Мейер Д.И. Русское гражданское право

Подождите немного. Документ загружается.

имущество *(1096). И таким образом, непременное означение в купчей крепости

цены не ниже законного minimum'a оказывает противодействие выкупу. Но наше

современное законодательство вовсе и не думает благоприятствовать выкупу

родовых имуществ. Да и сами контрагенты нередко стараются устранить выкуп и

для этого показывают в купчей крепости очень высокую цену, значительно выше

той, которая, действительно, платится за имущество, выше цены, которой оно

стоит, при чем платят, конечно, и пошлины по высшей цене. Справедливо,

разумеется, что как скоро действительная цена продажи не совпадает с ценою,

значащеюся в купчей крепости, купчая крепость оказывается актом неискренним

и может со временем подать повод к спорам, недоразумениям; но наша речь

лишь о том, что бывает ВС действительности. В других случаях

законодательство установляет maximum цены купли-продажи или

предоставляет исполнительной власти определить его на известные периоды

времени. Этот законный maximum цены, называемый таксою, установляется

обыкновенно на предметы, существенно необходимые для удовлетворения

первых жизненных потребностей, удовлетворение которых законодательство не

считает возможным, безусловно, предоставить усмотрению частной

промышленности. Сюда относятся предметы продовольствия, именно: хлеб,

мясо и медикаменты *(1097). Законодательство имеет ВС виду, что хотя цены на

предметы устанавливаются по экономическим законам, однако же, случаются

неестественные движения цен, как бы возмущения в экономическом быту,

которые правительство обязано предупреждать, устранять. Напр., продавцы

какого-либо продукта, особливо, когда потребность в этом продукте

чрезвычайно ощутительна, как, напр., потребность в хлебе и мясе, случайно

могут принудить потребителей к платежу чрезмерно высоких цен, и множество

потребителей потерпят убыток или даже вред. Или законодательство имеет в

виду опасности, соединяющиеся с неограниченным соперничеством в продаже

некоторых предметов, напр., медикаментов, и полагает, что по духу

соперничества эти товары будут продаваться иными торговцами, пожалуй, и

дешевле, но худшего качества, а от этого может произойти вред; поэтому оно

ограничивает соперничество; но чтоб от этого ограничения опять не произошло

произвольного повышения цен на товары, чему именно и препятствует

соперничество, законодательство установляет на них таксу. Само собою

разумеется, что такса на предметы всегда установляется по соображении их

рыночной цены, а не произвольно; но при этом имеется в виду средняя

рыночная цена предметов, а не цена одного какоголибо известного времени.

Однако же, такса не есть законная цена предмета, а только maximum его цены:

поэтому такса не препятствует продавцу отступить от нее в пользу покупщика, а

продавец только не может отступить от таксы в ущерб покупщику. В других

законодательствах встречаются еще определения об отношении цены купли-

продажи к ценности предмета. Так, римское право полагает относительно цены

купли-продажи три условия: 1) цена должна быть определенная, pretiurn certum,

2) истинная, pretium verum, и 3) справедливая, pretium justum. Спрашивается,

есть ли это положение римского права произвольное, или оно вытекает из

существа договорами и, следовательно, прилагается к нему независимо от

прямого определения законодательства?

Что касается до понятия о pretium oertum, то мы уже видели, насколько

определительность цены необходима для купли-продажи: без эквивалента нет

купли-продажи, а эквивалент, конечно, должен быть точно определен. Под

условием pretium verum римское право разумеет, что эквивалент куплипродажи

существует. не для одной только видимости, а что покупщик действительно

представляет продавцу эквивалент. В самом деле, необходимо делать различие

между существом договора и сохранением только видимости его: так как всякая

ценность может составлять эквивалент купли-продажи, то, пожалуй, в ином

случае будет назначена и такая цена, которая не находится уже ни в каком

соответствии с ценностью продаваемого предмета; но такая цена, конечно, не

может считаться за эквивалент. Напр., имущество, стоящее 1, 000 р., продается

за 1 р.: по-видимому, тут купля-продажа; есть предмет продажи, есть цена; но на

деле нет эквивалента, нет pretium verum, а потому и сделка имеет значение

дарения.

Так в нашем юридическом быту существует предубеждение против

дарения острыми, колючими вещами и, поэтому, даровые сделки, которых

предметом являются такие вещи, обыкновенно прикрываются куплею-

продажею; но сами участники сделок очень хорошо понимают, что совершается

дарение, а не купля-продажа, так как цена по ничтожности своей сравнительно с

ценностью вещи (обыкновенно платится мелкая, медная или серебряная

монета), не может считаться за эквивалент ее. Или бывает наоборот: лицо не

желает показать, что оно дарит другому известную денежную сумму, для этого

покупает у него какую-либо вещь, которая далеко не стоит той суммы, какая за

нее платится, и, таким образом, прикрывает дарение куплею-продажею; но, в

сущности, и тут дарение.

Понятие о pretium. verum, как условии купли-продажи, вполне

применяется и к нашему юридическому быту: мы иначе не понимаем сделку

купли-продажи, как при соответствии между ее ценою и стоимостью

продаваемого предмета. Наконец, под условием pretium justum римское право

разумеет, что при куплепродаже не только должен существовать определенный

и действительный эквивалент, но что и ценность эквивалента должна более или

менее подходить к ценности продаваемого предмета. При этом мысль римского

права та, что при заключении купли-продажи контрагентам чужды порывы

щедрости, великодушия, а они имеют только в виду обменяться действиями; но

для обмена требуется, чтобы действия по значению своему были равны,

следовательно, чтобы ценность эквивалента равнялась ценности продаваемого

предмета. И вот почему римское право допускает порочение купли-продажи по

несоразмерности цены ее со стоимостью предмета (laesio enormis), когда

заплачено за него слишком дорого или слишком дешево. Наше юридическое

воззрение, хотя требует pretium verum, но не требуется pretium justum; у нас

берет перевес соглашение: предмет имеет ту цену, какую приписывают ему

контрагенты, следовательно, продает ли лицо дорого или дешево, сделка

считается действительною куплею-продажею, как скоро покупщик соглашается

заплатить требуемую цену, лишь бы только эта цена уже не становилась

мнимою, не была бы вне всякого соответствия с ценностью покупаемого

предмета *(1098) Поэтому справедливо, что до некоторой степени купляпродажа

у нас может служить для прикрытия дарения, пока цена продажи может быть

признаваема за эквивалент, хотя и не вполне достаточный, сравнительно с

ценностью продаваемого предмета. Таково общее правило, но

законодательство указывает на один исключительный случай, когда вследствие

несоразмерности цены покупщик должен доплатить продавцу недополученную

последним сумму, т.е. разность между уплаченною суммою и действительною

ценою вещи; это при покупке у крестьян хлеба на корню, снопами или зерном,

причем, однако, требуется, чтобы покупщик был лицом, занимающимся скупкою

хлеба и чтобы он знал о крайне тягостном положении продавца *(1099). Договор

купли-продажи совершается различно, смотря по тому, какое имущество

составляет предмет ее, недвижимое или движимое. Купля-продажа

недвижимого имущества совершается крепостным порядком, т.е. пишется акт

договора-купчая крепость *(1100). Процесс совершения ее в общих чертах тот

же, что и процесс совершения других крепостных актов *(1101). Но, не

довольствуясь изложением общего порядка совершения крепостных актов,

законодательство особо излагает еще правила для совершения купчих

крепостей, правила, собственно содержания в себе указания на те условия,

которые необходимо должны быть внесены в купчую крепость. Так,

законодательство требует, чтобы в купчей крепости было точно означено лицо,

продающее имущество, лицо, покупающее его, чтобы было подробно описано

имущество продаваемое, способ приобретения его продавцом, цена продажи,

не ниже законной, и, кроме того, указывает на произвольные условия, какие

могут быть внесены в купчую крепость, напр., условие об очистке, о переводе

долга с продавца на покупщика, условие о платеже пошлин за переход

недвижимости, гербового сбора и, вообще, всякие условия, непротивные

законам. Купля-продажа движимого имущества совершается, по нашему

законодательству, словесно; письменного же акта, говоря вообще, не требуется.

Но, конечно, от контрагентов зависит облечь договор и в письменную форму:

тогда акт купли-продажи совершается, по усмотрению контрагентов, или

домашним порядком, или явочным, маклерским, или крепостным-явочным.

Только в некоторых случаях законодательство требует письменного акта и для

купли-продажи движимого имущества. Напр., в торговых городах, где

существуют биржи и биржевые маклеры, купляпродажа, заключаемая на бирже,

по определению законодательства, совершается по маклерской записке,

которая и должна содержать в себе условия договора. Но было бы совершенно

противно существу дела считать маклерскую записку одинаковою с купчею

крепостью: маклерская записка, как и всякий другой письменный акт,

свидетельствующий о заключении купли-продажи по движимому имуществу,

только доказательство куплипродажи: но можно доказать ее существование и

без маклерской записки; купчая же крепость составляет корпус купли-продажи

недвижимого имущества, и мы решительно полагаем, что договор купли-

продажи недвижимого имущества вне купчей крепости не существует.

Совершенный надлежащим порядком договор купли-продажи, сообразно

существу своему, порождает известные юридические отношения между

покупщиком и продавцом, установляет для того и другого известные права и

соответствующие им обязательства. Для покупщика: по договору куплипродажи

недвижимого имущества он вправе требовать от продавца только передачи

себе купчей крепости, так как передача самого имущества недвижимого, ввод во

владение совершается, на основании предъявленной покупщиком купчей

крепости, уже общественною властью *(1102).

Разумеется, что в то же время должны быть заплачены и деньги от

покупщика продавцу. Но тут представляется то важное обстоятельство, что в

купчей крепости условие о цене продажи обычно выражается так: такой-то

продал имущество такому-то, взял у него столько-то; но слово "взял" означает

"продал за такую-то сумму", означает и "получил". И вот для продавца является

опасение, что если он передаст купчую крепость, не получив еще денег, то

покупщик, пожалуй, сошлется, что деньги уже заплачены продавцу. Поэтому, в

действительности право покупщика на получение купчей крепости обыкновенно

обусловливается предварительным платежом цены продажи, разве есть особое

условие о кредите. Но и тогда в купчую крепость не вносится условие о кредите,

а пишется от имени продавца: "взял столько-то рублей"; продавец же

обеспечивает себя долговым обязательством, отдельным от купчей крепости,

обыкновенно берет от покупщика заемное письмо или вексель, так что кредит

основывается не на купле-продаже, а на особом договоре займа, и, по-

видимому, выходит, что купля-продажа была произведена на наличные деньги,

а потом покупщик занял эти деньги у продавца. Но все-таки, сообразно существу

договора купли-продажи, должно признать, что право покупщика требовать

передачи купчей крепости не обусловливается платежом от него денег

продавцу, а только современно платежу, совпадает с ним. По купле-продаже

имущества движимого покупщик. уплатив цену продажи, может требовать от

продавца передачи себе самого проданного имущества *(1103). Этим

определяется и место исполнения договора, коль скоро нет о том соглашения

между контрагентами, именно: место нахождения покупщика есть место

исполнения договора.

Положим, покупщик и продавец находятся в разных городах и покупщик,

уплачивая деньги, требует представления товаров; продавец обязан доставить

эти товары покупщику уже на свой счет, иначе они не доставлены и договор со

стороны продавца не исполнен. Разумеется, так как доставка товаров

обстоятельство весьма важное в договор, то обыкновенно относительно ее

между контрагентами составляется прямое соглашение, и если доставка товара

падает на продавца, он надбавляет цену: но мы говорим лишь о случае, когда в

договор относительно доставки товара контрагентами ничего не постановлено.

В особенности важен вопрос о месте исполнения куплипродажи на случай

повреждения товара в дороге: спрашивается, кому нести убытки, продавцу или

покупщику? Сообразно сказанному, что покупщик имеет право требовать

исполнения договора на месте своего нахождения, должно признать, что риск по

пересылке товара лежит на продавце, следовательно, на него падают и убытки,

происшедшие от повреждения товара в дороге. Однако же, в действительности,

относительно риска продавца по пересылке товара существует такое воззрение,

что если до получения товара деньги за него уже посланы, то риск лежит на

покупщике: тем, что покупщик лишил себя возможности рассчитать убыток, он

как бы отрекся от права рассчитать его. Но не всегда это воззрение оказывается

удобоприменимым. Напр., между казанским купцом и петроградским

фабрикантом существует постоянный счет по отпуску товаров, т. е. казанский

купец ежегодно получает несколько транспортов и время от времени

рассчитывается с петроградским фабрикантом; несколько раз посылает

казанский купец деньги по счету петроградскому фабриканту, и, наконец,

получается транспорт с поврежденным товаром: казанский купец послал ли

деньги за этот товар, или не послал еще?-трудно определить, к какой посылке

относится произведенный платеж. Очевидно поэтому, что воззрение, о котором

идет речь, применяется лишь к случаю, когда платеж прямо относится к тому

товару, который повредился при доставке.

По передаче вещи покупщику он приобретает над нею право

собственности. Однако же, не всегда передача вещи по договору купли-продажи

влечет за собою переход права собственности по вещи, точно так же, как и

вообще не всегда передача составляет переход права собственности: для этого

требуется, чтобы передача именно сопровождалась мыслью о переходе права

собственности. При передаче вещи, вследствие заключенного относительно ее

договора купли-продажи, мысль о переходе права собственности сопровождает

передачу только тогда, когда при самой передаче уплачиваются и деньги,

следующие за вещь: при заключении договора купли-продажи всегда имеется в

виду, что обязательства обеих сторон будут исполнены одновременно; всегда

предполагается, что купля-продажа заключается на наличные деньги, разве

прямо постановляется особое условие о кредите. Поэтому, если при заключении

купли-продажи было выговорено соглашение о кредите, то хотя бы вещь и была

передана покупщику, но, пока он не заплатил денег, право собственности по

вещи все-таки остается за продавцом, и он вправе потребовать ее от покупщика

обратно. (Тут, очевидно, передачу вещи сопровождает мысль не непременно об

установлении права собственности, а по возможности получить вещь обратно в

случае неуплаты ее цены. По другому мнению, более близкому к нашему

законодательству, условие о кредите не меняет общего положения: право

собственности на вещь переходит к покупщику немедленно по ее передаче, а не

по уплате цены, ибо при наличности условия о кредите имеется в виду, что на

покупщике будет лежать долговое обязательство (в размере неуплаченной цены

продажи; передачу и тут, как и вообще при купле-продаже на наличные деньги

сопровождает мысль об установлении права собственности, а не о возврате

вещи в случае неуплаты: неуплата и дает продавцу право потребовать от

покупщика исполнены лежащего на нем долгового обязательства, возникшего

при покупке.

Для продавца договор купли-продажи установляет другого рода права и

обязанности. Продавец приобретает право на получение от покупщика цены

продажи, т. е. определенной денежной суммы *(1104). Это право существует для

него со времени заключения договора, так что нельзя сказать, что продавец

прежде должен передать вещь покупщику и тогда уже вправе получить деньги,

точно так же, как и право покупщика на передачу вещи не обусловливается,

собственно, предварительным платежам цены продажи. Таким образом, как уже

и сказано, оба права, т. е. право покупщика и продавца осуществляются

одновременно, а не то, чтобы осуществление одного права обусловливало

осуществление другого. В действительности, правда, при купле-продаже

движимого имущества платеж цены обыкновенно следует за передачею вещи;

но промежуток между тем и другим действием так непродолжителен, что оба эти

действия можно считать одновременными, какими они и должны быть по

существу договора. Конечно, по соглашению между контрагентами при

заключении купли-продажи может быть также постановлено, что продавец не

вправе требовать от покупщика цены продажи при передаче ему вещи, а цена

платится лишь впоследствии, в такой-то срок. (Это мы видим при купле-продаже

в кредит вообще и в частности в одной из указанных в нашем законодательстве,

форм ее). От одного и того же лица неоднократно отпускаются товары другому

лицу; с тем, чтобы по всем этим продажам уплата была произведена в такое-то

время,-это отпуск товаров по счету. (Этот счет обыкновенно является выпиской

из т. н. заборных или отписных книжек или реверсов, которые обладают силою

при условии неопротестования в семидневный срок со времени записи *(1105).

Очевидно, что в этом случае требовать платежа по счету основывается на

праве, вытекающем для продавца из договора куплипродажи. Но

законодательство постановляет, что если в течение шести месяцев со времени

подписания счета покупщиком товаров платеж не произведется, то этот счет (на

сумму не свыше 150 руб.) должен быть обращен в заемное письмо *(1106), т. е.

право продавца на получение денег должно основываться уже как бы на

договоре займа, а не на договоре купли-продажи. Однако же, отсюда не следует

заключать, будто право продавца на удовлетворение по купле-продаже

действительно прекращается и заменяется правом на удовлетворение по займу,

которого вовсе не было; заемное письмо служит здесь только формою для

укрытия права по куплепродаже, точно так же, как и в других случаях, оно

является формою укрепления права по различным долговым обязательствам.

Особою формою купли-продажи в кредит по закону 9 Февраля 1904 г. является

продажа в розницу с рассрочкою платежа, машин, орудий, инструментов и

вообще движимого имущества, составляющих предмет домашней обстановки,

либо оборудования сельского хозяйства (кроме живого инвентаря), мастерства

или промысла и предназначенных только для пользования, но не для

уничтожения промысла и предназначенных только для пользования, но не для

уничтожения массою случаев, когда лицам неимущим предлагались

необходимые им вещи, напр., швейные машины, рояли и т. п. на

соблазнительных условиях уплаты в рассрочку, причем покупщику вещь

отдавалась как бы на прокат с особою за пользование платою; это была

приплата к срочным платежам, производившимся в уплату цены купли.

Неисправность в плате влекла за собой уничтожение договора: вещь

возвращалась продавцу, а покупщик терял сумму ранее им уплаченную.

Обыкновенно непомерно высокая цена, назначенная за вещь, полученную в

рассрочку, объяснялась не только льготою, выражающейся в рассрочке

платежа, но и в малой обеспеченности продавца в том, что вещь не будет

заложена, продана, или иным способом отчуждена, даже продана в

удовлетворение взысканий других кредиторов. Законодательство установило в

пользу продавца законное право залога: 1) проданная вещь, находясь во

владении и пользовании покупщика, служит обеспечением требований

продавца, истекающих из договора продажи; 2) продавец имеет

преимущественное перед другими взыскателями право на удовлетворение из

проданного в кредит имущества, и 3) покупщик не вправе закладывать,

продавать или иным способом отчуждать это имущество; в случае заклада или

отчуждения, он подвергается уголовному наказанию и наступают следующие

гражданские последствия: а) отчуждение и заклад признаются

недействительными, конечно, если купивший или принявший в заклад знал, что

имущество не могло быть отчуждено или закладываемо, и в) продавец (как и

вообще при уничтожении, утрате и порче имущества) вправе требовать от

покупщика всю остальную не уплаченную сумму, т. е. покупщик теряет право на

льготу. Осуществить свое законное право залога продавец может при первой же

неисправности покупщика, но если он этого не сделал и покупщик не произвел и

второго срочного платежа, то продавец, если не желает взыскать эту сумму,

вправе требовать, во первых, уничтожения договора, во вторых, возвращения

имущества и, в третьих, вознаграждения как за пользование им со дня передачи

по день возвращения, так и за понесенные убытки, а покупщик может требовать

возвращения произведенных продавцу до уничтожения договора платежей;

требованиям этим производится зачет и излишек присуждается тому, кто имеет

право на большую сумму; если покупщик успел уплатить более, чем

причитается продавцу за пользование и в возмещение убытков, то он может

потребовать с него сумму чрезмерно уплаченную, если, наоборот, продавцу

причитается больше, чем уже уплачено покупщиком, он вправе требовать

сумму, не покрытую предыдущими платежами *(1107).

Поставка

§ 36. Поставкою называется договор, по которому одна сторона *(1108)

обязывается доставить другой какую-либо вещь, за известную цену, к

известному сроку *(1109). Очевидно, таким образом, что поставка, по существу

своему, близко подходит к купле-продаже: как по договору купли-продажи за

известную цену передается какая-либо вещь, точно так же и по договору

поставки. Сродство обоих договоров окажется еще более близким, когда

примем в соображение, что и при купле-продаже исполнение по договору может

не совпадать с его заключением. И, действительно, очень нередко при

заключении купли-продажи постановляется, что продавец обязывается

доставить покупщику такую-то вещь к такому-то времени, а не тотчас по

заключению договора, так что иногда трудно определить, есть ли данный

договор поставка, или купля-продажа. Все различие поставки от купли-продажи

состоит в том, что поставка предполагает некоторый промежуток времени между

заключением и исполнением договора, тогда как купля-продажа не

предполагает такого промежутка: правда, и купля продажа, как мы сейчас

сказали, по соглашение контрагентов может содержать определение о

промежутке между заключением договора и исполнением по нему; но для купли-

продажи этот промежуток не существен, он может быть и не быть; для поставки

же он существен; так что, если не назначено такого промежутка, а по мысли

контрагентов исполнение по договору немедленно должно следовать за его

заключением, то поставка имеет, собственно, значение купли-продажи.

Спрашивается, почему же законодательство придает промежутку времени

между заключением и исполнением договора такое значение, что основывает на

нем различие двух договоров? Дело в том, что при купле-продаже лицо,

обязывающееся доставлением вещи другому лицу, предполагается

собственником вещи: законодательство именно постановляет, что только

собственник может продавать имущество *(1110). Между тем, не всегда лицо

обязывающееся доставлением вещи другому, уже при самом заключении

договора является собственником ея, и даже, быть может, вещь, о доставлена

которой идет речь, пока еще вовсе не существует в природе: но тем не менее

лицо может впоследствии приобрести право собственности на данную вещь и в

срок договора доставить ее контрагенту. Следовательно, при поставке не имеет

места предположение, что поставщик собственник вещи, которую обязывается

доставить, как при купле-продаже, а получает место другое предположение, что

при заключена договора поставщик не собственник вещи (хотя ничто не мешает

ему быть ее собственником уже и в то время), ему нужно еще время для

приобретения по ней права собственности.

Поставка имеет очень важное значение в юридическом быту, дополняя

собою куплю-продажу: купля-продажа, как известно, двигает торговые обороты;

но она дает возможность заключать сделки о предметах, находящихся в

собственности продавца, между тем не всегда продавец при самом заключена

договора имеет уже достаточное количество товара, и не всегда это возможно,-

например, при требовали очень значительного количества товара, как при

покупках, делаемых государством для войска,-тогда как при существовании

обоих договоров купли-продажи и поставки, есть возможность обязываться не

только доставлением вещей, составляющих собственность обязывающегося

лица, но и доставлением вещей, при заключении договора еще не находящихся

в собственности его или даже вовсе не существующих в природе. Но, что

касается до юридического существа поставки, то за исключением лишь

особенности, что поставка существенно предполагает некоторый промежуток

времени между заключением договора и исполнением по нему, она совершенно

сходна с куплей-продажей, так что определения о купле-продаже вполне

применяются и к поставке, при соображении, конечно, общих юридических

определений об исполнении и прекращении договоров. Вот почему в практике

оба договора почти не отличаются один от другого, так что на бирже вовсе и не

говорится о поставке, а только о купле-продаже.

Так как при поставке идет речь о доставлении вещи не немедленно, а по

истечении известного времени, при наступлении же срока договора цена вещи

может быть иная, нежели какая существует при его заключении, то в сделках

между частными лицами цена поставки нередко определяется ценою, какая

будет существовать на товар, составляющий предмет поставки, в срок договора

*(1111). Например, 1-го октября лицо обязывается поставить другому такого-то

количество хлеба к 1-му марта следующего года, по цене, какая, в то время

будет на хлеб. Однако же, в большей части случаев цена товара определяется

уже при самом заключении договора. Если в срок поставки цена товара

значительнее, нежели Какая назначена по договору, и нет затруднения

приобрести товар, то понятно, что для лица, имеющего право на получение

товара, все равно, получить ли товар, или ту сумму, за которую можно его

приобрести. Но так как и лицо, имеющее по договору право на доставление

товара, с своей стороны, также должно произвести условленную плату

поставщику, то лицу этому, собственно, приходится получить или товар, или

разность между ценою его по договору и рыночною ценою в срок поставки.

Например, поставщик обязался доставить другому лицу 1,000 четвертей

пшеницы, по 5 р. за четверть; между тем в срок поставки пшеница возвышается

до б р. за четверть: лицу, которому Должна быть доставлена пшеница, все

равно, получить ли от поставщика пшеницу, или получить от него 1.000 р. и на

эти деньги, с добавлением платы, следовавшей за поставку, самому купить

пшеницу. Наоборот, когда в срок поставки цена товара ниже назначенной по

договору, поставщику все равно, примет ли от него покупатель товар и

заплатить ему по высшей цене, или покупатель сам приобретет товар, а ему

заплатить только разность цены по договору. Например, к сроку поставки цена

пшеницы не повышается, а понижается до 4 р.: очевидно, поставщику все равно,

купить ли 1,000 четвертей пшеницы по 4 р. за четверть, поставить ее

покупателю и взять с него по 5 р., или вовсе не поставлять пшеницу покупателю,

а только взять с него свою прибыль, 1,000 руб. Но таким образом оказываются

возможными и поставки, в которых идет, собственно, речь не о доставлена

товара, а только об уплате разности между ценою его по договору и рыночною

ценою в срок поставки. И действительно, в больших торговых городах такие

сделки заключаются в большом количестве, составляют обширную спекуляцию

и привлекают очень значительное число участников-это так называемый сделки

на разность. Всего чаще предметом их являются государственные облигации,

т.е. заемные обязательства государства, и акции промышленных обществ и

компаний. Те и другие на биржах постоянно являются предметами сделок: одно

лицо сбывает фонды или акции, обменивает их на наличные деньги, а другое

приобретает, покупает их, так что фонды и акции имеют биржевой курс,

подлежащие беспрестанным колебаниям,-то он повышается, то понижается,

смотря по обстоятельствам, более или менее благоприятным для кредита

государства или положения дел компании. И до того курс на акции компаний и, в

особенности, на государственные облигации чувствителен, что иногда

ничтожное какое-либо событие, даже пустой слух, в состоянии его изменить, так

что по отношению к этим предметам всего скорее можно рассчитывать, что курс

их к сроку поставки будет разниться с ценою, назначенною по договору. И вот

очень часто заключаются такого рода сделки, что одно лицо обязывается

поставить другому, в такое-то время, определенное количество, например,

государственных бумаг известной ценности, по такой-то цене; но контрагенты

вовсе не имеют в виду действительную поставку бумаг, а только расчет в

разности: если в срок поставки цена бумаг будет ниже, чем назначено по

договору, то разность курса выплачивается поставщику; если же цена будет

выше, то покупщик уплачивает разность курса противному контрагенту. Но точно

также и другие товары могут быть предметом сделок на разность, ибо курс на

все предметы подлежит колебаниям: рыночная цена товаров одного времени

более или менее разнится от цены другого времени. Действительно, нередко и

другие предметы, не только государственные облигации и акции промышленных

компаний, а например, хлеб, сахар, хлопчатая бумага и т.д., входят в круг

спекуляций, имеющих целью один расчет разности курса. Очевидно, что

чрезвычайно трудно, а иногда даже невозможно отличить сделку, имеющую в

виду одну разность курса, от сделки серьезной, имеющей целью

действительное доставление имущества. Иногда, правда, по некоторым

признакам можно предполагать, идет ли речь о разности курса только, или о

действительном доставлена вещи, но только предполагать. Например, когда

хлебный торговец обязывается поставить известное количество хлеба другому

хлебному же торговцу, или когда помещик обязывается поставить хлебному

торговцу известное количество хлеба, то можно полагать, что дело идет о

действительной поставке. Но, например, когда лицо, вовсе не занимающееся

операциями по хлебной торговле, заключает договор о поставке хлеба, и притом

в значительном количестве, то, можно предполагать, что тут дело идет об одной

разности курса, но, повторяем, только предполагать. в сделках же по

процентным бумагам еще труднее отличить истинную сделку от сделки для

видимости, так как каждое яйцо может приобрести процентный бумаги, как скоро

по каким-либо временным расчетам находит выгодным для себя затратить

капитал на такое приобретение. Между тем, для экономического быта сделки на

разность, касаются ли он процентных бумаг или других предметов,-все равно,

оказываются чрезвычайно вредными; он разжигают страсти, побуждают

человека рисковать, ставить свое достояние в зависимость от случая, словом,

представляют тот же вреде, какой представляют азартные игры, лотереи. Кроме

того, сделки на разность побуждают участников оказывать влияние на курс

товара, создавать курс, выгодный для них, и так как в этих сделках принимают

участие многие лица, то соединенными силами, посредством ложных слухов,

иногда очень ловко пускаемых в оборот, они нередко, действительно, в том

успевают, так что курс товара повышается или понижается не по естественным

экономическим законам, а мерами искусственными. Но так как цена на

предметы одна и та же, как для действительных поставок, так и для кажущихся,

то и выходить, что цена изменяется в угоду лицам, занимающимся сделками,

как азартною игрою. Но и этим не исчерпывается дурная сторона сделок на

разность, а присовокупляется еще тот вред, что сделки эти, ничем не отличаясь

по содержание и форме от сделок действительных, присоединяются к ним и

дают виде, будто спрос на известный предмет увеличивается, а по

экономическим законам с увеличением спроса возвышается и цена предмета,

так что мнимые сделки уже одним существованием своим производят

возвышение цены на предмет, о котором в них идет речь. Так, например, если,

вместо 1000 сделок о поставке хлеба, будет заключено 2000 сделок, то хотя бы

на половину они были мнимые, тем не менее спрос на хлеб кажется

удвоившимся и, вместе с тем, цена на него по истинным сделкам непременно

увеличивается, так что истинное мерило ценности теряется и производится

искусственная дороговизна, в высшей степени пагубная, когда касается

предметов продовольствия. Соображая все это, некоторые законодательства

запрещали сделки на разность и отказывали им в судебной защите, например,