Мейер Д.И. Русское гражданское право

Подождите немного. Документ загружается.

Но между ними возможны и отношения иного рода: сама уступка права по

обязательству может составлять нарушение права должника со стороны

цедента. Например, веритель обязался не передавать своего права по

обязательству стороннему лицу, а между тем право таково, что может быть

передано без согласия должника, и веритель, пользуясь этим, передает право

другому лицу; он нарушает тем права должника, и из этого нарушения

возникают между цедентом и должником особые юридические отношения -

цедент становится обязанным вознаградить должника за понесенные им убытки

или заплатить ему пеню, если обоюдным соглашением между верителем и

должником она определена была за самовольную уступку права. Понятно, что

для должника может быть интерес в том, чтобы веритель не уступал своего

права стороннему лицу, например, чтобы оно не перешло в руки лица более

влиятельного, которое может настоять на более строгом исполнении

обязательства. Иногда само законодательство устраняет уступку права лицу

более влиятельному. Так, например, постановляло римское право, разумея,

впрочем, под влиятельностью силу, происходящую не от личности, а от

общественного положения того лица, которому уступается право. В наше время,

конечно, законное ограничение такого рода не уместно: оно не сообразно с

нашими понятиями о равенстве граждан пред законом, и наше

законодательство не делит людей на более или менее влиятельных, а если

признает за кем право, то предоставляет осуществлять его, несмотря ни на

какое лицо. Но тем не менее и в наше время для отдельного должника может

быть интерес, по каким-либо экономическим расчетам или нравственным

соображениям, обязать верителя не передавать права по обязательству

стороннему лицу, и этого должник может достигнуть особым соглашением с

верителем.

Особыми видами уступки права по обязательству являются: а) залог

требования в смысл цессии, обусловленной неисполнением закладодателем

своего обязательства (pignus nominis) и б) передача бумаг на предъявителя.

Первый из этих случаев будет рассмотрен в учении о залоге, на втором же

остановился здесь. Историческое развитие института уступки права по

обязательству выразилось в создании таких договорных актов, в которых

обозначено только имя должника, но не обозначено имя верителя; эта форма

актов для того и была создана, чтобы облегчить уступку прав - не требуется

передаточной надписи, совершение которой только затрудняет обращение

долгового акта, происходить цессия, без видимого, внешнего следа на самом

акте.

Первоначальная несовершенная форма бумаг на предъявителя

появились во Франции в XVI ст. под названием billets en blanc - на долговом акте

не обозначалось имя кредитора, а оставлялось свободное (белое, blanc) место,

в которое последний держатель билета, желавший предъявить свое требование

к должнику, вписывал свое имя и таким образом обращал билет в

обыкновенный именной долговой акт. Billets en blanc, однако, скоро были

объявлены запрещенными, так как они давали возможность скрыть лихвенные

проценты, утаить имущество на случай несостоятельности и т.п. Но потребность

в безыменных бумагах была так велика и настоятельна, что вслед за

запрещением billets en blanc появляется новая форма бумаг - billets au porteur,

чистая форма бумаг на предъявителя. В настоящее время во всех культурных

государствах бумаги эти являются одним из могущественнейших орудий

кредита. Масса выпущенных на предъявителя акций, облигаций, закладных

листов, государственных процентных бумаг различных наименований свободно

переходят из рук в руки и в нашем торговом обороте... Между этими бумагами

надо различать такие, которые предназначены к обращению, к циркуляции, как

представители ценности, и в этих именно видах выпущены на предъявителя, от

таких, которые имеют свое особое назначение - он не предназначены служить

представителями ценности и циркулировать, хотя иногда и могут выполнять эту

функцию. К последним относятся, например, почтовые марки, гербовый марки,

билеты на проезд по железным дорогам, пароходам и т.п., билеты для входа в

театре и др. Только первая категория бумаг подходить под понятие бумаг на

предъявителя в собственном смысле. Что касается отношения к ним

законодательства, то у нас частным лицам запрещается выпускать бумаги на

предъявителя - право это принадлежит лишь государству и тем обществам,

товариществам и учреждениям, коим выпуск этих бумаг дозволяется их

уставами *(925). Мотивом этого запрещения является то соображение, что при

свободе выпуска бумаг на предъявителя в обороте окажутся бумаги, не

обеспеченные соответствующим фондом; затем, и реализация этих бумаг может

быть обставлена теми или другими тягостными для держателя условиями, да и

для государства не. выгодна конкуренция этих бумаг с бумажными деньгами. В

теории вопрос о бумагах на предъявителя возбудил ряд споров. Самая

юридическая природа их еще не вполне выяснена. Недоумение вызывает

особенность их, заключающаяся в неопределенности верителя; это возбудило

сомнение относительно источника того обязательства, которое в бумаге

выражено: является ли источником его договоре или одностороннее обещание.

Сначала представители договорной теории (Савиньи) допускали в этом случай

договоре cum incerta persona, но потом (Голедшмидт, Брунс и др.) устранили эту

абстракцию, придав акту принятия кредитором бумаги, составленной

должником, значение волеизъявления, благодаря чему и наступает

необходимое для договора соглашение: до передачи бумаги она обязательной

силы не имеет. Другие ученые (Кунтце) видят в бумаге на предъявителя

одностороннее обещание, само по себе действительное еще до передачи ее

верителю и получающее при этой передаче лишь практическое значение; они с

этой стороны уподобляют бумагу духовному завещанию, которое является

односторонним актом, действительным и до вступления наследника; а со

времени вступления получающим практическое значение, становящимся

осуществимым, исполнимым. Договорная теория, несомненно, представляется

более основательной, хотя и против нее можно сделать немало, если не

принципиальных, то частных возражений. Вручение бумаги должником

верителю не составляет нечто присущее бумаге на предъявителя - всякий и

именной долговой акт подписывается должником и вручается кредитору, а до

вручения никакого значения не имеет. Особенность бумаги на предъявителя

лишь та, что два вполне определенных лица заключают договоре, соглашаясь

не вписывать в акте имени верителя, дабы тем облегчить обращаемость акта.

Без участия этих двух определенных лиц и бумага на предъявителя возникнуть

не может; считать ее возникшей благодаря одностороннему обещанию

должника нельзя, ибо при совершена бумаги на предъявителя стороны стоят

лицом к лицу: одна обязуется, другая принимает обязательство; при

одностороннем же обещании, как и при духовном завещании, этого

непосредственного обмена мыслей, этого соглашения нет; вот. бумаги на

предъявителя суть contractus reales - акт выдается определенному лицу. хотя и

не обозначенному в акте, по выдаче им определенной вещи. Спрашивается,

объясняется ли указанными двумя теориями юридическая природа бумаге на

предъявителя? Нет. Обт, эти теории касаются лишь вопроса об источнике

обязательства, означенного в бумаге на предъявителя, иначе говоря, момента

их возникновения. В сущности этот момент, равно как и моменте их

прекращения, т.е. реализания, ничего особенного из себя не представляет: в

первом - два определенных лица заключают договоре, облекая его в форму

безыменного акта, во втором - из двух определенных лиц одно, должник,

исполняет обязательство, другое, веритель, принимает исполнение.

Особенность бумаги на предъявителя проявляется в среднем периоде ее

существования, во время ее обращения, циркуляции: тут бумага - вещь, и

отношение лица к этой вещи обсуживается, по правилам о вещных правах;

правила цессии уже не применяются; стоит держателю бумаги пожелать

осуществления обязательственного права, означенного в бумаге, или стоит

наступить условиям осуществимости его права, он рассматривается как

веритель и к моменту исполнения применяются правила права

обязательственного. Этот смешанный характере и придает бумагам на

предъявителя особое значение).

Перемена в лице участника обязательства происходить на стороны

должника. Самый простой случай здесь тот, что должник совершенно выбывает

из обязательства, передает его стороннему лицу, подобно тому, как веритель

передает право стороннему лицу. Так как предмет обязательства всегда

составляет действие известного лица, а при вступлении на место должника

другого лица нет уже права на действие должника, то кажется сомнительным,

может ли быть допущена замена одного должника другим. Но и здесь должно

сказать, что между различными предметами обязательств есть такие,

относительно которых безразлично, кто бы ни совершил действие, точно так же,

как иногда безразлично, в чью бы пользу ни совершить его. И вот по отношению

к таким действиям, конечно, можно допустить замену одного должника другим.

Правда, что это будет уклонение от строгой последовательности права, но

уклонение практическое, составляющее необходимую уступку

действительности. Но должно также сказать, что так как перемена в лице

должника задевает интересы верителя, то замена одного должника другим

может иметь место только при согласии на то верителя *(926). И таким образом,

тогда как в иных случаях право по обязательству может быть уступлено

верителем стороннему лицу и без согласия должника, передача обязательства

стороннему лицу без согласия верителя ни в каком случай не удобомыслима; по

крайней мере по отношению к верителю она не имеет никакой силы, хотя и

может установить известные юридические отношения между должником и

лицом, которому передано обязательство. Например, А состоит должным В

известную сумму денег и условливается с С, чтобы он заплатил эту сумму В; но

С не платит: Мейере. 22 в отношении к В ответственным лицом по-прежнему

является А, и В вправе требовать от него удовлетворения; но А с своей стороны

вправе требовать от С вознаграждения за нарушение своего права. Веритель

или явно выражает coглacиe на замену должника другим лицом, или безмолвно.

Например, стороннее лицо вызывается верителю произвести удовлетворено за

должника, и веритель принимает предложение: тем самым он освобождает от

ответственности прежнего хозяина. В нашей практика, особенно в тор-говом

быту, передача обязательства называется обыкновенно переводом долга:

<перевести претензию на такого-то> - это значить на место прежнего должника

принять другого, значить, что прежний должник передает обязательство другому

лицу. Но спрашивается, может ли произойти переход обязательства без

согласия должника - например, А, без ведома и согласия должника, вызывается

верителю произвести за должника удовлетворено по обязательству? Должно

сказать, что стороннее лицо в таком случат, является передъ верителем

должником, но и прежний должник остается должником, пока им не будет

изъявлено coглаcиe на переход обязательства, а как скоро оно изъявлено,

прежний должник выбывает из обязательства и остается только новое лицо,

вступившее на место должника: понятно, что точно так же, как право на чужое

действие не может быть переведено на другое лицо без согласия верителя,

точно также и обязательство не может быть отделено от обязанного лица без

его согласия; но вместе с тем обязанное лицо не может воспрепятствовать

возникновению такого рода обязательства, что стороннее лицо принимает на

себя ответственность за него перед верителем. Нет надобности, чтобы со

вступлением в обязательство нового должника прежний должник непременно

выбыл из обязательства: одно и то же обязательство может распространиться

на несколько лиц, тогда как прежде оно лежало на одном лиц. Например, к

должнику приобщается впоследствии поручитель: обязательство лежит уже на

должник. и поручитель, тогда как до того времени оно лежало на одном

должник. О возражениях действительных в отношении к верителю со стороны

одного должника, тогда как они недействительны в отношении к верителю со

стороны другого должника, должно сказать то же самое, что сказали мы прежде,

говоря об уступке права: один должник не устранил бы обязательства, другой

устраняет его тем, что предъявляет против верителя свое право; один должник

устранил бы обязательство предъявлением своего права против верителя,

другой не имеет такого права и потому не может устранить обязательства.

Мы рассмотрели, таким образом, перемену в участниках обязательства

как на сторон верителя, так и на стороне должника. Можно представить себе,

что перемена в лицах происходить и совокупно на той и другой стороне, так что

одно и то же обязательство является с совершенно новыми участниками. Точно

также обязательство может быть разделено: одна часть права по обязательству

уступает другому лицу, а другая по-прежнему остается за верителем, или одна

часть обязательства переводится на другое лицо, а другая остается на прежнем

должнике. Например, А должен В 1000 р.: половину своей претензии В уступает

С, а другую половину оставляет за собою; или А должен В 1000 р.: половину

своего долга А с согласия В переводить на С, а по второй половине по-

прежнему остается должным. В таких случаях лицо выбывает из обязательства

не вполне, а только по отношению к той части, которая передана другому лицу;

но по отношение к этой части между лицами, участвующими в обязательстве,

возникают точно такие же юридические отношения, какие представляются при

уступке полного права по обязательству или при полном перевода, долга.

2. Предмет обязательства

Характер действия, составляющего предмет обязательства.

Виды обязательств по различи их предметов

§ 14. Предмет обязательства, как права на чужое действие, составляет

всегда действие другого лица, или точнее, совершение действия другим лицом,

так как право на чужое действие есть такое право, по которому лицо обязанное

должно совершить известное действиe, которое еще не совершено. Какие

именно действия могут быть предметами обязательства,- этого нельзя

определить: для этого нужно бы исчислить все действия, какие может

совершить лицо в пользу другого; но это невозможно. Да и нет надобности в

таком исчислении, а достаточно только общими чертами характеризовать те,

действия, которые могут быть предметами обязательства. Так: 1) действие, как

предмет обязательства, должно представлять собою юридический интерес, ибо

обязательства имеют значение в области права. Но кром того, так как мы

рассматриваем обязательства гражданские, касающиеся имущественных

отношений, то действие, как предмет обязательства, должно быть таково, чтобы

его можно было свести к имущественным отношениям; другими словами,

действие должно подлежать оценке на деньги: действия, которые не могут быть

выражены известною ценностью, не могут быть и предметами гражданского

обязательства, разве неисполнение их будет поставлено условием совершения

другого действия, имеющего имущественный интерес. 2) Действие, как предмет

обязательства, должно быть физически возможное, т.е. возможное по законам

природы. Действие физически-невозможное только в двух случаях может быть

предметом обязательства: а) когда действие, физическиневозможное при

заключении обязательства, сделается возможным ко времени его исполнения;

б) когда неисполнение действия физически-невозможного полагается условием

совершения другого действия, физически-возможного. Наконец, 3) действие как

предмет обязательства, должно быть нравственно-возможно, т.е. должно

соответствовать законам юридическим и законам нравственности:

обязательства заключаются в юридическом быту и охраняются общественною

властью; нельзя же требовать, чтобы она покровительствовала

безнравственным обязательствам, признавала безнравственные права,

принуждала к безнравственным действиям; в действительности, правда,

заключаются и безнравственные обязательства; но как скоро они

представляются суждению общественной власти, она признает их ничтожными.

Но спрашивается, какие действия считать нравственно-невозможными? По

отношению к действиям, согласным или не согласным с юридическими

законами, вопрос этот не представляет затруднения: действия, запрещенные

законом,- действия нравственноневозможные. Но какие действия не

соответствуют законам нравственности? На некоторые действия само

законодательство указывает как на безнравственные; но по отношение к другим

оно не дает непосредственного указания, а только вообще определяет, что

действия безнравственные не могут быть предметами обязательства. Поэтому,

должно быть очень осторожным в признании обязательства недействительным

по безнравственности действия, составляющего предмет его. Каждое действие,

соответствующее трем означенным условиям, может быть предметом

обязательства,- все равно, будет ли это действие положительное, состоящее в

действительном совершении чего-либо, или отрицательное, состоящее в

воздержании от какого-либо положительного действия, будет ли одно действие

составлять предмет обязательства, или несколько действий, т.е. придется ли

лицу обязанному совершить одно действие или целый ряд действий. Но такие

соединительные обязательства не представляют ничего особенного: в

юридическом отношении все равно, одно или несколько действий лицо

обязывается совершить, и в отвлечении можно, пожалуй, каждое действие

разделит на несколько, на целый рядъ действий. Поэтому, и обязательства, в

которых предметом представляются несколько действий, обсуживаются точно

так же, как и обязательства, предмет которых составляет одно действие. Но

несколько действий составляют иногда предмет обязательства в том смысле,

что одно только из означенных действий составляет предмет обязательства, так

что с совершением одного, того или другого действия, обязательство считается

исполненным и прекращается. Например, А вправь требовать такого-то

действия или такого-то; или А обязан совершить то или другое из означенных

действий. Такие обязательства, предметом которых является одно которое-либо

из нескольких действий, называются технически разделительными (oblig.

alternativae). Им противополагаются обязательства, в которых предмет точно

определен, так что именно одно, известное действие составляет предмет

обязательства: их можно назвать одночленными. Ближайший вопрос,

представляющийся при рассмотрении разделительных обязательств,

заключается в том, кому принадлежит выборе действия для удовлетворения по

обязательству: верителю или должнику? С одной стороны кажется, что веритель

вправe требовать того, другого или третьего действия; следовательно, от

верителя зависит избрать между различными действиями одно. Но с другой

стороны представляется, что какое бы действие из тех, которые включены в

обязательство, должник ни совершил, этим действием он исполняет

обязательство; следовательно, выборе действия в разделительном

обязательстве принадлежит должнику, а не верителю; веритель же имеет право

только на то действие, которое изберет к совершению должник. Это последнее

разрешение вопроса и есть разрешение справедливое, наиболее

соответствующее существу разделительного обязательства. Каждая сделка, при

неопределенности ее, изъясняется в пользу лица обязанного, как отягощенного,

по соображение, что если лицо, имеющее право, желало присвоить себе

большую выгоду, то от него зависело выговорить ее и включить в сделку *(927).

Очевидно, что при разделительном обязательстве для лица обязанного

выгоднее, как он может совершить для удовлетворения обязательства то или

другое действие: оно и совершить именно то, которое для него по

обстоятельствам более удобно или более выгодно. Итак, нет сомнения, что

выборе действия при разделительном обязательстве принадлежит должнику, а

не верителю. Но по соглашению между участниками разделительного

обязательства выборе действия может быть предоставлен и верителю: только в

таком случае обязательство нельзя назвать, собственно, разделительным, ибо

тогда характере его уже теряется и только по-видимому оно представляется

разделительным, в сущности же одночленное, и можно назвать его разве

неопределенным, как такое обязательство, предмет которого уясняется лишь

впоследствии, по усмотрению верителя. То же самое должно сказать и о таких,

повидимому, разделительных обязательствах, в которых выборе действия

предоставлен стороннему лицу: разница только та, что при таком обязательстве

самое право верителя находится в зависимости от стороннего лица, так что ни

веритель не вправе требовать того или другого действия, ни должник не может

без отзыва стороннего лица совершать то или другое действие и тем

освободиться от обязательства; если же стороннее лицо не даст никакого

отзыва, то и обязательство окажется несостоявшимся. Но если

характеристическая черта разделительного обязательства заключается в том,

что лицо обязанное может совершить то или другое действие и совершение

одного из них служить удовлетворением по обязательству, то всякое

обязательство, пожалуй, можно считать разделительным, хотя с первого

взгляда и кажется, что разделительные обязательства встречаются редко, так

как обыкновенно обязательство направляется к тому, чтобы лицо совершило

известное, определенное действие. Дело в том, что каждое обязательство

представляет возможность его нарушены и с тем вместе нарушения права

верителя; нарушение права влечет за собою обязательство произвести

вознаграждена, которое составляют ценность действия и убытки,

последовавшие в его не совершении; но нарушение права зависит от лица

обязанного, от него зависит исполнить обязательство или представить

вознаграждение за неисполнение его, следовательно, выборе того или другого

действия во власти лица обязанного: вот поэтому-то каждое обязательство

можно считать разделительным. Однако же, не должно понимать существо

разделительного обязательства в том смысле, что и одночленное

обязательство, по возможности его нарушения, подходит под понятие

обязательства разделительного, так как существо каждого из этих обязательств

различно: предмет разделительного обязательства одно из нескольких

действий, то или другое, по выбору лица обязанного; предмет одночленного

обязательства одно, именно определенное действие. Если возможность

нарушения одночленного обязательства и допускает совершение другого

действия - представлена вознаграждения, то это действие вытекает уже из

нового обязательства, родившегося вследствие нарушения права, тогда как

первое действие могло быть предметом обязательства, возникшего по другому

основанию, например, по договору, так что в этом случае представляется только

вид единого разделительного обязательства, а в сущности представляется

последовательность обязательств: если должник не исполняет обязательства,

то он обязан произвести вознаграждение, а пока не следует исполнять

обязательства, должник не обязан вознаграждать за нарушение права, потому

что и самого нарушения нет.- Предмет обязательства или точно определяется

или только общими чертами, т. е. или определяется самый вид предмета

обязательства, или только род его. На этом основании обязательства

разделяются на родовые (oblig in genere) и видовые (oblig. иn specie). Деление

это близко подходит к делению обязательств на разделительные и

одночленные, но не совпадает с ним. Оно близко подходить потому, что если

предмет обязательства определен родовым понятием, то каждый вид его

составляет член разделения и каждый может служить удовлетворением по

обязательству. Например, А обязывается доставить В лошадь: доставление

каждой лошади будет служить исполнением па обязательству; следовательно,

предметом разделения столько же, сколько существует на свете лошадей. Но не

совпадает деление обязательств на родовые и видовые с делением на

разделительные и одночленные потому, что несколько действий могут быть

предметами обязательства в том смысле, что то или другое из означенных

действий должно быть совершено, но различные предметы точно определены и

не подходят под одно общее понятие, так что обязательство является

разделительным, но в то же время и видовым. Например, А обязывается

доставить В или известную лошадь, или известный драгоценный камень, или

известную сумму денег: здесь три члена разделения, но каждый из них

определен видом и все вместе не подходят под одно родовое понятие. Итаку

предмет обязательства определяется родовым понятием, или означается

самый вид предмета. Если предмет обязательства определен родом, то

понятно, что каждый вид этого рода может служить удовлетворением по

обязательству, и должник вправе избрать любой вид родового понятия. Но так

как в ряду видов, входящих в состав родового понятия, бывают крайности,

которых обязательственное право не имеет в виду, то принято разуметь в

родовом обязательств средние виды, не составляющие крайностей. Например,

А обязывается доставить В лошадь: это не значить, что он обязывается

доставить лошадь наилучшей породы, редкую, драгоценную, но не значит также,

что он может доставить и жалкую клячу, а разумеется средняя лошадь,

удовлетворяющая обыкновенным потребностям. Если же имеются в виду

крайности, то они выговариваются: так, если В желает получить лошадь

отличной, драгоценной породы, он должен выговорить себе это право при

вступлении в обязательство: равным образом и А, если хочет выполнить

обязательство самым жалким представителем лошадиной породы, волен

выговорить себе это при заключена обязательства.

Деньги, как предмет обязательства

§ 15. Между различными предметами обязательств в особенности

обращают на себя внимание деньги. Они часто бывают предметом

обязательстве, и это очень естественно, потому что обязательства примыкают к

сфере имущественных праве, а всякое имущество оценивается на деньги. Если

дание иное обязательство и не чистоденежное, т.е. предмет его не составляет

производства денежного платежа, то, все таки, и другие предметы оцениваются

деньгами, так что каждое обязательство можно свести к обязательству

денежному. Но деньги представляются предметом обязательства в разных

видах: во-первых, деньги, монета, кредитный билет, представляются предметом

обязательства как индивидуальный вещи: именно такая-то монета, известного

металла, веса, года, с известным изображением, или именно такой-то

кредитный билет, такого-то года и такого то нумера составляет предмет

обязательства. Например, при договоре поклажи лицо отдает на сохранение

деньги - кредитные билеты такого-то года, за такими-то нумерами, или деньги

известного металла, такихто годов, в такой-то сумме. Или, например,

собственник монетного собрания обменивает у хозяина другого такого же

собрания известную русскую или татарскую монету на известную римскую или

французскую. Понятно, что, будучи предметом обязательства в таком виде,

деньги не имеют своего специального значения, а представляются вещами,

одинаковыми со всеми другими вещами: точно так же как иногда монета или

кредитный билет отдается на сохранение, отдаются на сохранение медали,

ордена, письма: точно так же, как монеты и кредитные билеты, вымениваются

иногда медали, гербы и т.п. Поэтому и юридическое обсуждение денежного

обязательства такого вида ничем не разнится от юридического обсуждения

всякого другого обязательства, имеющего предметом доставлена движимого

имущества. Но должно сказать, что в этом вид деньги редко составляют

предмет обязательства: разве только когда монета сама по себе представляет

интерес, например, древняя монета. Вовторых, деньги представляются

предметом родового обязательства: определяется род монеты, сорт ее, но не

определяются индивидуальные монеты. Например, лицо обязывается заплатить

тысячу серебряных рублей, или такую-то сумму кредитными билетами.

Очевидно, что при таком обстоятельстве все равно, какого бы года ни были

серебряные рубли или кредитные билеты, представляемые верителю в

удовлетворена по обязательству; равным образом, все равно с какими бы ни

были они знаками, только были бы определенного рода, сорта. Но так как для

денег определены известные условия, например, для звонкой монеты

определяется вес, форма, знаки, и т.п., то разумеется, что представляемая

верителю монета должна соответствовать существующим условиям денег. Это,

однако же, не значит еще, что требуется монета именно определенного веса,

определенной формы, с известными знаками, а требуется только, чтобы

представляемая монета имела значение денег. Возьмем, например, серебряный

рубль: вес его определен, но в частном быту обращаются и такие серебряные

рубли, которые не имеют полного веса. Поэтому допускаются платежи и такими

монетами, которые несколько уклоняются от нормального веса, лишь бы он в

общежитии не утратили значения денег данного рода (хотя неполновесная

монета может быть не принята в платеж) *(928). С другой стороны, не

обращается внимания на изменение курса денег, изменится ли он в ущерб или в

пользу лица, имеющего право по обязательству. Известно, что ценность звонкой

монеты подлежит колебаниям, которые могут быть приостановлены на

некоторое время, но не могут быть совершенно устранены, ибо зависят от

отношения монеты к наличному количеству металла, находящегося в стране, а

это отношение изменяется. Равным образом, и ценность бумажных денег

подвергается колебаниям, смотря по состоянию кредита, которым пользуется

правительство и по потребности в бумажных деньгах для гражданских оборотов.

Эта-то ценность денег, под влиянием существующих для них колебаний, и

называется 'курсом. Колебания могут быть нечувствительны и поэтому курс

денег может оставаться постоянным в течете более или менее

продолжительного времени; но, все-таки, курс существуете изменение его

возможно и ранее или позднее наступает. Но изменение курса, как уже сказано,

не оказывает никакого влияния на удовлетворение по обязательствам, предмет

которых определен количеством монет известного рода, не оказывает потому,

что в таких обстоятельствах имеется в виду, главным образом, род монеты и ее

количество, а не ее более или менее часто изменяющаяся ценность. Наконец, в-

третьих, (в сделках на иностранную монету, совершенных в России с платением

за границей, или совершенных за границею с платением в России), деньги

представляются пред метом обязательства в смысл меры ценности, так что не

обращается внимания не только на индивидуальность монеты, дание на род ее,

а предмет обязательства составляет производство денежного платежа по курсу.

При этом всегда имеется в виду не курс времени заключения обязательства, а

курс времени его исполнения, так что производство платежа по курсу именно

означает, что платеж известной суммы должен быть произведен по курсу

(рыночной цене), денег, какой будут иметь они в срок обязательства, (или в один

из ближайших к нему предшествующих дней) *(929). Но если платеж по курсу

кажется участникам обязательства неудобным, то нет препятствия им

условиться на счет точнейшего определения курса, т.е. постановить, по какому

именно курсу должен быть произведен платеж, как это и делается часто в

обязательствах, платимых за границею. Например, петербургский купец поручил

берлинскому заплатить по его векселю столько-то рублей, считая марку по

такому-то курсу в отношении к русскому серебряному рублю положим 50 к.,

тогда платеж и производится уже по этому курсу, хотя бы в срок обязательства

курс был другой. Когда курс продолжительно постоянен, так что утрачивается

самое понятие о курс, как о рыночной цене денег, отличной от их нарицательной

ценности, тогда надеются, что в курсе не произойдет перемены, и в

обязательстве не говорится, что платеж должен быть произведен по курсу; но

тем не менее, и тогда подразумевается, что платеж производится по курсу. От

должника зависит, какими деньгами производится платеж, лишь бы

представляемые деньги имели значение денег, а будет ли то звонкая монета,

золотая или серебряная, или бумажные деньги,- все равно. В законодательстве

встречается лишь два ограничения: во-первых, денежный платеж должен быть

произведен русскими государственными деньгами; веритель не обязан

принимать платеж иностранною монетою *(930). Во-вторых, другое ограничение

заключается в том, что веритель имеет право не принимать платежа

значительной суммы серебряною и медною монетою, так как назначение этой

монеты, представляющей собою в каждом отдельном кружке. незначительную

ценность, служить в мелких оборотах; следовательно, производство