(Хотя дело было на советско-германском фронте во время второй мировой
войны, когда кавалерия почти не применялась.) Иногда затемняющая
значение слова внутренняя форма избирается специально для того, чтобы
«облагородить» то или иное не очень популярное явление или не очень
приятное название. Так, например, в бывшей ГДР дома для престарелых с
определенного момента стали именоваться Feierabendheim (вместо преж-
него Altersheim). «Логика» этого нового наименования была такова: Feier-
abend (время после рабочего дня) —» Feierabend des Lebens (послетрудовой
период жизни) т> Feierabendheim (дом, где живут люди, честно отработав-
шие свое). Однако эта «красивая» логика переименования была совсем не
очевидна для тех, кто не зная последних реалий ГДР, встречал это слово в
первый раз. Руководствуясь более простой логикой, будущие переводчики
переводили это сложное слово словосочетаниями однодневный дом отды-
ха или вечерний дом отдыха (профилакторий).
Все эти примеры подтверждают уже сказанное - что логика внутренней
формы слова, ее собственный «смысл» могут вступать в противоречие с
его денотативным значением. Если бы мы в переводе следовали только
логике внутренней формы, то немецкое Brustkorb надо было переводить не
словосочетанием грудная клетка, а словосочетанием грудная корзина,
слово стрелки (часов) - не словом Zeiger, а словом Pfeilchen. Но мы не
делаем этого и (за редчайшими исключениями)' ориентируемся не на внут-
реннюю форму, а на денотат. Последнее не связано с особыми трудностя-
ми, когда речь идет о вещах, достаточно известных обычным, «средним»
людям. Но когда в тексте фигурируют понятия из специальных областей,
суть которых переводчику недостаточно понятна или же более или менее
понятна, но переводчик не знает терминологических соответствий ПЯ, ему
волей-неволей приходится «цепляться» за внутреннюю форму терминов
как единственную данность. Именно поэтому наиболее часто переводчики
попадают в «ловушки внутренней формы», имея дело со специальными
текстами, содержащими специальную терминологию. Так. например,
встречая в немецком военном тексте термин I erhand, неспециалист чисто,
интуитивно стремится перевести его русским словом соединение, руко-
водствуясь аналогией внутренних форм, а перевести следует термином
подразделение или часть, поскольку в бундесвере термином Verband
обозначают относительно небольшое формирование (батальон, полк), а Я
российской армии термином соединение обозначают крупные формирова-
ния (дивизия, корпус). Что же касается перевода на немецкий русского
военного термина соединение, то его следует передавать термином GroßA
verband. Точно также Panzerartillerie не бронированная, а самоходная
артиллерия, leichtes Maschinengewehr не легкий, а ручной пулемет,
schweres Maschinengewehr не тяжелый, а станковый пулемет.
Это те случаи, когда внутренняя форма лексемы обыгрывается и через это приобретает
существенный
СМЫСЛ.
Такие
случаи
рассматриваются
нами
в
разделах,
посвященных
внутри-
лингвистическому содержанию.
170
Однако было бы неверным считать, что «ловушки внутренней формы»
подкарауливают переводчика только при переводе текстов, уснащенных
специальной терминологией. Таковое случается и при переводе совершен-
но обычных (например, газетных) текстов. В 70-е и 80-е годы в газетах
очень часто встречались понятия разрядка и разоружение. Их немецкие
соответствия Entspannung und Abrüstung. Однако студенты - будущие
переводчики при переводе этой пары слов на немецкий постоянно
сбивались на Entspannung und Entrüstung. (А Entrüstung - это возмущение.)
Причем эта ошибка была отнюдь не случайна. С помощью приставки ent- в
немецком регулярно выражается семантическая идея отделения, осво-
бождения от чего-то, сравните: entminen (разминировать), entfärben (обес-
цвечивать), entfernen (удалять), entrechten (лишить прав), entwürdigen
(обесчестить) и т.д. С этой же приставкой есть и глагол, означающий
«разоружать» - глагол entwaffnen, но он используется в ситуациях, когда
речь идет о конкретном отнятии у кого-то оружия: einen Verbrecher, ein
Bataillon entwaffnen, а когда речь идет о военно-политической акции
употребляются слова с другим корнем и другой приставкой: (sich) abrüs-
ten, Abrüstung. Студенты забывали об этом, однако нельзя не признать, что
сбиваясь с Abrüstung на Entrüstung, они следовали определенной словооб-
разовательной логике. К сожалению, логика этого сорта (логика абстракт-
но-возможного, логика языковой системы) не всегда реализуется в языке.
Как мы говорили в предыдущей (второй) части этого учебного пособия, не
все. что возможно в плане языковой системы, проходит «сито» языковой
нормы.
3.6.3 «Забытые значения» многозначных слов
В своей замечательной книге, посвященной искусству художественного
перевода, К.И. Чуковский вспоминает следующий поучительный случай:
«Превосходный переводчик Валентин Сметанич (Стенич), переводя с
немецкого французский роман Шарля-Луи Филиппа, изобразил в переводе,
как юная внучка, посылая из Парижа деньги своему старому дедушке,
живущему в деревенской глуши, дает ему такой невероятный совет:
- Сходи на эти деньги к девочкам, чтобы не утруждать бабушку.
Эта фраза предопределила дальнейшее отношение переводчика к
героине. Он решил, что жизнь в Париже развратила ее, и всем ее дальней-
шим поступкам придал оттенок цинизма. Каково же было удивление пере-
водчика, когда через несколько лет он познакомился с подлинником и уви-
дел, что внучка, посылая дедушке деньги, отнюдь не предлагала ему истра-
тить эти деньги на распутство, а просто советовала взять служанку, чтобы
бабушке было легче справляться с домашней работой.»
1
Даже не видя исходного немецкого текста, можно с достаточной уве-
ренностью предположить, что фактором, подтолкнувшим переводчика к
Чуковский К.И. Высокое искусство. М.: Советский писатель, 1968, с. 13-14
171