институциях общего права (institutiones juris universi); но

наряду с этим должен быть курс, в котором бы преподавалось

только действующее право (quae in usu versantur, minimeque

abrogata)

В этом смысле и сам Лейбниц пытался начертать систему юридических

понятий (см.: Leibniz. Nova methodus discendae docendaeque jurispru-

• dentiae. 1667. Pars II. §14—21 (также: Leibniz. Opera omnia. Ed. L. Dutens.

Т. IV. Pars III. P. 185 sqq.). Ср.: Hartmann. Op. cit. S. 25ff. Прибавлю здесь,

что Лейбниц и в других статьях касался недостатков современной

* ему юриспруденции, высказывая те же сетования на «obscuritas juris

Romani» [«непонятность римского права» (лат.)], о которых мы гово-

рили выше со слов Бурхарда и Вестфаля. См. его статьи: «Epistolia ad

amicum de naevis et emendatione jurisprudentiae Romanae» (I.e. pp. 230

sqq); «Ratio corporis reconcinnandi» (ibid., p. 235 sqq); «XV Epistolae ad

H. E. Kestnerum» (Epistolae I et II, ibid., p. 253 sqq).

См.: Leibniz. Nova methodus discendae docendaeque jurisprudentiae. 1667.

Pars II. §30: «Historia externa ad jurisprudentiam necessaria est. Historia

Romana ad intelligendum jus civile, ecclesiastica ad intelligendum jus ca-

nonicum» [«Для юриспруденции необходима внешняя история. Рим-

ская история — для понимания гражданского права, церковная ис-

тория — для понимания канонического права» (лат.)]. Ср. также §97;

«Нос jam cultori persolvendum est, ut non solum, quid juris sit, sed et quid

juris fuerit, discat» [«Почи гателю должно быть разъяснено, что ему над-

лежит изучать не только у >, что свойственно праву [ныне], но и то, что

ему было свойственно» (лат.)].

Leibniz. Nova methodus discendae docendaeque jurisprudentiae. 1667. §29.

Ibid. §24, 29. Барон (BaronJ. Franz Hotmann's Antitribonian. Ein Beitrag

zur den Codificationsbestrebungen vom

XVI.

bis

XVIII.

Jahrhundert. Bern,

1888.) находит намек на идеи Савиньи, а именно «das Betonen einer

griindlichen Rechtwissenschaft, die historische Behandlung der Rechtssa-

tze» [«акцент на фундаментальной науке о праве, исторической трак-

товке законов права» (нем.)] у Вестфаля в сочинении его «De origine et

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА • .

В свое время эти предложения не обратили на себя вни-

мания. Только с 1748 г., когда методологическое сочинение

Лейбница вновь было издано Вольфом, высказанные в нем

мысли находят себе сочувствие и распространение. Пюттер

повторяет их в своем «Новом опыте юридической энцикло-

педии»

; а вслед за Пюттером их усваивают и другие гёттин-

генские юристы. Совокупность новых методологических при-

емов получает у них название «методы Лейбница и Пюттера»

(«die Methode, welche Leibnitz und Piitter vorschlugen»)

. Вы-

держками из Лейбницевой методологии Гуго открывал свой

«Цивилистический магазин», который был предназначен для

распространения новых взглядов. Авторитетом великого фи-

лософа стремились защитить новые начинания от нападений

противников

. .;.«? iiwyvw -т :>>»*» «<**> .*• •• • >>

medela corruptae jurisprudentiae etjustitiae» (1727). В подтверждение он

•и приводит следующие требования Вестфаля: «reduc jurisprudentiam ad

i fontes, ad historiam, ad indolem reipublicae, ad primas rationes et usum

• genuinum, vagas opinionum, observantiarum et interpretum myriades ex

se extorres prorsus et exules in cathedris et curiis...» [«верни юриспруден-

ч цию к источникам, к истории, к природе государства, к [ее] первоос-

новам и [ее] истинному применению, решительно отвергни несметное

А множество путаных мнений, правил и комментариев и будь изгнанни-

ком на кафедрах и при дворах...» (лат.)] Несомненно, что пожелания

Вестфаля содержат в зародыше мысль Савиньи о необходимости исто-

1 рического изучения права; но то же можно сказать и о более ранних

(1667 г.) проектах Лейбница, которые тем более важны для нас, что на

них именно ссылалась впоследствии гёттингенская школа, между тем

как требования Вестфаля остались незамеченными. Они представляют,

; однако, интерес — как одно из проявлений пробуждавшегося историче-

ского духа.

Упоминание сочинения Лейбница мы находим на с. 4 «Нового опыта»,

где оно помещено на первом месте в числе книг, рекомендуемых по эн-

циклопедии и методологии правоведения.

См. статью Шплиттера о Брандисе {Spittler. Ueber die literarische Bildung

des seligen Professor Brandis // Civilistisches Magazin. I. Bd. 1810. S. 109ff.

и статью Hugo. Leibnitz // Civilistisches Magazin. I. Bd. S. 1 Off.; а также

Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss der letzten vierzig Jahre. I.

. Bd. S. 98, 417;II.Bd.S. 181.

® См., напр., Гуго: «Schriftsteller mit Meinungen und Projeckten verlacht

worden sind, die doch im Grunde nur Wiederkolungen von dem warm, was Leib-

nitz gesagt hatte» [«Писателей осмеивают за идеи и мнения, которые по

существу представляют собой лишь повторение сказанного Лейбницем об

историческом подходе к положениям права» (нем.)}.

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 34

Не менее важно было для гёттингенской школы и влияние

Монтескье. Мы отметили выше, что еще с конца XVII в. в Гер-

мании началось пробуждение исторического интереса. Значе-

ние истории начинали понимать; его подчеркивал в своей ме-

тодологии и Лейбниц. Но все-таки идея внутренней истории

права не получила должного развития, и в особенности не на-

ходило признания настоящее понимание существа истории как

области индивидуальных явлений, которые не могут быть под-

ведены под общую марку. В этом отношении сочинение Мон-

тескье открыло собой новую эпоху.

В том же самом 1748 г., когда была вновь издана Лейбни-

цева методология, появилось и знаменитое произведение

французского писателя «О духе законов» («De l'esprit des

lois»). Монтескье показывал, как под влиянием различных

условий складываются различные формы исторической жиз-

ни, как, сообразно с обстоятельствами, изменяются установ-

ления и законы народов. В противоположность общему убеж-

дению века, считавшего возможным установить одинаковое

идеальное право для всех стран, Монтескье говорил: «законы

должны быть настолько свойственны народу, для которого

они созданы, что следует считать величайшей случайностью,

если установления одной нации могут быть пригодными для

другой»

Первый отголосок этих взглядов Монтескье мы опять-

таки находим у Пюттера. Когда последний сформулировал в

1767 г. идею различия положительных прав в зависимости от

различия народов и времен

, он ссылался при этом на автори-

тет французского писателя

. Характерное для гёттингенской

школы отрицание общепригодного естественного права было

почерпнуто ею у Монтескье. Под его влиянием она начинает

проповедывать уважение к положительны| i установлениям в

их исторической своеобразности. Отсюд^ проистекало и ее

стремление создать особую науку «общего гражданского пра-

ва» или «философию положительного права». В этой науке

должны были быть сопоставлены различные положительные

S.22. ' ,

s Ibid.S. 24 (Note, §44).

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА • .

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ В XVIII в.

права, как одинаково необходимые при различных условиях

Монтескье является для гёттингенских юристов и поучитель-

ным образцом исторического изучения вообще. Так, напри-

мер, Гуго в предисловии к переводу 44-й главы из римской

истории Гиббона (представляющей обзор развития римского

права) говорил о необходимости вступить на путь, открытый

Монтескье

, и положить начало изучению истории, чуждому

практических целей. У юристов конца XVIII в. именем Мон-

тескье обыкновенно означалось строго историческое направ-

ление, свободное от абстрактных построений и признающее

разнообразие исторических условий и явлений

. Значение

французского писателя для немецкой науки было впослед-

За подобную науку, кроме Пюттера (см.: Op. cit. §43, 44; ср. также ста-

тью Hugo. Putter's Verdienste um die philosophie des positiven Rechts //

Civilistisches Magazin. III. Bd. 1812. S. 92ff.; Hugo. Piitter // Civilistisches

• Magazin. V. Bd.), высказывались также гёттингенские профессора Фе-

дер и Михаэлис (см.: Hugo. Lehrbuch des Naturrechts als einer Philoso-

phie des positiven Rechts. III. Aufl. S. 28); последний ссылался при этом

на пример Монтескье. Гуго осуществил желание своих предшественни-

ков в своем курсе «Философия положительного права».

Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss der letzten vierzig Jahre.

Bd. I. S. 131-132.

Приведу здесь некоторые цитаты, в которых упоминается имя Монтес-

кье и определяется его значение. Тибо в своей «Dissertatio de genuine

juris personarum et rerum indole» (c. 30) обвинял исторических юрис-

тов в том, что они усвоили «Galli illius (т.е. Монтескье) paradoxon,

historiam historia, leges legibusque explicandas esse» [«парадокс упомя-

нутого галла (т.е. Монтескье), что историю следует объяснять исто-

, рией, а законы — законами» (лат.)]. Как сторонник философского на-

правления, он видел в этом недостаток. Напротив, критик Тибо, ано-

нимный автор сочинения «Geist der iuristischen Literatur von demJahre

1796» (Gottingen, 1797), восставая против философского объяснения

истории, говорит: «wir sagen mit Montessquier: das Geschichtliche kann

nur aus der Geschichte erklart werden» [«Мы говорим вместе с Монтес-

кье: историческое можно объяснить только историей» (нем.)] (S. 82).

Ср. также слова Тибо в его брошюре «Ueber die Notwendigkeit eines

allgemeinen burgerlichen Rechts fur Deutschland etc.» (1814) S. 41: «Wie

oft haben wir nicht seit Montesquiu davon redden gehart, dass das Recht

kliiglich nach den Umstanden, nach dem Boden, dem Klima, dem Chara-

kter der Nation, so wie nach Tausend anderen Dingen zu modificiren sey?»

[«He слышали ли мы многократно со времен Монтескье, что право

гибко приноравливается к обстоятельствам, почве, климату, народ-

ному характеру и к тысяче других вещей?» (нем.)] Немецкие юристы

прошлого [XVIII] века вели происхождение подобных воззрений на

право от Монтескье.

ствии забыто. Но еще Гегель и Савиньи помнили заслугу Мон-

тескье как борца против нивелирующих тенденций естествен-

но-правовой школы

Отметив главнейшие влияния, под которыми создалась гёт-

тингенская школа

, рассмотрим теперь взгляды ее основателя

Пюттера и его главнейшего ученика Густава Гуго. г

•v...,. , ,,, 2. Пюттер

г .> -'.<,..1

Работы Пюттера относятся главным образом к государствен-

ному праву

. То, что он сделал для философии права и для ме-

тодологии, носило скорее характер программы для будущих

исследователей. Тем не менее его оппозиция против вольфи-

анской школы и против недостатков современной ему юрис-

пруденции имела весьма важное значение для последующего

времени. Гуго говорил впоследствии, что никто в такой мере,

как Пюттер, не способствовал разрушению догматов вольфи-

анской философии права

. В себе самом он видел не более

как ученика Пюттера, исполняющего программу своего учи-

теля

. О значении, которое придавал Гуго своему предшест-

веннику, можно также судить из следующих его слов: «обыч-

ная книга по римскому или естественному праву для меня,

Гегель в «Grundlinien der Philosophie des Rechts» (II. Aufl. 1840. S. 25-26)

говорит о том, что Монтескье наметил истинно историческую и вмес-

те истинно философскую точку зрения, показав необходимость рас-

сматривать законодательства не изолированно и абстрактно, а в связи

со всеми определениями, составляющими характер нации и времени.

В другом месте (Krit. Journal der Phil. II. Bd., III. Stuck. S. 26—27) он от-

мечает значение Монтескье для распространения взгляда, что право не

может выводиться из так называемого разума. Савиньи (в «VI m Beruf

unserer Zeit fur Gesetzgebung und Rechtswissenschaft» III. Aufl. Sf 41) при-

поминает предостережения Монтескье против злоупотребления идеей

однообразия (в праве). В современной немецкой литературе значение

Монтескье для развития взглядов исторической школы не получилос

должного признания: о нем говорят лишь О. Мейер и Зингер (в статьях

о Гуго). О соотношении взглядов Монтескье и Иеринга см. ниже, в гла-

ве о Иеринге.

О предполагаемом влиянии на Гуго идей Гердера см. ниже, глава II.

Подробное перечисление их см.: Putter. Literatur des deutschen Staats-

rechts. Bd. II. §282.

Hugo. Putter's Verdienste // Civilistisches Magazin. Bd. III. S. 92.

Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss der letzten vierzig Jahre.

Bd.I.S. 216.

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ В XVIII в. 38

ученика Пюттера, то же, что для кантианца метафизика или

мораль до Канта или для противника теории флогистона хи-

мия до Лавуазье»

Требования реформ в юриспруденции, которые Пюттер

постоянно высказывал с кафедры, он сформулировал в своем

курсе энциклопедии права («Neuer Versuch einer juristischen

Encyclopadie und Methodologie», 1767).

Мы находим у него прежде всего желание, чтобы юриспру-

денция обращала внимание на права всех народов и времен

Всякий народ, утверждает он, имеет свое положительное пра-

во, которое изменяется с течением времени

. Но отдельные

права влияют друг на друга, и при их совместном изучении

можно открыть как их взаимную связь, так и их различия, про-

истекающие из разнообразия климатов, религий, нравов и т.д.

Этими утверждениями, почерпнутыми, очевидно, у Монтескье,

Пюттер становится в противоречие со школой естественного

права, стремившейся к построению общепригодного идеала.

Он допускает, что в случае пробелов положительного права

оно должно быть пополняемо принципами права естествен-

ного, но не верит в возможность законодательства, годного для

всех

Вместе с тем Пюттер высказывает интерес к историче-

скому изучению. Ни одно положительное право, думает он, не

может быть понято и объяснено без его истории, которая при-

том должна рассматривать не только перемены в самом праве,

но и в государственных учреждениях, «ибо редко бывают такие

законы, которые бы не имели основания в государственном

устройстве своего времени»

. Становясь на эту историческую

точку зрения, Пюттер считает необходимым при изучении

Юстинианова права начинать с древнейших времен, когда

были заложены основы последующего развития

. Он требует

также, чтобы действующее римское право преподавалось в

Hugo. Hopfner // Civilistisches Magazin. Bd. III. S. 75—76.

Putter. Neuer Versuch einer juristischen Encyclopadie und Methodologie.

§43.

23.

Ibid. §43.

Ibid. §44.

Специальное осуждение приемов Вольфовой школы мы находим в: Put-

ter. Literatur des deutschen Staatsrechts. Bd. I. §253.

Putter. Neuer Versuch einer juristischen Encyclopadie und Methodologie.

§122-123. ... - • • ..

Ibid. §130, 133. ; • ,

своем чистом виде и восстает против смешения в одном курсе

различных прав, происходящих от различных законодателей

и времен (он разумеет здесь обычный способ изложения рим-

ского права в связи с институтами германского и каноническо-

го права)

Наконец, подобно Лейбницу, Пюттер высказывается про-

тив преподавания римского права по законодательным сбор-

никам и требует вместо этого систематических чтений

Таким образом, Пюттер одновременно восставал и про-

тив абстрактной философии права, и против юриспруденции,

лишенной исторического духа, критического расчленения ма-

териала и систематических стремлений. Под его влиянием об-

разовалась в Гёттингене целая школа юристов, самым видным

представителем которой был Густав Гуго

. \

; ,

Ibid. §121,137-140. , < - ^

,, .

Ibid. §121, 137, 138, 139 и 140. Из прежних систематиков Пюттер осо-

бенно высоко ставит Вультея (§139—140). Для нас интересно отме-'

тить эту связь Пюттера, а вместе с тем и Гуго, с системниками более

ранними.

Кроме Гуго, из противников естественно-правовой школы, примы-

кавших к гёттингенскому направлению, упомянем Рейтмейера («Эн-

t циклопедия права»), Флатта (Flatt. Ideen zur Revision des Naturrechts

i oder Prolegomena eines kuriltigcn Zwangsrechts), сочинения которых

появились в 1785 г., и Зейденштикера (SeidenstickerJ. A. L. Juristische

Fragmente. Т. 1—2. Gottingen, 1802, см. особ. Theil II). За связь филосо-

фии права с положительным законодательством высказывались также

гёттингенские профессора Федер и Михаэлис (см.: Hugo. Lehrbuch des

Naturrechts als einer Philosophic des positiven Rechts. IV. Aufl. S. 30, 31;

III. Aufl. S. 28, а также Idem. Putter's Verdienste // Civilistisches Magazin.

Bd. III.). Против обычной методы в юриспруденции восставали Бран-

дис и Шпиттлер (см.: Spittler. Ueber die literarische Bildung des seligen

Professor Brandis // Civilistisches Magazin. Bd. I. 1810). Осуществление

программы Пюттера в юридическом преподавании началось, однако,

лишь в конце XVIII в., когда в Гёттингене открылись систематические

курсы пандект (Вальдека, Мейстера, Зейденштикера, Тукермана), пре-

подавание внутренней истории права (Бёмер и Гуго), чтение фило-

софии положительного права (Гуго). См. об этом статьи Гуго «Neue

civilistische Collegien in Gottingen» (Civilistisches Magazin. I. Bd. (перв.

изд.)) и «Erlauterungen iiber den neuen Civil. Cursus». Систематические

чтения, по свидетельству Гуго, прививаются и в других университетах

(см.: Hugo. Beitrage zur civilistischen Biicherkenntniss der letzten vierzig

Jahre. Bd. II. S. 561; Idem. Ueber die Art das Corpus juris zu citiren // Ci-

vilistisches Magazin. IV. Bd. 1813. S. 221: «систематические чтения пов-

сюду получили преобладание; даже Глюк усвоил их; можно [по паль-

цам] перечислить доцентов, которые держатся старых методов»).

/ ^

26 НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

3. Густав Гуго

. Общие замечания. Взгляды Гуго "

на историю и историческое образование права. '

Отношение к естественному праву

Попытки к обновлению юриспруденции в том виде, в каком

она проявились у Лейбница и Пюттера, были обусловлены воз-

действием пробуждающегося научного духа. В самом существе

научного духа коренятся и критические тенденции, и стрем-

ления к систематизации, и потребность исследования причин

изучаемых явлений; а эта последняя потребность для юриста

означает обращение к исторической методе. Сознание необхо-

О Гуго ср. упомянутую выше статью Зингера: Singer. Zur Erinnerung an

Gustav Hugo // Griinhut's Zeitschrift fur das Privat— and offentliche Recht.

Bd. XVI, а также изложение его взглядов у Чичерина в «Истории по-

литических учений» (ч. IV, с. 419 слл.). Любопытную и тепло написан-

ную биографию Гуго дал О. Мейер (PreuBische Jahrbiicher. Bd. XLIV. V.

Heft. 1879); взгляды Гуго изложены здесь менее тщательно.

Из подробностей научного развития нашего писателя упомянем следу-

ющие. Еще со времени студенчества он с увлечением занимался исто-

рией и философией. Исторические интересы были поддержаны в нем

Шпиттлером (профессором истории, примыкавшим к новому науч-

ному движению в Гёттингене), философские — Федером. От Пюттера

он мог усвоить новые взгляды на право как на явление историческое.

С Монтескье Гуго ознакомился очень рано; влияние французского пи-

сателя заметно уже в первой его работе «De fundamento successionis

ab intestato ex jure Romano antiquo et novo», 1785 г. (См.: Mejer. Op. cit.

S. 467). Вскоре он заинтересован и Гиббоном, из классического сочине-

ния которого перевел одну главу (44-ю) в 1789 г. Все эти воздействия с

самого начала воспрепятствовали Гуго замкнуться в узкие рамки рутин-

ной юриспруденции. Гуго немало занимался также Кантом, но влияние

на него идей великого философа далеко не было столько существенным,

как это представляется Мейеру (Op. cit. S. 475—476). Оно ограничилось

усвоением некоторых второстепенных понятий (см.: Чичерин. Указ. соч.

С. 419—420). Как увидим далее, лозунгом для Гуго служил не категори-

ческий императив Канта, а следующие слова Монтескье (De l'esprit des

lois. Preface): «sije pouvais faire en sorte que tout le monde eut de nouvelles

raisons pour aimer... ses lois... qu'on put mieux sentir son Bonheur dans

chaque pays, dans chaque gouvernement... je me croirais le plus heureux

des mortels» [«Если бы я мог сделать так, чтобы люди обрели новые ос-

нования полюбить... свои законы, чтобы они почувствовали себя более

счастливыми во всякой стране, при всяком правительстве... — я счел бы

себя счастливейшим из смертных» (франц.)]. (См. об этих словах заме-

чание самого Гуго: Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss der

letzten vierzig Jahre. Bd. I. S. 22).

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 40

димости исторического изучения права первоначально возник-

ло на почве чисто теоретических стремлений.

К этому теоретическому пониманию важности истории

присоединяется впоследствии практическое уважение к истори-

ческому прошлому. По мере приближения к бурным движениям

конца XVIII в. начинают раздаваться голоса в пользу осторож-

ного обращения с историей. В оппозицию радикальным тео-

риям возникают умеренно прогрессивные и консервативные.

В этом уважении к прошлому исторический интерес получает

новую и самую сильную поддержку. Когда к чисто научным мо-

тивам присоединились политические, полемика против ста-

рых воззрений получила особенное оживление. Подобное со-

четание научных мотивов с политическими мы находим у Гуго.

Гуго выступил на литературное поприще с ясным сознани-

ем необходимости реформ в юриспруденции. То, что Пюттер

наметил в виде программы, он хотел осуществить и провести в

жизнь. Общий смысл его научных стремлений сводился к тому,

чтобы придать юридическому преподаванию научный харак-

тер, в противоположность чисто практическому направлению

предшествующих юристов

. С этой точки зрения он постоянно

защищал требования, выставленные Пюттером, в мелких ре-

цензиях, в журнальных статьях и, наконец, в своих учебниках, в

которых старался осуществить новые идеи. Для рассмотрения

их и для критики старых воззрений он основал и особый жур-

нал «Civilistisches Magazin», который имел в свое время боль-

шой успех

См. цит. выше предисловие в переводу гл. 44 Гиббоновой истории; пре-

дисловием к «Civilistisches Magazin» I. Bd. S. 2—3; а также рецензия на

Гёпфнера (Civilistisches Magazin. I. Bd. (1-е изд.). S. 216) и Глюка (ibid.

S. 500-501).

I и II тома разошлись в четырех изданиях (I — в 1791-м, 1803-м, 1810-ми

1823 г.; II - в 1797-м, 1804-м, 1812-м и 1824 г.). Первый том журнала от-

крывался выдержками из Лейбница и Пюттера, авторитетом которых

Гуго хотел освятить свои предложения. В этом же томе Гуго поместил

большие статьи против Гёпфнера и Глюка, двух наиболее крупных

представителей старого практического направления. Проповедь Гуго

вообще имела успех. Исторические и критические приемы изучения

права начинают проникать в юриспруденцию. Систематические чте-

ния распространяются повсюду. Замечу мимоходом, что самому Гуго

суждено было дать и общую схему систематического изложения, до

сих пор лежащую в основе преподавания пандектного права. По его

собственным словам (Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss

der letzten vierzig Jahre. Bd. II. S. 702), он пришел к этой схеме пу-

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

С другой стороны, в деятельности Гуго можно отметить

практическое стремление к защите существующего. Вся его

«философия положительного права» проникнута подобным

консервативным духом. Боязнь перемен, способных расшатать

здание вековых установлений, заводит Гуго на путь реакции и

квиетизма. Радостные надежды века Просвещения на легкое

преобразование старых учреждений сменяются у него полным

неверием в возможность удачных реформ и в созидающую силу

разума. Он ищет прибежища для своего скептицизма в смирен-

ном преклонении пред авторитетом прошлого.

Обратимся, однако, к подробному рассмотрению взглядов

нашего писателя. Главный интерес представляют для нас его

воззрения на историю, в которой он является предшественни-

ком Савиньи, и его отношение к естественному праву.

тем видоизменения системы институций. В первом издании своей

«Rdmische Rechtsgeschichte» он, держась порядка институций, излагал

сначала Personenrecht [право лиц (ием.)\ лат. jus personarum], затем

* Sachenrecht [вещное право (нем.); лат. jus rerum], разбивая последнее

на три отдела: 1) Ius in rem [имущественное право (лат.)]\ 2) Ius in

personam obligatam [право против связанного обязательством лица

(лат.)] и 3) Verlassenschaften [выморочное имущество (лат.)]. Второе

и третье подразделения были внушены Гуго, по его признанию, сис-

темой французского юриста Дома (Domat) (ibid. S. 703). В чтениях о

современном римском праве, где римский отдел «de personis» не мог

иметь значения, он прямо начинал с Sachenrecht, выделяя по-преж-

нему в особые рубрики обязательственное и наследственное права.

' (См. его «Institutionen des heutigen romischen Rechts», 1789). Прибав-

лю здесь, что Дома (в сочинении своем «Les lois civiles dans leur ordre

naturel», 1777) делит содержание гражданского права на два отдела:

1) des engagements [обязательства (франц.)] и 2) des successions [поря-

док наследования (франц.)], предпосылая им введение общего харак-

тера (Un livre preliminaire des regies du droit en general, des personnes

et des choses [Предварительное изложение общих принципов имущес-

твенного и вещного права (франц.)]). Основную мысль своего деления

Дома пояснял следующим образом: «L'orde de la societe se conserve

dans tous les lieux par les engagements don't Dieu lie les homes, et... se

perpetue dans tous les temps par successions» [«Общественный порядок

в мире поддерживается обязательствами, которыми Господь связал

людей, и не разрушается в силу прав наследования» (франц.)]. (См. в

указ. соч. разъяснение плана изложения). Утверждению и распростра-

нению системы Гуго, как известно, способствовал его ученик Гейзе

(Arnold Heise), применивший ее в своем «Grundriss eines Systems des

gemeinen Civilrechts», 1807).

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 42

а) Взгляды Гуго на шторию и историческое « • •';'•

' образование права > • .

В известной программе своего журнала

Савиньи хорошо ха-

рактеризовал старые взгляды на историю, сказав, что в ней

видели прежде лишь «moralisch-politische Beispiel-sammlung»

[собрание морально-политических случаев (нем.)] — поучи-

тельное собрание примеров, из которого каждая эпоха может

черпать для себя назидание. Если ему в особенности принад-

лежит честь пробуждения в Германии самостоятельного исто-

рического интереса среди юристов, то его предшественником

в этом отношении, сознательно поставившим историческую

задачу, следует признать Гуго. В цитированном выше предис-

ловии к 44-й главе Гиббоновой истории он высказывался за

необходимость изучения последовательного развития рим-

ского права в его исторической своеобразности и независимо от не-

посредственных практических целей

. Понимание индивидуаль-

ности исторических явлений осознается уже здесь как задача

исторического изучения. С другой стороны, если заслугой

Савиньи было выставить идею самобытного развития, недо-

пускающего произвольных переделок существующего, то и

Гуго высказывал эту идею, по крайней мере в общих чертах.

Еще в 1789 г. в своей рецензии на «Письма о законодатель-

стве» Шлоссера, разделяя его недоверие к спасительной силе

кодексов, Гуго указывал на то, что естественный путь разви-

тия права — не регулирование сверху, а собственное разви-

тие. «Das Civilrecht sich von selbst macht, ohne Verabredung

und ohne Befehl» [«Гражданское право развивается само, а не

по уговору и не по приказу» (нем.)]

, говорил он здесь; толь-

ко «der juristische Aberglauben will durch aus Alles von oben herab

entschieden haben» [«Юридическое суеверие желает все решать

Zeitschrift fiir geschichtliche Rechtswissenschaft. Bd. I (1815). r

Hugo. Beitrage zur civilistischen Biicherkenntniss der letzten vierzig Jahre.

Bd. I. S. 131. В истории римского права Гуго желает «без оглядки на то,

что требуется знать нашим юристам... исследовать естественный ход

развития (римского) государственного и частного права и поразмыслить

над тем, почему действия и установления римлян, по сути - таких же людей,

как мы, сталь часто резко отличались от наших».

Hugo. Beitrage zur civilistischen Biicherkenntniss der letzten vierzig Jahre.

Bd. I. S. 112.

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

сверху» (нем.)]

. Впоследствии и в «Энциклопедии»

, и в «Фило-

софии положительного права»

он защищал эту мысль, дока-

зывая, что никогда право не может определяться одними за-

конами. Это подтверждается, по его мнению, и естественной

историей развития каждого положительного права, и при-

мером всех культурных стран. От законодательных норм он

отличал «добровольно принимаемые народом», разумея под

ними, очевидно, право обычное. Нормы этого рода и являют-

ся необходимым восполнением законов.

Эти положения Гуго проводил и в «Истории римского пра-

ва»

. Но с особенной ясностью он развил их в чрезвычайно

любопытной статье под заглавием «Die Gesetze sind nicht die

einzige Quelle der juristischen Wahrheiten»

. Статья эта напеча-

тана впервые в 1812 г. и, следовательно, относится к более поз-

дней эпохе литературной деятельности Гуго. Его взгляд на ис-

торическое развитие права выражен здесь в наиболее зрелой

и законченной форме. Во многих местах статьи виден предшес-

твенник Савиньи, весьма близко подходящий к признанному

основателю исторической школы. Не только мысли, но и са-

мые выражения обнаруживают нам источник, вдохновлявший

Савиньи в «Призвании нашего времени к законодательству и

юриспруденции». Нетрудно, однако, заметить и различия меж-

ду двумя писателями.

Статья Гуго направлена против юристов, утверждающих,

что все право определяется деятельностью законодательства.

Определив закон как правило, установленное произвольно вер-

ховной властью и что-либо запрещающее и предписывающее

Гуго повторяет свою старую мысль, что не все положения пра-

Ibid. S. 116.

Encyclopadie. IV. Aufl. §22.

Hugo. Lehrbuch des Naturrechts als einer Philosophie des positiven Rechts.

III. Aufl. §130.

Ср. собствен, ссылки Гуго: Civilistisches Magazin. Bd. IV. 1813. S. 116—117.

Civilistisches Magazin. IV. Bd. 1813. S. 89ff. Подобным же образом он

сформулировал свой взгляд ещев 1790 г., в рецензии на «Естественное

право» Мадина: «bei einer Lex ist frielich der Wille des Souverains, aber

nicht alle Rechtssatze mussen ja gerade durch leges entstehen» [писаный

закон, разумеется, возникает по воле суверена, но не все законопо-

ложения возникают из писаных законов (нем.)] (Hugo. Beitrage zur

civilistischen Bucherkenntniss der letzten vierzigjahre. Bd. I. S. 209. Здесь

же мы находим сравнение права с языком и нравами).

Civilistisches Magazin. IV. Bd. S. 90.

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 44

ва (Rechtssatze) суть законны. Проследив затем употребление

слова «закон» в различные времена и у различных народов и

указав значение законодательных норм и уголовном праве, Гуго

переходит к наиболее интересной части своей статьи, рассмат-

ривающей вопрос о законах в праве гражданском.

Он утверждает, что в римском праве до Юстиниана можно

указать целые отделы, которые получили свое происхождение

почти помимо законодательства, причем эти отделы выгодно

отличаются от регулирования законами: в последних натал-

киваешься на противоречия, односторонности, а иногда и на

такие части, которые не могут быть объяснены без предпо-

ложения корыстных целей законодателя (ohne Bestechungen

anzunehmen)

Между тем большинство писателей отождествляет право-

вые нормы с законодательными. С этим связывается ложное

представление о источниках права и об отношении между за-

коном и обычаем (или, лучше сказать, между законом и всем

тем, что образуется в праве само собой, помимо законодатель-

ства, поясняет Гуго)

. Правильную точку зрения на эти пред-

меты он пытается установить, разъясняя процесс образования

права.

Положительное право каждого народа развивается в связи

с его языком. Это можно утверждать по отношению к каждой

науке: везде важны обозначения известных понятий. С течени-

ем времени они могут изменяться и приобретать иной смысл.

Но язык не получен людьми с самого начала от Бога и не уста-

новлен ими путем соглашения; он образуется сам собой (sich

von selbst bildet). To же имеет место по отношению к нравам.

Наконец и право — как публичное, так и частное — развивается

подобно языку и нравам, то есть помимо соглашений и прика-

зов, сообразно с ходом обстоятельств (Beides, das offentliche

und das Privatrecht, macht sich von selbst, wie die Sprache und

wie die Sitten, d. h. ohne Verabredung und ohne Befehl, schon

dadurch, wie die Umstande es mit sich bringen

). Значение подоб-

ного, самобытно развивающегося права Гуго поясняет сравне-

нием его с законодательством. Если верховная власть признает

необходимым издать закон, то он также входит в состав поло-

Ibid. S. 115. Гуго ссылается при этом на учение о залоговом праве и дав-

ностью приобретения.

Ibid., S. 116. i

Ibid. S. 117-121. f "

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

жительного права. Но относительно законов всегда остается

вопрос, насколько они применимы в действительности. О мно-

гих из них можно сказать словами глоссы: «hoc пес fit, пес fieri

potest» [«этого не бывает и быть не может» (лат.)]. Гуго при-

водит в пример, как в Лёррахе

и Гёттингене новые названия

улиц, установленные начальством, никогда не употребляются

жителями, как и в более важных случаях законы остаются без

исполнения

Вообще всегда следует различать то, что определено в за-

коне, и то, что действительно исполняется. Право, действую-

щее в жизни и «признаваемое судьями, адвокатами и учеными

юристами», может отличаться от установленного законодате-

лем

. Едва ли кто станет это отрицать, но некоторые могут най-

ти это нежелательным, и именно те, кто думает, что все право

образуется из законов и что самые обычаи суть лишь молчаливо

признанные законы

. Но против этого говорит и история всех

народов, и самая цель положительного права. Ибо важнейшая

цель права состоит ни в чем другом, как в определенности и до-

стоверности его правил, каково бы ни было их происхождение,

и в большинстве случаев даже без отношения к их содержанию

Но что может доставить норме права большую определенность

и всеобщую известность: закон, который находится на бумаге и

которого многие никогда не читали, или ежедневный оборот,

относительно которого согласны все знающие люди? Неспра-

ведливо также мнение, будто обычай имеет силу, потому что

молчаливо допускается законодателем. Где тот правитель, ко-

торый знает все положения частного права? Подобно тому как

язык и нравы нельзя выводить из молчаливых приказаний, так

же невозможно это и в отношении права. Правитель может из-

давать законы и этом смысле являться представителем народа,

но нет необходимости, чтобы все делалось через него; многое

может создаваться самим народом

Таково существо взглядов Гуго на развитие права. Здесь не

говорится еще о непроизвольном образовании юридических

Город, где Гуго родился и провел свои ранние годы.

Ibid. S. 121-123.

S. 125.

S. 125-126. , ';

S. 127. Ср. также: Hugo. Lehrbuch des Naturrechts als einer Philosophie

des positiven Rechts. IV. Aufl. S. 188. i

Ibid. S. 128-130. • > '

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 47

норм, но само понятие намечается уже с достаточной ясностью.

Сопоставление правообразования с развитием языка и нравов

и предпочтение обычного права законодательства — эти отли-

чительные черты взглядов Савиньи и Пухты встречаются уже

у Гуго. Мы не находим у него, однако, идеи национального ха-

рактера, предопределяющего образование права. В учении

Гуго нет места и представлению об органическом развитии

при помощи внутренних сил (durch innere stillwirkende Krafte

[при помощи молчаливых сил, действующих изнутри (нем.)],

говоря словами Савиньи). Взамен этого он утверждает, что

юридический быт каждого народа определяется внешними ус-

ловиями (wie die Umstande es mit sich bringen [в зависимости

от обстоятельств (нем.)]), и, по-видимому, думает, что содержа-

ние известного положительного права исключительно зависит

от случайного стечения обстоятельств

. В этом заключается ко-

ренное отличие его от последующих представителей историче-

ской школы, отличие настолько важное, что их учения никак

нельзя вместить в рамки одной и той же доктрины

. По тому

Характерно в этом отношении следующее замечание Гуго, которое я

беру из упомянутой выше рецензии на книгу Мадина (Hugo. Beitrage zur

civilistischen Biicherkenntniss der letzten vierzigjahre. Bd. I. S. 209): срав-

нив право с языком и правами, он прибаляет: «АИе diese Dinge sind auch

positiv oder historisch, sie konnten alle auch anders sein» [«Все эти вещи явля-

ются либо положительными, либо историческими; все они могут быть и

теми, и другими» (шм,)].

* Вот почему я не могу согласиться с мнением профессора Коркунова, ут-

верждающего, что «у Гуго мы находим уже намеченными все характер-

ные черты учения исторической школы» (Коркунов Н. М. Лекции по общей

теории права. 1888. С. 98). Замечу, однако, что отзыв почтенного про-

фессора стоит гораздо ближе к правильной оценке Гуго, чем воззрение,

утвердившееся в немецкой литературе и приписывающее рассматри-

ваемому писателю только значение «критического предшественника

исторической школы» (см.: Bekker. System des heutigen Pandektenrechts.

1886. Bd. I. S. 37, Note g, а также Singer. Zur Erinnerung an Gustav Hugo

// Griinhut's Zeitschrift fiir das Privat— and offentliche Recht. Bd. XVI.

S. 301. Note 39 и Bergbohm. Jurisprudenz und Rechtsphilosophie. Leipzig,

1892. Bd. I. S. 189, Note 16. О. Мейер, однако, говорит о Гуго как об ос-

нователе исторической школы. PreuBische Jahrbucher. Bd. XLIV. V. Heft.

1879). Для последующего развития Гуго был важен также и некоторыми

положительными основами своего учения. Так, он внес в науку идею са-

мобытного развития права, уважение к обычному праву и к историче-

скому прошлому, и в этом отношении сам Савиньи признал его своим

предшественником (Savigny. Vom Beruf unserer Zeit fiir Gesetzgebung

und Rechtswissenschaft. III. Aufl. S. 14—15, а также Verm. Schriften.

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

ГЛАВА I. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ школы в XVIII в. 49

значению, которое придает Гуго внешним условиям образо-

вания права, он скорее приближается к воззрению Иеринга;

но от последнего он отличается своим неверием в творческую

роль человеческой инициативы. Развитие права, по его уче-

нию, совершается непроизвольно, и для человека лучше всего

оставаться верным тому, что существует исстари и освящено

опытом веков.

Мы подошли здесь к пункту, с которого легче всего понять

отношение Гуго к естественному праву. Сообразно с общим

планом своей работы я должен остановиться теперь на выясне-

нии этой стороны воззрений рассматриваемого писателя.

Ь) Отношение Гуго к естественному праву

Согласно данным выше разъяснениям, нравственная критика

права, составляющая сущность естественно-правовых стремле-

ний, обусловливается сознанием, что право развивается при

участии личности и составляет часть нравственной субстан-

ции

. Нетрудно видеть, что историческая теория Гуго шла в

разрез с этим сознанием.

Признав нормальным способом образования права его не-

произвольное развитие, Гуго естественно пришел к отрицанию

критических тенденций и реформаторских стремлений, имею-

щих целью обновление существующего. В этом отрицании он

был утвержден своим взглядом на существо права. Он пони-

мает право не как осуществление идеи справедливости, а ис-

ключительно как средство устранения беспорядка. Он ценит в

юридической норме не ее содержание, а ее определенность и

V Bd. S. Iff. и IV Bd. S. 195ff). Насколько высоко склонен был Савиньи

порой оценивать заслуги Гуго, можно судить из его рецензии на исто-

рию римского права, написанную его гёттингенским предшественни-

ком. Савиньи относил ее «к тем произведениям, которые знакомят с

требованиями и задачами, ранее совершенно неизвестными, которые

расширяют понятие о науке и открывают вид в неопределенную даль».

(Verm. Schriften. Bd. V. S. 36). Сделанным в тексте различением Гуго и

Савиньи, как мне кажется, разрешается и старый вопрос о том, кто был

основателем исторической школы (этот вопрос ставится еще у Пухты,

в «Encyclopadie» 1825. S. 67—68). Если к этой школе относить все те уче-

ния, которые мы находим у Савиньи и его преемников, то нельзя на-

зывать Гуго ее основателем, так как он существенно от нее уклоняется.

Но, как заметил еще Пухта (1. е.), Гуго участвовал в основании истори-

ческой школы, и некоторые положения ее ему не чужды.

См. Введение, с. 10-12.

твердость, благодаря которым члены общества знают, что поз-

волено и что запрещено. Нормы права, думает он, почти всегда

хороши в том виде, как они существуют

; все законы вообще бы-

вают вредны или полезны только в зависимости от того, как их

используют

. Подобный взгляд на право, в сущности, отрицает

необходимость взаимодействия его с нравственностью. Право

понимается здесь не как явление нравственного мира, а исклю-

чительно как опора внешнего порядка®. С этой точки зрения

возможно было примирение со всяким содержанием юридиче-

ских норм, лишь бы только он отличался определенностью.

Этот взгляд Гуго и развил в своей «Философии положительно-

го права». Рассмотрим существенные черты этого сочинения

Гуго определяет философию положительного права как

разумное, основанное на понятиях познание о том, что может

быть правомерно

. Отсюда можно было бы заключить, что он

допускает известные требования разума, с точки зрения ко-

торых положительное право может подвергаться критике.

И действительно, мы находим у него признание высшего иде-

ала права в виде правового общения всех народов и всех лиц

в пределах каждого народа, что должно привести к прекраще-

нию разногласий и к водворению всеобщего мира

. С другой

стороны, Гуго указывает и недостатки положительных установ-

лений

. Однако он находит легкое средство оправдать не соот-

ветствующую идеалу действительность, а вместе с тем и устра-

нить, в сущности, критическое отношение к положительному

Civilistisches Magazin. Bd. IV. S. 127.

Hugo. Beitrage zur civilistischen Bucherkenntniss der letzten vierzig Jahre.

Bd. II.

216.

Чичерин справедливо отмечает совпадение взглядов Гуго и Гербарта: и

у Гуго право возникает исключительно из потребности устранения спо-

ра. (История политических учений. Ч. 4. С. 420—421).

Полное название сочинения таково: «Lehrbuch des Naturrechts, als einer

Philosophie des positiven Rechts, besonders des Privatrechts». Как показы-

вает само заглавие, естественное право понимается здесь в совершен-

но особенном смысле. В первый раз сочинение было издено в 1789 г.

Я пользовался, главным образом, четвертым изданием, дополняя его в

некоторых случаях третьим — там, где это последнее оказывалось более

полным,

Hugo. Lehrbuch des Naturrechts, als einer Philosophie des positiven Rechts.

IV. Aufl. 1819. S. 2.

Ibid. S. 103-104, 116ff. 134ff.

См. особ. §140 (S. 179): «Unvollkommenheit aller Verfassungen» [«Несо-

вершенство всех установлений» (нем.)].

i ^

Новгородцев П., Муромцев С., Кареев Н. и др. Немецкая историческая школа права

Подождите немного. Документ загружается.