Марк Т. Хукер. Толкин Русскими Глазами

Подождите немного. Документ загружается.

ГЛАВА 1. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ТОЛКИНИЗМА В РОССИИ

ции означало более широкое распространение неофициальных взглядов,

которое ускорило процесс политических перемен в Советском Союзе.

Именно благодаря перестройке второе, несокращенное издание перевода

первого тома М&К впервые увидело свет в 1988 году.

В октябре 1991 г. Главлит (теперь ГУОТ) был, наконец, расформиро-

ван и начался издательский бум. Издательская система, контролируемая

государством, практически молниеносно

стала управляться по законам

рынка. Самиздат превратился из переплетенного машинописного текста с

шестью копиями под копирку в набранную на компьютере книгу, кото-

рую возможно растиражировать в тысячах экземпляров. Переводы Толки-

на, известного в России как «Профессор», не стали исключением. Полный

перевод ВК вышел в 1988, 1990 и 1992 годах. Последние два тома были

переведены одним Муравьевым — Кистяковский скончался в 1987 году, не

успев завершить работу над всеми тремя томами. «Пересказ» Бобырь был

издан однотомником в 1990 году. Перевод ВАМ вышел в свет в 1991 году,

так же, как и первое издание полного перевода Г&Г.

Второй издательский бум

Спустя почти десять лет начался второй издательский бум. Конец

ты-

сячелетия и начало нового ознаменовались взрывом бурной переводче-

ской активности. В 1999 году появился пересказ для детей «Властелина

Колец» Леонида Яхнина. Второе переработанное издание полного пере-

вода Г&Г вышло в 2000 году. Широко переиздавался перевод М&К. Пере-

вод Грузберга, наконец, вышел на CD-ROM, а перевод Каменкович и Кар-

рика, впервые

увидевший свет в 1994 году, был переиздан. Вышел в свет

новый перевод, сделанный В. Волковским. И все это только в одном 2000

году. Результатом докатившейся и до России «лихорадки фильма» стало

переиздание в 2001 году М&К, Г&Г, К&К и Яхнина. CD-ROM с перево-

дом Грузберга был также выпущен повторно. В 2002 году, наконец

-то,

вышли в свет переводы Немировой и Грузберга, а все остальные были

вновь переизданы. В 2003 году на полки книжных магазинов, в конце кон-

цов, попал исправленный перевод ВАМ, а издательство «Центрполиграф»

опубликовало под именем Мансурова ворованный перевод Грузберга. В

начале 2003 года поиск по имени «Толкин» в одном из наиболее крупных

интернетовских книжных магазинов

давал 105 названий. К лету их коли-

чество увеличилось до 162.

<http://www.ozon.ru>

МАРК Т. ХУКЕР. ТОЛКИН РУССКИМИ ГЛАЗАМИ

Второй издательский бум сопровождался бумом «чтения Толкина в

оригинале». В шуточном четверостишии одной русской толкинистки об

этом говорится так:

Да будь я и чукчей преклонных годов,

И то без отмазок и стрессов,

Я English бы выучил только за то,

Что им изъяснялся Профессор.

Этот бум заявил о себе появлением англоязычного «Хоббита» в издатель-

стве «Престо» в 2000 году

, и «Властелина Колец» на английском, вышед-

шего в 2002 году в «Рольф Паблишинг»

. Оба издания сопровождались

словарем, примечаниями и комментариями.

В результате, после многих лет «ссылки» в самиздат и двух издатель-

ских бумов, в России опубликован не один перевод произведений Толки-

на, как это приято в большинстве других стран. На русском языке сущест-

вует несколько одновременно издаваемых переводов, конкурирующих

друг с другом за

внимание читателей. Имеется одиннадцать различных

переводов «Листа Ниггля»; десять переводов ВК; девять переводов «Хоб-

бита» и шесть переводов «Сильмариллиона». Каждый переводчик исполь-

зует несколько иной подход к тексту. Каждый перевод представляет собой

несколько иную интерпретацию Толкина. Каждый переводчик рассказы-

вает несколько иную историю. Большинство существующих переводов —

лишь подобие Толкина, а не

реальный Толкин. Все они адаптированы

под российский менталитет. Как метко заметил Владимир Свиридов, один

из руководителей объединения Tolkien Texts Translation (TTT), «в России

перевод Толкина — это, прежде всего, средство самовыражения, а не спо-

соб добыть денег или славы». Цель этой книги состоит в том, чтобы вы-

явить всевозможные расхождения между переводами и оригиналом.

Адаптация

иностранных идей

Адаптация заимствований — известный российский феномен. Мар-

ксистская революция была заимствована извне. Результат изумил бы само-

го Маркса. Несомненно, то же самое испытал бы Толкин, узнай он, что

<http://mirkwood.narod.ru/newspapers/stat/11.htm>

J.R.R. Tolkien. The Hobbit, or There and Back Again, Moscow: Presto Publishers, 2000. Text

abridged and adapted by S.N. Cherkhanova. Illustrations M.I. Sukharev.

J.R.R. Tolkien. The Lord of the Rings, M: Rolf Publishers, 2002–03. В серии «Let’s read in

the original».

ГЛАВА 1. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ТОЛКИНИЗМА В РОССИИ

стало с его замыслом в России. Говоря о русском национальном характере,

П. Я. Чаадаев писал: «Самой глубокой чертой нашего исторического об-

лика является отсутствие свободного почина в нашем социальном разви-

тии. Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт

нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимство-

вана

. Однако русская культурная мысль не просто поглощает эти новые

идеи, она еще их и переваривает. Еще Дидро (1713–1784) в беседе с рус-

ской императрицей Екатериной Второй заметил: «Идеи, перенесенные из

Парижа в Санкт-Петербург, приобретают иной оттенок»

Художественный домысел З. Бобырь — Серебряный Венец, привезен-

ный Пришельцами из-за Моря, из ее сокращенного самиздатовского пе-

ревода ВК — вот хороший пример того, во что могут вылиться идеи, по-

павшие на русскую почву. Других примеров предостаточно в классиче-

ской детской литературе. Пересказ книжки «Пиноккио» Карло Коллоди

(1826–1890), который сделал Алексей Толстой

(1883–1945), завершается не

тем, что Пиноккио заслуживает право стать живым мальчиком, из плоти и

крови, а тем, что Буратино находит свой настоящий дом, где живут такие

же, как он, ожившие куклы.

Одна из переводчиц Толкина, — Мария Каменкович подробно анали-

зирует суть причин этого явления. В интервью газете «Смена»

она говорит:

В России проявилась своя специфика восприятия Толкина, не

имеющая аналогов на западе. Лучшее, с чем это можно сравнить, —

хрестоматийный мальчик у Достоевского, которому вечером дали

звездную карту, а утром он вернул ее со своими пометками. И к

Толкину отношение не без высокомерия и чувства превосходства.

Ну англичанин, что он мог написать

? Вот мы знаем, что такое

жизнь. При этом у молодых читателей возникает желание «разобла-

чить» Толкина, низвести его до своего уровня. Общелюбимая си-

туация на играх — Галадриэль сидит у костра и сушит мокрые нос-

ки. Впрочем, такое отношение идет от переводов, в которых эльфы

нередко говорят, как грубые подростки. Это

уже советское наследие

в чистом виде — неприятие аристократизма. И, как бы мы ни от-

крещивались от того времени, дух его все еще жив. Вот почему в

Петр Яковлевич Чаадаев «Апология сумасшедшего». Цитируется в: Marthe Blinoff, Life

and Thought in Old Russia, Clearfield, PA: The Pennsylvania State University Press, 1961, p. 179.

Цитируется в: Stuart Ramsay Tompkins, The Russian Mind: From Peter the Great

Through the Enlightenment, Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1953, p. 230.

Интервью с переводчицей М. Каменкович. газета «Смена», 01.06.95. <http://www.

fbit.ru/elinor/jrrt/intervi.htm>

МАРК Т. ХУКЕР. ТОЛКИН РУССКИМИ ГЛАЗАМИ

большинстве переводов у Фродо и Сэма отношения запанибрат-

ские. А в подлиннике — это отношения слуги и хозяина. Поэтому

Толкин просто необходим нам сегодня, если мы действительно же-

лаем излечить приверженность ко всеобщему опрощению. Он —

лекарство, которое надо давать по ложечке.

Наталья Семенова, занимающаяся исследованием творчества Толкина,

говорит, что в ответ на ее критику перевода М&К нередко слышит: «зато

классно написано». По ее словам, иногда из дальнейших объяснений мож-

но понять, что имелось в виду: «гораздо лучше, чем Толкин»

Сочинение стихов, пародий и рассказов на толкиновские темы, несущие

несомненный отпечаток специфически русского взгляда на жизнь, чрезвы-

чайно популярно в России. Интервью для журнала «МК-Бульвар»

Ника

Перумова, одного из самых известных (а, по мнению некоторых русских

толкинистов, печально известных) подражателей Толкину, являет собой

великолепную иллюстрацию к упоминавшимся выше словам Марии Ка-

менкович: «англичанин, что он мог написать? Вот мы знаем, что такое

жизнь…». Перумов известен в России как человек, который дописал Тол-

кина. Его роман «

Кольцо Тьмы» начинается через 300 лет после завершения

Третьей эпохи

. Роман наделал много шума. Перумов писал, что его ро-

ман — это реакция на описание Толкином Второй мировой войны.

— За державу обидно. 45-й год. Война в Европе кончается. Русские

солдаты штурмуют Берлин, американцы трепыхаются на Рейне,

немцы на восточном фронте дерутся насмерть. В тихой, мирной

Англии господин Толкиен сидит в Оксфорде и пишет «Властелин

Колец». Как ни открещивается Профессор от того, что «Власте-

лин» — это не аналогия, что не

имеет никакого отношения к войне,

это рвалось, рвалось. Лезло. Для того чтобы после войны изобра-

жать Зло, идущее в бой под красным флагом, нужно было очень

сильно его ненавидеть. Потому что тогда это было больше, чем

просто боевое знамя, чем даже флаг страны, это было Знамя Побе-

ды. Эта одна из

многих, многих причин… [по которым я решил за-

вершить начатое Толкиеном].

Упоминание красного флага, на котором так акцентирует внимание Перу-

мов, находится в четвертой главе третьего тома («Осада Гондора»), где

Электронное письмо от 11 дек. 2000 г., 23:18:40 по московскому времени.

Малинина, Юлия. Я не плясал на трупе Толкиена. — МК-Бульвар, 10–16 июля

2000 г., с. 42–47.

Ник Перумов. Кольцо тьмы: 1) Эльфийский клинок, 2) Черное копье, 3) Адамант

Хенны. — СПб: Терра-Азбука, 1996.

ГЛАВА 1. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ТОЛКИНИЗМА В РОССИИ

«шеренги огней превратилась в стремительный поток: бесчисленные ряды

орков несли горящие факелы, а дикие южаки под красными знаменами,

хрипло крича, мчались вперед, истребляя отступающих» (R.113).

Действительно, красное знамя — слишком заряженный термин в совет-

ском контексте. Оно символизировало революцию. Орден Боевого Красного

Знамени был военной наградой, а соответствующей гражданской — Орден

Трудового Красного

Знамени. Затем этот символ революции также стал нацио-

нальным флагом СССР. Советский аналог легендарной фотографии Ивод-

зима

— картина «Егоров и Кантария водружают Знамя Победы над Рейхс-

тагом» в Берлине в 1945 году. Несмотря на то, что общепринятой перево-

дческой практикой является стремление не создавать у читателя перевода

нежелательных ассоциаций, ни один из переводчиков не уклонился от ис-

пользования «красного знамени» в этом предложении, хотя многие сделали

подобные замены

в других местах. «Красная Книга Вестмарча» (см. главу

«The Red Book of Westmarch»), например, превращалась в «Алую книгу

Западного Края», а Дурин (см. главу «Durin») становился Дьюрином.

Если Перумов и мог обвинять Толкина в использовании красного зна-

мени в главе «Осада Гондора», то ответственность за использование этого

слова в шестой главе третьего тома «Битва на полях Пеленнора» он мог бы

возложить исключительно на переводчиков. Там предводитель харадрим

атаковал, «исполнившись лютой злобы, он с громким криком развернул

свой штандарт — черного змея на алом поле» (R.139). Между штандартом

и знаменем, и между алым и красным существуют тонкие смысловые раз-

личия, достаточные, чтобы нарушилась связь с советским красным знаме

нем. Часть переводчиков, однако, намеренно проигнорировали их с це-

лью создать нечто более антисоветское. В сокращенном пересказе Бобырь

(Уманского) красное знамя в четвертой главе было опущено (Б.365;

У IV.708), но в шестой главе, ее предводитель харадрим «поднял знамя с

черным змеем на красном поле» и атаковал (Б.389; У IV.728). В версии

&Г эта фраза повторяется дословно (Г&Г ВК.113). У ВАМ и в постсовет-

ском (1994–1995) академическом переводе К&К формулировки порази-

тельно похожи. Их предводитель харадрим разворачивал знамя с Черным

змеем на кроваво-красном поле (ВАМ ВК.124; К&К ВК.150). Такая специфи-

ческая цветовая комбинация для читателя советских времен немедленно

Фотография, сделанная в 1945 году на японском острове Иводзима (Iwo Jima), где

произошел самый кровопролитный и продолжительный бой для армии США за

всю Вторую мировую войну. На ней изображены шестеро американских солдат, во-

дружающих флаг на завоеванную морскими пехотинцами вершину Сурибачи. —

Прим. перев.

МАРК Т. ХУКЕР. ТОЛКИН РУССКИМИ ГЛАЗАМИ

ассоциируется с тем периодом советской истории, который С. П. Мельгу-

нов назвал «Красным террором»

: за это время были уничтожены мил-

лионы людей. Новый (2000 г.) перевод Волковского уже целиком избежал

этой цветовой ассоциации. М&К упустили возможность еще одной поли-

тической декларации и сделали знамя алым, идя вслед за Толкином. В

ранних версиях перевода Грузберга, который не предпринимал никаких

усилий следовать политической конъюнктуре, знамя также

было алым. В

издании перевода Грузберга на CD-ROM (2000 г.), его редактор Е. Ю. Алек-

сандрова сумела даже избежать политически заряженного слова знамя, вер-

нувшись к аполитичному толкиновскому алому штандарту.

Перумов — относительно молодой писатель, родившийся после Вто-

рой мировой войны. Его комментарии — типичный образец трюизма

советологии: для многих русских, в равной степени молодых

и старых,

Вторая мировая война закончилась лишь вчера. Сам Перумов, однако, —

не типичный представитель молодых русских толкинистов, которые счи-

тают себя совершенно аполитичными и избегают любой политической

интерпретации оригиналов Толкина. Однако восприятие Толкина рус-

скими читателями находится под сильным влиянием русского менталите-

та, столь, казалось бы, хорошо знакомого Западу, и,

тем не менее, способ-

ного постоянно преподносить сюрпризы.

Цвет флага наверняка не был Толкину безразличен. Гимн Британской

Лейбористской партии, который традиционно исполняется на каждой ее

конференции — «Красный флаг», с припевом

Наш алый стяг поднимем ввысь!

Под ним красна и смерть, и жизнь,

Трус, бойся; скалься, тайный враг —

Здесь нами поднят красный флаг

Песня стала неотъемлемой частью культуры британского пролетариата

настолько, что британские дети часто с удивлением обнаруживали, что

мелодия, на которую она поется, была гораздо известнее за пределами

Великобритании как «Oh, Tannenbaum» или «О, Рождественская елка».

Стихи были написаны в 1889 году Джимом Коннеллом (1852–1929), вид-

ным деятелем британского рабочего движения. Его вдохновила прохо-

дившая тогда забастовка

лондонских докеров, деятельность Ирландской

Sergey Petrovich Melgounov (1879–1956), The Red Terror in Russia: 1918–1923, London, To-

ronto: Dent, 1925. <http://lib.helios-tv.ru/koi/POLITOLOG/MELGUNOW/terror.txt>

Здесь и далее выделено автором. — Прим. перев.

Перевод Вадима Барановского.

ГЛАВА 1. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ТОЛКИНИЗМА В РОССИИ

земельной лиги, Парижской Коммуны, российских нигилистов и чикаг-

ских анархистов. Песня быстро стала гимном международного рабочего

движения. После «холодной войной» и падения коммунизма, нынешний

премьер-министр от Лейбористской партии, Тони Блэр, отказался от это-

го гимна, который скорее ассоциируется с духом Парижской Коммуны,

чем с современной европейской социал-демократией.

Перумов, возможно

, был прав, говоря, что на выбор Толкином цвета

вражеского флага повлияла политическая подоплека. Но, скорее всего, он

ошибался, ассоциируя его исключительно с русскими и Красным флагом

Победы. Для Толкина этот образ, несомненно, имел более раннее проис-

хождение.

Еще один видный, и не менее спорный автор русской толкинистики

известна как Ниэннах.

Ее псевдоним восходит к толкиновской королеве

Валар, одной из Аратар, чей удел — оплакивать и страдать, дарить не бе-

зысходное горе, но жалость, надежду и стойкость духа. Книга русской Ни-

енны называется «Черная книга Арды»

. Исходя из предпосылки, что об-

щепринятая история написана победителями, она выворачивает ее наиз-

нанку. Это история Средиземья с точки зрения побежденного. Это исто-

рическая хроника, написанная с позиции не Илуватара, а Мелкора. Ниен-

низм обрел в России немало последователей.

Ирина Шрейнер исследовала восприятие русскими читателями «Чер-

ной книги Арды» в

своем докладе («Феномен ниеннизма»)

, представлен-

ном на Круглом Столе «Профессор Толкин и его наследие»,

который про-

водился 22 апреля 2000 года в Российском государственном гуманитарном

университете в Москве. Подход Ниенны к Толкину «дает куда как боль-

ший простор, чем, ну, традиционный Толкинизм для написания каких-то

собственных апокрифов. В рамках Толкинизма дописывать и переписы-

вать нечего. Книги Толкина отличаются этим изумительным свойством

английской литературы: они закончены. Завершены

. Совершенно равно-

весны внутри себя». Кроме того, и для русских это чрезвычайно привлека-

тельно, «идея правильности и праведности, правости другой стороны».

Шрейнер считает, что «возможно, исток этого стоит искать еще и в том,

что для людей 20-го века, людей, живущих в современном обществе, для

Ниэннах (Васильева, Н. Э.), Иллет (Некрасова, Н. В.). Черная книга Арды: Крылья

черного ветра. — М: ДИАС лтд., 1995; М: Эксмо-Пресс, 2000. Некрасова Н. В. Чер-

ная Книга Арды. Исповедь стража. — М: ЭКСМО, 2000 год. — (Знак Единорога).

Доклад на конференции: Круглый стол: «Профессор Толкин и его наследие», 22 апре-

ля 2000 года, РГГУ. с. 45–47. Материалы Круглого стола опубликованы в журнале

«Палантир», №№ 25–27, 2001.

МАРК Т. ХУКЕР. ТОЛКИН РУССКИМИ ГЛАЗАМИ

кого-то на сознательном, для кого-то — на подсознательном уровне ока-

зывается очень мучительной мысль, чувство, назовите это как угодно, о

собственной полной невозможности влиять на события и процессы, даже

не происходящие в окружающем мире, а — формирующие окружающий

мир. Возможно, в этом стоит видеть и одну из основ Толкинизма в целом

но ниеннизм дает опять-таки больший простор как взгляд, предполагаю-

щий правоту не большинства, а меньшинства».

Формулировка ее утверждения слишком политически заряжена для

постсоветской эпохи. Фальсифицированная победа большевиков над мень-

шевиками в ходе Октябрьской революции 1917 года заложила основу для

прихода Ленина к власти и учреждения коммунистического государства.

Шрейнер заканчивает свой

доклад утверждением, что «Черная книга

Арды» — глубоко либеральная книга, «ибо именно либерализм одной из

основных и первейших ценностей называет свободу личности, ставя ей

едва ли не единственное ограничение: „свобода личности ограничена

только свободой другой личности“. Приложите эту максиму к „Черной

книге“, и посмотрите, что получится. Потому что пятое, и, наконец, самое

главное, что оказывается в ней привлекательно для людей и делает их

„ниеннистами“, это то, что „Черная книга“ — книга о праве человека на

свободу быть самим собой».

Толкинизм в России

Официальная публикация сокращенного перевода первого тома

(1982 г.) М&К, дополненная самиздатовскими переводами второго и

третьего томов (середина 80-х годов), вызвала

первую волну толкинизма.

Прежде количество толкинистов не напоминало даже легкую морскую

зыбь. Несовместимость официального перевода первого тома М&К и

самиздатовских продолжений понуждала многих читателей первой волны

толкинизма к поспешному поиску дефицитного английского оригинала.

Относительно доступным источником служила возможность заказывать

микрофильмы в Библиотеке иностранной литературы в Москве, где рабо-

тал Владимир

Муравьев. Однако необходимость свободно читать по-анг-

лийски стала причиной того, что в эту когорту толкинистов, по существу,

входили только интеллектуалы-гуманитарии.

Прочитанный оригинал поразил их. В своей статье

о переводах Тол-

кина, Сергей Смирнов изящно сформулировал это так:

Сергей Смирнов. J.R.R. — как жертва «национального» перевода (полемические замет-

ки на критическую тему) <http://uralstalker.ekaterinburg.com/2000/02/0002–10.html>.

ГЛАВА 1. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ТОЛКИНИЗМА В РОССИИ

Увы! Оригинал оказался совершенно другой книгой. Настолько

другой, что позднее своему сыну я уже не дал читать ни перевод

«Радуги», ни, тем более, «Северо-Запада». После нескольких месяцев

блуждания по полкам домашней библиотеки они не смогли найти

свое место даже рядом с «Волшебником…» Волкова, «Айболитом»

Чуковского и «Буратино» Толстого, которые

кажутся мне теперь че-

стнее, поскольку не прикрывали свои «вариации на тему…» имена-

ми авторов первоисточников.

«Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова написан по моти-

вам «Волшебника страны Оз» Фрэнка Л. Баума (1856–1919). «Доктор Ай-

болит» Корнея Чуковского (1882–1969) основан на «Докторе Дулиттл»

Хью Лофтинга (1886–1947). «Золотой ключик, или, Приключения Бура-

тино» Алексея Толстого (1883–1945) — это пересказ «Приключений Пи-

ноккио» Карло Коллоди (1826–1890). Эти три классических произведения

русской детской литературы гораздо больше

ассоциируются с их русски-

ми авторами, нежели с авторами оригиналов.

Русская адаптация произведений и философии Толкина имеет ощути-

мое влияние на явление, называемое «толкинизмом» в России — одно из

философских течений, с помощью которых русские стремятся заполнить

философский вакуум, оставленный крахом коммунизма. Эта адаптация

усугубляется тем, что К. В. Асмолов сжато объясняет

в своей статье

, по-

священной истории толкинизма в России, как слишком частое чтение

Толкина «вне контекста».

Дело в том, что наши почитатели Профессора, в отличие от тех,

кто изучает его наследие на Западе, не представляют себе размеров

подводной части того айсберга, на вершине которого покоятся его

работы. Это и мифологическое наследие Англии и ее соседей, на

базе которого Профессор создавал свои собственные мифы, и не-

которые моменты

биографии самого Профессора, без знания кото-

рых очень сложно правильно расставить акценты. Европейцы изу-

чают наследие Толкина так же, как у нас изучают наследие Пушки-

на: зная и чувствуя корни; связывая жизнь писателя с эпохой, в ко-

торую он творил; пытаясь понять мотивы его поступков. А у нас —

частично от

неграмотности, частично от нежелания искать, подме-

няют реалии собственными искусственными и надуманными конст-

рукциями, в которых то, что есть на самом деле, превращается в то,

что авторы этих конструкций хотят видеть.

К. В. Асмолов, 1997 О Толкине, толкинизме и толкинутых (заметки историка-наблюда-

теля), 1997: <http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/fandom/makavity.shtml>.

МАРК Т. ХУКЕР. ТОЛКИН РУССКИМИ ГЛАЗАМИ

В собрании заметок

, которые он сделал в расчете на написание в бу-

дущем истории толкинизма в России, Владимир Попов описывает идеоло-

гический вакуум, который сформировался в Советском Союзе в период по-

сле появления на сцене в 1982 г. первого официального перевода ВК. Еще

было далеко до критической точки, достигнутой в постсоветской России,

«где скомпрометированными

оказались не только любые политические,

национальные и прочие массовые идеалы, но и те, кто эти идеалы провоз-

глашает или отстаивает». Он сравнивает недовольство, явное неподчинение

в Советском Союзе тех времен — скорее не с Оруэлловским «1984», а с

Кэрроловской «Алисой в Стране Чудес».

По его словам, на этом начальном этапе в первой

половине 80-х годов,

в движении участвовали не широкие массы, а интеллигенция, испытывав-

шая «тотальное недоверие к любому провозглашенному девизу». Он упо-

добляет интеллектуальный климат того времени распространенному при-

словью: «мы делаем вид, что работаем, — нам делают вид, что платят».

Или применительно к описанию интеллигенции: «нам делают вид, что

рассказывают о социализме

, — мы делаем вид, что слушаем».

Согласно Попову, в противовес «моральному кодексу строителя комму-

низма», Толкин стал альтернативным учебником порядочности, который

формировал характер нового советского поколения. Толкин стал «азбукой

веры — но в светлое и разумное, а не в нечто весьма абстрактное, но ском-

прометированное реальной историей применения этой самой абстракции.

И,

возможно, главное — абсолютно ненавязчивый и ни к чему не призы-

вающий. Возможно, ключевое слово для ВК — книга личностного выбора».

Личностный выбор был антитемой советскому моральному кодексу,

учившему, что общественные интересы важнее личных. В политическом

климате 80-х, это было опрометчивым утверждением.

Перестройка и последующий крах Союза и государственной монопо-

лии на издательскую

промышленность подготовили почву для второй

волны русского толкинизма. Во время «издательского бума», последовав-

шего за перестройкой, свобода печати постаралась удовлетворить ранее

подавлявшийся спрос на запрещенные книги, такие как произведения

Толкина, Нортон, Флеминга, Клэнси, Солженицына, Пастернака и Стру-

гацких. В изобилии появились пиратские издания, не соблюдавшие автор-

ских прав и не

выплачивавшие гонорара переводчикам.

<http://www.kulichki.com/tolkien/forum/showthread.php?s=&threadid=547>

<http://www.kulichki.com/tolkien/forum/showthread.php?s=&threadid=548>

<http://www.kulichki.com/tolkien/forum/showthread.php?s=&threadid=549>