Мелентьева Ю.П., Трушина И.А. Современные проблемы библиотечной и информационной этики
Подождите немного. Документ загружается.
собственная страница продукта CyberSitter, где сравниваются разные продукты
и где утверждается, что «скрытность – самое лучшее»:
«CyberSitter не демонстрирует никаких контрольных символов, которые
показали бы, что он установлен. Другие продукты выставляют свои логотипы
так, чтобы они были заметны, когда узел блокируется. Они также показывают
свои иконки в строке запущенных программ или их можно обнаружить в панели
управления запущенных программ, что позволяет малышам, соображающим в
компьютерах, узнать, что продукт запущен. CyberSitter не делает ничего
подобного. Мы полагаем, что скрытность9– лучшая гарантия». (CyberSitter 1999)
Тысячи, если не миллионы случаев несправедливого блокирования
узлов были зарегистрированы критиками фильтрации при оценке продукции.
Возможно, чаще всего блокируется все, что отдаленно касается пола. Самым
известным примером является блокирование три или четыре года назад слова
«грудь», что привело к блокированию всех узлов, упоминавших о раке груди.
Также сообщалось еще об одном продукте, который блокировал все, связанное
со словом «sex» (пол). Этот продукт заблокировал группу новостей,
посвященную Жану Люку Пикару, начальнику группы, работавшей с
телескопом «Стар Трек», alt.sexy.bald.captain. Также он заблокировал
анализатор узла, который принадлежал комитету NASA и содержал
информацию об исследованиях Марса. Два года назад в процессе своего
беспрестанного поиска вредных слов один продукт добавил в свой
ограничительный список слово «пара». В результате был заблокирован узел
Белого Дома, так как это слово появлялось в сообщениях о Клинтонах и Горах.
Этот продукт заблокировал также узел Super Bowl XXXI (Суперкубок), а также
хоккейный узел9– из-за новости о том, что игрок был переведен в запас из-за
повреждения в паху.
Многие продукты также блокируют любое упоминание о
гомосексуалистах, лесбиянках, или бисексуалах. Как заявил представитель,
«Мы фильтруем все, что касается вопросов пола (секса). Сексуальная
ориентация относится сюда уже потому, что в этом слове содержится слог
«секс». Пользуясь таким подходом, один из продуктов перекрыл доступ к web-
сайту целой библиотеки9– медицинской библиотеки, в названии которой
упомянуто имя Archie R.}Dykes! Почему? Потому что слово «dyke» на
североамериканском сленге означает «лесбийский».
151
Впрочем, большинство продуктов не фокусирует свое внимание
исключительно на сексе и насилии. Многие имеют серьезные политические и
идеологические мотивации. Некоторые блокируют все узлы феминисток, такие
как NOW (Национальная Организация Женщин), сетевая телеконференция
феминисток, и такие узлы как alt.feminism. Также был заблокирован узел под
названием «Планируемое отцовство/материнство».
Один продукт заблокировал важный архив по материалам геноцида и
антиревизионистский узел Nizkor9– временно, так как было объявлено, что этот
узел содержит «речь, вызывающую ненависть».
В канадском городе, который я упоминал выше, где все школы
используют фильтрующие продукты, в Интернете школьники не смогут найти
следующие темы:
– предупреждение самоубийства
– насилие в средствах информации
– дискуссия по вопросам рекламы табака и алкоголя
– злоупотребление лекарственными средствами, токсикомания
– вопросы пола
– стереотипирование
– невыполнение обязанностей в отношении ребенка
– изнасилование
– расовые отношения
– алкогольный синдром плода
– Марсианские хроники
– проституция
– первая помощь
– панамериканские игры
– гомосексуальная молодежь
– сексуальная агрессия
– пищевые расстройства
– смерть
– боль
– права животных
– депрессия
– болезни, передающиеся половым путем
152
По существу, этот список включает все, чем интересуется типичный
североамериканский подросток! Существует старая традиция исследования в
библиотеках и кабинетах служб информации, которая говорит о том, что даже
самая лучшая индексация несовершенна. Согласованность среди индексаторов в
оценке элементов индексации является известной проблемой. Исследования
межиндексаторской согласованности показывают снова и снова, что существует
большое количество вариаций в уровнях согласия об оценке элементов,
представляющих предметное содержание текста. Согласованность среди
индексаторов варьируется от минимальных 4% до более 80%. Еще большие
уровни согласованности достигаются, когда индексаторы выбирают элементы
из контролируемого словаря, при этом баллы согласованности варьируются от
34%, но с тем же потолком.
В свете этих известных исследований, каким образом фильтрующие
продукты9– с их программами электронного автоматического поиска9–
достигнут намного более высоких процентов согласованности, полноты,
специфичности и достоверности индексации, высокопарно обещанных
рекламой.
Простой ответ заключается в том, что они и не достигают!
Исследования показывают, что интернет-фильтры не только отказываются
блокировать, как было обещано, но что они к тому же блокируют тысячи узлов,
которые не имеют какого бы то ни было «нежелательного» содержания9– даже
по самым консервативным стандартам. Проектом Censoòware Project
зафиксировано большое количество узлов, несправедливо заблокированных
продуктом CyberPatrol. Чем объясняются серьезные недостатки в работе этих
продуктов? Почему такие низкие проценты согласованности, полноты,
специфичности и достоверности индексации?
Ответы можно найти в неотъемлемой неоднозначности самого
человеческого языка и в проблемах, которые человеческий язык представляет
как для свободного текстового поиска, так и для предметной индексации.
Каждый язык имеет множество синонимов, и антонимов, и эвфемизмов,
каламбуров и двусмысленностей. И в английском языке очень много
уклончивых терминов вроде «нежелательный», «явно обидный»,
«оскорбительный», «вредный», «наверняка опасный» и «порнографический».
Эти термины для разных людей означают самые разные вещи. Также
153
существует ряд в равной степени неопределенно законных понятий в Канаде и
США9– «непристойность», «общественные нормы», «неприличия», а также
«вредный для несовершеннолетних»9– все это не имеет самоочевидных
определений, с которыми все согласны.
У нас есть слова со многими значениями, омографы, или омонимы,
такие как «queen» и «couple». Многие омонимы, имеющие значение,
относящееся к половой принадлежности, также имеют по меньшей мере одно
значение, которое по своей природе не имеет к полу (или сексу) никакого
отношения, такие как «gay», «wiener», «cock», «monkey», «safe», «pussy»,
«pansy» и «fairy».
Мы также видим, как каждый день возникают новые термины, многие
самые последние9– жаргонные, для передачи информации, содержащей
косвенный сексуальный намек. Примеры имеются в изобилии: термин
«rock}and}roll», используемый в афро-американском жаргоне для обозначения
половых сношений; термин «fuddle-duddle» остался в наследство канадской
публике от бывшего премьер-министра Пьера Элиота Трюдо; термин «Bobbitt»
пришел из США, а также совсем свежие термины для обозначения скандала,
который угрожал президенту США Биллу Клинтону9– «Sexgate», «Tailgate»,
«Zippergate» и «Fornigate». «The full Monty», британский жаргон, означающий
фронтальную наготу, был недавно введен в популярную культуру Северной
Америки благодаря кино-хиту с тем же названием. [Лексикограф Джон Эйто
недавно установил появление в английском языке за последнее столетие 5000
новых ключевых слов, многие из которых имеют отношение к полу (или сексу)
(The Nation 1999).]
Мы видим, как старые термины меняют свои значения, такие как термин
«queer», на североамериканском жаргоне означающий гомосексуалиста, термин
был использован членами изолированного сообщества гомосексуалистов и
лесбиянок. И мы видим, как уходят из употребления такие термины как
жаргонное использование «French letter» (презерватив), «hooch» (спирт) и
«cats» (мужчины).
В китайском тексте тоже чрезвычайно часто встречаются омографы,
когда китайский язык латинизируется в односложную форму без
интонационных признаков (Arsenault 1998).
154
Информация о категоризации включает проблемы, свойственные
категориям. Понятия не соответствуют простым ячейкам. Как написал
Trinh}T.}Minh-Ha, «Вопреки нашей вечной безнадежной попытке различить,
удержать и усовершенствовать, категории всегда рассеиваются» (Trinh 1989).
Все проблемы индексации по блокированию нежелательного
содержания проявляются в присутствии трех тем, на которые обычно нацелены
североамериканские программные интернет-продукты: секса, насилия и
ненависти. Эти темы представляют очень широкие категории с чрезвычайно
различной терминологией и культурными позициями.
Но за пределами таких вариаций индексация и фильтрация этих тем
сталкиваются с еще более глубокими проблемами. Что касается технологий
блокирования, проблемы идентификации изображения секса прямо
противоположны проблемам, которые встречаются при идентификации
изображения ненависти. В представлении секса раздражает ясность: сами слова
и изображения пробуждают сексуальное возбуждение. Проблема в том, что
существуют сотни терминов для выражения недвусмысленности, и еще больше
терминов ежедневно появляется в каждом языке. В североамериканском
словоупотреблении английского языка существует даже терминология для
распознавания степени сексуальной ясности: «эротика» и «порнография»,
«завуалированная порнография» и «наиболее откровенная порнография»9– один
их терминов, возможно, относится к литературным терминам, другой,
несомненно, к словесному хламу.
В противоположность буквальности секса, язык ненависти (то есть язык
женоненавистничества, расизма, религиозных предубеждений, ксенофобии или
ненависти к гомосексуалистам) часто «закодирован». Большинство
религиозных фанатиков знают достаточно, чтобы сформулировать свою
ненависть в виде аналогии и метафоры, а также в нейтральных или позитивных
терминах, таких как «равенство». Откровенной терминологии тщательно
избегают в интересах присвоения дескриптивных категорий, таких как
«специальные права», «одинокие неработающие женщины, получающие
пособия на маленьких детей», «равная возможность», «мультикультурализм»,
«политическая корректность», «семейные ценности» и «общественные нормы».
Кроме того, будут ли приниматься судебные решения об отличии «сильной
неприязни» от «ненависти»? Или «справедливой» ненависти от
155
«несправедливой» ненависти? И как нам поступать во многих ситуациях, когда
наши самые влиятельные политики оказываются разжигателями ненависти?
Язык насилия в равной степени неясен для индексации и фильтрации,
но здесь элемент контекста, вероятно, важнее, чем для идентификации ясности
секса или безмолвных кодировок ненависти. Если единственным критерием
является насилие, то здесь имеет место концептуальное, но короткое расстояние
от войны до геноцида, от самозащиты до убийства, от распятия Христа до
американского рабства, от фильма «Один дома 2» до фильма «Выход в рай», от
пытки до порки.
Эти дихотомии служат для того, чтобы подчеркнуть императив
контекста в оценке описаний насилия. Все ли насилие имеет одну и ту же
природу? Все ли насилие унизительно? Аналогично ли отрезание пальца
смертной казни на электрическом стуле? Принадлежат ли фильмы «Список
Шиндлера» и «Терминатор II» к одной и той же категории?
Обобщая уроки теории индексации для фильтрации Интернета и
рейтинговых систем, можно сказать, что эти продукты представляют, на мой
взгляд, наихудший план организации информации. Когда решения о блокировке
и оценке рейтинга принимаются неизвестной третьей стороной неизвестной
квалификации и неизвестной идеологической направленности, опасность для
общественной полемики очевидна. Одним махом эти продукты осуждают все
представления о насилии, сексе, ненависти и других целях, равно вредных, и в
особенности вредных для молодежи.
Walt Crawford и Michael Gorman (1995) недавно утверждали, что,
возможно, универсальное решение проблемы эффективного поиска в крупных
полнотекстовых базах данных, обрабатываемых как единый пригодный для
поиска объект, отсутствует. Они прекратили обсуждение идеи электронного
поиска с применением автоматических устройств, так называемых «баз
знаний», из-за увеличения массы данных и информации:
«Как компьютерная программа может успешно и обоснованно судить о
релевантности? Принимая во внимание разумную широту интереса, как можно
не позволить базе знаний завалить пользователя материалом (релевантным и
нерелевантным)?» (Walt Crawford и Michael Gorman, 1995, стр.74)
В точности те же вопросы уместно задать в отношении процесса
фильтрации: как можно удержать компьютерную программу от чересчур
156
широкого охвата, от запрещения миллионов статей, не соответствующих
подразумеваемой теме, от вытеснения пользователя?
В процессе работы фильтрующих продуктов на основании
предварительно определенной системы корпоративных ценностей тексты
разбиваются на выбранные части, а затем доступ к вредным частям
ограничивается или запрещается. Целостность текста и уважение к читателю
игнорируются ради единственного неизменного стандарта «безопасных» слов и
«безопасных» идей. Когда контекст подобным образом приносится в жертву,
одно слово из четырех букв становится важнее 400 страниц текста. Крупный
канадский писатель-романист Маргарет Лоренс в то время, которое теперь
кажется другой эпохой, назвала эту «фрагментарную» цензуру практикой, при
которой суждение о произведении основано на вредных словах или фразах и на
сценах, выдернутых из контекста.
Попытка сделать Интернет «цензуроустойчивым»9– попытка его
оздоровить и сделать так, чтобы он был защищен от полемики и жалоб
посредством принятия фильтрующих и рейтинговых программ,9– на мой взгляд,
обречена на провал. Здесь обобщены многочисленные причины, которых я уже
касался:
– новые узлы9– только в США ежедневно появляется 3000 новых узлов,
а к уже просмотренным добавляется новая информация;
– новые термины9– в особенности жаргонные, относящиеся к сексу и
гениталиям;
– новые проблемы9– новые темы, старые темы;
– термины регионального или культурно-специфического значения,
даже среди всех англо-говорящих народов, например, «randy» (сексуально
возбужденный) из Англии, «roger» из Австралии и «Shag» (половой акт) из
американского фильма «Шпион, который меня трахнул» (Jamieson 1999)9– не
говоря о словах из иностранных языков, перешедших в английский язык,
зачастую с другим значением;
– изменяющееся толкование слов;
– изменяющееся восприятие оскорбительности, непристойности,
пагубности и9т.д.;
– изменяющееся восприятие уместности в соответствии с возрастом;
157
– неточные и изменяющиеся описания терминов, связанные с
динамикой языка9– синонимы, каламбуры, омонимы, многослойные значения,
проблемы внутренней категории;
– неанглоязычные сайты;
– культурно-специфические ценности и приоритеты, например,
сравните американскую и европейскую позиции в отношении насилия, секса и
наготы.
Как недавно заметила DeCandido (1999), новая технология всегда
рассматривалась как угроза, причем неподалеку подстерегал секс в сочетании с
общественным упадком. Она говорит: «Возможно, мы изобретаем настоящее,
но вопросы поставлены раньше» и продолжает убеждать:
«Давайте не будем заглушать голоса тех, кто, по-видимому, не может
говорить ни о чем, кроме порнографии в Интернете, но давайте наполним эфир
и нашими голосами, потому что у нас есть более убедительные слова»
(DeCandido,1999, стр.44).
Теория реагирования читателя
Проблема неоднозначности в языке находится также и в центре
внимания теории реагирования читателя, которая предполагает, что реакция
читателя на любой текст представляет собой слияние самого текста, личной
истории читателя и мотивации читателя, побуждающей его к чтению.
Следовательно, тексты, скорее, представляют собой чрезвычайно
неоднозначные и изменчивые вещи, чем неизменные и объективные. Суть
теории реагирования читателя ухвачена привычным выражением: на глазах у
очевидца.
Нам стоит только подумать о телевизионных шоу, фильмах и книгах,
чтобы увидеть этот трюизм в полном действии. Не имеет значения то,
насколько популярно или непопулярно нечто у большинства, всегда есть кто-то,
кто находится на другом конце диапазона общественного мнения.
Теория реагирования читателя особенно уместна при рассмотрении
текстов для детей, если учитывать огромную разницу между ними в
эмоциональном развитии и психологической зрелости9– не только на разных
этапах роста, но и в одном и том же возрасте. Более того, исследование
показывает, что чтение одного и того же молодого человека может опираться на
широкий диапазон фантазии.
158
Зрелость9– не просто функция биологического возраста: один 12-летний
индивидуум может быть почти взрослым, другой9– ближе к детству. В то время
как средний возраст полового созревания приходится на 10 или 11 лет, разброс
может быть от 7 до 17 лет; некоторые взрослые ужасаются тому, что в текстах,
предназначенных для этого возраста, обсуждаются менструации и различие
полов. Те же самые взрослые имеют тенденцию еще больше ужасаться тому
факту, что некоторые родители говорят своим трехлетним детям об их телах и о
том, что можно трогать, а что нельзя.
Приспособить огромное разнообразие потребностей, представленных в
таких широких возрастных группах, означает, что каждый молодой человек
должен искать свой собственный уровень интересов в чтении, видении и
слышании, индивидуально и постоянно, под руководством своих родителей или
руководителей. Более того, большинство молодых людей, которые являются
читателями, стремятся «читать дополнительный материал», то есть то, что они
читают, соответствует уровню более высокому, чем тот, который установили
для них издатели, критики и библиотекари. При этом содержание Интернета
ничем не отличается. Решения о фильтрации и рейтинге, которые трактуют его
так, будто он неизменен для всех детей независимо от возраста и зрелости,
представляют собой неадекватный и некорректный подход к развитию ребенка.
Качеств, необходимых для оздоровления собрания материалов, чтобы
избежать недовольства, будет ли это Интернет или библиотека, два:
– ясновидение, способность читать в умах людей
– прорицание, способность смотреть в будущее, чтобы предугадать
возникающие области полемики, которых необходимо избежать сейчас, чтобы
предотвратить огорчения в дальнейшем.
Размышления и подведение итога
В заключение, какие принципы индексации и реагирования читателя
говорят нам о том, что технологии фильтрации и оценки рейтинга Интернета
теоретически несостоятельны. Не то чтобы они были сейчас технологически
несостоятельны или технологически ограничены.
Скорее, именно существенные неоднозначности и динамика языка,
текста, читателя, индексации и поиска гарантируют окончательный провал
автоматизированного поиска.
159
Все эти неоднозначности и динамика не позволят фильтрующим и
рейтинговым программам всегда успешно контролировать мир идей на уровне
согласованности, полноты, специфичности и достоверности, который будет
достаточно сложным, чтобы удовлетворить критиков, утешить родителей и
освободить библиотекарей и учителей от неприятных столкновений с
недовольством. Язык человека поистине слишком непостоянен, слова и
значения поистине слишком гибки.
Как сказал один критик, «исключительно безопасный доступ
невозможен, так как индивидуальное восприятие безопасности столь же
разнообразно, сколько сайтов в Интернете».
В ответ на критику несовершенства программ апологеты доказывают,
что современная технология «хороша, хотя и не совершенна», что «хоть какая-
нибудь защита лучше, чем никакой», что «80% лучше, чем ничего».
Нам следовало бы спросить, детекторы дыма в наших домах и офисах,
которые работали бы 80% времени, это и в самом деле лучше, чем ничего9–
особенно когда выбор времени, на которое приходятся эти 80%, неизвестен, и
узнать это невозможно.
Кроме того, развивая эту аналогию, мы могли бы спросить, насколько
были бы приемлемы эти детекторы, если бы они реагировали не только на дым,
но также и на ладан, чеснок, пот, духи, или другие непредвиденные и
непредсказуемые сигналы запуска. Впрочем, сами названия программных
продуктов9– нянюшка, патруль, пастух (пастырь), приходящая няня, страж9–
вызывают в воображении представление о неквалифицированной
круглосуточной защите, безопасности, руководстве и утешении. Например, в
рекламе NetNanny говорится: « NetNanny бодрствует, когда родители этого не
делают». Однако если при покупке этого или другого фильтрующего продукта
вы прочтете то, что написано мелким шрифтом, вы узнаете, что притязания на
ответственность перед законом намного отличаются, они гораздо более
ограничены. Но вместо выполнения своих рекламных обещаний, то, что
предлагают новые продукты9– это иллюзия успеха, иллюзия, которая возникает
при виде ярлыка с указанием высокой цены. Одна цена9– ложное чувство
безопасности. Ее двойник9– ложное чувство уверенности в том, что вся
соответствующая информация будет восстановлена, когда кто-либо будет
осуществлять поиск в Интернете.
160