Лахманн Р. Дискурсы фантастического

Подождите немного. Документ загружается.

Потустороннее:

Чары

тайного

знания... 129

со сверхъестественным, не выдвигая никаких объяснений случив-

шегося с иной, трезво аргументирующей позиции. Все эти приме-

ры показывают, что попытки достигнуть ясности относительно

места и

судьбы

человека в мире неизбежно терпят крах. Таким об-

разом, можно утверждать, что фантастика покидает область дис-

циплинированного,

позитивного человековедения.

Арканизация

Существуют, однако, и такие сферы знания, которые — не-

смотря на свой специальный, малодоступный характер — совсем не

обязательно являются тайными. Имеется в виду знание эксклюзив-

ного или наполовину эксклюзивного характера: медицинское, пси-

хологическое, биогенетическое. Это знание тоже пробуждает инте-

рес со стороны литературы, в особенности фантастической, потому

что содержащаяся в таком знании информация вызывает

тревогу.

При

встрече с таким знанием, просветительским по своему проис-

хождению, фантастика — уходящая некоторыми из своих корней

традиции тайного знания (в первую очередь алхимии и месмериз-

ма),

избирает путь «арканизации», «отаинствления»

Следы сциентистского претекста в таких случаях или скрыва-

ются, или, напротив, манифестируются в тексте при помощи слож-

ных приемов. Возникает многослойный имплицитный текст со

сложной структурой ссылок. Цитируются элементы знания, появ-

ляются научные термины, демонстрируются оперативные практи-

ки,

ведутся споры о концепциях, причем наррация, описание и

аргументация выступают как модусы аргументации. В

результате

переработки претекстов возникают гибридные конструкты. Гете-

родоксии по отношению к апробированному уровню знания воз-

никают благодаря гиперболизации, исчерпанию противоположных

смысловых возможностей. Пускается в ход также аспект невоз-

можного.

У По, Уайльда, Уэллса и Булгакова психофизическое или гене-

тическое знание, знание о специфических практиках (магнетизм,

гипноз,

трансплантация органов, операции по омоложению, меж-

видовая трансплантация) происходит на глазах у читателя, подоб-

но

эксперименту. При этом миметическое изображение естествен-

нонаучного эксперимента во всех его деталях узаконивает эффект

ужаса.

Эксперимент становится основополагающей фигурой сю-

Ср.:

Wünsch

M. Aspekte des «magischen

Okkultismus»:

Die sogenannten

«Geheimwissenschaften»

in der zweiten Hälfte des 19. und im frühen 20. Jahrhun-

dert//

Wünsch M. Die fantastische Literatur der frühen

Moderne.

München, 1991.

125-152.

130

//.

Территории

фантастического

жетосложения. В логике сюжета он заменяет событие (или приклю-

чение) и определяет конструкцию внутритекстового сюжетного

напряжения.

Иначе

обстояло

дело

у Гофмана в «Магнетизере», где анатоми-

ческий фантазм мотивировался сном Биккерта, скептика эпохи

позднего рационализма.

А другой пакостник, анатом, однажды себе

на

потеху разобрал

меня

на

части, будто манекен,

потом ставил

на

мне свои дьяволь-

ские

опыты...

примеру,

что

будет,

ежели нога вырастет

меня

на

затылке

или

правая рука составит компанию левой ноге!

У По, Уэллса и Булгакова речь идет о неудавшихся экспери-

ментах. Изображение краха каждый раз сопровождается критикой

сциентизма, понимаемого как проявление человеческой гордыни.

Однако во

всех

трех

случаях

преобладающее значение принадлежит

фасцинозуму скандальной или бессмысленно-непонятной опе-

рации.

Особой привлекательностью

обладают

метаморфотические

формы и лежащие в их основе манипуляции и техники, содержа-

щиеся

в алхимических рецептах и медицинских

отчетах

«посталхи-

мической» эпохи. При этом аргументация фантастического текста

равным образом исходит из эксперимента и из «антропологиче-

ской» установки.

Превращения

человеческого в нечеловеческое — это пересече-

ния

границ, осуществляемые в фантастических текстах как нагляд-

ное перевертывание

бытующих

представлений о природе челове-

ка.

В метаморфотических процессах знание о человеке приобретает

парадоксальные черты. В зависимости от того, какой научный

дискурс приобретает влияние в ту или иную эпоху, можно кон-

статировать определенные типы метаморфотических процессов,

например:

физиотехнические и психотехнические превращения в

медицинском и психологическом дискурсах; отчеты о физиологи-

ческих (биогенетических) экспериментах над человеком и жи-

вотными, в

ходе

которых нарушаются межвидовые границы. Ме-

таморфоза, вызванная психотехническим путем, основывается на

технике влияния. Речь идет об энергии, воздействии, вторжении,

манипуляциях с душевным обликом человека. Что касается фи-

зиотехнически обусловленной метаморфозы, относящейся к

телу,

подвергаемому жестоким мутациям, то она одновременно задей-

ствует

также и душевный аппарат.

http://thelib.ru/books/gofman_e_t_a/magnetizer-read.html

Потустороннее:

Чары

тайного

знания...

131

Именно

те фантастические тексты, которые тематизируют и

изображают процессы метаморфоз, вырабатывают экстремально

отклоняющиеся представления о человеке, противоречащие антро-

пологическим учениям. Научно «описанный» облик человека они

представляют как рационалистскую иллюзию.

Постготический роман Чарлза Брокдена Брауна «Виланд, или

Превращение»

(«Wieland,

or the Transformation», 1798)

начинает-

ся

слегка видоизмененным

combustio

spontanea,

как оно было опи-

сано в психологическом и медицинском дискурсе

XVIII

века. Так,

например,

в «Journal de

Médecine,

Chirurgie,

Pharmacie»

за 1783 год

сообщалось, со ссылкой на

хирурга

Мериля из Каены и врача

Мюре из Экса, о

двух

случаях самовозгорания, относящихся к туч-

ным

женщинам-алкоголичкам

За

этим зажигательным зачином

следует

повествование о пре-

вращении,

вызванном религиозным помешательством. Виланд

действует

по наитию высшей силы и, следуя божьему

гласу

убивает

всю свою семью (основой для Брауна послужил один похожий слу-

чай, действительно имевший место). Галлюцинаторное слышание

голосов, придающее физиономии разбушевавшегося звериное об-

личье, контрастно соотносится со слышанием действительных го-

лосов, происхождение которых сначала остается в тайне, пока не

является на сцену Карвин — билоквист, имитатор голосов и мас-

тер быстро менять роли. Сверхъестественное разоблачается двоя-

ким

образом — как безумие и как манипуляция (или, если угодно,

чревопуляция).

Автору

важно было дать объяснение обоих

случа-

ев,

которые в своем нарративном развертывании используют фан-

тастические элементы. Просвещенный дядюшка говорит примени-

тельно к религиозному помешательству о

mania

mutabilis.

Браун

снабжает это место ссылкой: «См. Зоономию Дарвина, в которой

интерпретации

этого

произведения

и его

месте

истории

литерату-

ры

см.:

Miller

N. Die

Stimmen

aus dem

Dunkeln.

Anmerkungen

Charles

Brockden

Brown

Ch. В.

Wieland oder

die

Verwandlung. Übers,

von

Poljakovics. München,

1995. S.

333—366.

Функциональный

анализ

романа

см.:

Fluch

W. Das

kulturelle Imaginäre. Eine Funktionsgeschichte

des

ameri-

kanischen Romans 1790—1900. Frankfurt

a M., 1997. S.

69-83.

«Виланде»

контексте

готической литературы

см.:

Brittnacher H.

R. Vom

Risiko

der

Phan-

tasie.

Über ästhetische Konventionen

und

moralische Ressentiments

der

phanta-

stischen Literatur

Beispiel Stephen King

Möglichkeitssinn. Phantasie

und

Phantastik

in der

Erzählliteratur

des 20.

Jahrhunderts

/ von G.

Bauer

und

R. Stockhammer (Hg.). Wiesbaden, 2000.

54-55.

Journal

Médecine, Chirurgie, Pharmacie. Paris, 1783. Vol.

59.

Ср.:

Miller

Die

Stimmen

aus dem

Dunkeln.

385—386.

132

Территории

фантастического

сообщается о сходных

случаях».

В современном издании это ком-

ментируется следующим образом: «Эразм Дарвин (дед Чарлза Ро-

берта) в "Zoonomia" or the

Laws

of Organic

Life»

(1794)

излагает свои

теории патологии и порождения. «Мания превращения» есть пато-

логическое состояние, характеризующееся неудачным «вообража-

нием

действительности»

. Относительно «билоквизма» Браун ссы-

лается на исследование аббата де Ла-Шапель о чревовещании, «Le

Ventriloque ou TEngastrimythe» (1772). Обратной стороной этого

объясняющего жеста, настаивающего на фактической действитель-

ности феноменов, является обманчивая, роковая

«власть

мимик-

рии», во-первых, и ужасающее искажение тела и души, производи-

мое галлюцинаторной чуждой силой, во-вторых. История буйства,

разрушающего очертания души и тела, выдержана в тонах патети-

чески-ужасного и зафиксирована в форме письма сентиментальной

повествовательницы-женщины. Эффект

ужаса,

вызываемый этой

историей,

никак

не смягчается отрезвляющим определением

mania

mutabilis,

— скорее, это остраняющее обозначение очищает путь

катастрофическому и непостижимому. Душевное заболевание, до-

казуемое «сходными случаями», вырывает Виланда из семействен-

ного контекста. Предположить религиозный экстаз как причину

описанного припадка с его опустошительными последствиями —

значило бы, вопреки всем ужасам, дать объяснение в контексте

принятых норм набожной культуры. Но поскольку Виланд в конеч-

ном

итоге характеризуется как «психический

мутант»,

он принад-

лежит к другой внушающей беспокойство человеческой катего-

рии

— к душевнобольным. «Зоономия» Эразма Дарвина — это

криптический подтекст романа.

Другой случай влияния, на этот раз обусловленный врачебной

психотехникой, мы встречаем в рассказе Эдгара Аллана По «Прав-

да о том, что случилось с мистером Вальдемаром» («The Facts in the

Case of M.

Valdemar»,

1845), который

следует

отнести к месмеричес-

кому контексту. Повторная карьера месмеризма в первой полови-

не,

а затем и во второй половине XIX века в большой мере связана

с возникновением спиритизма

. Спиритизм прибегает к физичес-

ким

объяснениям, для того чтобы подтвердить материальность яв-

ления

духов.

Хотя для месмеризма уния со спиритизмом обернулась

Brown

СИ.

В.

Wieland

the Transformation (1798). Oxford,

1994.

См.: Wünsch

M. Die

fantastische Literatur

der

frühen Moderne.

84—125

(главы:

«Die "spiritistischen Phänomene":

Die

Verletzung physikalischer

und

erkenntnistheoretischer Basispiostulate»

«Zur

Geschichte

des

Spiritismus: Deutung-

smodelle

und historischer Kontext»).

Потустороннее:

Чары

тайного

знания...

133

утратой последних остатков естественнонаучного престижа в гла-

зах просвещенной общественности, однако в рецепции XIX века

месмеризм приобретает место практики, объективирующей явле-

ния

духов

и сношения

между

живыми и мертвыми. В Англии и

Америке распространяются сообщения, нередко повествующие о

немецких

женщинах, которые в месмерическом трансе оживленно

контактируют с потусторонним миром.

Духам

умерших приписы-

вается способность к магнетическим воздействиям, позволяющим

им

с помощью медиума влиять на посюсторонний мир. Собствен-

норучные отчеты лиц, подвергавшихся месмерическому воздей-

ствию, подтверждают эти предположения. В середине XIX века

питали

надежду,

что месмеризм поможет раскрыть таинства бес-

смертия.

Особенно это касается Америки

1840-х

годов. В Фила-

дельфии возникает три сотни магнетических кружков, которые,

судя

по сообщениям, достигают значительных успехов на попри-

ще общения с мертвыми

В рассказе По врач, подстегиваемый своей неуемной

curiositas,

проводит магнетический эксперимент. Он

хочет

выяснить, как

воздействует магнетизм на умирающего, «in articulo mortis». Что

принесет сомнамбулическое состояние, в которое приведут умира-

ющего? Поведает ли он что-то о состоянии перехода от жизни к

смерти или откроет что-то из таинств бытия по ту сторону грани-

цы,

после смерти? Метод Месмера показан в умеренном исполь-

зовании

так называемых «магнетических штрихов», создающих

энергетический

ток, флюидальный контакт

между

врачом и паци-

ентом.

Неизлечимо больной туберкулезом Вальдемар, которому

осталось всего несколько часов жизни, погружается в глубокий сон.

Пожав

руку Вальдемара,

отвел этих джентльменов

сторо-

ну

получил

от них

подробные сведения

состоянии больного.

Левое легкое

уже

полтора года

как

наполовину обызвествилось

было,

разумеется, неспособно

жизненным функциям. Верхуш-

ка

правого также частично подверглась обызвествлению,

нижняя

доля представляла собой сплошную массу гнойных туберкулезных

бугорков

Сомнамбулическое состояние позволяет пациенту

на

смертном

одре давать ответы

на

вопросы врача

о его

самочувствии. Больной

См.:

Finucane

Ghosts. Appearances

of the

Dead

and

Cultural Trans-

formation.

New York, 1996. P. 180.

http://bookz.ru/dl2.php?id=11952àt=zàg=18àf=voldemaràa_id=1158:

По Э.А. Правда

том,

что

случилось

мистером Вальдемаром

Пер.

Алек-

сандрова

// По Э.А.

Стихотворения. Проза.

М.:

Художественная литература,

1976.

134

//.

Территории

фантастического

сомнамбулически пребывает в неопределенном состоянии

между

жизнью и смертью. Его ответы столь же посюсторонни, как и

поту-

сторонни.

Его голос больше не похож на голос из этого мира — он

артикулирует нечто такое,

чего

не может сказать ни умирающий, ни

мертвый: «Я вам говорю, что я

мертв!»

— высказывание, для кото-

рого нет однозначного

субъекта

речи, высказывание невозможное в

языковом плане. Месмеризованный просит об избавлении от маг-

нетического сна. При пробуждении от месмерического транса его

тело моментально приобретает то состояние, в которое оно — в со-

ответствии с законами природы — должно было бы прийти через

семь месяцев после смерти, если бы не искусственная месмеричес-

кая

отсрочка. Зрелище поистине ужасающее: взорам врача-месме-

риста является гниющая и разлагающаяся телесная масса.

Было

очевидно,

что

смерть

(или то, что под нею

обычно

ра-

зумеют) была приостановлена действием гипноза. Всем

нам

было

ясно,

что,

разбудив мистера Вальдемара,

мы

вызовем немедленную

или,

во

всяком случае, скорую смерть...

Но

того,

что

произошло

действительности,

не мог

ожидать

никто.

Пока

торопливо проделывал гипнотические пассы,

а с язы-

ка,

но не с губ

страдальца рвались

крики:

«мертв!», «мертв!»,

все его

тело

— в

течение минуты

или

даже быстрее

—

осело, расползлось,

разложилось

под

моими руками.

На

постели пред нами оказалась

полужидкая, отвратительная, гниющая масса

В своей

curiositas,

скрытой под научно-просветительским ка-

муфляжем, врач из рассказа По предпринял чудовищную попытку

переступить границу. При этом рассказ, стилизованный под

отчет

действительных фактах, сохраняет трезвый тон, и именно объекти-

вистски детальное описание омерзительности разложения вызывает

сильнейший эффект

ужаса.

«Факты»

этого действительного проис-

шествия доводят до кульминации спекулятивный потенциал месме-

ризма. Гордыня врачебного злоупотребления властью кончается

жуткой фантасмагорией, конфронтирующей

загадку

материи и

духа

с фактом разложения. По заставляет идею коммуникации с инобы-

тием

рухнуть

как опасный фантазм. Метаморфоза сомнамбулы в

разлагающийся

труп

предстает как неопровержимый

ответ

текста.

Крах месмеризма — это только один текстовый слой. При более

внимательном взгляде обнаруживаются

знаки,

указывающие на его

скрытый слой, связанный с алхимией. Два слова в этом тексте

http://bookz.m/dl2.php?id=11952àt=zàg=18àf=voldemaràa_id=1158:

По Э.А. Правда

том,

что

случилось

мистером Вальдемаром

Пер.

Алек-

сандрова

// По Э.А.

Стихотворения. Проза.

М.:

Художественная литература,

1976.

Потустороннее:

Чары

тайного

знания...

\Ъ5_

привлекают к себе особое внимание по причине повторения или по

причине их особо маркированного места:

«dissolution»

и «putre-

scence».

Оба эти выражения можно связать с центральными понятия-

ми

алхимического учения об очищении и превращении (илл. 9).

«Dissolution»

означает распад, разложение на части, декомпозицию

дезинтеграцию;

«solutio»

— в алхимической терминологии пре-

вращение твердых тел в жидкости. «Putrefactio» указывает на раз-

ложение некоего вещества, на переход металла в массу, аллегори-

чески изображаемый как убиение или умирание (илл. 10); оно

толкуется как та фаза, на которой возникает «nigretudo», темная

жидкость, необходимая — как разложение материи — для зачатия

новой

жизни. То, что По читал алхимическую литературу, —

уста-

новленный

факт

. Алхимическая пуанта его рассказа подразумева-

ет, что крах месмерического эксперимента не столь существен, и

апеллирует к более старой научной парадигме как обетованию но-

вой жизни. Между тем на поверхности текста эксперимент произ-

водится при помощи физиотехнического метода, оказывающего,

как

это неоднократно подчеркивается, специфическое воздействие

на

психику.

Экспериментаторство путем усовершенствованного метода

влияний

является темой «Портрета Дориана

Грея»

(«The Picture of

Dorian

Gray», 1891) Оскара Уайльда. «Влияние»

(influence),

часто

упоминаемое в этом романе метаморфоз, кажется модной лексемой

из

языка высшего общества, без специальной терминологической

фиксации.

Это слово примечательно в салонном разговоре, где оно

обозначает отношения

между

Дорианом Греем и лордом Генри

Уоттоном —

между

тем, кто подвергается влиянию, и тем, кто ока-

зывает влияние. Встречается это слово и в решающем монологе

Дориана Грея о собственной моральной дегенерации. Однако

«influence»,

в семантически скрытом виде, функционирует еще и как

психологическое понятие, представляющее определенную антро-

пологическую модель.

Influentia

— это астрологическая формула,

обозначающая влияние созвездий на человеческое поведение,

судь-

бу и характер

См.:

Clack

A. R.

The

Rising

Phoenix: Alchemical Imagination

the

Works

of Edward Taylor, Edgar

Allan

Рое, and Nathaniel Hawthorne. Diss. University

Connecticut,

1994.

«The Oxford Dictionary» (1933), воспроизводящем более старую сло-

варную статью, говорится

«предполагаемом исхождении

из

звезд эфирного

флюида, определяющего характер

судьбу

людей

влияющего

на

подлунный

мир

целом»;

в то же

время допускается,

что

такое влияние может быть

ре-

зультатом «оккультной силы», перенесенной

на

человека: «проявление анало-

136

//.

Территории

фантастического

Лорд Генри, оказывающий влияние, увлечен методами есте-

ствознания,

«enthralled by the methods of natural

science»,

предмет

которого кажется ему, однако, слишком тривиальным. Зато его

привлекает

структура

и динамика души. Вивисекция — это тот тер-

мин,

которым он обозначает психологию, цитируя тогдашние эк-

сперименты над животными и людьми.

Свои

собственные исследования он начал с вивисекции над

самим собой, затем стал производить вивисекцию над другими

При

этом он настаивает на естественнонаучной методике и

делает

эксперимент центральным пунктом своего анализа страстей,

для которого Дориан Грей — этот чистый лист

бумаги

— годится

как

подопытное лицо.

Лорду

Генри было ясно, что только экспериментальным пу-

тем можно прийти к научному анализу страстей. А Дориан Грей —

под рукой, он несомненно подходящий объект, и изучение его обе-

щает

дать

богатейшие результаты

Эксперимент, психотехнически вызванная метаморфоза, осно-

вывается на влиянии, на своего рода химическом процессе. При

этом средство, употребляемое для превращения материи, выступает

двух

формах — как речевой поток (слова, втекающие в уши) и как

книга,

откровенно обозначаемая как яд. Речь определяется, с од-

ной

стороны, изысканной красотой звучания, а с

другой

— прони-

цательностью парадоксов, которыми лорд Генри

дурачит

Дориана

салонное общество.

Дориан следующим образом комментирует тот эксперимент с

речевым потоком, которому он подвергается:

А тут прозвучали слова. Простые слова — но как они страш-

ны!

От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны

жестоки! И вместе с тем — какое в них таится коварное очаро-

гичной власти живыми существами». Для 1677

г.

это сочетание фиксируется

значении

«втекание или влияние

(в

лицо или вещь) всяческой тайной власти

или

тайного начала, божественного или морального». «Напряжение действий,

совершение которых невидимо, зато видим результат;

ср.

электрическую "ин-

дукцию"

(1870)

"инфлюенцию" (1743),

т.е.

грипп, обозначаемый

медици-

не

как

"influentia,

epidemic

disease"».

Аспект эпидемического позволяет сделать

также заключение

негативном астральном влиянии.

http://www.lib.ru/WILDE/doriangray.txt:

Уайльд

О. Портрет Дориана Грея:

Роман

Пер.

англ.

М.

Абкина.

Там

же.

Потустороннее:

Чары

тайного

знания...

137

вание!

Они,

казалось, придавали зримую

осязаемую форму

не-

определенным мечтам,

и в них

была своя музыка, сладостнее

зву-

ков

лютни

виолы. Только слова!

Но

есть

ли

что-либо весомее

слов?

Речь определяется, с одной стороны, изысканной красотой

звучания, а с

другой

— проницательностью парадоксов, которыми

лорд Генри

дурачит

Дориана и салонное общество.

Дориан знает о том влиянии, которому он неизбежно подвер-

гается:

«Вы имеете надо мной какую-то непонятную власть»,

—

гово-

рит

он

лорду Генри. Комментируется также влияние, оказываемое

через книгу: «Книга, которую

вы мне

прислали,

так

меня околдо-

вала»

...

Яд,

врученный

ему

лордом Генри,

— это

«Наоборот»

Гю-

исманса. Гедонизм, изыски вожделения,

не

исключая

преступ-

лений,

эротические дебоши, эстетицизм

— все это и

есть

тот яд,

который проистекает

из

книги

обусловливает превращение

До-

риана.

Лорд

Генри, доводящий эксперимент до того последнего пре-

дела,

когда подопытный ускользает из-под его контроля, излагает

хорошо продуманную концепцию влияния.

...Влиять

на

другого

человека

— это

значит передать

ему

свою

душу.

Он

начнет думать

не

своими мыслями, пылать

не

своими

страстями.

добродетели

него

будут не

свои,

грехи,

—

если

предположить,

что

таковые вообще существуют,

— будут

заимство-

ванные.

Он

станет отголоском чужой мелодии, актером, выступа-

ющим

роли, которая

не для

него написана

Замаскированным

образом эта теория влияния указывает на

результаты

гипнотической практики. Повествуемая

influentia

лите-

ратурно предвосхищается в рассказе По о месмерическом экспери-

менте.

Подобно

тому

как химик лишает вещества их первоначальных

свойств, добавляя к ним

другие,

инородные элементы и перемеши-

вая их, экспериментирующий с влияниями навязывает свою волю

человеческой субстанции, которая в

результате

словно бы дегене-

рирует.

Уайльд

рисует

романтический фантазм: портрет (точное

http://www.lib.ru/WILDE/doriangray.txt:

Уайльд О.

Портрет

Дориана

Грея:

Роман

Пер.

англ.

М.

Абкина.

Там же.

138

//.

Территории

фантастического

подобие) прекрасного, безупречного юноши повторяет

своей

фактуре метаморфотический декаданс портретированного,

между

тем

как

облик Дориана

жизни

никак

не

обнаруживает происхо-

дящих

с ним

превращений:

ни

возраст,

ни

пороки

не

оставляют

на

его внешности

ни

малейших следов. Однако

—

словно

бы в

пере-

вернутом мотиве двойничества

—

портрет вновь обретает первона-

чальную безупречность,

тогда

как в

портретированном

вдруг

про-

ступают

приметы морального

физического упадка. Обратное

превращение напоминает внезапно совершающееся разложение,

изображенное

рассказе

По.

Произнесенная

лордом Генри парадоксальная фраза:

«Знание пагубно

для

любви. Только неизвестность пленяет

нас.

тумане

все

кажется необыкновенным»

—

одновременно комментирует беллетризацию

знания,

обильно пред-

ставленного

тексте: знание естественнонаучное, историческое,

обществоведческое, художественное, поэтологическое (например,

введенное Теофилем

Готье

понятие «искусство

для

искусства»,

стилевой артистизм Гюисманса, интертекстуальные ссылки

на

Шекспира,

на

поэтов ренессанса

барокко).

синкретически

не-

упорядоченных мыслях Дориана Грея мелькают всевозможные

фи-

лософемы, идеологемы, доктрины

— от

дарвинизма

до

мистициз-

ма.

Это

скользящая интертекстуальность, несомая гедонистически

наплывающими сенсациями, которые обнаруживают свое родство

с орнаментализмом

— в

подчеркнуто изысканном отборе истори-

ческих сведений (периоды чрезмерной, похотливой роскоши:

Ре-

нессанс

время правления гомосексуальных властителей Англии),

атрибуции описываемых предметов областям экзотического

редкого,

также

осведомленно-сладострастном характере

их

опи-

саний

(духи,

ткани, обои, украшения, одеяния

т.д.)

Фантазм метаморфотического взаимодействия

между

картиной

человеком,

данном

случае

работающий

на

изображение мораль-

ного упадка, накладывается

как

нарративная пуанта романа

и на

тщательно разработанную метафорику химических влияний,

и на

имплицитные отсылки

гипнотическому дискурсу.

Об одной физиотехнической метаморфозе,

еще с

большей

определенностью обозначаемой

как

эксперимент, повествуется

http://www.lib.ru/WILDE/doriangray.txt:

Уайльд О.

Портрет

Дориана

Грея:

Роман

Пер.

англ.

М.

Абкина.

поэтике

декаданса

творчестве

Уайльда

см.: Praz M.

came,

morte

diavolo

nella

letteratura

romantica.

Firenze,

1930. P.

305—313.