Мансуэлли Г. Цивилизации древней Европы

Подождите немного. Документ загружается.

архитектурных программ, которые не допускали выделения какого-либо элемента в городском

плане, — одна из отличительных черт эллинистической цивилизации: это следствие

нивелирования политической жизни, которая практически свелась к решению административных

проблем, и упадка религии, утратившей свое содержание и ограничившейся формами и внешним

блеском. Возрастающий интерес к домам, свидетельствующий о новой автономии индивида,

которого уже не удовоне гворяет классическое жилище, чисто функциональный.

Равным образом эволюция городов проявляется в политическом плане. Синойкизм повсеместно

расширил рамки города. Те, что не зависели от крупных монархий, объединялись в конфедерации,

где каждый город отказывался от части своей политической автономии в пользу федерального

организма, как было, например, в Этолии и Ахайе. В лоне монархии они находились под

контролем правителя, который ограничивал некоторые проявления их автономии. Свободно

организованная политическая жизнь, не имея иных ограничений, кроме собственных законов

каждого города, оказалась здесь в тесных рамках или ограничивалась административной

деятельностью. Даже в независимых

159

Часть II Европа и Средиземноморье

городах, таких как Рода, конституции приняли функциональный характер, как смешанные

конституции колониального происхождения, которые, как мы знаем, восхвалял Аристотель. Цари

увеличивали число этих функциональных структур, что позволяло им организовать контроль и

избегать идеологических дебатов. Морские выходы составляли нервные узлы демографической

сети внутренних территорий, а города перестали быть свободными и автономными сообществами,

чтобы стать, по сути, экономическими центрами, жизнь в которых была более преуспевающей.

Доступные варварам так же, как грекам, они больше не являлись тем элементом, тем

диалектическим пределом, противопоставившим цивилизацию и варварство, как в классическую

эпоху.

В культурном плане Аристотель, которого можно считать теоретиком эллинизма, хотя он и был

учеником Платона, в историческом поиске ориентировался на изучение человеческих деяний и,

вместо анализа и интерпретации современных событий, обратился к изучению более общих

сюжетов, чтобы установить универсальную хронологию, привлекая эрудицию и географические и

этнологические исследования.

Расширение мира спровоцировало в науках, имевших тенденцию сводиться к науке о логике,

новые открытия, которые выразились в развитии естественной истории, географии и астрономии.

Литературная история, основанная Аристотелем, принимается за критическое изучение греческого

прошлого, намеченное в общих чертах и начатое гомеровскими поэмами. Эллинизм подводит в

некотором роде итог всему предыдущему опыту Греции, результаты которого были осознаны.

Этот гуманизм, распространенный в различных панэллинских кругах, выразился в философских

доктринах, прежде всего посвященных проблемам человека и человеческому предназначению, ра-

зумеется в общем смысле, независимо от времени и места: философия, подвергшись влиянию

натурализма научного происхождения, оказалась ближе к морали, чем к метафизике. Сам

Александр оставил изучение мифов и политических систем ради проблем человеческой души.

Лисипп противопоставил концепции Поликлета свою концепцию личного понимания сюжета. В

то же время Лисипп и Апеллес создали в. искусстве направление, которое привело к разрыву с

классической формой, хотя сами

160

Глава 8 Эллинизм и эллинистическая экспансия

они целиком были классиками. Что касается Гермогена, этот архитектор, влияние которого было

огромно, вновь ввел в обращение ионийский опыт, противопоставив новые методы жесткой

дорической системе.

Так положено начало универсальному космополитическому духу, который стал кульминационной

точкой греческой цивилизации и который можно объяснить лишь длительной разработкой.

Греческому языку суждено было стать языком всей восточной части древнего мира.

Происшедший по сути из ионийского и аттического языков, употребление которых преобладало

при дворе Александра и на большей части Эгейского сектора, греческий язык стал

лингвистическим койне — смесью диалектов — нового греческого мира. Этот процесс отбора,

влияя в целом на цивилизацию, позволил исключить все, что не соответствовало потребностям

новой исторической реальности. Именно благодаря этому эллинистический опыт приобрел

свойства, которые сделали его доступным для всех.

Можно задаться вопросом, действительно ли и всецело Античность приняла классицизм?

Существует большое искушение усомниться в этом. Эллинизм своей эрудицией и мыслью, своим

особым художественным видением реорганизовал классицизм, установив шкалу ценностей и

учредив некую иерархию поэтов и философов, скульпторов и художников, государственных и

военных деятелей. Она также подтвердила концепцию классицизма, которая только в наши дни —

можно с уверенностью сказать — была заменена более приемлемой течкой зрения в результате

современных исторических, археологических и философских изысканий. Мы так превозносили

классицизм, особенно в его художественных проявлениях, что считали эллинизм декадансом

греческой цивилизации. Именно эллинистическая критика провозгласила это негативное

суждение, и — повторим — только в наши дни мы узнали истинную историческую роль элли-

низма. Устойчивое противоречие в греческом сознании — одно из потрясающих открытий этой

цивилизации — иногда приводило к довольно жесткой фиксации категорий. Но в конечном счете

эллинский дух скорее представлен эклектическими попытками в области искусства и философии

примирить традиции и различные опыты стараниями, которые прилагались с целью

Часть II Европа и Средиземноморье

найти новый язык. Возможно, в вопросе эстетики и умозрительных построений результаты были

порой достаточно скромными, однако достоинство подобных усилий не стоит недооценивать. Это

проявляется в наивысшем достижении эллинистического искусства — фризе знаменитого алтаря в

Пергаме, где многочисленные заимствования были интегрированы и идеализированы в

оригинальном индивидуальном видении. Мифологическая эрудиция здесь частность, а ставка

сделана на использование космической концепции, которая возвышает старую тему войны

гигантов над всеми второстепенными эпизодами. В целом это можно считать величайшим

достижением греческого искусства.

Еще одно замечание: эллинизм, несмотря на избыток поэтов и мифографов, в большей степени

воплощался через образы фигуративного искусства, чем через образы поэзии. Этот космопо-

литичный мир возвращал к архаичным взглядам и признавал, что язык форм легче

воспринимается, чем язык слов.

При сопоставлении фактов и проблем, связанных с цивилизацией, история царств диадохов

представляется вторичной, так же как соперничество греческих полисов было в свое время общим

фоном для классической эпохи. Их судьбы похожи: и те и другие были истощены в бесплодных

войнах за главенство. Два разных государства, римлян и парфян, в итоге были уничтожены, и их

место в борьбе за первенство на Ближнем Востоке было занято. Тем не менее если иранский

натиск и повлек за собой упадок эллинистических государств, то он не уничтожил на Востоке

культурной традиции, введенной эллинизмом. Что касается римлян, их роль была на самом деле

иной: именно

они проделали работу по распространению эллинистической цивилизации на Западе, сначала в

Средиземноморье, а затем на значительной части континента, по мере его завоевания.

Часть третья

Континентальная Европа

Глава 9

ЕВРО-АЗИАТСКИЕ ПОТОКИ. СКИФЫ

Древние оставили нам представление о Евразии как о мире без границ. Народы, которые населяли

его, скрыты за пеленой легенд и неясных традиций и не поддаются хронологическому

определению. Благодаря археологическим находкам, сделанным в течение XX в., и особенно в его

последние десятилетия, русскими учеными, наши знания в этой области далеко продвинулись.

Раскопки значительно расширили зоны, имеющие сходные признаки. Невероятное расстояние,

которое разделяет окраины этого мира, несомненно, сказалось на отношениях и товарообмене —

это замечание станет наиважнейшим в связи с установлением относительной хронологии, — но

отсутствие крупных естественных препятствий способствовало этим отношени ш больше, чем что

бы то ни было. К востоку Европы стекалиа -— и археологические данные показывают это лучше,

чем историческая традиция, — не только пробные движения, но целые потоки, пришедшие со

Среднего и Дальнего Востока, из Индии через Иран, из Китая и Монголии через Алтай и степную

зону. Сам Алтай знаком с цивилизацией, очень близкой в различных аспектах к цивилизации

скифов в их историческом устройстве: погребения, движимое имущество, и прежде всего

художественные формы, представляют многочисленные аналогии, а также явные хронологические

соответствия.

Киммерийцы, скифы и сарматы поочередно заняли район Понта, к которому тяготели основные

интересы греческих городов и азиатских государств, находящихся в контакте с эллинистической

165

Часть III Континентальная Европа

цивилизацией; вот почему наши знания об этих народах достаточно прозрачны, хотя не

исключают легендарных и фантастических данных. Наш основной источник — «История»

Геродота, вокруг которой можно сгруппировать всю серию классических источников; упомянем,

кроме того, ассирийские документы предшествующей эпохи и аллюзии китайских источников.

Именно благодаря этим контактам окраинных земель народы Востока заняли место в истории

древнего мира.

В IX—VIII вв, до н. э. степи, расположенные к северу и востоку от Казахстана, которые видели

развитие цивилизаций Андроново и Амирабад, были заняты народами кочевников-всадников —

киммерийцами. Они совершали опустошительные набеги вплоть до Малой Азии; некоторые

ученые обнаружили следы их присутствия в Центральной Европе и Италии, но, возможно, речь

идет всего лишь о предметах, имитирующих восточные формы. В эту эпоху Ближний Восток

испытывает встречный удар азиатских событий. В самом деле, китайский император Суан теснит

к западу Гиунг-Ну, племя воинственных кочевников Центральной Азии, которые иногда

считались предками гуннов: именно они потеснили своих западных соседей, которые со своей

стороны напали на племена, жившие еще западнее. Массагеты, осев в верховьях бассейна Оксуса

(в настоя щее время Амударья), были вовлечены в это общее движение: они заняли территории

скифов, которые напали на киммерийцев понтийских степей. Последние, признав поражение,

отдают свои территории противнику, уходят через Кавказ и сосредоточиваются в Урарту, где их

настойчиво преследуют скифы. Так исчезло Урартское царство; в стенах среди развалин

крепостей Армении еще можно увидеть характерные для скифов трехгранные стрелы. Быстрые

разрушения объясняются вторжением скифской конницы: впервые Юго-Восточная Европа

испытывала потрясение от действий организованной конницы. Киммерийцы нашли последнее

прибежище в Малой Азии. Опустошая Фригию (595 г. до н. э.) и Лидию, они грабят греческие го-

рода ионийского побережья и исчезают из истории. В то же время скифские племена, оставшиеся

в Западной Азии, достигли окраин Ассирии, с которой они станут союзниками: неутомимые, они

устремились через Средний и Ближний Восток

166

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

и достигли Египта, где фараон Псамметих I заплатил им дань, чтобы они ушли (611 г. до н. э.). Но

мидийцы, целью которых было захватить Ниневию (612 г. до н. э.)> разворачиваются против них.

Скифы, разбитые, вновь пересекают Кавказ и остаются в Южной России. Так после долгих

волнений восстановился баланс сил, а скифы вступили в период интеграции и ассимиляции

покоренных народов. Их размещение к северу от Черного моря совпадает с греческой

колонизацией: от устья Дуная до Кавказа побережье было усыпано греческими городами, осно-

ванными Мегарами и прежде всего ионийцами Малой Азии: Тир на Днестре, Танаис на Дону,

Ольвия, которая контролировала одновременно устья Бута и Днепра, Пантикапей в Крыму — наи-

более значительные. Они стали морскими посредниками скифской экономики: как мы увидим

дальше, это способствовало ее процветанию в торговле с Грецией.

В 514 г. до н. э. Ахеменид Дарий I, правитель персов, который завоевал Малую Азию и покорил

ионийские города, организовал кампанию против скифов. Его успех удвоился: европейская Греция

была лишена основной части снабжения и были ослаблены формирования, которые могли

угрожать на севере новой империи «великого царя». Он пересек Геллеспонт и, совершая окружной

маневр, начиная с Фракии, проник в Скифию. Но его попытка потерпела неудачу перед тактикой

выжженной земли, используемой скифами: они отступили вглубь, опустошая все на своем пути,

персидская армия была вынуждена продвигаться по пустыне. Согласно рассказу Геродота, их царь

ответил на послание, которое отправил ему Дарий, вызвав этим тщетную погоню за неуловимым

врагом. Эта стратегия оыла естественной у кочевников, которые не имели ни городов, ни

постоянных защищенных поселений. Греки, пользуясь неудачей персов, объединились со скифами

для совместных действий; но Спарта отстранилась, беспокоясь, скорее всего, о вероятных

последствиях внутри Греции и последствиях персидского контрнаступления. Несколько лет

спустя, в битве при Марафоне (490 г. до н. э.), она не пришла на помощь Афинам. Скифы заняли

Фракию, которая была включена в сферу афинского влияния; Херсонес управлялся афинянином

Мильтиадом. В V в, до н. э. Афины пришли на смену ионийским метрополиям, оккупированным

персами, и захватили

167

Часть III Континентальная Европа

инициативу в организации торговли в понтийском регионе. С тех пор связи, которые объединяли

греческие города и скифов, выходят на свет: противники первых оказались также противниками

вторых.

В пределах степи образовалось конфедеративное государство, которое включало полуостров

Тамань и племена Кубани, а также коренные сообщества, группировавшиеся вокруг Панти-капея,

которые были подчинены в первые десятилетия V в. до н. э. власти Археанатидов, выходцев из

Ионии, — власти, которую Диодор представляет как настоящую наследственную монархию.

Пантикапей, крупный портовый и производственный центр со смешанным греческим и скифским

населением, занял главенствующее положение в Боспорском царстве, в первую очередь

экономически. Кроме греков и скифов в этом участвовали фракийцы — именно от них произошла

династия Спартокидов, которые управляли Пантикапеем начиная с 40-х гг. V в. до н. э. Ар-

хеанатиды и Спартокиды укрепляют греческий элемент, объединяя в греческой системе несколько

новых городов, но этим они способствовали, тем не менее, развитию коренного населения,

которое извлекло из этой интеграции значительную выгоду. Бос-порское царство было

культурным и экономическим посредником между греческим миром и Скифией, находившейся

под властью кочевников. Его политическая оригинальность заключалась в примирении

монархического режима и полисного строя (Ростовцев), что отразилось в двойном названии

местных правителей: архонты по отношению к грекам и цари (басилевсы) для коренных жителей,

— предвосхищая аналогичные компромиссы эллинистической эпохи. Греко-скифское искусство

иллюстрирует этот синтез, параллельное и взаимное превозношение его составляющих.

Филэллинизм скифов и факт, что политический горизонт греков не ограничивался узкими

приморскими зонами, объясняют нейтралитет последних перед проникновением скифов на

Балканы. Они достигают Румынии в середине IV в. до н. э., возможно, под давлением сарматов,

своих восточных соседей. Это были кочевники, принадлежавшие к той же лингвистической

группе, что и скифы, и к достаточно близкой цивилизации, хотя в целом и немного более

отсталой. Этот воинственный народ, где молодые девушки сражались наравне с мужчинами, поро-

168

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

дил миф об амазонках задолго до их появления в историческом и этнографическом пространстве

греков. Но скифская экспансия была остановлена Филиппом II Македонским, ставшим по-

велителем греческих городов. Немного позже Александр Великий, в то же время, когда он

готовился напасть на Персию, от-правил против них экспедицию, опиравшуюся на силы кельтов.

Разгром македонских войск был, тем не менее, следствием временного скифского отступления

ввиду сарматской угрозы, все более настойчивой, отзывавшей на Восток, тогда как кельтские

объединения были склонны направить свои силы скорее на балканские авантюры, чем на помощь

грекам в Ольвии, о которой те настойчиво просили. Кельты, на самом деле, настойчиво про-

должали наступление вплоть до территорий, непосредственно

прилегающих к Босфору.

Македония, ослабляя мир греческих городов, способствовала иранизации смешанной среды

северного побережья Пон-та. Ее политическая роль переместилась в Азию, где на руинах империи

Ахеменидов образовались государства диадохов; в то время как сама Македония была

уменьшенным придатком греко-азиатской системы, греческие города Северного Пон-та оказались

во власти скифов. Эта ситуация сказалась особенно в Ольвии, древней милезийской колонии,

которая еще недавно была могущественным посредником между скифскими племенами и

греческим миром, В итоге город полностью оказался в руках скифов; их царь Скилур к 110 г. дс

н.'э. начал чеканить свою монету. В то же время в районе Крыма, организованном по

эллинистическому типу, на пространстве между Кубанью и Дунаем, распространялись за счет

греков скифские элементы. Компромисс Спартокидов со временем стал недопустимым. В конце

концов греческие города вынуждены были обратиться за защитой к правителю Понта Митридату

VI Евпа-тору, который заменил локальные династии, а затем, после поражения, которое ему в

Азии нанес Помпеи (66 г. до н. э.), сконцентрировал на Босфоре все оставшиеся силы в целях

наступления на Рим. Но этот замысел потух после его смерти, а Боспорское государство,

входившее тогда в орбиту римских интересов, стало вассалом империи, тогда как скифский

элемент оказался полностью раздробленным.

169

Часть III Континентальная Европа

* * *

Таковы главные направления истории скифов — народа, который античные авторы считали

самым древним на земле. Их иранское происхождение несомненно, даже если они смешались с

другими элементами. Лингвистические исследования и топонимика подтвердили эти

многообразные смешения: новые переходы на незаселенные пространства и взаимодействия

осуществлялись тем более легко, что кочевники занимали огромные пространства и имели

ничтожную демографическую плотность. Добавим к этому союзы с покоренными народами.

Национальная традиция связывает происхождение скифов с мифическим царем Колаксисом: он

разделил свое государство между тремя своими сыновьями, отсюда появилось деление войск на

три части, которое сохранялось в течение многих веков. Геродот, вернувшийся в Ольвию, чтобы

собрать материалы об этом народе, выделил несколько племен скифов-земледельцев и скифов-

кочевников — первые подчинялись «пахарям», а другие — царским скифам, обосновавшимся на

берегах Дона. По ту сторону реки, согласно Геродоту, вплоть до Уральских гор простиралась

обширная зона смешанных, наполовину греческих, этносов, естественно ограниченная горами.

Некоторые оседлые народы, возможно в большей степени смешанные, были покорены всад-

никами, которые образовали аристократию, напрямую подчинен-. ную царям. Археологические

данные указывают, кроме того, на многие аспекты их экономики, социальной жизни и

организации. Для кочевников основным ресурсом являлось скотоводство: оно снабжало

продуктами, давало материал для одежды и позволяло, кроме того, проводить свою политику на

обширных территориях. Скифы — мы уже говорили об этом — появились в истории как первый в

евро-азиатском пространстве крупный народ всадников. Данная территория характеризовалась

условиями, особенно благоприятными для земледелия, следы которого обнаружены в южных

пределах современной России и свидетельствуют о том, что часть кочевников адаптировалась к

оседлому образу жизни, к экономике, по сути своей земледельческой. Эта эволюция в некоторой

степени параллельна эволюции кельтов Галлии. Кроме того что они жили в деревнях, пахари

отличаются

170

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

от кочевников также религиозными институтами и наличием храмов. По уровню их экономика не

сравнима с экономикой степных кочевников, а социальное неравенство у них было менее явным.

Именно им принадлежит заслуга в реализации экономической интеграции с греческими городами

и факториями, через которую скифский мир вошел в жизнь Средиземноморья. Греки нуждались

прежде всего в зерне — бедная земля их родины не способна была прокормить непрестанно

увеличивающееся население. Продукты рыболовства, особенно тунец и осетр, и скотоводства —

мясо, молоко, кожи — становились объектами торговли,так же как рабы. Кроме вина, до которого

они были большие любители, бижутерии и керамики, скифы покупали предметы из металла.

Последняя деталь остается неясной, поскольку сами скифы были известными металлургами:

греческая импортируемая продукция, то есть произведенная не в прибрежных городах Понта, не

выходила за пределы соседних с морем регионов. Художественная индустрия греков Понта, о

которой мы поговорим позже, адаптировалась к стилю скифов, не без принуждения. Возможно,

речь идет о настоящей конкуренции между греческим и скифским производством, в которой

экономические обстоятельства сопровождались политическими действиями и сменой тенденций.

Город Ольвия распространял свою продукцию в основном во внутренних регионах, вдоль Днепра

до Киева и частично в верховьях Днестра и Верхнего Буга; на востоке она обнаруживается вплоть

до Среднего Урала, но лишь спорадически.

Нужно разделять на необъятном прос гран-тгве скифского влияния экономику западную,

сосредоточенную в греческих и греко-скифских городах Черного моря, населенных скифами-

пахарями, таких как Каменское и Никополь, и осноьанлую на различных, дополняющих друг

друга элементах — земледелии, скотоводстве, индустрии. Драгоценные металлы поставлялись с

Уральских гор, с которыми связана легенда об Аримаспе — хранителе великих сокровищ. Этот

сектор характеризуется открытостью для морских отношений и доминированием скифов-

кочевников, могущественной аристократии, о богатстве которой свидетельствует убранство

курганных погребений. Большое количество греческих амфор доказывает продолжительность

отношений с эллинистическим миром: Аттика была, особенно в V—IV вв. до н. э., одним из

наиболее

171

Часть III Континентальная Европа

активных центров скифского товарообмена. Внутренние территории поддерживали интенсивные и

непрерывные торговые отношения с Персией и, более или менее непосредственно, с Востоком.

Напротив, восточная экономика, как показали находки на Алтае, основана на кочевом земледелии,

отношениях большой амплитуды, от Китая до Персии, и в основном на караванной торговле.

Поразительные культурные аналогии между этими двумя пространствами наталкивают нас на

мысль, что они образовывали фундаментальное экономическое единство, имевшее вариации лишь

в деталях, зависящих от окружающей среды. Охота и рыбалка повсюду занимали важное место в

снабжении пищевыми продуктами и обеспечивали, кроме того, особенно охота, необходимым

сырьем ремесленников.

Скифы, несомненно, были самым богатым народом Античности благодаря золоту. Изобилие этого

металла в украшениях, вооружении и конской сбруе остается объектом изумления, хотя скифские

могилы были разграблены в различные времена, древние и относительно недавние. Огромное

количество драгоценных предметов, привезенных или произведенных на месте, кожи, ткани, меха

производят впечатление невероятной роскоши и свидетельствуют о контактах, гораздо более

широких, чем контакты любой другой западной страны.

Цари и члены крупных аристократических семей были обладателями огромных ресурсов.

Подробное описание захоронений на Алтае очень показательно в этом отношении. Скифы,

согласно общему доисторическому обычаю, верили, что найдут в потустороннем мире условия

земной жизни: погребения содержали все то, что принадлежало умершему при жизни, включая

жен, рабов и лошадей. Число этих животных, принесенных в жертву в момент погребения

господина, варьируется в зависимости от зон; в некрополях Кубани их насчитывается несколько

сот. Этот погребальный ритуал доказывает, что разведение лошадей, использовавшихся в качестве

транспортного средства, необходимого и в земледелии, и в войне, было как раз одним из наиболее

важных ресурсов. С другой стороны, факт, что в более бедных захоронениях обнаруживается

лишь небольшое их число, даже если они не были просто символически принесены в жертву,

подтверждает ощутимое неравенство в распределении богатств.

172

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

Рассмотрим подробнее европейский сектор, который непосредственно интересует нас.

Археологические находки позволяют сегодня представить эволюцию, немного отличную от

традиционной точки зрения: между VIII и VII в, до н. э. на правом берегу Днепра появляются

небольшие укрепленные поселения, которые были оставлены к середине VII в. до н. э. — в эпоху,

когда образуются более обширные агломераты, оснащенные менее примитивными укреплениями.

Переход от ограниченной племенной системы к более обширным сообществам совершился, таким

образом, прежде, чем скифы окончательно закрепились на данной территории. Впрочем, здесь

сохраняется преобладание последних, что не исключало из жизни предшествующее коренное на-

селение, которое было весьма активно ассимилировано, тогда как в степях, от Волги до Азовского

моря, оседлое скотоводство уступило место перегонному. Во всей южной зоне и некоторых

внутренних регионах, в Киеве, Полтаве, Кракове и на нижних течениях Днепра и Буга,

обнаружена целая группа стоянок и некрополей. Обширное поле Кайенское, обнаруженное близ

Никополя, на берегу Днепра, считается столицей скифской монархии, которая активно

развивалась в VI—II вв. до н. э. Занимая площадь более семи квадратных километров, она

являлась металлургическим центром, снабжаемым сырьем из железных рудников соседней

стоянки Кривой Рог. Внутри города каменные дома, имевшие анфиладу из двух-трех помещений,

принадлежали довольно зажиточному классу и занимали ограничсшсую площадь; а более

распространенные скромные жилища б>ши построены из дерева и имели овальную форму.

Современное Каменскому, но не столь значительное поселение Широкая Балка, по-видимому,

было в конечном итоге поглощено Ольвией. Многочисленные ямы-хранилища, например в

Николаеве, показывают, что основной деятельностью являлось создание запасов зерна,

предназначенного для экспорта за море. В качестве хранилищ использовались также круглые

хижины небольшой стоянки Немирово, близ Винницы, возникшей в VII в. до н. э. и оставленной в

середине V в, до н. э. Стоянка Карповка носит тот же сельскохозяйственный характер. Поселения

Крыма и прибрежной континентальной части почти все оседлые. Существование жилищ,

особенно крупных, доказывает, что кочевничество

173

Часть HI Континентальная Европа

не было общим феноменом; впрочем, практика металлургии и земледелия неизбежно

предполагает оседлость населения. Считается, и не без оснований, что эти поселения были заняты

смешанными группами, включавшими скифские элементы в стабильную локальную основу.

Город Неаполис (Симферополь) — ключевое место скифской династии в Крыму в позднюю

эллинистическую эпоху — является исключением: основанный только в III в. до н. э., своими

каменными оборонительными сооружениями и наличием общественных и жилых строений

каменной кладки он явно свидетельствует о греческих влияниях.

Б континентальной жизни превалировало скотоводство, практикуемое в оседлых поселениях:

многочисленных деревень Средней Волги, которые растягиваются до бассейна Оки и дальше на

запад до Эстонии, насчитывают, по крайней мере наиболее древних, около пятисот; состоящие из

полуземлянок, располагавшихся вдоль рек, эти поселения составляют дьяковский культурный тип,

по названию деревни Дьяково близ Москвы. Эти группы были причислены к австро-венгерским

народностям. Небольшие размеры поселений показывают ограниченную организацию

патриархальных сообществ, которые совсем не имели металлов и широко практиковали костяной

промысел. Поэтому подобные деревни получили название «костяные стоянки».

Начиная с VHI—VII вв. до н. э. в бассейне Камы наблюдается развитие достаточно ограниченной

цивилизации Ананьино: речь идет о культуре «запоздавшей» бронзы, характеризуемой жилищами,

близкими к дьяковскому типу, и некрополями, содержимое которых, весьма богатое, украшено

анималистическими и геометрическими мотивами. Напрямую она продолжается в культуре

Пьяный Бор, которая определяется к 300 г. до н. э., воспроизводит те же типы сооружений,

практикует железную металлургию и использует фигурный и символический орнамент. К ней

относят многочисленные культовые холмы, содержащие слои пепла и костей.

Социальная организация базировалась на монархическом режиме на юге и юго-востоке, то есть на

территории Кубани, культура которой отличается от собственно скифской цивилизации лишь в

деталях, тогда как их общий уровень вполне сопоставим.

174

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

Только у царских скифов существовали правители. Чем больше мы обращаемся к внутреннему

устройству, тем больше кажется, что социальное единство было фрагментарным; в более южных

областях совпадение экономических интересов и возможность интеграции в общую политику

привели к образованию сообществ с централизованной властью — за исключением Боспор-ского

царства, — которая подразумевала гегемонию некоторых племен, например царских скифов.

Кельтский мир пережил сходную эволюцию. В поселениях, о которых идет речь, прослеживается

также очевидный параллелизм с галльским оппидумом; едва ли можно говорить о столицах, они

определяются скорее экономическими и стратегическими функциями, чем политическими в узком

смысле слова. Распространение во времени и пространстве монументальных родовых захоронений

свидетельствует тем не менее об относительной стабильности главных центров скифского мира.

Таким образом, традиция, восходящая к Геродоту, который представляет скифов живущими в

повозках, не соответствует не только реальности в целом, но и феномену оседлого поселения.

Кочевничество, кроме того, не позволяло организовать систему дистриктов, о которой говорит сам

Геродот.

Скифская религия скорее всего не подвергалась значительным модификациям с течением

времени, и рассказ Геродота, где основные божества обозначены греческими именами, является

примером интерпретации, а отнюдь не свидетельством греческого влияния. Скифские культы

имели в некоторых городах особенности, но не стоит объяснять их ассимиляцией. Сиерть мудрого

Анахарсиса, убитого по приказу своего брата за участие в греческих обрядах, и смерть царя Скилы

от сьоих же всинов, после того как его увидели выходящим из святилищг. Вакха, в таинства

которого он был посвящен, — явно свидетельствуют о сопротивлении скифов эллинизации.

Первый среди скифских царей, Скила воздвиг дом в Ольвии и предпочитал вести городскую

жизнь: возможно, именно здесь кроется основная причина его убийства. Традиция требовала,

чтобы правители жили в деревнях, окруженные своими воинами и стадами. Именно поэтому

скифское общество, даже частично эллинизированное, все еще оставалось полукочевым в

римскую эпоху: росписи гробниц в Пантикапее хорошо это показывают. С другой стороны,

легенда

175

Часть III Континентальная Европа

об Анахарсисе, царе, влюбленном в мудрость и истину, отражает высокую идею, что греки

восприняли духовную жизнь скифов, даже несмотря на филэллинизм. Установлено, по крайней

мере, что они культивировали музыку: у них найдены изображения музыкантов со струнными

инструментами. Контакты скифов с народами, духовная жизнь которых достигла очень высокого

уровня, в частности с китайцами, несомненно, поддерживали эту тенденцию. Они демонстрируют,

кроме того, экстраординарный вкус в красоте и декоре предметов — во всем, что касается укра-

шений и вооружения: в их оружии или конской сбруе нет ни одной детали, которая не доводилась

бы мастерами до изысканного совершенства. О функциональности этих предметов им как будто

было неизвестно: использование золота, металла с очень плохим сопротивлением, доказывает это.

Фундаментальное отличие греческой и скифской религии заключается прежде всего в факте, что

скифский культ не связан с основанием города и никогда не приводил к сооружению храмов.

Места, предназначенные для собраний, не носили сакрального характера. Не найдено ни одной

статуи бога, лишь бог войны, идентифицированный греками как Арес, был символически

изображен на мече. Необходимо, однако, обратить внимание, что в скифском искусстве

фигурирует Великая Богиня, почти всегда ассоциируясь с коронованием правителя.

Глубоко натуралистическая религия скифов оставалась очень примитивной. Они верили в

колдовство и магические практики. Хотя у них и не существовало собственно жреческой орга-

низации, служители культа относились к определенной касте. Они были скорее всего евнухами:

это наказание было наложено на скифов Великой Богиней за разграбление ее храма Аскалон в

Палестине, но эта легенда, очевидно, была создана греками; в реальности некоторые аспекты

скифской религии тесно связаны с другими верованиями Малой Азии. Во всяком случае, это каса-

ется религии природных стихий: богиня огня Табити, или Великая Богиня, — свидетельница

клятв, представительница царской власти и законности, покровительница стад — не была

Богиней-Матерью. Таким образом, она не отражает матриархальную структуру общества. Ей,

вероятно, поклонялись в Южной России до прихода скифов; и ее статуэтки, которые представлены

в различ-

176

Глава 9 Евро-азиатские потоки, Скифы

ных местностях бронзового века, во многом походят на фигурки из Элама и Вавилона,

относящиеся к более древней эпохе. Зачастую это культ астральный, хотя у царских скифов

божество, идентифицированное греками с Посейдоном, — Фамумасад — особенно почиталось.

Ему приносились человеческие жертвы, так же как богу войны, обозначенному именем Арес. Этот

обряд, как показывает греческая легенда об Артемиде Таврической и Ифи-гении,

распространенная в Северном Понте, делал умершего героем, подтверждая крепкую веру в

бессмертие души. Изобилие приношений, представленных внутри захоронений, подчеркивает эти

представления, которые связывают скифский мир с многочисленной серией сходных феноменов

доисторической Античности. Чтобы отметить вхождение в общество, молодые воины должны

были принести торжественную клятву верности, испив из черепа врага, как из кубка; этот обычай,

несомненно имевший религиозный смысл, близок к обряду обезглавливания у кельтов. Кроме

того, в первобытных ритуалах, страшная реальность которых, изображенная еще Геродотом,

подтверждена раскопками, ни во что не ставилась человеческая жизнь, шла ли речь о рабах,

солдатах или женщинах. Традиция древнего матриархата противоречит приниженному

положению женщин, хотя они имели право носить роскошные украшения. Скифское общество

является исключительно обществом мужчин, тем более что они были полигамны: цари имели

«гарем» и, согласно рассказу Геродота, подтвержденному другими историческими исто-шиками и

данными раскопок, по крайней мере некоторые супруги правителя предавались смерти и

погребались с супр\том, так же как рабы и животные. Вероятно, в этом ритуале лрисутств/ет

сарматское влияние, а на завершающем этапе — эллинистическое; кроме того, в эту эпоху скипетр

Боспорского царства несколько раз передавали в руки цариц. Возможно, женщины, которые

приносились в жертву на погребальных церемониях, были лишь женами второго ранга. В

Пазирике некоторые захоронения, вероятно, принадлежат официальным супругам умершего царя.

У скифов не было настоящей армии, но военные в различных племенах имели своих

предводителей: иерархия племен обусловливалась иерархией командиров. В погребальном

имуществе и фигурных изображениях скифы предстают прежде всего как

7-6636

177

Часть III Континентальная Европа

лучники на лошадях: кавалерия позволяла им одерживать верх, когда мобильные конные

подразделения мерились силами с войсками пехотинцев. Но в эллинистическую эпоху неизменная

структура оказалась в невыгодном положении, столкнувшись с военной организацией,

разделенной на различные специализированные части. Именно это объясняет упадок скифского

господства и его сохранение только в Боспорском царстве, устроенном на эллинистический лад.

Соединения пехоты не использовались скифскими племенами: их армия, исключительно конная,

типична для народа кочевников-скотоводов. Естественно, оружие, используемое в пешем бою, у

них отсутствовало. Их военное снаряжение редко предполагало металлические кирасы и шлемы,

введенные, вероятно, в греческой среде или на Ближнем Востоке, тогда как использование

короткого меча, называемого акинак, копий и особенно луков и стрел было общим. Некоторые

погребения содержат до четырехсот наконечников стрел. Скифская металлургия, таким образом,

не специализировалась, как металлургия кельтов, на производстве крупного наступательного ору-

жия — длинных мечей и копий для пехоты; зато скифские ремесленники производили во

множестве колчаны, которые позволяли перевозить во время походов лук и стрелы, — гориты.

Мужское одеяние соответствовало образу жизни кочевников-всадников. Оно сохранялось даже

при контакте с греками: их развевающиеся драпированные одеяния не заменяли скифскую браку',

обтягивающую тунику с длинными рукавами и капюшоны. Эта манера одеваться, которая

напоминает стиль кельтов и германцев, была преподнесена им «классическими» народами; однако

это больше чем деталь материальной культуры, — свидетельство образа жизни.

* * *

С конца IV в. до н. э. в Южной России появляются сарматы, также имевшие иранские корни. Этот

народ, мы уже говорили, относился к той же лингвистической группе, что и скифы, и имел с ними

многочисленные общие черты. Но сарматы изобрели или

Брака — штаны у скифов, галлов и некоторых других народов.

178

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

по крайне мере адаптировали стремя; они противопоставили скифской кавалерии тяжелую

конницу, которая великолепно проявила себя. Греки знали сарматов с давних пор, но путали их со

скифами. Вероятно, это привело в отношении них к тому же, что произошло в античной традиции

в связи с кельтами и германцами: различные территории и иная ступень культурного созревания

акцентировали плохо выраженную дифференциацию. Они представляли мощную группу в

разнообразном мире кочевников, обитавших к северу от Кавказа, и, проникнув на территории,

занятые скифами, они в конечном итоге заняли их место. Искусство юго-востока России, в зоне,

которая простирается в основном от Днепра до Кавказа, принадлежит не только скифам.

Предметы греческого и скифского ремесла содержатся одновременно в курганах скифских царей,

могилах греков и эллинизированных скифов, свидетельствуя о долговременных и интенсивных

контактах. Греко-скифское искусство, или, если угодно, греко-понтийское, представляет,

вероятно, особый интерес с нашей западной и средиземноморской точки зрения, но, однако, оно

соответствует — в весьма обширном пространстве скифской цивилизации — лишь эпизоду,

ограниченному во времени и пространстве ремесленной отраслью. Значение, которое ему

приписали, вызвано отчасти «классической поляризацией» исследований, отчасти тем, что

находки в Южной России стали лучше известны. Это искусство представляет собой

производственную адаптацию греческого ремесла к скифской клиен ;уре. Таким образом, оно не

является ни приобретением, ни локальной культурной обработкой по греческому образцу.

Проникновение к скифам классических заимствований происходит, естественно, совсем иначе.

Впрочем, они играли, возможно, мгнее определяющую роль, чем азиатские влияния, в генезисе и

распространении собственно скифского искусства, эпицентр которого, во всяком случае, должен

был локализоваться внутри цепочки греческих колоний — в Южной Украине, Крыму и бассейне

Кубани.

Вклад и роль греческой художественной цивилизации были бы более ощутимыми, если бы

северный понтийский регион не создал, как кажется, своего собственного великого искусства. Он

ограничивается заимствованиями в своей архитектурной и скульптурной программе, достаточно

непритязательной, и,

179

Часть III Континентальная Европа

по крайней мере изначально, функциональными потребностями. Однако этот регион достиг

блестящих результатов в области производства украшений и изысканной металлургии, и это

ремесло очень часто учитывает требования своего основного заказчика, то есть племенной

аристократии внутренних регионов. Скифский мир, таким образом, находился в прямом контакте

не с оригинальными формами эллинизма, но с колониальными факториями греческой периферии.

Он породил крайне любопытный феномен взаимного влияния: с одной стороны, греческие

ремесленники интересовались локальными темами, отказываясь от своего собственного

воображаемого, мифического мира, а с другой стороны, художественное производство внутренних

регионов использовало греческий репертуар, становясь все менее характерным, а порой чуждым

для своей протоисторической среды.

Ремесленное производство колоний Понта не имеет ничего общего с ремесленным производством

других регионов, удаленных от греческого мира. Поскольку греки работали для кельтов, они

всегда представляли свои собственные художественные формы, уступая порой вкусу покупателя

лишь в размерах некоторых частей. То же будет с иберами и этрусками, которые адаптировали,

хотя и иным способом, греческие заимствования, каждый на свой манер, тогда как греко-

понтийское искусство является результатом экономической интеграции и политического

подчинения греческих городов скифским царям. Это не было связано с духовной потребностью,

но представляло собой плод обстоятельств.

. Греко-скифское искусство формируется достаточно поздно, во второй половине V в. до н. э., под

влиянием образцов, привезенных из Аттики. Сюда проникает классическая иконография; так,

изображение головы Афины Парфенос Фидия украшает чеканный золотой диск из Куль-Обы.

Темы этого искусства малочисленны, если представить неисчислимые вариации классической

мифологии. Зато греческое ремесло V—IV вв. до и. э. использует анималистический репертуар

скифов и выказывает большой интерес к местной среде. Наряду с восточными легендами,

например о битвах аримаспов с грифонами, сюжеты которых происходят из Аттики, наблюдаются

многочисленные оригинальные сюжеты: на плечиках большой серебряной амфоры из кургана

Чертомлык

180

Глава 9 Евро-азиатские потоки. Скифы

(IV в. до н. э.) изображены скифы в национальном одеянии, укрощающие своих лошадей. Брюшко

амфоры роскошно декорировано гроздьями винограда и пальметтой в западном стиле. В ана-

логичной декоративной манере выполнена ваза из Куль-Обы (IV в. до н. э.), на которой