Купина Н.А., Хомяков М.Б. Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности: Коллективная монография

Подождите немного. Документ загружается.

18.12.1999); — Вам не кажется, что в России существует заговор про)

тив науки — финансирование на «удушение»? — Слово «заговор» я убрал

бы из вопроса. А так все правильно. Недопустимая ситуация (МК*

Урал, нояб. 1999); — Как вы отбили Ладу у мужа? — Отбить — пра

вильное слово? (НТВ, «Женские истории», 20.12.1999). В диалоге мо*

жет наблюдаться и поддержка собеседника в случае точного упо*

требления слова: — Как вы относитесь к перелопачиванию (если это

правильное слово здесь) классики? — Хорошее слово (НТВ, «Герой дня»,

5.10.2000).

Кроме напряженных участков коммуникативного взаимодейст*

вия, в речемыслительной деятельности возникает также напряжение

ментальной толерантности. Оно прежде всего проявляется в перио*

ды высокодинамического развития когнитивного сознания, когда

происходит перестройка мировоззренческих установок, отражаю*

щих переломные моменты общественно*экономической ситуации.

Концептуализация новых знаний о преобразующемся мире при

представлении их в языковой форме сопровождается ментальными

маркерами толерантного напряжения, к которым можно отнести

маркеры, определяющие мировоззренческую установку личности

в социально неоднородном обществе. Это маркеры концептуальной

новизны, сложности, Я*позиции и ксеноразличения. Ментальные

маркеры новизны и сложности коррелируют с однотипными комму*

никативными и фиксируют в дискурсивном пространстве появле*

ние новых концептов, а также переосмысление, переориентацию

многих концептов прежде всего политической и экономической

концептосферы, разрушение прежних ментальных стереотипов,

стирание с многих нейтральных по сути понятий пейоративной ок*

раски, появившейся в советское время, и шире — формирование но*

вых коннотативных смыслов. Современное посттоталитарное со*

знание русского человека выступает как сложный конгломерат,

представляющий собой сложение традиционного национального

менталитета, остатков (определить эту часть достаточно трудно,

но чрезвычайно интересно и необходимо) тоталитарного мышления

и новых ментальных установок демократического типа, формирую*

щихся на наших глазах. Исследуемый корпус ментальных рефлекси*

вов представляет собой достоверный источник материала, способст*

вующий постижению специфики рубежного сознания. Приведем

Раздел 2. Выражение толерантности средствами языка

161

6 Н. А. Купина

в качестве примера рефлексивы периода перестройки: Заметьте,

слово «коммерциализация», которое применительно к спорту было у нас

таким же ругательным, как и «профессионалы», перекочевало из разде)

ла «Их нравы» в рубрику «Наши достижения» (Огонек, 1989, № 3);

Какой поистине мистический ужас вызвало поначалу слово «плюра)

лизм». Сегодня мы учимся не только произносить его, но и признавать

выражаемую им норму демократического бытия (Правда, 16.04.1989);

Сегодня мы должны привыкнуть к нормальному политическому

языку, который принят во всем мире. В нашей партии должны быть

консерваторы — это нормально, и должны быть радикалы — это то*

же нормально. В ней должно быть сочетание старого и нового

(Правда, 10.07.1990). При разнонаправленности оценочных смыс*

лов данных слов в современной речи возможно непонимание парт*

неров по общению. Поэтому метаязыковой комментарий, возника*

ющий по причине новизны или идеологической переориентации

концептов (а потому и их сложности), помогает восстановить мен*

тальную толерантность партнеров по общению.

Безусловную важность при установлении ментальной толерант*

ности имеют рефлексивы, являющиеся маркерами ксеноразличения

(социально*групповой оценки) и Я*позиции. Оценивая одни и те же

факты, носители языка по*разному работают в рамках базовой систе*

мы координат «свой — чужой». Говорящий, постигая мировоззренче*

ский мир партнера по общению, должен продемонстрировать слуша*

ющему и свой взгляд на мир. При этом часто личная оценка проис*

ходящего события или факта накладывается на социальную или

подменяется ею, носит идеологизированный характер. Социальная

оценка истолковывает мир не с целью объективного познания,

«а с целью сублимирующего оправдания тех или иных групповых ин*

тересов» [Косиков 2001: 10]. Метаязыковые социально*оценочные

высказывания в силу традиционной национальной ментальной чер*

ты русского человека к осуждению чужого и похвалы своего пред*

ставляют собой в большей степени агрессивно оценочные рефлекси*

вы. Степень агрессивности/толерантности зависит во многом не

только от личной установки говорящего, но и от психологического

состояния общества в целом на данный момент, определяется его со*

циокультурными настроениями. Приведем примеры рефлексивов,

демонстрирующих позицию говорящего в романтическую эпоху 80*х

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности162

годов, которая отражала искреннее стремление общества к демокра*

тизации, стимулировала усиление личностного начала. В этот пери*

од даже тревожные факты общественной жизни получали положи*

тельную оценку, поскольку впервые эвфемистические наименования

получали прямую номинацию: Не «перерыв» в работе, как стыдливо

именовали мы прежде подобные происшествия, а именно забастовка —

новое слово в нашем политическом словаре (Известия, 23.07.1989); Пер)

вое июля пополнило наш лексикон еще одним понятием, о котором не)

давно мы знали только то, что оно активно существует там, на Запа)

де. Мы теперь в стране слишком развитого социализма имеем офици)

альную, законом закрепленную «профессию» — безработный (Смена,

04.07.1991); Путч. Государственный переворот. Хунта. Слова из друго)

го мира. Наконец)то и мы сподобились (Моск. новости, 01.09.1991).

Переломная эпоха обостряет оценочную деятельность оппозици*

онно настроенной части общества, которая подвергает жесткой крити*

ке лексико*фразеологические доминанты нового времени и не вклю*

чается в процесс усвоения новых стереотипов. Представители оппози*

ции не заинтересованы в понимании сущности нового концепта,

отвергают новое как чужое, присваивая явлению сразу оценочный

смысл негативного. Мы не наблюдаем динамики познания объекта,

поскольку объект является чужим, и оценка его как чужого лежит в об*

ласти усиления, углубления его отрицательной характеристики.

При несовпадении мировоззренческих установок возникает когни*

тивный диссонанс, например: Звучным словом «приватизация» прикры)

то уничтожение государственной собственности (Отечество, авг. 1992);

Прикрывают инородным словечком «ваучер» пустые бумажки, поэтому

создается иллюзия участия в этом грабеже всего населения страны (Оте*

чество, сент. 1992); И тогда, через некоторое время, в толковом словаре

русского языка появится слово «интеллигент» со следующим пояснением:

«Интеллигент — российское происхождение, бездуховный человек без че)

сти, совести и чувства долга (устар.)», а на смену интеллигенции придет

новый высокообразованный, православный и патриотически настроенный

гражданин России (Рус. вестник, 1996, № 2—4).

Подобная эмоционально*ценностная позиция авторов вызывает

у коммуникативного партнера «не ассимилятивную установку по

приятию этой информации, а позицию контрастной установки»

[Петренко 2001: 45], изменение мнения партнера в нежелательном

Раздел 2. Выражение толерантности средствами языка

163

направлении.

Несмотря на агрессивный характер оппозиционных концепту*

альных рефлексивов, нельзя не отметить положительный характер

их появления. Во*первых, нельзя забывать о том, что проблема по*

нимания и принятия другого связана с проблемой понимания само*

го себя. Процесс осмысления человеком самого себя предшествует

формированию толерантных установок на допуск множественности

мировоззренческих систем, дополняющих друг друга. Следующий

шаг — «преодоление иллюзии очевидности, когда мы подменяем

другого собой и ставим «зеркала вместо окон», в тысячный раз на*

блюдая свое отражение» [Глебкин 2000: 13]. Во*вторых, возможность

открытого проявления своей позиции демонстрирует открытость

современного российского общества, право говорящего на выраже*

ние собственной точки зрения. «В политическом плане толерант*

ность интерпретируется как готовность власти допускать инакомы*

слие в обществе и даже в своих рядах» [Асмолов 2000: 6].

Интенсивность проявления концептуальной, оценочной и язы*

ковой свободы говорящего является реакцией на отторжение тота*

литарных принципов мышления, одним из которых было единство

семантической информации (принцип демократического центра*

лизма), инструментом этого единства была категория партийности,

понимаемая как коллективная оценка, как «модальность речи и ре*

чевого поведения, жестко заданная партийным документом и ис*

ключающая поэтому любую другую модальность» [Романенко

2001:70]. Принцип демократического централизма укрупнял оппо*

зицию «свой — чужой» до рамок национального противопоставле*

ния — советский, социалистический мир — западный, капиталисти)

ческий мир, до вынесения врага за рамки социума, «его демониза*

цию в контексте мирового заговора» [Дзялошинский 2002: 8],

подменяя собой частные оппозиции — личные и общественно*

групповые. Подмена создавала ложное единство социально неодно*

родного общества, нивелировала разнонаправленность обществен*

ного мнения, формировала инфантилизм сознания. Поэтому от*

крытое выражение личной позиции (пока пусть даже

агрессивное) — это несомненный шаг к возможному толерантному

общению в концептуальной сфере, ибо фундаменталистская, инто*

лерантная идеология опирается прежде всего на философию безлич*

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности164

ности. Взамен внешнего партийного контроля над словом, внутрен*

ней партийной цензуры как обязательной социальной установки

любой творческой личности в современной России появляются дру*

гие типы контроля, обусловленные психологическим устройством

языковой личности и эксплицируемые в метаязыковой деятельно*

сти говорящего/пишущего.

Подводя итоги сделанным наблюдениям над вербализацией мета*

языкового сознания в современной публицистической речи, мы ут*

верждаем, что в основе речевой деятельности индивида изначально

заложен механизм регулирования и согласования речевых и менталь*

ных действий говорящего и слушающего. Этот механизм реализуется

как метаязыковая способность человека, являющаяся сущностным

компонентом общей языковой способности. Обычно метаязыковая

деятельность индивида ограничивается тенденцией к невербализа*

ции языкового сознания как внутреннего качества, как подсозна*

тельной работы. Экспликация языковой рефлексии связана с разру*

шением языковых и концептуальных стереотипов, с формированием

новых стереотипов. Рефлексивно*пристрастную помеченность полу*

чают языковые и ментальные единицы, релевантные для речевых

и мыслительных процессов и вызывающие напряжение.

ТОЛЕРАНТНОСТЬ И ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ

ОРФОГРАФИИ В ТЕКСТАХ СОВРЕМЕННОЙ

РЕКЛАМЫ

А. И. Дунев

Поиск лингвистами ключа к современной культуре определяет

изучение привычного объекта — текста как с позиции субъекта со*

здающего, так и с позиции субъекта воспринимающего, а следова*

тельно, в аспекте толерантности.

Реклама может быть рассмотрена как специфический тип текста,

основной целью которого является воздействие на читателя. Мате*

Раздел 2. Выражение толерантности средствами языка

165

риалом для анализа интенциональности орфографических средств

были выбраны тексты современной рекламы. Далее речь пойдет

только о рекламных текстах, размещаемых в печатных средствах

массовой информации (газетах, журналах, листовках, дайджестах

и т. п.). В таком типе текста актуализируются функции подсистем,

обеспечивающих восприятие письменного текста, — графики, ор*

фографии и пунктуации.

Можно говорить об орфографическом потенциале печатной рекла*

мы, который, в свою очередь, во многом определяется возможностями

русской графики. Основной функцией орфографии в текстах воздей*

ствия является привлечение внимания. Игра с орфографией становит*

ся своеобразным раздражителем для адресата. Орфография реализует

функцию воздействия, если составитель рекламного текста выходит за

рамки привычного орфографического облика слова. Не всегда игра

с орфографией в рекламном тексте связана с нарушением нормы.

Интенциональность, по верному замечанию Д. И. Руденко [Ру*

денко 1992], понятие плюралистического рода, оно может использо*

ваться в различных научных областях и направлениях. Возникнув

в философии, этот термин прошел через многократные изменения

и вошел почти во все науки, связанные с изучением различных

структур человеческого сознания. В лингвистику термин «интенци*

ональность» внесен теорией речевых актов. Особое переосмысле*

ние это понятие претерпело в работах Серля. Широкое распрост*

ранение интенциональности, в том числе и как термина, получила

в теории речевой деятельности, которая явилась истоком совре*

менной психолингвистики (см. работы А. А. Леонтьева, Л. В. Са*

харного, А. А. Залевской и др.). В рамках различных наук и направ*

лений интенциональность, как правило, имеет разнообразные

и неоднозначные определения, тем не менее можно обобщить все

имеющиеся определения и выявить общенаучное (междисципли*

нарное) понимание интенциональности. В структуре концепта «ин*

тенциональность» выделяются следующие компоненты: 1) отноше*

ние, связь между сознанием субъекта и предметом как частью мира;

2) направление сознания на предмет; 3) осознанность и мотивиро*

ванность смысла; 4) включенность в замысел деятельности; 5) зави*

симость от пресуппозиции.

Интенциональность в области орфографии отражает связь графи*

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности166

ческого облика слова как средства плана выражения с прагматически*

ми функциями — в данном случае с планом содержания (ср. опыт изу*

чения интенциональности в грамматике [Бондарко 1996: 59—74; Ду*

нев 2001]). Понятие «интенциональность орфографии» связывается

прежде всего с обращенностью к орфографической норме. Под интен*

циональностью в данном случае понимается смысловая актуализация

в рамках всего высказывания орфографической ненормативности.

Интенциональность в данном случае предполагает отступление от со*

временной орфографической нормы или имитацию ненормативно*

сти. Мы рассматриваем интенцию как свойство прагматической функ*

ции слова, проявляющееся в большей или меньшей степени.

Примером интенционального употребления орфографии может

служить текст, рекламирующий жевательную резинку: жевать не пе)

реживать — в слове переживать демонстративно исправлена буква

и на е. Слова, различающиеся одной буквой, сближаются на основе

паронимической аттракции. Основной функцией такого приема яв*

ляется привлечение внимания читателей к неоднозначно интерпре*

тируемому тексту. Изменение орфографического оформления слова

приводит к смысловой актуализации написания. Имитация исправ*

ления орфографической ошибки — один из освоенных приемов со*

временной печатной рекламы.

Оформление интенции в устойчивую типизированную структуру

связано с формированием повторяющегося и варьирующегося жан*

рового приема. В жанре современной рекламы выделяется набор ин*

тенций, проявляющихся за счет орфографических и графических

средств печатного текста. Не претендуя на полноту описания, пред*

ставим набор основных интенций и способов их реализации в совре*

менной печатной рекламе.

Одной из тенденций использования орфографии в современной

рекламе является актуализация связей наполовину искусственной

орфографической системы с живыми языковыми процессами. Так,

в рекламе аэрогриля используется дефисное написание слов пище)

варение, пище)тушение, пище)копчение. Дефисное написание, под*

крепленное потенциальными словами с аналогичным написанием,

позволяет различить на письме омонимы. Слитное написание пище)

варение предполагает «физиологический процесс живого организ*

ма», а слово, написанное через дефис, по замыслу авторов, обозна*

Раздел 2. Выражение толерантности средствами языка

167

чает «способ приготовления пищи». Последнее значение слова обус*

ловлено контекстом, а именно потенциальными словами пище)ту)

шение, пище)копчение с однотипным дефисным написанием.

Другой пример — Пол Франции в рулоне (реклама линолеума).

Раздельное написание Пол Франции представляет собой два само*

стоятельных слова, которые ассоциативно конкурируют с одним

словом Пол)Франции, пишущимся через дефис. Противопоставлен*

ность раздельного и дефисного написаний оценивается как интен*

циональное употребление орфографического знака: Топай по хоро)

шему — реклама ковролина. Там, где в устной речи появляется дву*

смысленность, в письменной речи средства графики и орфографии

разграничивают смыслы.

Описанные выше примеры можно отнести к одному типу. При*

влечение внимания и запоминание текста рекламы опирается на эф*

фект постепенного осознания скрытого смысла слогана. Реклама

подобного типа ориентирована, как правило, на человека, для кото*

рого раздельное/дефисное написание является неактуализирован*

ным. По нашим наблюдениям, носители языка не всегда при первой

встрече с рекламой осознают смысловое различие, вносимое орфо*

графией. Эффект воздействия приходится на момент осознания ор*

фографической каверзы. Данный тип интенций, основанный на ас*

социативной связи слов, различающихся одной буквой или орфо*

графическим знаком, активно используется современной рекламой.

Как разновидность данного типа интенций могут быть рассмот*

рены случаи актуализации внутренней формы слова или своеобраз*

ное переосмысление внутренней формы слова путем изменения гра*

фического облика. КОТовая добыча — реклама корма для кошек. Из*

менение одной буквы в слове приводит к переосмыслению

внутренней формы слова и появлению желательных для авторов

рекламы ассоциаций.

Другой тип интенций — использование в рекламе орфографиче*

ского знака как символа определенной культуры. Отметим два ос*

новных приема, реализующих данный тип интенций.

Архаизация орфографии служит не только средством привлече*

ния внимания, но и используется с целью расширения значения сло*

ва. Например: Масловъ — масло с твердым знаком. Буква «ер», назы*

ваемая авторами рекламного слогана «твердым знаком» по аналогии

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности168

с буквой современной графики, используется как символ традиций.

Другой прием построен на том, что в текстах печатной рекламы

часто встречается смешение кириллицы и латиницы. Это позволяет

создать новый, привлекательный (по мнению авторов рекламных

текстов) облик слова. Ср. отмеченные в рекламных текстах написа*

ния, как правило, заимствованных слов: Пrестиж; Zалюзи; Ма)

раffon; Nа Nевском.

Новое орфографическое оформление слова приводит, как прави*

ло, к переосмыслению известной лексемы: ср. Трактир и Трактиръ;

Банк и Банкъ; Престиж и Пrестиж.

Третий тип интенций связан с нетрадиционным, часто осознаю*

щимся как ненормативное или ошибочное, написанием слова.

Написания, соотносимые с произносительными вариантами

слова, призваны настроить читателя на неформальное общение:

Щас спою — реклама радио.

В рекламе могут использоваться внеалфавитные знаки, которые

должны вызвать у потребителя продукции соответствующие ассоци*

ации: Под$тавь ладони золотому дождю!

Нетрадиционное оформление слова на письме может быть связано

с созданием нового слова: У Вас проблемы с жильем)жульем? Звоните!

Нетрадиционные написания связаны с нестабильными случаями

русской орфографии, являющимися дискуссионными вопросами

современной науки. Так, использование прописной и строчной букв

в сложносокращенных словах, созданных путем аббревиации, мо*

жет оцениваться как ненормативное. В рекламных целях, чаще все*

го в названии фирм, организаций, прописная буква появляется не

только в начале, но и в середине слова: МегаПолис; ЮрИнформБюро;

ПетерСтар; ЕвроСтройСтандарт; РосНеваМебель. Прописная бук*

ва призвана выделить составные части аббревиатуры.

Интенциональность русской орфографии в текстах рекламы про*

является в теснейшем взаимодействии графического облика слова

с параграфическими средствами (рисунком, фотографией, чередо*

ванием шрифтов, способом размещения текста на странице и т. п.).

Наряду с осознанным использованием возможностей русской

орфографической системы в печатных рекламных текстах часто

встречаются орфографические ошибки, не предусмотренные авто*

рами рекламы. Перед исследователем встает вопрос об интенцио*

Раздел 2. Выражение толерантности средствами языка

169

нальности орфограммы в рассматриваемом типе текстов. Так, в рек*

ламе «Новой газеты» допущена показательная орфографическая

ошибка: Теже буквы, другие слова. Здесь слитное написание, с нашей

точки зрения, может быть интерпретировано только как случайная

орфографическая ошибка. Вы сами без посредников сможете быстро

и бесхлопот реализовать свою сельхозпродукцию — фраза из рекламы

сельскохозяйственного рынка содержит ненормативное написание

существительного с предлогом.

Неинтенциональные ненормативные написания соотносятся

с орфографической ошибкой. Орфографическая ошибка или опе*

чатка может привести к негативной оценке не только текста рекла*

мы, но и создателя рекламы, а также производителя товара и самого

товара или услуги. Напротив, интенциональное употребление не*

нормативных написаний оценивается не как орфографическая

ошибка, а исключительно как находка, специфический прием в рек*

ламных целях. Однако интенциональное использование средств

русской орфографии в печатных текстах рекламы может быть сопря*

жено с орфографической ошибкой. Проанализируем рекламный

слоган ресторана активного отдыха: Самая вкусная рыба та, которую

Вы поймали Сами! Большинство опрашиваемых интерпретировали

написание слова Сами с прописной буквы как сознательное со сто*

роны авторов рекламы. По мнению интерпретаторов, такое написа*

ние призвано выразить уважение к читателю и потенциальному кли*

енту. В традициях русской орфографии употребление прописной

буквы в личном местоимении второго лица и в соотносимом с ним

притяжательном местоимении. Написание определительного мес*

тоимения с прописной буквы не регулируется современными прави*

лами русской орфографии и является ненормативным.

С одной стороны, потенциал русской орфографии лишь в не*

большой степени используется в современной рекламе. С другой —

обнаруживаются разнообразные способы использования потенциа*

ла русской орфографии в формировании апеллятивности печатного

рекламного текста.

Таким образом, орфография в тексте печатной рекламы может

выступать как средство воздействия на читателя. Кроме того, орфо*

графия вместе с графикой выступает как значимый фактор воспри*

ятия печатного текста. Однако чаще всего создатели рекламы не

Философские лингвокультурологические проблемы толерантности170