Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

Подождите немного. Документ загружается.

Л. А. Лунц

252

лался на неконституционность аннулирования золотой оговорки и требо-

вал возмещения убытков, которые он якобы потерпел вследствие того,

что по облигации займа США, выпущенному в 1917 г. и снабженному

золотой оговоркой, правительство США предложило ему платеж в де-

вальвированных долларах по номиналу

Верховный суд признал, что применение акта 5 июня 1933 г. к соб-

ственным долгам правительства США противоречит конституции, ибо

Конгресс не может использовать свое право по регулированию денежного

обращения для того, чтобы аннулировать обязательства, принятые на себя

правительством США в силу предоставленного ему права совершать зай-

мы за счет кредита США. Однако,

говорит суд, отсюда еще не вытекает

право жалобщика на возмещение ему убытков. Истец исчислил свои

убытки, приняв за основу разницу между весовым содержанием доллара

до девальвации 1933 г. и после этой девальвации. Однако нет основания

утверждать, что девальвация доллара причинила ущерб истцу. Положе-

ние существенно отличается от того, которое имело место в

эпоху Legal

Tender Acts 1862 – 1864 гг. Тогда золотые монеты остались в обращении.

Ныне, до девальвации 1934 г., золотые монеты были изъяты из обраще-

ния, был запрещен их вывоз и ограничены сделки по переводу за границу.

Поэтому истец, утверждая, что он потерпел убытки, не может исходить из

того, что он мог бы использовать золотые монеты для

целей экспорта или

приобретения иностранной валюты. Надо исходить лишь из положения

внутри страны в момент заключения договоров. Во внутренних сделках

оценка золотых монет может быть произведена лишь исходя из того, что

они являются законным платежным средством и орудием обращения по

номиналу. Надо принять во внимание также, что девальвация не изменила

покупательной силы доллара. Поэтому уплата истцу какой-либо суммы

сверх номинальной означала бы неосновательное обогащение. (Это по-

следнее утверждение было правильным лишь на момент решения; позже

оно не отвечало бы действительному положению вещей.)

В ответ на это решение Конгресс, в порядке акта 27 августа 1935 г.,

объявил, что все облигации правительства США, снабженные

золотыми

оговорками, оплачиваются по номиналу до 1 июля 1936 г. с тем, что по-

сле этого срока приостанавливается начисление процентов

Изложенные решения Верховного суда США показывают, что суд не

останавливается перед вторжением в сферу частной собственности, когда

это вызывается интересами крупного капитала. Аннулирование золотой

Am. Journal, 1936, p. 316.

См.: N. I. L. J. 4 июля 1938 г. – решение Верховного суда США от 13 февраля 1937 г., кото-

рое признало этот последний акт не противоречащим конституции.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

253

оговорки не признается противоречащим конституции, ведь оно означало

снижение задолженности монополистических организаций, выпустивших

золотые займы. (Но несколькими месяцами позднее, 27 февраля 1935 г.,

Верховный суд США признал, что акты Франклина Рузвельта, направ-

ленные на некоторое облегчение задолженности фермеров банкам, явля-

ются недопустимым нарушением принципа частной собственности.)

Последующая американская судебная практика значительно расши

рила сферу применения акта от 5 июня 1933 г.

19 ноября 1935 г. апелляционный суд штата Нью-Йорк рассмотрел де-

ло по иску Южно-Американской компании к Финляндскому обществу,

выпустившему в 1924 г. свои облигации в США с платежом в Нью-Йорке в

золотых долларах (золотая оговорка в обычной форме). Суд признал, что

истец обязан

принять платеж в девальвированных долларах по номиналу

Суд подчеркивает, что облигация подчинена действию американско-

го права, но что это не является основным моментом, в силу которого

платеж подчинен акту 5 июля 1933 г.; долги иностранцев в США подчи-

нены закону от 5 июня 1933 г. на общих основаниях, иначе бы получился

дуализм в денежном обращении (появилась бы особая денежная единица

для

расчетов с иностранцами), что явно противоречило бы целям назван-

ного закона, направленного на сохранение единства денежного обраще-

ния США. Цель эта относится к области публичного подряда. Стороны в

договоре не могут избежать действия такого принудительного закона. По

этому делу Верховный суд США 8 января 1936 г. отказал в разрешении

на обжалование (не дал

writ of certiorari), вследствие чего решение это

имеет значение судебного прецедента.

Из данного решения видно, что суд считает закон от 5 июня 1933 г.

применимым ко всем обязательствам, выраженным в долларах, независи-

мо от того, подчинено ли данное обязательство американскому праву или

нет, и независимо от того, кто является кредитором или должником по

обязательству (американский

гражданин или иностранец).

§ 8. Золотая оговорка в германском гражданском уложении

Вопрос о золотой оговорке в германском праве осложняется по-

строениями априорного характера, нашедшими свое отражение в Г.Г.У.

Германская доктрина

проводит различие между обязательствами,

направленными на поставку известного рода денежных знаков (монет)

B. I. J. I., 1936, т. XXXIV, стр. 84 – 90.

§ 245.

Enneccerus. B. I. Abt. 2, § 231; N u s s b a u m. Geld, § 9.

Л. А. Лунц

254

как вещей, определенных родовыми признаками (Münzsortenschuld или

Geldgattungsschuld), и обязательствами, направленными на уплату денег

как таковых. B последнем случае налицо денежные обязательства в соб-

ственном смысле слова (Geldschuld), которые в свою очередь делятся на

простые денежные обязательства, имеющие своим содержанием уплату

денег в определенной сумме денежных единиц (Geldsummenschuld), и

«квалифицированные» денежные обязательства, по которым

предусмот-

рен платеж определенным видом денежных знаков, входящих в состав

данной денежной системы (Geldsortenschuld); одним из видов последних

является долг с оговоркой платежа золотыми монетами (Golmünzklausel).

Различие между Münzsortenschuld (debito monetario) и Geldsortenschuld

(debito pecuniario), воспринятое и итальянской доктриной

, в том, что в пер-

вом случае речь идет о поставке данных денежных знаков как вещей, опре-

деленных родовыми признаками, и если денежных знаков данного рода не

окажется в обращении, то наступает объективная невозможность исполне-

ния, освобождающая должника на общих основаниях, установленных для

обязательств, имеющих своим предметом genus

; во втором же случае ого-

ворка об уплате определенного вида денег носит характер простого, «до-

полнительного» договорного условия о способе исполнения, не изменяю-

щего природы обязательства как обязательства денежного, по которому не

может быть невозможности исполнения; поэтому если предусмотренный

модус платежа стал «объективно невозможным» (вследствие исчезновения

или изъятия из обращения

данного рода монет), то обязательства надо ис-

полнить так, как если бы названной оговорки вовсе не было. На этой имен-

но концепции базируется § 245 Г.Г.У.:

«Если денежное обязательство подлежит оплате в монете опреде-

ленного рода (in einer bestimmten Münzsorte), каковая в момент платежа

не находится более в обращении, то платеж должен быть совершен

так,

как если бы данный род монеты не был определен». Данный случай, сле-

довательно, мыслится как изъятие из общего правила

, устанавливающе-

го, что объективная невозможность исполнения всегда освобождает

должника (impossibilium nulla obligatio). Такое разрешение вопроса, фор-

мулированное в § 245 Г.Г.У., некоторые юристы (Enneccerus) считают

вытекающим из существа денежного обязательства и настолько несо-

мненным, что если бы даже в Г.Г.У. не было нынешнего § 245, то практи-

ка все равно должна была бы применить

тот же принцип. И только Нус-

Scaduto, § 30 сл.

Г.Г.У., § 275 – 279.

Г.Г.У., § 275, 279.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

255

бауму

удалось вскрыть необоснованность положения, формулированного

в § 245, несоответствие его потребностям оборота. Нусбаум отметил

(и

это подтверждается тем, что сказано в «Motive zum BGB»), что состави-

тели Г.Г.У. в § 245 имели в виду предусмотреть гипотетический случай

замены одних видов денежных знаков другими в условиях ус-

тойчивой марки – случай, едва ли имеющий сколько-нибудь

практическое значение; они вовсе не предусматривали случая выпадения

монет из обращения в условиях

падения покупательной силы и курса

германской марки. Вследствие своего слабого знакомства с экономиче-

скими вопросами составители Г.Г.У. не учли, что обещание платить оп-

ределенным видом денег в современных условиях может иметь значение

лишь как оговорка гарантийного характера, направленная на то, чтобы по

возможности стабилизировать ценностное содержание долга. В результа

те получилось, что оговорка о платеже, например, золотыми монетами в

случае исчезновения этих монет из обращения, просто зачеркивается, и

должник согласно § 245 присуждается к уплате по номиналу, тогда как

следовало бы – в соответствии с целью золотой оговорки – в этом случае

обеспечить кредитору уплату стоимости этих монет.

С критикой Нусбаума нельзя не

согласиться, но она является недос-

таточной. В своей теории денежного обязательства Нусбаум сохраняет

категорию Geldsortenschuld и отсюда рассматривает Goldmünzklausel и

Goldwertklausel как совершенно различные и самостоятельные виды де-

нежных обязательств (он даже трактует о них в различных главах

). На

самом деле из гарантийного характера золотой оговорки вытекает, что

всякая такая оговорка в условиях, когда золото выпадает из обращения,

может иметь действие лишь как Goldwertklausel и что применение в этих

условиях § 245 Г.Г.У. означает «аннулирование золотой оговорки».

История золотой оговорки в Германии в период 1914 – 1924 гг. пока-

зывает, что § 245 Г.

Г.У. остался мертвой буквой и вовсе не получил како-

го-либо применения. Так, в начале первой мировой войны, когда Герма-

ния перешла к бумажно-денежному обращению и германское правитель-

ство сочло необходимым аннулировать золотую оговорку – это было сде-

лано в порядке специального закона (от 28 сентября 1914 г.). Когда же

вследствие катастрофического

падения марки (1923 – 1924 гг.) последняя

не могла уже более служить единицей исчисления платежей, то прибега-

ют к внедрению в оборот «золотой марки» в качестве счетной единицы

также при полном игнорировании § 245 Г.Г.У.: начиная с закона 23 июня

Geld, стр. 84.

Т. II, стр. 14.

См. его: Vertraglicher Schutz gegen Schwankungen des Geldwertes, 1928, стр. 30, 38.

Л. А. Лунц

256

1923 г. об ипотечных займах, издается ряд актов, которые имеют целью

ввести практику исчисления платежей в золотых марках с платежом в

бумажных марках по курсу на золото; золотая марка (moneta imaginaria)

служила также единицей счета при составлении балансов, установлении

сумм акционерных капиталов, исчислении платежей в казну и др. В зави-

симости от

способов определения курса на бумажные марки и от целей,

для которых применялись эти счетные единицы, различали: Feingoldmark

равную

2790

кг золота (эта счетная единица потреблялась для исчисления

ипотечных долгов); Dollargoldmark, равную

доллара США (употреб-

лялась в сфере краткосрочного кредита) и Steuergoldmark (налоговая зо-

лотая марка).

Порядок установления курса и сфера применения этих счетных еди-

ниц регулировались административными актами

. Но и после введения

новой денежной единицы – рейхсмарки (1924 г.) Dollargoldmark еще дол-

го была в ходу как единица исчисления денежных платежей в контрактах,

так как германские торговые круги не верили в устойчивость своей новой

валюты и денежной системы: еще в 1934 – 1935 гг. встречаются судебные

споры, в которых идет речь о Dollargoldmark

несмотря на то, что гитле-

ровские заправилы стремились изгнать золотую оговорку из гражданско-

го оборота.

§ 9. Коллизионные вопросы

Анализ законодательства и судебной практики капиталистических

стран по вопросу о золотой оговорке и других гарантийных клаузулах

показывает значительные расхождения в вопросе действия таких огово-

рок по отдельным странам. Эти различия придают особое значение

рас-

смотрению гарантийных оговорок (главным образом золотой оговорки) в

плоскости коллизионного права.

Прежде всего возникает вопрос о том, действует ли в отношении зо-

лотой оговорки так называемая валютная привязка; другими

словами: можно ли сказать, что вопрос о действительности условия о

платеже в иностранной золотой монете (или в сумме денег, эквивалент-

ной определенному количеству иностранных золотых монет) разрешается

по закону той страны, к которой относится данная золотая монета, если

сделка в целом не подчинена закону этой страны.

Вопрос этот в практике Австрии, Чехословакии, Польши и Германии

имел особую остроту вследствие того, что в этих странах до 1933 г. весь-

N u s s b a u m . Geld, § 12.

Clunet, 1936, стр. 411 – 412.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

257

ма распространен был способ исчисления платежей в золотых долларах,

золотых фунтах и золотых швейцарских франках.

Еще в 1930 г. австрийский верховный суд вынес решение, по кото-

рому было признано, что на денежное обязательство, подчиненное авст-

рийскому праву, но выраженное в золотых марках, распространяется дей-

ствие германского закона 28 сентября 1914 г. об аннулировании

золотой

оговорки

, а в 1937 г. в Австрии был издан закон, установивший приме-

нение валютной привязки в отношении к денежным обязательствам, вы-

раженным в иностранной золотой монете

В Польше 12 июня 1934 г. был издан закон «Об обязательствах в

иностранной валюте»

По параграфу третьему этого закона «действие оговорки об уплате

обязательств в иностранной золотой валюте либо по эквиваленту золота в

иностранной денежной единице рассматривается по законодательству той

страны, в валюте которой обязательство выражено». Руководствуясь вы-

раженным в законе принципом валютной привязки, польские суды на

различных основаниях решали вопрос о действии золотой

оговорки по

обязательствам в золотых долларах и по обязательствам в золотых фун-

тах, отвергая силу оговорки в первом случае и признавая силу ее во вто-

ром случае.

Однако в других странах такое разрешение вопроса о валютной при-

вязке было отвергнуто.

Юридическая теория признает, что если сумма долга выражена в

иностранной золотой

монете, то это обстоятельство само по себе не

должно рассматриваться как такой иностранный элемент в составе данно-

го правоотношения, который может служить основанием для применения

к сделке соответственного иностранного закона

Период 1924 – 1929 гг. был временем крупных американских капи-

таловложений в странах континентальной Европы. Вложения эти совер-

шались по преимуществу в порядке выпуска европейскими государства-

ми, городами и частными компаниями облигационных займов на амери-

канском (главным образом нью-йоркском) кредитном рынке. В соответ-

ствии с требованиями американских капиталистов облигации эти были

всегда

выражены в американских долларах и снабжены золотой оговор-

кой обычного в США типа

и указанием, что местом платежа процентов и

Z. A. I. P., 1930, стр. 969.

Clunet, 1937, стр. 643; J. W., 1938, стр. 2598.

Dzennik Ustav, 1934, № 509.

Schnitzer, стр. 293; N u s s b a u m . Deutches Internationales Privatrecht, стр. 257.

См. выше, стр. 247.

Л. А. Лунц

258

погашения капитала является город Нью-Йорк, США, точнее, контора

какого-либо из крупных нью-йоркских банков. Часто к этому присоеди-

нялось указание на то, что права и обязанности сторон по облигации shall

be governed by the law of the state of New York USA

Многие из таких облигаций осели на руках у европейских держате-

лей (приобретены были французскими, германскими, голландскими,

бельгийскими, швейцарскими капиталистами), которые рассматривали их

как надежное помещение капитала.

Акт Конгресса США об аннулировании золотой оговорки 1933 г. в

значительной мере снизил задолженность европейских должников в от-

ношении американских держателей займа. Но должники по

такого рода

облигациям ссылались на упомянутый американский закон 1933 г. также

и в отношении европейских держателей указанных займов. В результате

возникло множество судебных процессов, в которых ставились самые

сложные вопросы коллизионного права. Процессы эти в значительной

мере инспирировались различными ассоциациями держателей «междуна-

родных» займов, образовавшими в 1938 г. в Базеле международный ко-

митет

по борьбе с аннулированием золотой оговорки

Возникла необозримая юридическая литература (журнальная, газет-

ная, брошюрная) по обсуждению вопросов международного частного

права, связанных с теми последствиями, которые в европейских странах

возникли в результате американского закона 1933 г.

Но почти вся эта литература лишена научного значения, так как но-

сит явно выраженный «конъюнктурный» характер; по существу это ско-

рее заключения

адвокатского характера, вязанные с отстаиванием тех или

иных позиций в судебных спорах.

Однако самые вопросы, которые здесь ставились и обсуждались,

имеют большой интерес, так как связаны с одной из труднейших проблем

международного частного права, а именно с вопросом о значении авто-

номии воли при применении иностранных правовых норм.

По коллизионному праву

любой из капиталистических стран не вызы-

вает сомнений право сторон подчинить свой договор и вытекающие из него

обязательства действию иностранного закона. Законодательство капитали-

стических стран по общему правилу не содержит норм, регулирующих

коллизии по договорным обязательствам. Исходя из того, что гражданские

законы, относящиеся к договорам, носят по преимуществу диспозитивный

характер,

судебная практика во главу угла ставит автономию воли сторон:

явно или молчаливо выраженная воля сторон, заключивших договор с

См. примеры таких формулировок: M. D o m k e . La Clause «Dollar or», 1935, стр. 43 – 44.

D o m k e , op. cit., стр. 30.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

259

«иностранным элементом», указывает суду, какая из коллидирующих пра-

вовых систем призвана регулировать данный договор.

Такова точка зрения судебной практики большинства капиталисти-

ческих стран.

Эта доктрина автономии воли имела бурный успех в эпоху так назы-

ваемого «свободного капитализма». Но к концу прошлого века против

нее ополчился ряд буржуазных коллизионистов и

в настоящее время про-

тив нее возражает значительная часть буржуазных теоретиков права

. Ос-

новные возражения их против доктрины автономии воли сводятся к сле-

дующему.

Доктрина, согласно которой верховным коллизионным принципом

является lex voluntatis (закон воли сторон), создает широкую возможность

для обхода национальных запретительных законов. Доктрина эта теоре-

тически не оправданна, так как всякая автономия воли в праве предпола-

гает наличие определенного правопорядка, в пределах

которого она только

и может быть допущена и запретительные законы которого она нарушать

не может.

Казалось бы, что такое отрицательное отношение к принципу авто-

номии воли в международном частном праве вполне соответствует ны-

нешней эпохе усиленного вмешательства капиталистических прави-

тельств в область хозяйственной жизни и должна была быть воспринята

практикой. На

деле, однако, оказывается, что автономия воли не только

не потерпела умаления в судебной практике капиталистиче-

ских стран, но, напротив того, еще более утвердилась в практике судов

этих стран после 1918 г.

Это, по нашему мнению, объясняется тем, что доктрина эта дает

возможность банкам, страховым обществам и другим монополистам еще

более расширять

сферу применения «договоров присоединения», расши-

рить свою практику навязывания клиентуре готовых формуляров, перене-

сти такого рода практику из сферы внутреннего оборота в область меж-

дународных расчетов. Но главное – принцип автономии воли открывает

широкую сферу для судейского усмотрения: в сочетании с учением о так

называемых «скрытых договорных условиях», теория автономии воли

превращается

в один из многочисленных каучуковых параграфов буржу-

азного права эпохи империализма.

В вопросах денежных обязательств так же, как и в других вопросах,

принцип автономии воли использовался судами для того, чтобы привно-

См.: B a t i f f o l . Les Conflits de lois en matière de contrats, Paris, 1938, стр. 11, прим.

Л. А. Лунц

260

сить в договоры новые элементы, видоизменять в порядке судебного ре-

шения субъективные права, вытекающие из денежных обязательств.

В английской практике суд пользуется принципом договорной авто-

номии как юридико-техническим приемом не столько для установления

действительных намерений данных конкретных сторон, сколько для того,

чтобы путем отыскания предполагаемой воли «разумного человека» ус

тановить некоторые «объективные начала». Этот прием именуется оты-

сканием «закона, свойственного данному договорному обязательству»

(the proper law of the contract)

«Здесь, как и в других областях гражданского права, исследование

намерений сторон на деле является исследованием не действительных

намерений Х и А, ибо таких намерений, возможно, на деле вовсе не су-

ществовало, а исследованием воли, которую выразили бы разумные лю-

ди, если бы они находились в положении Х и А и

если бы внимание таких

разумных людей было обращено на обстоятельства, на которые Х и А не

обратили внимания»

. При отнесении правоотношения к праву опреде-

ленной страны «неразумная воля, хотя бы и прямо выраженная, не может

быть приписана сторонам»

; Cheshire

приводит решение апелляционного

суда 1932 г. по делу парохода The Torni, в котором суд, исходя из указан-

ного критерия, подчинил коносамент палестинскому праву, несмотря на

то, что в нем expressis verbis было предусмотрено, что он «будет толко-

ваться по английскому праву».

Пользуясь описанным методом, практика установила принцип: если

стороны подчинили свое правоотношение закону данного иностранного

государства, то надо считать, что они тем самым согласились подчинить-

ся и всем будущим изменениям в соответственном законодательстве

. На

этой точке зрения для английского права стоят и сторонники принципи-

ально неограниченной автономии воли, например, M. Wolff

, который

подчеркивает, что «подчинение договорного обязательства определенной

правовой системе означает не подчинение правилам, действующим на

момент заключения договора, а подчинение живому и изменяющемуся

организму права».

Исходя из этого, Палата лордов в деле Rex v. International Trustee for

protection of bondholders, 1937 г.

признала, что облигации британского

Dicey, стр. 666; C h e s h i r e , стр. 252 – 253.

D i c e y , ibid.

C h e s h i r e , стр. 253.

Стр. 252 – 253.

Ibid., стр. 254.

Op. сit., § 405.

C h e s h i r e , стр. 271 – 272.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

261

правительства в золотых долларах, выпущенные в 1917 г. в США на ус-

ловиях их обслуживания в США и обеспеченные залогом ценностей в

США, должны считаться «американскими договорными обязательства-

ми», т. е. подчиненными праву США с последующими его изменениями;

поэтому на них распространяется действие американского закона 1933 г.

об аннулировании золотой оговорки

Другого рода концепция автономии воли принята в германском

праве. Корни этой концепции – в учении Савиньи, по которому каждый

договор имeет свою связь с определенным местом (Sitz), связь, которая

обычно определяется по закону места исполнения. Но стороны могут ав-

тономно определить этот Sitz

. Если договор ввиду выраженной воли

сторон подчинен, например, американскому праву, то он как бы пере-

носится в США во всем том, что касается его толкования, действия и

способов исполнения; отсюда вытекает, что такой договор подчинен

также и всем последующим изменениям в этом праве

. Стороны не могут

подчинить договор действию америанского права и вместе с тем как-либо

ограничить действие этого права, например, исключить применение к

такому договору каких-либо будущих американских законов; они не

могут «стать в положение законодателя» и устанавливать какие-либо

поправки на случай будущих законодательных изменений. Но толкование

воли сторон

и здесь определяется не стремлением установить действи-

тельные намерения, а абстрактными критериями

Эта концепция по вопросу о действии золотой оговорки приводила к

тому же выводу, что и изложенная выше английская доктрина: по догово-

рам, признанным имеющими свой Sitz в США, оговорка эта после амери-

канского закона 1933 г. не могла остаться в силе. Однако, как мы увидим

ниже, гитлеровские «судьи» не пошли по этому

легальному пути, так как

стремились провести дискриминацию между германскими и иностран-

ными кредиторами.

К иным выводам могло привести то учение об автономии воли, кото-

рое принято было в странах Французского гражданского кодекса. Эта кон-

цепция применительно к вопросу о действии золотой оговорки выражена в

решении Брюссельского апелляционного суда от 14 февраля 1936 г

. по де-

лу о займе города Антверпена

, где сказано: «Принимая во внимание, что

в области международных взаимоотношений – воля сторон (если исклю-

Подробно об этом решении см. ниже, стр. 267 – 268.

Savigny, стр. 108; L e w a l d , стр. 199.

Rabel, см. Z.A.I.P., 1936, стр. 513 – 514; K o n r a d W o l f f . Clunet, 1936, стр. 963.

R a b e l , ibid., стр. 493.

Clunet, 1936, стр. 967.